Текст книги "Похождения рыжей артистки"

– Да что ты! – не поверила Маргарита Ярополковна. – Ты теперь у нас частный детектив, что ли?

– Выходит, что так… – отозвалась Софья, натягивая платье.

– И что же у нее стряслось? – с любопытством спросила женщина.

– Ой, – вздохнула Соня. – Ты не поверишь. История совершенно невероятная.

– Да что ты? Расскажи мне.

– Совершено преступление. Самое настоящее. А я буду помогать его расследовать.

– И что же она такого тебе наговорила?

Соня переоделась и вышла из-за дверцы шкафа. Русые волосы ее разметались по плечам, глаза смотрели с задором и одновременно с какой-то затаенной грустью. Маргарита Ярополковна невольно залюбовалась дочерью.

Она подумала сейчас о Карле Керделе. О том, что он, наверное, никогда не увидит свою дочь. Не узнает, какая же она умница и красавица. Никогда не поговорит с ней, не посидит рядом и не подержит за руку. И женщине вдруг страстно захотелось, чтобы ее давний возлюбленный, которого она, кажется, любит и по сей день, оказался сейчас рядом. И их дочь – плод любви.

– Мама, ты представляешь, у нее украли камень. Бриллиант в шесть карат. Но это даже не самое главное. Эта женщина рассказала, что камень окутан тайной. Существует семейная легенда. По-моему, все это чушь собачья, но она верит во все это! – Софья прервала размышления Маргариты Ярополковны.

– Что? – встрепенулась мать.

– Я говорю, моя новая клиентка… Как бы это сказать… Она очень доверчивая и впечатлительная. И мне ее, честно говоря, немного жаль. Кажется, у нее с психикой небольшие проблемы. Но она неопасная. Просто очень несчастливый по-своему человек. И я решила ей помочь.

– Так что, ты говоришь, с ней стряслось? – поинтересовалась Маргарита Ярополковна, отгоняя от себя мысли об отце Сони. – У нее украли драгоценность?

– Бриллиант. Ты что, меня не слушаешь? – слегка обиделась дочь. – Большой. В шесть карат. Причем, как его похитили, совершенно неизвестно. Камень находился в оправе в пупке.

– В пупке? – расширила от изумления глаза бывшая учительница. – Как это?

– Ну, как бы тебе объяснить?.. – задумчиво произнесла Софья. – Понимаешь, есть такой способ… украшения. Называется пирсинг. Уши ведь прокалывают? А сейчас и другие части тела.

– И какие же это?

– Ну, всякие. Губу, язык, бровь, вот пупок тоже…

– И что?

– Ну и вставляют туда сережки, камушки всякие…

– Сережки? Как интересно… И что же, у твоей клиентки в пупке была серьга?

– Вроде того. Там был бриллиант, который и пропал. Она сама не знает, кто мог его украсть, но несколько подозреваемых у нее имеется.

– Надо же… – с улыбкой вздохнула Маргарита Ярополковна. – И чего только не выдумают. И она хочет, чтобы ты разыскала этот камень?

– Да.

– А почему же не обратится в милицию?

– У нее есть причины для этого, – уклончиво ответила Софья. – И потом, для нее очень важна срочность, – она вздохнула. – Представляешь, она верит в семейную легенду, связанную с этим камнем. Считает его магическим.

– Что за легенда? – неожиданно заинтересовалась мать.

Софья забралась с ногами на кровать и рассказала во всех подробностях легенду, поведанную Лилианой Леопольдовной.

– И вот теперь мне предстоит выяснить, кто же похитил камень, – закончила Соня свое повествование.

– И что же ты собираешься делать? – спросила Маргарита Ярополковна.

– Заниматься расследованием.

– А вдруг у тебя не получится? И ты не сможешь найти камень? Что тогда?

– Мама, не порти мне настроение, – со вздохом проговорила Софья. – Я и сама не уверена, что смогу раскрыть преступление. Но я постараюсь, и у меня уже есть кое-какой план. Ведь не зря я прочла столько детективов. Неужели не смогу сама расследовать хотя бы одно преступление? – мечтательно проговорила Софья. – И первое, что я решила сделать, так это наведаться к портному. Представляешь, оказывается, он клептоман и вполне может оказаться вором.

– И как ты собираешься проверить его причастность? – задала вопрос мать.

– Пока не знаю… Надо подумать. Кроме всего прочего, клиентка моя – женщина нервная, и ее лучше не волновать. Она просила звонить ей, как только будут новости. Иначе грозилась являться сюда сама, – страшным голосом возвестила Соня и рассмеялась. – Ладно, не бойся. Это я шучу. Значит, в ателье придется отправляться прямо сегодня. Иначе о чем же я расскажу ей завтра?

– Сонечка, но ведь там может быть опасно, – испугалась Маргарита Ярополковна. – А вдруг тот портной и окажется вором? Ведь он же бандит!

– Да нет. Не думаю. Портной, если это он украл камень, не злоумышленник. Просто он больной человек. А значит, никакой опасности не представляет.

– Ну да. Для тебя все неопасны. Ты меня пугаешь, – покачала головой мать. – Я буду волноваться за тебя.

– Все будет хорошо, – медленно произнесла Софья, уже погрузившись в собственные мысли.

Женщина предпочла не мешать дочери и тихо покинула ее комнату, прикрыв за собой дверь. У Маргариты Ярополковны тоже возникла ценная, по ее мнению, мысль.

* * *

До закрытия ателье еще оставалось время, и Софья приступила к подготовке.

Если портной – вор, то, естественно, ни за что в этом не сознается. А значит, необходимо было придумать какой-нибудь хитрый способ выудить из него информацию.

«Пожалуй, здесь стоит использовать свой актерский талант», – решила Соня.

От Лилианы она узнала, что портной – человек суеверный и боязливый, как все клептоманы. У Сони в воображении даже образовался портрет этого человека. Она вспомнила фильм «Двенадцать стульев» и «голубого» воришку в исполнении ее любимого актера Олега Табакова. Портной почему-то представился ей именно таким. Возможно, у него и не было никакого злого умысла, когда он своровал бриллиант, а просто, увидев красивую дорогую вещицу, не смог сдержаться. Болезнь, знаете ли…

Сначала Софья решила действовать так, как в фильме. Зачем придумывать что-то новое? Но потом, подумав как следует, пришла к выводу, что Остап Бендер был все-таки мужчиной, а ей, какой бы блистательной актрисой она ни была, будет трудновато настолько перевоплотиться. А значит, подобный способ добывания информации и проверки портного отпадал. Нужно было придумать что-то другое.

Соня долго ломала голову над тем, как же ей подобраться к первому подозреваемому, и наконец нашла выход. Она не милиционер и даже не частный детектив, у которых есть необходимые документы, и они могут открыто проводить расследование. Она всего лишь сыщик-любитель, да и это еще громко сказано. И никто не станет откровенничать с ней. А потому Софья решила проверить портного на причастность к краже иначе.

Она перевоплотится в цыганку и хитростью заставит портного проявить себя, если он виновен. А сама будет следить за его действиями.

Придумав себе роль, она сразу же припомнила пушкинскую Земфиру, этакую проницательную и роковую гадалку. Встав перед зеркалом, Соня мысленно примерила на себя придуманный образ. В театре ей как-то довелось сыграть одну гадалку-попрошайку, так что опыт в этом деле у нее был.

Дело осталось за малым. Надо было где-то раздобыть костюм цыганки. Несмотря на то, что гардероб Сони в последнее время немного пополнился, подходящего костюма в нем все же не было. И Софья вспомнила о Кате – костюмерше. Они дружили, когда Соня работала в театре, а сейчас поддерживают приятельские отношения.

Разыскав телефонную книжку, она нашла номер рабочего телефона Катерины.

Та сама ответила на звонок, и Соня обрадовалась.

– Катенька, здравствуй!

– А, Сонечка! Привет! Рада тебя слышать. Как твои дела?

– Да по-разному. А у тебя как?

Обменявшись любезностями и кратко обсудив последние новости, Софья приступила к изложению просьбы.

– Да, конечно! – сказала Катерина. – Можешь прийти прямо сейчас. У нас есть то, что тебе надо.

– Вот и славно! – обрадовалась Соня и договорилась о встрече.

За короткий срок это было уже второе посещение театра, правда, другого. Никуда не денешься, актриса и театр – понятия, неразрывно связанные между собой.

* * *

В театре было пустынно и тихо. До вечернего спектакля еще далеко. Войдя в просторный холл, Соня увидела тетю Машу – вахтершу. Ту же самую, что работала здесь и тогда, когда Невзорова блистала на сцене. Та тоже узнала бывшую актрису и еще издали заулыбалась.

– Сонечка! Какими это судьбами тебя к нам занесло? На работу?

– Да нет. Я к Кате. Она у себя?

– У себя, у себя, – закивала женщина. – Проходи.

– Спасибо.

Софья неторопливо пошла через холл к зрительному залу. Подойдя ближе, она услышала голоса. Из зрительного зала до нее донеслась чья-то выразительная речь. Наверное, идет репетиция, решила она, приоткрывая створку двери. Так и оказалось. На сцене вовсю кипели страсти. Соня прислушалась, но так и не смогла понять, что за пьесу ставят. Закрыв за собой дверь, она прошла дальше по коридору к костюмерной.

– Привет! – крикнула Софья, входя в пыльную и пахнущую нафталином комнату.

– Привет! – радостно ответила Катя, выходя из-за стойки с развешанными на ней костюмами. В руках она держала голубое платье с кружевами, которое Соня без труда узнала. В нем она когда-то играла Ирину из «Трех сестер». Софья невольно вздохнула. Она до сих пор тосковала по театру, по этим старым, запыленным костюмам, по скрипучему паркету, по черному роялю, стоявшему теперь почему-то в холле.

– Помнишь? – кивнула Катя на платье.

– Конечно, помню, – снова вздохнула актриса. – Это из «Трех сестер».

– Да, – Катерина бережно разгладила складки на платье и повесила его на вешалку. – А ты по какому поводу? Зачем тебе понадобился костюм?

– Это для дела, – заговорщицки ответила Софья.

– Для какого дела?

– Для расследования.

– Да ты что! – всплеснула руками Катерина. – А что ты расследуешь? Чем ты вообще занимаешься?

– Я теперь частный детектив, – приврала Софья. Ведь каждому же не станешь объяснять, что лицензии у нее нет, и она из сострадания да и просто едва ли не на добровольных началах занимается расследованием.

– Да ну! – не поверила Катя.

– Да. Вот так, – улыбнулась Соня.

– Ну, пойдем, посмотрим, – предложила костюмерша.

Они направились в глубь костюмерной. Софья с жадностью вдыхала такой знакомый и родной и такой дорогой ей запах пыли и нафталина.

Покопавшись среди вещей, Катерина выудила что-то пестрое.

– Вот! Земфира! – торжественно объявила она.

Софья оглядела наряд цыганки, с грустью отметив, что он нуждается как минимум в хорошей стирке. А она намеревалась воспользоваться им сегодня же.

– Померяешь? – кивнула на костюм Катя.

– Да, – Соня принялась раздеваться.

* * *

– По-моему, отлично, – с тихим восхищением произнесла Катерина. – Я всегда знала, что ты – красавица.

Красавица! Софья со злорадством вспомнила Славу Викторюка и Таньку. Вот бы они сейчас послушали Катю!

Соня подошла к большому зеркалу и оглядела себя. Вроде бы ничего, добавить немного деталей, и из нее получится славная цыганка-гадалка.

– Слушай, – сокрушенно произнесла Катя, – парика-то у нас нет.

– Как нет?

– Представляешь, на прошлой неделе этот парик взял один наш актер. Играл индейца. Так вот. После премьеры они пошли отмечать. Не переоделись, конечно, прямо так и засели за стол. Нализались в корягу и пошли покурить на улицу. А там нашего сторожа собачка бегала. Тузик. Маленький такой, но брехучий. Так вот эти алкаши начали песика доставать. В конце концов тот не выдержал и слегка покусал того актера, ну, индейца. Парик с него слетел, и Тузик, не будь дураком, схватил его и выместил всю злобу на нем. Короче, раздербанил он его на мелкие кусочки… Ну актера потом, конечно, заставили возмещать ущерб, но, сама знаешь, как у нас тут с деньгами. Так что пока он, естественно, ничего не возместил. И парика у нас для этого костюма нет… – развела Катерина руками.

– А как же быть? – расстроилась Софья. Она уже даже смирилась с тем, что ей придется натягивать на себя грязный костюм, но вот без парика дело точно не сдвинется. Сонины прямые светло-русые волосы никак не потянут на цыганскую косматую гриву. Даже если пожертвовать ради дела собой и покрасить их в черный цвет.

– Не знаю, – развела руками Катя. – Сейчас что-нибудь посмотрим.

После продолжительных поисков она вынырнула откуда-то из дальнего угла костюмерной и подняла над головой нечто скомканное и черное.

– Вот! – провозгласила она, тряся париком, с которого сыпалась то ли пыль, то ли пудра. – Больше ничего нет.

– Что это? – опешила Софья.

– Отелло! – Катерина принялась расправлять парик.

– Цыганка в парике негра… – растерялась Соня. – М-да-а…

– Да ладно, – принялась утешать ее Катя. – Сейчас я его почищу, и будет как новенький.

– Да при чем тут «как новенький»? Ты только представь себе… – начала Софья, но та уже не слышала ее. Она отправилась в туалетную комнату, чтобы привести парик в порядок.

– А что?.. – Катя придирчиво оглядывала помытый и почищенный парик со всех сторон. – По-моему, очень даже ничего…

– А по-моему – совершенный отстой, – заключила Софья, обреченно глядя на бесформенный пучок черных волос.

– Давай-ка попробуем, – Катерина водрузила парик на голову Соне. Поправив его и натянув поглубже, она подтолкнула сыщицу к зеркалу. – Иди, посмотри.

Софья, взглянув на свое отражение, вздохнула.

– Я похожа на негра-альбиноса. Или просто на какое-то чучело… У цыганок волосы длинные…

– А мы сейчас платочком это поправим, – бросила неунывающая Катерина и покрыла голову Сони цветастым платком. Обмотав его вокруг головы, она стянула его сзади узлом. Получилось так, будто волосы спрятаны под большим цветастым платком, а спереди видна только кудрявая челка.

– Теперь я похожа на тифозную цыганку… – произнесла Соня, но все же улыбнулась.

– Ну, ладно. Пусть так. – Софья взглянула на себя в зеркало, скорчила страшную рожу и засмеялась. Катерина, не сдержавшись, тоже звонко расхохоталась.

* * *

Костюмерша потрудилась на славу. Через каких-нибудь полчаса Соня выглядела как заправская цыганка. Пока Катя накладывала грим, она окончательно вошла в роль.

– Вот и все! – гордо воскликнула Катерина, закончив работу.

– Молодец! – похвалила Соня подругу. – Спасибо!

– Расскажешь потом? – жадно спросила Катя. – Интересно же.

– Обязательно, – пообещала Софья, покидая костюмерную.

* * *

Общественным транспортом Соня решила не пользоваться, чтобы не привлекать излишнего внимания окружающих и не вызывать любопытства.

Образ цыганки получился неплохим. Единственное, что немного смущало, так это обычные городские туфли на высоком каблуке. У Кати не нашлось ничего подходящего ни по размеру, ни по внешнему виду. Но благодаря длинной цветастой насборенной юбке обуви почти не было видно.

Пока Софья шествовала по улицам города, она опробовала свой новый имидж на проходящих мимо людях. Начать решила с молодой симпатичной девушки, показавшейся ей вполне доверчивой.

– Дай погадаю, красавица! – Соня схватила девушку за руку. – Всю правду расскажу. Позолоти ручку. Все расскажу, жениха хорошего нагадаю!

Девушка, несмотря на опасения Сони, остановилась.

Софья от неожиданности даже слегка опешила, но быстро собралась и заглянула девушке в глаза.

– Дай сто рублей, всю правду расскажу.

– Про жениха лучше расскажи. Когда я замуж выйду? Только ста рублей у меня нет, – девушка полезла в сумку. – Вот. Могу только пятьдесят дать.

– Ай, красавица! Сто, пятьдесят! Какая разница! Дай ручку.

Девушка протянула руку, и Соня принялась водить пальцем по ее ладони. Припомнив прочитанную несколько лет назад брошюрку сомнительного происхождения с описанием техники искусства хиромантии, Софья начала отчаянно вешать девушке лапшу на уши. Та молча слушала, время от времени хмурясь и кивая головой.

Наобещав доверчивой девушке пятерых богатых и красивых мужей, семерых детей и двести четырнадцать лет беззаботной жизни, «цыганка» сама удивилась столь бурному потоку своего красноречия.

Ей даже пришла в голову мысль, что, может быть, ей стоит начать зарабатывать таким способом. Кажется, получалось у нее неплохо. Но, попрактиковавшись на девушке и получив от нее честно заработанный полтинник, Соня все же решила вернуться к расследованию.

Благополучно и без приключений она добралась до ателье. «Студия моды» – так вычурно называлось это заведение – расположилась в двухэтажном старинном особняке, отреставрированном и отремонтированном по всем правилам. Над входом красовалась яркая вывеска, оповещавшая всех о том, что здесь можно не только перешить одежду, но и сшить на заказ практически любой костюм, включая изделия из натурального меха и кожи.

Софья сделала глубокий вдох и решительно открыла дверь. В ателье царила тишина, только откуда-то из глубины до нее донесся негромкий стрекот электрической швейной машинки.

Над дверью переливчато тренькнул колокольчик, как только Софья вошла. Она автоматически взглянула на подвешенный к потолку затейливый прибор, оповещавший хозяев о приходе клиента. Через несколько секунд перед Соней появился маленький сухонький мужчина преклонных лет. Он был практически лыс, а остатки волос серебрились. На большом горбатом носу, вернее, на самом его кончике, сидели маленькие круглые очки в металлической оправе, делавшие его похожим на кота Базилио из детской сказки про Буратино. Только стекла очков были прозрачными, а не темными, как у слепого пройдохи.

На мужичке поверх костюма был темно-серый фартук, а на рукавах – того же цвета налокотники, какие раньше надевали бухгалтеры. На шее висел сантиметр, очевидно, Абрам Абрамович, а по всей видимости, это был именно он, до прихода Сони занимался раскроем. Хозяин взглянул на посетительницу поверх очков и изобразил на своем сморщенном лице удивление.

– Ви ко мне? – спросил он.

Софья придала лицу загадочное выражение, медленно обвела взглядом помещение и только после этого остановилась на портном. В руках он держал небольшую шкурку какого-то зверька, по виду напомнившего Соне стриженого скунса.

«Неужели из них что-то шьют? – пришла ей в голову мысль. – Они же невыносимо воняют».

– Я проходила мимо и почувствовала… – загадочно начала она, стараясь придать своему голосу нотки таинственности. – Аура у вас тут недобрая… Ох, недобрая…

– Какая аура? – нахмурился хозяин, но Софья заметила, что он слегка испугался. – Чего ты несешь, попрошайка? Я по пятницам не подаю, – слегка раздраженно бросил он и вознамерился было удалиться, поняв, что Соня не представляет для него профессионального интереса.

– Мне не надо денег… – замогильным голосом проговорила актриса. – У тебя беда. Беда скоро случится…

– Какая беда? – последняя фраза заинтересовала Абрамовича, и он явно раздумал уходить. – Чего ты несешь?

– Чую я… – Софья вовсю вошла в роль. – Ой, чую недоброе, касатик. Вижу, что приключится беда с тобой скоро. Если…

– Чего? – занервничал старик. – Чего тебе? Деньги хочешь выманить? Таки нету у меня денег! Давай отсюда!

– Не нужны мне деньги, – гордо тряхнула головой «цыганка», припомнив это движение Земфиры из кинофильма. – Я добро тебе хочу сделать.

– Бесплатно? – оживился старый пройдоха.

– Бесплатно, – высокомерно произнесла Соня. – Беде твоей хочу помочь.

– Да нету у меня никакой беды! – взвился Абрамович. – Уходи давай, не то накаркаешь еще!

Но Софья уже не обращала внимания на реплики хозяина. Она полуприкрыла глаза и начала:

– Зовут тебя… – она умолкла на секунду и чуть-чуть приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на реакцию Абрамовича. Тот стоял и как зачарованный смотрел на чудаковатую цыганку. – Зовут тебя Абрам…

Лупоглазые зенки хозяина вылезли из орбит. Он часто заморгал и принялся теребить пальцами сантиметровую ленту.

Соня решила добить несчастного еще больше и добавила:

– И фамилия твоя Абрамович…

Тот окончательно опешил. Теперь он завороженно таращился на непонятную цыганку, забредшую в его ателье.

– Правильно? – приоткрыв глаз, требовательно спросила Соня.

– Правильно… – нервно кивнул Абрамович и шепотом спросил: – А что за беда-то надо мной нависла?

– Чую я… Чу-ую беду-у-у… – негромко принялась подвывать Софья.

– Да чего ти болтаешь? Дурная! – вышел из себя портной. – Ти дело давай говори! Какая беда?

– Стрясется страшное… – сокрушенно качая головой, воодушевленно продолжила странная визитерка. – Несчастье произойдет. Ай, барин… – Соня на мгновение задумалась. Кажется, она слишком заигралась в Земфиру. М-да, упоминание о барине в такой ситуации явно неуместно. Но Софья тут же поправилась. – Касатик… Могу помочь твоей беде.

– Ну?! – в нетерпении выкрикнул Абрам.

– Пойдем поговорим, где поспокойнее…

Клептоман Абрамович нервно сглотнул и кивнул в сторону двери, откуда вышел сам. Соня последовала за ним, и вскоре они оказались в тесной каморке, загроможденной манекенами, столами со швейными машинками, рулонами тканей и прочими портняжными вещами.

Абрам уселся на стул и указал Соне на другой. Но она отказалась от предложения и с настороженным видом принялась ходить по комнатке из угла в угол, высматривая что-то и время от времени принюхиваясь.

После этих несложных процедур она наконец уселась на стул, закинув ногу на ногу, откинулась на спинку и бросила взгляд на Абрамовича.

– Беда тебя ждет, – начала она наглым тоном. – Расплата за грехи. Много ты грешишь, – Соня поцокала языком. – Скоро стрясется беда. Сам ты ее накликал. Живешь ты неправильно… Не по понятиям живешь.

«Скрысятничал, гнида», – захотелось добавить Соне, но, кажется, это из другой оперы, и она осеклась.

– Да чего-таки за беда? – простонал измученный и напуганный старый Абрам.

– Что за беда, не знаю, – безразлично ответила Софья. – Но это и неважно. Предотвратить ее все равно нельзя будет. Но ведь говорят, кто предупрежден, тот вооружен… – Ляпнув это, Соня снова задумалась, не слишком ли заумно для цыганки? Еще бы на латыни чего-нибудь брякнула. Почесав подбородок, она продолжила: – Я предупреждаю тебя о ней.

– И чего же мине делать? – испуганно спросил портной.

– Могу совет дать. Бесплатный, – Софья заметила, что халява действует на шустрого Абрама безотказно.

– Говори!

– Беду предотвратить можешь сам.

– Как?

Соне показалось, что если она еще немного помучает доверчивого Абрамовича, то он готов будет даже денег ей дать, чтобы она помогла избавиться от грядущей напасти. И она решила больше не издеваться над пожилым человеком, а то еще, не ровен час, сердце у него откажет, и тогда пиши пропало.

– Грехи на тебе. Поступки всякие неблаговидные… – страшным голосом проговорила она, почувствовав, что даже у нее самой побежали по спине мурашки и волосы зашевелились даже на парике. Чего уж говорить про несчастного портного. Кажется, он был на грани инфаркта. – Исправь…

– Как?! Какие грехи?! – застонал Абрамович в истерике.

– Ты чужое брал, – голосом, каким обычно в фильмах озвучивают восставших из ада мертвецов и зомби, произнесла Софья. – Отдай все чужое. И беда тебя стороной обойдет.

Соне даже самой понравилось, как у нее хорошо получался такой славный утробный голос, да еще и с подвыванием.

– Какое чужое?! – от волнения клептоман перешел на визг.

– Не знаю, – голос Софьи внезапно вновь обрел свои привычные нотки, и она снисходительно посмотрела на Абрамовича. – Но чую, что чужое ты брал… Отдать надо, – назидательно добавила она голосом участкового милиционера.

– Чужое… – повторил портной и понурился.

«Знает кошка, чья шапка горит. Тьфу, черт! – подумала Софья. – Совсем запуталась. Этот болван клептоман сбил меня с толку… Ну, да неважно».

– Так отдай, – повторила Соня.

Абрамович ничего не ответил, только тяжело вздохнул. Он сидел тихо, как школьник, получивший двойку за поведение. Портной принялся сучить ручонками, теребя штанину. Он не смел поднять головы и взглянуть на Соню. Лысина его вспотела, а последние оставшиеся на ней волосенки поднялись дыбом.

Соне стало даже немного неудобно за свое поведение. За то, что заставила пожилого уже человека так переживать и страдать. Но этого требовало дело, и она должна выполнить свою миссию.

Абрамович фактически сознался во всем содеянном. По его виду Соне было ясно, что портной без зазрения совести воровал у своих клиентов всякую мелочь, как говорила Лилиана Леопольдовна, а может, и не только мелочь.

– Да как же я исправлю?.. – бормотал портной.

– Надо исправить, – тоном, не допускающим возражения, произнесла Софья. – Иначе… беда!

– Да помню я, помню… – испуганно залепетал Абрамович. – Я верну, верну… – Потом поднял испуганные глаза на «цыганку»: – А если я все исправлю? Если я верну? Тогда что?

– Тогда? Тогда ничего… – Соня решила немного успокоить Абрама. – Тогда беды не случится.

Ее взгляд случайно упал на настенные часы. Времени уже было много, и Софья решила поторопить нечистого на руку портного. Она грозно взглянула на него и сказала:

– Но сделать все надо сегодня… Иначе беда случится завтра!

– Как сегодня?.. – совсем растерялся тот. – Я не успею… А что же делать?..

– Ну, не знаю… – задумчиво произнесла Соня. – Это уж тебе, касатик, решать. Если ты не хочешь накликать беду, то действовать надо быстро. Промедлишь, всю жизнь потом жалеть будешь… – ее голос снова приобрел трагические нотки.

– Сегодня, сегодня все сделаю… – пробормотал портной. – Тогда точно беды не стрясется?

– Да нет, – великодушно мотнула головой «цыганка». – Главное, вернуть обязательно все вещи, что ты брал у людей. И в особенности ценные! – на всякий случай она решила прозрачно намекнуть Абрамовичу на бриллиант, возможно, похищенный им у Лилианы Леопольдовны.

– А гарантии? Гарантии у меня какие-то будут? – набравшись наглости, спросил Абрамович.

– Какие гарантии? – насмешливо переспросила Софья. – Гарантия у тебя одна: умрешь – похоронят.

Сказав это, она поднялась со стула и поправила юбку.

– Ну, я пошла… – бросила она. – У тебя на сегодня дел много. Ты того, касатик, ателье закрой, чтоб не мешался никто, и давай принимайся за дело. А то завтра поздно будет.

– Да-да… – засуетился Абрамович, выпроваживая гостью.

Как только Соня вышла на улицу, за ее спиной снова негромко тренькнул колокольчик, а потом послышался металлический лязг. Портной запирал ателье на все засовы.

Софья едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Она отошла за угол и остановилась.

Надо было обдумать дальнейший план действий. Абрамович и вправду оказался весьма доверчивым типом. Он на сто процентов поверил Соне, что ему грозит большая беда, если он не вернет чужое.

Сейчас не иначе как в срочном порядке клептоман собирает все прихватизированные вещички, чтобы отправить их законным владельцам. Главное, чтобы он вернул Лилиане Леопольдовне ее камень, если, конечно, это он его спер.