Текст книги "Дикие Земли"

Стейси Мэри Браун
Дикие Земли

Джейсону Момоа

Если я не могу заполучить тебя в реальной жизни, ты по крайней мере, можешь быть моим книжным парнем.

Stacey Marie Brown

SAVAGE LANDS

Copyright © 2020 by Stacey Marie Brown

All rights reserved

© Злобина М., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Глава 1

Земля содрогнулась, а леденящий душу свист оповестил о том, что поезд покинул восточные берега Будапешта. У восточной стороны, Пешт, не могло быть более подходящего названия, чем это – ведь именно так относилась к нам, людям, сторона Буда/Фейри. Как к:

• вредителям;

• паразитам;

• раздражителям.

Визг рельс пронзил темноту, моя кожа покрылась мурашками. Для поздней весны ночь была не по сезону холодной, туман тонким кружевом поднимался к перилам моста, и казалось, будто мертвецы выползли из своих могил в поисках жизни. Густой воздух пробирался в мои легкие. Сердце колотилось от страха и возбуждения, а в горле пересохло от охватившего меня адреналина. В этот поздний колдовской час зловещий яркий свет от фар поезда разрезал темноту сквозь туман. В окне виднелась высокая гибкая фигура проводника. Казалось, что сама смерть с косой направляла поезд, твердо держа курс вперед, – ее миссией было пересечь мост без происшествий.

Мост Маргит разделен условной границей пополам. Люди контролировали Пешт, а фейри – сторону Буда. Мост не охранялся и именно поэтому был идеальным местом для набегов. Машинисты знали: нужно быть начеку из-за таких людей, как я.

Воров.

Я была хуже остальных. Занималась воровством не ради спасения семьи или потому что нуждалась в деньгах. Я воровала, потому что могла. Ради острых ощущений. Желая подтвердить, что хороша в этом. Кто-то назвал бы меня Робином Гудом, крадущим у богатых фейри и людей, которые пользовались бедными и отчаявшимися как рабочей силой. Чушь. Я занималась этим, потому что мне нравились эйфория и опасность, врывающиеся в мою жизнь. Мои навыки позволяли мне идеально прокрадываться в темноте, и это давало то ощущение, которое я не могла почувствовать дома. Гордость.

Некоторые ночные поезда перевозили путешественников, направляющихся в другие города и страны. Другие же везли груз, собранный в нейтральной зоне, до отправления в Прагу, где товары продадут или обменяют, а деньги пойдут в карманы и без того чрезвычайно богатых людей.

– На счет десять, – прошептала я Кейдену.

Мы находились за полуразрушенным сувенирным магазином. Высокая фигура Кейдена сгорбилась рядом со мной. Годами раньше сюда приезжали туристы, тратящие свои деньги, благодаря которым Будапешт процветал. Все закончилось в день моего рождения. Этот день не только убил мою мать, но и погубил миллионы людей, заодно уничтожив мир, каким он был. Начало конца для этой страны.

Ежедневно я несла в себе этот груз.

– Восемь.

Словно лев, подкрадывающийся к добыче, я придвинулась ближе. Темная одежда позволяла мне сливаться с сумерками, длинные черные волосы я убрала под шапку. Под маской проглядывали лишь глаза и рот. На боку висел нож – он мне еще пригодится. Мой талант заключался не в простом воровстве, я могла призраком перемещаться в ночи. Проводники поездов осознавали, что их ограбили, только когда я возвращалась в свою постель.

Я была лучшей из бойцов благодаря моему таланту подкрадываться к людям так, что они даже не замечали этого. Кейден всегда восхвалял эту способность. У меня средний рост, и годы тренировок сделали мое тело подтянутым и стройным – как кошка я могла пролезть в самые крошечные места.

– Пять, – прошептала я, приподнимаясь на цыпочки, готовая броситься вперед.

– Брекс, – пробормотал Кейден мне в ухо мое прозвище, отчего по спине пробежали мурашки. Мой взгляд скользнул по его рту и губам, когда Кейден стянул с лица маску.

Прочистив горло, я повернулась.

– Дороги назад нет, Маркос. – Я специально назвала его по фамилии, чтобы подавить нахлынувшее на меня возбуждение, желая не разрушить хрупкий баланс между мной и моим лучшим другом. Мы были неразлучны с детства. В те дни не было разницы между мальчиками и девочками, и я не мечтала узнать, какие на вкус его губы, или почувствовать его руки на моем теле. – Не то чтобы ты шел на попятную раньше.

– Знаю, но если нас поймают… Мой отец…

Кейден покачал головой. Лыжная маска скрывала его красивое лицо и шелковистые каштановые волосы. В лучах солнца они были похожи на песок, который можно встретить в пустыне. Мне так хотелось пропустить сквозь пальцы эти красновато-коричневые пряди.

Поезд повернул, направляясь к мосту Маргит. Две минуты и двадцать секунд. Именно за это время поезд проедет мост от начала до конца. Мы должны покинуть его до того, как он доедет до другой стороны.

Стороны фейри.

Мое сердце бешено билось, а слово «идиотка» эхом отдавалось внутри. Я была лучшей, наилучшей, но если что-то пойдет не так и нас поймают фейри? Отбросив эту мысль, я сгруппировалась, отметив, что последние вагоны приближаются к нам.

– Сейчас!

Пригнувшись, я побежала к поезду. В первых вагонах находились люди, а в самом конце груз. Легче было отцепиться в Праге, пока передние вагоны продолжали свой путь.

Запрыгнув на ступеньку, я беззвучно приземлилась и прыгнула выше, оставив место для Кейдена.

Послышался лязг металла – ко мне присоединился Кейден. Он сжимал поручни, из-под маски градом катился пот. Когда я достала из кармана свое любимое устройство, созданное фейри, – отмычку, которую я стащила из нашей штаб-квартиры – моя концентрация ослабла. Магия легко открывала любые замки, и именно поэтому устройство было вне закона. Но его можно было достать на черном рынке.

Пока я убирала отмычку в карман, Кейден стоял рядом со мной. Потянув дверь за ручку, он открыл вагон.

Мы в пятый раз совершали налет на поезд. Кейден не показывал вида, что мой азарт пугает его до чертиков. Он никогда не сдавался и не отступал, не пытался меня отговорить, но его напряженное выражение лица говорило само за себя – Кейдену не нравилось все это. Но Кейден Маркос был последним человеком на земле, который признался бы, что ему страшно, и отказался бы от вызова.

Его отец не признавал слабости.

Кейден посмотрел на запястье, постукивая ногтем по часам.

– Одна минута сорок секунд. Время тикает. Пошли.

Я кивнула и зашла внутрь вагона, точно зная, куда идти. Рабочие не отличались изобретательностью, и вероятно, их не волновало, что случится с грузом, когда он покинет склад. Они никогда не увидят и четверти денег от этого товара.

Кровь стучала в ушах. Я направилась к ящикам, в которых, вероятно, находились фармацевтические и рекреационные препараты. Сильнодействующие наркотики были запрещены в большинстве стран Западного мира – теперь их называли Объединенные Нации, – находившихся под властью Ларса, Темного Короля и Кеннеди, Светлой Королевы. Но если на этом можно заработать, то игра честная. Это дерьмо продавалось на черном рынке, принося миллионы, а самые богатые и влиятельные люди наживались на этом.

Моя приближенность к вооруженным силам людей дала возможность вернуть крупицу этих денег в руки простых рабочих. Пусть они продают этот товар на улицах, зарабатывая деньги на лекарство для детей или аренду своих ветхих домов. Некоторые считали, что таинственный герой, грабящий поезда и раздающий деньги бедным, был мстителем – одним из них.

Но это не так.

Я являлась элитой, одной из тех, кто жил под защитой стен в районе Леопольд – двадцать кварталов, разделенных мостами, ведущих к старой дороге Байчи-Жилински. Там и находилась штаб-квартира вооруженных сил людей в старом здании парламента на стороне Пешт. Здесь жили военные и богатые. Цель организации – взять верх над фейри, а это означало ежедневную борьбу с их магией и войну между двумя сторонами.

Ни одну сторону не волновало место, где жили бедняки, воры, убийцы, наркоманы и представители смешанных рас. Стороны игнорировали то, что там, где жили «дикари», царило беззаконие, которое поглотило большую часть территории Пешт, словно чума.

Я потянулась к ящику и оторвала крышку, обнаружив внутри цельные блоки волшебной пыли, пропитанные магией фейри. Он нравился фейри, но у людей от него возникала сильнейшая зависимость, которая толкала их к убийствам и самоубийствам.

В окне вагона промелькнула штаб-квартира вооруженных сил людей – великолепное белое каменное здание в неоготическом стиле поднималось к небу и сияло огнями. Дворец – символ великого прошлого го– рода.

Поезд подъезжал к условной границе, проведенной посреди реки – Остров Маргит. Для нас с Кейденом это означало проникновение на вражескую территорию.

– Двадцать секунд, – прошипел Кейден, следящий за дверью, повернув голову ко мне и нервно постукивая рукой по ноге.

Я кивнула, заполняя свой рюкзак наркотиками, намереваясь перейти к следующему ящику.

– Брексли, – прошипел Кейден, – у нас нет времени. Идем!

Он топтался у выхода. До конца моста оставалось всего несколько секунд.

– Дерьмо.

Я вздрогнула, осознав, сколько времени потратила впустую.

– Эй! – донесся голос от противоположной двери. В вагон зашел охранник. Он пристально посмотрел на меня и мою сумку. – Стоять!

Охранник потянулся к своему оружию.

Пистолет само по себе уже плохо, но если охранник нас знает или видел в штаб-квартире, он определенно нас вспомнит. Особенно Кейдена. На наших лицах были маски, но они словно целлофан – можно было просто написать наши имена неоновыми буквами на моем черном свитере.

В мгновение ока я бросилась к Кейдену, направляясь к выходу.

– Стоять! – прокричал охранник, когда мы выскочили за дверь.

Ветер свистел в ушах и трепал мою одежду. От холода, пробирающего до костей, кожа онемела.

– Дерьмо! – воскликнул Кейден.

На меня накатила паника, когда я осознала, что мы проехали место, где можно безопасно спрыгнуть.

– Стоять, или я буду стрелять!

Невысокий коренастый охранник бросился к нам. Одну руку он держал на кобуре с пистолетом, а другой тянулся к рации.

От страха у меня перехватило дыхание. Через несколько секунд поезд остановится на границе фейри. Таможенная граница находилась в нескольких метрах.

За воровство серьезно наказывали обе стороны.

– Что будем делать? – В голосе Кейдена слышалась тревога, его взгляд метнулся к охраннику. – Мы пропустили место, откуда можно было спрыгнуть. Здесь не спрятаться.

– Черт.

Я крутила головой. Поезд замедлял ход. Охранник стоял всего в метре от нас. Остался лишь один верный выход.

– Прыгаем!

– Что? – повысил голос Кейден.

Я не дала ему время обдумать мой план. Схватив Кейдена за руку, я вытолкнула нас из движущегося поезда. Когда мы ударились об асфальт, мои кости хрустнули, кожа и мышцы горели от того, что мы покатились по бетону.

– Стоять! Воры! – кричал охранник, его крик донесся до фейри, стоящих впереди на платформе с уже подготовленным оружием. Стража резко обернулась, услышав крики охранника.

– Бежим!

Я схватила Кейдена, поднимая его.

Бах! Бах!

Над нашими головами просвистели пули, выпущенные фейри. Мы бросились в противоположную сторону, но мост был слишком длинным. Даже в темноте мы беззащитны. Фейри не задумываясь пристрелят нас на месте.

– Кейден. – Я повернулась к своему другу, снова протягивая ему руку. – Ты доверяешь мне?

– Хм. – Он пригнулся, когда очередная пуля отскочила от металлических перил. – Да. Конечно.

– Тогда… – Я перекинула ногу через перила. – Прыгаем.

Кейден побледнел, но, когда над нашими головами в очередной раз пронеслись пули, полез через перила вслед за мной.

– Просто чтобы ты знала, Брекс, – произнес он, посмотрев вниз на бурлящую, ледяную реку, – в следующий раз развлечение выбираю я.

– Честно.

Хлоп!

Пуля попала в столб прямо над нашими головами.

– Давай! – прокричала я, прыгая.

Я вскрикнула, погружаясь в ледяную черноту глубин нейтральных вод.

Глава 2

Дрожь пробирала меня насквозь, я крепко прижимала руки к телу, когда мы возвращались в штаб-квартиру. Я плотно сжала челюсть, чтобы стучащие зубы не вывалились изо рта.

Мы спаслись, но потеряли весь украденный товар. Мой рюкзак ушел на дно реки. Наша вылазка оказалась провальной, что никак не повлияло и на без того дурное настроение Кейдена.

– Я не шучу, если бы тюрьма не испортила мое будущее, я бы убил тебя прямо сейчас.

Кейден передернул плечами от холода, из-за нашей мокрой одежды ледяной воздух только притягивало к нам. Технически лето уже вторглось на территорию весны, но тепла еще не было. Как и во всей Венгрии, даже времена года жили теперь по своим правилам.

– Моя смерть испортила бы праздники.

– Я бы купил на один подарок меньше.

– Купил бы? Тебе бы пришлось что-нибудь мастерить самому, сидя в тюрьме. – Я ткнула его локтем в плечо. Кейден всегда был серьезным, и на меня возлагалась миссия развеселить его. Немного расслабить. – Так что бы ты сделал? За эти долгие часы одиночества в тюрьме?

– Ничего. Ты была бы мертва.

Он шлепал в мокрых ботинках по тротуару.

– Да не в этом суть.

– Нет, в этом. Именно поэтому я попал бы в тюрьму.

– Я бы выжила.

Я коснулась руки Кейдена и ощутила, как мурашки пробежали по моему телу.

– Это точно. Ради того, чтобы позлить меня, а?

Легкая улыбка тронула губы Кейдена, и он толкнул меня в ответ локтем.

– Ну так что бы это было? Смастерил бы что-то из волос на своей груди?

– Отвратительно.

– Но мне бы понравилось. Ведь ты бы сделал это от всего сердца. Или груди.

Посмеиваясь, Кейден покачал головой.

– Ты странная.

– Но ведь именно поэтому ты меня любишь.

Кейден замедлил шаг, на мгновение наши взгляды встретились, а в воздухе повисла пауза. Я занервничала, но надежда наполнила меня. Мы с Кейденом были рядом друг с другом с детства, с тех пор как мне исполнилось пятнадцать.

Наши платонические отношения менялись со взрослением. Повзрослев, мы оба поняли, что наши тела изменились.

В академии много девушек мечтали о Кейдене. Высокий, красивый, подтянутый благодаря тренировкам. Карие глаза и легкая щетина, а от шелковистых каштановых волос нельзя было отвести взгляд.

Девушки всегда спрашивали меня о нас: встречаемся ли мы, шептались о том, какой он горячий. Когда Лилла – коллега-стажер – попыталась заявить на Кейдена свои права, я осознала, что не хочу, чтобы другая девушка прикасалась к нему. Я слишком боялась потерять нашу дружбу и молчала, надеясь, что Кейден даст мне знак, покажет, что чувствует ко мне то же, что и я к нему.

Кейден часто смотрел на меня. Поддразнивал и прикасался ко мне, но этого было недостаточно. Я не могла понять, являются ли его действия проявлением дружелюбия или чем-то большим. Кейден выражал мне сдержанные комплименты.

Я знала, что отличаюсь от большинства девушек. Мои русские и ирландские корни дали мне бледную кожу и резкие черты лица. Часто в свой адрес я слышала слова «уникальная» и «потрясающая» наравне с «пугающая». Парни обращали на меня внимание постоянно, но держались в стороне, словно вокруг меня была проведена невидимая линия. Либо они боялись меня, либо не хотели переступать дорогу самому грозному кадету академии. Кейден Маркос был сыном генерала вооруженных сил людей, Иштвана Маркоса, лидера со стороны людей.

Кейден окинул меня взглядом. Я не двигалась, боясь, что даже малейшее движение помешает ему сказать то, что я так долго желала услышать.

– Брекс, – произнес он, взгляд обратился к моим губам.

Кейден стоял так близко, что я ощущала его тепло, обволакивающее меня, несмотря на мокрую одежду.

Я прикусила губу, дыхание перехватило. Пристальный взгляд Кейдена задержался на моих губах, его дыхание щекотало мою щеку. Я так хотела приподняться на цыпочки и поцеловать его. Кейден наблюдал за мной, а потом дернул головой, отступая.

– Охрана сменится через две минуты. Нам следует поторопиться.

Он кивнул в сторону стены, отделяющей старое здание парламента и прилегающую территорию, напоминающую крепость. Здание возвышалось вокруг города, показывая господство человека на этой стороне реки.

Для фейри стена, окружающая город, вероятно, казалась просто украшением, защищающим людей от внешнего мира, а сам город местом, куда стремились богатые. Военные и богатые собирались в этом обнесенном стеной районе Пешта, улицы здесь были безукоризненно чисты, а законы еще действовали.

Район охранялся постоянно, но я знала, когда можно входить и выходить так, чтобы никто не заметил. Кейден разрывался между двумя желаниями: стать солдатом и обнаружить промахи в обороне армии людей, чтобы быть в глазах отца героем, или остаться мальчиком, любящим сбегать из крепости вместе со мной в детстве. Чем дальше Кейден продвигался по служебной лестнице, тем меньше оставалось от того мальчика. Он все больше следовал правилам и законам.

– Да.

Я кивнула, а сердце наполнило разочарование. Я могла победить любого парня в драке, и это одна из причин, почему многие меня боялись, но Кейден оставил меня в растерянности, из-за чего мне хотелось плакать.

– И, Брекс, это была последняя вылазка, – бросил он, в его голосе звучал гнев. – Слишком опасно, не говоря уже о том, что незаконно. Скоро я окончу академию, и ты тоже. Мы должны быть солдатами, а не преступниками.

– Мы обкрадываем фейри. Мне казалось, ты относишь это к категории «спасение людей».

– Есть и другие способы. Законные.

Я фыркнула, не веря в его идеализм истины и справедливости. Я была гораздо более пессимистична.

В течение девятнадцати лет, всю мою жизнь, эта страна находилась в смятении и войне. Я никогда не видела старый мир. Знала только мир стен, смерти и страха.

Фейри правили западным берегом реки, они обосновались в замке, захватив всю территорию на стороне Буды. Люди владели клочком земли на северо-восточной стороне. Меньше половины. Словно землю разрезали – на большой части Пешта люди голодали, болели, убивали, занимались проституцией, употребляли наркотики, жили в нищете или являлись полукровками. Это место называли диким.

Дикий запад востока.

Дикие Земли.

– Брекс, пошли.

Голос Кейдена вернул меня в настоящее. Он повернул к потаенной калитке возле небольшого парка, ставшего кладбищем после последней «Войны Фейри» пять лет назад.

Мои ботинки хлюпали, когда я пробежала через дорогу к железным воротам, спрятанным за разросшимися кустами и сорняками. Наименее охраняемое место вдоль стен, ворота не были видны ни одной из сторон. Я нашла его однажды, много лет назад, когда мы с Кейденом играли в прятки.

Проскользнув сквозь прутья решетки, я отперла шаткую калитку. Она открылась ровно настолько, чтобы Кейден смог пролезть внутрь. Едва смог. Еще одно занятие в спортзале, и он здесь больше не пролезет.

В тот момент, когда мы пробирались через кладбище, туман низко висел над растениями, а звезды ярко сияли в ночном небе. Кейден открыл еще одни ворота, вытолкнув нас на улицу. Тусклый желтый свет, исходящий от уличного фонаря на бульваре, отбрасывал тени на крошащийся тротуар и облупившуюся краску. Даже в стенах богатого Липотвароша, который теперь называли на английский манер Леопольд, можно было заметить признаки умирающего города. Штукатурка не скрывала дыр в зданиях, некачественная краска, которой пытались освежить фасады, выбоины, появляющиеся по мере износа. Ночью вокруг обнесенного стеной города горела только дюжина ламп – совет решил, что деньги лучше потратить на оружие или зажечь каждый сантиметр вооруженных сил людей светом так, чтобы показать врагу – наша власть сильна.

В детстве отец рассказывал мне истории о том, каким был Будапешт до падения стены. После того, как страна освободилась от коммунизма, она стала процветать благодаря туризму, музеям, театрам и искусству.

– Kicsim[1]1
  Милая, дорогая (венг.).


[Закрыть], тогда ты могла ходить по улицам, не боясь.

Отец положил рядом со мной плюшевую собаку Саркиса, подарок лучшего друга моего отца, дяди Андриса. Андрис заявил, что это пес-пастух и он будет присматривать за мной и охранять, когда их не будет. А это случалось часто. Я знала, что он не был моим настоящим дядей, но для меня это не имело значения. Андрис был правой рукой моего отца в бою. Близким, как брат. Они говорили, что это значит больше, чем кровь.

– Никаких стен и законов, запрещающих гулять. Ты могла пойти куда хотела. – Он был все еще в форме, его день был далек от завершения. Папа всегда находил время уложить меня спать, рассказывая различные истории. Мне всегда нравилось их слушать, представлять сказочное место, о котором он рассказывал. – Тогда ты могла отправиться на другую сторону Буды и прогуляться по замку. Зайти в кафе или ресторан и веселиться до утра. Семьи ездили на пикники и на рынки, не нося с собой оружие. Великолепное время. Можешь представить?

– Нет. – Я повернула голову на подушке, прижимая Саркиса к груди. – Но я хочу пойти на пикник с тобой, папа. Хочу, чтобы ты больше не работал.

– О, Edesem[2]2
  Моя дорогая (венг.).


[Закрыть]. – На его лице отразилась скорбь. – Я тоже этого хочу. Будем надеяться, что когда-нибудь получится. И ты узнаешь, что значит жить без войны и ненависти. Что значит быть свободной. Жить там, где обе стороны работают в гармонии. Я пытаюсь все исправить. Именно поэтому так много работаю. Чтобы у тебя был шанс на такую жизнь. Жизнь без угрозы.

Звучало, как жизнь в раю. Мой разум даже не мог понять этого. Ничего не осталось. Культура, язык и традиции утрачены. Заменены обычаями фейри и новой волной жителей Запада, которые считали, что новый мир станет утопией без правящей монархии, продвигая свои идеалы и культуру в восточной части этой страны, смешивая и превращая ее в хаос.

Фейри жили среди нас с незапамятных времен. Некогда они были правителями Земли, а потом им пришлось скрываться на протяжении веков, живя в царстве, называемом Потусторонним Миром. Так было до тех пор, пока старая, озлобленная королева фейри не изменила этого, разорвав завесу между мирами и соединив их вместе. В детстве нас учили, что королева Анейра была безжалостной. Она не хотела, чтобы фейри жили среди людей, спрятавшись. Она развязала войну, которая уничтожила барьер. Почти двадцать лет назад, в день моего рождения, стена между фейри и людьми рухнула. В учебниках по истории писали, что победили хорошие парни. Возможно, для Объединенных Наций так и было. Но от Венгрии дальше на восток и вплоть до Украины мы вырвались из правления Светлой Королевы, друидов и Темного короля, выдвинув собственных лидеров.

В то время венгерская знать фейри считала, что независимость будет в интересах народа.

Они ошиблись.

Когда здание вооруженных сил людей появилось в поле зрения, мои губы приоткрылись от благоговения. Купаясь в свете, готические башни поднимались ввысь, словно пытались достать звезды на небе. Красивые и угрожающие. Повзрослев, я не ощущала того воздействия, которое когда-то оказывало на меня здание.

Десятки охранников патрулировали дворец – еще один уровень защиты от «дикарей», а не от фейри.

Мы с Кейденом шли к отдельному входу, где находилось меньше стражи. Охранник, стоящий у двери, кивнул нам. Ему следовало бы нахмуриться, удивиться, что мы делаем тут в такое время, но так как мы находились в безопасности стен Леопольд-сити, то его это не касалось. Да и никто бы не стал что-либо говорить Кейдену. И слова бы не сказал против «принца» Леопольда.

– Сержант.

Кейден кивнул мужчине, когда тот открыл нам дверь.

– Поздновато, сэр, – ответил мужчина, оценивая взглядом нашу мокрую одежду и волосы.

Кейден положил руку мне на спину, заставляя идти быстрее. Когда я ступила на длинные темно-красные ковры, разложенные по огромному коридору, мои ботинки перестали хлюпать. Место носило некрасивое название «штаб-квартира», но это был дворец. Арочные потолки, расписанные великолепными узорами и фресками. Лестницы украшали декоративные детали и золотые фонарные столбы. Скульптуры, картины и гобелены, созданные всемирно известными художниками, давно ушедшими из этого мира. Известная шестиугольная комната, шестнадцатигранный центральный зал. Большая часть здания была отделана сусальным золотом, мрамором и тканями. Поверить в упадок этого места невозможно в сравнении с нищетой, о которой я слышала по другую сторону стены.

В самом маленьком крыле располагались жилые помещения для тех, кто занимал достаточно высокое положение. Здесь находились бассейн, боулинг, кинотеатр и две огромные кухни. Слуги жили в подвальных помещениях. Оставшаяся часть дворца предназначалась для бизнеса и для того, чтобы производить впечатление. Великолепные залы, театры, рабочие офисы, учебные помещения, кафе – действительно все, что можно пожелать. Своеобразный город. Моя горничная, Майя, любила говорить о великолепии здания, о десяти внутренних дворцах, двадцати девяти лестницах и шестистах девяноста одной комнате.

Охранники, работающие ночью, наблюдали, как мы с Кейденом идем по коридорам к жилым помещениям. Их лица ничего не выражали, но я могла поклясться, что слышала их вздохи. Как и всегда: Брексли Ковач втянула принца в неприятности.

Да, ладно, так оно и было. Часто. Но Кейдену необходимо немного волнения в его размеренной жизни. Скоро он больше не сможет со мной улизнуть. Меня пугало, что наша «свобода» исчезала на глазах. Через несколько недель Кейден закончит академию и станет лейтенантом Кейденом Маркосом, у которого начнется своя жизнь.

И на меня у него больше не будет времени.

Когда мы крались к резиденции, наши ботинки скрипели в унисон. Я рассмеялась.

– Брекс, будь тише, – прошипел он.

Но звук, издаваемый ботинками, разнесся по залу громче, как и мое хихиканье. Кейден повернул ко мне голову, пытаясь впиться в меня серьезным взглядом, но ему тоже стало смешно.

– Я рад, что вам весело, – прогремел глубокий голос в коридоре.

Сердце ушло в пятки.

Черт.

Перед нами стоял лидер вооруженных сил людей, генерал Иштван Маркос.

Вы сразу бы смогли понять, от кого Кейден унаследовал свою внешность. Высокий и широкоплечий, похожий на своего сына, Иштван был подтянут. Коротко подстриженные седеющие волосы на затылке, аккуратная борода, скрывающая сильную челюсть и стальные голубые глаза. Морщины на его лице свидетельствовали о тяжести и ответственности его положения, но красивые черты и положение притягивали женщин, когда он этого желал. Красота жены Иштвана никак не способствовала сохранению его верности. Когда мне было четырнадцать, я видела, как он трахал украинскую принцессу в своем кабинете. В то время ему было сорок восемь, ей – двадцать.

Кейден остановился, застыв рядом со мной. Выпрямившись и подняв подбородок, словно мы оказались на тренировке.

– Отец.

– Я так сильно разочаровался в тебе, Кейден.

Голос Иштвана выражал недовольство и осуждение, при взгляде на сына выражение его лица посуровело.

– Мне казалось, ты вырос и оставил эти глупости в прошлом. Прошло много времени с тех пор, как ты был ребенком. И все же… – Иштван наклонил голову, взгляд его голубых глаз метнулся ко мне, точно определяя истинную причину плохого поведения сына. – Ты ведешь себя как дитя. Как и ты, моя дорогая. Твой отец ожидал бы большего от тебя.

Ауч.

Я вздрогнула. Слова попали прямо в сердце. Взглядом я впилась в ковер.

Поправляя свою форму, блейзер, украшенный значками, шевронами и наградами так, что его можно было бы использовать в качестве дверного упора, Иштван вздохнул. Генерал пятизвездочного ранга выглядел устрашающе. Холодный, расчетливый и безжалостный. Именно поэтому он достиг высокого положения и смог удержать его.

И все же Иштван иногда проявлял доброту. Он принял меня в свою семью, когда у меня никого не осталось, хотя, вероятно, это связано с тем, что он испытывал глубокое уважение к моему отцу. Он всегда смотрел на меня так, словно я была грязью под его ботинками, но, когда я осиротела в четырнадцать, он и его жена Ребекка стали моими опекунами. Я и так являлась неотъемлемой частью их жизни, поэтому почти ничего не изменилось. Разве что моя комната поднялась на несколько этажей и мне пришлось следовать правилам Иштвана. Мне пришлось тяжеловато. Я никогда не следовала правилам.

– Могу ли я спросить?

Иштван указал на нашу одежду, его губы скривились от отвращения.

– Мы купались в бассейне.

Кейден держал голову ровно, даже не дрогнув, когда ложь соскользнула с его губ. Закрытый бассейн находился шестью этажами ниже. Он использовался для обучения, но мы круглый год купались там, развлекаясь.

– Купались? – Бровь отца Кейдена приподнялась, он не поверил нам. – В два часа ночи, в одежде?

– Я толкнула Кейдена в воду, – соглашаясь с ложью, я пожала плечами, – а он не остался в долгу.

Мгновение Иштван пристально смотрел на нас, прежде чем глубоко вздохнул и потер лоб. От нас с Кейденом такого поведения следовало ожидать, поэтому я почти уверена: Иштван поверил в историю.

– У меня нет на это времени. Мне нужно разобраться с реальными проблемами. На кону жизни. Твоя мать обнаружила твое отсутствие и, позвонив мне, оторвала от настоящей работы, а вы играете, как пятилетние дети. – Он ущипнул себя за нос, каждое слово Иштвана вонзалось в меня так, как он того и хотел. – Идите спать. Я разберусь с вами утром.

Генерал вздохнул и направился к двери, вероятно, направляясь обратно в свой кабинет. Он был не из тех, кто много отдыхает.

– Отец? – Голос Кейдена догнал Иштвана, идущего по коридору. Иштван оглянулся на сына. – Мне очень жаль. Это больше не повторится.

– Я бы хотел в это верить. – Обвиняющий взгляд Иштвана снова ненадолго переместился на меня. – Пришло время тебе серьезно отнестись к своему положению. Другие курсанты смотрят на тебя снизу вверх, следуют за тобой, как за лидером. Однажды ты займешь мое место. Начинай вести себя соответственно. Через шестнадцать часов у нас будет прием. Мне не нужно напоминать, насколько это важно. Прибудет румынский лидер, и мне необходимо, чтобы вы оба вели себя достойно.

– Приложу все усилия.

– С моей точки зрения, вам нужно будет очень постараться, – коротко ответил он, затем вышел, закрыв дверь.

Напряжение отражалось от стен.

– Мне жаль, Кейден.

Я повернулась к своему другу, потянувшись к его руке.

Кейден отпрянул от моего прикосновения, а его лицо исказилось от гнева.

– Ты всегда говоришь, что сожалеешь, Брекс, – сказал он, его челюсти сжались, – но только я в действительности виноват во всем этом.

Он фыркнул, развернулся и ушел, а я смотрела ему вслед со слезами на глазах.

Медленно я направилась в свою комнату. Закрыв дверь, сняла мокрую куртку и бросила ее в корзину для белья. Я почувствовала укол разочарования. Сегодня в корзине будут только мои вещи. Лишь один человек роется в моей грязной одежде, находя украденное, – моя горничная Майя. Она переправляла товары обратно в Дикие Земли. Ее сын и дочь работали там на фабриках, едва имея возможность купить хлеб. Именно она рассказала мне о варварских условиях жизни за стенами Леопольда. Благодарная за то, что у нее появилась возможность работать во дворце, она все еще пыталась помочь своим взрослым детям и их семьям выжить.