Текст книги "Изобилие"

В последние 150 тысяч лет Homo sapiens эволюционировал в мире, который был локальным и линейным, но сегодняшняя наша реальность глобальна и экспоненциальна.[97]97
  …Homo sapiens эволюционировал в мире, который был локальным и линейным. Впервые предположено в: Ray Kurzweil, The Age of Spiritual Machines (Viking, 1999), идея повторяется в отдельной статье, см. Ray Kurzweil, «The Law of Accelerating Returns»: www.kurzweil.net/the-law-of-accelerating-returns.


[Закрыть] В локальной реальности наших предков почти все, что происходило в течение дня, происходило в пределах ограниченных расстояний, которые можно было пройти пешком. В их линейной действительности перемены были невероятно медленными – жизнь от поколения к поколению практически не менялась, и, когда перемены все-таки происходили, они всегда следовали линейной прогрессии. Чтобы вы почувствовали разницу: если я сделаю тридцать линейных шагов (допустим, преодолевая метр за один шаг) от порога моего дома в Санта-Монике, я пройду 30 метров. Однако если я сделаю тридцать экспоненциальных шагов (один, два, четыре, восемь, шестнадцать, тридцать два метра и т. д.), я окажусь в миллиарде шагов от дома – то есть двадцать шесть раз обогну земной шар.

Сегодняшний глобальный и экспоненциальный мир очень отличается от того, который научился понимать в процессе эволюции наш мозг. Представьте себе масштаб информации, с которой мы сегодня сталкиваемся. Выпуски The New York Times за неделю содержат больше информации, чем среднестатистический гражданин XVII века встречал за всю жизнь.[98]98
  Выпуски The New York Times за неделю содержат больше информации: Michiko Kakutani, «Data Smog: Created by Information Overload,» New York Times online edition, June 8, 1997.


[Закрыть] И этот объем растет в геометрической прогрессии. Эрик Шмидт, главный исполнительный директор Google[99]99
  На момент написания книги. Сегодня – председатель совета директоров компании Alphabet.


[Закрыть], говорил в 2010 году:

С самого начала времен и до 2003 года человечество создало пять эксабайт цифровой информации. Эксабайт – это один миллиард гигабайт, то есть единица с восемнадцатью нулями. В данный момент человеческая раса производит по пять эксабайт информации каждые два дня. К 2013 году пять эксабайт будут генерироваться каждые десять минут. Неудивительно, что мы изнурены.[100]100
  С самого начала времен и до 2003 года: Eric Schmidt, Abu Dhabi Media Summit Keynote, Abu Dhabi 2010 Media Summit, March 12, 2010.


[Закрыть]

Проблема в том, что мы интерпретируем глобальный мир с помощью системы, разработанной для локального применения. А так как мы раньше не видели ничего подобного, экспоненциальные изменения кажутся нам еще более непонятными. Кевин Келли пишет в книге «Чего хотят технологии» (What Technology Wants):

Пятьсот лет назад технологии не удваивали мощность и не дешевели в два раза каждые 18 месяцев. Водяные колеса не становились дешевле с каждым годом, а пользоваться молотком не становилось проще с каждым десятилетием. Железные изделия не становились все более прочными, урожай кукурузы зависел от погоды, но не улучшался последовательно год за годом. Вы не могли каждые 12 месяцев «апгрейдить» свою воловью упряжку, переводя ее на какой-то принципиально новый уровень.[101]101
  Пятьсот лет назад технологии: впервые появилось на сайте Келли www.kk.org/thetechnium/archives/2008/11/the_origins_of.php, а затем – в What Technology Wants (Viking, 2010), p. 88.


[Закрыть]

Разрыв между локально-линейной прошивкой нашего мозга и глобально-экспоненциальной реальностью нашего мира создает ситуацию, которую я называю «разрушительной конвергенцией». Технологии переживают самое бурное в истории развитие и взаимопроникновение, а наш мозг не может с легкостью воспринять такую быструю трансформацию. Наши текущие способы управления и сопровождающие их структуры регулирования не предназначены для таких темпов.

Посмотрите на рынки. В последние десятилетия в одночасье рухнули такие компании-миллиардеры, как Kodak[102]102
  …Такие компании-миллиардеры, как Kodak: Suzy Jagger, «Kodak Faces Break-Up After Fall in Digital Product Sales,» London Times, December 11, 2008.


[Закрыть], Blockbuster[103]103
  …Blockbuster: Michael J. de la Merced, «Blockbuster, Hoping to Reinvent Itself, Files for Bankruptcy,» New York Times, September 23, 2010.


[Закрыть] или Tower Records[104]104
  …Tower Records: Yuki Noguchi, «A Broken Record Store,» Washington Post, August 23, 2006.


[Закрыть], в то время как практически ниоткуда появились новые компании-миллиардеры. YouTube[105]105
  …YouTube: Andrew Ross Sorkin and Jeremy W. Peters, «Google to Acquire YouTube for $1.65 Billion,» New York Times, October 9, 2000.


[Закрыть] прошел путь от стартапа до актива, приобретенного Google за 1,65 млрд долл., за 18 месяцев. Groupon[106]106
  …Groupon: Eric Savitz, «Groupon Says No to Google’s $6 Billion Bid? Really?» Forbes, December 4, 2010.


[Закрыть] проделала путь от стартапа до компании, стоящей 6 млрд, за два года. Состояния еще никогда в истории не делались столь быстро.

Здесь кроется фундаментальная психологическая проблема. Изобилие – глобальная концепция, в основе которой – экспоненциальные изменения. Однако наш локально-линейный мозг не способен уловить ни возможностей, которые приносят с собой эти изменения, ни скорости, с которой они происходят. Вместо этого мы оказываемся жертвами явления, получившего название «цикл ажиотажа»[107]107
  …«Цикл ажиотажа»: Jackie Fenn, «Understanding Hype Cycles,» When to Leap on The Hype Cycle, Gartner Group, 2008.


[Закрыть] (hype cycle) или «цикл зрелости технологий». Мы встречаем очередную новую технологию с завышенными ожиданиями – и очень быстро разочаровываемся, если ее возможности не соответствуют ажиотажу. Но помимо этого, вот что здесь важно: нам снова и снова не удается распознать постажиотажные трансформирующие возможности новых экспоненциальных технологий. То есть у нас имеется в буквальном смысле слепое пятно в отношении технологических возможностей, на которых могло бы основываться наше видение изобилия.

Около двадцати лет назад антрополог и эволюционный психолог из Оксфордского университета Робин Данбар обнаружил еще одну проблему, связанную с нашей локально-линейной перспективой. Данбар заинтересовался числом межперсональных связей, которое человеческий мозг способен обрабатывать одновременно. Исследовав глобальные исторические закономерности, Данбар обнаружил, что люди имеют свойство самоорганизовываться в группы числом примерно в 150 человек[108]108
  …Люди имеют свойство самоорганизовываться в группы числом примерно в 150 человек: Aleks Krotoski, «Robin Dunbar: We Can Only Have 150 Friends at Most,» Guardian, March 14, 2010.


[Закрыть] (это объясняет, почему армия США, пройдя длительный путь проб и ошибок, пришла к выводу, что 150 человек – оптимальное количество для функционального боевого соединения). Подобным же образом, когда Данбар исследовал паттерны общения в таких социальных сетях, как, например, Facebook,[109]109
  …Паттерны общения в таких социальных сетях, как, например, Facebook: NPR Staff, «Don’t Believe Facebook: You Only Have 150 Friends,» National Public Radio, All _ings Considered, June 4, 2011.


[Закрыть] он обнаружил, что, хотя люди могут иметь тысячи «друзей», на самом деле они общаются опять же примерно со ста пятьюдесятью из них. Сложив вместе все эти сведения, ученый пришел к выводу, что люди эволюционировали в составе групп примерно по 150 человек[110]110
  …Люди эволюционировали в составе групп примерно по 150 человек: Robin Dunbar, How Many Friends Does One Person Need?: Dunbar’s Number and Other Evolutionary Quirks (Harvard University Press, 2010), pp. 4–5.


[Закрыть] – и это число, известное теперь как «число Данбара», и определяет максимум социальных связей, которые может обрабатывать мозг индивидуума.

В современном обществе, где, например, нуклеарная семья сменила расширенную семью, очень немногие способны по-настоящему общаться со ста пятьюдесятью соплеменниками. Но это число все еще зашито в наш мозг, поэтому мы заполняем пустое пространство теми, с кем поддерживаем «контакт» – пусть этот контакт заключается лишь в том, что мы видим этих людей по телевизору. Сплетни в их изначальной форме имели значение для выживания,[111]111
  Сплетни в их изначальной форме имели значение для выживания: Robin Dubar, Grooming, Gossip, and The Evolution of Language (Harvard University Press, 1998).


[Закрыть] потому что в кланах численностью около 150 человек происходящее с одним членом клана оказывало непосредственное влияние на всех остальных. Но сегодня мы наблюдаем остаточный эффект этого явления. Нас так заботит то, что происходит со звездами вроде Леди Гаги, не потому что это может оказать непосредственное влияние на нашу жизнь, а потому что наш мозг не делает различий между поп-звездами, которых мы знаем, и родственниками, которых мы знаем лично.

Само по себе это эволюционное наследие делает нас еще более зависимыми от телевидения (и, возможно, отнимает у нас время, которое мы могли бы потратить на улучшение планеты), но число Данбара никогда не работает изолированно – как и ни один из когнитивных процессов, описанных в этой главе. Наш мозг – изумительно интегрированная система, поэтому все эти процессы работают совместно, как музыкальные инструменты в оркестре, – и симфония, которая получается в результате, не всегда звучит приятно.

Из-за функции миндалевидного тела и конкуренции СМИ за наше внимание поступающая к нам по каналам связи информация полна апокалиптических прогнозов. Из-за негативного смещения и предвзятого обращения к авторитету (authority bias) – еще одного когнитивного искажения, связанного с нашей склонностью излишне доверять авторитетным для нас фигурам, – мы охотно им верим. А из-за локально-линейного устройства нашего мозга (одним из примеров чего является число Данбара) мы к тому же относимся к этим авторитетным фигурам как к друзьям, что, в свою очередь, провоцирует ингрупповой фаворитизм (ingroup bias – склонность отдавать предпочтение тем людям, которых мы числим членами своей группы). В результате мы им еще больше доверяем. Как только мы начинаем верить в скорое наступление апокалипсиса, миндалевидное тело приходит в состояние повышенной тревожности, отбрасывая практически все доводы, которые свидетельствует о противоположном. Ту информацию, которую не улавливает миндалевидное тело, подхватывает предвзятость подтверждения, которая теперь направлена на убежденность в нашей неминуемой гибели. Все вместе приводит к тому, что множество людей на Земле убеждено в том, что конец близок и мы абсолютно ничего не можем с этим поделать.

И тут возникает последний вопрос: где же правда? Если наш мозг создает такой хаос в нашем восприятии реальности, то как же эта реальность выглядит на самом деле? Этот вопрос очень важен. Если мы движемся к катастрофе, то все эти когнитивные искажения могут оказаться полезным активом. Но именно в этот момент все становится еще более странным. В следующей главе мы обсудим кое-какие доказанные факты, и эти факты просто поражают воображение. Забудьте о «яме, которая слишком глубока, чтобы из нее выбраться». Как мы вскоре увидим, на самом деле никакой ямы, в общем-то, и нет.

Глава 4
Все не так плохо, как вы думаете

Во второй главе мы перечислили сложные цели, которых нужно достичь, чтобы наступило изобилие. Это был первый очерк нашей финишной прямой, но финиш – это не то же самое, что весь путь в целом. Чтобы полностью понять, куда мы хотим прийти, нам нужно как можно точнее определить отправную точку. Если мы сможем взглянуть на мир без присущего нам скепсиса, каким он пред нами предстанет? Какого прогресса мы уже достигли, не заметив этого?

Мэтт Ридли потратил последние два десятилетия, пытаясь ответить на эти вопросы. Сейчас Ридли под шестьдесят, это высокий англичанин с поредевшими русыми волосами и приятной улыбкой. Он учился в Оксфорде на зоолога, но сделал карьеру в качестве автора научно-популярных книг, специализируясь на истоках поведения и его эволюции. В последнее время его больше всего интересует чисто человеческий аспект поведения – предрасположенность нашего биологического вида к плохим новостям. «Это невероятно! – восклицает Ридли. – Эти пессимистические стенания, это непроизвольное „все ужасно“, вырывающееся у людей, живущих в довольстве и безопасности, за которые их предки бы отдали всё что угодно. Мы наблюдаем очень устойчивую тенденцию рассматривать каждый стакан как наполовину пустой. Впечатление, что люди судорожно цепляются за плохие новости, словно за противошоковое одеяло»[112]112
  «Это невероятно… эти пессимистические стенания»: интервью авторов с Мэттом Ридли, 2010.


[Закрыть]. В поисках объяснения этого пессимизма Ридли, как и Канеман, определил в качестве источника проблемы когнитивные искажения и эволюционную психологию. Он считает, что искажение, в наибольшей степени мешающее нам воспринять идею изобилия, – это неприятие потери (loss aversion), то есть склонность огорчаться из-за потери больше, чем радоваться такому же приобретению. Неприятие потери заставляет людей двигаться по накатанному пути. Человек не желает избавляться от плохих привычек из страха, что изменения только ухудшат его положение. Но это искажение тоже работает не в одиночку. «Я думаю, что здесь есть и компонент эволюционной психологии, – объясняет Ридли. – Возможно, мы такие хмурые потому, что именно самым хмурым из наших предков в эпоху плейстоцена повезло не попасть на обед льву».

В любом случае Ридли пришел к выводу, что этот отрыв от реальности приносит нам больше вреда, чем пользы, и последнее время начал с этим бороться. «У меня вошло в привычку спорить с подобными мнениями. Каждый раз, когда кто-то ворчит по поводу той или иной мировой проблемы, я стараюсь обдумать контраргументы – и каждый раз их нахожу». Такой переход к позитивному мышлению не случился за одну ночь. Когда Ридли только начинал работать научным журналистом, он встречал сотни экологов, которые убежденно предрекали планете самое мрачное будущее. Но потом он стал замечать, что признаки катастрофы, предсказанной этими экспертами, так до сих пор нигде и не наблюдаются.

Кислотные дожди были первым признаком того, что факты не очень-то соответствуют поднятой шумихе. Кислотные дожди, которые когда-то считались главной угрозой жизни на нашей планете, возникают из-за того, что ископаемое топливо при горении выделяет в атмосферу двуокись серы и оксиды азота, что приводит к кислотному сдвигу в pH-балансе осадков – отсюда и их название. Впервые явление кислотного дождя было замечено английским ученым Робертом Ангусом Смитом[113]113
  …Английским ученым Робертом Ангусом Смитом: www.epa.gov/region1/eco/acidrain/history.html.


[Закрыть] в 1852 году – и понадобилось около столетия, чтобы кислотный дождь превратился из любопытного феномена, интересного только натуралистам, в причину предполагаемой глобальной катастрофы. Тревогу забили к концу 1970-х, и в 1982 году канадский министр по защите окружающей среды[114]114
  …В 1982 году канадский министр по защите окружающей среды: Frederic Golden, Jay Branegan, John M. Scott, «Environment: Storm over a Deadly Downpour,» Time, December 6, 1982.


[Закрыть] сформулировал общие опасения в интервью журналу Time:

Кислотный дождь – это одна из самых ужасных форм загрязнения, какие только можно себе представить. Это коварная малярия, которой больна биосфера.

В то время Ридли разделял это мнение. Но прошло несколько десятилетий, и он осознал, что не происходит ничего катастрофического. «Дело даже не в том, что деревья так и не погибли, – дело в том, что они никогда и не думали погибать в больших количествах и из-за кислотных дождей. Леса, согласно всем этим прогнозам, должны были полностью исчезнуть, а вместо этого они сейчас находятся в лучшем состоянии, чем когда-либо».

Конечно, меры, принятые человечеством, сыграли огромную роль в предотвращении катастрофы. В Америке все эти «заламывания рук» привели к появлению множества законодательных запретов и норм, от Закона о чистом воздухе до обязательной установки на все новые автомобили каталитических конвертеров. В результате выбросы двуокиси серы уменьшились[115]115
  В результате выбросы двуокиси серы уменьшились: Nina Shen Rastogi, «Whatever Happened to Acid Rain,» Slate, August 18, 2009. См.: www.slate.com/id/2225509.


[Закрыть] с 26 миллионов тонн в 1980 году до 11,4 миллионов в 2008-м, а оксидов азота – с 27 млн до 16,3 млн тонн за тот же период. Некоторые эксперты считают, что уровень выбросов SO₂ и NO в настоящее время все еще слишком высок, но факт остается фактом: экологический апокалипсис, предсказанный в 1970-х годах, так и не наступил.

Этот факт возбудил любопытство Ридли. Он начал изучать другие мрачные пророчества – и обнаружил схожие закономерности. «Предсказания о грядущем кризисе перенаселенности и глобальном голоде оказались совершенно ошибочными, – говорит Ридли, – и пандемии были не были столь масштабными, как предполагалось. Уровень заболеваемости раком с учетом возрастных групп снижается, а не растет. Более того, я заметил, что людей, которые выдвигали эти прогнозы, подвергали серьезной критике, но они так и не признали свою ошибку».

Все это привело Ридли к следующему вопросу: если самые мрачные пророчества не сбываются, то как насчет достоверности более общих предположений – например, убежденности в том, что мир становится хуже? Чтобы ответить на этот вопрос, Ридли начал изучать глобальные тенденции: экономические и технологические отчеты, показатели продолжительности жизни и здравоохранения, а также целую группу экологических проблем. Результаты этих исследований легли в основу его книги «Рациональный оптимист», которая объясняет, почему в наше время разумнее смотреть в будущее человечества с оптимизмом. Источник его оптимизма основывается на очевидном, но часто пренебрегаемом обстоятельстве: время – это ресурс. Более того, время всегда было нашим самым драгоценным ресурсом, и этот факт имеет важные последствия для нашей оценки возможности прогресса.

У каждого из нас в сутках 24 часа. То, как мы используем это время, определяет качество нашей жизни. Мы прилагаем огромные усилия к тому, чтобы управлять нашим временем, экономить время, находить время для чего-то. В прошлом мы тратили бóльшую часть нашего времени на то, чтобы обеспечить основные наши потребности. В огромной части мира и сегодня почти ничего не изменилось. Крестьянка в сегодняшнем Малави[116]116
  Крестьянка в сегодняшнем Малави: C. M. Blackden and Q. Wooden, Gender, Time Use, and Poverty in SubSaharan Africa, World Bank, 2006.


[Закрыть] 35 % времени своего бодрствования тратит на сельскохозяйственные работы, 33 % – на приготовление пищи, 17 % времени она таскает из колодца питьевую воду и 5 % уходит на собирание хвороста. В результате на все остальное, включая поиски работы по найму, которая могла бы освободить ее из этого замкнутого круга, остается всего 10 %. Поэтому Ридли считает, что лучшее определение преуспевания – это просто «сэкономленное время». «Забудьте о долларах, раковинах каури или золоте, – говорит он, – настоящее мерило ценности чего-либо – это время, которое требуется на то, чтобы это что-то получить»[117]117
  Забудьте о долларах, раковинах каури или золоте: Matt Ridley, «Cheer Up: Life Only Gets Better,» Sunday Times, May 16, 2010.


[Закрыть].

Как люди экономили время в разные эпохи? Например, когда-то мы практиковали рабство – держали в качестве рабов не только домашних животных, но и людей, и это работало до тех пор, пока у нас не появилась совесть. Мы научились усиливать мощь своих мышц с помощью природных сил: огня, ветра и воды, а позже – с помощью природного газа, нефти и ядерных процессов. Но на каждой ступени этого пути мы не только добивались всё большей мощности – мы также экономили всё больше времени.

Великолепный пример – свет.[118]118
  Великолепный пример – свет: Matt Ridley, The Rational Optimist (Harper, 2010), pp. 20–21.


[Закрыть] В Англии примерно в 1300 году искусственное освещение стоило в двадцать тысяч раз дороже, чем сегодня. Но когда Ридли расширил уравнение и посчитал, как менялось количество света, которое можно было купить на один час работы (при средней заработной плате), выяснилась еще бóльшая экономия:

Сегодня час освещения стоит менее половины секунды вашего рабочего времени (если вы получаете среднестатистическую зарплату): полсекунды работы за час света! Если бы вы пользовались керосиновой лампой в 1880-е годы, вам пришлось бы работать 15 минут за то же количество света. Свет сальной свечи в начале XIX века: более шести часов работы. А чтобы лампа, заправленная кунжутным маслом, светила в течение часа в Вавилоне в 1750 году до н. э., нужно было работать более 50 часов.

Иными словами, если сравнить сегодняшнюю стоимость освещения с его стоимостью в 1750 году до н. э., мы получим экономию времени в 350 000 раз. И это лишь чистая экономия, выраженная во времени необходимой работы. Учитывая, что люди, пользующиеся электричеством, довольно редко поджигают собственные амбары в результате того, что у них опрокинулся масляный фонарь, и не страдают от респираторных заболеваний, вызванных постоянным вдыханием свечного дыма, мы получаем еще больше сэкономленных часов, которые раньше пропадали из-за потери трудоспособности и имущественного ущерба.

Кривая развития транспорта следует по еще более экономящей время траектории. В течение миллионов лет мы могли добраться только туда, куда можно было дойти пешком. Шесть тысяч лет назад мы одомашнили лошадь[119]119
  Шесть тысяч лет назад мы одомашнили лошадь: Проект по геному лошади: www.uky.edu/Ag/Horsemap/hgpfaq4.html.


[Закрыть] – это был, конечно, гигантский прогресс, но лошадь – ничто в сравнении с самолетом. В начале XIX века путешествие из Бостона в Чикаго[120]120
  В начале XIX века путешествие из Бостона в Чикаго: расстояние между этими городами – приблизительно одна тысяча миль. Дилижансы двигались со средней скоростью 4–7 миль в час, или 50–70 миль в день.


[Закрыть] на дилижансе занимало две недели, и, чтобы его оплатить, нужно было работать месяц. Сегодня оно занимает два часа, и на него можно заработать в течение дня. А как насчет того, чтобы переплыть океан? Положим, от лошади тут мало толку, но наши древние корабли тоже не были воплощением эффективности. В 1947 году норвежский путешественник Тур Хейердал потратил 101 день, чтобы добраться на плоту «Кон-Тики» из Перу до островов Полинезии. «Боинг-747» потратит на это 15 часов – налицо экономия в 100 дней (плюс преимущество в виде экспоненциально уменьшившегося риска погибнуть в пути).

Это сэкономленное время – не единственное незамеченное улучшение качества жизни. На самом деле, как объясняет Ридли, эти улучшения обнаруживаются, куда бы мы ни посмотрели:[121]121
  …Как объясняет Ридли, эти улучшения обнаруживаются, куда бы мы ни посмотрели: Ridley, там же, p. 12.


[Закрыть]

Некоторые из миллиардов людей, населяющих Землю, до сих пор живут в нужде и нищете, в худших условиях, чем большинство представителей Homo sapiens в каменном веке. Да, некоторые живут сегодня хуже, чем несколько месяцев или лет назад. Но подавляющее большинство людей гораздо лучше питается, обитает в жилищах гораздо более высокого качества, гораздо лучше развлекается, гораздо лучше защищено от болезней и имеет гораздо больше шансов дожить до старости, чем их предки.

Доступность практически всего, чего может пожелать человек, стремительно росла в течение последних 200 лет (периодические пиковые всплески имели место и в течение предшествующих двух тысяч лет): продолжительность жизни, чистая вода и чистый воздух, свободное время, средства передвижения более быстрые, чем наши ноги, и средства связи более дальние, чем расстояние, на котором можно расслышать наш крик. Даже с учетом сотен миллионов людей, которые по-прежнему живут в состоянии крайней нищеты, нужды и болезней, наше поколение имеет доступ к большему, чем когда-либо раньше, количеству калорий, ватт, люмен-часов, квадратных метров, гигабайтов, мегагерц, световых лет, нанометров, центнеров на гектар, литров на сто километров, воздушных миль – и, конечно, долларов.

Все это означает следующее: если ваше скепсис основан на аргументе «Дыра, в которой мы находимся, слишком глубока, чтобы из нее выбраться», возможно, вам стоит поискать другой аргумент. И если этот скепсис в отношении возможности изобилия на самом деле не так уж обоснован, то как насчет другого популярного критического аргумента – о постоянно растущей пропасти между бедными и богатыми?

Здесь тоже дело обстоит не так, как многие думают. Возьмем Индию. 1 августа 2010 года Индийский национальный совет по прикладным экономическим исследованиям[122]122
  1 августа 2010 года Индийский национальный совет: National Council of Applied Economic Research, «How India Earns, Spends, and Saves,» August 1, 2010.


[Закрыть] подсчитал, что впервые в истории страны число семей с высоким достатком (46,7 миллионов) превысило число семей с низким достатком (41 миллион). Более того, пропасть между двумя полюсами также стремительно сокращается. В 1995 году в Индии было 4,5 млн семей, которые можно было отнести к среднему классу. К 2009-му число таких семей выросло до 29,4 млн. И, что еще лучше, эта тенденция ускоряется. Согласно данным Всемирного банка, число людей, которые живут на менее чем доллар в день,[123]123
  Согласно данным Всемирного банка, число людей, которые живут на менее чем доллар в день: «World Development Indicators,» World Bank, 2004.


[Закрыть] уменьшилось более чем в 2 раза с 1950 года и составляет менее 18 % мирового народонаселения. Да, миллиарды все еще живут в ужасающей нищете, но, если текущий темп сохранится,[124]124
  …Если текущий темп сохранится: Ridley, там же, p. 15.


[Закрыть] число людей, живущих в «абсолютной бедности», достигнет нулевой отметки к 2035 году.

Возможно, что это число все-таки не упадет до нуля буквально, однако абсолютная бедность – не единственный показатель, который стоит рассматривать. Мы также должны изучить доступность товаров и услуг: эти два показателя, как уже было установлено, серьезно влияют на качество жизни. И здесь человечество тоже достигло невероятного прогресса. В период с 1980 до 2000 года уровень потребления – то есть количество товаров, потребляемых населением, – рос в развивающихся странах в два раза быстрее, чем в остальной части планеты. Поскольку потребление влияет на размер и здоровье народонаселения, а также на продолжительность жизни, эти показатели также улучшились. Если сравнивать с Китаем пятидесятилетней давности, современный китаец в десять раз богаче, имеет на треть меньше детей и живет на 28 лет дольше. За ту же половину столетия нигериец стал в два раза богаче, имеет на 25 % меньше детей и живет на девять лет дольше. В общем и целом, по данным ООН, за последние 50 лет бедность уменьшилась сильнее, чем за 500 предыдущих.[125]125
  В период с 1980 до 2000 года уровень потребления… чем за 500 предыдущих: там же, p. 15.


[Закрыть]

Более того, можно уверенно утверждать, что эта тенденция не повернет вспять. Экономист Фридрих Хайек писал в своей книге «Конституция Свободы» (1960)[126]126
  Фридрих Хайек. Конституция свободы. М.: Новое издательство, 2009.


[Закрыть]:

Как только улучшение положения низших классов ускоряется, обслуживание богатых перестает быть главным источником прибыли и уступает место усилиям, направленным на удовлетворение массовых потребностей. В результате те же силы, которые поначалу увеличивали неравенство, начинают его уменьшать.[127]127
  Как только улучшение положения низших классов ускоряется: F. A. Hayek, Ronald Hamowy, The Constitution of Liberty: The Definitive Edition (University of Chicago Press, 2010), p. 101.


[Закрыть]

Именно это происходит сегодня в Африке: низшие классы набирают скорость и добиваются экономической независимости. Например, распространение мобильной связи создает возможности для микрофинансирования, а микрофинансирование способствует все более широкому распространению мобильной связи; то и другое вместе порождают все больше внутриклассовых возможностей (intraclass opportunity, то есть непосредственно от богатых людей зависит все меньше рабочих мест). Все это означает преуспеяние для всех, кто задействован в этих процессах.

Давайте помимо экономических показателей рассмотрим политические свободы и гражданские права,[128]128
  …Рассмотрим политические свободы и гражданские права: Charles Kenny, Getting Better: Why Global Development Is Succeeding – and How We Can Improve The World Even More (Basic Books, 2011), pp. 85–86.


[Закрыть] которые также значительно распространились за последние несколько столетий. Например, рабство, которое ранее было распространенной практикой по всему миру, в наше время повсеместно находится вне закона.[129]129
  …Рабство, которое ранее было распространенной практикой по всему миру, в наше время повсеместно находится вне закона: Steven Pinker, «A History of Violence,» New Republic, March 19, 2007.


[Закрыть] Схожие изменения произошли с включением гражданских прав в конституции по всему миру, а также в распространение системы свободных выборов. Нельзя не признать, что пока что в слишком многих местах эти права и процессы – скорее бутафория, чем действительность, но в течение последнего столетия и даже чуть меньше эти идеи стали настолько влиятельными, что, согласно данным глобальных исследований, сегодня 80 % жителей Земли считают демократию предпочтительной формой правления.[130]130
  …Считают демократию предпочтительной формой правления: Kenny, там же, p. 134.


[Закрыть] Возможно, самая хорошая новость – это открытие гарвардского эволюционного психолога Стивена Пинкера,[131]131
  …Открытие гарвардского эволюционного психолога Стивена Пинкера: Pinker, там же.


[Закрыть] которое он сделал, когда исследовал глобальные закономерности насилия. В своем эссе «История насилия: с каждым днем мы становимся лучше» (A History of Violence: We’re Getting Nicer Every Day) Пинкер пишет:

Жестокость как развлечение, человеческое жертвоприношение как оправдание предрассудков, рабство как инструмент экономии рабочей силы, завоевание как государственная политика, геноцид как способ захвата недвижимости, пытки и увечья как способ наказания, смертный приговор за незначительные проступки и инакомыслие, заказное убийство как механизм удержания власти, изнасилование как естественный побочный эффект войны, погромы как выплеск разочарования, убийство как основная форма разрешения конфликтов – все эти явления неизменно сопровождали историю человечества. Но сегодня в западном мире они исчезающе редки и во всех остальных странах встречаются гораздо реже, чем раньше; когда они все-таки происходят, их пытаются скрыть, а когда правда обнаруживается, они подвергаются повсеместному осуждению.

Все это означает, что за последние несколько сотен лет человечество прошло внушительный путь. Мы живем дольше, богаче, здоровее и безопаснее. Мы в огромной степени увеличили доступ к товарам, услугам, транспортировке, информации, образованию, медицине, средствам коммуникации, человеческим правам, демократическим институтам, прочным жилищам и т. д. и т. п. Но это не вся история. Для нашей дискуссии важен не только проделанный нами прогресс, но и причина, по которой мы его проделали.