Текст книги "Редкий случай"

Поездка

Елена никогда не считала себя программистом. Порой по долгу службы ей случалось учиться на курсах то языку программирования PL/1, то языку ассемблера. Было понятно, что на курсы начальство посылает ее для «галочки», но тем не менее в голове что-то оставалось. И она не слишком удивилась просьбе коллеги, маститому автору книг по языку ассемблера Анне Петровне поучаствовать в создании ее новой книги по программированию на языке Basic.

Анна Петровна подходила к работе основательно и серьёзно, если не сказать фундаментально. И со временем стало понятно, что Елена может осилить самую легкую тему – написания музыки на языке Basic. За основу была выбрана легкая детская песенка «Вместе весело шагать по просторам». Елена с задачей справилась, была вполне довольна, а когда в разгар перестройки увидела книгу на прилавке магазина, была несказанно рада! Ее фамилия стояла второй после фамилии Анны Петровны по алфавиту, но Елена прекрасно понимала, что ее вклад в книгу несравним с работой Анны Петровны.

За время совместного труда, правок, переговоров и редактирования дамы подружились до такой степени, что стали встречаться и во внерабочее время. И сегодня, темным ноябрьским вечером, Елена приехала в гости к Анне Петровне, которая жила довольно далеко, на «Войковской». Елена так и звала свою коллегу по отчеству, что устраивало обеих. Они с удовольствием общались, пили чай с домашней выпечкой. Анна Петровна была мастерицей на все руки.

Но Елена уже посматривала на часы. У нее была договоренность еще об одной встрече – со школьной подругой, которая тоже жила на севере Москвы, рядом с метро «Тимирязевская». И вот уже чай допит, Анна Петровна собирается проводить Елену до остановки. А на улице темно и дождливо.

До шоссе дошли по лужам, а перейти на другую сторону к нужной остановке не приставлялось возможным. И надев на голову капюшон дубленки, Елена стала голосовать, вдруг кто подвезет?

Остановилась темная иномарка. Благородного вида водитель. Назвала адрес: метро «Тимирязевская», улица Фонвизина, 5. Анна Петровна пошла к дому, Елена с наслаждением нырнула в тепло машины.

Завязалась милая беседа. Елене было очень комфортно, она уже предвкушала, что оставит свою визитку. На вопросы водитель отвечал довольно скупо: пенсионер, но смотрел на Елену с интересом. А та чувствовала себя прекрасно!

В этой машине рядом с этим мужчиной она ощущала и спокойствие, и уверенность, и защищенность.

«Это мое, – думала Елена. – Сейчас я отдам визитку, человек мне позвонит и будет за мной ухаживать! Наконец-то богатый поклонник! Видно, что я ему понравилась».

И вот он подвез Елену к метро «Тимирязевская» с намерением высадить. Высадить под дождь. Как ехать к улице Фонвизина – не знает. Елена слегка оторопела и спросила:

– Сколько?

– Не знаю. Я вас подвез от нечего делать.

Елена дала 50 рублей.

– Вы там телефон не написали? – пошутил.

Даже рукой до руки дотронулся. Правда, не поняла, зачем.

А Елена уже обиделась:

– Нет, до свиданья.

И вышла под дождь. Пошла пешком в сторону дома подруги, и сразу начала жалеть, что не оставила номер телефона! И у школьной подруги, и на обратном пути, и дома до 2-х часов ночи жалела и жалела!! Подруга сказала:

– Может, это тебя от чего-то уберегло?

А Елена все вспоминала, что было очень хорошо, что чувствовала себя прекрасно. Но когда он подвез ее лишь к метро, немножко снисходительно сказал, что под железнодорожными путями он не проедет, решила, что ею пренебрег, то есть сразу бросилась в другую крайность, и обиделась. И на его не слишком уверенное «вы не написали там телефон» мысль о том, что она сейчас полезет в сумку искать визитницу, показалась невозможной!

– Почему же я так жалею? – удивлялась сама себе Елена.

Мудрая подруга Агнесса, с которой Елена встретилась через пару дней, сказала, что это проба пера. В этом инциденте есть положительное: ты получила удовольствие, убедилась, что нравишься, а подвела неуверенность в себе. Сначала, когда не оставила визитку. Хотя могла просто сказать номер телефона. Потом, когда об этом пожалела. Она права?

Ведь когда Елена под проливным дождем села в машину, показалось, вот оно! Нашла. Это была интуиция? Тогда почему ее не послушала? С другой стороны, если бы интуиция была так развита, то знала бы наверное, давать ли визитку этому человеку? Хотя пока ехали, пару раз мелькнуло ощущение, что он неуверенный.

Спустя время Елена думала об этом по-другому. Что какие-то ориентиры она ему дала. Фонвизина, 5. Обойди все квартиры и найди ту Марину, к которой ехала попутчица. И то, что сама Елена живет недалеко от метро «Севастопольская». Если пенсионер, покарауль, вдруг встретишь.

«Хотя где уверенность в том, что оставь я телефон, он бы мне позвонил? Потом бы переживала, что не звонит?» – размышляла Елена.

За этот ноябрь она раздала кучу своих визиток. На вечере у Льва Болдова, на учебе у Норбекова. Позвонили лишь две дамы: Жанна, которой был нужен стих, и Нина. Александру дала визитку с электронной почтой. Сегодня посмотрела, ни одного сообщения. Анна Петровна в Москве, а больше никто не пишет.

Возможно ли в гигантской Москве снова встретить этого мужчину с его мицубиси? И узнаем ли друг друга? Типаж Петра Вельяминова, на лице рябинки, или это тени от капель дождя за стеклом? По возрасту показалось, что ровесник.

Третий день жалела Елена, что не оставила телефон. И вспоминала мудрое высказывание: если для женщины любовь это роман, для мужчины – это эпизод.

С той пятницы прошло 3 дня, а Елена все с сожалением вспоминала тот факт, что не оставила визитку с телефоном. Мысли по этому поводу были разные.

Первое: высшие силы выполнили мою просьбу, а я не поняла и сама отказалась.

Второе: теперь мне за это ничего не дадут больше. Как в том анекдоте, когда старый еврей отказывался от средств спасения в наводнение, ждал особого приглашения.

Третье: а может, и не было ничего? И моя визитка, как это было не раз, осталась бы невостребованной?

Четвертое: а если бы позвонил, какие бы страхи мучали меня потом? Ехать не ехать? Что меня ждет? И так далее.

Пятое: из-за всех моих страхов мне оставили все то же. Сиди дома в одиночестве, зато без риска.

Шестое: может, именно этого я и хочу? Словом, сплошная слово мешалка! Пытаюсь с ней справиться с помощью Свияша или Норбекова.

Все это Еленой вновь обдумывалось и анализировалось. И обсуждалось с подругами. Одна подруга сказала:

– Конечно, жалко. Даже если бы он не позвонил, ты бы жила с надеждой, настроение было бы романтическим.

Хотя с надеждой Елена уже жила. Нужно с верой! С верой в себя. С верой в свою неотразимость и женскую привлекательность. Именно уверенности в себе как в женщине у нее маловато.

А все мысли, что можно вдруг встретиться случайно, нереальны. «Мы в городе живем таком огромном, что вероятность встреч равна нулю».

Разговор в храме

Магнитная буря накрыла Полину в понедельник в 3 часа дня на станции метро «Октябрьская кольцевая», когда Полина шла с работы.

Метеорологи обещали, что магнитная буря достигнет Земли в субботу и в воскресенье. Полина приготовилась к удару головной боли, но была на удивленье бодра. В субботу готовила, ходила на рынок, убирала квартиру и поздно ночью смотрела в прямом эфире «Что? Где? Когда?».

В воскресенье голосовала, кормила всех обедом и гладила выстиранное накануне белье. В понедельник радостно побежала на работу, провела занятия со студентами, и вдруг эта буря все-таки Полину настигла. Постояв пару минут перед входом в метро, Полина решила немного пройтись пешком, например, до Полянки. Зайти, если позволит головная боль, в храм.

В этот храм на Полянке Полина заходила по возможности – помолиться, поставить свечки. Если прийти в такое время, когда службы нет, то прихожан мало, можно и записочки написать.

В этот раз в церковной лавке Полина была одна, и не спеша присела написать записочки, пытаясь сосредоточиться, несмотря на головную боль.

Было тихо, поэтому Полина сразу услышала, как какой-то парень шепотом обращается к матушке, что торгует свечками и иконами:

– Мне бы с батюшкой поговорить.

– Нет его сейчас, – отвечает та довольно сердито.

– Как жаль!

– А что случилось-то? – любопытство матушки взяло верх.

Полина сидела к ним спиной, поворачиваться было не очень удобно, а разговор был слышен хорошо.

– Да, теща!

– Что теща?

– Она не теща еще, но стать ею не хочет!

– Наплюй. Она-то тебя любит? – разговор пошел живее.

– Как наплюй! Она мне кольцо вернула, маму послушала.

– Так ты еще не женился? – в голосе изумление. – Вот и хорошо, еще 50 других встретишь! – воскликнула матушка.

– Встречу, конечно, только как эта не встречу.

– Молись. Что Бог ни сделает, все к лучшему. Молись, – в голосе послышалась забота.

– За тещу молиться? – искренне изумился парень.

– Свечку за нее поставь!

– Так у меня денег нет!

Наступившая тишина позволила Полине повернуться: парня не было, матушка что-то записывала в свои тетрадки. А Полина подумала: «И правда, кому нужен такой зять, у которого даже и на свечку денег нет!»

Отдала матушке готовые записочки, поставила свечи, помолилась. И выходя из храма, с удивлением обнаружила, что голова болеть перестала. Магнитная буря прошла?

Краснуха

Когда болеют дети, волнение неизбежно. А когда детей больше одного, волнение перманентно. У меня сын старше дочери на 3 года. И когда они оба ходили в детский сад, то болели разнообразно: то оба сразу, то по очереди. То заболевал сын, а в день его выписки заболевала дочь. Или только выздоравливала она, как сын приносил из сада новую инфекцию. Круговорот! И к сожалению, не обходилось без осложнений.

У дочери появился диагноз под вопросом, «инфекция мочевыводящих путей». Мы с ней довольно регулярно посещали специалиста – нефролога, и не менее регулярно сдавали анализы.

Вот и в тот день, выйдя из детской поликлиники и стоя на автобусной остановке, я прокручивала в голове указания врача. Вошла в довольно загруженный после рабочего дня автобус, чтобы ехать домой. Ехала стоя, все места были заняты, и думала, где купить рекомендуемые врачом сборы лечебных трав, когда приходить на прием и в какой день сдать анализ на следующей неделе. Получалось, что на следующей неделе это возможно только в среду.

Автобус повернул вправо к моей остановке, я стала пробираться к выходу, вежливо спросив стоящих впереди пассажиров громким преподавательским голосом:

– Вы выходите на следующей неделе?

Сначала я не поняла, откуда такой странный шум, а это оказался смех! Весь автобус дружно смеялся, а затем пассажиры стали комментировать, кто и где будет на следующей неделе. Выходя из автобуса, я тоже смеялась. Кто-то даже поблагодарил:

– Спасибо! Повеселили!

Перед поступлением в 1-й класс диагноз с моей дочери сняли, и в школе мои дети стали болеть гораздо реже. Сын, правда, не переставал удивлять: то осложнение на уши – отит, то краснуха, причем два раза. Хотя обычно ею болеют один раз. Но в первый раз у мальчика была высокая температура, а во второй температуры практически не было, зато сыпь начиналась с лица, и потом сползала вниз. А дочь не заразилась от брата ни разу. Хотя девочкам краснухой лучше переболеть в детстве или не болеть совсем.

Время шло, дети закончили школу, поступили в институты и чувствовали себя вполне взрослыми. Особенно дочь. Ей не нравились родительские ограничения, хотелось все решать самой, она дерзила и перечила, и рвалась уйти из дома в самостоятельное плаванье. Мы с мужем все же нашли доводы и убедили ее сначала достичь совершеннолетия, 18-ти лет, именно до этого возраста за детей несут ответственность родители, а потом уже, пожалуйся, – в самостоятельную жизнь.

Пасмурным майским утром в свой день рождения, когда наконец-то ей исполнилось 18 лет, дочь позвала меня в свою комнату каким-то странным голосом:

– Мам, посмотри, что это? – и повернула ко мне лицо.

Оно все было покрыто сыпью!

– Краснуха, – поставила я диагноз.

Дочь зарыдала. Болезнь заразная, идти в институт, праздновать день рождения нельзя, а еще и с такой «красотой» – невозможно.

Вызванный врач подтвердил мой диагноз и добавил:

– Сыпь будет спускаться вниз. Когда сойдет с ног, можно считать, что человек не заразный.

Дочь сидела дома, готовилась к зачетам, ждала, когда сползет сыпь, и шила себе длинное до пола платье, дабы прикрыть остатки сыпи на ногах, когда пойдет на зачет.

А я ее лечила, кормила, и впервые в жизни радовалась тому факту, что заболел мой ребенок. Потому что за эти дни дочь ни разу не вспомнила о своем желании уйти на вольные хлеба, и так и осталась в семье до замужества.

Грибы

Год 1995 относится к периоду перестройки. Изменения в жизни нашей сраны происходили во всех сферах жизни. Появлялись рынки, продуктовые и мелкооптовые, менялись цены, которые росли и доросли до нескольких тысяч рублей за пару туфель. Зарплаты с такой скоростью не увеличивались, но менялись условия работы.

Например, конструкторское бюро, где трудился мой муж, стало активно сотрудничать с американской фирмой по поставке оборудования. В Москву приезжали американские специалисты, наши – летали в Америку. Велись переговоры, подписывались документы, словом, процесс был вполне активным. И самым активным представителем американской стороны была энергичная, яркая дама по имени Белла, прекрасно говорившая и по-английски, и по-русски, так как являлась нашей бывшей соотечественницей, которая эмигрировала с родителями еще в 70-х годах.

Казалось бы, как этот новый процесс трудовой деятельности моего мужа касается меня? Очень просто. У американской фирмы своя политика, и когда подписывался очередной документ на пути совместного дальнейшего сотрудничества, этот шаг непременно отмечался в появившихся тогда в изобилии кафе и ресторанах. И не только самими сотрудниками, но Беллой приглашались и вторые половинки – жены и мужья. Вот так я познакомилась с самой Беллой и другими американскими коллегами моего мужа.

Это был интересный период жизни нашей семьи. С некоторыми знакомства были поверхностными, а с некоторыми мы подружились. Белла, познакомившись поближе, поняла, что мне можно доверить осуществление культурной программы с женами или мужьями американских сотрудников, которые приезжали в Москву вместе. Моего знания английского вполне хватало, чтобы водить американских дам или джентльменов по московским достопримечательностям.

А с нашей семьей у Беллы установились очень близкие отношения. Она прилетала в Москву порой вместе со своим американским мужем и двумя детьми. Дети нередко бывали у нас дома, общаясь с нашими детьми на английском языке, хотя Белле хотелось, чтобы они лучше изучали русский.

В конце августа этого года Белла прилетела в Москву одна, чтобы принять участие в выставке, которая проводилась раз в два года в конце августа. Выставка была масштабной и престижной. Требовала больших эмоциональных и физических затрат. Поэтому не удивительно, что после ее завершения хотелось отдохнуть. А тут в Подмосковье пошли грибы, и Белла высказала желание съездить к нам на дачу, погулять по лесу, набрать грибов.

Сказано – сделано. Мы с мужем принялись готовиться к поездке на дачу. Он занялся шашлыками, я приготовила нужную провизию и пригласила нашу общую с Беллой знакомую Карину, которая была заядлым грибником. В три часа дня позвонила Белла и сказала, что она еще занята, и потом у нее еще одна встреча, давайте поедем где-то в 6. Хорошо, согласились мы. Расслабились, занялись своими делами. Белла вновь позвонила в начале шестого и перенесла отъезд на попозже. Ладно, рассудили мы с мужем, приедем, переночуем, а рано утром как раз хорошо за грибами.

Белла приехала к нам около 8 вечера, объявила, что ей необходимо позвонить в Америку. Пока созванивалась с нашего домашнего телефона, пока обсуждала какие-то вопросы, пока заехали за Кариной (хорошо – она живет от нас близко), на дачу выехали в 9 вечера. Ехали мы комфортно. В служебной машине Беллы, а это – вольво. Белла, сославшись на усталость, передала руль моему мужу, сама села на переднее сиденье, а мы с Кариной устроились сзади.

После Подольска машину остановил гаишник. Муж предъявил ему документы, среди которых не оказалось документа на машину. Белла посоветовала моему мужу предъявить вместо документа – другой с изображением американского президента, не получилось. Пришлось Белле выйти из машины и самой попытаться объяснить представителю власти, что документы на машину, разумеется, есть, они остались в кармане зеленого пиджака, что в отеле, а она уехала в синем. Это тоже почему-то не убедило гаишника. Какой выход? Съездить за документом.

И мы поехали в Москву, в отель, который находился в самом центре. Белла поднялась в номер, а мы с Кариной попросили моего мужа достать нам из багажника по баночке пива, и приключение с возвращением уже не казалось нам таким грустным. Тем более, что нужный документ нашелся в кармане именно зеленого пиджака!

И мы снова поехали на дачу. Светила полная луна, в низинах расстилался туман. И на обочине дороги порой светились чьи-то глаза… Теперь нас останавливали на каждом посту, но проверив документы, отпускали. На дачу приехали в 2 часа ночи.

Белла, уставшая и грустная, попросила чаю. И мы втроем быстро все устроили. Я приготовила чай, муж развел огонь в мангале и перенес его в еще не застекленную до конца теплицу, где августовской ночью было все же теплее. Карина накрыла в теплице столик. Белла, выпив чаю, ожила. А когда прогорели дрова, решили сделать шашлык. Он получился таким вкусным!! И просидели мы так до 4-х часов утра. Стали зевать, как Карину вдруг осенило:

– А зачем спать ложиться? Еще чуть-чуть, и рассветет, самая пора идти за грибами!

Но поддержки она не нашла, все отправились в дом спать и проспали до 10 часов. Утром после завтрака у Беллы нашлись какие-то компьютерные дела, она сидела на втором этаже за ноутбуком.

Мы с Кариной решили собрать дачный урожай – сливы, помидоры, огурцы. И за грибами поехали уже в 12 часов. И что удивляться, что ничего не нашли?

По дороге домой, остановившись у стихийного рынка, Белла купила белых грибов. Доехали до нашего дома, где опять разделили обязанности. Карина готовила грибы, я – картошку и салаты. И вкусно пообедали. Вот такая экзотическая вылазка за грибами получилась.

Травма

В годы перестройки кому-то удалось по роду своей трудовой деятельности удержаться на плаву, кому-то пришлось круто менять эту свою сферу деятельности, кто-то смог обогатиться, кто-то уехал в дальние страны. Моя семья ни к чему из перечисленного в годы перестройки отношения не имела.

Муж, инженер, по-прежнему работал на том же авиазаводе. Когда зарплату задерживали, выполнял дома мелкий ремонт электроприборов, что приносили соседи, телевизоров, недавно появившихся у нас в стране видеомагнитофонов.

Сын, студент технического вуза, учился бесплатно, стипендию не получал, давал уроки английского языка нерадивым ученикам, этим и подрабатывал.

Дочь, студентка коммерческого гуманитарного вуза, училась платно. Чтобы оплатить ее учебу, мы с мужем сдавали квартиру, доставшуюся от его родителей. Дочь тоже давала уроки английского языка детям помладше.

Я преподавала в это время в институте повышения квалификации работников телевидения и радиовещания. Обучала я этих работников компьютерам. Персональные компьютеры появились в нашей стране благодаря перестройке. Мы же все пытались изобрести свой велосипед! Советские компьютеры – «Электроника», «БК», громоздкие, медленные. Как только в нашу страну хлынули IBM-совместимые компьютеры, все «электроники» сразу вышли в тираж. И вот этим новым, иностранным компьютерам и надо было обучать работников телевидения и радиовещания. Зарплату здесь платили регулярно, но очень маленькую.

Но я не подалась в челноки, я не пошла на рынок, а пыталась найти цивилизованные варианты подработки. Заплатив не очень большие деньги, пошла на курсы учиться рекламе. Получила кучу бумажек и пошла предлагать делать рекламу всем фирмам и фирмочкам, что росли и расцветали как грибы после дождя. Ни потраченные за обучение деньги, ни мои уверения, ни мои улыбки мне не помогли. Ни одну рекламу я сделать не смогла.

На самом деле я понимала, в чем тут дело. Ведь я рекламу не любила, особенно на телевидении, где она появлялась, когда вздумается. И это моя внутренняя нелюбовь, наверно, мешала моей искренности, когда я предлагала сделать рекламу той или иной фирме. Поняв это, я перестала заниматься рекламой.

На каком этапе этой неудавшейся деятельности мне подвернулась программа «Консультант-Плюс», не помню. Вот эту программу я могла предлагать с чистой совестью. Разработанная отечественными программистами компьютерная юридическая база данных вполне могла пригодиться новорожденным фирмам. Но за все время торговли я смогла продать лишь один экземпляр «Консультант-Плюс». И то в знакомую фирму, ту, которая сотрудничала с авиазаводом, где работал мой муж.

Поняв, что реклама и торговля – не мое, я решила поискать возможность приработка на том поприще, которое мне знакомо, понятно, и где я чувствую себя уверенно – преподавание. Во время перестройки у нас стали появляться не только новые фирмы, но и колледжи, и даже институты. Вот объявление, что в колледж «Лидер» требуются преподаватели информатики, я где-то увидела и пошла предлагать свои услуги.

Колледж «Лидер» находился рядом с метро «Шаболовская», располагался в здании какого-то техникума. Со мной беседовал проректор по учебной работе, посмотрев все мои документы, методички и разработки по информатике. Кроме меня по этой дисциплине свои услуги предлагала еще преподавательница моложе меня, дама в возрасте и молодой человек. Пока сидели в ожидании, мы с молодой преподавательницей познакомились. Звали ее Инга, и стаж ее и место предыдущей работы вызывали удивление и уважение. Мы обе поняли, что предстоит конкурс.

Проректор, побеседовав со всеми, вышел из кабинета к ожидающим его кандидатам и попросил всех прийти послезавтра, к этому времени они с ректором определятся, кто из нас им подойдет. Мы с Ингой тоже поехали по домам.

Послезавтра был четверг. Приехав к назначенному времени, я была удивлена, увидев большое скопление народа перед колледжем. «Сколько народу, сколько народу! Это что? Все к нам?» – вспомнился вопрос начальника тюрьмы из оперетты «Летучая мышь». Оказалось, что почти так. Перед колледжем собрались не только кандидаты в преподаватели, но и почти весь штат колледжа «Лидер». Поговорив с сотрудниками, я поняла, что ситуация не простая: техникум, где базируется «Лидер», решил отказать данному учебному заведению в аренде. Пока начальство пыталось договориться, сотрудники ждали на улице.

Подошла Инга, нам с ней стало понятно, что сегодня проректору не до нас, кандидатов в преподаватели, со штатными бы разобраться. Но продолжали стоять в ожидании неизвестно чего. Дождались. Появился проректор по учебной работе и попросил всех кандидатов, принимая во внимание обстоятельства, подъехать в четверг на следующей неделе.

С тем и разошлись. Занятия в моем малооплачиваемом институте повышения квалификации начинались в октябре, как и в колледже. Поэтому у меня было время посмотреть еще какие-либо вакансии, кроме колледжа «Лидер». Но другие варианты не складывались. Поэтому мы с Ингой приехали в четверг и застали практически ту же картину – люди на улице, руководство колледжа пытается выяснить взаимоотношения с руководством техникума. В этот раз проректора не пришлось ждать долго, он вышел к народу и сообщил, что на работу они берут Ингу и меня. Правда, пока не ясно, где будет эта работа? Если техникум не согласится ни на какие условия, придется искать другие площади для аренды. Мы с Ингой обменялись телефонами и разъехались по домам.

Через пару дней я ехала на день рождения к своей близкой подруге. Выйдя в яркий солнечный сентябрьский день на станции метро «Петровско-Разумовская», я шла, разглядывая справа цветочные ряды, примеряясь, что можно купить для подруги, как неожиданно для себя потеряла равновесие и упала. Да так, что сумка и туфля с одной ноги разлетелись в разные стороны. Какой-то молодой человек принес мне и то, и другое и помог подняться. Оглядевшись, я поняла, почему упала – глядя на цветы, я не заметила еще одну ступеньку под ногами. Посмотрев на свои ноги, я испугалась. Та нога, с которой слетела туфля, распухала на глазах.

Оглянувшись вокруг, я увидела милицейскую машину и пошла к ней, преодолевая головокружение и какое-то мельтешение в глазах. Увидев мою увеличивающуюся ногу, молодой милиционер помог мне пройти в метро до медпункта, где фельдшер тут же вызвала скорую помощь. В машину я смогла войти сама, и меня повезли в ближайшую больницу. Там было пусто, и мне довольно быстро осмотрели ногу, сделали рентген, который показал, что все кости целы, но травмированы связки, ногу мне перебинтовали и отпустили.

Первое, что я догадалась сделать, – найти телефон (сотовых тогда не было) и с разрешения персонала позвонила домой подруге, сообщить, что со мной случилось. Потом попросила водителя машины скорой помощи довезти меня, благо недалеко, до дома подруги, и не за бесплатно. Вот так я во всей красе с забинтованной ногой предстала перед подругой и ее гостями. Вопрос, как я буду добираться домой, меня не беспокоил. В гости должен был приехать мой муж, он на машине, довезет.

День рождения прошел хорошо, я так думаю, потому что сама ничего толком не помню. Все-таки падение, общение с милицией и скорой помощью – это стресс. Муж довез меня до дому, помог выйти из машины, мы шли к подъезду так медленно, что ему это надоело, он взял меня на руки и понес. Сначала до подъезда, затем из лифта до квартиры.

– Стоило упасть, чтобы муж носил на руках, – прокомментировала наша дочь.

Но больше меня на руках никто не носил. Первые пару дней нога болела, наступать на нее было больно, я старалась больше лежать. И детям моим, студентам, пришлось взять на себя домашнее хозяйство – за продуктами сходить, приготовить еду, помыть посуду. Большого рвения и радости в их лицах по этому поводу я не увидела. Но справились.

В больнице мне были даны рекомендации, какие ванночки делать для травмированной ноги, когда показаться врачу. И я сидела дома, выполняя указания. Когда ноге стало легчать, я уже и готовила сама, и посуду мыла. И даже мусор как-то понесла в мусоропровод, к которому подошла одновременно с соседкой из другого крыла.

– Что это с тобой? – живо поинтересовалась она, глядя на мою забинтованную ногу.

– Да вот, упала, ступеньку не увидела, связки повредила.

– Не туда идешь!

– Да я к подруге шла на день рождения. Почему не туда? – возмутилась я.

– Я не в прямом смысле, а в иносказательном. Что задумала сделать? А тебя остановили?

– Понятия не имею, – огрызнулась я и, опорожнив ведро, пошла в свою квартиру.

Скажет тоже, «не туда идешь»! Но мысль эта нет-нет да всплывала в моей голове. Когда прошла неделя, муж свозил меня в местный травмпункт, где, осмотрев мою ногу, продлили больничный. Вскоре позвонила Инга, сообщить, что колледж «Лидер» не смог отстоять свое пребывание на территории техникума и срочно ищет новую площадь для аренды, – через неделю октябрь.

– Так что поправляйтесь! Я расписание для вас взяла в учебном отделе!

Я и сама хотела поправиться. Исправно делала необходимые ванночки своей травмированной ноге, мазала ее мазью, но процесс восстановления шел не быстро. Еще раз съездила с помощью добрых соседей в травмпункт, где мне опять продлили больничный. А октябрь приближался. И если в своем институте повышения квалификации я могла отодвинуть ненадолго начало занятий с группами, то на новом месте работы в колледже такое не получится. У студентов расписание! И как честный человек, я позвонила Инге, обрисовала ситуацию и с сомнениями в голосе попросила все же передать проректору, что я еще на больничном по случаю травмы ноги.

– А может, это и к лучшему?

– Почему вы так говорите?

– Колледж не смог найти аренду в центре. С октября они начинают занятия на метро «Водный стадион»!

– «Водный стадион»? Другой конец Москвы!

– Да еще и от метро минут 15 пешком!

– Ну, пешком сейчас для меня вообще проблематично.

Положив трубку, я вспомнила соседкино «Не туда идешь!». Это колледж – не туда? И меня посадили дома, чтобы я не вздумала ездить с «Чертановской» на «Водный стадион»? Но и подзаработать не дали?

Больничный мне закрыли 5 октября. Занятия наших слушателей почти не пострадали. До института повышения квалификации дорога была привычной. Инга начала вести занятия в колледже «Лидер», взяв на себя часть моей нагрузки, но потом приняли еще одного преподавателя. Работа со студентами колледжа требовала напряжения и сил, о чем Инга рассказывала по телефону или когда мы встречались. А мы за это время общения сдружились, несмотря на разницу в возрасте, и с удовольствием общались друг с другом.

А Инга общалась и с коллегами в колледже, один из которых рассказал ей про гуманитарный институт, где он читает лекции как почасовик. И привел Ингу в этот институт, познакомил с руководством. А Инга, отработав учебный год в колледже «Лидер», из него ушла и была принята в гуманитарный институт, куда позже привела и меня. В этом институте я проработала уже 20 лет. Значит, я не совсем «не туда» шла?