Текст книги "Изобилие"

Люди делятся знанием. Мы обмениваемся идеями и информацией. В «Рациональном оптимисте» Ридли сравнивает этот процесс с сексом,[132]132
  …Ридли сравнивает этот процесс с сексом: Matt Ridley, «When Ideas Have Sex» TED, July 2010. См.: www.ted.com/talks/matt_ridley_when_ideas_have_sex.html.


[Закрыть] и это не просто цветистая метафора. Секс – обмен генетической информацией, перекрестное опыление, которое делает биологическую эволюцию накопительной. Идеи также следуют этой траектории. Они встречаются, «спариваются» и мутируют. Мы называем этот процесс обучением, наукой, изобретательством – но, каким бы ни было название, означает оно именно то, что имел в виду Ньютон, когда писал: «Если я смог увидеть дальше других, то это потому, что я стою на плечах гигантов».[133]133
  …Что имел в виду Ньютон, когда писал: «Если я смог увидеть дальше…»: Isaac Newton, Letter to Robert Hooke, February 15, 1676.


[Закрыть]

Обмен – лишь начало, а не конец этого процесса. По мере его развития появляется специализация. Если вы – новый кузнец, только что появившийся в городе, и вынуждены конкурировать с пятью уже обитающими там кузнецами, у вас есть только два способа упрочить свое положение. Первый: вы можете работать до изнеможения, оттачивая свое мастерство, чтобы стать лучшим кузнецом из всех. Но это рискованный путь: вам нужно быть настоящим гением кузнечного дела, чтобы ваше мастерство перевесило родственные и семейные узы – ведь в маленьком городке большинство ваших конкурентов и клиентов окажутся близкими друзьями или родственниками. К сожалению, эволюция очень хорошо постаралась, создавая эти узы. Но если вы сможете разработать новую технологию – скажем, слегка улучшите подкову или придумаете, как быстрее подковать лошадь, – то вы побудите людей задуматься, не пренебречь ли им ради выгоды своими социальными связями.

В этом процессе, считает Ридли, создается дальнейшая цепь положительной обратной связи:[134]134
  В этом процессе, считает Ридли, создается дальнейшая цепь положительной обратной связи: Ridley, там же, p. 7.


[Закрыть]

Специализация поощряет инновации, потому что она поощряет инвестирование времени в инструменты, изготавливающие другие инструменты. Это сэкономленное время (а преуспеяние – это просто сэкономленное время) пропорционально разделению труда. Чем больше человеческие существа диверсифицируются как потребители и специализируются как производители, тем больше они обмениваются, тем более преуспевающими становятся и будут становиться в дальнейшем.

Чтобы рассмотреть это на конкретном примере, вспомним о путешествии Хейердала из Перу в Полинезию. Представим себе, что вы тоже решили совершить путешествие по этому маршруту. Давайте посчитаем, чего вам не придется делать для этого: найти в джунглях огромное дерево, свалить его, развести под ним медленный огонь, чтобы выжечь сердцевину, поддерживать этот медленный огонь в течение многих дней, потом много дней тесать и долбить бревно, чтобы выдолбить из него лодку, притащить эту лодку на берег, найти и запасти питьевой воды, отправиться на охоту, чтобы убить животных и добыть мяса, найти достаточное количество соли, чтобы засолить его, – и еще множество подготовительных действий. Вместо всего этого – поскольку специализация уже позаботилась обо всех этих промежуточных стадиях – вы просто заходите на сайт авиакомпании и покупаете билет. Вот и все. В результате вы имеете гигантский скачок в вашем качестве жизни.

Культура – это способность хранить идеи, обмениваться ими и улучшать их. Этот огромный общественный институт всегда был одним из главных двигателей изобилия. Если хорошие идеи вашего дедушки могут быть улучшены хорошими идеями ваших внуков – это означает, что двигатель включен и работает. Доказательство этого – огромная награда накопительных инноваций, произведенных благодаря специализации и обмену. Джей Брэдфорд Делон, экономист из Калифорнийского университета в Беркли, пишет:

Высокие стандарты нашей жизни в значительной степени объясняются не только тем, что мы умеем более дешево и эффективно производить те же товары, что были у нас и в 1800 году, но и тем, что мы умеем производить совершенно новые типы продуктов. Некоторые из них лучше удовлетворяют нужды, которые у нас были в 1800 году, но некоторые отвечают нуждам, которые мы в то время и представить себе не могли.[135]135
  Высокие стандарты нашей жизни в значительной степени объясняются: J. Bradford DeLong, Estimating World GDP, One Million B. C. – Present, Department of Economics, UC Berkeley, May 24, 1998.


[Закрыть]

В самом деле, мои предки определенно не могли бы себе представить салат-бар, потому что невозможно было вообразить всемирную транспортную сеть, которая позволяет доставлять стручковую фасоль из Орегона, яблоки из Польши, а кешью из Вьетнама – и объединять все эти продукты в одном блюде. Ридли формулирует это так:

Вот диагноз современной жизни, ключевое определение ее высоких стандартов: сложность потребления, простота производства. Производить одну вещь, использовать многие. Для крестьянина в условиях натурального хозяйства или охотника-собирателя было характерно прямо противоположное: простое потребление, разнообразие производства. Ему приходилось самому производить не одну какую-то вещь, а множество вещей: свое убежище, свою одежду, свои средства развлечения. Так как он потреблял только то, что мог произвести сам, он не мог потреблять очень много. Никаких вам авокадо, Тарантино или Manolo Blahnik. Он сам себе был брендом.[136]136
  Вот диагноз современной жизни: Ridley, там же, p. 39.


[Закрыть]

Вот в чем здесь самая хорошая новость: в последнее время мы стали настолько специализированными, что научились обмениваться совершенно новым типом товара. Когда мы говорим, что живем в условиях информационной экономики, мы на самом деле имеем в виду, что выяснили, как обмениваться информацией. Информация – наш новейший, наш самый блистательный продукт. Инноватор Дин Кеймен говорит:

В мире материальных товаров и материального обмена торговля – это игра с нулевым результатом. У меня есть много золота, а у тебя часы. Мы поменялись, и теперь у меня есть часы, а у тебя – много золота. Но если у тебя есть идея, и у меня есть идея, и мы ими обменяемся, у нас обоих будет по две идеи. Это уже не нулевой результат.[137]137
  …Игра с нулевым результатом: интервью авторов с Дином Кейменом, 2010.


[Закрыть]

Хансу Рослингу чуть за шестьдесят,[138]138
  Хансу Рослингу чуть за шестьдесят… «Лучшая статистика, которую вы когда-либо видели»: Hans Rosling, «Hans Rosling Shows Best Stats You’ve Ever Seen,» TED, June 2006.


[Закрыть] он носит очки в тонкой оправе, любит твидовые пиджаки с заплатками на локтях и отличается завидной энергичностью. Рослинг начал свою врачебную карьеру в Африке, где провел годы, изучая конзо – эпидемический паралич, и в конце концов научился лечить это заболевание. После этого он стал одним из основателей шведского отделения организации «Врачи без границ» и профессором на кафедре международного здравоохранения в одной из лучших медицинских школ мира, шведском Каролинском институте (Karolinska Institut). Также он написал один из самых амбициозных учебников по методикам глобального здравоохранения – речь в нем шла о здоровье всех 6,5 миллиардов человек, обитавших в то время на планете.

В процессе исследований, проведенных им для написания этого учебника, Рослинг забрался в недра архивов ООН, где хранится масса данных о коэффициентах всемирной бедности и рождаемости, а также ожидаемой продолжительности жизни, накопления и распределения богатства и т. д. – и все это прячется за ровными рядами цифр в богом забытых таблицах. Рослинг не только изучил эту информацию, но и придумал новый способ визуализировать ее, превратив один из забытых секретов мира в чрезвычайно эффектную презентацию.

Впервые я стал свидетелем публичного выступления Рослинга тогда же, когда и большинство людей: на конференции TED в 2006 году в Монтерее, штат Калифорния. В начале лекции «Лучшая статистика, которую вы когда-либо видели» (The Best Stats You’ve Ever Seen) во весь экран демонстрируется огромный график. Горизонтальная ось графика показывает коэффициент рождаемости в разных странах мира, а вертикальная демонстрирует ожидаемую продолжительность жизни. Между ними разбросаны кружки разных цветов и размеров. Цвет означает континент, кружок – страну, размер кружка соответствует численности населения страны, а позиция страны на графике определяется одновременно коэффициентом рождаемости и показателем ожидаемой продолжительности жизни. Когда Рослинг заговорил, на экране появились большие цифры «1962».

«В 1962 году, – сказал Рослинг, указывая на правый верхний угол экрана, – вот здесь находилась группа промышленных стран, в которых были маленькие семьи и большая продолжительность жизни». Затем он переключил внимание аудитории на нижний левый угол: «А вот тут собрались развивающиеся страны, с большими семьями и низкой продолжительностью жизни».

Эта жестокая визуализация выглядела очень наглядно. Затем по щелчку мыши график начал меняться. Даты сменяли одна другую: 1963, 1964, 1965, 1966 – год в секунду. Кружочки также начали менять положение на экране, перемещаясь в соответствии с данными ООН. Рослинг тоже быстро двигался на фоне экрана. «Смотрите вот здесь, Китай движется влево по мере улучшения здоровья населения. Все зеленые кружочки – страны Латинской Америки – смещаются в сторону уменьшения семей, все желтые арабские страны становятся богаче, а жизнь в них – длиннее». Годы менялись, и прогресс становился все более очевидным. К 2000 году большинство стран мира, за исключением африканских, по которым тяжело ударили гражданские войны и эпидемия СПИДа, сосредоточились в правом верхнем углу – в более благополучном мире меньших семей и большей продолжительности жизни.

На экране появился новый график: «Теперь давайте посмотрим на мировое распределение доходов». На этот раз горизонтальная ось показывала средний доход на душу населения в год, на вертикальной шкале откладывался уровень выживаемости детей (child survival rate). И снова отсчет начался с 1962 года. Внизу слева находилась Сьерра-Леоне (коэффициент детской выживаемости 70 %, среднедушевой доход – 500 долларов). Чуть выше располагался Китай – бедная страна с плохим здравоохранением. И снова Рослинг щелкнул мышкой, и его график начал двигаться сквозь время. Китай поднимался вверх, затем двинулся вправо. «Вот Мао Цзэдун приносит в Китай здоровье, – показал Рослинг. – Вот он умер. А вот Дэн Сяопин приносит в Китай деньги».

Китай был всего лишь частью картины. Бóльшая часть мира следовала той же траектории, и в результате в правом верхнем углу образовался плотный массив; лишь пиксельный след кружочков меньшего размера тянулся вниз и влево. Это был графическая репрезентация зазора между богатыми и бедными, но даже при наличии этого хвоста зазор оказался совсем небольшим. В обновленной презентации 2010 года Рослинг таким образом суммировал эти открытия:[139]139
  В обновленной презентации 2010 года: Hans Rosling, «Han’s Rosling’s 20 °Countries, 200 Years, 4 Minutes,» BBC Four, November 26, 2010.


[Закрыть]

Несмотря на неравенство, которое существует и сегодня, мы наблюдаем огромный прогресс в течение последних двух сотен лет. Историческая гигантская пропасть, существовавшая между Западом и остальными странами, теперь исчезает. Мы превратились в совершенно новый мир, мир конвергенции. И я вижу ясный тренд, устремленный в будущее. Здравоохранение, торговля, экологические технологии и мир, вполне вероятно, приведут к тому, что каждый человек на Земле окажется в здоровом, богатом углу графика.

Что же все это означает? Если Рослинг прав и пропасть между богатыми и бедными по большей части уходит в прошлое, и если Ридли прав и яма, в которой мы якобы сидим, вовсе не так уж глубока, то единственное серьезное возражение против концепции изобилия – это что текущие темпы технологического прогресса могут оказаться слишком медленными, чтобы избежать катастроф, которые угрожают нам сегодня. Но что, если этот аргумент – всего лишь проблема визуализации, которую не решить ни с помощью теорий Ридли, ни с помощью динамических графиков Рослинга? Может быть, наше представление о прогрессе не отражает действительный темп развития технологий, а скорее свидетельствует о неспособности нашего линейного мозга осознать подлинную скорость экспоненциального прогресса?

Часть вторая
Экспоненциальные технологии

Глава 5
Рэй Курцвейл и кнопка ускорения

Если вы хотите знать, в достаточной ли степени ускоряются технологии, чтобы сделать возможным наступление эры всемирного изобилия, значит, вам нужно знать, как предсказывают будущее. Конечно, это очень древнее искусство. Римляне, например, в случае необходимости приглашали гаруспика[140]140
  …В случае необходимости приглашали гаруспика: и не зря – именно гаруспик предупредил Юлия Цезаря об опасности, грозящей ему в Мартовские иды.


[Закрыть] – жреца-предсказателя, обученного читать будущее по овечьим внутренностям. В наши дни мы владеем процессом предсказания немного лучше. На самом деле, если говорить о предсказаниях технологических тенденций, мы вплотную приблизили это искусство к науке. И, возможно, нет лучшего знатока этой науки, чем Рэй Курцвейл.

Курцвейл родился в 1948 году и не сразу занялся технологическими предсказаниями,[141]141
  Курцвейл родился в 1948 году и не сразу занялся технологическими предсказаниями: почти вся информация в этом разделе взята из личных интервью с Рэем Курцвейлом, но его хорошая биография есть также на сайте Kurzweil Tech: www.hurzweiltech.com/raybio.html.


[Закрыть] хотя он с самого начала был не такой как все. В пять лет он уже хотел быть изобретателем, и не просто каким-то там изобретателем. Его родители, нерелигиозные евреи, бежали из Австрии в Нью-Йорк, спасаясь от Гитлера. Курцвейл рос, слушая рассказы об ужасах нацизма, но он также слушал и другие рассказы. Его дедушка по материнской линии любил рассказывать о своей первой поездке в послевоенную Европу и о потрясающей возможности, которая ему представилась: подержать в руках рукописи Леонарда да Винчи. Этот опыт он всегда описывал в самых благоговейных словах. Из всех этих историй Курцвейл уяснил, что человеческие идеи обладают огромной мощью. Идеи да Винчи символизировали мощь изобретений, которые могут выйти за рамки человеческих возможностей. Идеи Гитлера демонстрировали мощь разрушения. «Так что с самого раннего возраста, – говорит Курцвейл, – я придавал огромное значение поиску идей, которые воплощали бы лучшие из наших человеческих ценностей».

К восьми годам Курцвейл получил еще больше доказательств того, что он на правильном пути. В этом возрасте он открыл для себя книги про Тома Свифта-младшего[142]142
  Юный гений-изобретатель, герой одноименной серии научно-популярных и приключенческих книг для подростков, выходившей в 1954–1971 годах.


[Закрыть]. Сюжеты этих книг были по большей части одинаковыми. Том обнаруживал какую-то ужасную проблему, которая угрожала судьбам мира, после чего удалялся в свою лабораторию в подвале, чтобы как следует все обдумать. В конце концов шестеренки со щелчком вставали на место, Том находил блистательное решение проблемы и выходил из ситуации героем. Мораль этих историй была ясна: идеи в сочетании с технологиями могут решить все мировые проблемы.

С тех пор Курцвейл проделал внушительный путь на пути к своей цели. Он изобрел десятки чудес: первый в мире светодиодный планшетный сканер, первый в мире синтезатор речи, первую в мире читающую машину для слепых – и множество других. В общем и целом, к настоящему моменту на счету Курцвейла тридцать девять патентов, шестьдесят три дополнительных патентных приложения и двенадцать почетных докторских степеней; он включен в Национальный зал славы изобретателей (да, у нас есть Зал славы изобретателей, он находится в Акроне, Огайо) и получил Национальную медаль технологий и престижную премию Лемельсона в размере 500 тысяч долларов, которую Массачусетский технологический институт ежегодно вручает «человеку, воплотившему свои идеи в изобретения и инновации, улучшающие мир, в котором мы живем».

Однако не одни только изобретения сделали Рэя Курцвейла таким знаменитым. Возможно, еще больший его вклад в мировой прогресс – причина, по которой он и сделал эти изобретения. Но тут сначала придется кое-что объяснить.

В начале 1950-х ученые начали подозревать,[143]143
  В начале 1950-х ученые начали подозревать: впервые исследование по этой теме было проведено Дэмиеном Бродериком в книге The Spike: How Our Lives Are Being Transformed by Rapidly Advancing Technologies (Tor Books, 2002), но на него ссылается также Кевин Келли в своем блоге The Technium: «Was Moore’s Law Inevitable,» www.kk.org/thetechnium/archives/2009/07/was_moores_ law.php.


[Закрыть] что скорость технологического прогресса может определяться какими-то скрытыми закономерностями – и что, если их выявить, они, возможно, помогут предсказывать будущее. Одной из первых официальных попыток найти эти закономерности стало исследование, проведенное по заказу ВВС США в 1953 году. По его результатам был построен график все ускоряющегося прогресса авиации с самого ее начала, с братьев Райт. Экстраполировав этот график в будущее, исследователи пришли к потрясающему для того времени выводу: скоро будет возможен полет на Луну. Кевин Келли в книге «Чего хотят технологии» объясняет подробнее:

Важно помнить, что в 1953 году не существовало ни одной из технологий, необходимых для подобного футуристического путешествия. Никто даже не знал, можно ли двигаться с такой скоростью и при этом оставаться в живых. Даже самые оптимистичные и дерзкие предсказатели не прогнозировали посадку на Луне раньше, чем в расхожем «2000 году». Единственный аргумент в защиту этого прогноза представлял собой кривую линию на листе бумаги. Но кривая была права, хотя и неправильна с политической точки зрения. В 1957 году СССР запустил свой первый «Спутник» – точно по расписанию. 12 лет спустя американская ракета доставила корабль на Луну. Как отмечает Дэмиен Бродерик, люди высадились на Луне «почти на треть века раньше, чем этого ожидали даже такие упертые фанаты космических путешествий, как Артур Кларк».

Примерно через десять лет после того, как исследование ВВС было завершено, человек по имени Гордон Мур открыл явление, ставшее впоследствии одним из самых знаменитых технических паттернов.[144]144
  …Одним из самых знаменитых технических паттернов: Gordon Moore, «Cramming More Components onto Integrated Circuits,» Electronics magazine, April 19, 1965.


[Закрыть] В 1965-м, когда Мур работал в компании Fairchild Semiconductor (и еще не стал одним из основателей корпорации Intel), он опубликовал статью под названием «Объединение большего количества компонентов в интегральных схемах» (Cramming More Components onto Integrated Circuits), в которой описал замеченную им закономерность: количество транзисторов в электронных микросхемах примерно удваивается каждый год (с момента изобретения интегральной схемы в 1958 году). Мур предсказал, что эта тенденция сохранится «как минимум в течение 10 лет». Он был прав. Тенденция действительно сохранилась в течение 10 лет… а потом и еще 10, и еще, и еще. Это предсказание сохраняет свою точность уже в течение полувека и считается таким надежным, что получило название «закон Мура». Сейчас этот закон используется в полупроводниковой индустрии как руководство для планирования.

Первоначально закон Мура гласил, что каждые 12 месяцев количество транзисторов на интегральной схеме удваивается, что, в сущности, означает, что каждые 12 месяцев компьютеры становятся в два раза быстрее и при этом стоят столько же. В 1975 году Мур внес уточнения в свою формулу,[145]145
  В 1975 году Мур внес уточнения в свою формулу: «„Moore’s Law“ Predicts The Future of Integrated Circuits» Computer History Museum, см.: www.computerhistory.org/semiconductor/timeline/1965_Moore.html.


[Закрыть] заменив 12 месяцев на 24, но в любом случае этот закон описывает закономерность экспоненциального роста.

Как уже отмечалось, экспоненциальный рост – это простое удвоение: 1 превращается в 2, 2 становится 4, 4 становится 8 и т. д. Однако большинство экспоненциальных кривых начинаются с чисел, которые гораздо меньше единицы, поэтому ранние стадии роста практически незаметны. Когда вы удваиваете 0,0001 до 0,0002, затем до 0,0004 и 0,0008, все эти цифры на графике выглядят почти как ноль: кривая доберется до единицы лишь за 13 удвоений. Для большинства людей график будет выглядеть практически как горизонтальная линия. Но всего лишь через еще семь удвоений та же самая линия уже взлетит выше отметки Это похоже на взрыв: от несущественного к огромному – практически моментально, что и делает экспоненциальный рост таким мощным. Но из-за нашего локально-линейного мозга такая скорость может просто выбить нас из колеи.

Чтобы посмотреть, как такая же закономерность наблюдается в технологии, давайте рассмотрим пример первого портативного компьютера Osborne’s Executive,[146]146
  …Первого портативного компьютера Osborne’s Executive: www.computerhistorymuseum.li/Testpage?osborneExecSpecs.htm.


[Закрыть] выпущенного в 1982 году и представлявшего собой передний край технологического развития того времени. Эта новинка весила около 12 килограммов и стоила чуть дороже 2500 долларов. А теперь сравните его с первым iPhone,[147]147
  А теперь сравните его с первым iPhone: см. http://support.apple.com/kb/SP2.


[Закрыть] который появился в 2007 году, весил в сто, а стоил в десять раз меньше, и при этом скорость обработки данных у него была в 150, а память – в 100 000 раз больше. Даже оставив в стороне целую вселенную мобильных приложений и возможность беспроводного подключения – а одни только эти факторы уже забрасывают айфон на целые световые годы вперед от первых персональных компьютеров, – можно просто измерить разницу между устройствами по параметру «доллар/грамм/вычисление». Тогда получится, что отношение стоимости к производительности у iPhone в 150 000 раз лучше, чем у Osborne’s Executive.

Этот поражающий воображение рост компьютерной мощности, скорости и памяти вкупе с одновременным уменьшением цены и размеров и представляет экспоненциальное развитие в действии. К началу 1980-х годов ученые начали подозревать, что закономерности, подобные закону Мура, должны определять не только размер транзисторов, но и развитие большого числа информационных технологий – то есть таких, которые, подобно компьютерам, связаны с вводом, хранением, обработкой, извлечением и передачей цифровой информации. И именно здесь в нашу историю возвращается Курцвейл.[148]148
  …Здесь в нашу историю возвращается Курцвейл: интервью авторов с Рэем Курцвейлом, 2010.


[Закрыть] Как раз в восьмидесятых он осознал, что изобретения, основанные на текущих технологиях, устареют к тому моменту, как выйдут на рынок. Чтобы достичь настоящего успеха, нужно было представлять себе, где технологии окажутся через 3–5 лет, и основывать свои разработки на этом. Поэтому Курцвейл начал изучать технологические тренды, составлять свои собственные кривые экспоненциального роста, пытаясь выяснить, в каких рамках действует закон Мура.

Оказалось, что рамки эти весьма широки.