Текст книги "История мозга. 1640 фактов"

Глава 20
Смертоносный мозг-1: рождение убийцы

Как уже было упомянуто, некоторые считают, что нарушители закона могут получать «„кайф“ от преступления».

А что происходит в голове наиболее жестоких преступников – убийц? Хотят ли эти люди повысить физиологическое возбуждение путем совершения убийства? Можно ли убить ради острых ощущений?

В области психологии и медицины этому нет подтверждений. Поэтому мы не сможем точно определить так называемый смертоносный мозг. Тем не менее исследования продолжаются, и картина еще может измениться.

Начиная с 60-х гг. прошлого века, психологи пытались выявлять у детей ранние тревожные признаки поведения, которые могли указывать на возникновение тяги к убийству впоследствии. Хотя это крайне сложно определить и эксперты никак не придут к единому мнению, детство будущих убийц имеет некоторые общие черты.

Три типа детского поведения, которые, указывают на вероятность появления у человека тяги к убийству: недержание мочи у детей старшего возраста, любовь к поджогам и жестокость по отношению к животным.

В исследовании 1966 г. доктора́ Даниэль Хеллман и Натан Блэкман описывают три типа детского поведения, которые, по их мнению, указывают на вероятность появления у человека тяги к убийству: недержание мочи у детей старшего возраста, любовь к поджогам и жестокость по отношению к животным¹.

По мнению Хеллмана и Блэкмана, недержание мочи свидетельствует об эмоциональных нарушениях, любовь к поджогам говорит об отсутствии уважения к обществу и его правилам, а жестокость к животным означает пренебрежение жизнью и склонность к насилию – необходимые слагаемые для того, чтобы получился убийца. Эти факторы известны как ранняя сигнальная триада и являются приметами, до сих пор часто упоминаемыми в научной литературе¹.

В исследовании 1974 г. доктор Блэр Джастис с двумя коллегами выдвигают мысль о том, что сюда необходимо добавить еще четыре фактора: драки с детьми старшего возраста, вспышки раздражения, проблемы в школе, прогулы, а также неспособность находить общий язык с другими. Такое поведение, вполне нормальное и для обычных детей, превращается в проблему, если становится постоянным или гипертрофированным².

Джастис с коллегами основывают свои умозаключения на тщательном анализе 1500 случаев актов насилия, описанных в 237 академических журналах. Из них в 188 статьях упоминались симптомы или модели поведения. В дополнение к этому ученые записали 779 интервью с патологически жестокими людьми, а также с теми, кто тесно с ними работает. Кроме того, исследователи рассмотрели описание еще 1055 случаев.

В результате они пришли к выводу, что «драки в детстве чаще всего указывают на проявление насилия в будущем». Исследователи представили ряд иллюстрирующих это утверждение случаев, связанных с особо жестокими заключенными, в дет стве которых были «предупреждающие» признаки². Одним из типичных примеров является следующий.

Дональд, 19 лет, отбывает пожизненное заключение за умышленное убийство и воровство. Судя по разговору с приходящим преподавателем, в возрасте десяти лет в школе он был невнимателен, лгал, два-три раза в неделю дрался и оскорблял других; наблюдались довольно серьезные проблемы с чтением, правописанием и арифметикой. У него было мало друзей, и большую часть времени он смотрел телевизор или болтался в одиночестве. С 10 лет мальчик стал пропускать школу и окончательно бросил ее в седьмом классе. Он начал воровать с шестилетнего возраста².

В исследовании 1983 г. доктор Дороти Льюис с коллегами представили неопровержимое свидетельство влияния на ребенка состояния его здоровья, а также поведения отца и матери³.

Во-первых, было обнаружено, что отцы преступников часто проявляли жестокость и угрожали убить своих детей или кого-то из окружающих. Кроме того, агрессия отца зачастую была направлена на мать, но могла касаться и братьев, и сестер. В связи с этим в детстве у убийц роль отца отрицательна. Он может покидать дом на продолжительное время или вообще не жить в семье.

«Драки в детстве чаще всего указывают на проявление насилия в будущем».

Ученые выяснили, что отцы преступников часто страдают алкоголизмом и наркоманией. Многочисленные исследования, проведенные раньше, тоже обнаруживали связь между алкоголем, наркотиками и убийствами.

Во-вторых, исследователи установили, что у матерей убийц часто наблюдаются психические расстройства, они жестоко обращаются со своими детьми. Будущие убийцы нередко являются свидетелями или жертвами насилия в собственном доме.

В-третьих, Льюис и коллеги замечают, что убийцы чаще остальных страдают не только ночным недержанием мочи, но и другими физическими и душевными проблемами, чаще всего припадками. Они могут указывать на множество нарушений, в том числе и на повреждение мозга, которое вызывает стремление к совершению убийства. Если это так, то число юридических вопросов, связанных с ограниченной дееспособностью, значительно увеличивается.

Будущие убийцы нередко являются свидетелями или жертвами насилия в собственном доме.

Исследователи обнаружили, что с детства у будущих убийц проявляются постоянные симптомы психозов и социопатии, а также различные неврологические патологии. В детстве они очень часто проявляют суицидальные наклонности. Многие из них пытались покончить с собой, другие лечились или обращались за помощью задолго до совершения первого убийства³.

В психологической литературе, касающейся не убийств, а других проявлений жестокости, отмечаются похожие ранние признаки.

В 1985 г. доктора́ Стивен Келлерт и Алан Фелтхаус изучили детскую жестокость по отношению к животным – один из факторов ранней сигнальной триады. Они рассматривали это поведение у трех групп людей: агрессивных преступников (лишь некоторые из них были убийцами), неагрессивных и не преступников. Ученые обнаружили, что жестокость к животным

…значительно чаще выявляется среди агрессивных преступников, чем у остальных групп… в детстве они подвергались насилию в семье, а их родители нередко страдали алкоголизмом⁴.

В статье 1986 г. доктора́ Джейн Келсо и Марк Стюарт рассмотрели характеристики, предсказывающие появление «расстройства агрессивного поведения»⁵. Они нашли уже знакомое сочетание факторов: «Устойчивое расстройство поведения предваряют различные отклонения в семье, антиобщественные проявления в раннем возрасте, агрессивность, склонность к поджогам»⁵. Они предложили еще один фактор: со склонными к насилию взрослыми в детстве часто происходили несчастные случаи.

В удивительном исследовании 1991 г., предпринятом док тором Аланом Лабеллом и его коллегами, был затронут вопрос, почему по всему миру так быстро растет число убийств, совершенных подростками. «Причины подростковых убийств до сих пор полностью не выяснены», но ученые предполагают, что для понимания этого необходимо взглянуть на семьи детей⁶.

Команда исследователей под руководством Лабелла замечает, что возраст «типичного убийцы» – от 20 до 30 лет. Подростками считаются те, кто младше 20 лет. Эта возрастная группа является третьей по количеству убийств среди всех групп преступников. Более того, частота убийств увеличивается по мере взросления человека. Таким образом, шестнадцатилетние совершают убийства чаще пятнадцатилетних, а семнадцатилетние – чаще, чем шестнадцатилетние. Среди детей подобные случаи крайне редки. Убийцы-подростки (как и взрослые) преимущественно мужского пола – примерное соотношение полов здесь составляет 10:1.

Со склонными к насилию взрослыми в детстве часто происходили несчастные случаи.

Лабелл и другие исследователи замечают, что у тех, кто совершает убийства – будь то взрослые или подростки, – часто не наблюдалось ранее психических заболеваний. Однако ученые говорят о том, что на самом деле душевное заболевание вполне может иметь место, просто не был поставлен диагноз и не проводилось лечение. В результате одного исследования выяснилось, что 89 % взрослых убийц не подвергались ранее психиатрическому лечению или диагностике, однако у 70 % этих людей впоследствии наряду с различными психическими заболеваниями было обнаружено диссоциативное расстройство. Другие ученые отмечают, что большинство убийц-подростков – шизофреники, психотики и личности, склонные к самоубийству.

Многие специалисты полагают, что у убийц обычно длинная криминальная предыстория. Лабелл и другие считают, что это совсем не обязательно. Из 200 убийц, по их подсчетам, лишь 38 % совершали преступления ранее.

Считается, что у убийц низкий коэффициент интеллекта. Но ученые отмечают, что и здесь выводы не всегда однозначны. Они приводят данные, показывающие, что уровень интеллекта убийц-подростков обычно выше, чем у их законопослушных ровесников. Однако в другом исследовании говорится, что лишь один из семи юных убийц имеет IQ выше 90, то есть на 10 баллов ниже среднего.

Большинство убийц-подростков – шизофреники, психотики и личности, склонные к самоубийству.

Лабелл и его коллеги придерживаются мнения, что взрослые убийцы обычно знакомы со своими жертвами. В одном исследовании говорится, что убийцы и жертвы не знакомы лишь в 15 % случаев. 70 % убийств совершается во время бытовых ссор. Ученые полагают, что «наличие огнестрельного или холодного оружия в доме преступника способствует совершению убийства».

Исследователи упоминают и о широко распространенном мнении, что употребление алкоголя и наркотиков связано с насилием и жестокостью взрослых. Как ни странно, эту связь все же не считают доказанной. К примеру, анализ случаев 621 убийцы, при котором были учтены наркотические пристрастия преступников и их жертв, ученые считают «неубедительным». Они пишут: «Некоторые говорят, что алкоголь иногда влияет на совершение преступления, но не видят разницы в употреблении алкоголя склонными и не склонными к насилию преступниками»⁶.

Один из наиболее важных факторов, связанных с подростковыми убийствами, – распад семьи.

Тем не менее Лабелл и коллеги соглашаются с исследованием, в котором говорится о ранней сигнальной триаде. Но ученые указывают и другие факторы, которые можно внести в этот список: гиперактивность (гиперактивное расстройство с дефицитом внимания), травмы головы и повреждения центральной нервной системы. Команда Лабелла считает необходимым рассматривать эти факторы, поскольку все они связаны с другими видами антиобщественного поведения. Впрочем, исследователи подтверждают и наличие этому противоположных свидетельств.

Однако важнее всего то, что Лабелл с коллегами обнаружили один из наиболее важных факторов, связанных с подростковыми убийствами, – распад семьи.

В исследованиях случаев совершения убийства взрослыми, подростками и детьми постоянно прослеживается наличие серьезных семейных проблем. Выявляется физическое насилие над ребенком и подростком. Встречаются как случаи эмоциональной депривации, драк между родителями и побоев, так и еще более тяжелые проявления садизма и сексуального насилия⁶.

Психологи продолжают обсуждать значение детских сигнальных факторов в оценке предрасположенности к совершению убийств. Но, несмотря на отсутствие окончательного распределения их по важности, большинство, если не все, ранних признаков уже найдено. Впрочем, новые открытия могут появиться в любой момент. К примеру, только начинаются исследования биохимических факторов, влияющих на центральную нервную систему. Однажды мы увидим результаты исследований на тему «поиска острых ощущений» и «кайфа от преступления».

Тем не менее совершение убийства – это поступок, постоянно ставящий исследователей в тупик. И так было всегда. Комментируя суд 1920-х гг. над немецким серийным убийцей Фрицем Хаарманом, профессор Теодор Лессинг замечал:

Мы даже не знаем, не испытывают ли животные, рвущие друг друга на части, определенного чувственного удовольствия, и, когда волк душит ягненка, значит это, что он его любит или что ненавидит?⁷

Таким образом, пока общая картина не изменится, у нас остается то, что уже известно психологической науке: чтобы разобраться, почему дети встали на кривую дорожку, надо взглянуть на их семьи⁸.

ВЛИЯЮТ ЛИ ПРИПАДКИ НА МОТИВАЦИЮ УБИЙЦЫ?

Психиатры из Гарвардского университета считают, что небольшой процент людей, совершающих жестокие, необъяснимые убийства, может переживать припадки перед совершением актов насилия. Эти припадки могут временно подавлять внутренний запрет на убийство. Доктор Эннелиз Понтиус считает, что позже, приходя в себя, эти люди пугаются совершенного злодеяния: «Неожиданно они обнаруживают рядом мертвое тело и не понимают, что произошло и почему». Понтиус, работавшая с сотнями убийц, предполагает, что припадки происходят в лимбической системе мозга, вызывая «лимбическую психотическую реакцию»⁹.

МОЗГ-ОБМАНЩИК

Почему рассказы свидетелей часто оказываются противоречивыми? Почему два свидетеля одного и того же преступления дают отличные друг от друга описания, иногда сильно разнящиеся? Израильские исследователи полагают, что знают ответ на этот вопрос: то, что мы видим, может в буквальном смысле зависеть от состояния нашего сознания. Используя чувствительные к напряжению красители, которые подкрашивают стимулированные клетки, израильские ученые проследили за реакцией мозга во время получения различных зрительных стимулов. Было установлено, что мозг по-разному реагирует, когда глаз видит нечто знакомое и когда видит что-то новое. Исследователи обнаружили, что на работу мозга влияют текущие мысли и настроение человека. Если настроение неподходящее, мозг может быть не «готов» воспринимать увиденное так же, как его воспринимает стоящий рядом «подготовленный» человек в другом настроении¹⁰.

Глава 21
Смертоносный мозг-2: серийный убийца

Что делает человека серийным убийцей? Согласно исследованиям, типичный серийный убийца – это мужчина с сексуальными проблемами, живущий один или с родителем. Он не способен на здоровые сексуальные отношения. Его мотивы вполне банальны – он стремится к сексуальному удовлетворению. Убийство – это просто его способ насиловать жертву. Пытки и убийства его возбуждают¹.

«Я не видел ни одного серийного убийцы, у которого не было бы сексуальной мотивации, – утверждает Роберт К. Ресслер. – И я никогда не видел серийного убийцу, живущего в счастливой семье или имеющего длительные отношения с женщиной».

Серийными убийцами не рождаются, а становятся.

Ресслер – бывший агент ФБР и, возможно, один из лучших в мире специалистов по психологии серийных убийц. В 1970-х гг. Ресслер ввел термин «серийный убийца» и стал пионером в разработке психологических характеристик серийных убийц в Академии ФБР в Квантико, Вирджиния.

В книге «Всем, кто сражается с монстрами» Ресслер пишет, что серийными убийцами не рождаются, а становятся²:

«У всех серийных убийц схожая история детства. Мать их не любит, отец жесток или его вообще нет. Во многом поэтому им так никогда и не удается отличить правильное от неправильного». Часто отец покидает семью после того, как ребенок становится жертвой психологического, физического или сексуального насилия. Подобное отношение может проявлять и мать. По мнению Ресслера, «если такие дети не получают помощи от братьев или сестер, школы и общественных служб, они превращаются в одиноких, необщительных подростков. А в итоге оказываются одержимыми ненормальными сексуальными фантазиями».

Исследования говорят о том, что эти фантазии обычно сильно мотивируют серийных убийц. В поведении преступников еще в детстве наблюдаются чрезмерное погружение в мечты, навязчивая мастурбация, крайняя самоизоляция, привычка лгать, прогулы в школе, непослушание, воровство и жестокость по отношению к людям и животным.

По свидетельству нью-йоркского судебного патолога док тора Джона Хейса-младшего, многие серийные убийцы обладают невероятной хитростью и владеют разнообразными приемами завлечения будущих жертв. Это могут быть деньги, обещание хорошо повеселиться или даже предложение работы. По мере совершения все большего числа убийств они усложняют свои методы, а также способы избежать ареста.

«Ключ к разгадке убийцы лежит в сексуальной природе их действий».

Хейс отмечает, что у серийных убийц есть определенные модели, которые открываются в ходе полицейского расследования. К примеру, все убитые женщины могут иметь общее происхождение или определенное сходство. Иногда такие женщины напоминают ту, отношения с которой у убийцы не сложились. До и после убийства часто осуществляются ритуальные действия. Такая «подготовка» может занимать часы и даже дни.

Тем не менее, по мнению Ресслера, «ключ к разгадке убийцы (если он вообще существует) лежит в сексуальной природе их действий». Ресслер побеседовал более чем с сотней особо опасных преступников. Он утверждает, что «как мужчины они были неполноценны, то есть не способны вступать в сексуальный контакт и поддерживать его, они компенсировали свою неспособность убийствами».

Хейс добавляет, что само по себе серийное убийст во может являться извращенным способом достижения того, чего большинство из нас достигает нормальным путем. К примеру, серийные убийцы, которые любят душить свою жертву, считают, что чувствуют при этом некую «близость» с ней в момент смерти.

Ресслер вспоминает в своей книге двадцатилетнюю работу в ФБР и позволяет нам взглянуть изнутри на случаи, когда он помогал полиции в розыске, воссоздавая психологические характеристики убийц. Он описывает личные встречи с многочисленными заключенными, в том числе с Джеффри Дамером, Чарлзом Мэнсоном, Тедом Банди и Дэвидом Берковицем, известным как Сын Сэма.

Ресслер полагает, что «даже вопиющее, невообразимое преступление не является уникальным и поддается пониманию. Любой тип убийств уже встречался раньше, и если его правильно проанализировать, то можно хорошо понять и предсказать поведение [преступника]».

Ресслер разделяет серийных убийц на два типа: неорганизованные и организованные.

Неорганизованные убивают спонтанно, часто того, кто просто попал под руку. Они делают это быстро, зачастую не совершая полового акта, и редко пытаются замести следы.

Организованные убийцы планируют свои преступления детально, охотятся за определенными жертвами и часто используют один и тот же трюк, чтобы заманить свою добычу в сети. Организованные убийцы любят прибегать к средствам, ограничивающим движение, таким как наручники или веревки. Обычно они убивают медленно, затем тщательно избавляются от тела, часто оставляя себе какие-нибудь вещи или части жертвы в качестве трофея.

Неорганизованные убивают спонтанно, организованные убийцы планируют свои преступления детально.

В книге Ресслера приводятся беседы с серийными убийцами. Читателю предлагается непосредственно взглянуть на варварски искаженное сознание. К примеру, Дэвид Берковиц рассказывал Ресслеру, что ему нравилась известность, и в 1970-х гг. он возвращался к убийствам людей лишь после того, как СМИ начинали строить предположения, будет он продолжать это делать или нет.

Ричард Трентон Чейз, «вампир-убийца», от рук которого в 1970-х гг. в Сакраменто погибло шесть человек, говорил, что выбирал жертв, просто идя по улице и ища незапертую дверь. Ресслер спросил у Чейза, почему, если дверь оказывалась запертой, он ее не взламывал? Чейз ответил: «Если дверь заперта, значит, вас там не ждут».

В тех же 1970-х гг. Эдмунд Кемпер убил и обезглавил восемь женщин в округе Санта-Крус. Он рассказывал, что ему нравилось посещать свою ненавистную мать, когда в багажнике его машины лежало мертвое тело. Он даже закопал голову одной из жертв под окном материнской спальни.

Как это ни удивительно, Ресслер не поддерживает смертную казнь в качестве наказания для серийных убийц. Он считает, что их надо приговаривать к пожизненному заключению и все это время изучать. Ресслер сомневается, что кто-то из них может быть реабилитирован:

Они никогда не знали, как общаться с другими людьми; маловероятно, что основам межличностных отношений они научатся в тюрьме. Превращение злых, обиженных, агрессивных людей в чувствующих и способных интегрироваться в общество – практически невыполнимая задача².

Тем не менее, несмотря на отталкивающие преступления, психологи и психиатры расходятся во мнении, являются ли серийные убийцы безумцами. К примеру, доктор Джоан Ульман, медицинский психолог из Чикагского университета, присутствовавшая на процессе Джеффри Дамера, приводит в пример слова психиатра, высказывавшегося против оправдания Дамера невменяемостью:

Дамер доказал свою вменяемость тем, что вспоминал о презервативе перед совокуплением с мертвыми телами или их отсеченными частями. Психиатр подтвердил: способность Дамера откладывать удовлетворение, а также умение контролировать свои порывы доказывают, что он мог подчинять свое поведение социальным нормам³.

Но для большинства совершаемое серийными убийцами настолько ужасно, что можно понять сомнения по поводу того, действительно ли эти создания являются людьми или это какие-то невероятные мутанты.

«Каннибал» Ганнибал Лектер (его роль исполняет Энтони Хопкинс) в фильме «Молчание ягнят» говорит офицеру Клариссе Старлинг (Джоди Фостер):

Со мной ничего не произошло, офицер Старлинг. Это я произошел. Вы не можете свести мою личность к набору влияний. Пусть о добре и зле рассуждают бихевиористы. Вы на всех надеваете штанишки добродетели – ничто не является ничьей виной. Посмотрите на меня, офицер Старлинг. Можете ли вы утверждать, что я зло? Я – зло? ⁴

ФИЛЬМЫ В ГОЛОВЕ

Большинство полагает, что все, видимое нами, каким-то образом превращается в единое внутреннее кино. Однако исследователи говорят, что зрение больше похоже на мультиплексный кинозал, где каждый экран показывает немного другую версию того же фильма. Различные области мозга выполняют в зрительном процессе разную работу⁵.

ГАРПУН ПРОБИЛ МОЗГ, НО ЧЕЛОВЕК ВЫЖИЛ!

Водолаз из Мельбурна случайно прострелил себе лоб из гарпунного ружья и выжил. Зазубренный гарпун едва не пробил ему правый глаз и на две трети проник в мозг. Врачи провели почти три часа, вытаскивая гарпун из Ван Хо Фама, 33-летнего жителя Милл Парк в Виктории. По мнению нейрохирурга доктора Грэма Брезенора, мистеру Фаму невероятно повезло, что он не страдал от долгих негативных последствий, как бывает при такой травме⁶.