Текст книги "Хранители Молнии"

ГЛАВА 7

А то, что осталось, затолкай себе в задницу! – заключил Страйк.

Теперь, когда капитан так живо описал Хаскеру свои чувства, сержант сверкнул убийственным взглядом и дернул за поводья. Пустив лошадь легким галопом, он поскакал к своему месту в колонне.

– Не надо откусывать голову мне, – рискнула высказаться Коилла, – но разве не стоит остановиться на отдых?

– Да, – пробурчал Страйк, – стоит, и мы остановимся. Однако, если я отдам приказ остановиться сейчас, это будет выглядеть так, будто я послушал его. – Он кивком указал на подъем впереди. – Подождем до вершины холма.

Они не останавливались с тех пор, как пустились в путь. Они шли всю ночь и все утро. Теперь солнце было в самом зените, и его скудное тепло наконец-то начало брать верх над ночным холодом.

Когда преодолели подъем, Страйк отдал приказ остановиться. Пару солдат послали вперед – предупредить разведчиков. Лошадь, которая тащила носилки Меклуна, распрягли, и носилки наконец-то положили на землю. Элфрей объявил, что раненому немного лучше.

Когда разожгли костры и напоили лошадей, Страйк устроил совещание офицеров.

– Несмотря на потерянных лошадей и присутствие раненых, – объявил он, – мы неплохо продвигаемся вперед. Однако настало время определиться с маршрутом. – Вытащив кинжал, он опустился на колени. – Это человеческое поселение… как оно называлось?

– Домополье, – подсказал Джап. Страйк кинжалом нарисовал на засохшей грязи крест.

– Домополье, ближайшая к Кейнбэрроу человеческая колония, была здесь, на севере Великих Равнин.

– Больше ее там нет, – мрачно усмехнулся Хаскер.

Проигнорировав это замечание, Страйк провел вертикальную линию вниз.

– Мы все время двигались на юг. – Он изобразил еще один крест, на нижнем конце линии. – Сюда. Чтобы попасть в Черные Скалы, нам надо повернуть на юго-восток. Однако здесь мы сталкиваемся с проблемой. – Чуть правее и ниже второго креста он нарисовал кружок.

– Скратч, – сказала Коилла.

– Верно. Обиталище троллей. Расположено совсем рядом с прямой дорогой на Черные Скалы.

Хаскер пожал плечами:

– Так что?

– Учитывая воинственность троллей, – объяснил ему Джап, – нам следует избегать их.

– Может быть, ты предпочитаешь убегать от стычек. Я от них не бегаю.

– Нам сейчас не нужны стычки, Хаскер, – холодно произнес Страйк. – Зачем создавать себе лишние неприятности?

– А если мы пойдем в обход Скратча, то потеряем время.

– Мы потеряем гораздо больше, если ввяжемся там в драку, а пересечение территории троллей тяжеловооруженным отрядом станет прекрасным поводом для драки. Нет, мы обойдем это место. Вопрос только, каким образом?

Коилла ткнула пальцем в импровизированную карту:

– Мы можем направиться отсюда на восток, в направлении Хеклоу и побережья, а оттуда двинуться на юг, через Лес Черных Скал или в обход него, к самим Черным Скалам.

– Однако приближаться к Хеклоу тоже не хочется, – возразил Страйк. – Не забывай, это вольный порт. Это значит, что там полно представителей других древних рас. Там у нас обязательно произойдет конфликт хотя бы с кем-то из тех, кто точит зуб на орков. В придачу лес кишит бандитами.

– Не говоря уже о том, что, повернув отсюда на восток, мы окажемся слишком близко к Кейнбэрроу, а это не вселяет душевного спокойствия.

– Однако если мы двинемся к Черным Скалам через лес, то будем иметь прикрытие, деревья, – вставил Джап.

– Скудное вознаграждение за большой риск! – Страйк опять взялся за кинжал. На этот раз он продлил линию ниже нарисованного раньше круга. – Думаю, надо продолжать двигаться на юг, пока не минуем Скратч, и только потом повернуть на восток.

Коилла нахмурилась,

– В таком случае не забывай об этом. – Наклонившись, она нарисовала маленький крестик пониже Скратча. – Поле Ткачей… Поселение Уни, вроде Домополья, но гораздо больше. Ходят слухи, что люди там фанатичнее, чем в любом другом месте.

– Разве это возможно? – сухо, не обращаясь ни к кому в отдельности, спросил Джап.

– Надо будет проскочить между этими двумя селениями, – проворчал Страйк. – Там сплошь равнины, так что, по крайней мере, мы сумеем вовремя заметить приближение врага.

Элфрей некоторое время изучал импровизированную карту.

– Это самый длинный путь, Страйк.

– Я знаю. Но он также и самый безопасный. Или, по крайней мере, наименее опасный.

– По какому бы чертову пути мы ни пошли, – заворчал Хаскер, – никто не упомянул, что Черные Скалы находятся в двух шагах отсюда. – Он воткнул свой собственный нож в землю, справа от крестика Коиллы.

Джап сверкнул на него взглядом:

– Это, что ли, означает Кватт?

– Да, место, откуда произошел твой народ. Когда мы окажемся рядом, ты, наверное, почувствуешь себя дома.

– Когда ты перестанешь винить меня за зло, совершенное всеми дворфами?

– Когда твоя раса перестанет делать для людей грязную работу!

– Я отвечаю только за себя, а не за весь народ. Другие выполняют свой долг.

Хаскер закусил удила:

– Нет такого долга, чтобы помогать узурпаторам!

– А чем, по-твоему, мы занимаемся? Не такой же ты дурак, чтобы не заметить, кто у Дженнесты в союзниках?

Как и всегда во время ссор между сержантами, накал этой стычки нарастал на глазах.

– Не надо читать мне лекций о верности, ты, крысиный ус!

– Иди засунь голову в лошадиную задницу! Лица спорщиков исказились от злости, оба начали подниматься с колен.

– Хватит! – рявкнул Страйк. – Если вы хотите проучить друг друга – пожалуйста. Но только сначала вернемся домой.

Они смерили капитана взглядом, какое-то мгновение взвешивали шансы, а потом отступили.

– У вас у всех есть обязанности, – напомнил он. – Пошевеливайтесь.

Хаскер не мог противиться искушению сказать что-нибудь на прощанье.

– Если мы окажемся неподалеку от Кватта, – оскалился он, – советую следить, что происходит у вас за спиной. – Он бросил злобный взгляд на дворфа. – Местное население там вероломно.

Офицеры разошлись, каждый по своим делам. Но Джапу Страйк жестом приказал остаться.

– Я знаю, это трудно, – сказал он, – но надо сдерживаться, когда он тебя провоцирует.

– Скажи это Хаскеру, капитан.

– Думаешь, я не говорил? С тех пор, как я командую отрядом, я уже не раз давал ему понять, что он нарывается на порку.

– Я могу принять оскорбления по поводу моей расы. Боги знают, я привык к этому. Но он никогда на этом не останавливается.

– У него свои причины чувствовать себя обиженным. Ты просто подходящий козел отпущения.

– Кровь у меня закипает, когда он высказывает сомнения по поводу моей верности.

– Ну, следует признать, что твоя раса прославилась привычкой продавать верность тому, кто больше заплатит.

– Некоторые поступают так, но не все. Моя верность не продается.

Страйк кивнул.

– Среди дворфов ходят похожие слухи об орках, – добавил Джап.

– Орки сражаются только за дело Поли, но даже это косвенно. В этом вопросе у нас нет особого выбора. У твоей расы, по крайней мере, есть возможность принимать свои собственные решения. Мы же рождены для воинской службы и не знаем другого пути.

– Я знаю, Страйк. Но и у вас есть выбор. Вы вольны определять свою собственную участь – так же, как волен был я, когда выбрал, кого поддерживать.

Разговор принимал направление, которое Страйку не понравилось. Он испытывал неловкость. Чтобы не давать прямого ответа, он перевел разговор на тему, ради которой, собственно, и завел этот разговор.

– Может, у нас, орков, есть выбор, а может, и нет. Чего нам недостает, так это способности заглядывать в будущее. Дворфы этой способностью обладают, и теперь бы нам это очень пригодилось. Ты сейчас как, лучше видишь?

– Нет, Страйк, по-прежнему, и поверь мне, я все время пробую.

– Ты ничего не ощущаешь?

– Только туманные… пожалуй, самым точным словом будет «следы». Прости, капитан; понять такие вещи не обладающему магическими способностями не так-то легко.

– И все-таки ты воспринимаешь следы. Следы чего? Киргизилов? Или…

– Язык слишком скуден для описания таких вещей. Главное – то, что я ощущаю, нам не поможет. Все слишком слабо, словно приглушено.

– Проклятье!

– Может быть, дело в том, что мы все еще слишком близки к Домополью. Я не раз замечал, что в местах скопления людей сила ослабевает.

– Ты к тому, что когда мы отдалимся, твоя сила вернется?

– Может вернуться. Сказать по правде, дар провидения у дворфов никогда не был чем-то особенным. Он просто есть и все, а откуда он берется и куда уходит – никто не знает, известно только, что сила идет из земли. Так не только у нас, у других древних рас тоже. Если люди копают в каком-нибудь месте, то могут перерезать энергетическую линию, и она начинает протекать. Тогда все, что питалось от этой линии, умирает от голода. Поэтому в некоторых местах магия действует, в других нет.

– Знаешь, чего я никогда не понимал? Если они едят магию, то почему не используют ее против нас?

Джап пожал плечами:

– Кто знает?

После пары часов беспокойного сна Росомахи вновь пустились в путь.

По правую руку, довольно далеко, виднелся, обрамленный деревьями, залив Калипарр. Слева раскинулись бесконечные Великие Равнины. Однако сцена была дисгармонична. Тому, что когда-то цвело буйным цветом, теперь недоставало жизненной силы. Казалось, яркий прежде пейзаж вылинял. Во многих местах трава пожелтела и увяла. Низкорослый кустарник словно прилег к земле и выглядел хрупким. Стволы деревьев обезображивались паразитическими наростами. Краткий дождь был ржавого цвета и пах неприятно, как будто серой.

В сумерках они прибыли в место, расположенное примерно напротив Скратча. По расчетам Страйка выходило, что если они продолжат движение с той же скоростью, то на рассвете смогут повернуть на запад.

Он ехал в одиночестве, возглавляя колонну. И голова его была занята не только мыслями о маршруте. Беспокоили более серьезные вопросы. Он пытался разгадать загадку преследовавших его снов. Росло чувство тщетности всех предпринимаемых усилий. Шансы слишком неравны. Впрочем, Страйк старался отгонять мысли о том, что случится, если они не найдут кобольдов и не вернут цилиндр.

К тому моменту, когда появился один из посланных вперед разведчиков, меланхолия охватила капитана, как холодная ночь. Рядовой приближался быстро, из ноздрей его коня вырывались облака пара.

Доскакав до колонны, он резко натянул поводья и круто повернул обливающегося пеной скакуна.

Страйк подхватил поводья солдата, таким образом выравнивая лошадь.

– Что случилось, Орбон?

– Впереди лагерь, сэр.

– У них есть лошади?

– Да.

– Отлично. Посмотрим, не удастся ли позаимствовать несколько.

– Но, капитан, это оркский лагерь, и вид у него заброшенный.

– Ты уверен?

– Мы с Зодой понаблюдали за этим местом. Там ничто не шевелится, кроме лошадей.

– Хорошо. Возвращайся к нему, и ждите нас там. Пока мы не прибудем, ничего не предпринимайте.

– Есть, сэр! – Разведчик пришпорил коня и галопом пустился прочь.

Страйк созвал офицеров и объяснил им ситуацию.

– Разве в этих местах естественно натолкнуться на оркский лагерь? – спросил Джап.

– Верно, они чаще встречаются на нашей родине, на севере, – согласился Страйк. – Но есть несколько кочующих оркских кланов. Полагаю, это один из них. Еще возможно, что это такое же военное подразделение, как наше. Может быть, они тоже выполняют задание.

– Если разведчики докладывают, что никакой активности там не наблюдается, то, вступая в лагерь, следует соблюдать осторожность, – сказала Коилла.

– Мне тоже так кажется, – кивнул, соглашаясь, Страйк. – Может быть, лагерь и в самом деле оркский, но это еще не гарантирует, что найдем мы там именно орков. До дальнейшего выяснения будем вести себя, как будто имеем дело с расположением врага. Вперед!

Десять минут спустя они поравнялись с Орбоном. Тот ждал их около большой рощи. Деревья опадали, землю усыпали большие коричневые листья. Кустарник тоже окрасился в осенние цвета. Все это выглядело странно, потому что предстояла еще целая лунная фаза до макушки лета.

Страйк приказал отряду, не поднимая шума, спешиться. Легкораненых оставили наблюдать за Меклуном и лошадьми. Ведомые Орбоном, остальные крадучись вошли в рощу.

Через десять шагов земля резко пошла под уклон. Стало ясно, что роща маскирует большую расщелину в форме траншеи. По мягкому лиственному ковру они спустились к поваленному дереву. Зода, лежа на нем, наблюдал за лагерем.

Сквозь покачивающийся листвяной полог проникало достаточно жидкого света, чтобы можно было рассмотреть картину внизу.

Два маленьких, крытых соломой домика. Третий – еще меньше, с незаконченной крышей. Пять-шесть накренившихся хижин из дранки, крытых клоками грубой ткани. Ленивая вода, вяло сочащаяся по потрескавшейся грязи. Пара пней с укрепленным на них суком – грубая привязь для лошадей. Семь-восемь привязанных к ней съежившихся, странно притихших лошадей.

Когда Страйк окинул взглядом всю эту картину, к нему вернулось воспоминание о сне, только там все было диаметрально противоположно тому, что он видел сейчас. Во сне оркское поселение выглядело так, будто построено на века. Это же сляпано на скорую руку и ненадолго. Сон был пронизан светом и чистым воздухом. Здесь сумрачно и душно. В том сне было что-то жизнеутверждающее. Здесь все говорит о смерти.

Он услышал шепот Коиллы:

– Как ты считаешь, поселение заброшено?

– Меня бы это не удивило, – вполголоса отвечал Элфрей, – учитывая, что оно близко как к Скратчу, так и к человеческой колонии.

– Но почему они оставили лошадей? Страйк отбросил свои раздумья:

– Давайте выясним. Хаскер, возьми треть отряда. Проберетесь на противоположную сторону. Джап, Элфрей, возьмите вторую треть и обойдите лагерь справа, Коилла и остальные, остаетесь со мной. Двигаемся по моему сигналу.

Потребовалось несколько минут, чтобы группы заняли свои позиции. Убедившись, что все на местах, Страйк встал и сделал быстрое рубящее движение рукой. Росомахи обнажили оружие и начали сужать круг вокруг лагеря.

Они вошли в него без каких-либо происшествий, если не считать того, что несколько лошадей нервно шарахнулись в сторону.

Вокруг грубо построенных обиталищ валялись разнообразные предметы. Перевернутый котел для приготовления пищи, разбитые горшки, растоптанная седельная сумка, миска. В нескольких местах кучки пепла от давно погасших костров.

Страйк повел свое подразделение к ближайшему домику. Поднеся палец к губам, он мечом дал знак группе рассыпаться вокруг строения. Затем он и Коилла подползли к входу. Двери не было; ее заменял истрепанный кусок мешковины. С мечами наизготовку, они заняли каждый свое место.

Страйк кивнул. Коилла отдернула мешковину.

Сокрушающе мерзкий запах ударил в нос. Он отдавал плесенью, был сладким и болезненным. Ошибки быть не могло.

Это был запах разлагающейся плоти…

Прикрывая свободной рукой рот, Страйк шагнул внутрь. Жидкий свет едва сочился, но потребовалось всего несколько секунд, чтобы привыкнуть к освещению.

Комнатушка была полна мертвых орков. По двое, по трое они лежали на самодельных циновках. Другие распростерлись просто на полу, полностью прикрывая его своими телами. Тишину нарушали лишь снующие тут и там грызуны, пищей которых издавна служит падаль.

Коилла, прижав ладонь ко рту, стояла рядом со Страйком. Она потянула его за руку. Оба попятились вон. Выйдя наружу, стали жадно глотать воздух. Тем временем остальные пытались заглянуть внутрь и увидеть, что там происходит.

Страйк двинулся ко второму дому. Коилла последовала за ним. Едва они подошли к дому, как из него вышел Джап с серым лицом. Здесь вонь была не менее сильной. Одного взгляда внутрь было достаточно, чтобы понять: там то же самое, что и в первом доме, – гора разлагающихся трупов.

Дворф тяжело дышал.

– Одни женщины и малыши. Умерли уже некоторое время назад.

– Там, – Страйк указал на первый дом, – то же самое.

– Взрослых мужчин нет?

– Я не видел.

– Но почему? Где они?

– Я не уверен, Джап, но думаю, это лагерь отверженных.

– Не забывай: я еще не очень хорошо разбираюсь в ваших обычаях. Что это означает?

– Когда мужчина-орк погибает на войне, а его командир утверждает, что он проявил трусость, вдову воина и его сирот отрезают от сообщества. И некоторые из таких отверженных образуют поселение.

– С тех пор, как нами правит Дженнеста, это правило соблюдается неуклонно, – добавила Коилла.

– Им предоставляют самим заботиться о себе? – спросил Джап.

Страйк кивнул:

– Такова участь орков.

– А ты как думал? – сказала Коилла, наблюдая за выражением лица дворфа. – Что им платят жалованье и выделяют ухоженную ферму?

Джап проигнорировал сарказм:

– Что, по-твоему, убило их, капитан?

– Пока не знаю. Хотя массовое самоубийство тоже исключать нельзя. Такие случаи бывали. Или, может быть, они…

– Страйк!

Хаскер, стоя у самой низенькой лачуги, махал ему рукой. Страйк направился туда. Коилла, Джап и некоторые другие последовали за ним.

– Здесь одна еще жива! – Хаскер нервно ткнул пальцем в направлении входа.

Страйк вгляделся во мрак.

– Позовите Элфрея. И принесите факел! – Он вошел.

Внутри, на ложе из грязной соломы, – едва различимая фигура. Больше в лачуге никого не было. Подойдя поближе, Страйк услышал тяжелое дыхание. В жидком свете он едва смог различить черты старой женщины-орка. Глаза у нее были закрыты, а лицо поблескивало от пота.

Бормотание за спиной Страйка возвестило о прибытии Элфрея.

– Она ранена?

– Трудно сказать. Где факел?

– Хаскер сейчас принесет.

Глаза старухи открылись. Губы у нее подрагивали, как будто она пыталась что-то сказать. Элфрей, прислушиваясь, наклонился. Она быстро, лихорадочно задышала, все тише и тише, а потом послышался отчетливый звук погремушки смерти.

Вошел Хаскер с пылающей головней.

– Дай сюда! – Взяв факел, Элфрей подержал его над умершей. – О боги!

– Что такое?

– Смотрите. – Элфрей вытянул руку с факелом.

Труп озарился светом. Страйк увидел.

– Убирайтесь, – сказал он. – Оба. Сейчас же!

Хаскер и Элфрей бросились прочь, Страйк следовал за ними по пятам.

Снаружи, сгрудившись, ждали остальные.

– Ты к ней прикасался? – спросил Страйк у Хаскера.

– Я? Нет… не прикасался.

– А к другим мертвым?

– Нет!

Страйк обратился ко всем Росомахам:

– Кто-нибудь из вас прикасался к трупам?

Все затрясли головами.

– Что происходит, Страйк? – спросила Коилла.

– Чума.

Несколько солдат инстинктивно отпрянули. По рядам пробежали восклицания и проклятия. Росомахи начали прикрывать рты и носы косынками.

Джап прошипел:

– Проклятые человеческие выродки.

– Лошади чумой не заражаются, – сказал Страйк. – Мы можем взять их. Давайте убираться отсюда. И сожгите все!

Выхватив у Элфрея факел, он нырнул в лачугу. Солома загорелась мгновенно. Через секунду все внутри превратилось в ад.

Остальные рассыпались, распространяя по лагерю огонь.

ГЛАВА 8

Под ботинком Делоррана что-то хрустнуло. Наклонившись, он обнаружил, что едва не споткнулся о кусок доски. На нем краской была аккуратно написана часть слова: Домопо…

Отшвырнув доску, он опять переключил внимание на пепелище человеческого поселения. Солдаты обшаривали развалины, перелезая через балки, переворачивая обугленные доски, поднимая облака пепла.

Поиск начался еще до рассвета. Сейчас уже было далеко за полдень, а они не нашли ничего, представляющего хоть какую-то важность, не говоря уже о цилиндре. Не было и ключа к разгадке о происшедшем с Росомахами. Вскоре после прибытия Делорран разослал разведчиков, чтобы те изучили окружающую местность. До сих пор ни один из них не вернулся.

Делорран ходил по лагерю. С севера дул порывистый, ненормальный для этого времени года ветер. Проносясь над неровной линией отдаленных ледников, он становился еще холоднее. Капитан подул на руки.

Показался один из руководивших поисками сержантов. Приближаясь, он отрицательно покачал головой.

– Ничего? – спросил Делорран.

– Нет, сэр. Ни предметов, которые могут принадлежать оркам, ни оркских костей. Все только человеческое.

– И нам известно, что падальщики тоже не сообщали, чтобы они после сражения поживились трупами Росомах, разве только парой рядовых. Страйк и большинство его офицеров пользуются достаточной известностью, их бы узнали сразу, так что сообщениям можно верить.

– Вы полагаете, они все еще живы, сэр?

– Я никогда по-настоящему в этом не сомневался. Невозможно себе и представить, чтобы отряд такого уровня не смог подавить сопротивление, с которым они столкнулись здесь. Что с ними на самом деле случилось, остается только гадать.

Сержант был закаленным в боях ветераном, обозначающие звания татуировки на его щеках уже побледнели. Ему было привычнее сражаться, чем разгадывать загадки. Самое большее, что он мог сделать, это напомнить Делоррану о еще одной загадке.

– А как насчет пустого подвала в амбаре, капитан? Думаете, он имеет какое-то отношение к делу?

– Не знаю. Однако силос, даже не зерно, в то время года, когда естественно ожидать кукурузу, выглядит довольно странно. Полагаю, под ним люди что-то прятали.

– Добычу?

– Не исключено. Ясно одно: Росомахи не мертвы, они ушли. И похоже, прихватили с собой по крайней мере один ценный предмет.

О соперничестве Делоррана с командиром Росомах знали все. Тайной не было ни глубокое убеждение Делоррана, что командование отрядом следовало поручить ему, а не Страйку; ни тот факт, что между их кланами существует давнишняя вражда. Делая скидку на то, что у Делоррана могут быть причины сомневаться в честности Страйка, а также отдавая себе отчет в том, сколь сложны и непредсказуемы повороты межклановой политики, сержант счел за лучшее не комментировать замечание. Он ограничился лишь нейтральным:

– С вашего позволения, сэр, я вернусь к своим обязанностям.

Капитан жестом отослал его.

Давно миновав точку зенита, солнце неумолимо продолжало свой путь по небу. Уже использована половина отпущенного ему времени. Беспокойство Делоррана росло. Чтобы вернуться в Кейнбэрроу к назначенному сроку, они должны выступить через пару часов. И вполне возможно, что в конце пути его ждет смерть.

Решение надо принимать быстро.

Есть три возможных варианта развития событий. Найти цилиндр здесь и победоносно вернуться домой – такой вариант с каждой минутой казался все менее и менее вероятным. Тогда остается или вернуться домой, где на него обрушится ярость Дженнесты, или не повиноваться приказу и продолжить поиск Росомах.

Проклиная нетерпеливость королевы, он мучительно пытался решить, что делать.

Его раздумья нарушило появление двух разведчиков. Натягивая поводья, они остановили возле него обливающихся пеной лошадей. Один из всадников был обыкновенным рядовым, второй капралом. Последний спешился:

– Прибыли для доклада, сэр!

Делорран ответил вежливым кивком.

– Мне кажется, наша группа натолкнулась на что-то ценное, сэр. Неподалеку отсюда, в небольшой долине, мы нашли следы битвы.

В душе капитана забрезжила слабая надежда.

– Продолжай.

– Земля усеяна мертвыми кобольдами, киргизилами и лошадьми.

– Кобольдами?

– Судя по следам ящериц на склонах лощины, они там устроили на кого-то засаду.

– Это еще не значит, что засаду устроили на Росомах. Если, конечно, вы не нашли их тела.

– Не нашли, сэр. Зато натолкнулись на выброшенный груз: стандартные оркские запасы. И еще на это. – Покопавшись в мешке на поясе, капрал извлек находку и вложил ее в протянутую руку Делоррана.

Это было ожерелье. Разорванный шнурок, три клыка снежного леопарда.

Делорран смотрел на украшение, рассеянно теребя пять таких же клыков, составляющих ожерелье на его собственной шее. Орки были единственной расой, представители которой в качестве предмета, символизирующего доблесть, использовали клык леопарда. И носить такие украшения позволялось только офицерам. Он принял решение.

– Вы хорошо поработали.

– Благодарю вас, сэр!

– Твоя группа поведет нас в долину. Ты же тем временем найди себе свежую лошадь. Отправишься со специальным поручением.

– Есть, сэр!

– Поздравляю, капрал. Ты попадешь домой раньше всех нас. Я хочу, чтобы ты как можно быстрее доставил в Кейнбэрроу сообщение. Для королевы.

– Сэр? – На этот раз ответ капрала прозвучал несколько неуверенно.

– Ты должен передать сообщение лично генералу Кистану. И больше никому. Это понятно?

– Да, сэр.

– Генерал должен сообщить Дженнесте, что я напал на след Росомах и начал преследование. Я уверен, что смогу поймать их и вернуть предмет, который желает получить королева. Я прошу дать мне еще время. Я буду постоянно посылать сообщения. Повтори.

Повторяя текст сообщения, капрал слегка побледнел. Он точно знал: это не то, что королева пожелала бы услышать. Но он был достаточно дисциплинирован – или достаточно запуган, – чтобы повиноваться приказам, не задавая вопросов.

– Хорошо, – похвалил Делорран и вернул капралу ожерелье. – Передай это генералу и объясни происхождение находки. Советую взять себе на подмогу пару солдат. Свободен!

Помрачневший капрал вновь оседлал коня и поскакал прочь в сопровождении молчаливого рядового.

Делорран не оставлял Дженнесте выбора. Это опасно. Выжить можно, только вернув ей артефакт. Но другого выхода он не видел.

Он утешил себя мыслью, что, несмотря на репутацию жестокой хищницы, она все же должна прислушаться к голосу разума.

Покончив с извлечением внутренних органов жертвы, Дженнеста отложила инструменты.

В груди трупа разверзлось широкое отверстие, из брюшной полости свисали влажные внутренности. Но ее мастерство было таким, что на прозрачно белой сорочке осталась лишь пара крохотных алых пятнышек.

Подойдя к алтарю, она зажгла от пламени черной свечи новую связку благовонных палочек. Дурманящий аромат, и без того наполнявший помещение, усилился.

Пара телохранителей-орков сновали взад и вперед с тяжелыми ведрами в руках. Один из них нечаянно выплеснул на пол содержимое, совсем немного, оставив на плитках влажный след.

– Это не должно пропадать! – раздраженно прикрикнула Дженнеста. – Будь поосторожней!.. Если, конечно, не хочешь заменить это добро своим собственным!

Телохранители воровато переглянулись, но стали действовать более осторожно. Наклоняя ведра над большой круглой ванной, они выливали в нее содержимое ведер. Ванна, сделанная из протравленных деревянных досок и обхваченная металлическим обручем, была похожа на бочку. От обыкновенной бочки ее отличало то, что она, с одной стороны, была гораздо ниже, а с другой – гораздо объемнее, так что в нее могла войти даже небольшая лошадь, приди Дженнесте в голову использовать бочку для такой цели. И если бы такое пришло ей в голову, слуги-орки бы не очень удивились.

Приблизившись к сосуду, она задумалась, рассматривая его содержимое. Орки вернулись. Мышцы у них на руках вздувались от напряжения, пока они опрокидывали в сосуд еще четыре ведра.

– Этого достаточно, – сказала она. – Оставьте меня одну.

Демонстрируя типично оркское отсутствие элегантности, они поклонились. Их уход был отмечен глухим ударом двери и последующим эхом.

Дженнеста опять повернулась к ванне со свежей кровью.

Встав на колени, она глубоко вдохнула, ощущая неповторимый аромат. Потом провела кончиками пальцев по густой жидкости. Кровь еще была теплой, почти как у живого тела. Так даже лучше. Она укрепит силу, которая когда-то приходила сама собой, а теперь нуждается в искусственном поддержании.

Мяукая, о ноги Дженнесты потерлась кошка.

Королева почесала ее за ушами, легкими пальцами мягко массируя меховую корону животного.

– Не сейчас, любовь моя, мне надо сосредоточиться.

Дженнеста сконцентрировалась на медитации. Нахмурившись, она повторяла заговор на древнем языке. То гортанные, то мелодичные фразы, сплетаясь в странный узор, то произносились полушепотом, то сопровождались почти визгом. Волна заклинания то вздымалась, то опускалась.

Свет рассеянных по помещению свечей и факелов колебался на невидимом ветру. Казалось, воздух загустевает, а сама атмосфера сжимается и сходится в одну точку над алым содержимым сосуда. Кровь пошла рябью и вспенилась. Отчетливо слышались плещущие звуки. Появлялись и лопались пузыри. Когда лопался очередной, из него вырывался вонючий пар цвета ржавчины.

Потом поверхность успокоилась. Кровь быстро свернулась. Образовалась корка. Как нефтяная пленка на воде, корка радужно отливала.

Лоб Дженнесты покрылся бисеринками пота. Ко лбу прилипли волосы. Под ее взглядом свернувшаяся кровь начала мягко поблескивать, как будто из нее полился некий внутренний свет. На блестящей поверхности появился колеблющийся образ.

Лицо.

Самой поразительной особенностью этого лица были глаза. Темные, жесткие, злые. Не слишком отличные от глаз самой Дженнесты. Но в целом это лицо было лицом человека в значительно меньшей мере, чем ее собственное.

Голосом, подобный которому мог бы прийти из глубин бездонного океана, образ заговорил.

– Что ты хочешь, Дженнеста? – В тоне, каким это было сказано, звучали пренебрежение и властность, но не удивление.

– Я подумала, что нам пора поговорить.

– Ага, великий борец за дело чужаков удостоила меня беседой.

– Я не борюсь за дело людей, Адпар. Я просто поддерживаю определенные элементы их движения – те, которые нахожу выгодными для себя. И для других.

Ответом был издевательский смех.

– Как всегда, обманываешь. Могла бы по крайней мере не врать относительно своих истинных мотивов.

– И последовать твоему примеру? – отпарировала Дженнеста. – Вытащи голову из песка и последуй за мной. Тогда, может быть, наши шансы сохранить древние традиции повысятся.

– Мы здесь и так следуем древним традициям, не тратя время на переговоры с людьми и не спрашивая у них разрешения. Придет время, и ты пожалеешь, что взяла их в союзники.

– Мать посмотрела бы на это иначе.

– Блаженная Вермеграм была во многом великой, но суждения ее не всегда были верными, – ледяным тоном отвечало видение. – Однако мы говорим о слишком старых вещах. Не думаю, что ты вызвала меня для разговоров на общие темы. Зачем ты меня побеспокоила?

– Я хочу спросить тебя об одной вещи, которую я утратила.

– И что же это такое? Наверное, груда драгоценностей? Ценная вещица? Твоя девственность?

Сжав кулаки, Дженнеста сдержала нарастающее раздражение.

– Предмет является артефактом.

– Очень загадочно, Дженнеста. Зачем ты мне рассказываешь об этом?

– Мне пришло в голову, что тебе, может быть… известно его местонахождение.

– Ты до сих пор не сказала, что это такое.

– Предмет не представляет никакой ценности ни для кого, кроме меня.

– Это не очень помогает.

– Послушай, Адпар, или ты знаешь, о чем я говорю, или нет.

– Понимаю, в чем твоя трудность. Если мне об этом артефакте ничего не известно, то ты не хочешь рисковать, рассказывая детали, которые могут разжечь мой интерес. Если мне что-то известно, то, наверное, потому, что ты лишилась предмета не без моего участия. В этом ты меня обвиняешь?