Текст книги "Дорогой незнакомец"

Глава 5

Ник Вестморлэнд в полную противоположность Оливеру обладал соломенной шевелюрой. Ему было тридцать два года, и он вдовствовал после смерти сестры Оливера, Энни. С тех пор как они встретились с Оливером на домашней вечеринке в Ньюпорте десять лет назад, Ник никогда больше так не веселился.

Ник сидел напротив Оливера за тяжелым дубовым столом в сумраке крошечной гостиницы «Нежные сердца» в Ком-Пиддл с самым мрачным видом. Он прибыл из Лондона всего полчаса назад, но уже был весь как на иголках.

Хозяин гостиницы поставил две большие кружки эля перед Ником и Оливером.

– Ах, вот тут кто сидит! Подходящая ночка, чтобы утопиться, а? – Румяный мужлан подошел к ним вразвалку и встал невдалеке, явно рассчитывая на поощрение, но, встреченный гробовым молчанием, ретировался, нерешительно покрякивая.

– Я выехал из Лондона меньше чем через час после получения твоего письма, – сказал Ник, когда они остались одни. – Я спешил встретиться с тобой. Ты должен был появиться у меня больше недели назад. Что, ради всего святого, ты затеял?

Оливер знал, что Ник совершенно не одобрял его намерений, и сдержанно ответил:

– Ты знаешь что. Я попросил тебя приехать, потому что для меня было бы крайне неосмотрительно сейчас уезжать, а мне нужно было тебя увидеть.

Был ранний вечер. Несколько хриплых молодых парней были поглощены состязанием, кто кого перепьет. Достопочтенный мистер Юстас Гудвин, словно проглотив шест, торчал возле стойки бара. С тех пор как Ник и Оливер вошли, ему уже дважды заново наполняли бокал.

Насторожившись, Ник бросил взгляд на еще одну компанию, состоявшую из двух дорого одетых мужчин и двух пышно разряженных женщин. Сидевшая за столиком неподалеку, эта группа была поглощена громкой беседой и смехом и не обращала на Оливера с Ником никакого внимания.

– Я вынужден просить тебя об одной услуге, – начал Оливер. – Я сейчас никак не могу вернуться в Бостон.

– Черт побери, дружище! – Ник наклонился над столом. – Мы должны поддерживать наше дело. Конкуренты не дремлют, и мы должны стоять плечом к плечу.

– Мы и стоим плечом к плечу, – сказал Оливер, накрыв ладонью стиснутый кулак Ника. – Дай мне немного времени. Я могу принимать решения здесь не хуже, чем в Америке. И потом, там есть еще Габриэль. Я б ему не раздумывая доверил жизнь, как, наверное, и ты. Было бы очень хорошо, если бы ты остался в Лондоне и держал меня в курсе событий, пока я не закончу тут свои дела.

Ник откинулся на спинку стула. Его зеленые глаза омрачились… нет, не гневом, а беспокойством. Он несколько раз с сомнением покачал головой.

Дым сигарет едким туманом висел в воздухе, комната вся пропиталась запахом старого эля. Шумная компания мужчин и женщин все больше расходилась. Скрипучим голосом жалуясь на что-то, попугай ходил из стороны в сторону по своей жердочке возле камина, такого высокого, что туда свободно поместился бы человек в полный рост.

– Ник, ты со мной?

– Я могу тебя переубедить?

Оливер поднял глаза к низким темным потолочным перекладинам. Все оказалось гораздо сложнее, чем он себе представлял.

Изрядно «насоревновавшиеся» парни разразились нестройным, но громким пением, сопровождая взмахами бокалов высокие ноты игривой песенки о веселых девицах.

Оливер поднял свою кружку и отхлебнул тепловатый напиток.

– Дай мне слово, что, как только ты удовлетворишь свое любопытство, сразу же вернешься в Лондон, а оттуда – в Бостон. – Со свойственной ему порывистостью Ник снова подался вперед. – Макинар хочет получить ответ. Согласны ли мы объединить свои корабли с его кораблями, чтобы совместить время наших рейсов для большей безопасности его и наших грузов? Мы должны были дать ему ответ еще неделю назад.

– Если ты согласен, ответь ему «да», – сказал Оливер. – Я над этим думал и не вижу в этом ничего плохого. Это может оказаться весьма полезным. Чем быстрее будут наши парусники, тем меньше я опасаюсь пиратов, но лишняя предосторожность не помешает.

Мрачное выражение на лице Ника немного смягчилось.

– Я согласен. И ты прав, Габриэль вполне может управляться с делами, пока мы в отъезде. Но мне не нравятся твои интриги.

– Нет никаких…

– Черта с два, Оливер! Не дурачь меня. Ты намерен играть в эти глупые и опасные игры. Ты всегда утверждал, что твои титулы ничего для тебя не значат, и все-таки…

– Они для меня ничего не значат.

– Тогда зачем же ты вот уже две недели торчишь в этой Богом забытой деревушке? Ты посмотрел дом. Ты походил по земле, где родился твой отец и где с ним, вероятно, подло обошлись. Теперь пора идти дальше.

Оливер крепче сжал руку Ника.

– С моим отцом в самом деле обошлись подло. Жестоко обошлись. Я в этом не сомневаюсь. И я намерен выяснить, что произошло. Ник, я хочу смыть грязь с имени моего отца.

– Ох… мой… Бог. – Выдернув свою руку из-под руки Оливера, Ник поставил локти на стол и закрыл лицо ладонями. – Я так и знал, – сказал он приглушенным голосом.

– Что ты знал? – также понизил голос Оливер. – Или считаешь, что знал? Я должен это сделать, пойми. Тут есть кое-что, чего я никак не ожидал, – в частности, здесь затронуты мои чувства. С моим отцом дурно обошлись. Со мной дурно обошлись. Я никогда не пасовал перед схваткой до победного конца и сейчас не спасую.

Лицо Ника вспыхнуло.

– Ты спрашиваешь, что я знал? Так вот слушай. За тобой не зря ходит слава тяжелого, упрямого человека, мой друг. Твой отец уехал из этих краев и…

– Он был выслан.

– Выслан. Это имеет значение?

– Для меня это имеет большое значение, так же как это имело значение для него. Он ни с кем не хотел обсуждать это. Он не хотел ничего объяснять, только сказал, что с ним поступили несправедливо, обвинив в том, что он поставил на карту все состояние семьи. Если мой отец сказал, что он был оклеветан, значит, так оно и было. Выслав его на чужбину, его навсегда разлучили с семьей и с местами, которые он любил. Ему казалось, что он умело скрывает свою любовь к Англии и Хэмпширу. Но эта любовь была видна в его глазах и звучала в каждом его слове, когда он рассказывал о них.

Ник вращал кружку по выщербленной поверхности стола своими тонкими длинными пальцами.

– Она мне сказала, что мой отец был паршивой овцой, – горячо продолжал Оливер. – Можешь представить, что я при этом чувствовал? О нем здесь до сих пор говорят как о паршивой овце, как о человеке, который совершил что-то ужасное. И никто не знает, где он и что с ним. Если его здесь упоминают, то говорят о нем как о человеке, который все еще жив. Но они никогда не знали и не хотели знать, что с ним произошло.

– Кто она? – Ник пристально вглядывался в лицо Оливера своими зелеными глазами.

Черт, он не собирался ничего говорить о ней.

– Лили Эдлер, – выпалил он. – Дочь профессора Эдлера.

Взгляд его собеседника не дрогнул.

– Несомненно, она милашка. Я тебя знаю, Оливер Ворс. Ни одной смазливой мордашке в окрестностях нет от тебя защиты.

Оливер не нашел ничего более остроумного, как только сказать:

– Для Лили я сам защита.

– Ох… мой… Бог.

– Что-то ты сегодня слишком часто упоминаешь имя Господне всуе, Ник.

– Не пытайся сбить меня с толку. Ты приехал в это чертово место, и здесь тебе вскружила голову какая-то женщина. Первой неприятности и следовало ожидать. На другую, признаться, я тоже рассчитывал, но не предполагал, что это случится здесь.

– Никто мне не вскружил голову. – Со времени памятной встречи в северном крыле прошла неделя. С тех пор он сохранял дистанцию с Лили Эдлер и больше не подвергал испытаниям свои чувства. – Тебе нечего бояться. Судьба распорядилась так, что у меня отнято то, что было моим. Я смирился с этим. Но я не смирюсь с тем, что имя честнейшего человека, какого я когда-либо знал, запятнано.

Ник отставил свою кружку.

– Твой отец смирился с этим. Он обрел новую жизнь, да еще какую. Он взял с собой только то, что ему дали, и построил империю, и сделал это, приняв имя твоей матери. Он хотел забыть то, что здесь произошло.

– И это говоришь ты! – Оливер больше не мог сдерживать обуревавшие его чувства. – Он почитал тебя за сына. Когда ты женился на Энни, он принял тебя как родного, и я был этому рад. Утрата ее – мое великое горе, и я знаю – твое тоже. Мы так много пережили вместе. Мы с отцом немного несхожи, но в некоторых вещах мы были заодно. И я знаю, что мне в данном случае подсказывает сердце.

– Ну тогда скажи и мне, – предложил Ник. – Признай, что, хотя твой отец предпочел навсегда отказаться от своего титула и корней, ты не можешь с этим смириться. Признай, что, хотя он сделал имя Хелен Ворс своим законным именем – чтобы ни один человек не вспомнил, кем он был, – тебе не терпится воспользоваться подходящим случаем, чтобы объявить, что ты – маркиз Блэкморский.

– Это не так, – спокойно возразил Оливер, но почувствовал пробежавший по телу холодок. – Профессор Эдлер – истинный джентльмен. Ученый. Мне поразительно повезло, что я попал на его лекцию в Тауне. Я решил, что эта удача – знак того, что я должен приехать сюда. Его предложение работать у него было для меня полной неожиданностью, но лучшей маскировки для осуществления моей цели и придумать нельзя.

– Эдлер не знает, кто ты? – подозрительно спросил Ник.

– Он знает, что я – американец. И все.

– И несмотря на это, он пригласил тебя в качестве помощника? Маловероятная цепочка событий.

– Маловероятная, но это правда, – возразил Оливер. – У нас обнаружилось много общих интересов. И когда я сказал ему, что хочу обосноваться в Англии, он… – Черт, это все его пылкое сердце и несдержанный язык.

Ник стиснул край стола и даже привстал от волнения.

– Ты не можешь, Оливер. Ты не можешь, говорю я тебе.

– Мне не следовало этого говорить. – Оливер почувствовал себя виноватым. – Я сам не знаю, чего хочу. Но признаюсь, я сказал профессору, что намерен обосноваться в Англии. Я должен был поступить так, чтобы проникнуть в его дом. Дом моего отца, Ник. Дом, поместье, к которым они его не допустили своей ложью. И я выясню, в чем его обвинили. Я не уеду, пока не сделаю этого.

– Как мне убедить тебя бросить все это?

– И не пытайся. Окажи мне только ту помощь, о которой я тебя попрошу.

Его друг разлепил губы и подвигал челюстью. Его резкие черты застыли в напряжении.

– Это может быть опасно, Оливер.

Они взглянули друг на друга, и Оливер признал:

– Я знаю. Если были причины разделаться с отцом, значит, есть причины разделаться и с сыном. Но дыши спокойней, мой друг, ты же знаешь, что я не новичок в делах, требующих осмотрительности.

– Ты уехал из Лондона, так толком и не объяснив, что собираешься предпринять. – Ник еще раз обвел взглядом шумную комнату. – За всем этим еще что-то кроется, ведь так? Что-то еще, что побудило Эдлера нанять тебя. Помимо ваших общих интересов и твоего решения остаться в Англии.

От Ника не так легко было что-либо утаить. Его всегда отличала тонкая наблюдательность.

– Есть еще одна причина, но я прошу тебя сейчас не допытываться о ней. Если будет необходимо, я объясню. – Эта причина уже превратилась в ежедневную, еженощную пытку. Обманывать отца было уже достаточно скверно, но обманывать дочь стало просто невыносимо.

– Я несчастный человек, – сказал Ник. – Ты знаешь, что я поддержу тебя в любом случае, но боюсь, как бы на сей раз мне не пришлось в этом раскаиваться.

– Я когда-нибудь проигрывал сражение, Ник?

– А это сражение?

Он легкомысленно выдал свои предчувствия!

– Может случиться и так. – Почему бы не сказать правду? – Очевидно, у меня в этих краях остался двоюродный брат. Сын старшего брата моего отца – того, который унаследовал Блэкмор-Холл. Дядя продал это имение, чтобы добыть деньги для выплаты долгов. Если он имел отношение ко всему, что здесь произошло, и мой кузен что-то знает об этом, в этом случае мне следует позаботиться, чтобы ему не стало известно, кто я.

– Ты очень похож на своего отца, – заметил Ник. – Существует опасность, что фамильное сходство будет замечено?

– Никакой, – сказал Оливер, убежденный в своей правоте. Лили при нем смотрела на портрет его отца, написанный, когда Фредерик, впоследствии граф Витморский, был примерно в том же возрасте, что и Оливер, но никак не обнаружила того, что сравнивает их.

– Мне все это не нравится, – пробормотал Ник. – Я, пожалуй, обоснуюсь в Солсбери. Это ближе.

– Ты мне нужен в Лондоне.

– Мы партнеры, – сказал Ник и плотно сжал губы. – И мне тоже необходимо, чтобы ты был рядом со мной. Но ты пошел своей собственной дорогой по своим собственным соображениям. Я принял во внимание эти соображения, но что касается всего остального, я должен руководствоваться своими собственными инстинктами. Габриэль позаботится о делах в Бостоне. Вилкинс – надежный человек, который может взять на себя большую ответственность. Ты сам это говорил. Он может быть нашим связным в Тауне. Если я тебе понадоблюсь, я должен появиться здесь как можно быстрее. Так что пусть это будет Солсбери. Тебе не составит большого труда отлучиться, чтобы там со мною встретиться. А местом наших тайных встреч будет кафедральный собор.

К ним направился достопочтенный мистер Гудвин. Это был приземистый, коренастый тип, со слишком серьезным и унылым выражением лица для человека, которому на вид было не более тридцати пяти. Заметив Оливера, он кивнул ему.

– Будь осторожен, – только и успел сказать Оливер Нику, прежде чем произнести приветствие: – Добрый вечер, мистер Гудвин.

– Добрый ли? – Гудвин задержался возле их стола и печально оглядел сначала Ника, а потом Оливера. Его светло-голубые глаза казались бесцветными на раскрасневшемся от выпивки лице. – Блажен тот, кто находит радость в грешном мире людей, мистер Ворс. Воистину блажен. Тем из нас, кто мыслит глубоко, открывается истина. Не найти нам радости в грешном мире людей.

– Да, – согласился Оливер, не сумев подыскать лучшего ответа.

– Думаю, вам доставляет радость пребывание в Блэкмор-Холле? – спросил Гудвин, слегка покачиваясь и подмигивая. – Должен признаться, я был удивлен, когда узнал, что профессор Эдлер принял в дом незнакомого человека. Это более чем удивительно. Я бы ему этого не посоветовал, но Бог защитит кроткого. Если же ему это не удастся, то я сам позабочусь о безопасности мисс Эдлер, сэр. Хорошенько запомните это.

Повергнув Ника и Оливера в недоумение своими замечаниями, Гудвин побрел прочь. Он извлек из кармана какие-то огрызки и стал кормить ими попугая. Птица отвернулась, кося на священника черным глазом, а потом, к удивлению Оливера, осторожно боднула его руку головой.

– Странный тип, – заметил Ник, когда священник вышел из гостиницы. – Я бы сказал, что он увлечен твоей мисс Эдлер.

– Мою мисс Эдлер, как ты ее называешь, мужчины не интересуют. – Не совсем правда, но вполне удачная выдумка. – Она уже довольно… м-м… зрелая, и, похоже, мужчины не производят на нее впечатления.

Ник засмеялся, наконец-то обретая свой обычный вид и голос.

– Если б я поверил, что это так и осталось после того, как она встретила тебя, я бы стал опасаться за твою репутацию. – Он тронул Оливера за рукав. – Мне кажется, наша компания сейчас пополнится.

Хохоча и поглядывая в сторону Оливера и Ника, грузный, с песочного цвета волосами человек с трудом поднялся из-за ближайшего столика. Он вразвалку направился к молодым людям.

– Сейчас же вернись, Реджи! – закричала одна из женщин, сочная особа с каштановыми волосами, в зеленом платье с пышными оборками и в отороченной лебяжьим пухом оранжевой бархатной накидке. – Реджи! – В ее пронзительном голосе сквозило нетерпение.

Но внимание Реджи было поглощено другой персоной, а именно Оливером.

– Ты его знаешь? – спросил Ник.

На ответ не оставалось времени. Мужчина нетвердой походкой подошел и, потянув к себе по неровному деревянному полу стул, тяжело на него опустился.

– Витмор, – мрачно сказал он, в упор разглядывая Оливера. – Лорд Витмор. Мы с вами, так сказать, соседи. Вы – секретарь. Я правильно выразился?

Волна перегара ударила Оливеру в ноздри, заставив его содрогнуться. Лили была права, когда говорила, что его двоюродный братец весьма дороден. И профессор Эдлер был прав, объясняя это невоздержанностью Витмора. Его раздавшееся, но все еще красивое лицо было испещрено тонкими красными прожилками. Несмотря на различия в сложении и цвете волос – отец Оливера до самой смерти сохранял подтянутую фигуру и темную шевелюру, – несмотря на это, Витмор обладал сверхъестественным сходством со своим дядей, которого никогда не знал.

Витмор хлопнул ладонью по столу с такой силой, что покачнулся на своем стуле.

– Я тебя спрашиваю, черт побери, – заревел он. – И не вздумай юлить, а не то испробуешь моих кулаков.

– Оливер…

Оливер подал знак Нику не перебивать.

– Добрый вечер, ваша светлость, – отозвался он. – Я – Оливер Ворс, помощник профессора Эдлера.

– Вшивый ассистент, да? В какие игры ты играешь, ну?

Оливер переглянулся с Ником.

– Ты смазливый малый, – процедил Витмор сквозь зубы. – И только не говори мне, что тебя интересует безмозглая болтовня Эдлера. Думаю, ты ищешь способ, как бы наложить лапу на толстый кошелек старого дурака, так?

Ник под столом предостерегающе наступил Оливеру на ногу, подав ему своевременный сигнал. Зять слишком хорошо его знал. Сейчас было бы бессмысленно ставить на место этого надравшегося хлыща.

– А это кто? – спросил Витмор, покосившись на Ника.

– Мой старый друг.

– Слуга, одетый как джентльмен, со старым другом, одетым как джентльмен. – Витмор подвигал своей вялой челюстью и снова повернулся к Оливеру, не без труда сосредоточив на нем блуждающий взгляд. – Я узнаю негодяев ср-разу. Слушай, я ничего не имею против человека, который ловит свою удачу. Единственное, чего я прошу, чтоб ты выложил все начистоту.

Оливер подвинул свою кружку Витмору:

– Похоже, вам не помешает освежиться, милорд. Сделайте одолжение.

Распустив слюни, Витмор сделал одолжение, приложившись к кружке и сделав добрый глоток. В горло ему попало ровно столько же вина, сколько потекло по подбородку, замочив сюртук и рубашку. Оливер, взглянув на Ника, слегка качнул головой. Встреча с Витмором в любом случае была неизбежной, если он рассчитывал побольше разузнать, что произошло с его отцом. И не стоило пренебрегать благоприятной возможностью противопоставить свой трезвый ум пьяному.

– Я сразу узнаю разумных людей, – сказал Витмор, с преувеличенной осторожностью поставив кружку и икнув. – Мы можем доверять твоему другу, а? – Он повел головой в сторону Ника.

– За него я жизнью ручаюсь, – без тени улыбки ответил Оливер.

Витмор попытался подмигнуть. При этом у него закрылись оба глаза.

– Этого разговора не было, ты п-пнимаешь?

Оливер положил левую руку на правую сторону своей груди.

– Сердцем клянусь, – сказал он. – Мы даже никогда не встречались.

– Ну а ты? – Граф нашарил взглядом Ника.

Ник приложил руку к уху и прокричал Оливеру:

– Что он сказал?

– Он плохо слышит, – пояснил Оливер Витмору и, улыбнувшись, постучал Ника по голове. – Добрый малый, но немного с приветом. Не обращайте на него внимания, милорд. Он будет делать, что я скажу. – Ему за это еще достанется.

Витмор выпрямился.

– Хотел взглянуть на тебя. Как раз подумал, что ты и есть тот самый парень, когда подошел Гудвин и заговорил с тобой. Надутая подобострастная задница этот Гудвин – ты его знаешь?

Оливер неопределенно хмыкнул.

– Поговаривают, что старина Эдлер от тебя в восторге. Это правда?

Изобразив, как он надеялся, многозначительную улыбку, Оливер уклончиво ответил:

– Мне кажется, что профессор мне доверяет. – Ну теперь выяснится, как обстоят дела во взаимоотношениях этого малого с профессором Эдлером.

– Он тебе прилично платит, да?

– Платы никогда не бывает достаточно. – Очередная многозначительная улыбка Оливера произвела явное впечатление на Ника, с лица которого даже слегка стерлось восхитительно бессмысленное выражение.

Витмор поднял пустую кружку Оливера и выкрикнул:

– Всем еще выпивки, Фуллер. Поторапливайся! – Он оставил без внимания очередной призыв своих друзей вернуться к ним. – Это хорошо сказано. Но ты можешь основательно набить свои карманы. И мне это тоже может оказаться на руку. Говорить дальше?

Конечно, Оливеру хотелось, чтобы его дорогой отвратительный братец рассказал намного больше.

– Если вы нуждаетесь в моей помощи, я всегда готов.

– Очень хороший парень. – Витмор хлопнул Оливера по спине. – Просто смотри в оба. Если случится что-то интересное – сразу ко мне в Фэл-Мэнор. Дверь всегда открыта, чтоб ты знал.

– Может быть, вы слегка намекнете мне, что может представлять для вас интерес?

– Нет нужды. Абсолютно нет нужды. Ты сам поймешь, когда увидишь. Приходы и уходы там, где не должно быть никаких приходов и уходов. Такого рода вещи. Я тебе скажу, в каком месте. Хорошо заплачу. Я держу слово, когда дело касается таких вещей.

Оливер был настолько поглощен разговором, что не заметил, как более молодая из дам вышла из-за своего столика и внезапно возникла за плечом Витмора. Голубоглазая, с каштановыми волосами, она была настоящей красоткой. Возможно, слегка полновата и слишком откровенно заглядывается на мужчин, но тем не менее роскошна.

Оливер и Ник разом встали.

Витмор остался сидеть.

– Реджи, – она жеманно улыбнулась, обвив руками его шею, – бедная Друсилла совсем расстроилась. Она подумала, что ты нас бросил и больше ни капельки ее не любишь. – Дама заметно шепелявила, точно маленькая девочка.

– А я и не люблю ее, – нахмурившись, заявил Витмор. – Она мне временами бывает полезна, вот и все.

– Ох, Реджи! – Дама шаловливо пробежала язычком по губам. – Представь меня, пожалуйста, своим новым друзьям.

– И не подумаю. Дай мне выйти. Убирайся.

– Я – леди Витью Бэмонт. – Ничуть не смутившись от грубости Витмора, она обворожительно улыбнулась Оливеру. – Младшая сестра Реджи. Он всегда так скверно со мной обращается, но я все равно его люблю.

– Ты любишь всех мужчин подряд, – пробормотал Витмор. – Чертовски падка на мужчин.

– Что вам Реджи тут наговорил? – Ее большие невинно-голубые глаза широко распахнулись и вновь томно прикрылись веками. На большинство мужчин этот маневр должен был производить неотразимое впечатление. Но Оливер уловил стальную жесткость в ее взгляде.

– Это Оливер Ворс и его дурак. – Граф пренебрежительно махнул рукой в сторону Ника. – Ворс – тот самый парень, которого Эдлер нанял, чтобы помочь разобраться со своими делами. Я просто попросил его поглядывать вокруг. Он может оказаться нам полезен.

Итак, у него был не один кузен, а еще и кузина. И оба довольно отвратительные.

Леди Витью выпустила шею брата из объятий. Она уперла свои пухлые руки в бока, обтянутые полосатым персиковым шелковым платьем, и стала слегка покачиваться из стороны в сторону. Леди Витью было чем покачивать.

– Не принимайте всерьез моего брата, когда он… ну, вы знаете, что я имею в виду.

– Нет, миледи. – Оливер был сама невинность. – Не знаю. А что вы имеете в виду?

Ее улыбка пропала. Слегка сузив глаза, она продолжала изучающе смотреть на него.

– А мы раньше не встречались?

Оливер одарил ее самой широкой улыбкой, на какую только был способен, чуть не свернув себе челюсть.

– Уверяю вас, если бы мы встречались, леди Витью, я бы никогда этого не забыл. – Его сердце болезненно сжалось.

– Лесть, и ничего более, – брюзгливо сказал Витмор. Выхватив кружку из рук Фуллера, хозяина гостиницы, он жадно припал к ней. – Писатель! Соблазнитель – так будет вернее. – Он икнул и хлопнул себя по коленке.

Леди Витью не спускала с Оливера пристального взгляда.

– Давно вы в Ком-Пиддл?

– Две недели, леди Витью.

– У Эдлеров?

– Именно так.

– В качестве лакея мистера Эдлера?

Он с трудом удержался, чтобы не ответить ей дерзостью.

– Я его помощник и секретарь.

– А та бесцветная маленькая жаба, его дочь? Как там ее? Лили? – Леди Витью передернуло, словно от отвращения. – Набожная приходская жаба. Я не рассматривала ее вблизи, но, думаю, она вся в бородавках.

– Уймись, Витью, – сказал лорд Витмор, хмуря брови и вертя головой из стороны в сторону в тщетных попытках сосредоточиться. – Лили – очаровательная девчушка. Не такая, как ты, конечно, душечка, но приятная в своем роде.

– Вы находите ее приятной, мистер Ворс? – насмешливо спросила леди Витью.

Он не вполне понимал подоплеку вопроса.

– Меня нанял отец, а не дочь, – сказал он, сознавая, что здесь нужно быть осторожным.

– Вы считаете, что она недостойна внимания?

– У кого вскочила бородавка? – внезапно и очень громко спросил Ник, приложив руку к уху.

Оливер подавил приступ смеха. Его старый друг проявлял нераскрытые прежде таланты.

– Ни у кого, Ник, – прокричал он в ответ. – Пей свой эль и будь паинькой.

– Уф-ф! – Дергая застежку на своих штанах, Витмор поднялся на ноги. – Хочу писать. Фуллер, подай мне горшок!

Тут со своего места поднялся другой мужчина, сидевший за столом Витмора, намного старше его, высокий и тощий, со светло-каштановыми волосами и бесцветными глазами. Какой-то нелепой семенящей походкой он подошел к Витмору и, взяв его за руку, вывел наружу.

Леди Витью Бэмонт, нимало не смутившись бестактностью брата, уселась на освободившийся стул.

– Зачем вы здесь, в Ком-Пиддл, мистер Ворс?

Оливер не предвидел возможности таких расспросов со стороны незнакомки, которая, не исключено, могла подозревать, что они не совсем чужие друг другу.

– Я – американец. Я всегда мечтал перебраться на жительство в Англию и наконец-то решил осуществить свое намерение.

– И ваш выбор пал на службу у профессора Эдлера?

– Это он выбрал меня к себе на службу.

Леди Витью склонила голову и осмотрела его с ног до головы.

– И хорошо он вам платит?

– Довольно хорошо.

– Но вы не отвергнете щедрот моего брата, если они будут значительны?

Оливер вышел из-за стола.

– Очевидно, вы меня неправильно поняли. Ну а теперь я вынужден вас оставить. Пойдем со мной, Ник.

Как всегда осторожный и предусмотрительный, Ник с туповатым видом осведомился:

– Что ты говоришь?

– Пойдем со мной! – прокричал Оливер. – Прошу нас извинить, леди Витью.

Она поднялась на ноги, и на мгновение показалось, что она готова перегородить ему дорогу. Но она отошла в сторону.

– Извиняю вас на сей раз, мистер Ворс. – На ее лице появилась кокетливая улыбка. – Мне кажется, мы встретимся снова. И весьма скоро. Вам ведь тоже так кажется, не правда ли?

Он не ответил.

– Вижу, что да. Мы узнали друг друга, вы и я. И теперь мы знаем, что нужны друг другу. Буду рада. Мы непременно должны найти время, чтобы насладиться нашей встречей, поскольку мы можем оказаться друг другу полезны. – Она повернулась к нему спиной и удалилась, присоединившись к другой женщине.

– Давай-ка убираться отсюда, Ник, – сказал Оливер, бросив на стол монеты. – Здешняя атмосфера не подходит для меня.

Ник снял комнату в «Нежных сердцах», но они не стали в нее подниматься, а вышли в темный, раскисший от дождя гостиничный двор, где Оливер оставил коня мистера Эдлера, которого тот отдал в его в распоряжение.

– Ну а теперь, может быть, ты послушаешься меня и выкинешь из головы всю эту ерунду? – сказал Ник, прижимаясь к гостиничной стене в попытке укрыться от дождя. – Проведем ночь здесь, а утром отправимся в Лондон.

– Нет.

– Черт побери, дружище, брось ты все это, заклинаю тебя.

– Я не могу. Ты слышал этого пьяного дурака. Есть что-то в Блэкморе, о чем он пытается пронюхать.

– Возможно. Но к тебе это не имеет никакого отношения.

– А может быть, и имеет. И еще какое отношение! Но даже если и нет, его отец знал, почему у моего отца отняли все, не считая символического наследства, и выслали.

– Это ты так считаешь.

– Я это знаю. Мой отец фактически так и сказал. Его брат оклеветал его. Я не уеду, пока не узнаю, что произошло.

– Оливер, – Ник схватил его за руку и ближе наклонил к нему голову, – она знает тебя. Эта женщина прямо сказала, что узнала тебя.

– Да, сказала. – Оливер заметил, с какой пронзительностью смотрела на него леди Витью. – Она, конечно же, имела в виду некую воображаемую общность наших душ. – Он молил Бога, чтобы это так и оказалось.