Текст книги "Все началось с нее (сборник)"

Глава 4

Лариса окончательно распрощалась со своей собственной депрессией. Действительно – разве это проблемы! Тут вон как события разворачиваются! Подкинули Панаевы проблем… Впрочем, для нее, привыкшей к разгадыванию таких головоломок, это уже не проблемы, а даже в какой-то мере удовольствие. Удовольствие, получаемое от раскрытия тайн, которые люди хотят скрыть.

Довольно интересная получается картина. Хозяин квартиры, Сергей Панаев, оказывается, знал убитую Беллу Смирнову с очень давних времен. За основанием для убийства далеко ходить не надо – месть за давнишнюю сексуальную неудовлетворенность. А может быть, он так злопамятен, что пронес обиды сквозь годы и отомстил за мать? Однако все это попахивает подростковым экстремизмом, что солидному бизнесмену тридцати восьми лет все же совсем не свойственно.

Да и какой серьезный бизнесмен, убив предмет своей неудовлетворенной страсти, будет так вызывающе откровенно держать ее у себя дома в ванной? Только какой-нибудь заматерелый шизофреник может так демонстративно раскидывать трупы у себя дома! А Панаев на шизофреника отнюдь не похож… Ко всему прочему Панаев, судя по многим признакам, был мертвецки пьян ночью и не способен не то что пистолет держать в непослушных руках, но и спокойно мог промахнуться во время мочеиспускания мимо унитаза. Однако… Рассказы о становлении его сексуальности, патологической и провоцирующей различного рода комплексы, с другой стороны, настораживают.

И все же Лариса была почти уверена, что Сергей Панаев тут ни при чем. Значит, кто-то хотел, чтобы убийство было повешено на него. Но кто мог знать о его отношениях с этой самой Беллой? Убить ее где-то, потом открыть квартиру, положить в ванную? Бред какой-то!..

Вопрос в том, кто имел ключ от квартиры. Вот, наверное, где разгадка. И не нужно грешить на какие-то психологические выверты хозяина. Кто-то, пользуясь бессознательным состоянием Сергея, вошел к нему в квартиру и совершил убийство Беллы, предварительно заманив ее туда. Это сделал тот, кто знал о сложном узле взаимоотношений между ним, Беллой и Панаевым-старшим.

Однако полностью отметать версию о виновности Сергея Лариса не могла. Уж очень она была похожа на реальность, тем более что он знал убитую.

Через своего знакомого, майора милиции Карташова, Лариса смогла встретиться с Панаевым, который находился в камере предварительного заключения.

Встретил Панаев ее неласково. Он хмуро посмотрел на нее и буркнул в сторону:

– Какого хрена приперлась?

Лариса ничего не ответила на это и как ни в чем не бывало спокойно произнесла:

– Сергей, я не верю, что убивал ты. Я сделала все это специально: мне необходимо было понаблюдать за всеми…

Поскольку Сергей хотел стремительно привстать, Ларисе пришлось успокоить его: она сжала его руку.

– Спокойно, спокойно… Милицию все равно пришлось бы вызвать. Но теперь я хотела все-таки еще кое-что выяснить.

– Что выяснить? – Недоверчивый взгляд Панаева пронзил Ларису.

– Сергей, все это задумано против тебя, и я могу выяснить, чьих это рук дело. В конце концов мне это интересно как частному детективу. Мы можем отойти и поговорить?

Панаев еще раз недоверчиво взглянул на Ларису. Однако та лучилась искренней доброжелательностью – умела она напускать на себя эту маску.

Сергей, бросив в ее сторону еще один укоряющий взгляд и тяжело вздохнув, нервно повернулся и встал в выжидающей позе.

– О чем ты хотела со мной поговорить? – чуть мягче спросил он.

– Я знаю, что убитая – Белла Смирнова. Та самая, про которую ты мне рассказывал.

– Теперь это по твоей милости знают все.

– Она не случайно появилась в твоей квартире. Та история двадцатилетней давности имела свое продолжение. Ты говорил мне неправду, утверждая, что не видел ее с тех пор. И думаю, будет лучше, если ты расскажешь мне новейшую историю ваших отношений, а в том, что она была, я не сомневаюсь.

Лариса говорила уверенно. С одной стороны, довольно жестко и безапелляционно, с другой – достаточно деликатно, чтобы не раздражать находящегося все еще в шоке Сергея.

– Хорошо, я расскажу, – на лице Панаева заиграли желваки.

Ее сочувствие, доверие и в то же время деловой подход смягчили Сергея, и он начал рассказывать:

– Есть у меня партнер, Илья Рожков. Он возглавляет компанию «Север». Вначале мои переговоры с ним не ладились: он, по-моему, слишком многого хотел, а потом предложил поехать развлечься к девочкам. Ну, мы и съездили…

* * *

Бордель «Шанхай», куда затащил в тот памятный вечер Панаева его партнер по бизнесу Илья Рожков, находился в достаточно удаленном от центра месте. Это шикарное заведение для элитной публики, скрывавшееся за вывеской плавательного бассейна, кроме бассейна, имело еще и сауну, развлекательную шоу-программу с участием известных артистов и кабинеты для эротического массажа.

Внутри «Шанхай» был оформлен в псевдобуддистском стиле. Стены холла украшали мастерски выполненные китайские гравюры в репродукциях, изображающие постельные сцены. Выглядело это одновременно и красиво, и смешно. Со стен и потолка свисали изящные светильники в виде фонариков, мерцающих красноватым светом, создавая тем самым приятный полумрак, который дополнял возбуждающий аромат дымящихся палочек.

В прихожей Панаева и Рожкова встретила упакованная в темно-зеленый с драконами халат полная женщина с восточными чертами лица, которую не портила полнота, а, напротив, придавала какое-то особое очарование и женственность. Полы халата то и дело распахивались, обнажая смуглые ножки на высоких каблуках. Из выреза халата выглядывала полная грудь, украшенная ниткой розового жемчуга Микимото.

Восток ощущался в этом заведении повсюду. Знающему человеку все это показалось бы безвкусным, однако Панаев не мог особо похвастать знаниями дальневосточной культуры. Поэтому вся эта крикливая роскошь производила на него скорее благоприятное, нежели негативное впечатление. Его спутник, Илья Рожков, разбирался во всем этом чуть больше, но и был здесь уже не в первый раз. К тому же он не обращал внимания на интерьер и притащил сюда Панаева с вполне определенной целью. И этой цели он был намерен четко следовать.

Лицо хозяйки притона показалось Панаеву знакомым, будто он знал эту даму очень давно. Но сколько он ни пытался вспомнить, откуда он знает эту женщину, так и не смог.

– Здравствуйте, господа! Решили развлечься? У нас сегодня необычное выступление. Прекрасная Тамила и ее балетная группа «Рабыня любви». – Хозяйка приятно, хотя и несколько деланно, улыбнулась.

Она взмахнула рукой, унизанной кольцами, и провела гостей в зал. Затянутые в тонкое трико девушки легко кружились по сцене в свете разноцветных прожекторов, играя с полупрозрачными газовыми шарфами, подбрасывая и ловя их, которые казались то белыми, то сиреневыми, то красными. Иногда шарфы превращались в пламенеющие лучи, напоминающие зрителю, что он в райском саду, перед ним сгорающие от страсти к своему господину гурии.

И вот девушки разбрелись по залу. Они танцуют с посетителями, садятся им на колени. И лишь одна, застыв на сцене будто в лепестках лилии, жонглирует «золотыми» шарами.

Хозяйка провела Рожкова и Панаева за столик, присела рядом с ними. Томно улыбаясь и пригубив вино из бокала, она нежно произнесла:

– Тамила, как всегда, обворожительна. Видите, как она влюблена в вас, Илья? Ну разве не истинная рабыня любви?..

Рожков в ответ лишь снисходительно улыбнулся. Удобно расположившись на стуле и откинув голову, он как бы демонстрировал всем свое красивое тело и мужественное лицо, этот плечистый богатырь с темно-русой бородой, коротко стриженный, почти лысый. Греческий профиль и властно сжатые губы выдавали в нем сильного человека, прошедшего огонь и воды. Спокойные, как у дикого зверя, глаза оставались холодными и колючими, даже когда он улыбался.

Черный костюм от Версаче безукоризненно смотрелся на нем и выгодно отличал Илью от Сергея, который никогда не умел со вкусом одеться, несмотря на кучу денег и модницу-жену.

Илья не удержался от ехидного замечания:

– Что это ты, Серега, свитер такой стремный сюда надел? Я же тебе говорил – в «Шанхай» идем, а ты вырядился как на оптовку.

На что тот отделался шуткой:

– Что я тебе, баба, что ли, за собой следить? К бл…м же пришли!

– Мальчики, не ссорьтесь, – захохотала подошедшая Тамила, усаживаясь на колени к Илье.

Ее танцевальный номер был окончен, и на сцену вышла другая девушка, в «гаремных» штанах-шароварах, без лифчика, вызывающая джинна из огромного бутафорского кувшина. Под звуки стилизованной восточной музыки на сцену выбегали весьма эротично выглядящие джинны, которые имитировали любовные страсти прямо на сцене. В балетных движениях их сквозили садомазохистские пристрастия. Они заковывали наложницу в цепи, швыряли и стегали кнутами – для вида, конечно, – эту полуголую ворожею.

Рожков снисходительно посматривал на это действо – смесь Дальнего и Ближнего Востока в этом заведении ему казалась смешной и надуманной. Но Панаеву все это казалось в диковинку и вроде бы нравилось.

И Илья принялся создавать «атмосферу» за столом. Начал он с похабных анекдотов, которые Тамила встретила заливистым смехом. Иногда Рожков переглядывался с хозяйкой борделя, и появлялось в этом взгляде что-то уж очень многозначительное. В такие моменты выразительное лицо Ильи делалось каким-то злобно-насмешливым. Мужское обаяние на миг исчезало, оставалась лишь деланная и фальшивая улыбка – в конце-то концов, он привел в это заведение обрабатывать своего несговорчивого финансового партнера!.. А Сергей, опьяненный грузинским вином и каким-то гремучим коктейлем под экзотическим названием «Страсть императора», ничего этого не замечал.

– Ну чего, дружбан, давай еще опрокинем за милых дам! – толкнув Панаева в бок, провозгласил Рожков. – Выбери любую, я плачу. Угощаю по полной, что называется, программе!

Тамила скривила свой чрезмерно накрашенный ротик в дежурную улыбку, а Сергей еще раз пристально посмотрел на хозяйку, которая, удерживая кончиками пальцев длинную нитку розового жемчуга, улыбалась ему как-то по-особенному. По крайней мере, так казалось Панаеву.

«Где же я ее видел? – сверлила мысль. – Где? Может быть, когда-то давно? Но где? И при каких обстоятельствах?»

– Давай еще раз опрокинем, – согласился Панаев, не сводя пристального взгляда с хозяйки.

Рожков кивнул Тамиле, и та наполнила бокалы. Панаев выпил, не заметив, что Рожков только чуть пригубил свою рюмку.

– Так что, Серега, пошли? – Илья встал, как бы приглашая Сергея последовать его примеру.

– Пойдемте, – улыбнулась хозяйка, протягивая к Панаеву руки.

Сергей встал и, чуть пошатываясь, послушно пошел туда, куда увлекала его компания.

Вскоре они вчетвером вошли в сауну, оформленную в стиле турецких бань. Роскошные женщины, казалось, не обращали ни на кого внимания. Они плескались, массировали друг друга, изображая лесбийскую любовь, и им вроде бы не было дела ни до кого другого. Панаеву показалось, что он попал в хоромы арабского калифа, где женщины всех оттенков кожи готовы служить ему и покорны любому капризу повелителя.

Калифом Сергей, естественно, вообразил себя. С того самого момента, как он почувствовал благоволение и дружеское расположение Рожкова, ему ни разу не пришло в голову быть хоть немного более осторожным, хотя знал он своего предполагаемого партнера не очень давно.

Рожков же про себя отметил, что все эти якобы «арабские» наложницы вели себя очень наигранно, а в их внешности проскальзывал неуловимый аромат русской деревни. «Небось год назад коров доила, – цинично подумал он про одну из «лесбиянок». – А теперь строит из себя черт знает что».

Но все это не помешало хорошей бане. Даже Рожков, который пришел сюда вовсе не для того, чтобы расслабляться, получил удовольствие.

Уже позже, куря сигарету за сигаретой, Илья украдкой наблюдал за Сергеем. А тот после сауны прихватил с собой молоденькую девушку, но скорее просто ради приличия, чем из желания провести с ней ночь, – уж очень Илья его уговаривал вкусить райских наслаждений «Шанхая».

Улыбка на лице Рожкова стала живее, искристее, а глаза заблестели лихорадочно и ярко. Он пригубил бокал красного вина и снова изучающе посмотрел на Панаева, который одной рукой полуобнял сидевшую на нем смуглянку в обтягивающих джинсах и легком топике, но, тем не менее, не спускал глаз с хозяйки.

– Белла, ты сегодня неподражаема! – воскликнул Илья, раскатисто засмеялся, доставая зажигалку и давая ей прикурить.

– Ну что ты, я всегда такая, – весело отвечала хозяйка.

– Какое у вас красивое имя, – выдавил из себя Сергей.

– У вас тоже, греческое. Правда, я забыла, что оно означает.

Она только что выпила полный бокал коктейля «Страсть императора», и ее понесло. Хозяйка заведения почувствовала интерес к себе со стороны Панаева и всячески заигрывала с ним, демонстративно выставляя напоказ свою грудь.

– Берегись, Серега! – шутливо бросил Рожков. – Тебе тут, пожалуй, понравилось.

– Тут классно, крутой кабак. Не ожидал от тебя такого подарка, – ответил охмелевший Панаев.

– А что ты себе представлял? Думал, я тебя затащу в какую-нибудь дешевую фирму с сексом на час?

Не дождавшись ответа от Сергея, Илья подлил ему еще «Страсти императора» и добавил:

– Я же говорил тебе, что я человек со вкусом. Важно лишь уметь чувствовать это. Вкус – это врожденное качество!

Про себя он подумал, что Панаеву это качество абсолютно неприсуще, но вслух этого, разумеется, говорить не стал.

– Вы представляете, Сережа, – соблазнительно жеманничая, обратилась к нему Белла. – Он со своим вкусом так долго мучил тут всех нас на первых порах, пока наконец не выбрал самую красивую девушку нашего заведения… И теперь этот бриллиант у него в постоянном пользовании…

Тамила, сидевшая на коленях Рожкова, вся сияла от восторга. Ее рука заскользила по коротко стриженной голове поклонника, потом она неожиданно вскочила и потащила его танцевать.

Белла, однако, задержала Илью и что-то спросила у него на ухо. Илья изобразил удивление и ответил ей тоже на ухо. Белла удовлетворилась ответом и отпустила их с Тамилой танцевать.

– Это неприлично, – заметил Панаев.

– Извини… Мы о своем… А вообще я люблю простых, сильных и здоровых мужчин. – Белла грустно улыбнулась, глядя на Панаева. – Почему бы мне их не любить? Даже таких невежественных и примитивных, как вон тот охранник у дверей.

И она показала на огромного, похожего на неандертальца, стриженного наголо парня в военных полусапожках.

– А вот интеллигентных не выношу, – добавила неожиданно Белла.

– Так я, наверное, не интеллигент? – Панаев понимающе задержался взглядом на Белле.

Она ничего на это не ответила, только шутливо погрозила пальчиком.

– Какая непостижимая наивность в этих простых и открытых сердцах! Ох эти настоящие мужчины, грубые самцы с запахом пота и аттрактантов! – театрально воскликнула Белла.

– Аттрак-тант, – с трудом выговорив по слогам слово, спросил Панаев. – Что это такое?

– Понимаете, это едва уловимый запах, который привлекает самку, – объяснила Белла. – В животном мире он более ощутим. Но мы, цивилизованные люди, утратили это ощущение. Его может осязать лишь наша душа… Да, я люблю мужланов, я люблю простых парней.

Сергею все больше нравилась эта эксцентричная особа. Между ними завязался непринужденный разговор, который, впрочем, в основном поддерживала одна Белла, а Панаев лишь поддакивал и изредка вставлял односложные слова.

Тем временем, стоя на лестнице, Илья курил и наблюдал за разговором Беллы с Сергеем, он чувствовал, что все идет по плану и Панаев скоро окажется в его руках. Благодаря Белле… И еще кое-чему…

Вскоре с его лица исчезло выражение озабоченности, и он тоже предался веселью, в принципе чувствуя себя здесь в своей стихии. Некоторые гости, уже мертвецки пьяные, валились на пол, что очень забавляло Илью. Хорошенькая девчушка лет восемнадцати, уже подвыпившая, разбила бокал и начала смеяться, как звонкий колокольчик, который никак не может замолкнуть.

– Древние говорили, что после нас – хоть потоп, – тем временем говорила Белла, заметив, как Сергей оглядывал все вокруг происходящее.

– Это в корне неправильно! – вдруг возразил ей опьяневший Панаев. – Это к нам не относится, после нас – хоть рай.

– Принеси бутылку замороженной «Вдовы Клико», – по-деловому распорядилась Белла подошедшей официантке. – Мы выпьем вместе с вами божественной влаги любви.

– Ты будешь сегодня со мной? – неожиданно грубо спросил ее Панаев, нагнувшись к ней и взяв за руку.

– А ты этого хочешь? – заглянула ему в глаза Белла.

– Непременно.

– Я не смогу тебе отказать, – Белла покраснела и задумчиво добавила, будто ни к кому не обращаясь: – Я все-таки жалею, что мне не пятнадцать…

Смуглянка в обтягивающих джинсах, до этого практически не вступавшая в разговор и сидевшая как неодушевленная кукла, поняла, что она стала за этим столиком лишней. Она без лишнего шума пересела за соседний столик к подругам. Сергей остался наедине с Беллой.

Развалившись в более чем непринужденной позе, она предоставила собравшимся возможность любоваться своими красивыми ногами; колечками пуская сизый дым к потолку, как-то отрешенно заметила:

– Похоже, веселье переходит в следующую стадию.

– Какую? – непонимающе спросил Панаев.

– Разнузданность и громкие крики. Обратите внимание на всех вокруг. Думаю, нам лучше удалиться.

И Белла увлекла Панаева в глубь «Шанхая». По дороге она слегка подмигнула Илье, который сидел вместе с Тамилой на балконе и иронично смеялся, роняя время от времени какие-то реплики, относящиеся к его пассии. По выражению его лица было понятно, что они не всегда пристойны и комплиментарны по отношению к ней, но Тамила все принимала благосклонно. Лицо ее разрумянилось, глаза помутнели, прическа на затылке растрепалась.

Заметив Панаева и Беллу, Илья вдруг посерьезнел, кивком головы ответил на подмигивание хозяйки «Шанхая» и проводил парочку внимательным взглядом.

* * *

В роскошно обставленной комнате Сергей почувствовал себя слегка смущенным. На стеклянном столике в китайской вазе стояли пышные хризантемы, полочки были украшены икебаной, статуэтками Дайкоку, одного из девяти божеств счастья в японской традиции, и Хатея, бога финансового благополучия.

Ноги утопали в мягком ворсе ковра, а вся комната буквально дышала женщиной. Это было логово самки, поджидающей самца.

Сергей, конечно, ни фига не понимал в Дайкоку и Хатеях, но все увиденное произвело на него впечатление. Это было какое-то неуловимое ощущение сексуального желания. И еще… Воспоминания… Воспоминания юности. Белла…

– Раздевайся, я сейчас. – Она зашла за ширму, и Сергей пристально посмотрел ей вслед.

Вскоре Белла вернулась и обработала себя каким-то голубоватым гелем. Затем предложила его Сергею, протягивая круглую коробочку:

– Хочешь?

– Зачем это? – недоверчиво спросил Панаев.

– Это лучше «Виагры», – с улыбкой пояснила хозяйка борделя. – Этот гель стимулирует выделение окиси азота, что, в свою очередь, вызывает расширение артерий. Происходит приток крови в свободное пространство эрегирующих тканей.

– А попроще можно? – нахмурился Панаев.

– Стоит у тебя дольше, – улыбнулась Белла. – Увеличение кровяного давления приводит к сжатию вен, которые не могут в прежнем режиме отводить кровь от пениса. Наступает эрекция втрое сильнее, чем обычно.

– Как это все по-научному, – изумился Панаев.

– Ну, что мне еще остается – я ведь в конце концов зарабатываю этим на жизнь. Вот и читаю на досуге об этом… – развела руками Белла.

– Видимо, ты настоящий профессионал.

– Посмотрим, – улыбнулась Белла. – Может быть, после меня тебе уже никого не захочется.

Она кончиками пальцев взяла немного геля и легла рядом с Панаевым за его спиной. Положила большой палец на кончик головки, а остальные пальцы – снизу, вдоль центральной линии. Кончиком указательного пальца она начала нежно массировать отверстие головки. Левую руку подставила под мошонку, мягко ее придерживая.

Панаев проституток в постели не любил и шел с ними только за компанию скуки ради. Они казались ему секс-машинами, почти надувными бабами. Однако сейчас все было по-другому.

– Обожаю ласкать пенис ртом, при этом безумно возбуждаюсь, – шепнула Белла.

– А ты сама-то кончаешь? – внезапно грубо спросил Панаев.

– Я испытываю удовольствие со многими. Все очень просто: перед тем как ты готов кончить, тебе нужно лишь на мгновение просунуть мне руку между ног, и мы испытаем оргазм одновременно.

Это было явной игрой на публику, но Панаев, опьяненный «Страстью императора» и подогретый голубым гелем, воспринял слова хозяйки борделя за чистую монету.

Белла доставила ему дивное наслаждение, ее мягкий влажный горячий рот как нельзя лучше подходил для общения с его членом. И момент пика наступил скоро. Сергей, исполненный нежности, буквально боготворил Беллу. Он и не думал, что так можно относиться к проститутке.

Всю ночь он неутомимо боролся со страстью. Белла проделывала «смену температур» при оральном сексе, набирая полный рот раскрошенного льда, а потом позволяя члену проникать туда. Возбуждение Сергея становилось неотвратимым, он уже не в силах был бороться с желанием войти в нее… И наконец вдруг вокруг его стебля заполыхал жар – это Белла приняла его в себя. Его стебель наливался все сильнее, готовый расцвести в любую минуту, и все глубже погружался в пульсирующие недра. Она же то расширяла, то сжимала влагалище так, словно это были руки знатной доярки.

И Сергей вдруг понял, что будет всегда ценить эту проститутку, может быть, даже более всех женщин на свете.

– Я люблю тебя, – сказал он ей.

Он понял, что уже безнадежно влюбился в эту развратную хищницу. Он любил ее грязной, грубой и телесной любовью. Он не уважал таких, как она. Но он хотел именно ее и именно сейчас. Он обожал ее – содержательницу притона, у которой таких, как он, были, может быть, сотни, если не тысячи. Уже не молоденькую. Он любил ее, а уважение? Зачем оно ей?..

Примерно так он думал, когда проваливался в забытье на постели в отдельном кабинете заведения под экзотическим названием «Шанхай». Белла тоже выглядела уставшей, но все же не заснула. Она лишь посмотрела на своего нового клиента с улыбкой, в которой странным образом сочетались материнское участие и благодарность женщины.

Немного погодя она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Пройдя на балкон, она обнаружила там Рожкова и Тамилу, которые по-прежнему сидели за столиком и оживленно болтали.

– Ну, как он? – коротко спросил Илья.

– Как всегда, ты же меня знаешь, – улыбнулась Белла.

– Спит?

– Как убитый. Утром заберешь его, а следующим вечером он придет сам. Фирма гарантирует. К тому же есть еще один момент…

– Какой? – заинтересованно спросил Рожков.

– Этого я тебе не скажу, – отрезала Белла. – Но он придет обязательно – я тебе обещаю.

Рожков облегченно вздохнул и обнял свою Тамилу.

– Поедем? – спросила та.

– Нет, сегодня не могу, мне нужно дождаться Сергея. Он же не на машине – придется мне его везти.

Тамила обиженно поджала губы, но возражать не стала.

* * *

Когда утром они с Рожковым сели в его «Мерседес» и укатили восвояси, Панаев еще долго думал о Белле, глядя на сменяющие друг друга картины городского пейзажа. Дома Сергей уснул радужным сном. В его сновидениях присутствовали и волшебные ласки, и желание новой близости с Беллой.

Когда он проснулся, желание не стихло, а, казалось, наоборот, возросло с новой силой. Страшно болела голова.

«Наверное, с похмелья», – подумал тогда Панаев. Но испробованные средства, включая чудодейственную импортную таблетку, не помогали. И что-то внутри подсказывало ему, что нужно позвонить Белле.

Панаев даже не поехал тогда на работу – позвонил и сказал, что его не будет. И весь день провел в неясном для себя томлении. Наконец вечером решился. Быстро договорившись с Беллой о встрече по телефону, Панаев бежал, летел на всех парусах к ней, единственной и желанной.

На сей раз Белла встретила его в красном, полупрозрачном пеньюаре, через который проглядывали наружу розовые бутоны подкрашенных сосков. Волна возбуждения с новой силой ударила в словно опьяненный и одурманенный мозг. Белла не торопясь смазала себя голубым гелем и, запустив руку в ширинку Сергея, коснулась его гениталий влажными от геля пальцами. Сладкая истома пробежала по его телу.

Он быстро разделся и повалил ее на кровать. Их любовная игра была похожа на борьбу, в которой победу одержала Белла. Она положила его на обе лопатки, а сама села верхом и мелкими, ритмичными движениями, точными толчками направляла движения. Иногда она останавливалась – а он требовал продолжения. Это было своего рода изнасилование, только в роли насильника выступала женщина.

– Ты просто колдунья, – изумленно застонал Сергей.

А Белла правила бал. Когда она перешла к быстрым, ритмичным движениям, Сергей почувствовал, как накатывает теплая, пульсирующая волна, которую невозможно остановить…

Уже лежа на кровати после умопомрачительного секса, Сергей, затягиваясь сигаретой, спросил:

– А ты сразу узнала меня?

Белла сразу же настороженно замерла рядом с ним.

– В каком смысле?

– Не притворяйся, Белла, – хрипло и немного нервно сказал Панаев. – Еще дома, после той самой ночи у меня мелькнула эта догадка. Ты ведь и есть та самая девушка моей мечты из общежития ПТУ.

Белла ничего не отвечала.

– Да, изменилась ты за это время, – Сергей отважился поглядеть ей прямо в глаза.

А она, откинувшись на алых подушках, гордо посмотрела на него. И было заметно, что в душе она будто преодолевает какое-то сопротивление.

– Ты спрашиваешь, когда я узнала тебя? – таким же, как у него, хрипловатым от волнения голосом переспросила она. – Когда ты предложил мне провести с тобой ночь. Что-то промелькнуло в твоих глазах.

– Неужели?

– Да-да, как тогда, двадцать лет назад. Кое-что не меняется даже с годами… – улыбнулась Белла. – Ну, допустим, я спросила на ухо у Ильи твою фамилию… А ты еще сказал, что это неприлично… Какая теперь разница?

Сергей сглотнул слюну и некоторое время молчал.

– Белла, а ты вспоминаешь нашу встречу? Первую…

– Я всегда тебя помнила, – серьезно ответила она. – Помню, какой ты был растерянный, беззащитный, не то что теперь, взрослый, сильный…

– И какой же лучше?

– Для меня ты всегда был хорош, – вздохнула она. – Твой отец был отменным любовником, но он был нужен мне тогда как старший, заботящийся обо мне человек.

– А я?

– Ты – мужчина моей мечты. Мой идеал, который я пронесла через всю свою жизнь, – неожиданно высокопарно произнесла Белла.

– Перестань, пожалуйста, – поморщился Панаев.

– Нет, та встреча произвела на меня неизгладимое впечатление, – возразила Белла. – Ты не знаешь – я ведь плакала потом несколько часов, после того как ты ушел. Если бы я не была проституткой и жизнь сложилась иначе, мы вместе могли бы прожить счастливую жизнь… Я становлюсь сама не своя, когда ты прикасаешься ко мне.

– А как случилось, что ты работаешь здесь? – прервал ее Панаев.

– В моем положении бывает и хуже, – вздохнула Белла. – Это только говорят, что человек – кузнец своего счастья. Это верно лишь отчасти. Во многом все определено судьбой. Сам знаешь, детство у меня было тяжелым. Возвращаться в село после училища, где мать – всем известная потаскуха, в которую тычут пальцем? К отчиму, который в тринадцать лет меня изнасиловал? Да я когда в город бежала, для меня это были ворота в рай! К тому же мать в скорости умерла от пьянства.

Белла прикурила сигарету и продолжила:

– Потом я встретила одного парня и уехала с ним в Москву. Там он меня бросил, я некоторое время работала лимитчицей, потом вышла на улицу, но вскоре повезло: связалась с хорошей компанией и стала интердевочкой. Я ведь в сексе была королевой, за меня огромные бабки платили!

– И где же эти деньги? Почему ты здесь?

– У меня неплохая квартира, к тому же открыть весь этот будуар… – обвела она руками комнату, – заметь, лучший в городе – немалых денег стоит. И то без любовника-фээсбэшника я бы не обошлась. Сюда я вложила почти все свои сбережения, оформив все по собственному вкусу. И видишь, неплохо устроилась.

– Но ты же могла выйти замуж! Стать другой… Переехала бы в другой город, где никто не знает твоего прошлого, – продолжал убеждать Панаев.

– От себя не уйдешь, – грустно ответила Белла. – Да и зачем? В моих отношениях с мужчинами всегда что-то ломалось. Мне, конечно, как любой девушке, хотелось любви, настоящей, чистой. Но я была какой-то испорченной, и они это чувствовали, относясь ко мне как к шлюхе. Многие мужчины были со мной только одну ночь, а потом исчезали. Я чувствовала себя униженной и бесправной. Об меня, как о половую тряпку, вытирали ноги. Как ни странно, когда я стала делать то же самое за деньги, я почувствовала уважение к себе со стороны клиентов. Я почувствовала свою власть над мужчинами.

– И все-таки… Был же, наверное, самый лучший, с кем хотелось быть всегда?

– Ты не поверишь мне, но это был ты, – глаза Беллы увлажнились.

Ответом послужили удивленно поднятые брови Панаева.

– Я тебя, Сережа, еще тогда захотела, – продолжила Белла.

– Брось ты!

– Может быть, я тебя всю жизнь ждала! Такого как есть… Даже твои удары я вспоминала как самую сладкую боль в жизни.

Панаев недоверчиво и подозрительно смотрел на Беллу.

– Господи, тогда я боялась, что отдамся тебе в общежитии, как последняя деревенская шалава! – воскликнула она. – Перед тобою гордость держала. Сколько их потом через меня прошло! А тебя вот на всю жизнь запомнила. А за выходку ту прости. Я ведь совсем другое хотела тебе сказать. Жизнь меня и так наказала, может быть, за это.

– И что же сейчас? Вот я, перед тобой…

– Я, можно сказать, счастлива.

Эти слова Белла произнесла почти искренне – она, прожженная шлюха, неожиданно для себя начала воспринимать Сергея Панаева не как очередного своего клиента. Несмотря на явный налет театральности и напыщенности, свойственный людям ее профессии…

…Встречи Панаева и Беллы продолжались день за днем. С момента их «нового знакомства» прошла уже целая неделя. Встречались они уже не в «Шанхае», а у Панаева на квартире. Бизнесмен достаточно щедро оплачивал эти встречи – разумеется, накрывался роскошный стол, да и в карманы Беллы деньги сыпались регулярно. Словом, Панаев вел себя как настоящий мужчина, и Белла щедро вознаграждала его за это.

Но вот однажды воскресным утром Панаев, проснувшись у себя в квартире, обнаружил, что Белла пропала, хотя эту ночь провела с ним и заснули они вместе.

«Куда она подевалась? – была его первая мысль. – О, как жутко болит голова… Она же обещала не уходить по-английски!»

Панаев повернулся, продрал глаза и увидел, что у изголовья его кровати сидит Илья Рожков.