Текст книги "Память льда. Том 1"

Стивен Эриксон
Память льда. Том 1

Steven Erikson

Memories of Ice

Copyright © Steven Erikson 2001.

© Лихтенштейн Е., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

Посвящается Р. С. Лундину

Благодарности

Я хотел бы поблагодарить за поддержку и дружбу следующих: Клэр, Боуэна, Марка, Девида, Криса, Рика, Кэм, Кортни; Сьюзан и Питера, Девида Томаса Ст. и Мл., Хэрриет и Криса, Лили и Мину и Смаджа; Патрика Уолша, Саймона и Джейн. Спасибо Дейву Холдену и его дружелюбным подчинённым (Трише, Синди, Лизе, Танис, Барбаре, Джоанне, Наде, Аманде, Тони, Энди и Джоди) из «Пицца-Плейс» за столик и горячие напитки. И спасибо Джону Мини за отвратительные подробности о мёртвом семени.

Действующие лица

Караван-сарай

Остряк, охранник каравана

Скалла Менакис, охранница каравана

Драсти, охранник каравана

Бук, охранник каравана

Бошелен, путешественник

Корбал Брош, его молчаливый напарник

Эмансипор Риз, слуга

Керули, торговец

Мрамор, чародей

Капастан

Брухалиан, Смертный меч Фэнерова Устава («Серые мечи»)

Итковиан, Кованый щит Фэнерова Устава («Серые мечи»)

Карнадас, Дестриант Фэнерова Устава («Серые мечи»)

Вельбара, новобранец («Серые мечи»)

Мастер-сержант Норул («Серые мечи»)

Фаракалиан («Серые мечи»)

Накалиан («Серые мечи»)

Торун («Серые мечи»)

Сидлис («Серые мечи»)

Нильбанас («Серые мечи»)

Джеларкан, князь и правитель Капастана

Арард, князь и правитель Коралла в изгнании

Рат’Фэнер (жрец из Совета Масок)

Рат’Престол Тени (жрец из Совета Масок)

Рат’Королева грёз (жрица из Совета Масок)

Рат’Худ (жрец из Совета Масок)

Рат’Д’рек (жрец из Совета Масок)

Рат’Трейк (жрец из Совета Масок)

Рат’Огнь (жрица из Совета Масок)

Рат’Тогг (жрец из Совета Масок)

Рат’Фандерея (жрица из Совета Масок)

Рат’Дэссембрей (жрица из Совета Масок)

Рат’Опонн (жрец из Совета Масок)

Рат’Беру (жрец из Совета Масок)

Войско Однорукого

Дуджек Однорукий, командир малазанской армии отступников

Скворец, заместитель командира малазанской армии отступников

Вывих, командир Чёрных морантов

Артантос, знаменосец малазанской армии отступников

Барак, офицер связи

Хареб, капитан-аристократ

Ганос Паран, капитан «Мостожогов»

Мураш, сержант, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Хватка, капрал, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Дэторан, солдат, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Штырь, маг и сапёр, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Дымка, солдат, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Молоток, целитель, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Вал, сапёр, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Тротц, солдат, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Быстрый Бен, маг, Седьмой взвод, «Мостожоги»

Бестолочь, капрал, «Мостожоги»

Бакланд, сержант, «Мостожоги»

Рантер, сапёр, «Мостожоги»

Грунт, целитель, «Мостожоги»

Перл, маг, «Мостожоги»

Чубук, маг, «Мостожоги»

Пальчик, маг, «Мостожоги»

Войско Бруда

Каладан Бруд, предводитель освободительной армии Генабакиса

Аномандр Рейк, Владыка Лунного Семени

Каллор, Верховный король, правая рука Бруда

Мхиби, женщина из племён рхиви

Серебряная Лиса, Перерождённая рхиви

Корлат, одиночница, тисте анди

Орфантал, брат Корлат

Хурлокель, всадник в освободительной армии

Карга, старейшая из великих воронов и спутница Аномандра Рейка

Баргасты

Хумбролл Тор, военный вождь клана Белолицых

Хетан, дочь вождя

Кафал, старший сын вождя

Неток, второй сын вождя

Послы из Даруджистана

Колл, посол

Эстрайсиан Д’Арле, советник

Барук, алхимик

Крупп, горожанин

Мурильо, горожанин

Т’лан имассы

Крон, предводитель Кроновых т’лан имассов

Канниг Тол, вождь клана

Бек Охан, заклинатель костей

Пран Чоль, заклинатель костей

Окрал Лом, заклинатель костей

Бендал Хоум, заклинатель костей

Ай Эстос, заклинатель костей

Олар Этил, первая заклинательница костей и первая одиночница

Тлен, Отверженный, прежде Первый Меч

Килава, отступница, заклинательница костей

Ланас Тог, из Керлумовых т’лан имассов

Паннионский Домин

Провидец, царь-жрец Домина

Ультентха, септарх Коралла

Кульпат, септарх осаждающей армии

Инал, септарх Леста

Анастер, тенескаури, Дитя Мёртвого Семени

Провидомин Кальт

Другие

К’рул, Старший бог

Драконус, Старший бог

Сестра Холодных Ночей, Старшая богиня

Госпожа Зависть, обитательница Морна

Гетол, Глашатай

Трич, Первый герой (Тигр Лета)

Ток Младший, Арал Фэйл, малазанский разведчик

Гарат, огромный пёс

Баальджагг, ещё более огромная волчица

Мок, сегулех

Турул, сегулех

Сену, сегулех

Скованный, неизвестный Взошедший (также именуемый Увечным богом)

Ведьма Теннеса

Мунуг, даруджиец-ремесленник

Таламандас, баргастское чучелко

Ормулогун, художник в Войске Однорукого

Гамбл, его критик

Харадас, глава каравана Тригалльской торговой гильдии

Азра Джаэль, морпех из Войска Однорукого

Корешок, из Моттских ополченцев

Хлев, из Моттских ополченцев

Пень, из Моттских ополченцев

Иов Валун, из Моттских ополченцев

Пролог

Древние войны между т’лан имассами и яггутами опустошили мир. По разорённым землям маршировали огромные армии, оставляя позади груды мёртвых тел, кости мертвецов стали костями гор, пролитая кровь – кровью морей. Чародейство бушевало до тех пор, пока сами небеса не запылали огнём…

Киничик Карбар’н.

Древние истории. Том І

I

Маэс’ки Им (Погром Гнилого Цветка), 33-я Яггутская война

За 298 665 лет до Сна Огни

Ласточки пронзали тучи мошкары над отливной косой. Небо над болотом оставалось серым, но уже утратило переливчатое сияние зимы, а тёплый ветер над разорённой землёй нёс запах исцеления.

То, что некогда было внутренним пресноводным морем, которое имассы называли Яггра-Тиль, – морем, рождённым благодаря таянию яггутских ледовых полей, – умирало. Бледные тучи отражались в пересыхающих озерцах и лужах – глубиной разве что до колена, – которые тянулись к югу, насколько хватало глаз, но новорождённой суши было уже заметно больше, чем воды.

Когда разрушились чары, вызвавшие оледенение, в эти земли вернулась естественная смена времён года, но память о горах льда была ещё жива. Обнажившийся материковый грунт на севере был изрезан и изъязвлён, долины – наполнены валунами. Тяжёлый ил, устилавший прежде дно внутреннего моря, то и дело разрывали пузыри выходящих газов, сама земля, избавившись от невообразимого груза отступившего восемь лет назад ледника, продолжала медленно подниматься.

Жизнь Яггра-Тиль была недолгой, но слой ила на дне был толстым. И предательски опасным.

Пран Чоль, заклинатель костей из клана Канниг Тола из Кроновых имассов, неподвижно сидел на почти ушедшем в землю валуне рядом с прежней береговой линией. Склон перед ним покрывали низкая, жёсткая трава и высохший плавник. В двенадцати шагах впереди земля плавно уходила вниз, к широкой, покрытой илом долине.

Три ранага провалились в заболоченную воронку в двадцати шагах от склона. Крупный бык, его самка и детёныш попытались стать в круг для защиты. Завязшие в грязи, уязвимые, они, видимо, показались лёгкой добычей для стаи айев.

Но болото было действительно опасным. Крупных тундровых волков постигла та же участь, что и ранагов. Пран Чоль насчитал шесть айев, в том числе и годовичка. Следы указывали на то, что ещё один молодой волк долго кружил вокруг топкого места, прежде чем уйти на запад: его, несомненно, ждала одинокая смерть.

Как давно это случилось? Невозможно сказать. Ил покрывал ранагов и айев толстой, потрескавшейся коркой. Ярко-зелёные точки блестели там, где проросли принесённые ветром семена. Это напомнило заклинателю костей видения, которые открывались ему во время странствий духа, – множество обыденных подробностей сплеталось в нечто ирреальное. Для этих зверей схватка стала вечной, охотник и его жертва навсегда сплелись воедино.

Кто-то подошёл, присел на корточки рядом с заклинателем.

Пран Чоль не отводил золотистых глаз от неподвижной сцены. Ритм шагов дал понять, кто именно решил составить компанию заклинателю, а теперь стали различимы и запахи теплокровного, что выдавали гостя столь же явно, как прямой взгляд на него.

Канниг Тол заговорил:

– Что сокрыто под глиной, заклинатель?

– Лишь то, что придало ей форму, вождь клана.

– Ты не видишь в этих зверях дурного предзнаменования?

Пран Чоль улыбнулся.

– А ты?

Канниг Тол поразмыслил, затем сказал:

– Ранагов больше нет в этих землях. И айев тоже нет. Мы видим древнюю битву. Смысл этих знаков глубок, ибо они встревожили мою душу.

– И мою, – отозвался заклинатель костей.

– Мы охотились на ранагов, покуда их не стало, и тем самым обрекли на голодную смерть айев, ибо мы также охотились на тенагов, покуда их не стало. Агкоры, что ходят за стадами бхедеринов, не стали делиться с айями, и вот тундра опустела. Оттого я думаю, что мы охотились расточительно и неразумно.

– Однако нам нужно было кормить своих детей.

– Нам очень нужны были новые дети.

– Нужны и ныне, вождь клана.

Канниг Тол заворчал.

– Яггуты были сильны в этих землях, заклинатель. Они не бежали – поначалу. Ты сам знаешь, какую цену мы заплатили кровью имассов.

– И земля отдаёт сторицей эту цену.

– Служит нашей войне.

– Это тревожит душу.

Вождь клана кивнул и замолчал.

Пран Чоль ждал. Обмениваясь словами, двигаясь к сути, они пока лишь скользили по коже. Откровения плоти и кости были ещё впереди. Но Канниг Тол не был глуп, и долго ждать не пришлось.

– Эти звери – мы.

Взгляд заклинателя костей метнулся на юг, стал жёстким.

Канниг Тол продолжал:

– Мы – глина, и наше бесконечная война против яггутов отражается в борьбе зверей. – Он указал рукой вниз. – И перед нами, в образе этих созданий, которые медленно обращаются в камень, – проклятье вечности.

И это было ещё не всё. Пран Чоль молчал.

– Ранагов и айев, – продолжал Канниг Тол, – уже почти не осталось в мире смертных. Ни охотников, ни жертв.

– До самых костей, – прошептал заклинатель.

– Лучше бы тебе разглядеть здесь предзнаменование, – пробормотал вождь клана, поднимаясь.

Пран Чоль выпрямился.

– Лучше бы разглядеть, – согласился он тоном, в котором отражалась сухая, сардоническая ирония последних слов Канниг Тола.

– Сколько ещё, заклинатель?

Пран Чоль взглянул на свою тень, рассмотрел украшенный оленьими рогами силуэт, фигуру, которую можно было угадать в очертаниях мехового плаща и шкур. Солнце стояло низко, так что он казался высоким – почти таким же высоким, как яггуты.

– Завтра, – ответил Пран Чоль. – Они ослабевают. Ночь бегства ослабит их ещё больше.

– Хорошо. Тогда клан разобьёт здесь лагерь на ночь.

Заклинатель костей услышал, как Канниг Тол шагает обратно, туда, где ждали остальные. Когда опустится тьма, Пран Чоль выйдет на дорогу духовидца. Уйдёт в шепчущую землю в поисках себе подобных. Пусть жертва ослабела, но клан Канниг Тола ослаб ещё больше. Осталось менее дюжины взрослых. Когда преследуешь яггутов, разница между охотником и жертвой едва ли имеет значение.

Пран Чоль поднял голову и принюхался к вечернему воздуху. По этим землям странствует ещё один заклинатель костей. Ошибиться было невозможно. Пран Чоль гадал, кто это, почему он путешествует в одиночестве – без клана и родичей. И, зная, что другой заклинатель тоже почувствовал его присутствие, Пран Чоль гадал, отчего тот до сих пор не отыскал имассов Канниг Тола.

Она с трудом выбралась из грязи и рухнула на песчаный берег, дыхание вырывалось из груди хриплыми, натужными толчками. Её сын и дочь выбрались из ослабевших рук матери и поползли дальше к вершине крошечного островка.

Мать-яггутка опустила голову и упёрлась лбом в прохладный, влажный песок. Крупные песчинки с глухим упорством впивались в кожу. Ожоги были слишком свежими и ещё не залечились, да и не залечатся, скорее всего, – она потерпела поражение и знала, что смерть придёт вместе с преследователями.

К счастью, убивали они умело. Этих имассов не интересовали пытки. Один быстрый смертельный удар. Сперва для неё, затем – для детей. И с ними – с этой нищей, измученной семьёй – исчезнут последние яггуты на континенте. Милосердие является в разных обличьях. Если бы они не соединили силы, чтобы сковать Рейста, все – имассы и яггуты – преклонили бы колени перед Тираном. Временное перемирие, вынужденное. Она знала достаточно, чтобы бежать, едва лишь Тиран оказался скован; знала и то, что клан имассов отправится в погоню.

Мать не испытывала горечи, но это не делало её менее отчаянной.

Она почувствовала, что на островке появился кто-то ещё, резко вскинула голову. Дети замерли от ужаса, глядя на возникшую перед ними женщину из имассов. Серые глаза матери сузились.

– Хитро, заклинательница. Мои чувства были направлены только на тех, кто шёл сзади. Что же, приступай.

Молодая черноволосая женщина улыбнулась.

– Не будешь торговаться, яггутка? Вы же всегда пытаетесь заключить сделку, только чтобы сохранить жизнь своим детям. Или ты уже разорвала нить родства с ними? Кажется, они ещё слишком маленькие для этого.

– Торговаться бессмысленно. Твои родичи всегда отказываются.

– Да, но твои родичи всё равно пытаются договориться.

– Я не буду. Убей нас. Быстро.

На плечи женщины из имассов была наброшена шкура пантеры. Глаза у неё были чёрными, как блестящий в закатном свете мех зверя. Видно было, что эта женщина хорошо питается и, судя по большим, набухшим грудям, недавно родила. Яггутка не смогла прочесть выражение лица женщины, поняла только, что на нём нет обычной тени мрачной убеждённости, характерной для странных, круглых лиц имассов.

Заклинательница костей заговорила:

– На моих руках довольно крови яггутов. Я вас оставлю клану Крона, что найдёт вас завтра.

– Мне всё равно, – прорычала мать, – кто из вас убьёт нас, важно лишь то, что вы нас убьёте.

Широкий рот женщины дрогнул.

– Это я могу понять.

Усталость одолевала яггутку, но та сумела приподняться и сесть.

– Чего, – процедила она, задыхаясь, – ты хочешь?

– Предложить тебе сделку.

Тяжело дыша, мать всмотрелась в тёмные глаза заклинательницы и не увидела в них насмешки. Глаза яггутки на миг метнулись к сыну и дочери, а потом вновь встретили взгляд женщины.

Та медленно кивнула.

Когда-то в прошлом земля здесь треснула; распахнувшаяся рана оказалась столь глубокой, что из неё выплеснулась и разлилась от края до края река лавы. Огромная чёрная река камня и пепла покатилась на юго-запад, к далёкому морю. Лишь самые маленькие растения сумели здесь удержаться, и под ногами заклинательницы, которая несла по яггутскому ребёнку на сгибе каждой руки, вздымались облачка удушливой пыли – а после оставались висеть в неподвижном воздухе у неё за спиной.

Мальчику было, как ей показалось, около пяти лет от роду; девочке, наверное, четыре. Оба, кажется, ничего толком не поняли и явно не осознали, что произошло, когда мать обняла их на прощанье. Бесконечное бегство через Л’амат и Яггра-Тиль потрясло обоих. А жуткая смерть отца, свидетелями которой они стали, тоже не слишком помогла детям успокоиться.

Они цеплялись за неё маленькими грязными ручками – мрачное напоминание о ребёнке, которого она недавно потеряла. Вскоре оба начали сосать её груди, выказывая отчаянный голод. А затем уснули.

Чем ближе она подходила к берегу, тем тоньше становился слой застывшей лавы. По правую руку вздымались холмы, переходящие вдалеке в горы. Прямо перед ней раскинулась плоская равнина, которую на расстоянии полулиги окаймляла невысокая гряда. Она не могла этого видеть, но знала, что по ту сторону гряды земля уходит вниз, к морю. По равнине были разбросаны холмики правильной формы, и заклинательница остановилась, чтобы рассмотреть их. Курганы располагались концентрическими кругами, а в центре высился крупный купол, покрытый доверху лавой и пеплом. На краю равнины, у подножия первого холма гряды, гнилым зубом высились развалины башни. Даже сами эти холмы, как она заметила ещё во время первого визита сюда, были расположены слишком равномерно, чтобы быть естественными.

Заклинательница подняла голову. Смешанные запахи ни с чем нельзя было спутать: один – древний и мёртвый, другой… не такой. Мальчик шевельнулся у неё на руках, но не проснулся.

– Ага, – пробормотала заклинательница, – ты тоже чувствуешь.

Она направилась по равнине к почерневшей башне.

Врата Пути зияли внутри здания, висели в воздухе на высоте шести человеческих ростов. Заклинательница видела их как красноватый рубец, не зажившую, но переставшую кровоточить рану. Она не сумела опознать Путь – из-за давних повреждений параметры врат были слишком искажены. И это её слегка встревожило.

Заклинательница уложила детей на землю у подножия башни и уселась на обломок стены. Она смотрела на двух маленьких яггутов, свернувшихся во сне на ложе из пепла.

– А есть ли у меня выбор? – прошептала она. – Это наверняка Омтоз Феллак. Точно не Телланн. Старвальд Демелейн? Вряд ли. – Она перевела взгляд на равнину, увидела сходившиеся круги курганов и нахмурилась. – Кто жил здесь? Кто ещё строил из камня? – Она долго молчала, затем снова посмотрела на развалины. – Эта башня – последнее подтверждение, уж она – точно яггутская, её бы не стали строить совсем рядом с вратами враждебного Пути. Нет, это портал на Омтоз Феллак. Наверняка.

Но были и другие угрозы. Взрослый яггут, обнаружив на этом Пути двух детей чужой крови, с одинаковой лёгкостью может как убить их, так и усыновить.

– Тогда кровь запятнает чужие руки, яггутские. – Слабое утешение. Всё равно, кто из вас убьёт нас, важно лишь то, что вы нас убьёте. Женщина громко выдохнула сквозь стиснутые зубы. – А есть ли у меня выбор? – повторила она.

Она позволит им ещё немного поспать. А затем пошлёт во врата. Скажет мальчику: позаботься о сестре. Идти недалеко. И обоим: ваша мать ждёт вас внутри. Ложь, но необходимая, чтобы придать им храбрости. Если она не сумеет вас найти, отыщет кто-то из её родичей. Идите – к безопасности, к спасению.

В конце концов, что может быть хуже смерти?

Она встала, когда они приблизились. Пран Чоль принюхался и нахмурился. Яггутка не открыла свой Путь. Но больше тревожило другое – где дети?

– Встречает нас спокойно, – пробормотал Канниг Тол.

– О да, – согласился заклинатель костей.

– Не верю я этому – нужно её убить, немедленно.

– Она хочет говорить с нами, – возразил Пран Чоль.

– Смертельный риск – удовлетворить это её желание.

– Не могу спорить, вождь клана. Но… что она сделала с детьми?

– Ты их не чувствуешь?

Пран Чоль покачал головой.

– Прикажи копейщикам быть наготове, – сказал он и шагнул вперёд.

В её глазах заклинатель увидел умиротворённость, и это ясное осознание собственной неизбежной смерти потрясло Пран Чоля. Он подошёл, сперва ступал по щиколотку в воде, затем выбрался на песчаный островок и встал лицом к лицу с яггуткой.

– Что ты сделала с ними? – требовательно спросил он.

Мать улыбнулась, так что обнажились клыки.

– Они ушли.

– Куда?

– Туда, где ты их не найдёшь, заклинатель.

Пран Чоль нахмурился ещё сильней.

– Это наши земли. Нет в них такого места, где мы бы их не нашли. Ты их убила своею рукой?

Яггутка склонила голову набок, рассматривая имасса.

– Я всегда думала, что вы все едины в своей ненависти к моему народу. Всегда считала, что понятия сочувствия и милосердия чужды вашей натуре.

Заклинатель костей долго смотрел на женщину, затем отвёл взгляд и осмотрел мягкую, глинистую землю.

– Здесь был имасс, – проговорил он. – Женщина. Заклинательница… – та самая, которую я не смог найти на тропах духа. Которая не захотела, чтобы её нашли. – Что она сделала?

– Она изучила эту землю, – ответила яггутка. – И нашла врата на юге. Врата в Омтоз Феллак.

– Хорошо, – проговорил Пран Чоль, – что я – не мать. А для тебя, женщина, хорошо, что я лишён жестокости. – Он подал знак. Из-за спины заклинателя взметнулись тяжёлые копья. Шесть длинных, кремниевых наконечников пронзили кожу на груди яггутки, та пошатнулась, затем согнулась и упала на землю под стук древков.

Так закончилась тридцать третья Яггутская война.

Пран Чоль резко обернулся.

– У нас нет времени на погребальный костёр. Мы должны выступать на юг. Быстро.

Канниг Тол шагнул вперёд, а его воины двинулись к телу, чтобы выдернуть копья. Вождь клана прищурился, глядя на заклинателя.

– Что тебя тревожит?

– Предательница забрала детей.

– На юг?

– В Морн.

Вождь нахмурился.

– Эта заклинательница костей хочет спасти яггутских детей. Она думает, что Разрыв ведёт на Омтоз Феллак.

Пран Чоль увидел, как кровь отлила от лица Канниг Тола.

– Спеши в Морн, заклинатель, – прошептал вождь клана. – Мы не жестоки. Спеши.

Пран Чоль поклонился. Затем его окутал Путь Телланн.

Легчайшего дуновения её силы хватило, чтобы послать яггутских детей вверх, к зияющим вратам. Девочка заплакала за миг до того, как оказалась у портала, закричала, призывая мать, которая, как она думала, ждала внутри. Затем две фигурки исчезли.

Заклинательница вздохнула и ещё некоторое время глядела вверх, высматривая признаки неудачного перехода. Однако древняя рана не открылась, поток силы не устремился наружу из врат. В них будто что-то изменилось? Заклинательница не была уверена. Это была незнакомая ей земля; она не впитала здесь с молоком матери ту чувствительность, которой обладала в землях клана Тарад, в сердце Первой империи.

Рядом открылся Путь Телланн. Женщина развернулась на месте, приготовилась принять облик одиночницы, превратиться…

Из портала выскочил полярный лис, при виде её замедлил бег, а после принял облик имасса. Она увидела молодого человека со шкурой его тотемного зверя на плечах и в украшенном оленьими рогами головном уборе. Его лицо было искажено страхом, взгляд устремлён не на заклинательницу, а на портал у неё за спиной.

Женщина улыбнулась.

– Приветствую тебя, заклинатель. Да, я отправила их туда. Твоя месть не достанет их, и я рада этому.

Взгляд его золотистых глаз устремился к ней.

– Кто ты? Из какого клана?

– Я ушла из своего клана, но когда-то считалась одной из Логросовых. Меня зовут Килава.

– Лучше бы тебе было позволить мне найти тебя вчера ночью, – сказал Пран Чоль. – Тогда я смог бы убедить тебя, что быстрая смерть – бо́льшая милость для этих детей, чем то, что ты с ними сделала, Килава.

– Они ещё маленькие, их усыновят…

– Ты пришла сюда, в Морн, – холодно перебил Пран Чоль. – В развалины древнего города…

– Яггутов…

– Не яггутов! Эта башня – да, их, но её выстроили много лет спустя, во времена между разрушением города и Т’ол Ара’дом – извержением лавы, которая погребла под собой то, что уже было мертво. – Он вскинул руку, указал на висевшие в воздухе врата. – Вот эта рана уничтожила город, Килава. Путь за ней… ты не понимаешь? Это не Омтоз Феллак! Скажи мне, как запечатываются такие раны? Ты знаешь ответ, заклинательница!

Женщина медленно повернулась, взглянула на Разрыв.

– Если эту рану связывала душа, она должна была освободиться… когда вошли дети…

– Освободиться, – прошипел Пран Чоль, – в результате обмена!

Килава задрожала и вновь обернулась к нему.

– Так где же она? Почему не появилась?

Пран Чоль повернулся и глядел на центральный курган посреди равнины.

– На самом деле, – прошептал заклинатель, – она появилась. – Пран Чоль снова взглянул на Килаву. – Скажи, а сама ты отдашь жизнь за этих детей? Они теперь в ловушке, заключены в бесконечном кошмаре боли. Хватит ли твоего сострадания на то, чтобы пожертвовать собой? Совершить ещё один обмен? – Заклинатель внимательно посмотрел на неё, затем вздохнул. – Я так и думал. Утри слёзы, Килава. Лицемерие не к лицу заклинательнице костей.

– Что же… – смогла наконец произнести женщина, – что же освободилось?

Пран Чоль покачал головой. Снова взглянул на центральный курган.

– Не уверен, но рано или поздно нам придётся что-то с этим сделать. Подозреваю, что времени у нас вдосталь. Этому созданию теперь нужно выбраться из собственной гробницы, а её тщательно запечатали чарами. Более того, мантия Т’ол Ара’да укрывает курган слоем камней. – Он помолчал и добавил: – Но времени-то нам хватит.

– Что ты имеешь в виду?

– Нас призвали на Соединение. Нас ждёт Обряд Телланна, заклинательница.

Та сплюнула.

– Вы все сошли с ума. Выбрать бессмертие ради войны… это безумие. Я не явлюсь на зов, заклинатель.

Он кивнул.

– Однако же Обряд будет проведён. В странствиях духа я видел будущее, Килава. Я видел собственное иссохшее лицо через двести с лишним тысяч лет. Мы получим свою вечную войну.

В голосе Килавы прозвучала горечь.

– Мой брат будет доволен.

– Кто твой брат?

– Онос Т’лэнн, Первый Меч.

Пран Чоль обернулся.

– Ты – Отступница. Ты перебила своих родичей… свой клан…

– Да – чтобы разорвать связь и обрести свободу. Увы, умения моего старшего брата оказались во всём равны моим. Однако теперь мы оба свободны, хоть то, что я благословляю, Онос Т’лэнн проклинает. – Она обняла себя руками, и Пран Чоль увидел в ней глубокую неизбывную боль. Такой свободе он не завидовал. Килава снова заговорила: – А этот город? Кто его построил?

– К’чейн че’малли.

– Я слышала это имя, но почти ничего – о них самих.

Пран Чоль кивнул.

– Думаю, нам придётся узнать о них больше.