Текст книги "Крутые белые парни"
Автор книги: Стивен Хантер
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Хватит, Ричард, – сказал наконец Ламар.
Он сказал это не потому, что почувствовал жалость или уважение к старику, этому упрямому и твердолобому остолопу. Просто он был недоволен Ричардом. Лицо парня по-бабьи сморщилось, в его ударах не было должной силы.
Ричард поднял на Ламара искаженное лицо. Но это была не ярость, а лишь ужасное возбуждение. «Дерьмо, – подумал Ламар. – Он выглядит так, словно ему в задницу насыпали соли».
– Оделл! – скомандовал Ламар.
Оделл перевернул старика на спину и резким винтообразным движением вывернул ему руку. Старик дико закричал от боли. Ламар отправился на поиски спиртного. Может быть, эти люди были христианскими водохлебами и не пили ничего, кроме чая? Он слышал о таких, но не мог себе представить, что подобное может существовать в действительности. Крики старого фермера раздражали его.
Он забрел в кладовку. Наверное, все порядочные люди хранят выпивку в кладовках? Ламар огляделся. Ему никогда не приходилось бывать в таких домах. Ему стало интересно, каково здесь жить. На стенах – фотографии многочисленных детей. Он пригляделся повнимательнее: ему эти дети показались пришельцами с Марса или еще откуда-нибудь издалека. Должно быть, все эти дети, симпатичные женщины и красивые парни – дочери и сыновья старика, или кем там еще они ему приходятся? Интересно, как ведут себя с мужчинами такие женщины? Они были совсем не похожи на сучек из «Пентхауса» с их круглыми сиськами и гладкой кожей. Кожа женщин на фотографиях выглядела шероховатой, но, может, это оттого, что их снимали вечером. Однако эти женщины выглядели очень естественно, они были настоящими, сладостными и нежными. Он представил себе страх в их глазах, если бы он захотел их трахнуть. Ламар не нюхал женщины уже почти десять лет. Он уже почти забыл, как они выглядят. Даже сейчас он был не уверен, успеет ли он переспать с бабой, прежде чем его возьмут копы.
Наконец он нашел то, что искал. Коричневые бутылки рядами стояли в запертом шкафчике. Ламар сломал замок и открыл дверцу. Хороший был замочек. Так, посмотрим. «Джек Дэниелс», выдержанное, номер семь. Питьевое виски из Теннесси. Лучшего и желать не надо. Он отвернул пробку и сделал глоток. Черт возьми. Как жидкий дым. Жжет внутренности и выжимает из глаз слезы. Только это волшебное зелье может выдавить слезы из глаз Ламара Пая. Он сделал еще один глоток и поставил бутылку на место. Только бы до этого шкафчика не добрался Оделл. С ним трезвым-то нелегко управиться, а когда он выпьет, то становится похожим на ходячую смерть. Если сюда пожалуют копы, то не хотелось бы, чтобы Оделл напился пьяным, ведь в схватке с законом, бог свидетель, на этого сосунка Ричарда рассчитывать не приходится.
Ламар зашел в комнату, где стоял телевизор. Шли новости. Некрасивая молодая женщина с охапкой ребятишек на руках ревела в камеру, а толпящиеся вокруг нее хорошенькие девочки-репортеры смотрели, как она истекает слезами. Женщина рыдала по своему бедному мужу Уилларду и рассказывала, каким хорошим человеком он был. Ламар понял, что она рассказывает о том самом Уилларде, водителе фургона.
«Черт тебя подери, Уиллард, – подумал Ламар. – На какой же уродине ты женился!» Потом он подумал, что с удовольствием трахнул бы и эту страшную бабу. Он хотел просто кого-нибудь трахнуть, неважно кого. Может, чуть позже он трахнет старика.
Потом на экране появилось изображение его персоны, кто-то рассказывал о нем, говоря, что власти считают беглецов вооруженными и очень опасными. Как они только умудряются произносить такие слова без запинки?
На экране появились кадры девятилетней давности, когда его арестовал отряд полицейских из отдела убийств полиции Оклахома-Сити. Это было, когда они с Оделлом пришили Никки Пузатери по заказу «Язычников». Дурацкая вышла история. Кому расскажешь – не поверят. Они выстрелили этому маленькому упрямцу в затылок. Они же видели, что кровь хлестала из него, как томатный сок. Потом они выстрелили ему в спину, завернули в большую тряпку, отвезли за тридцать километров и бросили у дороги. И после этого он еще какое-то время жил?
Однако он действительно еще пожил и успел назвать его копам, и они взяли Ламара, окаменевшего от амфетамина, у бабы, которую звали Салли Две Калоши. Это была индейская девка, которая иногда подрабатывала проституцией, а иногда вместе с ним грабила мелочные лавки. Девчонка, хотя об этом никто не знал, в свое время утопила в сортире своего пьяного папашу. Тот принуждал ее к сожительству с десятилетнего возраста. В четырнадцать лет она его убила. Ну так вот, копы потащили Ламара в каталажку в центре Оклахома-Сити. По дороге его снимали. Он увидел на экране знакомое лицо одного из полицейских. Помнится, тогда от него здорово несло чесноком. Ламар успел еще раз посмотреть на экран, до того как картинка исчезла: он был одет в рубашку для гольфа, единственное, что у него было. На кармашке нарисован маленький крокодил. В этой майке он похож на девочку. Почему он купил себе именно такую рубашку? Нос расплющен, глаза тусклые и бессмысленные (он тогда был под кайфом), нижняя губа отвисла, вся морда какая-то размазанная. Надо же было так нажраться таблеток! Волосы он тогда носил длинные, но они аккуратно были собраны в хвост. Выглядел он в тот момент как абсолютный дурак. В последние мгновения на свободе.
Потом на экране появилась женщина из Армии спасения. Она была красоткой, похожей на дочерей старого фермера и репортерш, говоривших с вдовой Уилларда. Ему захотелось трахнуть и ее. Женщина низким и тревожным голосом говорила о том, насколько опасны эти люди и как следует избегать встречи с ними до тех пор, пока полиции не удастся их поймать. Она рассказывала об ужасных непристойностях, которые были вытатуированы на кулаках Ламара, о том, что злодеи уже убили трех человек. У нее было вытянутое и мрачное лицо.
Страх в ее голосе приятно щекотал нервы Ламара. Он очень любил это ощущение. Он знал, что устрашающе действует на людей с улицы, на этих средних американцев. Глядя в его глаза, они уже испытывали боль и ужас. Это случалось, когда ему заглядывали в глаза, но они редко это делали, и им редко это удавалось, даже если их было много. Надпись «Твою мать!» на костяшках пальцев остужала пыл самых любопытных.
– Ламар!
Это был голос Ричарда.
– Что?
– Мы их нашли. Там целый арсенал. Старуха сказала код замка.
– Как старик?
– Что-то он неважно дышит.
– У него была возможность облегчить себе жизнь. Да и нам было бы хлопот меньше. Посмотри, как он там. Если он по-прежнему не понимает шуток, трахни его.
Они спустились на первый этаж, а оттуда в подвал. В стене подвала была ниша высотой около полутора метров. Дверца, прикрывавшая ее, открылась, и стали видны полки, на которых лежали все известные человечеству виды легкого стрелкового оружия.
– Пятьдесят шесть, тридцать три, ноль-восемь, – гордо сказал Ричард. – Я сам его открыл.
Из уважения к Ламару даже Оделл не стал рыться в арсенале. Ламар наклонился и потрогал ружья и пистолеты – их было великое множество.
– Зажгите свет, – приказал он.
Свет зажгли.
Ламар придирчиво осматривал оружие, пока наконец не нашел то, что ему было нужно. Да, хозяин, видимо, был заядлым стрелком из пистолета, и Ламар быстро отыскал для себя стоящую пушку. Это был автоматический револьвер сорок пятого калибра с длинным, около двадцати сантиметров, стволом. Ламар осмотрел револьвер, чтобы убедиться, что это кольт. Да, это был кольт, но под фирменным знаком «КОЛЬТ» стояла надпись: «Оружейный завод Кларка, Новая Иберия, Луизиана».
– Это револьвер «бычий глаз»? – спросил Ламар.
– Иди ко всем чертям, – ответил старик, лежавший на полу с распухшим лицом.
– Они меня точно дождутся, я это и без тебя знаю, но все же это «бычий глаз»?
– Билл был чемпионом штата по стрельбе из пистолета, по стендовой стрельбе и по беглому огню. Это было в семидесятые годы, – пояснила женщина.
– Я бы хотел посмотреть, как он стреляет, – заметил Ламар, – но этого не случится.
Он снова наклонился и достал из ниши еще кое-что: это был мощный револьвер, кольт 0,367 «магнум» с десятисантиметровым стволом, такие стволы называют питонами. Он вручил оружие Ричарду.
– Вот, держи, – сказал он. – Теперь ты мужчина.
Потом он повернулся к пожилой леди:
– Я могу спорить, что вы прекрасно готовите. Почему бы вам не накормить нас настоящим деревенским завтраком? Яйца, бекон, сок и еще что-нибудь этакое. Я и мои друзья голодны как черти, бабуля.
– Не давай им ничего, – приказал ей старик.
– Вы же собираетесь убить нас, – сказала старая женщина.
– Да, мэм, может, мне придется это сделать, но не потому, что вы мне не нравитесь, просто так складываются обстоятельства. Но давайте мы сперва поедим, ладно?
– Это можно, – согласилась старая леди.
– Мэри, ты набитая дура, – проворчал старик.
– Ну что ты кипятишься, Билл, – сказал Ламар. – Мэри просто хочет показать, что она хорошая хозяйка.
Глава 06
«Должно быть, я изрядный подонок», – думал Бад, удивляясь головокружительной скорости своего падения и предательства. Это оказалось так легко и просто. Ложь въелась в его плоть и кровь, стала привычкой, второй натурой. Он мог позвонить Джен и обмануть ее двумя-тремя короткими отрывистыми фразами. Подсознательно он чувствовал, что чем меньше он будет общаться с Джен и чем больше будет грубить ей, тем меньше будет мучить его совесть. После этого он звонил Холли, и на этот раз его разговор отличался нежностью, голос излучал доброту. Перемена совершалась в нем очень быстро и естественно. Это делало его больным, он очень переживал, но ничего не мог с собой поделать.
Сейчас Бад стоял у телефона-автомата в закусочной Джима Дайнера в Ратлифф-Сити, на семьдесят шестой дороге, ведущей из Оклахомы к Далласу. Место было довольно пустынное: закусочная, маленький магазинчик и прачечная-автомат. Заведение славилось красными перчиками чили, но сейчас было раннее утро, и перчиков еще не подавали. Часы показывали десять часов утра, они патрулировали с шести; четыре часа они провели за рулем и изрядно устали. Их патрульная машина была малой частью всеобщего движения, которое имело целью попытаться перехватить… А кого, собственно, они собирались перехватывать? Заключенных? Об этих парнях ничего не было слышно с самого момента обнаружения фургона с трупом, а произошло это уже тридцать шесть часов назад.
Телефон позвонил дважды, потом Джен подняла трубку.
– Привет, как твои дела? Спасибо за форму.
Джен, вечно занятая обслуживанием других, привезла в Чикапей в управление пять форменных рубашек в пластиковом пакете, смену белья и носки. За время отсутствия Бад порядком обносился.
– Ну, у нас-то все хорошо, – ответила она. – У нас все в порядке. А как ты?
В этом голосе была вся Джен: отстраненная, соблюдающая дистанцию, скрыто чем-то недовольная, однако это недовольство было практически невозможно потрогать пальцами, его можно было почувствовать, но невозможно ухватить.
– Со мной все нормально. Ты знаешь, тут такая суета, творится бог знает что, но никто не имеет ни малейшего представления, куда делись эти ребята. Кажется, дорожные посты будут свертывать, а патрули отзывать, может быть, уже завтра. Решили, что здесь мы их все равно не найдем.
– Как это ужасно, то, что они сделали с этим парнем из фургона, – сказала Джен.
– Правда, это страшно. Они просто выродки. Ну да ладно. Как дети?
– Рассу в колледже выставили оценки. Знаешь, он у нас просто отличник. Мы можем им гордиться.
– Да, парень весь в тебя. Как дела у Джеффа?
– О, с ним тоже все отлично. У них был матч, но, правда, он не попал в основной состав, хотя это почему-то не очень испортило ему настроение. После игры мальчики пошли в пиццерию, и сейчас он там с ними.
– Как я хотел посмотреть эту игру! Проклятая служба. Теперь придется ждать целый год, но тогда уж я наверняка поеду с ним.
– Ох, Бад…
– В чем дело? – спросил он, поглядывая на часы.
– Ты был в пятницу около Форта?
В мозгу прозвучал тихий сигнал опасности. Пятница, да? Он был с Холли. Они провели пару часов в комнате мотеля. Этот мотель называется «Вигвам» и находится у четвертых ворот Форта. Обычно там останавливаются приезжающие в гости к солдатам родственники. Мотель держал отставной полицейский, который позволял Баду бесплатно пользоваться комнатой в дневное время.
Бад удивился, как больно ударил его вопрос жены. Раньше у него не возникало никаких проблем. Он оглянулся и посмотрел на беднягу Теда. Тот сидел за столиком перед нетронутой тарелкой с яичницей и наполовину отпитым стаканом кока-колы и разговаривал с официанткой.
– Нет-нет, я там точно не был, – соврал он, стараясь придать своему голосу невинность, что, впрочем, ему не удалось.
– Мардж Сойер клянется, что видела, как ты выезжал со стоянки у Форта. Она посигналила тебе, но ты не обратил на это внимания. Я почему тебе об этом говорю. Дело в том, что она попросила узнать у тебя, если ты хорошо знаешь это место, не можешь ли ты порекомендовать дешевый мотель, потому что номера в «Холидей-инн» стоят очень дорого, а сестра Мардж…
– Нет, Джен, это был не я, к тому же я совершенно не знаю район Форт-Силл, – рявкнул Бад, чувствуя, как ложь неловко ворочается у него во рту. – Слушай, ладно, мне пора возвращаться на дорогу. Вечером, если смогу, я тебе позвоню.
– Я в этом не сомневаюсь.
Бад повесил трубку. Он поступил нехорошо и злился на себя за это; было ясное, погожее утро, но Бад с удивлением обнаружил, что дышится ему тяжело. Кто такая эта Мардж Сойер? Что она видела? Он в тот день был в форме, она ни с кем не могла его спутать. Вот черт! Влипнуть так по-дурацки. Может, надо на время прекратить встречи или придумать еще что-нибудь…
Он бросил в щель еще одну монету и набрал номер. Она сразу взяла трубку.
– О, Бад, ты так давно не звонил! Ты же обещал позвонить вчера.
Такие замечания и в хорошие времена всегда раздражали Бада, а в том настроении, в каком он сейчас находился, такой вопрос его разозлил. Иногда это становилось слишком тяжелым грузом, и тогда на один-два вечера ему требовалась передышка. Надо было постоянно запоминать массу разных вещей: почему задержался, что произошло, какой дорогой он ехал домой. Короче, ему приходилось играть роль, которую всегда приходится играть человеку, решившемуся на обман. Это изматывало его.
– Я никак не мог оторваться от Теда. Они постоянно заставляют нас патрулировать дороги, я вырвался на одну секунду.
– Ладно, как ты там? – решила поинтересоваться Холли.
– Здесь не так уж много хлопот, но масса скучной суеты, скажу я тебе. Думаю, что скоро нас отзовут. Кажется, у начальства ничего не получается с поимкой.
– Бад, ты говоришь таким раздраженным голосом.
– Я просто устал, Холли.
– Я по тебе очень соскучилась.
– И я соскучился по тебе, моя радость.
– Мы увидимся в тот день, когда вас распустят по домам?
– Ну, я, конечно, постараюсь с тобой увидеться, – заверил он, смутно чувствуя, что попадается в ловушку. – Я не знаю точно, смогу ли я. Я тут пропустил один матч, в котором играл мой сын, и хочу пойти на следующий, если, конечно, он будет играть в основном составе.
– Хорошо, – ответила она, но в тоне ее не было ничего хорошего.
– Я действительно соскучился по тебе.
– Я знаю, что ты действительно соскучился.
– Скоро мы с тобой обо всем поговорим.
Он повесил трубку, чувствуя необъяснимую злость. Он только что пообещал ей, что после окончания патрулирования, в первый же день, встретится с ней. Прекрасно. Он будет страшно усталым, и как быть с Тедом, если и его отпустят в тот же день? Это был полный кавардак. Иногда Бад попросту вставал в тупик. Он не понимал, как ему жить дальше.
Посокрушавшись несколько секунд, он вернулся в закусочную и сел рядом с Тедом.
– Ну как она? – спросил Тед.
– Хорошо. Очень хорошо. Ты не звонил Холли?
– Ну, у Холли-то все отлично, я в этом не сомневаюсь, – сказал Тед. – Ладно, чего сидеть, давай двигать, а?
Бад посмотрел на часы: десять пятнадцать. Да, самое время возвращаться на дорогу. Он не любил так надолго выпадать из радиоконтакта. Он и не заметил, что они были вне связи почти десять минут. Бад торопливо проглотил остатки остывшего кофе и встал, чтобы расплатиться. Это было необязательно, но Бад знал, что стоит только поддаться соблазну и перестать платить за еду в закусочных – а это было очень легко сделать, – как люди тут же перестанут тебя уважать. Он дал официантке доллар, не первый раз подосадовав на то, что Тед никогда, даже на словах, не пытался платить за еду.
– Да, Бад, – сказал Тед. – Чуть не забыл. Тут одна девушка хотела тебя о чем-то спросить.
Бад обернулся к официантке, женщине средних лет со значком, на котором было написано ее имя – Рут; она была ему смутно знакома, так как Баду не раз приходилось обедать в этом заведении, но он никогда не пытался познакомиться с ней поближе, как он это иногда делал в других местах.
– Что случилось, Рут? – спросил он.
– Сержант, я хотела сказать вам о старом Билле Степфорде. Каждое утро в девять часов вот уже в течение десяти лет он пьет у нас кофе. А сегодня его нет. Я очень волнуюсь, не случилось ли с ним чего.
– Я посоветовал ей обратиться к шерифу округа Мюррей, – вмешался в разговор Тед.
– Я бывала там, они все только разыгрывают из себя героев, но с тех пор как из Мак-Алестера сбежали заключенные, они из своего управления носа не высунули.
– А вы не пробовали позвонить этому фермеру? – спросил Бад.
– Да, сэр, пробовала. Но линия все время занята. Я звонила четыре раза, и все время было занято.
– Может быть, он с кем-то разговаривает?
– Все может быть. Но я знаю мистера Степфорда. Он не особенно разговорчив.
– А его жена?
– Его жена прекрасная женщина, но и она вряд ли будет полчаса висеть на телефоне.
– Но это похоже на то, что они просто плохо положили трубку, – заметил на это Бад.
– Билл Степфорд ездит к нам десять лет, не пропуская ни одного дня. Однажды он приехал к нам, преодолевая сугробы на своем «лендровере», когда был страшный снегопад. Он очень любит наш кофе.
Бад обдумывал положение.
– Где он живет?
– В десяти километрах отсюда по этой дороге. Потом надо свернуть налево, на дорогу округа номер шесть – семьдесят девять. Проедете полтора километра и увидите почтовый ящик. Может быть, он упал или ему стало плохо и он не может подойти к телефону. Все же это нехорошо, когда люди живут так изолированно друг от друга. Они не должны так жить.
– Ну ладно, – решил Бад, – я сейчас позвоню в диспетчерскую. Если мы им не нужны, то, пожалуй, мы завернем к Степфорду.
Ламар разрешил Ричарду первому принять душ и лечь поспать, ведь Ричард вел машину, когда Ламар с Оделлом спали. Ричард погрузился в благодатное, без сновидений, забытье. Но когда Ламар растолкал его около девяти часов, то выяснилось, что ничего не изменилось: он по-прежнему находится в спальне Степфордов, и он по-прежнему сбежавший из заключения арестант, связавшийся с двумя убийцами.
Ричард натянул на себя рабочие джинсы и голубую рубашку Билла Степфорда и начал заниматься сразу двумя вещами, которые поручил ему Ламар. Он должен был сидеть у окна спальни на втором этаже и держать под наблюдением дорогу, но это было не главное для него занятие. Главное – он должен был рисовать львов.
– Да, Ламар, но что будет с нами дальше? Как я смогу это делать после всего того, что здесь произошло?
– Сможешь. Я хочу, чтобы ты это делал, я хочу, чтобы ты сделал это как можно лучше, чтобы мы могли перейти к следующему шагу.
«К какому еще следующему шагу?»
Он сидел за столом, внося бесконечные поправки в уже много раз исправленный рисунок. Первоначальная картина покрылась густой паутиной линий и черт, превративших рисунок в размытую серую кляксу. Интересно, что Ламар хотел разглядеть в этом хитросплетении линий, с чего следовало начать? Ричард понимал, что произведение невыносимо банально, что все это отражение фантазий первобытных арийских предков из эпохи гиперборейцев[5]5
В греческой мифологии – народ, живущий на севере.
[Закрыть].
Картина соответствовала той стадии развития интеллекта, на которой застрял Ламар, но с настоящим искусством она не имела ничего общего. Женщина, лев, замок! Порождение необузданной дикой фантазии люмпен-пролетария, вся жизнь которого проходит в угнанных фургонах; фантазия таких людей питается чтением дешевых комиксов и просмотром жестоких, кровавых и скучных фильмов. Эта фантазия была буйной, грубой, лишенной тонкостей и оттенков.
Однако именно она спасла ему жизнь. Это Ричард отчетливо понимал: ему удалось смирить ярость Ламара и направить ее в другое русло, заставить Ламара понять, что в жизни существует не только закон поедания слабого сильным. Кроме того, был сам процесс создания рисунка. В нем, конечно, присутствовало что-то дикое и необузданно свободное, отвечающее сути Ламара, но эта-то суть и не давалась Ричарду как художнику, как ни пытался он ухватить ее, то работая с образами львов, то переходя к орлам и тиграм. Когда он начинал об этом думать, страх и сомнения проходили; такая работа не терпит халтуры, ее нельзя делать спустя рукава. Все дело заключалось в переключении работы сознания с левого полушария мозга на правое. Ламар это понимал, он предоставил Ричарду для работы, можно сказать, отдельный кабинет и дал ему немного времени. Но теперь Ламар настаивал на хорошем результате.
К счастью, у фермера в доме нашлось достаточное количество бумаги и карандаши. Вооружившись карандашом, Ричард в задумчивости сидел у окна, временами выглядывая наружу и стараясь представить себе саванну, по которой бродили разительно похожие друг на друга мужчины и львы, но где женщина тем не менее оставалась женщиной. Единственным законом, который правил в такой саванне, были клыки и мощные лапы, и самым сильным существом в ней являлся Ламар, Ламар Лев, не просто убийца, а проницательный и умный повелитель.
Грифель карандаша свободно летал по поверхности бумажного листа. Ричард глубоко проник в понятие сути льва, такого проникновения в существо явления раньше он не мог достичь; это озарение пришло только теперь. Он находился в красном поясе джунглей, он был сейчас в таком состоянии, когда, вглядываясь в незнакомую форму жизни, задаешь себе вопрос: чем она пахнет?
Он остановился. Гм, а что, неплохо!
Он мечтательно посмотрел в окно и попытался представить себе плоскую равнину, по которой перемещались яркие точки зебр и жирафов, бродили буйволы, носились хитрые антилопы и то тут, то там видны были вездесущие гиены.
Ему уже почти удалось увидеть то, что он хотел увидеть, как вдруг красивая иллюзия рассыпалась в прах. По дороге к ферме приближалась черно-белая патрульная машина полиции штата Оклахома.
Хотя Бад сидел за рулем, настроение у него было препаршивое.
– Тед, тебе правда не мешало бы позвонить Холли.
– Нет. – Это было единственное, что был в состоянии ответить Тед.
– Она будет волноваться, – настаивал Бад.
– Если говорить правду, Бад, – проговорил Тед, – то в последнее время мы почти не разговариваем с Холли. Я махнул на нее рукой. По ее глазам я хорошо вижу, что ничего для нее не значу. Мой бог, я так люблю ее, но вот она здесь, а я не могу достучаться до нее.
Баду стало очень неловко, он занервничал, судорожно сглотнув. У него запершило в горле. Тед был действительно несчастен и остался один на один со своей болью.
– Вот, например, ты и Джен – у вас идеальный брак. Вы одна команда. Она – часть твоей карьеры. Она довольна тем, что у тебя есть и каков ты есть. Она никогда на тебя не давит.
– Тед, ты же знаешь, что внешность бывает обманчива.
– Только не твоя внешность, Бад.
– Слушай, Тед, нам надо будет потолковать.
– Потолковать?
Но в этот момент они подъехали к скотному двору фермы Степфордов. У дома были рубчатые белые деревянные стены, видно, что двор застраивался постепенно, по мере того как дела хозяина шли в гору. Лужайка аккуратно подстрижена, вдоль дорожек росли яркие цветы. Дом стоял в тени огромного дуба.
Бад и Тед вышли из машины. Бад поправил антенну, достал из проволочной сетки на спинке сиденья фуражку и надел ее на голову. После этого он огляделся. Рядом с домом было свежевспаханное поле, с которого недавно скосили пшеницу. До самого горизонта то там, то здесь виднелись дубовые рощицы, а яркая зелень простирающихся полей говорила о том, что с них еще предстояло убрать люцерну. Справа раскинулось пастбище, по которому между стогов сена бродили коровы.
По радиотелефону Тед набрал номер.
– Слушай, наверняка они плохо положили трубку, – сказал Тед.
– Алло! – закричал в трубку Бад.
Ответа не было.
– Пошли постучимся в дверь и выясним, не случилось ли чего.
Ричард опрометью летел вниз по лестнице. Он не кричал, хотя ему страшно хотелось это сделать. Все его существо было охвачено паникой. Ему захотелось в уборную. Каждый шаг его тяжелого бега отдавался в животе болью.
– Ламар, – закричал он с рыданиями в голосе, – Ламар, Ламар, ой, Ламар!
По ступенькам он бросился в подвал.
В подвале Оделл что-то пилил на верстаке ножовкой. На полу Ричард разглядел три длинных металлических стержня и какие-то деревянные чурбачки.
Ламар взглянул на Ричарда.
– Ламар, – простонал тот, – полиция. Полиция штата.
Ламар смотрел на него отсутствующим взглядом. Потом раскрыл рот:
– Сколько их? Это отряд? Подвижная группа захвата? Или просто одна патрульная машина?
– Я заметил только одну, – сказал Ричард, – на подъездной дорожке, на полпути отсюда. Они будут здесь через минуту.
Ламар кивнул. Он обернулся и посмотрел на чету Степфордов, которые, ослабев от пережитого ужаса, покорно сидели на старом диване.
– Только пикните – и вы покойники. Я не шучу, я действительно это сделаю.
Голос Ламара звучал спокойно, но очень убедительно.
Тем временем Оделл оторвался от верстака и занялся зарядкой ружей, из которых, как теперь понял Ричард, Оделл сделал несколько удобных обрезов.
Ламар взял один из них и передернул затвор.
– Мы поднимемся наверх. Ты пока свяжи этих людей и постарайся сделать это получше. Потом поднимайся к нам. Если услышишь стрельбу, беги быстрей и не забудь свой пистолет.
– Телять, – счастливым голосом просюсюкал Оделл.
– Слушаюсь, Ламар, – ответил Ричард.
– Пошли, Оделл, – велел Ламар, – сейчас мы будем готовить жаркое из легавых.
Ламар положил в карман пригоршню патронов. Оделл последовал его примеру. Они бегом поднялись по лестнице.
Ламар внимательно наблюдал за ними. Один – с виду серьезный мужик, второй – молоденький парнишка. Стоят на солнышке, озираются. Старший крикнул: «Хелло!» и поправил пояс. Потом достал из машины фуражку, натянул ее на голову и долго поправлял. Он хотел выглядеть представительно. Воображала, в рот ему… Молодой выглядел сердитым, может быть, он просто устал. Было похоже, что он хочет поскорее отделаться от всей этой обузы.
Ламар понимал, что они не ждут никаких неприятностей. Он это нутром чуял. Копы просто не представляли, куда они лезут; когда произойдет то, что должно произойти, они растеряются и долго не смогут прийти в себя. Он видел, как они перекинулись несколькими словами, а потом приняли решение идти в дом.
Ламар также понял, что на молодом надет защитный жилет, так как форменная рубашка была натянута на его торс неестественно гладко. Хлопковая ткань прилегала к кевлару без единой морщинки. Старший, который был гораздо более крепкого телосложения, жилета не носил. И хотя у него была очень мощная грудная клетка, униформа сидела на нем свободнее, чем на молодом.
– Оделл, выйди во двор и спрячься за левый угол дома. Не стреляй, пока я не начну стрелять. Сначала целься в старшего, я сделаю то же самое. Возможно, он уже бывал в переделках и по нему уже вели огонь. Так что он, может, не впадет в панику, как молодой. Но самое главное – не дать им добраться до машины. Потому что у них в машине передатчик и телефон, если они доберутся до них, то через две минуты здесь будет подкрепление. Мы должны снять их чисто, ты понял меня, солнце мое?
– Тито, – ответил Оделл.
– Мальчишке стреляй в голову. Целься высоко и старайся попасть в лицо. Старику можешь стрелять в живот, на нем нет бронежилета.
Оделл с обрезом в руке пошел на задний двор.
Ламар подошел к левому окну. Они пока слишком далеко, стрелять еще рано. Если бы у этого фермера были настоящие ружья, то из полуавтоматической винтовки можно было бы уже сейчас снять обоих копов, не дожидаясь, пока они подойдут ближе. У него было четыре патрона в обрезе полуавтоматического «браунинга» и полные карманы боеприпасов к нему, кроме того, у него был пистолет сорок пятого калибра, но он ненавидел в подобных ситуациях короткоствольное оружие. Слишком много всяких «если» и «может быть» возникает при стрельбе из пистолетов.
Он был необычно взволнован. Возбуждение на грани сумасшествия. Ламару хотелось хихикать, его охватило какое-то немыслимое блаженство. Он пытался остудить себя, но куда там! Дело обещало быть захватывающим.
Когда стрелять? Стрелять, когда они постучат в дверь? Стрелять в них через дверь? Но может быть, пуле не хватит сил пробить деревянное полотно двери? Тогда пуля застрянет и все пойдет прахом. Нет, лучше всего впустить их в дом и дать пройти метра три. Подстрелить их из обрезов, а потом прикончить из револьвера сорок пятого калибра.
О-о-о-о-о! Поджаренный легавый! Пальчики оближешь!
Они не спеша шли к дому. Слюдяными крыльями на солнце сверкали стрекозы. Бад смотрел на цветы и чувствовал ту любовь, которую хозяева вкладывали в свой уход за ними. Джен была такой же. Странно, что хозяева не вышли поприветствовать полицию. Кажется, фермеры остались единственными людьми в Америке, кто еще сохранил в душе уважение к представителям закона.
Он повернулся к Теду, чтобы поделиться своим удивлением, но в это время Тед взорвался.
Конечно, он взорвался не в буквальном смысле, просто вокруг его головы возникло мелкоячеистое облако красного цвета, а из шеи начал бить красный пульсирующий фонтан; глаза расширились от ужаса.
Баду показалось, что они сквозь невидимую стеклянную дверь вошли в совершенно незнакомый мир. Было ощущение, что он попал в патоку или в масло, во всяком случае во что-то вязкое, что гасило все звуки, потому что наступила гробовая тишина. Не доносилось ни одного звука. Может, они и доносились, но Бад перестал их слышать. Он почувствовал многочисленные жгучие уколы, словно его атаковал рой рассерженных пчел, и одновременно ощутил, что у него онемела и отнялась нога.
Потом мир окрасился в ярко-оранжевый цвет, буквально вспыхнул, и Бад потерял всякое представление об окружающем; ему показалось, что время остановилось. Чувства вернулись несколькими секундами позже, когда Бад обнаружил, что лежит на земле. Самого момента падения он не помнил. Кругом все залито кровью. Кровь была везде. Он посмотрел на беднягу Теда, у того сильно текла кровь из раны на шее, он беззвучно стонал. От выстрела разбилась левая линза солнцезащитных очков Теда, из прикрытого глаза тонкой струйкой змеилась кровь. Казалось, что все произошло очень медленно, и он не мог понять, что, собственно, случилось. В воздухе носились пыль и неизвестно откуда взявшееся множество насекомых. В этот момент Бад понял, что их обстреляли из левого окна дома и что он серьезно ранен.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?