Текст книги "Дорогой незнакомец"

Глава 6

«Слушай меня, Оливер Ворс. О, я знаю, ты не можешь меня слышать, но я все равно требую, чтобы ты слушал, дурак!

Ты не замечаешь меня. В твоих глазах я ничтожество в сравнении с тобой. Скоро ты пожалеешь, что не предвидел того, каким опасным врагом я могу оказаться. Но будет слишком поздно. Ты оценишь меня в тот момент, когда заглянешь в глаза своей смерти.

Такой красивый, такой сильный, такой уверенный в себе. Давно ли я осознал, что этот момент должен наступить? Очень давно. Слишком много времени потеряно, и то, что должно было принадлежать мне, оказалось недосягаемо для меня.

Твоя погибель стоит тенью у тебя за спиной. Обернись!

Ты меня не видишь, зато я вижу тебя – и буду следить за каждым твоим движением, вплоть до самого последнего.

Тебе нравится водить за нос высокопарного болтливого профессора и его дочь? Используй их. Я тоже их использую, использую их обоих – вас всех. Ты будешь жалеть о том дне, когда ты явился в их дом.

Оливер Ворс, такой красивый и могучий, как ловко ты сидишь на своей лошади. Бесстрашный. Твои ноздри трепещут от запаха дыма и пота, ты создан для того, чтобы все восхищались тобой, восседающим на коне. Лошадь гарцует под тобой, и ты улыбаешься, уверенный в том, что весь мир принадлежит тебе.

Посмотри! Посмотри сюда, и ты увидишь меня. В темноте возле гостиничной стены. Ты не можешь меня разглядеть? Я наблюдаю за тобой, Оливер Ворс, незваный гость. И я рад, что ты явился именно теперь, потому что я готов положить этому конец, положить конец тебе.

Я уничтожу тебя. Ты меня слышишь? Я здесь, Оливер Ворс, и я выжму из тебя твою душу!

Ты тешился своей силой, строил планы, как смешать меня с грязью. Ты мечтал увидеть, как я корчусь у тебя под ногами, мечтал поставить сапог на мою голову и уничтожить мою честь и мою жизнь.

Ты не знаешь, что я читаю каждую твою мысль, угадываю все, что ты замышляешь против меня. Ты не можешь постичь, откуда я знаю все твои злые умыслы, даже те, что еще не вызрели. Но я осуществлю свою месть, отберу все, что тебе дорого, и буду смеяться, когда ты будешь молить о пощаде.

Самонадеянный. Столь убежденный в успехе своих замыслов. Посмотри на себя. Ты слеп перед лицом угрозы. Я прямо перед тобой, но ты еще не ощущаешь моего присутствия. Я уже прикоснулся к тебе, но ты меня не узнал. Лошадь, на которой ты скачешь, хранит на себе след моей руки, но ты никогда не узнаешь – пока я сам не скажу об этом, – как трудно было мне противостоять соблазну. Я мог бы ослабить подпругу той ночью, а потом плакать вместе со всеми, когда седло сорвалось бы. Все бы кричали в ужасе. Но ты пока еще не должен умереть, я хочу твоего полного поражения.

Ты не догадываешься об этом, но ты не столь грозный противник, каким мог бы быть. Если ты свободен и тебе нужно защитить свою шкуру, ты будешь драться до смерти. Я знаю это. Твоя смерть против моей – если ты меня обнаружишь. Но есть еще девчонка Эдлер. О, я знаю этот мужской взгляд. Ты смеешься, когда тебя спрашивают о твоих планах, но я все вижу, Оливер Ворс. Ты воспользуешься ею, как, без сомнения, воспользовался бы всяким, кто мог бы помочь тебе овладеть тем, что, как ты считаешь, принадлежит тебе по праву. Но держу пари, что твоя спесь заставит тебя оградить ее от беды, если ты окажешься хоть как-то к ней причастен.

А, ты повернулся в мою сторону. Привет, Оливер Ворс. Видишь меня? Видишь мои оскаленные зубы? Я вырву тебе сердце этими зубами. Свяжу тебя и выбью один глаз, но другой оставлю, чтоб ты мог видеть, как я калечу тебя.

Было бы очень мило с твоей стороны, если бы ты проявил больше заботы о Лили Эдлер. Да, думаю, я подожду немного дольше, чем планировал. Мне доставит удовольствие убедиться, насколько ты уязвим. Я знаю о твоей репутации, когда дело касается женщин. Говорят, твои аппетиты изматывают самых похотливых, но они все равно не могут устоять перед тобой. Какое наслаждение наблюдать тебя терпящим унижение от безыскусного создания, которое разоблачает твою притворную слабость. Слабость к слабому. Бесподобно!

Ты не будешь победителем. Ты откажешься от всего, что принадлежит мне.

Ненависть поможет мне уцелеть – она защитит меня. С ненавистью в моем сердце, в моем мозгу, даже в воздухе вокруг меня я одержу победу.

Ненависть будет сопровождать тебя на пути в ад – она даст мне то, что по праву мое. И моим триумфом будет отмечена твоя боль.

Борьба слишком затянулась.

Почти все уже сделано. Если ты посмеешь завладеть ею, я отниму ее у тебя и овладею ею перед тобой. А потом она будет наблюдать твою агонию.

Но если ты не завоюешь ее, ну тогда это будет для тебя гораздо лучше. Ты умрешь немного быстрее.

Я пленник! Я пленник! Лишь истребив тебя, я обрету освобождение».

Глава 7

– Неправда, Лили Эдлер, ты не делала этого!

– Уже сделала.

– О нет! Мари, пусть она скажет, что не делала. – Мирта Бамвэллоп распахнула во всю ширь свои карие глаза и приоткрыла маленький ротик. – Нет, ты не могла, Лили.

Лили сидела на краешке обитого цветастым ситцем стула возле очага в гостиной Розмари Гудвин и раздраженно постукивала носком ноги по ковру.

Склонная к театральным жестам, Мирта приложила тыльную сторону руки ко лбу.

– Ты этого не делала.

– Ну хорошо, не делала, – вздохнув, согласилась Лили.

Розмари оторвалась от своего чая. В глазах ее прыгали веселые искорки, и Лили подумала, что еще немного, и ее застенчивая подруга рассмеется.

– Послушай, я тебя знаю, – сказала Мирта, слегка наморщив свой вздернутый носик. – Ты сделала это, так ведь?

– Да, сделала.

– Ты несносна, Лили, – хихикая, сказала Розмари.

– Ну конечно же, ты этого не делала. – Очаровательно пухленькая Мирта излучала скорее разочарование, чем облегчение. – Так нечестно, Лили. Ты забавляешься, расстраивая меня.

День выдался прохладным. Лили приподняла юбки, подставляя ноги теплу очага, и с улыбкой сказала:

– О да, я известная мучительница своих подруг.

Гостиная в доме священника была обставлена несколько претенциозно, но уютно, и Лили любила бывать здесь, любила эти непринужденные встречи.

– Розмари, – с выражением глубокого волнения на лице Мирта сделала несколько торопливых шажков к хозяйке дома и понизила голос, – как ты думаешь, могла Лили пригласить на одну из наших встреч джентльмена?

– Трудно сказать, – отозвалась Розмари, отхлебывая чай. Платье по последней парижской моде очень шло к ее светлым волосам и выглядело особенно нарядно на фоне насыщенных красных и зеленых тонов, доминирующих в гостиной. – Думаю, это возможно.

– Мне ужасно досадно, – объявила Лили, на самом деле не ощущая, однако, никакой досады. Трепетное волнение боролось в ней со смятением от собственной дерзости. – В самом деле, я всегда делаю все возможное, чтобы продвинуть исследования нашего маленького Общества. Как вы можете упрекать меня за все мои старания?

– Мы должны остерегаться излишней увлеченности, – мягко заметила Розмари, подавая Лили изящную чашечку с блюдцем. – Безусловно, мы все преданны нашему делу, но мы не должны поддаваться влиянию того бессмысленного образчика поведения, которое собираемся исследовать. Во всех его проявлениях.

– Мужского поведения, – уточнила Лили, стараясь не выдать волнения, в которое ее приводила мысль о том, что должно произойти в рамках этого поведения.

Уложив скульптурные складки на своей юбке, Мирта картинно повернула голову, стараясь держать ее в таком ракурсе, в котором, как ей казалось, она смотрелась лучше всего.

– Ну, я не стала бы утверждать, что мужчины всегда ведут себя бессмысленно. Временами они бывают весьма милы.

– Когда у них есть на то основание, – мрачно сказала Лили. – А мы откроем самый сокровенный их секрет: что конкретно движет их… действиями?

– И как, – добавила Мирта, на минуту погрузившись в свои мысли. Ее улыбка стала отрешенной и мечтательной. – О, я надеюсь хорошенько разобраться с тем, что делает их столь мужественными.

– Мирта! – с досадой воскликнула Розмари.

– Браво, Мирта. – Еще выше задрав юбки, Лили, нахмурившись, оглядела большую дыру на одном из своих кремовых шелковых чулок. – Именно поэтому я и попросила мистера Оливера Ворса составить нам сегодня компанию.

Мирта испуганно вскрикнула.

Дверь отворилась, и в комнату влетела экономка Гудвина.

– Там к вам пришел джентльмен, мисс Розмари. Говорит, что он приглашен.

– Проводи его сюда, – сказала Розмари, сдерживаясь, пока служанка не вышла. Но как только та скрылась за дверью, она в панике прижала ладони к щекам и прошептала: – Ты сделала это, Лили! Что же нам теперь делать? Что мы ему скажем?

Как раз в этот момент джентльмен вошел в гостиную.

– Добрый день, Оливер. – Сердце Лили заколотилось, как и обычно даже при самом мимолетном взгляде на него. – Мы очень рады, что вы смогли к нам присоединиться. – Она с ужасом и восторгом почувствовала, что не в состоянии делать что-либо, кроме как любоваться этим незаурядным человеком.

Оливер, как всегда безукоризненно одетый, сначала склонился над ручкой Розмари, потом Мирты и пробормотал какие-то приветствия. Когда он отошел от Мирты, она так и осталась стоять на месте, словно изваяние, продолжая держать руку на весу.

– Добрый день, Лили. – Легкая тень набежала на его только что лучившееся приветливостью лицо. Если бы она не знала характера этого человека, его цветущая красота показалась бы ей дьявольской. Он приблизился к ней, но не взял ее руки. – Довольно прохладный день выдался. К счастью, апрельские ливни уже начались, однако в этой комнате, на мой взгляд, цветов больше, чем снаружи.

Лили не нашлась что ответить на эту неожиданно поэтическую речь и хранила неловкое молчание. С видимым усилием Оливер оторвал взгляд от ее лица и перевел его на ее ноги. Ее слишком оголенные ноги. На ее очень ветхие чулки.

Лили тоже взглянула на них.

Оливер кашлянул.

– Я вижу, вам холодно.

Она опустила юбки, порывисто вскочила и, пытаясь скрыть свое смущение за суровостью, надулась.

– Не желаете ли чаю, мистер Ворс? – спросила Розмари, изо всех сил стараясь исполнять роль хозяйки светского салона. Он продолжал испытующе смотреть на Лили.

– Нет, спасибо, мисс Гудвин.

– Может быть, что-нибудь покрепче?

– Нет, спасибо, мисс Гудвин.

Лили подумала, что она ни у кого не встречала таких светло-золотистых глаз, как у Оливера. И даже когда он не улыбался, возле чуть приподнятых краешков его рта вырисовывались ямочки.

– Прошу вас, не стесняйтесь, мистер Ворс, – расхрабрилась тем временем Розмари. – Я знаю, джентльмены любят время от времени выпить что-нибудь горячительное.

Боковым зрением Лили улавливала колыхание бледно-зеленых юбок Розмари.

– Спасибо, – в третий раз произнес Оливер, и выражение его лица смягчилось. Постепенно губы его расплылись в улыбке. – В настоящий момент вполне всем доволен, мисс Гудвин. Чего еще может желать джентльмен, если он находится в компании очаровательных дам?

Он имеет в виду ее? Нет, он просто отдает дань вежливости, ничего больше. Какая она глупышка. Он просто ведет себя по-мужски. Это всего лишь часть одного целого, но огромная часть, та самая, о которой она говорила всего несколько минут назад. Ей нужно получше сосредоточиться. Словами они прокладывают путь для достижения своих целей, возникающих у них всякий раз, когда они находятся в женском обществе.

Любезность во имя достижения своих тайных целей.

И она мгновенно попала в эту ловушку!

– Ну вот и началось, – провозгласила она на всю комнату. – Это как раз то, что я наблюдала.

Он казался озадаченным.

– А что вы наблюдали?

Лицо Мирты – замечательный образчик притворного ужаса – маячило за левым плечом Оливера. Но в каждом ее жесте сквозил восторг от этой захватывающей игры.

– Я наблюдала, что, несмотря на суровую не по сезону погоду, с цветами ничего страшного не случилось, – сказала Лили. – Спасибо, что вы пришли. Надеюсь, у нас состоится оживленная дискуссия.

Очевидно, Розмари так переполошилась, что забыла, что Оливер отказался от чая. Она принесла ему до смешного миниатюрную чашечку и указала на маленький позолоченный стульчик на тоненьких ножках. Ноги Оливера в его безупречно пошитых брюках представляли для Общества чрезвычайный интерес.

– Папа как-то сказал, что иногда очень полезно наблюдать привычки иностранцев, – сказала Лили, с некоторым беспокойством заметив, как заскрипел под Оливером стул, когда он опустился на крошечное сиденье.

– Профессор Эдлер чрезвычайно любознательный человек, – сказал он, чувствуя, что хлипкий стульчик под ним вот-вот рассыплется.

– Да, мне приходят на ум его слова о том, как редко у нас бывает возможность обсудить наши внутренние дела с людьми иной культуры.

– Как это верно замечено.

– Естественно, папа не имел в виду этих жалких потуг нашего Общества. – На самом деле ее отец пришел бы в ужас, узнай он о ее вопиющем поступке – о том, что она пригласила его секретаря на женское сборище. – Но он так подробно рассказывал мне о своей теории о пользе сравнений, что я решила, что такой случай нельзя упустить.

– Действительно, – пробормотал Оливер.

Как красиво сидел на его широких плечах черный сюртук. Белое полотно рубашки подчеркивало его загар, столь редко встречающийся у английских джентльменов. На фоне смуглой кожи его зубы казались ослепительно белыми. Лили взглянула на его руки. Они были не изнеженными, как у большинства знакомых ей мужчин, а широкими, сильными, с длинными подвижными пальцами. И ее лицо, ее шея хранили на себе прикосновения этих пальцев. Он целовал ее, и она его целовала…

– Ты ничего не сказала о том, как называется ваше Общество, Лили. – Он наклонил голову, и в этом ракурсе очертание его бровей стало особенно эффектным.

Ее тело будто окатило горячей струей.

– Мы – юношеское Алтарное общество, – сказала она твердо, не смея поднять глаз на Розмари или Мирту.

– Потому что есть еще старое Алтарное общество, – на одном дыхании выпалила Мирта. – То есть, я хотела сказать, старшее Алтарное общество. Моя мама – его президент. Они там все такие ретрограды… Ну, понимаете ли, они все там пожилые и, конечно, не одобряют нашей молодой энергии и энтузиазма. Поэтому мы собираемся, чтобы… м-м… приобрести некоторый опыт. Мы…

– Мы считаем, что быть полноправными членами Алтарного общества – это большая ответственность, – перебила Розмари своим тихим голоском, но тем не менее вызвав этим удивление Лили. – Поэтому мы готовим себя к обязанностям, которые должны будем выполнять, стараясь стать… как можно более осведомленными.

– Хорошо сказано, – похвалила Лили. – Совершенно верно, Розмари.

– И вы считаете, что изучение обычаев другой культуры поможет вам стать достаточно осведомленными для выполнения ваших обязанностей?

Она взглянула ему в лицо, пытаясь обнаружить на нем признаки недоверия или насмешки, но ничего подобного не нашла.

– Именно так, Оливер. Мы можем учиться у других. Папа всегда учил меня относиться с уважением к различным мнениям по любому вопросу. Как я себе представляю, в Америке ко всему совершенно иное отношение.

Крошечная, как наперсток, чашечка довольно нелепо выглядела в крупной руке Оливера.

– И как же конкретно вы собираетесь использовать свои знания об американских обычаях при выполнении обязанностей в Алтарном обществе при церкви Святого Седрика? – Его никак нельзя было обвинить в неуклюжести. Он сумел не только поднести чашечку ко рту, но и отпить из нее.

Лили вернулась на свой стул. На этот раз она позаботилась хорошенько прикрыть платьем свои ноги.

– Нас непосредственно больше всего интересуют отношения мужчин и женщин. – Вообще-то она не собиралась так сразу все выкладывать.

– Это как-то поможет вам при выполнении обязанностей в Алтарном обществе?

Ей не следует забывать, что он достаточно умен.

– Извините. Я должна была сначала изложить наши теории и взгляды.

Розмари и Мирта, съежившись, сидели рядом на лилово-коричневой бархатной кушетке позади чайного столика. Мирта взирала на Оливера с нескрываемым восхищением.

Лили хмуро взглянула на подруг. От них не было никакой помощи.

– Наше кредо – это служение, – поспешила с объяснениями Мирта. – А понимание – это краеугольный камень служения, не правда ли Лили?

Святые небеса!

– А-а, ну конечно. Разумеется.

– Мы живем, чтобы служить, – повторила Мирта.

Оливер допил свой чай.

– Замечательно.

– Чтобы служить как подобает, мы должны проявлять понимание.

– Да, это краеугольный камень служения. Как вы уже сказали.

– Еще чаю? – Розмари подняла серебряный поднос.

Оливер поставил свою чашку и блюдце на круглый инкрустированный столик.

– Нет, спасибо, мисс Гудвин.

Ничего не оставалось делать, как только взять разговор в свои руки, пока все окончательно не погибло.

– Я подумала, что мы могли бы обсудить с вами философские аспекты отношения американских мужчин к женщинам.

– Философские аспекты?

– Их отношения к женщинам. А именно с точки зрения духовности.

То, что он явно затруднялся с ответами, вызвало у Лили тревогу. А казалось бы, какая замечательная была идея – достать настоящий образец для исследования. Теперь же она ума не могла приложить, каким образом приступить к этому исследованию.

– Ну да, поскольку мужчина – глава семьи, а стержнем семьи является отношение ее членов к религии. Теперь вы понимаете, как в этой связи важны отношения между мужчиной и женщиной, Оливер?

Он ответил едва заметным кивком.

– Вот и хорошо, – весело сказала Мирта. – Ты была права, Лили. Это очень проницательный и очаровательный мужчина. Неудивительно, что ты им так увлечена.

Повисла гнетущая тишина. Больше всего Лили хотелось куда-нибудь убежать. Розмари вспыхнула и опустила голову. По улыбке Мирты было заметно, что она пребывает в блаженном неведении о той неловкости, причиной которой она явилась.

– Спасибо, – сказал Оливер, так пристально глядя на Лили, что она вынуждена была отвести взгляд. – Ваш подход к этой проблеме весьма необычен. Ну что ж, спрашивайте. Я постараюсь помочь, чем смогу.

– У вас есть семья? – бодро начала она. – В Бостоне? – Этот вопрос тут же показался ей слишком личным. Он может подумать… О Боже, он, возможно, даже женат!

– Увы, нет. – Унылое выражение его лица свидетельствовало о том, что этот факт его не радует. – Я, кажется, уже объяснял, что мои родители умерли. У меня была сестра, но, к несчастью, она тоже умерла около двух лет назад.

Лили посочувствовала его горю и пожалела, что заставила его возвратиться к воспоминаниям о личной трагедии.

– А жены у вас нет? – осведомилась Мирта.

Застыв в ужасе, Лили тем не менее затаив дыхание ждала его ответа.

– Если бы у меня была жена, мисс, э-э…

– Мирта. Мирта Бамвэллоп.

– Если бы у меня была жена, мисс Бамвэллоп, у меня бы не было возможности шататься по свету в поисках места, где я мог бы обосноваться.

– Воистину, – сказала Розмари. – Я уверена, что в конечном счете наше представление о счастье основано на такой же, как у вас, позиции, мистер Ворс. Семья – основа общества, здорового и благополучного общества.

– А основа семьи – гармоничные отношения между мужчиной и женщиной, – вставила Лили, испытывая благодарность к Розмари за ее глубокомысленные замечания. – То есть в конечном счете между мужьями и женами. Мы бы хотели знать, так ли это в Америке.

Он раздумывал.

– Являются ли мужья и жены основой семьи? Да, это так. Семья – основа общества? Безусловно. – Стул под ним заскрипел. – Кроме того, Лили, без семьи не было бы общества – такого, каким мы его знаем. А без мужей и жен не было бы семьи – такой, какой мы ее знаем.

– Вот видите! – торжествующе воскликнула Мирта. – В Америке все точно так же. Я знаю, что вы сейчас скажете, что без мужчин и женщин не было бы мужей и жен – таких, какими мы их знаем!

Розмари прикрыла глаза.

Оливер улыбнулся Мирте:

– Да, я уверен, не было бы.

Стараясь предотвратить неловкое молчание, которое неизбежно должно было последовать за этим нелепым обменом мнениями, Лили поспешно продолжала:

– Скажите, а в Америке мужчины относятся к женщинам так же, как и здесь?

– В каком смысле?

Да, не так-то просто было найти выход из этого затруднительного положения. То, что еще недавно казалось замечательной идеей, теперь грозило обернуться полным провалом.

– Мы, то есть члены Общества для… члены юношеского Алтарного общества, подметили тенденцию к уменьшению взаимопонимания между мужчинами и женщинами.

– Вы считаете, что это скорее вина мужчины, чем женщины?

– Да. – Нужно отвечать честно. Будет лучше, если она откровенно скажет то, что думает. – Поскольку мужчины считают себя, безусловно, главными и поскольку общество потворствует таким взглядам и дает им власть над женщинами, то мужчины, безусловно, задают тон в этих отношениях.

– В некоторых случаях это может быть и так. Но далеко не во всех.

– Мы стремимся выяснить, зачем мужчинам вообще нужны женщины, если они часто дают понять, что считают их недалекими.

– Я не могу отвечать за всех мужчин, Лили, но уверяю вас, что многие из нас вовсе не считают женщин недалекими.

Ага, это уже прогресс.

– Потому что у вас есть особые потребности, которые только мы в состоянии удовлетворить?

Поразительно, но щеки Оливера залились краской.

– Лили всегда четко излагает мысль, – произнесла Мирта. – Мы придерживаемся того мнения, что между мужчиной и женщиной не должно быть никаких недомолвок.

Розмари подала Мирте вновь наполненную чашку чая и нахмурилась, но Мирта будто бы и не заметила сдвинутых бровей своей подруги.

– Что касается вашего личного опыта в отношении семейной структуры и церкви, мистер Ворс, – решительно вступила в разговор Розмари, как подумала Лили, под давлением необходимости. – Скажите, а в Америке удалось достичь гармонии и согласия в такого рода вопросах?

– Мне кажется, да. – Ответ прозвучал не очень уверенно.

– Возможно, в Америке, которая является более молодой и, думаю, более прогрессивно мыслящей страной, мужчины с большей откровенностью говорят о своих сокровенных желаниях. – Мирта все еще не притронулась к чаю. – Как было бы полезно проникнуть в темные изгибы мыслей мужчины, когда он думает о женщине. Тех мыслей и чувств, которые заставляют его преследовать ее.

Лили не была склонна к мечтательности, но сейчас она сочла, что лучшим выходом из положения будет сделать вид, что она задумалась.

– Отчего вы думаете, что у мужчин темные мысли, мисс Бамвэллоп?

– Ну, это ведь так и есть? Я наблюдала, как взгляд джентльмена становится глубоким, очень глубоким и темным, когда он смотрит на женщину. На женщину, которая кажется ему миловидной. Скажите мне, это оттого, что он каким-то образом распознает в ней близкую себе душу?

Оливер закашлялся. Причем так сильно, что ему пришлось отвернуться.

Лили подозрительно взглянула на него. Если бы она не была уверена, что он чрезвычайно серьезный человек, она бы подумала, что он кашляет, чтобы скрыть разбиравший его смех.

Но этого просто не могло быть.

– Может быть, хотите воды, мистер Ворс? – забеспокоилась Розмари.

Он энергично затряс головой.

– Глубочайший вопрос, – продолжала Мирта, – заключается в том, что именно порождает эту его тягу к ее душе? Или, наверное, лучше сказать – способствует этой тяге.

Очередной приступ кашля потряс Оливера.

– Вы не больны? – Как всегда очень заботливая, Розмари встала со своего места и налила стакан лимонада из кувшина. – Мне кажется, вы простудились.

– От лимонада вам станет легче, выпейте. – Мирту нелегко было сбить с мысли, когда разговор заходил о предметах, к которым она проявляла особый интерес. – Что происходит, когда вам нравится какая-нибудь женщина, мистер Ворс?

Теперь пришла очередь Лили закрыть глаза. Это все ее вина. Ей следовало отрепетировать этот разговор со своими подругами. Нет, ей вообще не следовало организовывать эту встречу.

Оливер отпил немного лимонада.

– Почему вы считаете, что американские женщины более прогрессивны в своих взглядах, чем вы, мисс Бамвэллоп?

Мирта, растерявшись, переводила взгляд с Розмари на Лили и опять на Оливера. Наконец-то, к счастью, она не нашлась что ответить.

– Это из-за того, что Америка – страна, которая кажется нам экзотичной, – ответила за нее Лили. – Мы, возможно, ошибаемся, но нам кажется, что нравы там более прогрессивные.

– Мужчины очень скрытны, – высказалась наконец Мирта. – О, я их не обвиняю, я просто констатирую факт. Мы знаем, что между собой они говорят о женщинах, потому что не раз заставали их за этим занятием. Но они держат эти разговоры в секрете.

– Так же, возможно, как женщины говорят между собой о мужчинах?

– О да, – весело сказала Мирта. – Но, видите ли, мы не делаем никакого секрета из того, что получаем огромное удовольствие, обсуждая мужчин.

– А вы думаете, мужчины делают секрет из того, что получают удовольствие, обсуждая женщин? Вовсе нет, мисс Бамвэллоп.

Мирта подалась вперед:

– А расскажите нам, что именно они говорят. И что вы при этом чувствуете. И возникают ли какие-нибудь физические проявления этих чувств?

– Физические? – задумался Оливер, покачивая в руке стакан. – О да, вполне физические. А как насчет вас, леди? Мне кажется, у вас также должны быть какие-то физические реакции. Если бы их не было, вас бы не интересовало, как эти реакции происходят у мужчин.

– Абсолютно верно! – От сияющей улыбки Мирта еще больше похорошела. – Как вы проницательны, мистер Ворс.

Но он смотрел не на Мирту, а на Лили. Без тени улыбки он произнес:

– Это именно то, что больше всего вас интересует в этом разговоре, Лили? Мои физические реакции на интерес к определенной женщине? К ее душе?

Она готова была умереть. Но сначала она должна сказать Мирте, что это она, и никто другой, является причиной ее смерти.

– Лили? – настаивал Оливер.

– Я нахожу интересными все стороны человеческих взаимоотношений, – сухо отозвалась она. – И с удовольствием приму участие в обсуждении всего, что вы только пожелаете обсудить.

Он уселся так, что только она могла видеть его лицо. Избавившись таким образом от испытующих взглядов ее подруг, он демонстративно оглядел Лили. Всю ее до последней детали – от волос и лица, надолго задержавшись взглядом на ее губах, и до груди! И еще одна оскорбительно длинная остановка, хотя там почти нечем было интересоваться. Он произвел оценку всей ее персоны и подошел к этому довольно основательно, потратив на это несколько томительных минут.

Он намеренно мучил ее.

Лили вся пылала. Горела как в огне. Он, должно быть, заметил это.

– Вы будете рады обсудить со мной все, что я только не пожелаю? – спросил он, и в углах его губ отчетливее обозначились ямочки.

– Да.

– Как это современно, Лили. У меня есть кое-какие мысли на этот счет.

– Что бы это ни было, мы готовы это обсудить, – с воодушевлением заявила Мирта.

– Благодарю вас. – Оливер сохранял полную серьезность. – Я надеюсь снова встретиться с вами и мисс Гудвин. Возможно, скоро. А тем временем, мне кажется, более основательное сопоставление ощущений как нельзя лучше отвечает моим потребностям.

Лили показалось, что сердце у нее в груди остановилось. Оливер поднялся и протянул ей руку.

– Благодарю вас за приглашение, леди. Жаль, что у меня нет времени, чтобы подольше насладиться беседой с членами юношеского Алтарного общества. Это очень… воодушевляет.

Она, словно оцепенев, смотрела, как он подносит ее пальцы к своим губам. Он припал к ним и долго не отрывал их от губ. Мирта и Розмари громко вздохнули в унисон. Оливер заглянул Лили в глаза.

– Наши эмоциональные и физические реакции, хм? С акцентом на различиях между мужчиной и женщиной? Дискуссия? О, я буду ждать ее с нетерпением.