Текст книги "Роллерская страсть"

Запись 7. Быть волонтером

Это мой пятый поиск в жизни. Но впервые я шла в лес разыскивать именно знакомого человека. В первый раз был ребенок, девочка шести лет. Ее тело нашла другая группа, мне не довелось увидеть этого ужаса. После такой неудачи у меня была мысль больше не возвращаться к отряду. Но потом мой старший – Костя сказал, что такое случается, но если вообще ничего не делать, смерти лишь увеличатся, потому так важен каждый волонтер.

И я решила, что останусь. Оставлю свой вклад в этой жизни. Лекарство от рака я точно не изобрету, поэтому сделаю хоть что-то от меня зависящее. На третьем моем выходе наша лиса (группа) прочесывала квадрат в поисках ветерана. И именно нам удалось его найти. Не мне лично, но Косте, который вдруг заметил за деревом что-то яркое. Оказалось, что это была сумка, а дедушка сидел, облокотившись о дерево, у него уже не было сил двигаться. Мы тут же сообщили по рации, что пропавший найден, положили ветерана на носилки и выехали из леса.

Сегодня погода снова была солнечной и без осадков. Часам к шести вечера мы были уже в лесу. Большинство поисков проходит в вечерне-ночное время суток из-за того, что днем многие заняты. Сначала мы работаем на отклик, если это не помогает, занимаемся прочесом всей территории. Я сильно надеялась, что Витя найдется, он не заслуживал такой ужасной участи. Никто не заслуживает. Но с учетом того, что его одновременно предали и друг, и девушка, возможно, Витя убежал в лес на эмоциях той ночью.

Пока мы кричали его имя, я все думала, может, мне следовало в ту ночь остаться. С другой стороны, чем я могла помочь малознакомому человеку? Возможно, проследила бы за ним и отговорила идти в лес? В любом случае эти мысли ничем уже не помогут. Также как и воспоминания о предательстве Дениса. Мне было тяжело это переварить, особенно в первый день, но сегодня мое эмоциональное состояние стало значительно лучше. Все-таки не так долго я встречалась с этим уродом, чтобы всю жизнь переживать из-за него.

Лес, в котором мы проводили поиски, довольно «упитанный» деревьями. Через некоторые места очень тяжело пробираться, постоянно надо следить за ветками, чтобы не отлетели в лицо. Смотреть под ноги, можно нарваться на болото. Моя спортивная подготовка очень помогает в поисковом деле, возможно, еще поэтому Костя так хотел, чтобы я осталась.

Он был прирожденным лидером, занимался волонтерской деятельностью вот уже пять лет. Его кожа была немного рыхлой и неровной. Но при его резких и грубых чертах лица это не бросалось в глаза. А волосы – черные-черные, словно он окунулся головой в темную строительную смолу. А еще он был довольно высоким, поэтому любил вспоминать свою поездку в Японию и то, как несколько раз случайно ударялся головой. У него уже была семья – жена и двое небольших детей, мальчик и девочка. Один раз даже показывал нам их фотографию. Я всегда любила детей, кроме своего брата, он тот еще заноза в заднице. Ладно, теплые чувства у меня к нему есть, но в основном я его ненавижу за глупость, настырность и наглость. Но однажды он меня поразил, сказал, когда чуть подрастет, тоже станет волонтером. В тот день я даже увидела в нем что-то хорошее. Не знаю, выполнит ли в итоге он свое обещание…

А еще мне нравится поддержка в нашем отряде. Порой мы выходим на пикники или просто собираемся в кафе что-то отметить. На самом деле это еще одна причина, почему мне здесь нравится. Наш класс не такой дружный, каждый сам по себе или в своей компании. А тут мы друг без друга никак, оттого я чувствую себя частью чего-то целого. У нас часто бывают и новички, но наша компания из пяти человек уже как-то устоялась.

Темнело. Несколько часов мы бродили по лесу в поисках Вити, но безуспешно. С каждой секундой я надеялась, что вот, мы сейчас найдем его. Его лицо померещилось мне уже порядка десяти раз. Так часто бывает, когда что-то или кого-то ищешь. Я старалась смотреть как можно внимательнее, один раз нам на пути встретилась лиса, но та тут же убежала. Здесь это животное довольно частое явление. Своим неожиданным появлением она даже немного напугала меня. У нее была довольно грязная шерстка и большие сверкающие глаза. Словно маленький чертенок.

Близился одиннадцатый час. Меня стали одолевать мысли, что мы его не найдем сегодня. Он уже ночь и целый день провел в лесу, скорее всего, ничего не ел. Неизвестно, сидел ли Витя на месте либо пытался как-то выбраться. Но самому выбраться из этого леса очень тяжело. Ранее потерявшиеся грибники рассказывали, что не первый год ходили в лес, но в этот раз словно что-то повело их не в ту сторону. А дальше ты уже перестаешь различать дорогу и просто плутаешь в надежде выбраться.

Окончательно стемнело. Мы дальше искали. Я не переставала надеяться и начала мысленно молиться. Возможно, кто-то и не верит во все это, но мне часто приходилось сталкиваться с такими вещами, что совпадениями их назвать было трудно. И с верой мне всегда было проще в поиске людей.

Прошел еще час, мы устали и решили передохнуть. Сообщили по рации и открыли рюкзаки. Я успела дико проголодаться и достала свой тормозок. В перерыве мы обсуждали, сколько еще часов проведем в поиске и во сколько вернемся. Вскоре двинулись на поиски снова.

Стало холодно, поэтому под низ я надела еще одну теплую кофту. Старалась не унывать и верить в хороший исход. Без веры в лучшее просто невозможно, постоянно надеешься, что человек будет жив. Поэтому мы и дальше пробирались через колючие ветви и упавшие деревья. Неожиданно на секунду мне показалось, что я увидела что-то. Но потом пригляделась, это был заяц. Я уже хотела двинуться дальше, как вдруг поняла, справа что-то еще пошевелилось. И это уже не было похоже на обычного зверя. Я крикнула остальным, что заметила нечто подозрительное, и мы двинулись в эту сторону.

Я настойчиво пробиралась через ветви и запутанную траву. Случайно сбила несколько мухоморов и чуть не наступила на муравейник. Но была уверена, в тот момент, когда я посветила фонарем, там было движение. Моменты, когда тебе кажется, что все – нашли, бывают часто. И каждый раз тобой движет надежда, что это именно человек, а не зверь или удачно сложившиеся ветви. Мы подходили все ближе, и тут мы уже отчетливо смогли разглядеть человеческую фигуру.

Первая мысль, когда человек сидит без движения, – хоть бы живой. Мы подошли ближе, и тут Витя повернул свое измученное лицо. Живой, Господи. Я первая подбежала к нему и спросила, может ли он встать. Витя поднялся с моей помощью и сказал, что уже не надеялся выбраться. Он все это время бродил в поисках выхода и сейчас сел, чтобы переночевать вторую ночь. И хотя лицо его было совершенно измучено, он улыбнулся, когда увидел нас. Сквозь страдальческий взгляд, потерянный, диковатый, у человека остаются силы на улыбку.

Костя отдал Вите свою куртку, так как у того кофта вся изодралась. Руки Вити были все в ссадинах, пару царапин на лице. Его губы потрескались от жажды, он сказал, что воды с собой у него практически не было, да и еды тоже. Приходилось питаться ягодами. Когда Костя достал рацию, чтобы объявить о Вите, тот сказал мне:

– Я уже и не надеялся. А когда увидел твое лицо, подумал, что начались галлюцинации. Ты издалека была как ангел, – его голос немного охрип.

– Я счастлива, что мы нашли тебя.

– Спасибо тебе, Насть. Спасибо, – тихо произнес он. Это был день, когда именно я впервые спасла чью-то жизнь. А точнее, жизнь своего знакомого. Тогда я осознала, насколько важен для меня этот момент. Это чувство, что ты сделал что-то полезное. Что от тебя есть польза.

Раздался низкий голос Кости, он радостно произнес по рации:

– Нашли. Живой.

После чего все отправились домой.

***

Пробегавший лис заметил странное присутствие чего-то инородного. Он подбежал, чтобы понюхать, но в ту же секунду, услышав крик, удрал. Лису повезло, ведь за черной дверью, которая привлекла его внимание, пряталась бездна мрака.

Запись 8. Знакомые прикосновения

День сегодня начался необычно. Но все по порядку. С утра я, как обычно, поругалась с братом, потому что он разбил мою любимую кружку, и со злости пошла в парк, прихватив ролики. Моя подруга Алена вчера уехала на юг к бабушке, а мы так и не увиделись. Довольно печально было осознавать это. Но я старалась не унывать, так как хотела немного разнообразить свой старый танец на роликах и добавить в него пару новых движений.

Но тут я вдруг заметила Витю, который катался на роликах в одиночестве. Он был так увлечен, что совершенно ничего не замечал вокруг. Его футболка совсем вымокла от пота, а движения такие четкие и уверенные, что слышался шорох от колес даже на расстоянии. Я не знала, стоит ли подъехать к нему и поздороваться, либо издалека помахать рукой. Но потом все же решилась проехаться в его сторону. В конце концов, обыкновенную вежливость никто не отменял. Он заметил меня примерно в паре метров, остановился и вытащил наушники. Его лицо стало совсем красным от такого напряженного слалома.

– Привет. Давно катаешься? – спросила я.

– Привет. Вроде того. Тоже пришла на тренировку? – спросил он.

– Да, мои конусы вон там, – ответила я, и Витя глянул вдаль.

– Ну удачи тебе, – сказал он. Да, разговор наш получился весьма коротким. Я почувствовала себя неловко оттого, что Витя просто продолжил кататься и ничего больше не сказал. Вообще, когда мы катались с ним в первый раз, он и тогда показался мне очень сконцентрированным и не особо разговорчивым. Хотя на том дне рождения он пытался вести себя более открыто, даже снял футболку, но было заметно, что подобные вещи давались ему с трудом. Я решила не занимать больше его времени и направилась к своим конусам, но Витя вдруг остановил меня:

– Слушай, а ведь ты же десятый класс окончила. Но в волонтеры для поисково-спасательных операций берут только с восемнадцати. Тебе уже восемнадцать, что ли?

Его вопрос о возрасте показался мне неуместным и бестактным. Но более того, он был очень неожиданным.

– Да, восемнадцать. И что с того? – спросила я, немного нахмурившись.

– Да ничего. Просто спросил. Извини, – сухо ответил он, заметив мое недовольство. Мы на краткий миг встретились взглядом, и это смутило нас. Мне следовало уйти, но я обратила внимание на то, как идеально он выполнил грейпвайн. По сути, базовый элемент, но с какой легкостью! Думаю, со стороны выглядело немного странно, что я просто стояла и смотрела. Но мне нужно было понять, как ему удавалось так непринужденно выполнять движения. Витя обратил внимание на мое любопытство и остановился.

– Извини, если отвлекаю. Хотела спросить, как у тебя получается так резко поворачивать ногу? Я просто не всегда успеваю и иногда сбиваю конус, – поинтересовалась я, произнеся эту фразу так быстро, словно меня кто-то подгонял. Витя подозвал меня к себе, и я встала к началу дорожки.

– Смотри, для начала тебе нужно сделать это упражнение…

Он начал показывать, как мне стоит правильно поставить ногу, на что сделать упор. Казалось, об этой теме он мог говорить часами, объясняя всю специфику дела. И мы так увлеклись тренировкой, что не заметили, как начали разрабатывать совместный танец. Это получилось само собой, без каких-либо договоренностей. Когда он впервые прикоснулся ко мне рукой, я ощутила некоторое напряжение. В то же время Витя вел себя очень галантно, не позволял лишнего, и каждый его жест был обоснован номером, который мы пытались поставить.

Но я почувствовала себя очень странно, когда он впервые коснулся моей руки. Данному жесту было отведено лишь несколько секунд, но этого хватило, чтобы понять: грубость его ладони, мозоли и шершавость оставляли впечатление чего-то знакомого. Ощущение от его прикосновений не казались мне новыми, скорее наоборот – будто они не раз присутствовали в моей жизни.

– А вот здесь лучше сделать поворот, – предложила я и немного переборщила, так что случайно врезалась в Витю. Мы на мгновение застыли в положении, где он стоял сзади, а я прижалась спиной к его груди. От неловкости я тут же перевела все в шутку, но Витя даже виду не подал, будто произошло что-то из ряда вон выходящее.

Всю тренировку мы то старались держать небольшое расстояние, то позволяли себе прикоснуться друг к другу. Витя говорил лишь на профессиональные темы и был непреклонен. Вся обстановка не предполагала задать хоть один личный вопрос. Витя казался мне таким скрытным и углубленным в себя человеком, что вдруг стало интересно, а что он из себя представляет.

Время пролетело незаметно, и нам пора уже было заканчивать. Пока мы собирались, я все пыталась задать ему вопрос, но боялась того, как он отреагирует. В конце концов я не выдержала и решила рискнуть:

– Ты как, нормально после того дня рождения? Если вдруг нужна помощь…

– Мне не нужна помощь. Я прекрасно справлюсь со всем сам. Если хочешь еще потренироваться, приходи завтра в то же время, – перебил он и закинул рюкзак на плечо, после чего добавил короткое. – Пока.

И ушел прочь стремительно, словно не желал больше здесь находиться. Я какое-то время наблюдала за ним, но потом решила не тратить время впустую и отправилась домой, где мы с мамой и папой решили пересмотреть один из моих любимых фильмов «В джазе только девушки» с великолепной Мэрилин Монро.

***

Дедушка, утверждавший, что он Иероним Босх, пытался сдержать поток криков, доносящихся из черной двери. Несмотря на его усердие, часть голосов все же проскочила. Они говорили: «Виктор. Мы хотим видеть тебя».

Запись 9. Ненавижу слово рациональность

Уже неделю мы с Витей тренировались, но за это время я так практически и не узнала о нем ничего нового. Казалось, что до дня рождения он был гораздо разговорчивее, чем после случившегося. Возможно, эта ситуация заставила его замкнуться в себе. Мне трудно было понять ход его мыслей, и чем больше я с ним проводила времени, тем загадочнее Витя казался мне. Но один раз мне удалось разболтать насчет поступления в вуз.

– Я пойду по специальности «Финансы и кредит», это уже решено, – сообщил он. Подобное заявление меня удивило, он не походил на человека, которому бы нравились точные науки. На мой логичный вопрос, почему именно такой выбор профессии, он сухо ответил:

– Это перспективная профессия, можно устроиться в нашем городе или в Москве.

– А я вот думала насчет актерского, либо в танцы пойти, – продолжила разговор я, но он нахмурился и сказал:

– Большая конкуренция, плюс в нашем городе немного вакантных мест. Либо нужно в Москве пробиваться, но у тебя характер неподходящий.

– А что не так с моим характером? – оскорбилась я.

– Твои представления о мире еще слишком наивны и романтичны. Они тебя сожрут там, – ответил он. Меня раздражала его уверенность в том, что у меня ничего не получится. Стоит ли говорить, что после такой беседы мое настроение было подпорчено. В общем, личное общение у нас не очень-то складывалось. Странно, но на дне рождения мы разговаривали вполне себе непринужденно, а сейчас… Витю будто подменили, он стал более резким и грубым. Перебивал, если я заводила разговоры на более личные темы, хотя до этого охотно отвечал на мои вопросы. Было ощущение, будто он сторонился более дружеского общения со мной.

На следующей неделе мы снова много тренировались, и процесс еще как-то продвигался, но все испортил один разговор. Началось все как обычно с моих вопросов, которые лучше бы я не задавала. Дело касалось увлечений, школы и свободного времени, потом мы незаметно коснулись темы дружбы, а дальше недалеко было вспомнить Дениса и Карину. На самом деле в тот день мы так разругались насчет увлечений, что разговор про этих предателей уже шел довольно напряженно.

– И ты хочешь сказать, что не любил ее? Полгода отношений просто так? – злилась я. Не ожидала, что задам ему этот вопрос, но эти слова выскользнули сами собой. Витя, даже не обдумав, тут же бросил ответ в своей безразличной манере:

– Я не обязан отвечать на этот вопрос, но раз ты так настаиваешь. Да, я не любил ее, как и она меня. Меня мало волнует предательство с ее стороны. К тому же как таковых чувств я ни к кому не испытывал. И уж тем более к ней.

Странное ощущение, но я не верила его словам. Он будто пытался обмануть себя и меня, показавшись более рассудительным и неэмоциональным. Безусловно, есть такие люди, которым чужды чувства, они погружены в себя и сторонятся окружающих. Но я видела, как на дне рождения Витя улыбался и вел себя вполне открыто. Во всей его показной сдержанности не было искренности. Он словно хотел стать таким человеком и изо всех сил пытался мне это доказать. Возможно, в лесу что-то произошло, либо разрыв так повлиял на него. Но весь этот несуразный спектакль наблюдала именно я.

Вообще работа с партнером предполагает доверие, иначе тяжело сделать совместный танец. Поэтому я старалась хоть как-то узнать Витю получше, но он всеми способами этого избегал. И так каждый раз, я пыталась задать вполне банальный вопрос, например, нравится ему та или иная группа. Он говорил, что это не имеет отношения к слалому. Но как не имеет? Если под эту группу я хотела предложить ему поставить номер. Он же выслушивал мои возражения и отметал варианты, которые я предлагала. Поначалу я терпела, так как его техника была просто безупречной, и я хотела многому научиться. На то был смысл, я как-то проболталась ему, что хотела бы открыть свою школу роллеров. Но он в своей манере заметил, что вероятность исполнения моей мечты составляет процентов пять, так как чаще всего все наши желания не исполняются. А уж при моем финансовом состоянии исполнить будет и того сложнее. Как я сдержалась, чтобы не сорваться на него, не знаю.

Пару раз я попробовала завязать с ним разговор, но он пресекал любые мои попытки. В какой-то момент я решила, что раз человек не идет на контакт, то и к черту. Буду также молчалива и безучастна. Пусть эта отстраненность сильно мешала нам, но это было лучше, чем ничего. Однако идиллия продлилась недолго. Мы умудрились поругаться по поводу слалома. Я предложила использовать в танце один из элементов, но Витя сразу его отмел и даже ничего слушать не захотел. О компромиссе и речи не шло. Я сдерживала себя, пыталась это проглотить, но мое самолюбие было очень сильно задето. Почему ни одна моя идея им не одобрялась? Лишь в некоторых случаях он соглашался, а обычно отметал все без объяснений.

И я начала доказывать свою точку зрения, почему этот элемент круто бы смотрелся. В итоге мы поспорили. Было видно, как он злился, но по-прежнему старался скрыть в себе любые эмоции.

– Почему ты отметаешь все мои идеи без объяснения причины? – высказалась я.

– Ты сама попросила меня научить тебя. Ты подошла ко мне с этой просьбой, а теперь ты еще и недовольна.

– Да потому что это невыносимо! Если бы ты хотя бы объяснял, почему мои идеи плохие, но ведь я даже не знаю причину. С таким подходом лучше заниматься одной, чем вот так. Я больше не буду тебя обременять своим присутствием.

И я ушла, потому что эти тренировки стали выше моих сил. На следующий день мы не договорились о встрече, и я была даже рада этому. Папа предложил съездить всем вместе на пруд, на что я с удовольствием согласилась. Егор целый час искал свои плавки, оказалось, что они валялись под диваном. Мама набирала целую кучу еды, а папа доставал из кладовки зонтик и надувной матрас. Я, как всегда, собралась быстрее всех и сидела в ожидании, пока вся семья суетилась.

По дороге к водоему папа включил «Ретро FM», а Егор все время причитал, что забыл наушники и не мог это слушать. И иногда в таких несуразных моментах можно найти даже что-то вдохновляющее. В недовольстве брата, закрывающего уши руками, в том, как мама говорила с папой о даче и что там еще можно посадить. Наблюдать за тем, как яркое солнце нежно падало на ее короткие кудри. А от улыбки появлялись морщины, в которых виднелась вся прелесть прожитых лет. В том, как папа постоянно поправлял очки на лице. И даже в ветре, пробивающемся через едва открытое окно. Такие маленькие пустяковые моменты.

Не знаю, что на меня вдруг нахлынуло, но было ощущение, будто скоро эти моменты отнимут у меня. И я больше не увижу, как Егор по вечерам корчит мне рожи, а папа с воодушевлением рассказывает о магазине. Как мама зовет меня, чтобы показать новый рецепт, случайно выпавший в одной из ее кулинарных групп. Ощущение, взявшееся из ниоткуда, так поглотило меня, что я даже немного напугалась. Но, сидя сзади с младшим братом, редко удается надолго отвлечься на посторонние мысли. Егор начал меня доставать щекоткой, а когда я замучила его в ответ, мама наругалась на нас из-за сумасшедших криков.

На пруду было полно народу, что неудивительно. Мы припарковались и начали искать место поближе к водоему. Вода сверкала и игриво переливалась от солнечных лучей. Неподалеку играли в волейбол, мы постелили покрывало недалеко от читавшей девушки. Мой план на сегодня заключался в загаре и активном плавании. Егор тут же побежал в воду, хоть что-то его привлекало больше, чем компьютерные игры. Потом к нему присоединился папа, мы с мамой решили для начала немного полежать.

Я надеялась на спокойный пляжный день, но все пошло наперекосяк, когда над головой послышались голоса каких-то парней. Я обернулась и увидела, как Виктор (теперь я буду называть его так в связи с его отвратительным характером) и двое его дружков шли по направлению к пруду мимо нас. И на кой черт я обернулась? Нужно было лежать и для уверенности закрыть лицо панамкой. Но нет, нам непременно приспичило заметить друг друга.

Я не дала ему возможности поздороваться и тут же демонстративно отвернулась, сделав вид, что меня не интересует его присутствие. Краем глаза я лишь видела, как он с ребятами зашел в пруд. Не знаю, что заставляло меня наблюдать за этим напыщенным идиотом, но иногда я поглядывала в его сторону. Плавать в одном пруду вместе с Виктором я была не намерена, поэтому игнорировала все призывы Егора и папы идти к ним.

В конце концов, мой брат не выдержал и побежал ко мне, чтобы затащить в воду. Я с удовольствием пошла бы, но Виктор… И самое интересное, с ребятами он улыбался и даже жестикулировал. Это только со мной он ведет себя будто робот?

– Насть, ну пошли. Хватит валяться! Мне скучно без тебя, – мучил меня Егор.

– Насть, сходи с ним, он же не отстанет, – согласилась мама.

– Мам, и ты туда же? – возмутилась я.

Я была непреклонна. И сколько бы Егор ни тянул меня в пруд своей мокрой и холодной рукой, я не соглашалась. Поэтому мой брат еще полчаса просидел в пруду, пока мама не загнала его погреться на пляже. Виктор со своими друзьями или приятелями, черт их разберет, вышел из воды примерно через пять минут, как ко мне подсел Егор. Я по-прежнему делала вид, что не замечала его. Мама и папа увлеченно играли в карты, Егор сидел в телефоне, но тут идиллия нарушилась.

– Насть… – протянул брат.

– Чего тебе? – недовольно спросила я.

– Тот пацан на тебя пялится.

– Какой?

– Вон тот справа от нас. В оранжевых плавках.

Я чуть приподняла голову и посмотрела в сторону ребят. Егор определенно имел в виду Виктора, потому что кроме него не было никого в таких ярких плавках.

– Тебе показалось, он на меня не мог смотреть, – сказала я и положила голову обратно.

– Я не слепой. Он смотрит. Вот снова посмотрел. Тут не на кого больше смотреть, рядом только старые бабки со своими внуками и дед с газетой, – пробубнил Егор.

– Не смотрел он, – отрицала я.

– Смотрел.

– Не смотрел.

– Смотрел.

– Да не смотрел он.

– Смотрел, тебе говорю! – Егор так громко произнес эту фразу, что я перепугалась. Естественно, Виктор это заметил, он и его друзья посмотрели в нашу сторону, а мама наругалась на Егора за то, что тот заорал.

– Боже, ты просто невыносим, – разозлилась я на брата и пошла купаться. Егор тут же обрадовался, что пойдет за мной, но его воодушевленный настрой прервала мама, сообщив, что тот недостаточно согрелся. Надо было видеть его недовольное лицо, когда я улыбнулась и помахала ему рукой.

Вода показалась мне теплой, поэтому я зашла без проблем и отплыла подальше от брызгающихся детей. До последнего я запрещала себя смотреть в сторону Виктора, но взгляд сам случайно мелькнул мимо него. Странно, но казалось, что он и правда смотрел в мою сторону. Я решила, что боковым зрением буду наблюдать за ним. Поначалу не происходило ничего интересного. Ребята просто болтали, но потом… Виктор встал с пледа и тоже пошел в пруд. Один. Это меня не устраивало, я не хотела встречаться с ним даже на расстоянии нескольких метров, поэтому тут же поплыла подальше от него. Но Виктор понял мой замысел и был с ним не согласен. Он назло плыл четко за мной, даже не пытался этого скрыть. Его выносливость и скорость поражали меня. По ходу, он и в кружок бассейна в детстве ходил. Есть хоть один вид спорта, которым он не занимался? Немудрено, что с его подготовкой он все-таки нагнал меня.

– Решила уплыть на середину пруда. Умное решение, – все так же сухо произнес он, подплыв ко мне.

– А ты смелый. Думала, будешь избегать меня, – сказала я, плавая на спине.

– Подплыл сказать, что тренировка будет завтра. Если хочешь, приходи.

– А написать то же самое нельзя было? Или обязательно нужно было идти на крайние меры? – съязвила я.

– А вдруг ты бы намеренно не прочитала сообщение? А так я точно тебя предупредил.

– Можешь тренироваться со своими друзьями и веселиться тоже. У меня завтра не получится прийти, – ответила я.

– Что ж, это твое решение. Да и к тому же, думаю, ты права. Я достаточно тебе отплатил за мою спасенную жизнь в лесу. Да и предложил чисто из вежливости.

Он явно издевался каждой своей фразой надо мной.

– Отлично, значит, это была своего рода плата за мою помощь. А заранее посвятить в свой план у тебя не было времени?

Он неожиданно рассмеялся.

– О, Господи! Да ты умеешь смеяться! Обычно при мне ты ведешь себя как чертов робот, которому доставляет удовольствие спорить со мной.

– Я же говорю, твое представление о мире очень наивно. Естественно, я не мог остаться у тебя в долгу. Это был вопрос чисто технического характера, я хотел показать тебе основные твои ошибки в слаломе. Поэтому данная модель поведения была вполне рациональной.

Ненавижу теперь слово «рациональность».

– Знаешь что… Засунь в жопу себе свою рациональность. Можешь перед другими притворяться роботом или кем угодно. А я пришла сюда, чтобы отдохнуть, – выдала я на одном дыхании. Его поведение выводило меня из себя. Я даже перестала лежать на спине и готовилась к тому, чтобы уплыть. Насколько же первое впечатление бывает обманчивым. Поначалу Виктор показался мне нормальным парнем с увлечениями, но потом. Его роботизированные ответы, скрытность, постоянные споры. Он словно хотел сделать так, чтобы я его возненавидела.

– Окей, ты права. Но мое предложение о тренировке все равно в силе. И если ты не настолько наивна, как я думаю, то воспользуешься этим предложением.

Мне показалось, что этой фразой он еще больше насмехался надо мной, судя по язвительному выражению лица. Я не выдержала и обрызгала его со злости. Вообще в этом не было особого смысла, его голова и так была мокрая. Виктор какое-то время был в замешательстве, а потом обрызгал меня в ответ. Это разозлило меня сильнее, и я обрушила на него целую волну. Но Виктор оказался гораздо сильнее, и его волна поборола мою.

С позором проиграв, я поплыла к берегу, а он последовал за мной. Его действия казались мне глупыми и неоправданными. То он корчит серьезное лицо, то брызгается со мной в пруду.

– Если уж ты вздумал строить из себя серьезного, то иди до конца, – высказалась я.

– Это была самооборона, ведь ты первая начала плескаться. К тому же тебя очень легко вывести на эмоции, а за этим забавно наблюдать. А раз это доставляет мне удовольствие…

– Только попробуй еще раз сказать о рациональности, – перебила я.

– В принципе, ты верно закончила мою мысль.

Уверена, в душе он громко смеялся от собственной мнимой гениальности.

– Зачем ты плывешь за мной? – спросила я.

– Не глупи, берег находится в одной стороне.

– Сам не глупи, мог бы плыть чуть дальше от меня.

– Эта придирка не обоснована, – сказал он.

– Ты тоже никогда не обосновывал свои придирки на тренировках, – ответила я и наконец доплыла до песчаного дна. Я уже готовилась выйти на берег, как вдруг девятилетняя туша понеслась на меня с криками:

– Настя!!!

Егор с такой силой полетел в меня, что я рухнула под воду. Уже в этот момент я подумала, что уничтожу своего брата и сломаю каждую косточку в его юном теле. Я подняла голову и глотнула свежего воздуха, злость настолько переполняла меня, что я хотела тут же побежать за Егором, который каким-то образом почти добежал до берега. Но вдруг он резко обернулся и крикнул:

– Насть! Ты не сможешь пойти за мной!

Он поднял руку вверх, сжимая в руках мой лифчик. Господи, большего позора я не испытывала, чем в тот день. Надо было видеть лицо Виктора, когда он осознал, что я стою тут наполовину голая. Благо все мои прелести были под водой, а пруд оказался мутноват, но я все равно закрылась руками от стыда. Мой взгляд забегал в поиске мамы, но родителей не было на месте. Егор сразу понял мою мысль и крикнул:

– Они ушли за мороженым!

Я не меньше сотни раз представила, как откручиваю голову своему брату. Егор тем временем радостно убегал по пляжу все дальше и дальше. Мне было стыдно взглянуть на Виктора, но я все-таки позволила себе это сделать. Поначалу я заметила в его глазах удивление и растерянность. Он даже немного покраснел от происходящего, а потом его выражение лица сменилось на ехидную улыбку, за которую мне хотелось его придушить.

– Смотрю, тебе очень смешно. Ну давай, тебе же нравится надо мной издеваться, – обиженно произнесла я. Мой голос даже дрогнул, но я не позволила выступить слезам. Это была бы высшая точка позора.

– Могу принести тебе полотенце. Если хочешь, конечно.

Для меня его предложение стало неожиданностью. Я думала, что он и дальше начнет смеяться надо мной или выкинет что-то непристойное. Но его намерения помочь были вполне серьезны.

– Принеси, – тихо сказала я.

У меня не оставалось другого выбора, кроме как смириться с проигрышем и согласиться на его помощь. Виктор безропотно подошел к нашей сумке и достал из нее зеленое полотенце. Когда он возвращался с этим блеклым зеленым полотенцем, я подумала, какой же странный этот человек – Виктор Золотарев. Вроде и есть в нем что-то хорошее, но он так отчаянно пытается это скрыть.

– Держи, – сказал он, протягивая полотенце, которое пришлось опустить в воду, чтобы завернуться. Этот момент казался еще более неловким, поскольку мы пристально смотрели друг другу в глаза, хотя, по идее, он должен был отвернуться. Ничего больше не сказав друг другу, я направилась к нашему пледу и решила дождаться, пока Егор сам придет ко мне с родителями. Виктор вернулся к своим друзьям, и они активно начали обсуждать произошедшее. Это было слышно даже с расстояния, но Виктор в своей манере сказал: