Текст книги "Чертова дюжина грехов"

– Пойдемте, – произнес он. – Хозяйка освободилась. Я только загляну к ней на минутку, сообщу о вашем визите.

Я кивнула.

Эд исчез за дверью кабинета, но уже через минуту выскочил оттуда бледный, растерянный, задыхающийся, и оба мы с начальником охраны поняли, что случилось нечто ужасное. Предчувствия меня не обманули…

– Госпожа… – пролепетал Проханов. – Марианна…

Мы с мистером Скортом, не сговариваясь, рванули к кабинету и оказались в святая святых. Кабинет был небольшой, наполовину перегороженный. В первом отсеке стоял письменный стол с компьютером, у окна, расположенного в стене напротив двери, – диван, пара кресел и стеклянный столик между ними. За перегородкой, у такого же большого окна, распахнутого настежь и выходящего на пологий склон оврага, стоял высокий пюпитр, покрытый тяжелой черной тканью, а на нем лежала пластина. В ярких лучах дневного солнца она сияла нестерпимо, я даже зажмурилась на мгновение. В левой стене виднелся сейф, дверца которого была распахнута. А на полу, на дорогом ковровом покрытии темно-серого цвета…

На полу лежала Марианна Масри. На ней было надето строгое черное платье, русые волосы убраны в гладкую прическу, она лежала навзничь, раскинув руки, поджав ноги, напоминая подбитую большую черную птицу. Глаза смотрели в потолок, вокруг головы темнело кровавое пятно, а прямо посреди молочно-белой шеи, там, где скрещивались ключицы, торчала стрела.

Глава 3

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – Марианна Масри мертва.

Однако мы с мистером Скортом все-таки бросились к несчастной, а вдруг… Но Жрец Смерти явно настиг очередную свою жертву. Только как ему это удалось?

Я посмотрела за окно. Дом Марианны находился метрах в пятидесяти от отлогого склона оврага, заросшего деревьями, по большей части хвойными.

«Неужели оттуда?» – вот о чем подумала я, вглядываясь в просветы между деревьями. Я не была специалистом по стрелковому оружию. Но кое-что я заметила.

– Что это?! – воскликнула я, показав за окно.

Мистер Скорт меня не понял, он склонился над телом хозяйки, сокрушенно причитая, но Проханов был здесь же. Он быстро подошел ко мне и уставился вдаль, на склон, туда, где между деревьями мелькнула тень.

– Это, должно быть, он! – вырвалось у Проханова и, не говоря больше ни слова, он подозвал Скорта и указал ему на то место, где только что мелькнула тень. Видимо, того мерзавца, кто совершил очередное преступление.

– Вы знаете, как вызывать «Скорую» и полицию? – взволнованно спросил Эд, протягивая мне телефон. – Помогите, пожалуйста.

Я набрала номер «Скорой», а затем милиции и сообщила о случившемся. Поскольку я стала невольной свидетельницей происшедшего, то сочла нужным позвонить и своим на работу, чтобы сообщить, что задержусь. Затем, обратившись к Эду, сказала:

– Эд, там внизу мой водитель, я должна его предупредить. Видимо, мне придется задержаться до приезда милиции.

– Да-да, конечно, – согласился он. – Пойдемте. Не хочу тут оставаться.

Мы вышли из кабинета, закрыв дверь, и спустились вниз по широкой лестнице.

– С ней точно было все нормально, когда вы ее оставили в комнате? – спросила я, все еще находясь в шоке от всего произошедшего.

– Да, – спокойно ответил секретарь и прямо посмотрел мне в глаза.

Мне захотелось ему поверить. Да и вряд ли у меня были какие-то подозрения относительно этого милого мальчика. Он с таким жаром доказывал, что предпринял все возможное, чтобы предотвратить это убийство.

– Я виню себя, – сказал мне Эд, когда мы оказались внизу. – Я не учел одного – окно.

– Вы думаете, ее убили из окна? – спросила я, почувствовав приступ тошноты при воспоминании о Марианне, лежащей там, наверху.

– Да, – коротко ответил Эд. – Я открою вам дверь, а сам останусь здесь.

– Хорошо, – я уже взялась за дверную ручку, но остановилась. – Постойте-ка! – воскликнула я. – Вы ведь сами сказали, что весь дом снабжен камерами, значит, надо всего лишь посмотреть запись! – мне показалось, что моя догадка просто гениальна.

Однако секретарь не разделил моего энтузиазма, он глубоко вздохнул:

– Хозяйка не хотела, чтобы камера снимала ее, когда она оставалась с пластиной. Да, камера есть в кабинете, но за перегородкой ее нет.

– Но все равно, – не унималась я, – все равно, ведь кое-что можно разглядеть и при помощи одной только камеры.

– Что? – спросил он. – То, как мы зашли с ней за перегородку, а затем я вышел, а она осталась? Но так происходило каждый день. Я помогал ей достать пластину, а затем оставлял ее одну.

– Но время смерти! – я решила не сдаваться. – Не может быть, чтобы она даже не вскрикнула, когда ее… – Я сглотнула. – Когда с ней…

– Можете не продолжать, – секретарь провел рукой по глазам. – Да, вы, пожалуй, правы, стоит посмотреть. Может, действительно удастся что-нибудь обнаружить.

Я удовлетворенно кивнула и вышла из дома, направляясь к калитке, у которой меня ждал растерянный Костя, рядом с ним высилась фигура одного из охранников, это я поняла сразу. Я забыла предупредить мистера Скорта, что меня ждут, а охранник не понимал по-русски. Что ж, придется мне самой извиняться перед Костей.

– Костя, – обратилась я к шоферу, при этом детина покосился на меня очень подозрительно, – Костя, тут такое случилось! Марианну Масри убили. Ты ничего такого не видел?

– Что ты говоришь, Ира?! Убили эту дамочку? Но как? Когда?

Мне пришлось рассказать, детина все еще стоял, как приклеенный, и всматривался в наши лица.

– Ну? – снова вернулась я к своему вопросу. – Ты не видел ничего подозрительного?

– Да нет, – пожал плечами Костя.

И тут солнце над нами на мгновение закрыла какая-то тень – и мы посмотрели вверх. В не по-зимнему синем небе планировал дельтаплан.

– Что это? – довольно глупо спросила я.

– Похоже, тут у них база неподалеку, – откликнулся Костя. – За то время, что я тебя жду, уже пару раз пролетали.

– Дельтапланы?

– Ну да, – кивнул Костя.

Я нахмурилась. Странно, неужели еще есть люди, летающие на дельтапланах?

– Так как? – напомнила я.

– Ну, сначала выехал со двора какой-то парень в синей «Ауди», а затем вышел старик и пошел вон туда, – Костя махнул рукой в направлении заросшего лесом склона. – А потом выскочили четверо, один из них, – он покосился на подозрительно молчаливого секьюрити, – все время был здесь. Остальные все туда, – снова взмах рукой на склон, – побежали. Чего-то кричали не по-русски.

Я вздохнула.

«Не зря мне не хотелось приезжать сюда, – с грустью подумала я, – стоило все же довериться интуиции».

– Костя, я вызвала «Скорую» и милицию. Похоже, нам придется задержаться и дать показания.

– Понимаю, – со вздохом отозвался Шилов.

– Я сейчас схожу за секретарем, он скажет этому детине, чтобы оставил тебя в покое. Я быстро.

Я направилась обратно к дому, на ходу раздумывая над нашествием дельтапланов – как раз сейчас в небе кружил еще один. Откуда они? Я посмотрела на крутой склон и, кажется, поняла – откуда.

Ну и в историю ты вляпалась, дорогая!

* * *

Милиция прибыла через полчаса, «Скорая» – через тридцать пять минут. Мы с Костей честно рассказали все, что видели и слышали, но органы взяли на заметку всех, в том числе и нас, поскольку речь шла об убийстве не кого-нибудь, а богачки мирового уровня, к тому же гражданки США. Таким образом список подозреваемых составился сам собой. Я, Костя Шилов, Эд Проханов, Генри Скорт с пятью своими охранниками – ведь они тоже были здесь, мистер Маккински, племянник Дмитрий, несмотря на то что уехал почти сразу после полудня. Всех нас просили не покидать город, и все мы дружно дали подписку о том, что явимся по первому требованию следователя.

Однако, как только появилась бригада милиционеров, выяснилась интересная деталь – мистер Генри Скорт, оказывается, был еще и частным сыщиком. Он извлек из кармана свое удостоверение, а среди милиционеров даже нашелся один, молоденький, неплохо разбирающийся в английском. Получалось, что Марианна Масри действительно опасалась Жреца Смерти, если привезла с собой из Штатов персонального сыщика.

После этого труп увезли, а нам разрешили разъехаться по домам. Перед тем как покинуть дом Марианны, я попросила Эда звонить, если что-то понадобится. Бедный мальчик, он был так подавлен, что мое сердце сжалось. Эд обещал звонить, поблагодарив меня, он сказал, что у него здесь нет абсолютно никого из знакомых.

Да, о мистере Маккински. Как вы думаете, чью тень мы видели с Эдом на склоне? Это был этнограф, объяснивший охранникам, нашедшим его у подножия, что просто гулял. Их такое объяснение удовлетворило. Однако ни меня, ни милицию – нет. Зачем это понадобилось старику, и неужели он назвал обычную прогулку тем важным делом, под предлогом которого удалился? Впрочем, никакого оружия: ни лука, ни арбалета при нем не было, не было его и в лесу, который милиционеры, при помощи собак, прочесали. А больше-то, насколько мне известно, выпустить стрелу не из чего.

Мы с Костей, совершенно расстроенные, вернулись в город уже в шестом часу вечера. Ехать на работу не имело смысла, а потому Костя довез меня до дома.

– Ирин, – спросил он, – как ты думаешь, это действительно сделал Жрец Смерти?

– Да, похоже, и очень не хотелось бы подозревать в этом Маккински.

– Ты думаешь, это он? Старикашка-профессор? Но зачем ему? – удивился Шилов.

– Не знаю. Впрочем, я ничего не знаю, – пожала я плечами. – Но Эд и начальник охраны были со мной. Может, завещание что-нибудь объяснит…

– Значит, ты все-таки не считаешь, что убили ее из-за этой пластины? – не унимался Костя.

– Да ничего я не считаю! – взвилась я. Костя вздрогнул, я устыдилась. – Извини, Костя, я пойду. Очень устала.

– Я понимаю, пока.

– Пока.

Дома я почувствовала, что совершенно разбита. Володьки не было, а я так нуждалась в отдыхе, потому, наспех приняв душ и отключив телефон, нацарапала мужу записку с просьбой не будить и рухнула в постель, приняв успокоительное. Здоровый крепкий сон, вот что мне сейчас было необходимо, иначе вся эта история грозила превратить меня в неврастеничку. Перед глазами все еще стояло тело Марианны Масри со стрелой в шее, а в мозгу настойчиво пульсировал вопрос: «Кто?»

Я проворочалась до тех пор, пока снотворное не начало действовать. Кажется, часы показывали около восьми вечера, когда я погрузилась в сон, успев еще подумать: а где же пропадает мой муж?

* * *

Утром меня разбудил Володя.

– Где ты вчера пропадал? – вот первое, что я спросила у супруга.

– Я не пропадал, – улыбнулся Володька. – Я пришел около восьми часов, помнишь, я говорил тебе о студентах, с которыми мне предложил позаниматься Валерка? – Я кивнула.

Валера Белоусов, бывший однокурсник моего мужа, периодически поставлял ему левый заработок в виде нерадивых студентов, ничего не понимающих в химии большую часть учебного года, но стремящихся все-таки сдать экзамены на «отлично» и хотя бы пару раз за год произвести впечатление на преподавателей.

– Так вот, – продолжал муж, удобно расположившись на кровати у меня в ногах, – я вчера два часа долбил этим балбесам, что такое химия.

– И как успехи? – спросила я. – Удалось хоть что-то вдолбить?

– Надеюсь, – хохотнул муж. – Сегодня мне опять предстоит этот сизифов труд. И завтра, и послезавтра, и всю эту неделю, – со вздохом закончил он.

– Что ж, – я улыбнулась, наблюдая за лицом супруга, на котором отражались почти древнегреческие муки, – теперь, похоже, моя очередь пожелать тебе выдержки и удачи. Не так ли?

– Да, – слабо улыбнулся он мне в ответ. – Кстати, а как прошла вчера твоя встреча?

– Лучше не спрашивай, – вздохнула я. Перед глазами снова возникла Марианна со стрелой. Это становится похожим на паранойю. – Отвратительно.

– Что такое? – вскинул черные брови Володя. – Эта цаца, что, не сочла вашу передачу достаточно престижной? Отказалась приехать? Да что она о себе возомнила!

– Я не знаю, Володя, что она о себе возомнила, потому что мне не удалось с ней поговорить, – вздохнув еще громче, ответила я и, сев поудобнее на постели, добавила: – Ее вчера убили…

– Как это?! – муж оторопел, его синие глаза расширились, он явно не понимал, шучу я или говорю правду.

Что ж, реакция вполне понятная. Чувствую, что сегодня мне еще не раз придется созерцать это выражение недоверия на лицах окружающих.

– Да, милый, ее убили, – подтвердила я.

– Не может быть! Как это случилось?!

– Не знаю. Я приехала, меня встретил секретарь, провел в дом, – я снова переживала весь вчерашний кошмар. – Выяснилось, что хозяйка будет занята ближайшие полчаса, и меня просили подождать в приемной. Там я познакомилась со свитой – начальником охраны, штатным этнографом и племянником. Последние двое вскоре удалились. Прошли положенные полчаса, секретарь заглянул в кабинет, а там она… Уже мертвая. И пластина эта дурацкая там же!

– Так все-таки была пластина? – удивился Володя так же, как и я накануне.

– Да, была. Но тут, знаешь, какие странные вещи…

– Какие?

– Ну вот, смотри, – я встрепенулась, чувствуя, что все равно не смогу остаться в стороне от этой истории, тем более что в ней так много таинственных загадок…

Нет, не то чтобы во мне проснулся детективный дух, хотя, не скрою, всегда мечтала почувствовать себя в роли следователя, и иногда мне это, опять-таки не стану скрывать, удавалось. Но сейчас было иное. Сейчас я видела вокруг этой смерти слишком много тайн, словно все это происходит в голливудском фильме о маньяке, а я страсть как не любила подобных продуктов киноиндустрии, полагая, что маньяк – находка для бездарного сценариста, ведь тут не нужно искать никаких мотивов. Нет, в этом деле явно были мотивы, и серьезные. Ну не верила я в этого, как его, Жреца Смерти. Я даже фыркнула про себя. Не верила.

– Итак, смотри, что там происходит. Странная история. Марианна получает пластину полностью, обе ее части, это я вчера с этнографом разговаривала, – пояснила я мужу, приготовившемуся меня внимательно слушать. – Пластина эта – действительно реликвия, и действительно на ней выбит заговор на богатство и власть, и она, пожалуй, этого я еще не уточняла, но вполне возможно, была проклята. По крайней мере, со слов секретаря, в Штатах все с ума посходили из-за этого Жреца Смерти, особенно после историй с последними владельцами пластины. Кстати, интересная деталь. Секретарь – наш с тобой соотечественник, хотя его историю я еще плохо знаю, так вот, этот парень – сын одного из последних владельцев пластины. Его отца разорили, и он не вынес позора – умер от инфаркта. Так вот, мальчик поклялся найти убийцу отца…

– Подожди, – перебил меня муж, у него уже тоже горели глаза. – При чем тут убийца? Ты ведь сказала, что его отца разорили.

– Да, но в том-то все и дело, это тоже убийство, по крайней мере было сделано все для того, чтобы дядечка скончался. Про подметные письма Жреца, выходит, тоже правда. И Марианна такие получала.

– Откуда ты знаешь?

– Эд сказал, – коротко ответила я.

– А Эд это кто? – прищурился мой благоверный.

– Ну, это секретарь. Я же тебе говорила, что он русский по корням и говорит по-русски чисто. И фамилия у него русская – Проханов. Так вот, – я не стала обращать внимания на подозрительно выпяченные губы мужа, – я о прежних владельцах. Вся Америка точно обезумела, все полагают, что смерти этих несчастных – дело рук Жреца, – я немного нафантазировала тут, конечно, я ведь не знала, сходят ли они там с ума и полагают ли именно так, а вскользь брошенная фраза секретаря не давала мне такого права, но меня уже, что называется, понесло. – Дядьки умирают, Марианна становится следующей владелицей пластины. Рисковая дамочка, правда? – Муж кивнул. – Потом и она начинает получать письма с угрозами. А последнее она получила уже здесь, за день до своей смерти. Выходит, Жрец ее выследил? – я немного помолчала. – А секретарь, между тем, вместе с начальником охраны клянется, что предпринял все меры безопасности, мол, дом начинен техникой, в комнату с пластиной только один вход, везде установлены камеры наружного слежения. Везде, кроме той комнатушки, в которой Марианна… Ах, да, – я спохватилась. – Марианна-то, оказывается, камлала потихоньку. – Муж снова выразительно поднял брови. – Она-то верила в силу этого заговора. Вон, даже этнографа себе завела, чтобы он перевел письмена на пластине. И она, как положено, каждый день в полдень оставалась с этим чудом наедине и читала этот заговор. Каково?

– Фантастика да и только!

– Вот то-то и оно, – я нахмурилась. – Теперь получается что?

– Что? – в тон мне вопросил Володя.

– А то, что во всем доме, значит, камеры есть, а в той комнате, где она шаманит, – нет. Но есть окно, и, как я полагаю, через это окно ее и убили.

– Пристрелили? – спросил Володя.

– Да-да, только тоже не так-то просто. Не пулей, а стрелой.

– Стрелой, говоришь? – он прищурился. – Странно, странно.

– Конечно, странно, – подхватила я. – Напротив окна метрах в пятидесяти склон оврага, поросший лесом. Как ты думаешь, с такого расстояния можно пустить стрелу?

– Не знаю, – пожал плечами муж. – Я не специалист. Может, и можно. Хотя, нет, вряд ли. А что была за стрела? – он снова прищурился, а это у моего мужа означало, что он о чем-то думает, о чем-то догадывается.

– Не знаю, обычная, по-моему, стрела. Может, только короткая. Мне всегда казалось, что стрелы – они намного длиннее. Хотя… – я пожала плечами. – Я в них не знаток. Посмотрим, что скажут эксперты.

– А больше никак не могли ее убить?

– Да я не знаю, Володя! – вспылила я. – Этнограф, кстати, – добавила я уже задумчиво, – в то время, когда ее убили, гулял по склону оврага…

– Да уж, поздравляю, ты снова вляпалась по самое не хочу! – язвительно резюмировал муж. – Полагаю, что менты и тебя на заметку взяли?

– И меня, и Шилова.

– Так там с тобой был Шилов?

– Володя, он был внизу у ворот, ждал меня в машине, – я не хотела заводить разговор о Косте, прекрасно зная, что муж ревнует меня к этому немому обожателю, хотя я ни разу не давала Косте повода. Честное слово!

– Ну, а ты сама что думаешь? – муж, видно, тоже почел за лучшее не ввязываться в наш бесконечный спор о роли в моей жизни водителя нашей телестудии.

– Ничего я не думаю! Вернее, – я вздохнула, – думаю-то я постоянно, даже ночью во сне, по-моему, думала. Да вот только понять ничего не могу! Да еще оказалось, что начальник ее охраны по совместительству частный детектив, каково? – Муж снисходительно улыбнулся. – И надо же было мне так неудачно явиться! Ну, потянула бы еще денек и… – Я устыдилась своих слов. – Ладно, пора собираться на работу, – и я встала.

– Но теперь по крайней мере понятно, отчего ты вчера так рано спать завалилась, – сказал Володя, поднимаясь с кровати. – Да еще и записку написала, чтоб я тебя не беспокоил. Менты небось долго пытали?

– Долгонько, – отозвалась я уже по дороге к ванной.

* * *

Я опоздала на работу на целых пять минут! Такое со мной случается крайне редко, потому что вообще-то я девушка пунктуальная.

В редакции меня уже ждала Лера, и даже Галина Сергеевна умудрилась прийти сегодня раньше меня. Видимо, они уже знали, что случилось вчера, так как сразу после приветствия усадили меня за стол и принялись расспрашивать о вчерашнем визите.

– Так что там случилось, Ириночка? – спросила меня Моршакова. – Неужели все так страшно? – и в ее глазах сверкнуло нескрываемое любопытство.

Меня неприятно поразил этот блеск. Как все-таки падки люди на чужое несчастье! Даже самым лучшим из нас очень нелегко устоять перед этим искушением – праздным любопытством, особенно же если речь идет о несчастье богатого человека. Сколько раз я сталкивалась уже с этим проявлением человеческой натуры, да чего уж, сама бываю грешна…

Но, кажется, я отвлеклась. Галина Сергеевна ждет ответа на свой вопрос, а главное – жаждет узнать подробности.

– Как «так»? – попыталась съязвить я.

– Ну так, как рассказывают об этом журналисты, в частности наш Валера, – охотно объяснила режиссер. Видимо, она ожидала и от меня более пространных объяснений.

– Галина Сергеевна, – со вздохом призналась я, – поверьте, мне очень не хочется говорить об этом. Тем более что, как я понимаю, вам уже все известно от Валеры. Правда, мне не совсем понятно, откуда он-то узнал, но не сомневаюсь, что материал у него получился отличный. – Я помолчала, затем снова вздохнула. – Давайте так, вы мне расскажете, что там узнал Валера, а я по ходу вашего рассказа добавлю, если что-то понадобится.

– Обещаешь? – подозрительно прищурилась Моршакова.

– Ну конечно, – обреченно ответила я.

Галина Сергеевна кивнула и принялась рассказывать. Лера, до сей поры скромно молчавшая, загадочно улыбнулась, облегченно вздохнула и приняла позу – само внимание. Вот что мне удалось услышать от моих коллег:

– Насколько я поняла, – начала свой рассказ Галина Сергеевна, – Валере позвонил кто-то вчера и сообщил, что произошло убийство в пригороде Тарасова. Мол, убийство какое-то странное, да к тому же жертва не кто-нибудь, а та самая Марианна Масри. Естественно, что Валера сразу же собрался и поехал. Надо полагать, информация того стоила, – тут Моршакова выразительно посмотрела на меня, и мне ничего не оставалось, как молча кивнуть в ответ, мол, конечно, информация стоящая, а у Гурьева – замечательные информаторы, впрочем, я так и считала. – В общем, он уехал, тебя еще не было, и мы, признаться, думали, что он там встретит вас с Костей, тем более что ты уже нам звонила и сказала, что случилось. Так ты его не встретила?

– Нет, – ответила я. – Хотя мы с Костей дождались того момента, когда Марианну, точнее, – мне снова вспомнилась залитая лучами солнца комната на третьем этаже особняка, – ее тело увезли. Следователи не отпускали нас довольно долго. Все выспрашивали, по-моему, они были крайне недовольны…

– Еще бы! – не удержалась от возгласа Лера. – Убили мировую знаменитость, можно сказать, тут наверняка и ФСБ подключится, а может, и Интерпол!

– Не знаю, – скептически заметила я. – По-моему, у Марианны, кроме здешних родных, никого не было, и все, насколько я понимаю, будет зависеть от их решения…

– Ну, оставим это решение им, – примирительно заметила Моршакова. – Теперь вернемся к Валере. Он приехал обратно уже под конец рабочего дня, уже и Костя заезжал, сказал, что отвез тебя домой, мол, ты совсем расклеилась…

– Да уж, расклеилась, – невесело улыбнулась я, – приходишь на встречу, а вместо беседы с хозяйкой приходится созерцать ее труп и отвечать на вопросы дотошных следователей!

– Это понятно, даже батька не возникал по этому поводу, – откликнулась Лера и бросила быстрый, как бы извиняющийся взгляд на Моршакову. «Батькой» в кулуарах нашей телестудии зовется председатель – Евгений Иванович Кошелев.

– Но все-таки, как ее убили? – не унималась Галина Сергеевна. – Валера сразу же заперся в монтажной, и мы так и не смогли от него ничего добиться вчера. Он только делал значительно-загадочное лицо и говорил, что это «бомба».

– Будет нам всем бомба, как понаедут сюда спецы, так сразу всем нам и будет бомба… – мне было невесело, должно быть, это серьезно отразилось на моем чувстве юмора.

Пошутить не получилось, потому как стоило только представить, что меня начнут таскать на разные допросы, так сразу небо с овчинку покажется. Я надолго замолчала, в сотый раз думая, ну зачем я потащилась к Марианне именно вчера?

Мои коллеги тоже немного помолчали. А потом Галина Сергеевна опять не выдержала:

– Ирина, а что, это правда ритуальное убийство?

– Не знаю, – вздохнула я. – Ее убили стрелой, вот все, что мне известно. Стрела вошла в шею, вот сюда, – я ткнула себя пальцем в перекресток ключиц и тут же вздрогнула, сплюнула через левое плечо и постучала по столу. Похоже, с этой историей я становлюсь суеверной.

– Стрелой? – ахнули мои девицы. – Но почему стрелой?!

– Да откуда же я знаю! Вы даже представить себе не можете, что я испытала, когда вошла в комнату вместе с ее начальником охраны… Точнее, с ее личным сыщиком…

– А это как? – снова удивились собеседницы.

– Да так, сначала представился он мне, вернее, его представил секретарь, который, кстати, прекрасно владеет русским языком… Так вот, представил мне секретарь Генри Скорта начальником охраны Марианны Масри, а когда милиция приехала, так тут и выяснилось, что он еще и лицензию сыщика имеет. Я просто в шоке. И главное – зачем Марианне был нужен личный сыщик… Хотя, – я снова принялась размышлять на заданную тему, – ей ведь приходили письма с угрозами, значит, она и впрямь опасалась… – мои дамы навострили ушки, изо всех сил пытаясь вникнуть в суть моего бормотания. Я глянула на них и поняла, что все равно придется мне им все выкладывать, иначе не отстанут. Я вздохнула и повторила все, что двумя часами раньше рассказала мужу. – Кстати, а кто-нибудь видел нашего Павлушу? – спросила я, когда рассказ был закончен, а мои приятельницы уже пооткрывали рты, чтобы обсудить услышанное.

– Пашку? – удивилась Моршакова. – Нет, не видели сегодня. А что?

– Но ведь он обещал встретиться с Марианниным племянником и кое-что у него узнать… А ты, Лера?

По виноватому выражению глаз помрежа я поняла, что Лера нигде вчера не была и добавить к портрету Марианны Масри ей нечего.

– Ладно, – вздохнула я, – в конце концов, теперь это уже неважно.

– Но как же не важно?! – возмутилась такая обычно невозмутимая Моршакова. – Еще как важно! У меня идея – давайте сделаем передачу о Марианне. Пусть в ней примут участие все, кто ее знал, таким образом наш рейтинг все равно подскочит, ведь этой смертью сейчас весь город интересуется. Не часто у нас убивают богачей мирового уровня.

– Галина Сергеевна, – с укором произнесла я, – как вам не стыдно. Вы говорите ужасные вещи!

– Возможно, – невозмутимо ответила режиссер и поправила свою идеальную прическу, – но я права. Разве не так?

Пришлось признать, что так.

– Но что мы будем показывать в передаче? – спросила Лера. – Ведь Валерий-то небось уже такой репортаж смонтировал, что ни у кого шансов не осталось его переплюнуть.

– Но мы не будем говорить о ее смерти, – ответила Галина Сергеевна, и по прищуру ее глаз, по тому, как она провела рукой по волосам, я поняла, что режиссер уже видит передачу в готовом виде. – Мы расскажем о ее жизни. Соберем информацию о том, как она жила здесь, о ее детстве, о ее родных, а потом, ведь ее приближенные-то наверняка пробудут здесь еще какое-то время, не так ли? – Я кивнула. – Хорошо. А еще поговорим с людьми, которые знали ее близко в последние годы. Тем более, – тоном, не терпящим возражений, добавила она, – что ты, Ириночка, уже успела с ними познакомиться.

– Я не уверена, Галина Сергеевна, – пролепетала я, но, вспомнив о симпатичном импульсивном секретаре, согласилась. – Что ж, мы можем попробовать.

– Вот и славно! – Галина Сергеевна была довольна. – Значит, в следующий эфир должна будет пойти эта передача. Нам желательно бы ее выпустить на девятый день после смерти.

– Ой, давайте о чем-нибудь другом поговорим! – взмолилась я. – Сил уже нет никаких!

Обе дамы прониклись сочувствием ко мне и замолчали. На некоторое время я была избавлена от разговоров о Марианне Масри. Правда, ненадолго.

* * *

Мы с Галиной Сергеевной занимались обсуждением сценария на предстоящую передачу, ее эфир был назначен уже через два дня, а Лера договаривалась о встрече с героиней – Натальей Борисовной Колпачок, директором Научной библиотеки, чтобы уточнить последние детали перед съемкой.

Время близилось к обеду, и тут как раз появились мужчины. Сначала – Павел. Он шумно ворвался в нашу редакцию и, бросив традиционное приветствие, оккупировал свое любимое кресло.

– Здрасьте, здрасьте, – сказала я и выжидательно посмотрела на Павлушу.

Лера, оторвавшись от телефона, сказала:

– Привет.

А Галина Сергеевна ограничилась царственным кивком головы.

– Ну что, Павлуша, – приступила я к допросу с пристрастием, – ты встречался с племянником Марианны Масри?

– Покойной-то? – безмятежно улыбаясь, уточнил Паша. – Конечно, Ирина Анатольевна. Как вы и просили, сударыня, я имел счастье побеседовать с моим приятелем по поводу интересующего вас дела. Кстати, можете не утруждать себя повествованием о вчерашнем неудачном рандеву, я уже обсудил это с Костей.

– Паша, – предложила я, – не паясничай, очень тебя прошу.

– Не буду, – покладисто согласился Павел. – Вам передать наш разговор?

– Пожалуйста.

– Хорошо. Итак, мы встречались вчера в три часа дня. Митька где-то задержался, – принялся рассказывать Паша, а мы все навострили ушки, – но потом провел со мной довольно много времени. Мы пивка выпили, поболтали о том о сем. Он отзывался о тете в самых лучших выражениях, чем, признаться, меня сильно разочаровал. Я все намекал ему на тот, давний, разговор, во время которого он как-то обронил фразу, что теткино состояние не все нажито праведным трудом и вообще в ее биографии хватает темных пятен. Но вчера, – Пашка вздохнул, – его будто подменили. Он все рассыпался ей в комплиментах, говорил, что ему крупно повезло, что у него такая родственница, какая она заботливая и добрая и как совершенно очаровала его семью… В общем, нес всякую чушь. Представляю, какой для него был удар. Для них для всех ее смерть, надо полагать, удар. Впрочем, – с улыбкой закончил он, – есть завещание. Оно-то, думаю, и покажет, так ли на самом деле тетушка добра…

– Вот как? – я прищурилась. – Значит, ты говоришь, что Дмитрий приехал на встречу в три часа?

– Да, даже задержался немного. А что?

– Дело все в том, что я виделась с ним вчера, – задумчиво проговорила я. – Он уехал от Марианны в начале первого, причем сослался на важную встречу, сказал, что ему срочно нужно ехать. А появился у тебя только в три. Странно…

На самом деле я понимала, что из этого еще ничего не следует, но все равно, – где был Дмитрий все это время?

– Ну и что из этого вытекает? – спросил Паша. – Может, у него действительно была важная встреча в этом промежутке времени.

– Да, возможно, – согласилась я. – А ты не мог бы узнать, где он был эти два часа?

– Ну и мог бы, – пожал плечами Паша, – да только если он замешан в этом, то вряд ли так честно мне и сознается. Хотя… Знаете, – он обвел нас взглядом, – Митька вчера был какой-то не такой, как всегда. Ну не то чтобы я могу сказать что-то определенное, но он как будто чего-то ждал. Все на часы поглядывал. Как-то был чересчур весел, словно пытался скрыть что-то.

Мы помолчали, переглянувшись.

– А что, – спросила Лера, – если это он?

И мы снова переглянулись.

– Да ну вас, ей-богу! – возмутился Пашка. – Это уж совсем глупости! Не мог Митька этого сделать! Он и стрелять-то не умеет. Это я вам зуб на холодец дам, – и Паша сделал не очень приличный жест, подтверждающий, что он не врет.