Текст книги "Охотники за костями. Том 1"
Автор книги: Стивен Эриксон
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Благословенный Дэссембрей следует за нами по пятам…
Леоман закашлялся и выпустил облако дыма. Согнулся пополам, продолжая кашлять.
Корабб потянулся за бурдюком с водой и сунул его в руки командиру. Тот наконец отдышался и отпил воды. Затем распрямился с шумным вздохом и ухмыльнулся:
– Ты – просто чудо, Корабб Бхилан Тэну'алас! Но отвечу тебе: очень надеюсь, что это не так!
Кораббу стало очень грустно. Он сказал:
– Ты смеёшься надо мной, командир.
– Вовсе нет, о благословенный Опоннами безумец, – единственный мой друг, оставшийся среди живых, – вовсе нет. Этот культ, понимаешь? Господин трагедий. Дэссембрей. Это и есть Дассем Ультор. Не сомневаюсь, что ты это сам понимал, но подумай: чтобы установился культ, религия, с клиром, жрецами и прочим, нужен ведь и бог. Живой бог.
– Дассем Ультор взошёл?
– Я полагаю, да. Хоть он и бог поневоле. Отказник, как и Аномандр Рейк из тисте анди. Оттого он странствует – в вечном бегстве и, быть может, в вечном поиске…
– Чего?
Леоман покачал головой. Затем сказал:
– И'гхатан. Да, друг мой. Там мы дадим бой, и это название станет проклятьем для малазанцев на все века, проклятьем, что горечью отравит их языки. – Внезапно он сурово взглянул на Корабба. – Ты со мной? Что бы я ни приказал, какое бы безумие внешне ни одолело меня?
Что-то во взгляде командира напугало Корабба, но воин кивнул:
– Я с тобой, Леоман Кистень. Не сомневайся в этом.
В ответ последовала кривая усмешка:
– Я не буду ловить тебя на слове. Но благодарю за него.
– Почему же ты усомнился в моём слове?
– Ибо я-то знаю, чтó собираюсь сделать.
– Расскажи мне.
– Нет, друг мой. Это – моё бремя.
– Ты ведёшь нас, Леоман Кистень. Мы пойдём за тобой. Ты сам сказал, что несёшь всех нас. Мы – груз истории, бремя свободы, но и под ним – ты не согнулся…
– Ах, Корабб…
– Я говорю лишь то, что было известно и прежде, но не произносилось вслух, командир.
– Есть великая милость в молчании, друг мой. Но не важно. Дело сделано, ты сказал то, что сказал.
– Я лишь больше тебя огорчил. Прости меня, Леоман Кистень.
Леоман вновь приложился к бурдюку с водой, затем сплюнул в огонь.
– Не стоит больше об этом говорить. И'гхатан станет нашим городом. Четыре-пять дней. Пора давильни уже завершилась, верно?
– Сезон оливок? Да, когда мы прибудем, в город привезут урожай. Соберётся тысяча купцов, и работникам придётся наново замостить дорогу к побережью. И явятся горшечники и бондари, возчики и караванщики… Воздух озолотится пылью и запылится золотом…
– Да ты поэт, Корабб. Торговцы и их наёмная охрана. Скажи, как думаешь, примут они мою власть?
– Должны принять.
– Кто фалах'д этого города?
– Ведор.
– Который?
– Тот, что с лицом, как у хорька, Леоман. Его рыбоглазого братца нашли мёртвым в постели любовницы, а саму блудницу так и не отыскали: она, верней всего, разбогатела и скрывается – или уже лежит в неглубокой могиле. Обычная история среди фалах'дов.
– Мы уверены, что Ведор по-прежнему стоит против малазанцев?
– До сих пор ни флот, ни армия не могли до него добраться. Ты сам это знаешь, Леоман Кистень.
Тот медленно кивнул, снова глядя в огонь. Корабб поднял глаза к ночному небу.
– Однажды, – проговорил он, – мы пройдём по Дорогам в Бездну. И так узрим все чудеса вселенной.
Леоман поднял взгляд и прищурился.
– Там, где звёзды сбились в плотные жилы?
– Это дороги, Леоман. Ты ведь не веришь этим безумным учёным?
– О, да. Все учёные безумны. И никогда не говорят ничего, чему стоило бы верить. Значит, дороги. Огненные тропы.
– Конечно, – продолжил Корабб, – до этого нам ещё много лет ждать…
– Как скажешь, друг мой. А теперь – лучше иди-ка отдохни.
Суставы скрипнули, когда Корабб поднялся.
– Да приснится тебе слава нынче ночью, командир.
– Слава? О, да, друг мой. Наша огненная тропа…
– А-а-ай, у меня от этого слизня несварение. Это всё икра!
– Этот ублюдок собрался в И'гхатан.
Сержант Смычок покосился на Флакона:
– Ты что, опять думал? Нехорошо это, солдат. Совсем нехорошо.
– Ничего не могу с собой поделать.
– И того хуже! Теперь придётся мне за тобой присматривать.
Корик стоял на четвереньках и пытался раздуть угли во вчерашнем костре. Вдруг он глотнул поднятую тучу пепла, закашлялся и отшатнулся, мотая головой и моргая. Улыбка расхохоталась:
– И вновь мудрый кочевник проявил себя! Ты уже уснул, Корик, и поэтому не видел, что Битум вчера помочился в костёр, чтобы его затушить.
– Что?!
– Врёт она, – проворчал Битум, который возился неподалёку со своим вещмешком – чинил порванную лямку. – Но ты бы видел своё лицо, Корик…
– Да кто ж лицо рассмотрит под этой белой маской? Кстати, разве не нужно провести в пепле «линии смерти», Корик? Сэтийцы же так делают?
– Только когда идут в битву, Улыбка, – сказал сержант. – А теперь, женщина, затихни. Ты ничем не лучше этой треклятой хэнской собаки. Она вчера вцепилась в ногу одному хундрилу – и не отпускала!
– Надеюсь, они её зажарили, – бросила Улыбка.
– Худа с два. Кривой стоял на страже. В общем, им пришлось звать Темула, чтобы он отодрал эту тварь. Но я это вот к чему: Улыбка, тебе спину не прикрывает виканский пёс, поэтому чем меньше будешь злобствовать, тем безопасней для тебя же.
Никто не упоминал об истории с ножом, который вонзился в ногу Корику неделю назад.
В лагерь забрёл Спрут. Он отыскал взвод, который уже заварил какой-то зловонный чай, и теперь потягивал горячую жидкость из своей жестяной кружки.
– Они здесь, – сообщил сапёр.
– Кто? – спросила Улыбка.
Флакон заметил, как сержант сел и опёрся спиной о свой мешок.
– Ладно, – со вздохом сказал Смычок. – Значит, выступление отложат. Помогите кто-нибудь Корику развести костёр – у нас будет настоящий завтрак. Спрут за кашевара.
– Я? Ну, ладно, только потом не жалуйтесь.
– На что? – с невинной улыбкой уточнил Смычок.
Спрут подошёл к кострищу и потянулся к поясному кошелю.
– У меня тут осталось немного огневичного пороха…
Все бросились врассыпную. Даже Смычок. Спрут внезапно оказался в полном одиночестве и недоумённо уставился на своих товарищей по оружию, которые уже очутились по меньшей мере в пятнадцати шагах от него. Сапёр нахмурился:
– Да зёрнышко-другое, не больше! Вы что, решили, я совсем свихнулся?
Все посмотрели на Смычка. Тот пожал плечами:
– Это инстинктивная реакция, Спрут. Странно, что ты к ней ещё не привык.
– Да? И как так вышло, что ты первый задал стрекача, а, Скрип?
– Так кому же лучше знать, если не мне?
Спрут присел у кострища.
– Ну раз так, – пробормотал он, – я просто уничтожен.
Он вытащил из кошеля небольшой глиняный диск. Это была фишка для настольной игры под названием «корытца», в которую Спрут обожал играть в свободное время. Сапёр плюнул на диск, затем бросил его на угли и живо отскочил назад.
Больше никто не пошевелился.
– Слушай, – спросил Корик, – это ведь не настоящая фишка для «корытец», правда?
Спрут покосился на него:
– Почему это?
– Потому что их швыряют куда попало!
– Это – только если я проиграю, – ответил сапёр.
Взметнулось облако золы, вспыхнуло пламя. Спрут вернулся к кострищу и начал подбрасывать кизяки в огонь.
– Ладно, кто-нибудь займитесь костром. А я найду нечто похожее на еду и попробую что-то сообразить.
– У Флакона есть ящерицы, – подсказала Улыбка.
– Даже не думай, – взвился маг. – Они мои… друзья.
Флакон смешался, когда все остальные солдаты взвода уставились на него.
– Друзья? – переспросил Смычок, почёсывая бороду и разглядывая чародея.
– Что, – не удержалась Улыбка, – остальные для тебя слишком умные, Флакон? Мы слишком много сложных слов говорим? Да ещё умеем читать эти закорючки на глиняных и восковых табличках, и даже на свитках? Ну, то есть, все, кроме Корика, конечно. Но всё равно. Ты себя чувствуешь ущербным, Флакон? Не физически – это и так понятно. Умственно? В этом дело?
Флакон бросил на неё возмущённый взгляд:
– Ты об этом пожалеешь, Улыбка.
– Ой, он отправит против меня своих друзей-ящериц! На помощь!
– Хватит уже, Улыбка, – прорычал Смычок.
Та поднялась, провела руками по распущенным волосам.
– Ладно, пойду посплетничаю со Смекалкой и Уру Хэлой. Смекалка говорит, что видела Неффария Бредда пару дней назад. Лошадь пала, и он её нёс в лагерь своего взвода. Они её зажарили. Только кости остались.
– Взвод сожрал целую лошадь? – фыркнул Корик. – И как вообще так вышло, что я никогда не видел этого Неффария Бредда? Его вообще хоть кто-то видел?
– Я видела, – отрезала Улыбка.
– Когда? – не сдавался Корик.
– Пару дней назад. Надоело мне с вами болтать. И костёр у вас гаснет.
И она пошла прочь.
Сержант по-прежнему методично подёргивал себя за бороду.
– Ох, нижние боги, нужно её просто сбрить, – пробормотал он.
– Так ведь птенцы ещё не вылетели из гнезда, – возразил Спрут, раскладывая рядом с собой несколько свёртков с припасами. – Кто собирал змей? – громко спросил он, выронив половину на землю и подхватив что-то длинное и гибкое. – Они завонялись…
– Это уксус, – объяснил Корик. – Старинный сэтийский деликатес. Уксус пропекает мясо, когда нет времени по совести его закоптить.
– Ты зачем змей убиваешь? – возмутился Флакон. – Они полезные!
Смычок поднялся:
– Флакон, пойдём-ка со мной.
Вот проклятье! Надо теперь выкручиваться, чтобы ничего не сказать.
– Есть, сержант.
Они перепрыгнули канаву и вышли на простор Лато-одана – по большей части плоской равнины, усыпанной тут и там грудами камней – каждый не больше человеческой головы. Где-то на юго-западе располагался город Каюм, по-прежнему вне поля зрения, а позади высились Таласские горы, уже много веков безлесые и выветренные, словно гнилые зубы. На небе ни тучки, только утреннее, но уже жаркое солнце.
– Где ты держишь своих ящериц? – спросил Смычок.
– На одежде. То есть – на солнце днём. А ночью они гуляют.
– И ты вместе с ними.
Флакон кивнул.
– Это полезный талант, – заметил сержант, затем продолжил: – Особенно, чтобы шпионить. Не за врагом, конечно, но за всеми остальными.
– Пока что. То есть, я хотел сказать, мы ещё ни разу не подходили к врагам достаточно близко…
– Я знаю. И поэтому ты до сих пор никому об этом не рассказывал. Так что, много ты наслушал у адъюнкта? В смысле, с того времени, когда узнал о гибели «Мостожогов».
– Не очень, если честно.
Флакон замялся, гадая, сколько можно сказать.
– Выкладывай, солдат.
– Этот Коготь…
– Жемчуг.
– Да. И, ну, хм, Высший маг.
– Быстрый Бен.
– Ну, да. А теперь ещё и Тайшренн…
Смычок схватил Флакона за руку и развернул к себе.
– Он же ушёл. И пробыл здесь едва ли пару колоколов, да и то неделю назад…
– Да, но это ведь не значит, что он не может вернуться в любой момент, правда? В общем, все эти страшные, могущественные маги… они меня пугают.
– А меня ты пугаешь, Флакон!
– Почему?
Сержант прищурился, затем отпустил его руку и пошёл дальше.
– Куда мы идём? – спросил Флакон.
– Ты мне скажи.
– Не туда.
– Почему?
– Кхм. Там Нихил и Бездна, на той стороне этого бугорка.
Смычок разразился полудюжиной отборных портовых ругательств.
– …и Худ бы нас всех побрал! Слушай, солдат, я ведь ничего не забыл. Я помню, как ты в кости играл с Меанасом, как делал куколки Худа и Узла. А ещё магия земли и разговоры с духами… Нижние боги, ты так похож на Быстрого Бена, что у меня волосы дыбом встают. Ладно, положим, это всё у тебя от бабушки, но, видишь ли, я знаю, откуда у Бена такие таланты!
Флакон нахмурился, глядя на сержанта:
– Что?
– Что значит «что»?
– О чём ты, сержант? Ты меня запутал.
– Бен имеет доступ к большему числу Путей, чем любой другой маг, о котором я только слышал. Кроме, – добавил он с раздражением, – кроме, может быть, тебя.
– Но я ведь даже не люблю Пути!
– Точно, ты ближе к Нихилу и Бездне, верно? Духи и всё такое. Когда не играешь с Худом и Тенью, конечно!
– Они старше Путей, сержант.
– Вот как! И что ты этим хочешь сказать?
– Ну, Обители. Это Обители. То есть они были Обителями. Прежде чем стали Путями. Это старая магия, так меня учила бабушка. По-настоящему старая. Но вообще я передумал про Нихила и Бездну. Они что-то собираются сделать, и я хочу это видеть.
– Но ты не хочешь, чтобы они увидели нас.
Флакон пожал плечами:
– Уже поздно, сержант. Они знают, что мы здесь.
– Ладно, тогда веди. Но я хочу, чтобы Быстрый Бен с тобой переговорил. И я хочу всё знать про эти Обители, о которых ты толкуешь.
Нет, не хочешь.
– Конечно.
Переговорить. С Быстрым Беном. Это плохо. Может, удастся сбежать. Нет, не будь дураком. Не выйдет сбежать, Флакон. Да и какая опасность от разговора с Высшим магом? Он ведь ничего дурного не делал. В целом. Почти. Не так, чтобы кто-то узнал. Кроме хитрого ублюдка вроде Быстрого Бена. Ох, Бездна, что если он разнюхает, ктó ходит в моей тени? С другой стороны, я же не просил за мной ходить, верно?
– Что бы ты там сейчас не думал, – тихонько прорычал Смычок, – у меня мурашки по коже.
– Это не я. Это Нихил с Бездной. Они начали обряд. Я опять передумал: наверное, нам лучше вернуться.
– Нет.
Они начали подниматься по склону. Флакон почувствовал, как под одеждой по телу побежали струйки пота.
– У тебя врождённый дар, да, сержант? Мурашки по коже и всё такое. Ты чувствуешь… такое.
– У меня было плохое воспитание.
– Куда подевался взвод Геслера?
Смычок бросил на него резкий взгляд:
– Ты опять это делаешь.
– Мне очень жаль.
– Они сопровождают Бена и Калама – вышли вперёд. Так что жуткая встреча с Беном для тебя откладывается. Можешь радоваться.
– Ушли вперёд. По Пути? Нельзя им этого делать. Не здесь. Не сейчас…
– Почему?
– Ну… Потому что.
– Впервые за всю свою карьеру в малазанской армии мне невыносимо хочется придушить другого солдата.
– Мне очень жаль.
– Да хватит это имя поминать!
– Это не имя. Просто слово.
Сержант сжал кулаки.
Флакон замолчал, гадая, не хочет ли Смычок и вправду его задушить.
Они выбрались на гребень. В тридцати шагах от них виканские ведьма и колдун выставили круг из зазубренных камней и теперь сидели внутри, глядя друг на друга.
– Они странствуют, – объяснил Флакон. – Как духовидцы. Как таннойцы. Они чувствуют нас, но смутно.
– Думаю, не стоит заходить в этот круг.
– Только если нам потребуется их вытащить.
Смычок оглянулся:
– Только если мне потребуется их вытащить. Если что-то пойдёт не так. Если они попадут в беду.
Они подошли ближе.
– Почему ты решил пойти в армию, Флакон?
Потому что она настояла.
– Моя бабушка решила, что это хорошая мысль. Она только-только умерла, и её дух был, ну, немного встревожен. Чем-то.
Нет, Флакон! Нельзя про это говорить! Уходи от темы.
– Мне было скучно. Неспокойно. Продавать куколки штурманам и морякам в порту…
– Где?
– В Джакате.
– Какие куколки?
– Ну, такие, что нравятся Буревестникам. Умиротворительные.
– Буревестникам? Нижние боги, Флакон, я-то думал на них уже давно ничего не действует. Много лет уже.
– Куколки тоже не всегда помогали, но иногда срабатывали, то есть работали лучше, чем все прочие подношения. В общем, денег я зарабатывал достаточно, но этого было мало…
– Тебе тоже вдруг стало холодно?
Флакон кивнул:
– Ожидаемо, если учесть, куда они пошли.
– И куда же?
– В Худовы врата. Всё в порядке, сержант. Наверное. Я так думаю. Они хитрые, и если не привлекут внимания…
– Но… зачем?
Флакон покосился на сержанта, тот побледнел. Неудивительно. Треклятые призраки Рараку его измотали.
– Они ищут… людей. Мёртвых.
– Сормо И'ната?
– Наверное. Виканцев. Тех, что погибли в «Собачьей цепи». Они уже это пытались делать. Но не отыскали… – Флакон замолчал, когда порыв ледяного ветра взвился от каменного круга. – Ой-ой, это плохо. Я сейчас вернусь, сержант.
Флакон рванулся вперёд, затем прыгнул прямо в круг.
И пропал.
Точнее, он сам решил, что пропал, поскольку оказался вовсе не в Лато-одане, а по колено в старых, подгнивших костях под болезненно-серым небом. Кто-то кричал. Флакон обернулся на звук и увидел в тридцати шагах три фигуры. Нихил, Бездна, а напротив них – ужасное привидение, и этот лич кричал. Юные виканцы сжались под напором гневной тирады.
Этого языка Флакон не понимал. Он подошёл ближе, вздымая каждым шагом облачко костяной пыли.
Лич вдруг протянул руки и ухватил обоих виканцев, вздёрнул их в воздух, затем встряхнул.
Флакон побежал вперёд. И что я буду делать, когда добегу?
Жуткое создание зарычало и швырнуло Нихила и Бездну на землю, а потом внезапно исчезло в клубах пыли.
Флакон добрался до них, когда они уже поднимались на ноги. Бездна ругалась на своём родном языке, сбивая пыль с туники. Она в ярости уставилась на подбежавшего мага.
– Чего тебе нужно?
– Думал, вы попали в беду.
– Мы в порядке, – буркнул Нихил, но на его юном лице застыло робкое выражение. – Можешь увести нас обратно, чародей.
– Тебя прислала адъюнкт? – нервно спросила Бездна. – Нам что, не будет покоя?
– Никто меня не посылал. Ну, то есть сержант Смычок… мы с ним просто шли…
– Смычок? Ты имеешь в виду «Скрипач».
– Мы вроде как должны…
– Не будь дураком, – перебила Бездна. – Все знают.
– Мы не дураки. Но вот вам явно не приходило в голову, что сам Скрипач этого хочет. Хочет, чтобы его называли Смычком, потому что прежняя его жизнь погибла, а старое имя вызывает плохие воспоминания, а ему их и так довольно.
Виканцы молчали.
Несколько шагов спустя Флакон спросил:
– А это был виканский лич? Один из тех мёртвых, которых вы искали?
– Ты слишком много знаешь.
– Так да или нет?
Нихил выругался себе под нос и сказал:
– Это была наша мать.
– Ваша… – Флакон замолчал.
– Она нам сказала «хватит хныкать, пора повзрослеть», – добавил Нихил.
– Это она тебе сказала, – взорвалась Бездна. – Мне она сказала…
– «Найди себе мужа да роди ребёночка».
– Это было просто предложение.
– Это она предлагала, когда тебя в воздухе трясла? – поинтересовался Флакон.
Бездна сплюнула себе под ноги.
– Предложение. О котором я могу на досуге подумать. И вообще я не обязана тебя слушать, солдат. Ты малазанец. Взводный маг.
– Но это он, – заметил Нихил, – седлает искры жизни.
– Маленькие. Как мы в детстве.
При этих словах Флакон улыбнулся. Она это заметила.
– Что такого смешного?
– Ничего. Мне очень жаль.
– Я думала, ты нас выведешь отсюда.
– Я тоже так думал, – проговорил Флакон, останавливаясь и оглядываясь по сторонам. – Ой, похоже, нас заметили.
– Это всё ты виноват, маг! – возмутился Нихил.
– Возможно.
Бездна зашипела и указала рукой в сторону.
Возникла другая фигура, по сторонам которой выступали собаки. Виканские псы. Девять, десять, двенадцать. Глаза их сверкали серебром. Человек выглядел как виканец – седоватый, приземистый и кривоногий. Лицо его обезображивал ужасный шрам.
– Это Бальт, – прошептала Бездна и шагнула вперёд.
Собаки зарычали.
– Нихил, Бездна, я вас искал, – проговорил призрак по имени Бальт, остановившись в десяти шагах от них вместе с собаками. – Услышьте меня. Нам здесь не место. Понимаете? Нам здесь не место. – Он замолчал и привычным жестом потянул себя за нос. – Хорошенько обдумайте мои слова.
Призрак отвернулся, затем замер и оглянулся через плечо:
– И ещё: Бездна, выходи замуж и роди детей.
Призрак исчез.
Бездна топнула ногой так, что её окутала пыль.
– Да почему же все мне это говорят?!
– Твоё племя истребили, – благоразумно начал Флакон. – Логично было бы…
Ведьма шагнула к нему.
Флакон отступил…
И возник внутри каменного круга.
В следующий миг послышалось тяжёлое дыхание Нихила и Бездны, а их тела, прежде застывшие, начали подёргиваться.
– Я уже начал волноваться, – сообщил Смычок, стоя позади него, на самом краю каменного круга.
Виканцы медленно поднимались на ноги.
Флакон торопливо подошёл к своему сержанту.
– Нам пора уходить, – сообщил он. – Прежде чем она окончательно оправится, я хотел сказать.
– И почему?
Флакон первым пошёл прочь.
– Она на меня разозлилась.
Сержант фыркнул, затем потрусил следом.
– И почему она на тебя разозлилась, солдат? Будто нужно спрашивать…
– Я кое-что сказал.
– Быть того не может. Поверить не могу.
– Я не хочу вдаваться в подробности, сержант. Мне очень жаль.
– Мне уже хочется тебя повалить и к земле пришпилить для неё.
Он добрались до гребня. Позади них Бездна разразилась потоком проклятий. Флакон ускорил шаг. Затем остановился, присел, сунул руку за пазуху и вытащил сонную ящерицу.
– Просыпайся, – пробормотал маг и посадил её на землю.
Ящерица побежала прочь. Под пристальным взглядом Смычка.
– Ящерка за ними пойдёт, верно?
– Она ведь может решиться и на настоящее проклятье, – объяснил Флакон. – И если решится, мне нужно будет его отвести.
– Худов дух, что ж ты ей такое сказал-то?
– Я совершил ужасную ошибку. Согласился с её матерью.
– Нам пора отсюда убираться. Иначе…
Калам обернулся.
– Ладно, Бен.
Он поднял руку, чтобы остановить солдат, которые прикрывали их с флангов, и того, что шёл сзади. Затем тихонько свистнул, чтобы привлечь внимание дюжего рыжебородого капрала, который возглавлял отряд.
Члены взвода собрались, чтобы окружить убийцу и Высшего мага.
– За нами идут, – заявил сержант Геслер, утирая пот с блестящего лба.
– И даже хуже, – добавил Быстрый Бен.
Солдат по имени Песок пробормотал:
– Куда уж хуже-то.
Калам обернулся и присмотрелся к тропе позади. И ничего не смог различить в бесцветном мареве.
– Но это ведь по-прежнему Имперский Путь, так?
Быстрый Бен потёр шею:
– Я не очень в этом уверен.
– Но как такое могло произойти? – взорвался капрал Ураган, под покатым лбом которого маленькие глазки сверкали так, будто он вот-вот впадёт в боевое безумие; свой серый кремнёвый меч он держал так, словно ожидал, что какой-нибудь демон вдруг выскочит прямо ему под нос.
Убийца проверил свои длинные ножи, затем сказал, обращаясь к чародею:
– Ну?
Быстрый Бен помедлил, затем кивнул:
– Ладно.
– И что вы двое сейчас решили? – спросил Геслер. – Вам что, невыносимо тяжело объяснить остальным?
– Ублюдок саркастичный, – заметил Быстрый Бен, одарив сержанта широкой, белозубой улыбкой.
– Я много кому в рожу засветил за свои годы, – проговорил Геслер, улыбаясь в ответ, – но ещё ни разу – Высшему магу.
– Иначе бы тебя здесь не было, сержант.
– Давайте по делу, – низко проворчал Калам. – Мы собираемся подождать и посмотреть, кто за нами гонится, Геслер. Бен не знает, где мы, и это само по себе уже очень тревожно.
– А потом уходим, – добавил маг. – Никакого геройства.
– Это просто девиз Четырнадцатой армии, – с громким вздохом протянул Ураган.
– Что именно? – уточнил Геслер. – «А потом уходим» или «Никакого геройства»?
– Сам выбирай.
Калам окинул взглядом взвод: сперва Геслера, затем Урагана, затем молодого Истина, Пэллу и взводного чародея, Песка. Какая жалкая компания.
– Давайте просто его убьём, – проворчал Ураган, переминаясь с ноги на ногу. – А потом обсудим, что это такое было.
– Одному Худу известно, как тебе удалось прожить так долго, – заметил Быстрый Бен, качая головой.
– Всё потому, что я – разумный человек, Высший маг.
Калам хмыкнул. Ладно, тут они меня уели.
– Как далеко преследователь, Бен?
– Рядом. И не преследователь. А преследователи.
Геслер снял с плеча арбалет, а Истин и Пэлла последовали его примеру. Установив стрелы на ложе, морпехи рассыпались полукругом.
– Преследователи, говоришь, – пробормотал сержант, недовольно поглядывая на Быстрого Бена. – Это сколько же? Два? Шесть? Пятьдесят тысяч?
– Не в том дело, – сказал Песок, у которого вдруг задрожал голос. – Тут соль в том, откуда они пришли. Из Хаоса. Прав я или нет, Высший маг?
– Значит, – протянул Калам, – Пути и правда в беде.
– Я тебе говорил, Лам.
– Говорил. И адъюнкту то же самое повторил. Но она хотела, чтобы мы попали в И'гхатан прежде Леомана. А это значит, что придётся идти по Путям.
– Смотрите! – прошипел Истин.
Из серого морока выступило нечто массивное, огромное, чёрное, как грозовая туча, загородило собой небо. А позади него – ещё, и ещё, и ещё…
– Пора уходить, – выдохнул Быстрый Бен.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?