Текст книги "Избранница"

– Так что же вы обнаружили? – холодно (что стоило немалого труда) поинтересовалась она.

– В моем доме произошел очень странный, но в свете последних событий очень примечательный случай, – довольно мрачно отозвался Тристан. – Кто-то проник в жилище, причем приложил все усилия, чтобы сделать это осторожно и не оставить следов. Ничего не пропало. – Он помедлил, но все же решил договорить до конца. – С ключа от боковой двери был снят слепок.

– Но это значит… они собираются вернуться!

– Да. – Тристан взглянул на свой дом, и губы его превратилась в тонкую линию. – Я буду ждать.

– Сегодня? – Леонора остановилась.

– Сегодня или завтра. Не думаю, что они будут откладывать, Дом почти готов, и за чем бы они ни охотились…

– О да, они постараются вернуться до того, как слуги прибудут на место. – Леонора повернулась к нему лицом, постаравшись незаметно отнять руку. Но Тристан лишь крепче прижал ее ладонь. – Вы будете держать меня… нас в курсе событий?

– Непременно. Кто знает, возможно, теперь нам представится случай выяснить, в чем причина этих загадочных событий… всех событий. – Теперь его голос звучал как-то по-другому. Более низкий, он словно проходил через тело девушки, и что-то внутри отзывалось, пугая ее и мешая собраться с мыслями.

– О да! Это было бы настоящим чудом.

Во взгляде Тристана появилось нечто… веселые искорки. Или это просто отблеск солнца? Леонора почувствовала, как пальцы его скользнули выше и принялись поглаживать нежную кожу запястья. Она не могла поверить, что столь простое и в общем-то невинное движение может вызвать такую реакцию: она с трудом переводила дыхание, голова кружилась. Девушка опустила взгляд, рассматривая его преступную руку. Сглотнула, пытаясь прочистить горло и сделать тон более холодным. Но с первых же слов услышала предательское напряжение, почти панику:

– Я понимаю, что вы не так давно вернулись к светской жизни и, возможно, это извиняет ваши манеры, но должна заметить, что подобное не принято в обществе.

– Я знаю.

Опять этот низкий тон. Она подняла глаза и, пребывая в шоке, встретила уверенный взгляд. Мужчина поднял ее руку и прижал к своим губам. Теплые губы скользнули по костяшкам пальцев, потом он повернул и поцеловал ладонь. Заглянул в глаза девушки. Леонора заметила, что ноздри его дрогнули, словно он старался почувствовать ее запах. Поцеловал запястье в том месте, где бешено бился пульс. Девушке почудилось, что Тристан вдохнул огонь в ее вены и теперь кровь разносит это пламя по телу. На секунду ей показалось, что она упадет в обморок, но Леонора справилась с собой. А может, это его взгляд не дал потерять сознание – он ни на секунду не отпускал ее, – очень прямой, очень глубокий… пугающий и манящий.

– Возделывайте ваш сад; – негромко сказал Тристан, и голос его прозвучал почти нежно, – а грабителей оставьте мне.

Веки опустились, скрывая золотистые огоньки в его глазах. Он отпустил ее руку, коротко поклонился и пошел прочь – по лужайке к дому.

«Возделывайте ваш сад».

Сад здесь был абсолютно ни при чем. Расхожая фраза о том, что каждый должен возделывать свое поле, частенько употреблялась, если женщине хотели напомнить, что сфера ее интересов должна ограничиваться семьей: муж, дети, хозяйство. Леонора не имела мужа и детей, а потому намек показался ей обидным вдвойне. А уж то, что он себе позволил, это прикосновение… И ее реакция – даже не понять, что сердило ее больше. Она подумала еще немного и решила, что больше всего ее раздражает причина, по которой он позволил себе такую вольность. Она была уверена в своем предположении, и это выводило Леонору из равновесия. Остаток дня девушка рьяно занималась хозяйственными хлопотами, не давая себе времени на раздумья и переживания. Она не позволит чувствам взять вверх над разумом. Самоконтроль – вот основа удачи. Опыт у нее имелся: когда капитан Марк Уортон пришел – и оказалось, что он не собирается назначить день свадьбы, как она думала, а желает разорвать помолвку, – Леонора не потеряла самообладания. Она не позволит ни одному мужчине, даже такому, как этот лорд Трентем, спутать ее планы и заставить играть по чужим правилам.

После ленча с дядей и Джереми Леонора отправилась наносить визиты. Первым делом девушка навестила тетушек, которые были искренне рады ее видеть, хоть гостья и приехала намеренно рано, дабы избежать встреч с завсегдатаями светских раутов, которые непременно появятся в гостиной тети Милдред часом или двумя позже.

Девушка вернулась домой к пяти часам и лично проследила за тем, чтобы обед был должным образом подан и съеден двумя рассеянными гениями. Ученые отобедали и удалились обратно в библиотеку. А Леонора отправилась в зимний сад. Она сидела на своем любимом стуле, уперев локти в стол и положив голову на переплетенные пальцы рук, и, нарушая добрый совет – или суровый запрет? – думала о грабителях и взломщиках.

Лорд Трентем имеет графский титул. И что из этого следует? А то, что хоть на дворе февраль и светская жизнь не слишком оживленная в это время года, все же он наверняка получит приглашение на какой-нибудь раут, куда просто нельзя не пойти. Или пойдет, в клуб, дабы за игрой и разговором провести время в обществе себе подобных. А если не в клуб? Ну, кругом полно женщин, и она не столь наивна, чтобы не чувствовать его притягательность; наверняка так или иначе лорд Трентем будет занят сегодня вечером. И кто же позаботится о взломщиках? Она фыркнула довольно презрительно. Восемь часов вечера, а за окном темнее, чем в полночь. Дом номер двенадцать возвышается совсем рядом. Окна его темны, и любому прохожему очевидно, что он необитаем.

Леонора вздохнула. Раньше там жил мистер Морриси; неисправимый грубиян, он все же искренне радовался ее визитам. Они были не только добрыми соседями – скорее друзьями, и девушка искренне горевала, когда старик умер. Дом перешел по наследству к лорду Марчу, но тот имел шикарный особняк в районе Мейфэр, и дом в Белгрейвии оказался не нужен. Лорд решил его продать. Возможно, Трентем или кто-то из его друзей знакомы с лордом Марчем. И вполне вероятно, что сегодня они собираются вместе провести веселый вечерок.

Откинувшись на стуле, Леонора вытянула ящичек, который неприметно крепился под столешницей. Среди старых счетов и прочего хлама здесь лежал большой ключ. Несколько секунд она колебалась, разглядывая его, потом решительно вынула и положила перед собой на стол.

Интересно, распорядился ли лорд Трентем сменить замки?

Глава 3

Тристан переменил позу и поудобнее прислонился к стене. Хотелось бы знать, который час, но нельзя рисковать, зажигая спички. В конце концов, какая разница. Он будет ждать сколько потребуется.

Клуб «Бастион» был погружен в темноту, но у Тристана не было ощущения одиночества. Наоборот, дом казался хорошо знакомой и надежной крепостью, защищающей его от ледяного ветра и мрака ночи. Иногда по окнам начинал шелестеть дождь. По звуку было ясно, что часть капель уже обратилась в лед – они не стучали, а шуршали по стеклам и лишь потом таяли, заливали окна слезами. В такую погоду грабитель вряд ли будет долго оттягивать свой визит. Наверняка к полуночи явится. А сейчас, прикинул Тристан, должно быть, около десяти.

Ожидание не томило: до недавнего времени оно было частью его работы. Сколько раз приходилось часами ждать какого-то события или прихода агента. Нужно просто освободить мозг, позволить воображению бродить по приятным тропам, а тело оставить в засаде: спокойное, неподвижное, но готовое отреагировать на любой, даже самый легкий шум или движение.

Единственной неприятностью сегодня оказались те самые тропинки, по которым отправились бродить его мысли. Как ни глупо, но очень скоро любая дорожка приводила к Леоноре Карлинг. Он все никак не мог забыть тот взрыв эмоций, который испытала девушка, ощутив его прикосновение. Само собой, воспитанная леди пыталась скрыть свои чувства, но он знал, что ищет, а потому разглядел и возбуждение и смятение. Но самое странное – его чувства тоже пробудились. И тот факт, что Леонора не понимала, что же происходит с ней, ни в коей мере не умалял его энтузиазма, скорее наоборот.

Тристан был недоволен собой. Внезапно возникшее влечение лишь осложнит и без того непростую задачу: он должен найти себе подходящую жену, и сделать это следует за довольно короткий срок. О, он прекрасно представляет, что именно ему нужно: милая девушка, сговорчивая, мягкая, послушная. Она будет вести хозяйство, присматривать за тетушками, рожать и воспитывать детей. Тристан полагал, что они будут видеться довольно часто, но не хотел и мечтать, чтобы жена делила с ним какие-то интересы или проблемы. За долгие годы службы одиночество сделалось привычным и вполне устраивало его.

Меж тем время, отпущенное на поиски, неумолимо утекало в Лету. И осложнение в виде своенравной, независимой особы, обладавшей к тому же острым язычком, представлялось ему совершенно излишним. С таким характером ей прямая дорога в старые девы. И нечего думать об этой высокомерной задаваке. Тем не менее он никак не мог избавиться от мыслей о мисс Карлинг.

Трентем пошевелился, перенес тяжесть на другую ногу и опять замер – темная тень в темном доме. Но в мозгу крутилось множество мыслей. Зря он позволил себе эту слабость – подумал об этой девушке как… как о возможном удовольствии. Они столкнулись случайно, и тело его ответило на прикосновение. А потом она повела себя так холодно, так вызывающе, полностью игнорируя свои и его чувства, что он воспринял это как вызов. И это в тот момент, когда у него забот полон рот: дом, целая стая тетушек, о которых надо заботиться, имение, поиски жены… Как это все не вовремя! И сегодня утром – не сделал ли он очередную глупость?

Тристан намеренно позволил себе вольность, использовал вполне определенный вид оружия – чувственность, дабы привлечь ее. Или, вернее, отвлечь. Он вздохнул. Теперь девушке будет о чем подумать и на время она позабудет о грабителях и взломщиках, а значит – будет в безопасности.

Ветер за окнами взвыл еще яростнее. Мужчина бесшумно потянулся, расправил плечи и опять замер в ожидании. Вожделение – сильное чувство. Но он слишком стар и умудрен, чтобы позволить ему взять вверх над доводами разума. И сегодня он принял вполне разумное решение. Что бы там ни думали и ни говорили ее брат и дядюшка, он носом чуял опасность, нависшую над их домом. В данной ситуации будет вполне естественно и правильно, если он употребит свой опыт и навыки для того, чтобы разрешить проблему и устранить опасность. А потом он уйдет и оставит Леонору Карлинг.

Тристан напрягся. Его слух уловил еле слышный скрежет металла о камень. Вот опять. Надо же, взломщик явился даже раньше, чем он предполагал. Похоже, это все же дилетант.

Сам Тристан дежурил в доме с восьми часов вечера. Он проскользнул узкой улочкой позади здания, прошел через садик и проник внутрь через дверь кухни. Машинально отметил, что рабочие забрали с собой большую часть инструментов, но боковую дверь никто не тронул, все осталось как было: ключ в замке, но не повернут. Он остался доволен подготовленной сценой и тихонько удалился в нишу у входа, предназначенную для гардероба. Узкая непарадная лестница, которая вела из этой части холла в кухню, заканчивалась дверью, которую Тристан предусмотрительно подпер кирпичиком – чтобы не захлопнулась.

Из гардеробной прекрасно просматривался холл первого этажа и лестницы, ведущие вверх, а также лестница, по которой спускались в полуподвальный этаж, где и располагалась кухня. Откуда бы ни появились нежеланные гости, он все равно их увидит.

Тристан был уверен, что взломщик сразу направится в подвал. И он не собирался ему мешать. Не сразу. Сначала следует посмотреть, какова же цель этого упорного, но неудачливого грабителя. И уж потом он не торопясь допросит его.

Шаги на крыльце. Тристан повернулся к парадной двери. Надо же, против всех ожиданий вор идет с парадного входа. Сквозь стекло двери он смог разглядеть неясные очертания фигуры на крыльце. Тристан выскользнул из гардеробной и смешался с тенями у двери.

Леонора ушла в спальню, но ложиться не стала. Прислушиваясь, она мысленно следила за происходящим в доме. Вот расходятся слуги, закрываются двери, гаснет свет. Для верности она дождалась, пока часы пробили одиннадцать. Теперь улица наверняка абсолютно пустынна. Девушка тихонько спустилась вниз, проскользнула мимо библиотеки, где сэр Хамфри и Джереми продолжали изучение своих книг, взяла пальто и вышла за порог. Она со вздохом взглянула на свою попутчицу. Отделаться от Генриетты было совершенно невозможно. Если попытаться запереть ее где-нибудь или просто оставить в холле одну, овчарка начнет выть.

– Шантажистка, – прошептала девушка. – Помни, мы будем только смотреть. Нам нужно узнать, что замышляет этот человек. Так что обещай сидеть тихо.

Генриетта, часто дыша и свесив набок розовый язык, переступила с ноги на йогу.

И вот они у парадной двери дома номер двенадцать. Леонора осторожно повернула ключ и вздохнула с облегчением – замок остался старый. Убрала ключ в карман, одной рукой схватила собаку за ошейник, а другой осторожно повернула дверную ручку. Она приоткрыла дверь совсем немного – только чтобы можно было протиснуться внутрь. И вот они в доме. Леоноре пришлось отпустить ошейник Генриетты, потому что дверь не желала закрываться – ветер рвал створку, и она вынуждена была ухватиться за нее двумя руками. Но вот дверь закрылась, ветер остался на улице, и девушку окружила тишина. Она стояла на месте, вслушиваясь в молчание пустого дома и ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Холл, лишенный привычных вещей, казался совершенно незнакомым местом. Вдруг Генриетта тихо взвизгнула и села. Леонора испугалась, но собака не проявляла недовольств или настороженности. Раздался шуршащий звук – это хвост овчарки мел по полу, и Леонора с изумлением поняла, что та готова прыгать от восторга. Девушка с недоумением уставилась на животное и вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть; словно вмиг сгустился мрак и стал плотью. Ужас охватил ее, она успела вдохнуть – и крепкая ладонь закрыла ей рот. Сильная рука, скользнув вокруг талии, прижала ее к каменно-твердому телу, сковывая, лишая возможности двигаться, подавляя…

Кто-то склонился к ней, но лица не видно, только тьма. И этот кто-то с едва сдерживаемой яростью прошептал в ухо:

– Какого черта вы тут делаете?

Тристан не мог поверить в увиденное. А он-то был доволен собой! Так удачно использовал собственное обаяние, отвлек девушку – и пожалуйста, вот она, собственной персоной. Шляется ночью по чужим домам, вместо того чтобы грезить о прекрасном лорде. Теперь, когда он прижал Леонору к себе и видел ее глаза – огромные и бездонные, – он рассердился еще больше. Все его усилия были напрасны – девица примчалась ловить взломщиков. Он чувствовал, как трепещет ее тело и бешено бьется сердце. Она испугалась, но не только испуг заставляет учащаться пульс и делает прерывистым дыхание. Трентем почувствовал, как предательски оживают его собственные мужские инстинкты, и постарался безжалостно задавить их. Не сейчас! В холле нельзя было разговаривать даже шепотом. Любой звук в абсолютно лишенном мебели пространстве порождал эхо. Он напряженно прислушивался. Дом попрежнему был пуст, не считая их двоих… с Генриеттой троих.

Все так же молча Тристан поднял девушку и понес в маленькую гостиную, ту самую, что учредители клуба предназначили для бесед с дамами. Теперь эта мысль заставила его усмехнуться. Самый тот случай. Он убрал руку, которой зажимал девушке рот, чтобы закрыть дверь. Но она была крепко прижата спиной к его телу, и ноги ее не доставали до пола. Оказавшись в комнате, Леонора попыталась вырваться и зашипела:

– Отпустите меня!

Тристан подчинился, следуя скорее инстинкту самосохранения, чем ее требованию. Чувствовать, как она извивается у него в руках, было выше его сил.

Как только ее ноги коснулись пола, Леонора круто обернулась, вне себя от гнева. И уперлась носом в его палец.

– Я рассказал вам о том, что случилось в моем доме, не для того, чтобы вы являлись сюда!

От неожиданности девушка растерялась и не сразу нашлась что ответить. Никто прежде не разговаривал с ней таким тоном.

– Если помните, я велел вам не вмешиваться неизвестно во что!

– Я прекрасно все помню, но этот человек – моя проблема!

– Теперь он собирается вломиться в мой дом! И в любом случае…

– А кроме того, – продолжала несносная девица, словно не слыша лорда, – вы ведь граф. Я решила, что этот вечер проведете, вращаясь в обществе.

– Я стал графом не по своей воле, так получилось. И по мере возможности избегаю светских мероприятий. Но не о том сейчас речь. Вы позабыли, что вам здесь не место, потому что вы женщина. Кроме того, вам не следует вмешиваться, раз я уже взялся за это дело.

Он схватил ее за локоть и развернул к двери. – Я не стану… – От негодования и необходимости говорить шепотом Леонора задохнулась.

– Еще как станете! – Он тащил ее к двери. – И говорите тише. Сейчас я открою парадную дверь, вы выйдете и отправитесь прямиком домой. И там останетесь!

Леонора упиралась, но он был сильнее. Тогда она быстро спросила:

– А что, если он там?

Тристан проследил за взглядом девушки. Леонора расширенными от ужаса глазами вглядывалась сквозь стеклянную дверь в холодную тьму снаружи, где пляеали и метались тени терзаемых ветром деревьев.

– Черт возьми! – Он с трудом удержался от более выразительного высказывания.

Как он мог допустить такой промах – не проверить входную дверь. Вдруг с того ключа тоже был сделан слепок. Чтобы выяснить это теперь, требовалось как минимум зажечь спичку. Но это ставило под угрозу весь замысел. Кроме того, кто поручится, что взломщик не подойдет проверить парадный подъезд, прежде чем идти к боковой двери. Довольно и того, что девица заявилась в такое время и ее могли увидеть. Отослать Леонору назад было бы чистым безумием.

– Вам придется остаться здесь, пока все не кончится, – нарочито спокойно пробормотал он.

– Как я уже говорила, это ваш дом. Но взломщик – моя проблема, – высокомерно заявила девушка.

– Это как посмотреть, – ворчливо отозвался Тристан. С его точки зрения, подобные вещи вообще не могли иметь отношения к женщинам. К тому же у девушки имелись родственники-мужчины; дядя и брат.

– Он пытался вломиться в мой дом… то есть в дом моего дяди, – упрямо продолжала Леонора. – Вы это прекрасно знаете.

Их холла послышалось сопение и царапанье. Подавив желание выругаться, Тристан открыл дверь, и Генриетта мохнатой тенью скользнула в гостиную.

– Обязательно было тащить с собой собаку?

– У меня не было выбора, – не очень любезно отозвалась девушка.

Овчарка, уверенная, что находится в нужном месте в нужное время, спокойно уселась посреди комнаты.

Вздохнув, Тристан указал девушке на широкий подоконник: «Садитесь». В комнате не было мебели, и это было единственное место, куда можно было присесть, Весь его план полетел к черту. Тристан открыл дверь и прислонился к косяку. В гардеробной было бы намного удобнее, и обзор там лучше, но он не мог оставить девушку одну. Кто знает, как будут развиваться события, когда явится взломщик. Как поведет себя Леонора? Останется в комнате или последует за ним? Единственная возможность быть более-менее уверенным в ее безопасности – знать, что она у него за спиной.

Овчарка перебралась поближе к хозяйке и устроилась у ее ног, не сводя глаз с открытой двери.

Пожав плечами, Тристан отвернулся и сосредоточился на ожидании. Он был недоволен происходящим и злился, что не может ничего предпринять немедленно. Воспитание и традиции внушили ему твердую уверенность, что женщин, особенно леди, таких, как Леонора, нельзя подвергать опасности. Возможно, это сохранилось еще с тех времен, когда женщину берегли как продолжательницу рода, и сегодня звучало не слишком современно, но этот обычай соответствовал убеждениям самого Тристана. Он был безмерно раздражен тем, что она пришла сюда, пренебрегая его предупреждением и в некотором роде узурпируя права дяди и брата на активные действия.

Он знал, что не имеет права судить – ее, сэра Хамфри и Джереми. Кроме того, он успел увидеть достаточно, чтобы убедиться, что ни брат, ни дядя не контролируют своенравную девицу. Но не потому, что не могут, а просто им так удобнее. А может, они пытались, но она взяла верх. Так или иначе, с точки зрения Тристана, такая ситуация была в корне порочна.

Между тем минуты текли одна за другой во тьме и тишине. Прошло полчаса. Было около полуночи, когда Тристан уловил тихий скрежет – ключ повернулся в замке. Овчарка подняла голову. Леонора выпрямилась, заметив движение собаки и то, как напряглось тело ее союзника. Или «союзник» – слишком сильно сказано? Девушка заметила его раздражение и недовольные взгляды, которые он то и дело бросал в ее сторону, но предпочла игнорировать их. Сейчас было важно только одно – дождаться взломщика. А раз Тристан оказался здесь, то у нее появился реальный шанс не просто увидеть, но и изловить негодяя.

Сделав ей знак оставаться на месте, мужчина осторожно двинулся вперед. Леонора поразилась, насколько бесшумно он двигался. Вот только что был здесь, у двери, и вдруг исчез. Она встала и осторожно пошла за ним, мысленно поблагодарив строителей, не убравших грубые половики, расстеленные для того, чтобы не портить полы. Они прекрасно заглушали звук шагов ее и Генриетты.

Остановившись на пороге, Леонора напряженно вглядывалась во тьму. Она заметила Тристана, замершего у лестницы, ведущей в кухню. Боковая дверь распахнулась, снизу ослышался вопль, затем проклятия.

– Что ты здесь делаешь, идиот старый? Тристан исчез в дверном проеме, прежде чем Леонора успела перевести дыхание. Подобрав юбки, она поспешила следом. На лестнице было темно, хоть глаз выколи, но девушка бежала вниз, не глядя под ноги. Каблучки стучали, сзади сопела и лаяла Генриетта.

Притормозив на лестничной площадке, Леонора схватись за перила и глянула вниз. Внизу, посреди кухни, боролись двое – один, высокий, закутанный в длинное пальто или плащ, второй много старше и толще. Услышав лай собаки, оба замерли. Высокий поднял голову и посмотрел верх… И увидел приближающегося Тристана. Не раздумывая, он схватил своего противника и, собрав все силы, буквально швырнул его в Тристана. Старик не мог удержаться а ногах и начал падать спиной вперед – на камни пола.

У Тристана был выбор – отступить в сторону, дать ему упасть и продолжать преследование или подхватить и удержать. Леонора видела, что на секунду молодой человек заколебался. Но вот решение принято: он остался на месте и схватил падающее тело. Утвердив старика на ноги.

Тристан хотел броситься в погоню за высоким взломщиком, который уже скрылся в узком коридоре, но старик цеплялся за него, то ли боясь упасть, то ли пытаясь продолжить драку.

– Стоять! – рявкнул Тристан, и, к удивлению Леоноры, команда подействовала. Старик замер на месте, и молодой человек поспешил за высоким типом. Но он опоздал: хлопнула дверь, и Леонора услышала, как с уст Тристана сорвалось проклятие.

Девушка быстро спустилась по ступеням и побежала к окнам, выходившим в сад позади дома. Высокий человек выскочил из-за угла и побежал по тропинке. Он на несколько секунд попал в полосу лунного света, и Леонора напрягла зрение, пытаясь как можно лучше разглядеть взломщика. Через несколько секунд он скрылся за кустами, и она потеряла его из виду.

Опять хлопнула дверь, и в саду появился Тристан. Он крутил головой в поисках беглеца. Девушка постучала в стекло и, когда он обернулся, указала тропинку, по которой убежал высокий человек. Тристан пошел по дорожке к воротам. Бежать было бессмысленно. Взломщик ускользнул.

Леонора обернулась ко второму мужчине. Старик сидел на нижней ступеньке лестницы, все еще тяжело дыша.

– Как вы сюда попали? – нахмурившись, спросила она.

Старик принялся бормотать какие-то слова, но речь его была невнятна, и ничего вразумительного он то ли не мог, то ли не желал отвечать. Теплое, но сильно поношенное пальто, разбитые грубые ботинки и жалкое подобие перчаток на руках – настоящий бродяга. По свежевыкрашенной кухне пополз запах грязи и мокрой шерсти.

Леонора скрестила на груди руки и, нетерпеливо топнув ножкой, велела:

– Извольте отвечать: зачем вы вломились в дом?

Старик заерзал на ступеньке и опять забормотал невесть что.

Терпение девушки подходило к концу, когда в кухне появился Тристан. В ответ на ее вопросительный взгляд он с досадой сказал:

– У негодяя хватило ума унести оба ключа.

Леонора удивилась, как же он сумел открыть запертую перед его носом дверь, но воздержалась от вопросов. Тристан покачивался с каблука на пятку, засунув руки в карманы, и разглядывал бродягу.

Генриетта сидела неподалеку, и тот время от времени опасливо косился на овчарку.

Тристан начал допрос, и вскоре они узнали, что бродяга промышляет попрошайничеством. Спит он, как правило, в парке. Но эта ночь выдалась такой холодной, что он решил поискать убежище, Зная, что дом пустует, сумел открыть одно из окон.

– Я не хотел ничего плохого, сэр, только укрыться от ветра.

– Хорошо. – Тристан кивнул. – А где ты был, когда тот, другой человек споткнулся о тебя?

– А вот там в уголочке. Подальше от окна потеплее. А этот… вор вытащил меня на середину комнаты. Должно быть, хотел выгнать.

Леонора бросила на Тристана многозначительный взгляд и сказала:

– Эти стены внизу – общие с нашим домом.

Тот задумчиво кивнул, потом повернулся к бродяге:

– У меня есть предложение. Сейчас только середина; февраля и ночи еще не скоро станут теплыми. Здесь есть половики и все прочее – думаю, ты найдешь где устроиться. Завтра сюда придет человек по имени Гасторп. Он мажордом. Он начнет обустраивать дом. Но спальни слуг наюдятся наверху. А мне бы хотелось, чтобы ночью кто-то находился здесь – на случай, если наш друг вернется. Если ты согласен ночевать тут и выполнять обязанности ночного сторожа, я отдам распоряжения, чтобы с тобой обращались как с работником. Мы проведем сюда звонок, и все, что нужно будет сделать, если тот человек вернется, – дернуть зa него и позвать на помощь. Об остальном позаботятся Гагорп и лакей.

Старик смотрел на Тристана, растерянно моргая и приоткрыв рот. Казалось, он не может поверить услышанному. Стараясь не показать жалости, которую он испытывал к бродяге, Тристан спросил:

– В каком полку ты служил?

Сутулые плечи выпрямились, и бродяга ответил с гордостью:

– В девятом. Я был ранен в битве при Корунне.

– Да уж, не ты один, – заметил молодой человек. – Там была настоящая мясорубка.

– Вы были там? – Бродяга был взволнован до крайности.

– Был.

– Ну, тогда и рассказывать нечего – сами все видали.

– Ну так что, мы договорились? – спросил Тристан.

– Сторожить тут каждую ночь? Я согласен. – Старик оглядел темную, но сухую и теплую кухню. – После стольких лет это чудно…

Он встал, неловко поклонился Леоноре и пошел осматривать помещение.

– Как тебя зовут? – спросил Тристан.

– Биггс, сэр. Джошуа Биггс.

Тристан взял девушку под руку, и они направились к лестнице. У первой ступени он обернулся и сказал бродяге:

– Оставляю тебя на посту, Биггс… Хоть и не думаю, что сегодня ночью произойдет что-то еще.

Старик отсалютовал:

– Слушаюсь, сэр. Я буду дежурить.

Когда они оказались в холле, Леонора спросила:

– Думаете, сбежавший человек и был наш взломщик?

– Уверен. Вопрос в том, действует этот тип сам по себе или как член группы, проявляющей непонятный интерес к вашему дому.

– Член группы? Вы полагаете, что он может быть не один?

Леонора вглядывалась в темноту, досадуя, что не может толком разглядеть лицо собеседника.

Они вышли на порог. Здесь было светлее: сквозь тучи пробивался лунный свет.

– Вы ведь видели этого человека? – спросил Тристан. – Попробуйте описать его.

Он предложил ей руку. Леонора, занятая своими мыслями, рассеянно взяла его под руку, и они пошли вниз по ступеням, а затем по дорожке, ведущей к воротам. Наконец девушка заговорила:

– Он показался мне высоким… и молодым. Моложе вас. – Она искоса взглянула на своего спутника.

– Продолжайте.

– Ростом он такой же, как Джереми, и очень хорошо двигался – легко и даже изящно, – как люди могут двигаться только в молодом возрасте.

– А черты лица?

– Темные волосы… более темные, чем у вас. Возможно даже, черные. Что касается лица… – Она задумалась, вспоминая тот краткий миг, который видела незнакомца. – Правильные черты. Не скажу, что аристократ, но явно не из простонародья. Я почти уверена, что он джентльмен.

Тристан кивнул. Казалось, он даже не был удивлен. Они вышли за ворота, и безжалостный ветер накинулся них как голодный волк. Инстинктивно прижавшись теснее друг к другу, они прошли несколько метров до ворот дома четырнадцать.

Леонора собиралась проявить самостоятельность и расстаться с Тристаном у ограды, но он решительно толкнул рстворку ворот и, не успев возразить, она оказалась в саду. Это был очень странный сад, совершенно нетипичный для Англии, Леонора любила его. Вот и теперь, едва вступив под сень ветвей чьи тени падали на дорожки темным кружевом, она почувствовала себя гораздо спокойнее. Кусты обрамляли клумбы, создавая великолепный фон для экзотических цветов, которые даже теперь, в феврале, удерживали свои благоухающие соцветия на изящных стеблях. В саду было удивительно тихо: ветер скользил по каменной стене и качал верхние ветви деревьев, но внизу все было спокойно и тепло. Растения жили своей жизнью – молчаливой и загадочной. Леоноре часто казалось, что сад – словно живое существо, которое живет и дышит… и ждет чего-то. Тропинка повернула очередной раз, и меж ветвями деревьев стал виден дом. Окна библиотеки светились – дядя, Джереми и не думали ложиться спать. Леонора подумала, что они вряд ли услышат шаги, но вот разговор на крыльце – другое дело. Она повернулась к Тристану и негромко сказала:

– Я покину вас здесь.

Молодой человек молча смотрел на свою спутницу. У него есть три возможности: можно согласиться с тем, что его отпустили, и уйти; можно проводить упрямую девицу до крыльца и сдать на руки дяде и брату с соответствующими объяснениями. Но оба варианта ему не нравились. В первом случае получалось, что он позволяет собой командовать и принимает уверенность Леоноры в том, что она не нуждается в защите. Второй вариант еще хуже. Ни дядя, ни брат не смогут помещать ей действовать по своему усмотрению.

Тогда оставался третий путь.

Глядя девушке в глаза, он заговорил и на этот раз позволил своим чувствам прозвучать в интонации и голосе: