Текст книги "Разгар брачного сезона (сборник)"

Глава четвертая

Утром Евгений высадил Людмилу около ее дома на Кутузовском проспекте, а сам погнал свой джип дальше, к Садовому кольцу. Примерно через полчаса он подъезжал к офису своей фирмы «Антей», который находился на Трифоновской улице, возле Рижского вокзала.

Прежде чем выйти из машины, он еще раз посмотрел на себя в зеркало и провел расческой по шевелюре. Удовлетворенный своим внешним видом, он закрыл машину и вошел в здание офиса.

Чтобы попасть в свой кабинет, ему пришлось миновать хитросплетение коридоров. Он кивнул своим сотрудникам, которые повстречались ему на пути. Почему-то ему показалось, что они подозрительно на него смотрят, почти уличающе. Евгений подумал, что наверняка эти сотрудники, знай они о том, чем занимался их шеф несколько часов назад, страшно бы ему позавидовали.

Секретарша Котова, невысокого роста хрупкая девушка по имени Люба, была уже на месте и, как всегда, приветствовала шефа радостной улыбкой и звонким невинным голоском:

– Евгений Александрович, доброе утро!

– Привет, – вальяжно ответил Котов, открывая дверь в свой кабинет. – Есть какие-нибудь новости?

– Нет.

– Ну и слава богу…

С лица Любы не сходила улыбка. Эта секретарша работала у него недавно, но уже успела заслужить у шефа кличку Сюсенька-Пусенька. Ее глаза светились радостью, а длинные завитые волосы делали ее похожей на Марию Магдалину.

«Только вот каяться, видимо, ей не в чем», – подумал Котов. Он не мог представить себе эту уже двадцатилетнюю особу в объятиях кого-либо. Судя по ее поведению, молодого человека она себе завести еще не успела и была очень рада работе в фирме «Антей». Жила она вместе с родителями где-то на северной окраине столицы, в районе клиники Федорова.

Евгений прошел за свой стол и раскрыл папку, в которой находились документы по новой сделке.

«Очень хорошо… Как обещал нам господин Завалишин, проблема решится в течение трех недель», – подумал Евгений. Все расчеты, которые он провел, пока подтверждались. Курсы акций компаний, на которые нацелился Котов, пока стабильны, но стоит провести определенную политическую обработку, организовать пару статей в газетах, и они пойдут вниз. И тут-то откуда ни возьмись появится Евгений Котов со своими (ну, пускай даже не совсем своими) денежками и приберет все это хозяйство в свои ласковые объятия.

Зазвонил телефон, и Котов поднял трубку.

– Алло, слушаю вас…

– Господин Котов? – вежливо спросили на том конце провода.

– Да.

– Меня зовут Андрей Николаевич. Фамилия вам, я думаю, ничего не скажет, да и ни к чему она. У меня к вам дело, которое не сможет вас не заинтересовать.

– А если поконкретнее?

– Конкретика вам будет представлена сегодня вечером, желательно, чтобы вы были дома.

– Не понял… Что это значит? – Котов начал недоумевать.

– Ничего особенного. Просто будьте дома. Я сейчас не могу вам все сказать. Перезвоню вечером. До свидания.

Евгений в растерянности слушал короткие гудки, раздававшиеся из трубки телефона.

«Это еще что за черт его за ногу?!» – подумал он. Никогда таких звонков у него не было. Какие-то загадки, недомолвки… Как будто специально хотят настроение испортить, не дать побыть в эйфории хоть чуть-чуть. Закон подлости и его особенности в переходный период…

Котов вздохнул, достал из кармана «Ротманс» и закурил. Может быть, это связано с тем делом, которое он замыслил? Мало ли кто об этом осведомлен из окружения Завалишина. И что-то хочет ему передать, возможно, предупредить… Да и конкуренты могут начать действовать. Главное, однако, чтобы они его не опередили. Так или иначе, придется ждать до вечера. Через два дня вернется из Европы Завалишин, и они начнут операцию.

Кстати, до его приезда надо бы повторить встречу с Людмилой. Евгений мечтательно поднял глаза и некоторое время сидел неподвижно, восстанавливая в своей памяти события прошедшей ночи.

Он очнулся, когда тлеющий огонек на его сигарете достиг золотого обода и начала гореть бумага фильтра, отчего комнату наполнил едкий противный дымок.

Котов затушил окурок, нажал кнопку селектора и попросил секретаршу Любу сделать кофе. Сюсенька-Пусенька в очередной раз продемонстрировала свою исполнительность, и через минуту на столе Котова стояла чашка крепко заваренного кофе «Нескафе-Голд» с четко выдержанным содержанием сахара – три ложки. Именно такой кофе всегда пил Котов, и Люба это знала.

Остаток дня прошел в обычной суете, которую приятно нарушил лишь звонок Людмилы. Она сообщила, что сегодня уезжает к матери в Рязань. Евгений выразил глубочайшее сожаление по этому поводу и пожелал ей скорейшего возвращения.

– Я тоже жду встречи с тобой, – сказала Людмила. – Завтра я буду в Москве уже после обеда и позвоню тебе. Целую…

Евгений вернулся домой чуть раньше, чем обычно, памятуя о возможном звонке неизвестного мужчины. Войдя в свою квартиру, он развалился в кресле и вскрыл бутылку «Амстела». Пиво приятной горечью разлилось внутри, и жить стало чуть легче. Однако глаза Котова внезапно наткнулись на портрет Ларисы, который висел прямо перед ним.

Этот портрет был написан одним из местных художников два года назад. Котов заказал его перед отъездом в Москву, дабы этот образ, дорогой и родной, согревал его вдали от жены. Когда он уезжал в столицу, он искренне думал о том, что бизнес скоро пойдет настолько успешно, что Лариса с Настей переедут к нему в московскую квартиру, и прочая, прочая, прочая.

Однако время шло, и Евгений понял, что семья на расстоянии для него гораздо удобнее. Что с того, что Лариса не совсем этим довольна? Она тоже привыкла и сейчас что-то менять, по его мнению, тоже не намерена. Разлука только укрепляет отношения между супругами. Кто знает, что было бы между ними, если бы они всегда были вместе. Может быть, только новые скандалы.

Поставив пустую бутылку «Амстела» на пол, Евгений продолжил свои размышления.

«Ну, не смотри ты на меня так!» – чуть было не вырвалось у него. Ему показалось, что сквозь кокетливость взгляда Ларисы на этом портрете проскользнули жесткость и укор.

«Ведь во многом же сама виновата», – Евгений шел все дальше в своем оправдании перед ней. Нельзя же быть такой ледышкой!

Его размышления прервал звонок. Евгений поднял трубку и несколько лениво произнес:

– Да, Котов… Слушаю вас…

– Очень хорошо, – быстро отреагировал уже знакомый Котову мужской голос. – Слушайте меня внимательно. Откройте входную дверь своей квартиры и обратите внимание на пол. Там будет лежать нечто, что вас непременно заинтересует. Не бойтесь, это не опасно и не представляет для вас личной угрозы. Это просто документы, с которыми вы, я думаю, не преминете ознакомиться в течение часа. Ровно через час я вам позвоню и узнаю ваше мнение обо всем этом.

И неизвестный, не дожидаясь комментариев Котова, прервал связь.

Евгений медленно положил трубку телефона на стол и нахмурил брови. Не хватало ему еще каких-то недоделанных детективно-шпионских историй!

Он снова поднял глаза на портрет Ларисы. Жена смотрела сейчас насмешливо и, как показалось Евгению, недоброжелательно.

«Что, попал, дружок? – как будто бы спрашивала она. – Не только мне в передряги попадать. Теперь твоя очередь, милый!»

Он словно слышал ехидный Ларисин голос и от этого взбесился еще больше. Что, в конце концов, происходит? Что вечно от него кому-то надо?

Котов решительно поднялся с кресла и направился к входной двери. Уже когда он взялся за дверную ручку, вдруг подумал: «А что, если это киллеры?» Решили таким образом сыграть на простачка. Но за что? Котов никому особо на пятки не наступал. Действовал всегда в пределах правил.

Он заглянул в глазок. На лестничной площадке никого не было. И вообще было очень тихо. Неожиданно послышался скрип двери напротив. Из нее вышла женщина средних лет и подошла к лифту. Если бы на площадке кто-то прятался, наверняка она обратила бы на это внимание и хоть как-то отреагировала. Хотя вот сейчас… Котов заметил, что женщина посмотрела вниз и стала что-то подозрительно разглядывать. Он решился и открыл свою дверь.

Прямо перед ним на полу лежала запечатанная видеокассета. Он нагнулся и взял ее.

– А я думала, что это бомба, – с облегчением сказала женщина у лифта, улыбаясь Котову.

– Нет, это не бомба, – машинально ответил ей Котов, закрывая дверь и напряженно думая, что бы это значило…

Через полчаса Котов уже не столь определенно смог бы ответить на слова женщины, поскольку то, что было запечатлено на этой кассете, для него лично являлось посильнее бомбы. Включив видеомагнитофон, он увидел воочию все то, что занимало его мысли весь уходящий день. Там, на пленке, без крупного плана и других кинематографических изысков, зато очень ясно и понятно были изображены двое – он, Евгений Котов, и его новая любовница Людмила Завалишина во время «тантрического секса». Были записаны все охи и стоны, а также фрагменты их дискуссии после завершения соития.

Было очевидно, что вся эта документальная отчетливость вряд ли привела бы в восторг мужа этой счастливой в прошедшую ночь женщины. И слава богу, что за кадром остались откровенно нелестные высказывания Евгения о своем деловом партнере, а Людмилы – о своем рогатом муже. Но и того, что имелось в наличии, было достаточно. Во всяком случае для того, чтобы дружба Котова с депутатом Госдумы оборвалась с очень неприятными последствиями для первого.

Евгений, у которого за время просмотра пересохло во рту, достал из холодильника еще одну бутылку пива и, вскрыв, почти в один прием осушил ее.

Отдышавшись, он посмотрел на часы. Со времени звонка неизвестного прошло сорок пять минут. Если тот будет вежливым, стало быть, на размышления у Котова есть четверть часа.

Итак, ясно, что была установлена видеокамера на той самой даче, где было столь кратковременно их счастье, за которым так подло наблюдали чужие глаза.

Неясно, кто ее установил и что он хочет. Это он будет знать совсем скоро. Ясно одно – Евгений пропал. Она была права.

Он снова взглянул на портрет Ларисы, который совсем недавно его же собственными словами ехидно предупреждал его об этом. Черт побери! Он сжал зубы, тщетно пытаясь в оставшееся до звонка время сформулировать какую-нибудь конструктивную линию. Но мысли путались, совершая путь от упреков в адрес самого себя: «Ну зачем тебе это было надо?» и «Как же можно было так вляпаться?!» – до страха перед неизвестностью будущего и осознания вставших проблем, которые придется решать.

Он так и не смог придумать ничего путного и отдал себя на волю обстоятельств. Когда зазвонил телефон, он постарался взять себя в руки и как можно равнодушнее ответить:

– Алло!

– Вы ознакомились с материалами? – официально-бесстрастно спросили Котова.

– Да, ознакомился. Они представляют некий интерес, – сухо ответствовал Евгений.

– В таком случае я перейду прямо к делу. Если документы попадут в руки заинтересованных лиц, то у вас, соответственно, возникнут некоторые проблемы. И может быть, даже серьезные. Но еще большие проблемы грозят моим друзьям, которые не в восторге от ваших новых наполеоновских рыночных планов. Надеюсь, вам не нужно разъяснять, называть имена. Вы понимаете меня?

– Продолжайте, я вас внимательно слушаю, – так же сухо и спокойно сказал Евгений.

– Очень хорошо. Ваша задача в этой непростой для вас ситуации заключается в корректировке вашей инвестиционной политики. Надеюсь, что ваш интеллект позволит вам за два дня выработать вескую и резонную причину отказа от первоначально декларированных планов и преподнести ее вашему новому другу и, увы, как выясняется, не очень счастливому в семейной жизни человеку.

– Что взамен?

– О, вы получите спокойствие! – Голос повеселел и стал чуть более напыщенным. – Будете продолжать работать как прежде. Единственное, что вам будет нужно, – стараться оградить свою нервную систему от срывов, подобных нынешнему. То есть меньше инициативы и больше рутины. Так скучнее, но одновременно и проблем никаких, поскольку…

– Кто ты? – неожиданно грубо прервал собеседника Котов.

– Я осмелюсь напомнить, что на брудершафт мы не пили. Да и нет у меня такого желания. А насчет моей персоны – я же вам говорил, что зовут меня Андрей Николаевич. Для бизнеса, которым я занимаюсь, этого вполне достаточно. Мои клиенты знают меня под этим именем.

– Хорошо, я все понял, – Котов решил прикинуться на время смиренным. – Какие-нибудь дополнительные условия?

– Нет, я же сказал, что от вас нужно. Если вы привыкли к более грубому обращению, поясню, что от вас требуется освободить на хер тот сегмент рынка, на который вы, не имея достаточных оснований, раскрыли свою волчью пасть. И все! Если вы проигнорируете наши требования, пеняйте на себя. Все это может привести к плохим последствиям, прежде всего для вас.

– Я восхищаюсь вашим стилем, – решил поехидничать напоследок Котов, – но чувствую, что надо заканчивать разговор. Относительно вашего любезного предложения я подумаю, но все-таки хотелось бы получить более определенные гарантии. Перезвоните мне завтра утром.

– Пожалуйста, – с готовностью отозвался незнакомец, представившийся Андреем Николаевичем. – Хотя и не вижу в этом особого смысла. До свидания.

Евгений положил трубку, быстро подошел к дивану и завалился на спину, подложив под голову руки. Он снова начал размышлять. Ситуация прояснилась, требования были четкими, однако Евгений понимал, что, наверное, этим дело не ограничится. И если даже он пойдет навстречу шантажистам, то через некоторое время им понадобится что-нибудь еще, скорее всего деньги. И так без конца. Можно было попробовать как-то воздействовать силовыми методами, потребовать встречи, поиграть мускулами своей службы безопасности, но много ли это даст? Скорее всего на стороне его противников – солидная сила, и работают они на Гарбузова, а это большая величина. Во всяком случае, по сравнению с Евгением, который в своем городе мог считаться «новым русским», а в Москве среди экономической элиты являлся просто пешкой. Без поддержки Завалишина он никто, а в данном деле на нее по понятным причинам рассчитывать нечего.

Евгений почувствовал, что волна раздражения на самого себя захлестывает его. Положительно решить проблему, пожалуй, он не в состоянии. Признать поражение можно, но, рассуждая практически, это приведет к тому, что противник начнет наглеть и требовать большего. В этом он не сомневался. С неотвратимостью снежной лавины на мозг накатывал извечный русский вопрос: «Что делать?»

И Евгений ответил на него в духе русской национальной традиции, всего лишь изменив меню. Вместо обычных в таких случаях водки, соленых огурцов и вареной картошки он решил остановиться на бутылке джина, пицце и паре салатов.

Заказ бизнесмена был исполнен через полчаса служащими фирмы по доставке продуктов на дом. А еще через час размякший Евгений, почувствовав себя одиноким, никому не нужным и несправедливо выброшенным за борт корабля, взял телефонную трубку и набрал свой домашний номер.

Глава пятая

Как только машина с рэкетирами удалилась, а Ника слегка отошла от происшедшего, подруги принялись ее успокаивать. Вернее, успокаивала одна Светлана. Что же касается Ларисы, то она напряженно думала, что все это значит.

В том, что она знала, много было непонятного. Собственно говоря, почти все. Начиная от личности Валерия до сегодняшнего странного визита рэкетиров. У Ларисы был опыт общения с подобного рода людьми. С ними она встречалась и в ту пору, когда вместе с мужем Евгением работала в его «Антее», когда возила на разговоры с «полномочными представителями» друга семьи Стаса Асташевского, который возглавлял фирму по торговле медикаментами, наконец, ее собственное детище, ресторан «Чайка», также еще совсем недавно являлось объектом интереса «короткостриженых».

И поведение сегодняшних ребят несколько выходило за рамки общепринятого. Они вели себя неуверенно и даже как-то смиренно. Впрочем, возможно, времена изменились, и рэкетиры стали выглядеть по-иному, да и сумма, по большому счету, была не ахти какая серьезная. И все же последняя фраза того, кто назвался Игорем, не шла у нее из головы.

Лариса с тоской посмотрела на Нику. На круглом лице ее было отражено лишь одно – надо найти Валерия. Большего ничего для нее в этот момент не существовало. Да, она не знает, где находится его фирма, не знает, чем она занимается, она ничего не знает. Она знает только, что любит его, а он любит ее. И что с ним случилось нечто нехорошее, что подтверждал недавний визит гололобых парней.

– Ну а какие-нибудь друзья? Ты знаешь кого-нибудь? – спросила Светлана. – Успокойся, еще ведь совсем не ясно, что с ним произошло. Тем более что Лариска обзвонила больницы – нет его там.

Ника отрицательно покачала головой.

– Он рассказывал тебе о своих проблемах? О том, что предпринимают конкуренты? О том, что у него есть долги?

– Нет, мы говорили совсем о другом, о будущем… – Ника мечтательно устремила взгляд в окно, словно там хотела найти нечто, ухватившись за которое можно было заглянуть в это самое радужное будущее.

– Та-ак… – протянула Лариса. – Понятно, что ничего не понятно.

Вероника сморщила нос и вот-вот собиралась зареветь. Ситуация все больше напоминала римейк известного советского киношедевра, который можно было назвать «Волга слезам не поверит». Именно эти слова и произнесла Лариса вслух. Однако ей не удалось убедить в этом Веронику, которая все-таки разрыдалась. Ларисе же достался укоризненный взгляд Светланы, который ясно говорил о том, что она не разделяет легкомысленного настроя подруги.

Однако Лариса просто прятала за эти слова свою беспомощность в данной ситуации. Действительно, что можно было сделать, когда о человеке практически ничего не было известно и когда даже возможные направления поисков не вырисовывались?

– Ну, а может быть, ему звонил кто в последнее время, когда вы жили вместе?

– Не-ет, – плачущим голосом ответила Ника. – Никто ему не звонил.

– Тогда, возможно, он куда-то звонил?

– Не-ет, – на той же интонации ответствовала подруга.

Лариса тяжело вздохнула.

– В Москву только звонил, – вдруг сказала Ника.

– Кому? Куда?

– Я не знаю. Он старался не загружать меня своими делами.

Лариса взяла сигарету и нервно закурила. Светлана последовала ее примеру, вынув из сумочки тонюсенькую белую палочку «Вог».

– Что мне делать? – продолжила Ника. – Что? Ведь все было так хорошо…

– Прежде всего успокоиться. – Голос Ларисы прозвучал чисто машинально.

На самом деле у нее сейчас работал только мозг, который тщетно пытался решить неразрешимую задачу. Она встала и стала ходить по комнате в нервном возбуждении. Она не слышала ни всхлипываний Ники, ни вздохов Светланы.

Она подошла к столику и стала в задумчивости перебирать лежащие там визитки. Вдруг ее взор остановился на листке бумаги, на котором был написан семизначный номер.

– Чей это телефон, Ника? – спросила она, взяв бумагу и сунув ее под нос подруги.

Та внимательно посмотрела на бумажку мокрыми от слез глазами и растерянно сказала:

– Не знаю…

– По этому номеру он звонил?

– Да что ты у нее спрашиваешь, она же сейчас в таком состоянии, что все может забыть! – вдруг взорвалась Света. – Возьми сама позвони и узнай.

Лариса нахмурилась, подошла к телефону и, набрав восьмерку – ноль – девяносто – пять и указанный на бумажке номер, стала ждать. Соединение наступило быстро, но легче от этого не стало. На том конце провода раздавались лишь длинные гудки.

– Он что-нибудь еще говорил про Москву?

– Кажется, у него там живет брат, – ответила Ника.

– Ну вот, уже лучше, – удовлетворенно произнесла Лариса, понимая, что от этого факта если и становится лучше, то совсем чуть-чуть. – Да, кстати, Света говорила мне, что твой отец дал Валерию деньги. Они у него?

– Конечно, – ответила Ника. – А где им еще быть? Он внес их, кажется, на расчетный счет, собирался проводить сделку. Это было как раз перед его исчезновением.

Светлана многозначительно посмотрела на Ларису.

– Так, может быть, с этим все и связано? – спросила Света.

– Может быть, – задумчиво ответила Лариса.

– С чем? – непонимающе спросила Ника.

– С деньгами! И со сделкой, которую он задумал! – почти закричала Светлана. – И эти парни ведь не просто так приезжали. Они от него ведь денег хотели! Выследили, что он у тебя живет.

– Мне кажется, что денег они от него не хотели, – задумчиво проговорила Лариса. – Тут что-то непонятное. Я пока не могу разобраться, что именно.

Время уже близилось к ночи, а разговор с подругой пока дал очень мало и принимал явно неконструктивный характер. Лариса почувствовала, что у нее разболелась голова. Может быть, оттого, что она сегодня необычно много выкурила сигарет, может быть, оттого, что приняла близко к сердцу проблемы своей подруги. Но независимо от причин головная боль мешала ей сейчас сосредоточиться.

– Я, наверное, поеду домой, – сказала Лариса. – Может быть, утро окажется мудренее вечера, и завтра я что-нибудь придумаю.

– Лариска, я тебе буду очень благодарна, если ты поможешь. Ты всегда у нас была умная, – Ника приложила руку к груди в знак своей признательности.

– Смотри не захвали, – мрачно отозвалась Лариса, надевая босоножки и собираясь на выход. – Посиди с ней, успокой хоть немного, – бросила она вполголоса Светлане.

Та согласно кивнула головой, а Лариса, одолеваемая невеселыми раздумьями о тяжкой женской доле и терзаемая головной болью, направилась к своему «Вольво».

Едва она переступила порог своего дома, как вдруг зазвонил телефон. Это был междугородний звонок. У нее появилось предчувствие, что сюрпризы сегодня будут продолжаться.

– Ларочка, это я, – с трудом выговаривая имя жены, сказал Евгений.

– А это я, Женечка! – ехидно закончила за него фразу Лариса. – Ты хотя бы подождал немного, поговорил бы со мной, а потом прикладывался к бутылочке-то…

– Лара, ты не понимаешь меня! – буквально закричал в трубку Котов. – На самом деле у меня серьезнейшие проблемы.

– Да? – Лариса нахмурила брови.

– Да! Я просто позвонил, чтобы услышать твой голос. Да, я пьян, но я… – Евгений сделал паузу, как бы собираясь с духом, – люблю тебя! Я соскучился по тебе и хочу тебя видеть.

– С ума сойти!

– Ты не понимаешь, как мне здесь одиноко. Большой город, все чужие, злые, нехорошие люди… Так и норовят подлости всякие сделать.

– В чем дело, Женя? – Лариса нахмурилась еще больше, и лицо ее стало серьезным.

– Я не могу тебе всего рассказать. По крайней мере, по телефону.

– А насколько это серьезно?

– Достаточно для того, чтобы позвонить и услышать твой уверенный, пускай даже излишне жесткий и холодный голос.

– Хорошо, Женя. Я тебя поняла, сегодня уже поздно. А завтра я выезжаю.

– Нет, это совсем необязательно. – Неожиданно голос Евгения стал неуверенным, он как-то замялся и сник.

– Что-то я тебя не понимаю, – проговорила Лариса. – А поскольку мне это все не нравится, и с каждым твоим словом все больше и больше, то приеду я всенепременно. Вагон и поезд сообщу завтра, надеюсь на встречу. Не падай духом и жди своего доброго ангела. А сейчас давай ложись спать, это будет лучше всего в твоем состоянии, да и я пойду займусь тем же самым. У меня что-то сегодня голова разболелась.

– Лара, я… – Евгений замолчал и стал напряженно думать, как одновременно облегчить тот моральный груз, который был у него на душе, и не ляпнуть при этом чего-нибудь сгоряча.

Однако в тот вечер сделать это ему не удалось. Лариса решительно сказала: «Пока!» и повесила трубку.

«Час от часу не легче!» – подумала она. Как будто все сговорились и бомбардируют ее сегодня своими проблемами. Но что-либо обдумывать и осмыслять она уже не могла. Слишком сильно болела голова. Лариса поморщилась, схватилась за виски и направилась на третий этаж, в спальню.

А за тысячу километров от ее спальни, в съемной московской квартире, ее муж Евгений Котов сидел на диване перед телефоном и тупо на него смотрел. Внезапно он встал и оперся руками о стол.

Им овладела жажда деятельности. Сначала он захотел разбить трубку к чертовой матери, потом снова набрал домашний номер, чтобы сказать Ларисе какие-нибудь обидные слова. Он сумел вовремя остановиться, нажав на сброс, когда послышался первый гудок.

После этого он устало положил трубку на стол и, насколько позволяло его состояние, задумался.

Итак, она выезжает в Москву. Это совсем не входило в его планы, однако возражения против этого у него получились слабыми. Этот телефонный звонок домой, можно сказать, не помог ему, а еще больше запутал дело. Джин тем временем брал свое и приказывал Евгению принять горизонтальное положение. Тот сопротивлялся недолго. Посмотрев на портрет своей жены, он буквально свалился на диван и тут же заснул.