Текст книги "Неделя безумств"

Глава 3

Амелия тяжело вздохнула и прислонилась лбом к холодному стеклу окна. Внизу Нью-Йорк продолжал бодрствовать, хотя была полночь и парк погрузился в полную темноту. Было жарко, и она распласталась всем телом по поверхности стекла, так, что пальцы рук и ног оказались в углах огромного окна. Интересно, смотрит ли кто-нибудь наверх в эту минуту? Если бы кто-нибудь со стороны парка направил бинокль на нее, он бы сейчас мог увидеть ее тело во всей его наготе. Папарацци в эти дни из кожи лезли вон, чтобы сделать снимок, за который бульварные газеты могут заплатить большие деньги. Какой грандиозный снимок мог бы получиться!

Амелия посмотрела на желтые такси, которые проносились внизу, двадцатью четырьмя этажами ниже. У нее на мгновение закружилась голова. Однако когда она повторила попытку, страх у нее уже прошел. В этом проблема с острыми ощущениями. Ты привыкаешь к ним. И увы! – даже слишком быстро.

Позади нее в комнате послышались шаги Гвидо, который вышел из душа и направлялся к ней, на ходу вытирая полотенцем кудрявую шевелюру. Амелия не стала поворачиваться, она наблюдала за его отражением в стекле. Подойдя к ней, он снял с головы полотенце и обмотал им ее талию.

– Замечательный вид отсюда, – сказала Амелия, все так же не поворачиваясь. – Ты должен это тоже увидеть.

Она почувствовала, как Гвидо положил ей на талию руку, встал позади и слегка коснулся подбородком ее обнаженного плеча, не подозревая, что его щетина царапает нежную кожу.

– Ты права, – согласился он. – Вид действительно замечательный. – Он указал на дома по другую сторону парка.

– Как ты думаешь, кто-нибудь наблюдает сейчас за нами? – игриво спросила Амелия.

– Возможно.

– Должно быть, пока что они были разочарованы.

– Должно быть.

Теплая рука Гвидо скользнула между разгоряченных бедер Амелии и погладила почти так же, как если бы он пощекотал кошку. Амелия еще плотнее прижалась к холодному стеклу. У нее клитор еще побаливал после любовной игры на китайском коврике.

– Это приятно, – выдохнула она.

– Приятно вот это? – Теперь он погладил похотник уже энергичнее. – Или то, что ты прислонилась к окну?

– То и другое.

Гвидо сбросил полотенце на пол и прислонился голым телом к телу Амелии. Она почувствовала, что к ее талии прижался твердый и теплый член. Протянув руку назад, Амелия слегка опустила член, сама приподнялась на цыпочки, и желанный ствол оказался у нее между ног. Головка пениса отыскала набухшие губы. Амелия медленно качнулась назад, затем вперед, смазывая огромную тычину соками, которые до сих пор сочились из ее влагалища.

– Он у тебя уже опять твердый, – заметила Амелия.

В ответ Гвидо энергично толкнулся вперед, одновременно запечатлев поцелуй на ее плече. Амелия опустила голову и захихикала, увидев, как головка пениса вылезла из рыжих зарослей на ее лобке и в промежности.

– Такое впечатление, что это мой член, – засмеялась она.

– Он твой, – шепотом ответил Гвидо. Он обвил рукой ее таз и медленно вставил средний палец во влажное влагалище. – Но ты еще не готова? – поддразнил он ее.

Амелия прижала клитор к его руке и застонала, демонстрируя тем самым, что не согласна с этим его утверждением. Затем оттолкнула его руку и крепко сжала член. Она приподняла зад и попробовала ввести твердокаменный ствол во влагалище.

Осторожно раздвинув ей губы, Гвидо стал медленно входить внутрь. Амелия прерывисто втянула в легкие воздух. Неистовое совокупление на полу несколько обессилило ее. Чувствуя это, Гвидо положил руки на стекло окна, толчки его были предельно осторожными. Амелия снова прислонилась лицом к стеклу. Она энергично вдыхала и выдыхала воздух через рот, отчего стекло запотело, закрывая красивый вид.

Гвидо оторвался от Амелии и помог ей спуститься с подоконника. Оперевшись руками о подоконник, Амелия выставила круглую попку и расставила ноги, предлагая Гвидо войти в нее сзади. Теперь Гвидо имел больше возможностей для маневра. Раздвинув рыжие джунгли в промежности и разомкнув лепестки губ, Гвидо вошел в жаждущее влагалище. Амелия ахнула, почувствовав, как его яйца при каждом толчке стали прикасаться к ее набухшему клитору.

Продолжая неспешно работать бедрами, Гвидо одновременно поглаживал рукой нежную кожу ее спины. В одном месте он задержался, и Амелия поняла, что он нашел там крошечную родинку. Она испытала удивительно теплое чувство, когда он не без труда качнулся, чтобы поцеловать это место, накрыв ее спину своим телом и щекоча пушистыми волосками, украшавшими его грудь.

– Посильнее, – пробормотала она.

Гвидо выпрямился и ускорил темп своих телодвижений. Амелия же просунула руку между своих ног. Когда яйца оказались у нее между бедрами, она коснулась пальцами теплой мясистой мошонки. Гвидо что-то негромко пробормотал по-итальянски, продолжая энергично работать бедрами.

– А-а-а! Еще… сильнее! – простонала Амелия, чувствуя, как сладострастие набирает силу. Чтобы сохранить равновесие, она опять положила руку на стекло. Разгоряченная ладонь ее оставила на стекле отпечаток, который она увидит на следующий день. Внизу нетерпеливые таксисты подавали отчаянные звуковые сигналы. Но ей было на это наплевать. У нее было ощущение, что ей ничего не нужно, кроме этого мужчины, который в этот момент так сладко ее трахает.

– Ну как, достаточно сильно? – спросил Гвидо, продолжая неутомимо вгонять член на всю глубину влагалища, держа Амелию за бедра и как бы насаживая ее на свой ствол.

Амелия лишь кивнула, у нее не было сил для того, чтобы выразить словами, насколько хорошо ей было сейчас.

Она снова сунула руку между ног, отыскала яйца Гвидо и приласкала их, а затем стала энергично массировать себе похотник.

Тем временем Гвидо продолжал вгонять свой твердокаменный пенис в ее лоно, огромная головка ударяла в матку, волны сладострастия захлестывали Амелию все сильнее.

– Гвидо… ах, Гвидо… Гвидо… – словно в бреду повторяла она. Кажется, это было самое сладостное, самое ошеломляющее совокупление в ее жизни.

Звук ее голоса, повторяющего его имя, стал как бы последней каплей для Гвидо. Больше он выдержать не мог. Она почувствовала, как его член спазматически сжался, готовясь выбросить струю спермы. Изо всех сил Гвидо прижался бедрами к округлым упругим ягодицам. Его пальцы обхватили Амелию за талию.

– Амелия! Я спускаю! – крикнул он, и первая могучая струя спермы вырвалась из его ствола.

Амелия откинула голову назад и закричала вместе с ним. Упругие стенки ее влагалища начали ритмично сжиматься вокруг пениса, как бы стараясь выкачать из него все запасы горячей животворной жидкости. Она задергалась в умопомрачительном оргазме, озабоченная лишь тем, чтобы не выпустить из своего лона могучий ствол, который продолжал толкаться в нее, и делала это до тех пор, пока по ляжкам не потекла жидкая смесь спермы и ее собственного сока.

Глава 4

– Давай еще разок, – предложил Гвидо.

Амелия улыбнулась ему из-под разметавшихся по лицу волос. Этот итальянец определенно парень крепкий.

– О’кей, – согласилась Амелия. – Но только на сей раз я буду командовать. – Гвидо с готовностью кивнул. – И я буду наверху, – добавила она.

Он нисколько не возражал, подумав, что будет очень даже неплохо чуть-чуть полежать внизу. Амелия поднялась с шезлонга, на котором она пролежала, свернувшись наподобие кошки, почти час, приходя в себя после любовного поединка у окна, взяла его за руку и повела в спальню. Это была та часть ее роскошного номера, в которой им предстояло провести ночь.

На огромной кровати было навалено столько всевозможных игрушек, что под ними даже простыней было не видно. Это были подарки от поклонников Амелии.

Амелия решительно смахнула всех мишек, кроликов и зеленых лягушек на пол. Была только одна игрушка, с которой она хотела провести ночь под покрывалом.

– Располагайся поудобнее, Гвидо, – скомандовала Амелия.

Гвидо растянулся на середине кровати, подложив руки под голову и скрестив ноги в щиколотках. Амелия принялась что-то искать в гардеробе. Повернувшись к новоявленному Адонису, она громко выразила неудовольствие:

– Нет, так не пойдет.

Гвидо пожал плечами. Он не понял, чего от него хотят. Ему предложили расположиться поудобнее, и он это сделал.

Амелия пояснила:

– Ты должен раздвинуть ноги… малыш.

Гвидо кивнул и повиновался. Он продолжал улыбаться, когда Амелия стала привязывать его запястья, а затем щиколотки к четырем столбикам широкой елизаветинской кровати. У нее большой запас веревок, объяснила она, потому что использовала их в одном из своих видеоклипов. Конечно, не в том клипе, который можно посмотреть по телевизору. Впрочем, Гвидо не стал допытываться.

Гвидо пошевелил правой рукой.

– Слишком слабо, – засмеялся он, освободившись от пут.

Амелия завязала узел снова, затянув его изо всех сил, для чего уперлась ногой в боковину кровати.

– Опять слабо? – спросила она, тяжело дыша после того, как ей пришлось применить весьма немалые усилия.

– Э… нет, – ответил Гвидо, глядя на руку, которая побелела от того, что из нее отхлынула кровь. – Вовсе нет, – подтвердил он, вращая запястьем, чтобы удостовериться, что кровообращение в конечностях не нарушено окончательно. – Это в самый раз.

– Хорошо.

Амелия с минуту постояла перед кроватью, довольная результатом своего труда. Гвидо скорчил рожу.

– Дорогая, и что же ты собираешься теперь со мной делать? – спросил он с притворным ужасом.

– Я собираюсь позабавиться с тобой так, как мне захочется, – ответила она и встала на кровати на четвереньки между широко раздвинутых ног Гвидо. Ее рот оказался на уровне пениса, который еще не до конца встал.

Она провела языком от покрытых пушком яиц до вершины головки. Это сразу же вдохнуло жизнь в пенис, несколько раз дернувшись, он превратился в обелиск.

– Вот за это спасибо, – улыбнулась Амелия и провела длинным красным ногтем по торчащему члену.

– Осторожно, – предупредил ее Гвидо.

– Помолчи, а то я вставлю тебе кляп в рот, – ответила Амелия и, наклонившись, взяла пенис в рот.

Гвидо застонал, ощутив, как язык прикоснулся к глазку на гладкой головке, где уже поблескивала капелька спермы. Язык стал ласкать нежный рубчик головки, в то время как ее пальцы ласково гладили ему яйца. Затем Амелия забрала пенис в рот полностью, продолжая водить по нему языком. Гвидо что-то забормотал по-итальянски, и Амелия это сочла добрым знаком.

Когда Амелия с удовлетворением удостоверилась, что пенис Гвидо обрел необходимую твердость, она оседлала своего пленника. Гвидо закусил губу, и она слегка опустилась над торчащим членом, игриво раздвинув при этом пальцами собственные срамные губы.

– Готов? – спросила она.

Как бы в ответ на это член Гвидо дернулся и снова восстал, наподобие мачты без флага. Амелия стала медленно, дразня Гвидо, опускаться, внимательно наблюдая за выражением его лица.

Поначалу ее половые губы захватили только головку пениса, но уже через пару секунд Амелия приподнялась, и головка выскочила из вульвы. Гвидо содрогнулся и не смог сдержать вздоха разочарования. На второй раз Амелия опустилась чуть пониже, ее бедра дрожали от напряжения, поскольку было не так-то просто совладать с желанием вобрать в лоно весь этот великолепный ствол вплоть до яиц. Гвидо сжал руки в кулаки, ему отчаянно хотелось схватить Амелию и усадить ее на свой член. Он закрыл глаза в предвкушении удовольствия.

Тем временем Амелия предприняла третью попытку. На сей раз ее влагалище вобрало торчавший член до конца, и она застонала от сладострастия, когда попкой коснулась яиц Гвидо. Он толкнулся, насколько мог вперед, вгоняя мощный ствол до отказа, и по всему телу Амелии пробежала дрожь сладострастия. Она откинулась всем телом назад и блаженно замерла в этом положении, наслаждаясь присутствием огромного члена в своем лоне.

Глаза у Гвидо все еще оставались закрытыми. По мере того как Амелия продолжала покачиваться на его тычине, у него на лбу выступали бисеринки пота. Чтобы еще более усилить сладостные ощущения, она дотянулась рукой до мошонки и осторожно провела по ней своими длинными ногтями. Гвидо застонал, а находящийся во влагалище член энергично задергался. В ответ Амелия сжала стенки влагалища.

– О, это так здорово! – проговорил Гвидо, испытывая страстное желание обхватить ее за талию и притянуть посильнее к себе. Однако он мог лишь немного перекатываться с боку на бок, не имея возможности освободить хотя бы одну руку.

Амелия вцепилась в собственные волосы, когда острота наслаждения стала достигать опасной фазы. Стенки ее влагалища крепко удерживали пенис Гвидо.

– Я сейчас буду спускать! Я уже спускаю! – простонал Гвидо, напоследок толкаясь вперед. Уже было невозможно остановить начавшийся процесс семяизвержения. Тугое влагалище несколько раз сжало пульсирующий, выстреливающий спермой ствол, и Амелия словно взорвалась в оргазме.

Она запрыгала на приподнятых кверху бедрах Гвидо, жадно хватая ртом воздух, чувствуя, что ее тело пронизывает некая электрическая волна. Гвидо также задыхался, его бедра тряслись от напряжения.

Он выстрелил последним зарядом спермы, бросив в толчке Амелию себе на грудь. Она обхватила его лицо и стала страстно целовать, а тем временем волны сладострастия продолжали сотрясать ее тело.

Затем они оба затихли и некоторое время лежали без движения. Пенис Гвидо все еще оставался внутри влагалища, но уже сделался мягким и собирался выскользнуть наружу. Дыхание его стало медленным и спокойным. Судя по всему, Гвидо был близок к тому, чтобы заснуть.

Амелия нежно поцеловала его в шею и не без сожаления оторвалась от обмякшего тела. Она приняла душ, а когда вернулась, любовно посмотрела на мужчину, спящего в той же позе на ее постели. Во сне его лицо казалось еще более юным. На лице светилась простодушная улыбка.

Амелия проверила веревки на его руках и ногах, беспокоясь о том, чтобы они не были затянуты излишне туго, затем взяла из шкафа одеяло и устроилась на просторном диване в гостиной.

Она заснула, когда над Центральным парком стало всходить солнце.

Глава 5

– Я хочу взять на какое-то время отпуск, только и всего.

Это была не самая лучшая новость, которую Ровена услышала в тот день.

– Что ты хочешь? – переспросила она.

– Я сказала – хочу отдохнуть.

– Но ты уже ездила в Сент-Бартс.

– Да, в прошлом ноябре! Послушай, Ровена, я совершаю турне почти целый год. Это становится смешно. Я не вижу свою семью. Не вижу своих друзей. Не вижу даже своей кошки!

– Твоя кошка находится в самом лучшем пансионе!

– Да, но вряд ли она находит в этом особое утешение! Послушай, Ровена, ведь ты всегда была по-настоящему доброй ко мне. И я знаю, что я не добилась бы того, чего добилась сейчас, если бы не твоя вера в меня и не твоя решимость довести дело до конца. Но сейчас, откровенно говоря, я устала от этого. У меня нет своей жизни. Я чувствую, что нахожусь под наблюдением каждый день и каждую минуту, в особенности с того времени, как ты взяла на работу Франкенштейна.

Ровена и Амелия тут же опасливо оглянулись, чтобы удостовериться в том, что эта масса мускулов о шести футах роста не слышала, как они всуе упомянули его имя. Франклин сидел на жестком стуле в углу импровизированного офиса Ровены, склонив тяжеловесную голову.

– Я думаю, что он также может отдохнуть, – пошла еще дальше Амелия, стремясь подать свою просьбу едва ли не как альтруистический акт. – И я могла бы отдохнуть от него.

– Но ты еще не закончила турне, – сурово напомнила ей Ровена. – У тебя двадцать три концерта, на которые распроданы билеты, начиная отсюда и до Лос-Анджелеса. И деньги уже сменили хозяев.

– Скажи им, что я заболела, или придумай что-нибудь еще, – взмолилась Амелия. – Ты можешь сказать, что у меня что-то не в порядке с горлом.

– Я не стану этого делать, – категорическим тоном заявила Ровена. – Хотя если ты будешь и дальше меня злить, я могу сама повредить тебе горло.

Амелия выглянула в окно. Из комнаты Ровены было видно здание Эмпайр-Стейт-билдинг, и Амелия с завистью подумала о туристах, которые разглядывают сейчас город с этого небоскреба. О людях, которые приехали, чтобы провести каникулы в Нью-Йорке. Раньше Амелия наивно полагала, что, сделавшись рок-звездой, она будет иметь возможность поступать так, как ей захочется. Как же она ошибалась! Сейчас у нее свободы намного меньше.

Ровена тем временем продолжала наступление:

– Ты не просто человек, ты – целая индустрия. Скольких людей ты подведешь? Сотни. Тысячи. Сотни тысяч, если считать поклонников!

– О’кей, – оборвала Ровену Амелия, – я уже слышала об этом много раз. Послушай, а сколько времени у меня до следующего представления?

– Мы должны быть в Кливленде в следующий вторник. Как видишь, у тебя целая неделя, – обрадованно ответила Ровена.

– Значит, я могу делать что захочу вплоть до понедельника?

– Ну, – Ровена пожевала губу и стала листать страницы своего пухлого дневника, – не совсем так, душа моя. У тебя репетиции с девяти до пяти, со вторника по воскресенье.

– Восемь часов репетиций каждый день? – вскрикнула Амелия. – Да это просто смешно!

– Грядут большие представления. Они будут показываться по ТВ. Танцовщикам нужна практика. Этикет компании требует, чтобы ты там тоже присутствовала.

– Этикет компании? Кто я, по-твоему? Ответственный за качество выпускаемой компанией продукции?

Ровена нахмурилась, как это сделала бы директриса, которая привыкла к выходкам питомцев из пятого класса.

– Ну ладно, ладно. Я просто пойду и сделаю массаж лица. – Амелия пожала плечами, собираясь отправиться в свою комнату.

– Вот и умница, – улыбнулась Ровена, убедившись в том, что Амелия капитулировала. Она поставила какую-то галочку в своем календаре и потянулась к телефону.

Амелия остановилась у двери.

– Только, пожалуй, для начала я приму ванну.

Нет более подходящего времени для размышлений, чем ванна, подумала Амелия, оставив Ровену, торжествующую по случаю своей небольшой победы. В самых роскошных номерах люкс было по две ванных комнаты – для каждой из двух огромных спален. Ванные комнаты были идентичны и отличались только цветом. Одна из них была цвета шампанского, с канделябром и пушистыми полотенцами с золотистыми краями, вторая – в голубых тонах. На сей раз Амелия выбрала голубую, что более соответствовало ее настроению.

Сняв с себя линялые джинсы и тенниску, которые Амелия позаимствовала утром у Гвидо, она задала себе вопрос: в чем же он вынужден был добираться домой? Не обнаружив халата из китайского шелка, она представила себе, как Гвидо несся через вестибюль отеля, чтобы схватить такси, в этом изумрудного цвета халате. О, Гвидо заслуживает того, чтобы ему платить золотом. Возможно, она попытается его снова разыскать. Пришлет ему подарок и письмо с извинениями за причиненные неудобства или что-то вроде этого. Она сунула палец в дырку на задней части украденных ею джинсов. Может быть, пару новых джинсов?

Амелия включила мраморные краны, и вода стала заполнять ванну, а комната, отделанная зеркалами, – наполняться паром. Амелия наблюдала за тем, как в зеркале над мелкой раковиной постепенно исчезает ее изображение.

«Я должна чувствовать себя счастливой», – сказала себе Амелия в третий или четвертый раз в этот день. Тысячи людей были бы счастливы отдать свою свободу за жизнь с горячей водой в подобных роскошных ванных комнатах. Это наверняка даже лучше, чем совершать омовение в водах Ганга.

Бурлящая вода наполнила ванну до половины. Амелия взяла флакон с пеной для ванны и щедро плеснула в водоворот под кранами. На поверхности появились душистые пузырьки и стали распространяться по всей ванне, образуя дюймовый слой пены. Амелия поболтала пальцами в воде, чтобы определить, насколько она горяча или холодна. В самый раз. Закрутив краны, она стала влезать в воду.

Она опустилась в ванну, и слой пены охватил ее плечи. Амелия собрала волосы в пучок на голове и скрепила его на японский манер парой деревянных шпилек. Она предусмотрительно подтянула стереопроигрыватель в спальне к двери в ванную, и сейчас звучала сюита для виолончели Баха. Нечто такое, что она не могла пропеть. Ей нужно было дать отдых голосу.

Амелия медленно соскользнула в воду, и теперь пена щекотала ей подбородок. Она лежала на спине, наслаждаясь тем, как тысячи крохотных иголочек щекотали кожу – это лопались пузырьки пены.

Несколько минут она просто спокойно лежала, наслаждаясь теплом ароматной воды и красивыми низкими звуками виолончели. Она вообразила, что находится не в Нью-Йорке, а в некоем месте, где работа и слава не имеют значения. Амелия дотянулась до салфетки на бортике ванны и стала медленно водить ею по телу.

Амелия изменила позу таким образом, что одно ее колено вылезло из пены и возвышалось, словно айсберг среди океана. Уже не в первый раз она отметила про себя, насколько бледной была ее кожа, даже уже разгоряченная ванной. Она лениво потерла колено. Ее работа по крайней мере позволяла ей посещать клинику красоты, подумала она с печальной улыбкой, и сглаживать все дефекты.

А турне скоро должно завершиться, заключила она про себя. Еще один месяц – и Ровена не сможет отказать ей в отдыхе. Хотя Амелия понимала, что даже после завершения турне останутся заботы. Компания звукозаписи уже зондировала почву насчет чего-то новенького. Новая песня, новые сольные исполнения, новый альбом должны быть выпущены к следующему Рождеству. Амелия вдруг осознала, что она не написала за несколько месяцев ни одной новой песни, она лишь перепевала старые мелодии. Более того, она не была уверена в том, что способна написать вообще что-нибудь новое.

В последнее время у нее не было никакой потребности писать.

В ванне сбоку была серебристая кнопка размером с десятипенсовую монету. Кнопка, включающая сильную струю. Вздохнув, Амелия поискала ее пальцами под пеной и легонько нажала. Звук виолончели был тут же заглушен жужжанием заработавшего насоса. Движение пузырьков пены оживилось, и вскоре они почти все переместились к лицу Амелии. Она стала отфыркиваться, и легкие пузырьки полетели на пол. Тем временем мощная струя била ей в бедра с такой силой, что они даже заныли.

– Я пускаю пузыри! – запела она. Возможно, ей удастся выпустить альбом песен под таким названием.

Через минуту Амелия устала сидеть в одном и том же положении. Она легла на бок, опираясь на заднюю стенку ванны, как на подушку. Это оказалось неудобно. Уху и шее было жестко. Но наконец ей все-таки удалось найти более или менее приемлемое положение.

Струя стала бить во внутреннюю часть правого бедра. Амелия издала возглас удовольствия, внезапно осознав, что если она самую малость сдвинется, то струя ударит ей прямо в киску. Она изменила положение. Длинные рыжие волосы между бедер затрепетали в потоке струи. Затем струя ударила в клитор. Эффект оказался ошеломительным. Подобных ощущений Амелия еще никогда не испытывала. Она схватилась за край ванны, приблизила зад к струе, чтобы испытать еще более сильные ощущения.

– О Боже! – ахнула Амелия и выпрямилась в ванне, чтобы дать себе передышку. Она была потрясена сделанным открытием и даже покраснела. Вскоре струя автоматически отключилась. Амелия добавила еще немного горячей воды в ванну и стала в задумчивости тереть салфеткой себе шею.

Снова послышались негромкие звуки виолончели.

Амелия провела салфеткой по разгоряченному лицу, посмотрела на свои груди. Несмотря на жару в ванной, соски ее затвердели как на холоде. Она испытывала чувственную истому во всем теле. Как бы украдкой, словно кто-то мог это увидеть, Амелия протянула руку к кнопке и вновь нажала на нее.

Пузырьки пришли в движение.

Держась одной рукой за скользкий край ванны, Амелия протянула другую руку туда, где сильная струя била в ее киску. Это было лучше любого вибратора, которыми она когда-либо пользовалась. Пальцы Амелии осторожно дотронулись до вспухшего клитора. Она слегка отодвинулась назад, потому что удары струи были слишком уж сильными. Вскоре она почувствовала, что достигла фазы плато. Струя, хотя и действовала весьма эффективно, оставалась струей. Тело Амелии жаждало человеческих прикосновений, чтобы довести дело до оргазма.

Амелия осторожно раздвинула срамные губы и заняла такую позицию, что струя больше не била ей в клитор, а как бы выстреливала во влагалище. Получилось своего рода водяное дилдо. Ее пронизали острые сладостные ощущения. Через какое-то время она отодвинулась, чтобы прийти в себя. Чуть отдохнув, она снова раздвинула ноющие губы и, постанывая от желания, сунула во влагалище два пальца.

Тут же начались спазмы, которые быстро распространились по всему телу. Амелия чувствовала, как мышцы влагалища сжимают ей пальцы, словно пытаются втянуть их еще глубже.

– О Господи, Господи! – пробормотала она, энергично двигая взад и вперед пальцами во влагалище и раскачиваясь всем телом. Она самозабвенно мастурбировала, словно какая-то совсем юная девушка, впервые открывшая для себя способ получать наслаждение. Когда ее накрыли волны оргазма, Амелия резко выпрямилась, и вода из ванны выплеснулась на пол.

Затем, когда струя автоматически снова отключилась, Амелия погрузилась в ванну с головой и лежала, наслаждаясь ощущением полного покоя. Наконец она вынырнула на поверхность и сделала глубокий вдох.

– Здорово! – пробормотала Амелия. Она чувствовала, что ей удалось полностью расслабиться, голова ее сделалась совершенно ясной.

Негромко напевая, она смыла пену с волос. Затем выбралась из ванны и набросила на себя пушистое белое полотенце.