Текст книги "Война миров 2. Гибель человечества"

13. На подходе к Аксбриджу

Поезд остановился в городке Икенхем, не доезжая конечной станции – Аксбриджа, и солдаты вышли.

Фрэнк и Верити во главе своего маленького отряда медиков и медсестер, как пастухи во главе стада, промаршировали по улицам Икенхема и вскоре вышли за его пределы. Вокруг звучали названия частей, прибывших со всех концов страны: четвертый батальон Королевского фузилерного полка, второй батальон Королевского Ливерпульского полка, первый Королевский Шропширский легкий пехотный полк. Там были и дивизионные части, специальные войска со своим снаряжением, артиллерийские батареи; были и саперы – Корпус королевских инженеров. Были также радиокомплекты и кабели для полевого телеграфа, бытовые приспособления вроде армейской хлебопекарни и более необычные предметы – например, секции для понтонных мостов и баллоны разведывательных аэростатов, которые тащили по дорогам лошади или грузовые машины, двигаясь в основном на юго-запад, по направлению к городу.

Верити коснулась руки Фрэнка и указала на солдат на мотоциклах, которые направлялись на запад.

– Разведчики, – сказала она.

– Едут туда, где, по их расчетам, разразится битва.

– Да, понимаю.

Она поежилась, и Фрэнк подумал: она размышляет о том, что эти ребята, вероятно, падут первыми в любом бою – хотя перспектива боя до сих пор казалась нереальной.

Вскоре марширующая колонна распалась, и отряд Фрэнка отвели к полевым госпиталям – палаткам, разбитым в поле. Военный полицейский, который привел их туда, вкратце зачитал с листа распоряжения:

– Располагайтесь. Вам предоставили воду и масляные радиаторы – должны были предоставить. Палатки здесь, койки здесь, инструменты и все такое – вон там. Бинты и запас крови, карболка и хирургические пилы…

Как Фрэнк мог заметить, не все медики в отряде были опытными, и некоторые побледнели при этих словах, которые полицейский смаковал с каким-то извращенным удовольствием.

– Достаточно, капрал, мы поняли.

– Тогда приступайте к делу, – полицейский в последний момент вспомнил, что надо отсалютовать старшему офицеру, и хотел было развернуться и уйти.

– Погодите, – сказал Фрэнк. – И это все?

– О чем вы?

– Мы весь день на ногах.

– А я весь день хожу тут и ору на людей, сэр, и что-то не жалуюсь.

– Мы ели всего раз…

– Полевые кухни там, – он указал в нужную сторону. – Сами определите, кто и когда будет дежурить. Уборная вон там.

Фрэнк снова огляделся: у него было противное чувство, будто он упускает что-то очевидное и сейчас выставит себя дураком.

– Да, но… где нам спать, капрал?

Полицейский взглянул на него и ухмыльнулся.

– Сегодня вам поспать не удастся, капитан. Гром грянет в полночь. Вернее сказать, в полночь с Марса упадет нечто огромное и тяжеленное. После этого у нас будет окно в девятнадцать часов – а вот потом, думаю, мы все будем заслуживать мягкой койки.

В полночь, подумал Фрэнк. Значит, они прилетят в полночь, как и в прошлый раз, – как и предсказывал Фрэнк. Оглядывая юные встревоженные лица, которые его окружали – многие из этих людей тогда были еще детьми, – он старался сдержать собственное внезапное беспокойство. «Окно в девятнадцать часов». Что бы это могло значить?

День уже клонился к вечеру. Поняв, что из капрала больше ничего не вытянешь, Фрэнк быстро отправил Верити, юных медсестер и всех остальных устраивать госпиталь и разбирать инструменты – от всей души надеясь, что производит впечатление человека, знающего, о чем говорит. Затем он пошел искать «кого-нибудь, кто здесь главный», как позже написал в дневнике.

Он набрел на штаб или что-то вроде того: несколько старших офицеров, разложенные на столах карты, телефоны, радиоприемники и телеграфы – и кофеварка. Молодой офицер по фамилии Фэрфилд, подполковник, в конце концов сжалился над ним.

– Простите, доктор… капитан. Дело в том, что мы из кожи вон лезем, чтобы все организовать, а ваши медики-добровольцы не очень-то вписываются в командную структуру.

Подполковнику было под тридцать, лет на десять меньше, чем Фрэнку; у него было безупречное произношение, выдающее в нем выпускника частной школы, и казалось, что все происходящее доставляет ему какое-то мрачное удовольствие.

– Хотите кофе?

– Нет, спасибо, сэр.

– Я знаю, о чем вы думаете.

– Правда?

– Хорошо, что с неба не льет, раз уж мы торчим посреди поля, верно? Правда, скоро оттуда посыплются марсиане.

– Но где именно приземлится цилиндр, сэр? Я знаю, что их отслеживали в телескопы.

Фэрфилд приподнял бровь.

– Скорее уж не цилиндр, а цилиндры. Но тот, что нас интересует, судя по всему, грохнется посреди Аксбриджа, так что этому дрянному городишке не повезло. Жителей, к слову, уже эвакуировали, так что о них можете не беспокоиться. – Он взглянул вверх. – Ближе к посадке мы поднимем в воздух самолеты. Я слышал, будет даже цеппелин – кайзер оказал нам такую любезность. Возможно, так мы лучше поймем, что происходит. – Он пристально посмотрел на Фрэнка. – Честно говоря, я не знаю, насколько подробно вас проинструктировали.

– Считайте, вообще никак. Капрал…

– Что ж, обычное дело. Все, что вам необходимо знать, – это то, что уход за ранеными будет осуществляться по обычной схеме, и об этом уже позаботились. У нас будут медпункты на поле боя – то есть в том месте, где, предположительно, опустится цилиндр. Будут эвакуационные пункты, куда санитары смогут добежать с передовой, и санитарные машины, которые будут отвозить раненых в полевой госпиталь – то есть к вам. Как видите, вы вытянули счастливый билет, доктор: те, кто приехал раньше, медсестры-добровольцы и все остальные, уже на передовой.

Фрэнк кивнул.

– Спасибо. С этим все ясно. Капрал сказал еще кое-что. Про окно в девятнадцать часов…

– Он разговорчивый, наш капрал, правда? Мне говорили, что, когда упал самый первый цилиндр, рядом с Уокингом…

– На Хорселлской пустоши.

– …именно столько времени ушло на то, чтобы марсиане развинтили свою посудину и высунули оттуда генераторы тепловых лучей и прочую пакость, и чтобы наружу вылезли эти боевые машины, расправили ноги и принялись за работу. Так что на этот раз у нас должна быть фора по времени – и тогда мы сможем обстрелять эту штуковину, пока марсиане еще беспомощны.

Его уверенный тон показался Фрэнку подозрительным.

– Если все пойдет так, как в прошлый раз…

– Конечно, я надеюсь, что мы покончим с этой штукой за два часа, а не за два десятка часов. Что еще вы хотели бы узнать, доктор? – вежливо спросил он.

– Вы говорите «цилиндры». Но раньше они падали по одному.

– А. Ну кое-что изменилось. Астрономы пришли к единому мнению на сей счет, пусть и довольно поздно. Что ж, не могу их в этом винить, – он повернулся к Фрэнку. – Их больше полусотни, и все летят в эту часть страны.

Больше полусотни. Фрэнк вспомнил, как брат говорил о пушках, разбросанных по Марсу, что стреляли ночь за ночью, и о целом флоте цилиндров, которые маневрировали в космосе. А теперь этот смертоносный рой преодолел межпланетное пространство и готовится приземлиться – прямо здесь. Все пятьдесят! И, со слов Уолтера, следом должны были прилететь еще пятьдесят…

Подполковник похлопал его по плечу.

– Как бы то ни было, нам стоит беспокоиться только об одном из них. – Он взглянул на часы. – А теперь, если у вас больше нет срочных вопросов…

– Спасибо, сэр.

– Возвращайтесь к работе, капитан Дженкинс.

После захода солнца началось томительное ожидание полуночи.

Отряд постарался обустроить полевой госпиталь наилучшим возможным образом, и Фрэнк с облегчением узнал, что с инструментами и лекарствами все в относительном порядке. Но как следует все проверить и перепроверить возможности не было.

Около семи часов он с благодарностью поддержал идею Верити немного потренироваться. Одни его подопечные изображали раненых, другие их принимали. Медсестры-добровольцы особенно охотно включились в процесс, хотя и действовали не слишком умело. Фрэнк знал, что на военных заводах случаются трагические происшествия, но, по его впечатлениям, большинство медсестер в реальности не сталкивались с тем, что им предстояло делать.

В девять он предложил всем, кто желает, вздремнуть на больничных койках. Некоторые легли, но не всем удалось заснуть.

В десять он велел своим людям поужинать, выпить кофе или воды. Одного из юных медиков он поймал с фляжкой спиртного, конфисковал ее и запер в сундук, обещая, что вернет «после боя», как выражались в лагере, – если только у кого-то из раненых не возникнет более сильной необходимости в недурном бренди.

В одиннадцать он велел всем по очереди сходить в уборную. И прошептал Верити:

– Все равно до утра кто-нибудь да намочит штаны, я уверен.

Когда приблизилась полночь, они укрылись за баррикадой из мешков с песком и стали смотреть на юго-запад, где горели огни опустевшего Аксбриджа. Они были в уставных стальных касках; на боку у обоих висели санитарные сумки. Небо было чище, чем в ночь на воскресенье, – лишь легкая дымка заслоняла звезды.

Им было не до обстоятельных разговоров. Верити, казалось, была слишком встревожена, чтобы говорить о себе. Фрэнк узнал, что у нее нет мужа и что она едва успела переехать из родительского дома в квартиру возле Вулвича, которую делила с несколькими другими девушками, когда пришла повестка. Он постарался отвлечь ее рассказами о себе. Верити, конечно, слышала об Уолтере.

– Мне тогда было всего двенадцать, – сказала она. – Мы гостили у родственников в Центральной Англии, когда из Лондона начали поступать новости. Отцу удалось раздобыть места на корабле, и мы уплыли из Ливерпуля в Ирландию. Так что я пропустила все действо. Но в книге, которую написал ваш брат, все предстает как живое. Я его однажды видела. Тогда как раз вышло иллюстрированное издание. Он пришел в «Фойлс» на Чаринг-Кросс-роуд побеседовать с читателями. Помню, ему не понравились иллюстрации. Он дал мне автограф.

– Ну еще бы, – проговорил Фрэнк, стиснув зубы.

– Капитан, вы ведь тоже видели, как он падает, правда? Цилиндр. В прошлый раз.

– Да. Шестой, который упал возле Уимблдона. Это тоже было в полночь.

Он взглянул на часы: было без пяти минут двенадцать.

– Как он выглядел?

– Цилиндр? Как падающая звезда, которая катится по небу. С зелеными огнями.

– С зелеными? Тогда, видимо, нам надо их высматривать, – она подняла маленький бинокль и уставилась в небо.

Некоторое время они сидели молча. Фрэнк очертил воображаемый круг вокруг Аксбриджа – маленького, покинутого людьми городка, где бессмысленно сияли электрические огни. По периметру этого круга сидели солдаты вроде них со всеми этими пушками, биноклями, полевыми госпиталями – и ждали, ждали. Невдалеке какой-то кокни пропел на мотив рождественского гимна: «Почему, почему-у-у же мы ждем?» Последовали смешки, затем кто-то тихо скомандовал замолчать.

– Капитан, полночь уже наступила. У моих часов светящийся циферблат… Прошло десять секунд. Уже пятнадцать. Я не вижу никаких зеленых огней…

Высоко в небе прямо над ними послышался треск, словно что-то взорвалось. Затем сверху упал какой-то предмет, прочертив в воздухе ослепительно сияющую полосу – не зеленую, а белую. Предмет вонзился в темную землю.

– Ложись!

Действуя на уровне инстинкта, Фрэнк упал ничком, схватил Верити за шею и пригнул ее голову к земле.

Затем их накрыло взрывной волной.

14. Прибытие первой волны

Позже я узнала, что астрономам все же удалось кое-что вычислить – по крайней мере, количество снарядов и приблизительное место их падения. Однако никто не предвидел, каким именно будет это падение.

Все пятьдесят два цилиндра приземлились этой ночью в Центральной Англии. Циолковский и его коллеги позже высчитали, сопоставив это с нашествием 1907 года, что марсиане должны были запустить пять флотилий, по десять или больше снарядов в каждой: первый запуск был произведен 18 февраля, следующие – 20, 22, 24 и 26 февраля.

(Что касается цилиндров, которые упали в следующую ночь и в тот момент еще летели к Земле, – их запускали в промежутках между этими залпами, с 19 по 27 февраля.)

По предположению Циолковского, марсиане во время своего межпланетного полета корректировали траекторию при помощи двигателей. Это позволило первым снарядам замедлить ход и дождаться отстающих, так что в конце все цилиндры первой волны упали одновременно – по крайней мере, с точки зрения военных, которые наблюдали за их падением. Это случилось в полночь на понедельник, 29 марта. А последний цилиндр, который был выпущен 26 февраля и, в отличие от остальных, не был вынужден никого дожидаться, приземлился через четыре недели и четыре дня после залпа – как и цилиндры, выпущенные в 1907 году.

(А тем временем цилиндры второй волны еще готовились к вторжению где-то в космосе…)

Эти первые пятьдесят два цилиндра образовали огромное кольцо диаметром в двадцать миль, с центром в графстве Бакингемшир, в городке Амершеме. На юго-западе это кольцо доходило до Хай-Уикома, на северо-западе – до Уэндовера, на северо-востоке – до Хемел-Хемпстеда, а юго-восточный край пришелся как раз на Аксбридж, где располагалась часть Фрэнка. Расстояние между цилиндрами было чуть больше мили. На этот раз не было никаких зеленых огней, не было попыток замедлить ход космических кораблей – если, конечно, это были космические корабли, а не снаряды.

У первой волны явно не было цели доставить марсиан и их приборы на Землю нетронутыми, как у хорселлского цилиндра и его братьев-близнецов во время Первой войны. Их единственной целью было разрушение.

Анализируя события 1907 года, Деннинг и прочие эксперты по метеоритам отметили, что марсиане, совершив относительно мягкую посадку, фактически отказались от стратегического преимущества – преимущества неба над землей. При этом свидетельство Уолтера, который наблюдал развалины Шина, пострадавшего при падении цилиндра во время Первой войны, дает весьма яркое представление о том, сколь разрушительной была даже такая относительно мягкая посадка. Барринджер тем временем изучил кратер «Каньон Дьявола» в Аризоне и предположил, что он мог появиться не вследствие парового взрыва или извержения вулкана, как считали прочие, а из-за того, что с неба упал железный метеорит диаметром в несколько десятков ярдов – то есть примерно такого же размера, что и марсианский цилиндр. От удара образовалась дыра в земле шириной в полмили и глубиной в двести ярдов. Исходя из этого, можно представить себе масштабы разрушений от такого падения. (К слову, один писатель – тот самый автор «Человека тысячного года», которого Уолтер видел в Берлине, – легкомысленно предположил, что кратер Барринджера как раз и был создан марсианским цилиндром, приземлившимся на нашей планете в далеком прошлом.)

При второй атаке на Землю марсиане взяли на вооружение простую, но жестокую тактику: использовать кинетическую энергию снарядов, чтобы сровнять с землей всех, кто готов сопротивляться, не оставив им шанса на бегство и тем более на ответную атаку. Именно такая судьба постигла британские войска той мартовской ночью.

Представьте себе ударную силу одного цилиндра. В последние секунды своего существования Аксбриджский цилиндр приближался к Земле под углом – траектория его полета пролегала над Атлантикой. За долю секунды он прорезал земную атмосферу, оставив за собой вакуумный туннель. А когда он врезался в землю, вся энергия его полета мгновенно преобразовалась в тепло. По словам Деннинга, сам цилиндр при этом был полностью уничтожен. Вверх устремился поток раскаленных камней, затягиваемый в лишенный воздуха туннель. Тем, кто наблюдал за падением издалека, показалось, что они видели мощный луч прожектора. Вокруг этой сверкающей колонны со дна кратера поднялось облако каменного крошева, в сотни раз более тяжелое, чем сам цилиндр. За этим последовали ударные волны, яростный порыв ветра, иссушающий жар. Сама земля прогнулась и застонала, когда ее плоть вздыбилась кратером в милю шириной.

В каждой точке, выбранной мишенью, произошло ровно то же самое: с воздуха (как доказали фотографии, сделанные на следующий день) это выглядело как кольцо огненных провалов, более впечатляющих, чем аризонский кратер. Каждый из них глубоко впечатался в английскую землю.

И все военные части в радиусе мили были уничтожены.

Многие верили, что Англия не станет мишенью для второй марсианской атаки, но достаточно было и тех, кто допускал такую возможность, а еще больше – тех, кто ее боялся, – и это вынудило правительство заблаговременно принять меры. Последовала перестройка не только армии и экономики, но и отношений между людьми – сама ткань общества загрубела. Однако в результате у нас появилась куда более боеспособная армия, и, когда после долгих лет планирования и подготовки наконец настало время для мобилизации, она прошла быстро и эффективно.

Но итогом этой мобилизации стало то, что половина новой британской армии была уничтожена в первые минуты после атаки. Сгинули и солдаты, и военная техника; от большинства погибших не осталось и следа. И даже те, кто, как Фрэнк, находились на периферии, понесли серьезные потери.

Жестокость происшедшего потрясала, обескураживала. Фрэнк лежал ничком, вжавшись лицом в землю, закрыв голову руками. Казалось, что мир рушился на части: земля ходила ходуном, фонтаны песка взлетали в воздух, самого Фрэнка трясло и ломало. Траншею обдало жаром. А потом начался град – сверху посыпались раскаленные обломки камней, обжигая кожу.

Контраст был ошеломительным. Сюда его привела цепочка отлаженных, размеренных действий – и все это в мгновение ока было стерто в пыль, разбито вдребезги. Фрэнк ощутил себя жалкой пылинкой в новом, незнакомом, первобытном мире.

Только когда земля перестала сотрясаться, когда схлынули жаркие волны и прекратился град из обломков камней – только тогда он осмелился поднять голову и выглянуть из-за бруствера. Но его фонарик осветил только клубящуюся пыль, словно от мира ничего не осталось.

Лицо Верити, смятенное, ошарашенное, сверкнуло во мраке, как начищенная монета. Когда она заговорила, голос ее звучал сдавленно, будто ей не хватало воздуха.

– Что это было? Тепловой луч?

– Нет. Не знаю. – Фрэнк выпрямился и огляделся. – Это катастрофа.

Тьма вокруг сгустилась: огни Аксбриджа больше не освещали мрак. В свете нескольких уцелевших фонарей Фрэнк увидел разоренный лагерь: палатки опрокинуло взрывной волной, даже огромная пушка завалилась набок. Полевые госпитали были разрушены, койки и медицинские принадлежности валялись на земле.

– Тут будет непросто навести порядок.

Собственные слова показались ему донельзя глупыми. Разве вообще в человеческих силах с этим справиться?

Послышался стрекот мотоцикла.

– Смотрите, – Верити показала туда, откуда доносился шум.

Сверкнула фара, и разведчик в противогазе и защитных очках въехал в клубы дыма – он направлялся в зону разрушений. Затем за ним последовало еще несколько человек. Огни мотоциклов скрыла завеса тьмы, за которой Фрэнк различил красноватое пламя – оно постепенно разгоралось там, где раньше стоял Аксбридж.

– Нам нужно туда, – сказал Фрэнк. – К раненым – если, конечно, кто-то вообще выжил. Берите сумку и пойдем.

– Но госпитали…

– Тут полно сильных ребят, которые отстроят все заново. А теперь наша главная задача – найти пациентов.

Держа в руке фонарь, он шагнул за бруствер. Оба натянули противогазы: подразумевалось, что они должны спасать от черного дыма, но теперь фильтры и защитные маски оберегали легкие и глаза от пыли, которая стояла над развороченной землей. Оглядываясь назад, Фрэнк видел, что за ними следом идет еще несколько медсестер и санитаров с фонарями и лампами. Искры во тьме.

По земле словно прокатилась огромная волна. Продвигаясь вперед, Фрэнк видел искореженные остатки машин и пушек – и человеческих тел. Вот чья-то оторванная конечность, вот раскрытая ладонь, вот расколотый череп; тела, оставшиеся более или менее целыми, свисали с брустверов. «Расчлененные» – всплыл в сознании у Фрэнка медицинский термин. Большинство даже не были обожжены – их просто разорвало на куски. Его отряд разбрелся, чтобы поискать в этих жутких завалах признаки жизни.

Верити стояла рядом с Фрэнком, зажав рот рукой в перчатке.

– Наверное, если смотреть с Марса, все это кажется очень незначительным.

Впереди они заметили какое-то движение. В клубах пыли показалось двое солдат: один из них тащил на себе второго, у которого была сломана нога и сильно обожжено лицо. Фрэнк и Верити побежали к солдатам и помогли аккуратно уложить раненого на землю.

– Ничего страшного, – проговорил тот, с трудом шевеля обожженными губами. – Так, пустяк. Ерунда…

– Молчите, – сказала Верити. Она быстро обследовала раненого. – Он истекает кровью. Нужен жгут на ногу. И холодная вода для ожогов. Надо наложить шину… – Она посмотрела на Фрэнка, и даже маска не могла скрыть ее неуверенность. – Так ведь, доктор?

– Конечно. Приступайте.

Пока она занималась раненым, Фрэнк еще раз огляделся. Пыль к этому времени уже слегка улеглась. Оттуда, куда упал цилиндр, до сих пор тянуло невыносимым жаром, и над бывшим городом до сих пор виднелось красное зарево – что бы ни осталось от Аксбриджа, это сейчас полыхало вовсю, как и окрестные поля и леса.

Из лагеря потянулись люди – не только медики, но и солдаты, сержанты и даже офицеры. Из развалин выбирались немногие уцелевшие. Пожилой мужчина, опытный военный врач, согнулся пополам, и его стошнило. Когда он выпрямился и вытер рот, то сказал:

– Что нам здесь делать? Это же бойня. Что нам делать? Что делать?

– Лечить, – сказал Фрэнк так твердо, как только мог. – Всех, кого мы можем вылечить. Вперед. Давайте прочешем местность. Вон там кто-то шевелился…

Они ходили среди мертвых и искали тех, кого еще можно было спасти. Большая часть коек в полевом госпитале осталась пустой. Но этой ночью Фрэнк и его отряд снова и снова возвращались к развороченной земле. Лучи фонарей то и дело выхватывали из темноты человеческие тела, бледно мерцающие в воздухе, полном копоти и дыма.