Книга: Остров обреченных - Стиг Дагерман

Самое точное определение этого романа – модернистская антиробинзонада. Вместо того, чтобы сплотиться и попытаться наладить островной быт, герои максимально разобщаются и делают всё, чтобы точно НЕ выжить: выливают пресную воду, забивают на костёр, не охотятся даже на слепых птиц, и, вообще, главная их проблема – невозможность договориться, какое изображение льва вырезать из белой скалы. «Я сохраню верность своему страху, своему голоду, своей жажде, своему отчаянию, своему горю, своей страсти, своему параличу, своему полу, своей ненависти, своей смерти» – вот девиз тех, кто всю жизнь существовал с зияющей бездной внутри, не зная ни любви, ни радости, ни счастья.

Вооружившись философией Ницше, учением Фрейда и опытом человека, жизнь которого пришлась на первую половину XX века, между двумя мировыми воинами, Дагерман щедро наградил своих героев жестокими или равнодушными родителями, посттравматическим синдромом, проблемами в сексе и ощущением ненужности и отверженности, рождённым из опыта объективации и обесценивания. Автор настолько жесток к своим персонажам, что не просто одаривает их тонко чувствующей душой и проводит через череду травмирующих эпизодов, доводя тем самым до критического состояния, но вдобавок ещё и материализует их страхи, превращая жутковатые образы растущей внутри ящерицы или затаившейся рыбы в часть враждебно настроенной окружающей действительности.

В «Манчкине» есть монстр с названием «Невыразимо жуткий неописуемый ужас», которому присвоен довольно высокий уровень – четырнадцатый. Мне кажется, что придумывая этого монстра, создатели думали об «Острове обречённых», а вовсе не о Лавкрафте…

Я могла бы сказать, что иронизирую по простой причине: чтобы не погружаться в этот послевоенный концентрированный экзистенциализм, снять с себя добрую часть тех гирь-утяжелителей, 5д-очков, триггеров воспоминаний, фантастических тварей и прочих инструментов нагнетания трагедии в сознании того, кто вынужден поглощать этот текст. Но это будет не совсем верно: текст не очень-то поглощался, больше получалось скользить по поверхности, не врастая внутрь, не пропуская его через себя, — этому точно способствовала верстка страницы уменьшенного формата, а возможно, и сама манера написания, которая умещала в одном абзаце такое дикое месиво из воспоминаний, галлюцинаций и кошмарных снов, что полноценно это принять и воспринять невозможно и опасно для рассудка.

Кстати о рассудке, я не ошиблась в наблюдениях. То, что по мере прочтения упорно хотелось назвать шизофреническим бредом, в какой-то степени им и являлось: у писателя был соответствующий диагноз.

Но не стоит думать, что книга представляет собой хаотичный набор персональных ужасов. В ней есть четкая структура, классический сюжетный костяк, вполне понятные герои и конфликты между ними, а свои идеи и переживания автор довольно часто транслирует настолько прямым текстом, что, честно говоря, даже думать лишний раз не надо. Лично мне в известной мере близки и знакомы пассажи об одиночестве и чувстве вины; разница между мной и автором в том, что он успел двинуться головой на этой почве и написать сумасшедшую книжку, а я еще нет (списываю на то, что мой мир не безбожный, в отличие от его). И, хотя в конце он-таки находит и задвигает некий философский «выход» из положения, тот выглядит, скорее, как еще одна попытка прожить жизнь чуть менее мучительно, чем это обычно бывает. Одним словом, не убедил.

При этом не уверен, как и кому стоит рекомендовать эту книгу, такой мрачной и гнетущей оказалась она для меня самого. В ней нет никакой манипулятивности, чувствуется, что она написана очень искренне и ощущения персонажей — это чувства самого Дагермана и от этого книга местами ужасно похожа на предсмертную записку, написанную молодым шведским автором за пять лет до суицида. Грань между сумасшествием и нормальностью стирается. Утоление вечного голода и жажды — если не смысл, то двигатель жизни, жизнь — страдание, и это страдание — маркер настоящести и мерило истинности. "Чего стоит твой мятеж, если, когда ты сыт, мысли о нем даже не приходят тебе в голову?"

Что точно можно похвалить без опаски и раздумий, так это издание — красивый томик уменьшенного формата, не книга, а маленький кирпичик тьмы.

После кораблекрушения пятеро мужчин и две женщины оказываются выброшенными на необитаемый остров - такова фабула этого романа. Самое страшное на этом острове, не голод или жажда и не какие-либо чудовища обитаемые на нем, а те демоны, которые внутри каждого из спасённых. Дагерман обманывает ожидания, ведь вопреки типовым историям о выживании людей после кораблекрушения, рассказывается история о людях, цель которых «не-выжить».

Роман состоит из двух частей, в первой части (сильнейшей по моему мнению) путём использования прямой, несобственно-прямой речи, а местами и потока сознания, препарируется каждый герой, его внешняя и внутренняя жизнь, а во второй части герои взаимодействуют друг с другом. Роман наполнен снами и галлюцинациями, которые не отличить от реальности, а мрачные метафоры и образы, напоминающие прозу экспрессионистов, создают напряжённую и тревожную атмосферу экзистенциального романа.

«Остров обречённых» - это роман о смысле бытия, текст поразительной силы и мощи, а финальная глава просто заставила меня застыть в немом восторге. Гениальная книга, которая должна стоять в ряду великих модернистских романов