Текст книги "Время перемен. Стихи и песни"

Фофанов Игорь («Странник»)
Время перемен. Стихи и песни

Об авторе

Фофанов Игорь Михайлович родился на Южном Урале в г. Стерлитамак. Окончил Стерлитамакский Педагогический Институт, имеет высшее образование. Увлекается единоборствами, дельтапланеризмом, краеведением, туризмом, историей и археологией. Пишет стихи и песни. Участник многих фестивалей авторской песни.

Выпустил сборник стихов «Разноголосицы», музыкальный альбом «Я хочу», книгу «Казаки спасут Россию». Есаул Оренбургского казачества. Член «Творческого союза писателей, поэтов и сценаристов Республики Башкортостан.

«Мир вокруг нас сплошная иллюзия…»

 
Мир вокруг нас сплошная иллюзия,
Иллюзия видеть, говорить, в перечне лет,
Краски утра менялись сконфужено,
Что перекрасили луны таинственный свет.
А может, с вечернего сумрака начинаются сутки?
А может лунная ночь – божественный лик?
Жизнь из старости тянется в детские шутки?
И прерывает её младенческий крик?
И суть философий всех времён и народов,
И гений ораторства перед безмолвием сник,
Вся мудрость в тишине, в сотворителе родов,
И «ЗАВТРА» в «ВЧЕРА» ненароком проник?
И жизнь наша в ритме, и в рифме – иллюзия,
За нас всё придумано – сомнения нет,
«ГАРМОНИЯ», «ХАОС» – сплошная иллюзия,
И «Конец» в «начале» дают нам ответ…
 

«Насуплена в веках «история»…»

 
Насуплена в веках «история»,
По настроению хранит,
То правду, то огрызнётся ложью,
То невинного винит.
То сотни лет предаст забвению,
«Артефактами» вспылит,
Дела смакует «злого гения»,
Герой народный в ней забыт.
Спираль вращая, спотыкаясь,
На гребне времени таясь,
В пространстве ловко появляясь
И носом тыкает нас в грязь…
 

«Куковала недолго кукушка…»

 
Куковала недолго кукушка,
Повис в чаще звонкий испуг,
Не допитая с чаем холодная кружка,
На столе отпечатала круг.
Направо – берёзовый веник,
Налево – краюха в пыли,
А прямо – пустой понедельник,
И август маячит вдали…
Нацедил в пирамиду-кокетку,
Утренний зябкий по капле эфир,
Оставляя тайную метку
В звёздном небе, по ряду причин.
Развивалась удачно истома,
Сигаретный вился дымок,
Обалдевшая радуга снова,
Опрокинула связку дорог…
 

«Ожидание чуда…»

 
Ожидание чуда,
В множестве веских причин,
В бесшабашности люда,
В зазеркалье выпитых вин.
Ожидание нежности,
В прохладных каплях дождя,
В морях лазури, безбрежности,
В мире, вокруг тебя.
Ожидание юности,
В клубке спрятанных лет,
В созерцании усталой грусти,
В тайных знаках древних ВЕД.
Ожидание верности,
В будущих скопленьях дней,
В сомнениях достоверности,
В кольцах древних пней.
Ожидание рассвета,
В тумане зябких снов,
В вопросах без ответа,
А в звёздной бездне зов.
Ожидание голубого вагона,
Который точно едет в город ЧУДЕС,
С рассветом, в юности лоно,
А вокруг нежный, загадочный лес…
 

«У многоточия есть иллюзия…»

 
У многоточия есть иллюзия,
Вложить в себя всю важность строк,
Не так понять. И вот конфузия: –
От толстой книги – какой прок?
В душе трепещутся фантазии:
«А может автор так безлик,
А может гений «эвтаназии»
Скончался просто тот старик…»
 

«Из зеркала пришло письмо…»

 
Из зеркала пришло письмо,
Я распечатал – от «него»,
«Он» написал его давно,
Другой рукой, – но всё равно,
Узнал свой почерк первоклассника,
Той девочке, что не дала мне ластика,
С удивлёнными веснушками на носу,
«Позволь портфель твой донесу?»
 

«Живёшь задумчиво, в привычках…»

 
Живёшь задумчиво, в привычках,
За дверью призрачных причин,
И относительность в кавычках,
И «статус» в облаках почил.
Воспоминанья «треплют» нервы,
Комком низвергнутой страны,
Любовь и верность – в масках «стервы»,
И покаянье всем должны.
Отторгнут временем проситель,
«Зачем пришёл, ведь здесь ВОЙНА!»
«Но ты же можешь, ты ВАЯТЕЛЬ,
Хоть лучик мира, в буре зла!
Надежда разлилась в молитве,
На много сотен, тысяч лет,
А вечный маятник, в невозмутимом ритме,
Любовь делил с краюхой бед…
 

«Костьми пропахано пространство…»

 
Костьми пропахано пространство
От Балтийских до Черных морей.
И возникло на нем государство
“Кухарок” – партийных вождей.
 
 
Оскал собак – “друзей народа”
И выстрел пушки корабля.
Того не выдержит природа,
Лишь стерпит Русская земля.
 
 
Терпела подлость и коварство,
Терпела дикий геноцид,
Терпела “звезд великих” царство,
Быть может, Бог их всех простит?!
 
 
Но нельзя так долго глумиться,
Повернув всей истории ход,
На коленях просить и молиться,
Чтоб вернулся семнадцатый год…
 

«Скачущим вглубь афоризмом…»

 
Скачущим вглубь афоризмом,
В переплетении скользких причин,
Удивлялся холодным репризам
Колокольчатых, сумрачных зим.
 
 
Не принимай всерьез все страданья,
От бестолковости, и до утра,
Впрочем, забудь все гаданья,
Выключив взору в комнате бра.
 
 
Не исполнено соло под вечер
Для очерченных дамских фигур,
Ограниченность лет мы залечим
Таинством встреч в медитации гур.
 

«Убегая – забыть…»

 
Убегая – забыть
Губ поверженных вздор,
Колоннаду страстей,
Полуночный напор.
В поперёк от незнания
Стремить «реки рук»,
Относя к первозданью
Критерий разлук.
Зачеркнуть все дороги
Телеграфным столбом,
Оббивая пороги
Молитвенным лбом.
Пеплом поздно посыпав
Седое чело,
До остатка испить
Состраданья вино.
В миллиардах осколков
Разлететься бы вдруг,
До чего же бы звонко
Окончился круг…
 

«Я иногда просыпался…»

 
Я иногда просыпался
В холодном поту,
Волков гнали на выстрел
С криком – «Ату!»,
 
 
Внешний оскал опирался
На остаток проблем,
По привычке ты жался
В невостребованность тем.
 
 
Отрывался мой бабник
С пожухлых плечей,
Вино разливали,
Кому горячей,
 
 
Отчаянно бился об скрипку –
«Бордель музыкант»,
Спрятав ухмылку,
За навороченный бант.
 
 
А я всё жил на галёрке,
Читая взахлёб,
Мандельштама и Лорке
В обмозолевший лоб.
 
 
Не давал ты покрыться
Кретиновый сруб,
Мхом созерцанья
Извращения губ.
 
 
Ангел-хранитель,
Встречавший беду,
Судьбы ты воитель,
В потешном ряду!
 
 
Мой внутренний голос,
Младший мой брат,
Меч мой и совесть,
Мой «коловрат»…
 

«Разбрелись мы в полустанках…»

 
Разбрелись мы в полустанках
Невозвратною порой…
И считаем дни в буханках,
Заслонив кресты звездой.
 
 
Разойдутся вдруг все мысли
В гремучем, вспученном уме.
Ночью, днем, что так нас грызли,
Упрекая в нищете.
 
 
Постели прогалом ветры,
Заслони дола горой,
Обмани штрафные метры
И представь, что ты – герой.
 
 
Не остывший день поделим
Пополам, желанья суть,
В гороскопы, судьбы верим,
Вызывая в ближнем грусть.
 
 
В лето канули все судьбы,
Ночь взывала в доброте,
Ах, припасть к молочной груди
И уснуть, как в первом сне…
 

«В квадрате окна отмечалась…»

 
В квадрате окна отмечалась
Степенность сторон.
Штора мягко сжималась,
Даря ветру поклон.
Часов стрелки меняли
Расторопчивость дня,
А цветы засыхали,
Никогда не цветя…
 

«Короче, всё, что меньше времени…»

 
Короче, всё, что меньше времени
Ну просто «крик», ну просто «миг»,
Ну просто точка всезабвенья,
Всё это просто «Божий лик».
 
 
И у пространства есть сомненье:
«Было ли я, иль божий взгляд
Создал меня, моё рождение,
На усмотрение, на свой лад?»…
 

«Не видя дороги, сбивая травы…»

 
Не видя дороги, сбивая травы,
Глаза кровью наливая,
Презирая словеса и нравы,
Я иду на звуки лая.
Должна ж быть там доброта,
И она вдруг в мраке солнцем,
Руку ласково лизнёт,
Издали засветит оконцем.
Ночной сумрак отведёт,
У печи заснёт счастливо,
Что пришёл «заблудший» к ней,
А в полях коням игриво,
Плетёт косы соловей…
 

«Ночные, нервные сны…»

 
Ночные, нервные сны,
Всегда ждёшь с содроганием
Где проделки бежевой луны,
Во мраке навязывают «знания».
Где скрежет, взмахом уберешь,
И тьма в лоскутья разорвётся.
И непосильный крест несёшь,
И песнь божественная льётся…
И оттолкнувшись от земли,
Летишь, не боясь разбиться,
Мелодии – голоса вперёд вели,
С эфиром правильнее слиться.
И чтоб, проснувшись, не забыть,
Как просто покорять пространство,
Любовь и нежность уловить,
Зовущих глаз признание и жеманство.
И ложе в травах расстелить…
Когда ж, то было? В прежней жизни?
И пробудившись отделить,
Где явь, а где лишь только мысли…
 

«Искали часто обходные дороги…»

 
Искали часто обходные дороги,
Уничтожив за собой все мосты,
Обжигали горшки, говоря, что не боги,
Притуплённо на возгласы шли.
 
 
Вперемежку за кружкой, за кистью,
Любовались оттенками дня,
Утешались вкрадчивой лестью,
Моросящих картин сентября.
 
 
Ужасаясь «окаянным» дням,
Торопливо котомку схватив,
Через тернии мчались мы к звёздам,
Уловив мирозданья мотив.
 
 
Нам бы вырваться от грехопаденья,
Нам бы душу в молитве спасти,
Отделив зёрна от плевел без сожаления,
Протянув к солнцу руки, после долгой ночи…
 

От капель дождя не прячьте вы лица

 
От капель дождя не прячьте вы лица,
Дождик омоет нестройность души.
Руками взмахните, как крыльями птицы,
Взгляните вокруг – как все хороши.
 
 
Лучик прорвался к траве из – за тучи,
Мягко стараясь её поддержать,
Не возводите вокруг только кручи
Растите сады – чтоб оставлять.
 
 
Знала печаль, не знала отрада
Про тонкость натуры и холодность рук,
Играть в ностальгию кусочками надо,
Чтоб разорвать приевшийся круг.
 
 
Лучик прорвался к траве из – за тучи,
Мягко стараясь её поддержать,
Не возводите вокруг только кручи
Растите сады – чтоб оставлять.
 
 
Кто сомневается – выбирает дорогу,
А поверивший, твёрдо идёт,
Все направления стремятся лишь к Богу,
Ведь всё равно к нему попадешь.
 
 
Лучик прорвался к траве из – за тучи,
Мягко стараясь её поддержать,
Не возводите вокруг только кручи
Растите сады – чтоб оставлять.
 

«Не хочу…»

 
Не хочу,
       Наивного взгляда восторга порока, с блудлинкою,
И обещаний невечных, беспечных в саду.
Сравнивать жирное тело «натуры» с былинкою,
Видеть «белую кость» в вашем «замшелом» роду.
 
 
Не хочу,
        Улыбаться натянуто жалко, когда мне не смешно,
Кланяться в пояс кумирам толпы, в рвении,
Восторгаться дворцам, что достались «сатрапам» грешно,
Ныть при подъеме и распластаться в миге падения.
 
 
Я хочу,
       Беззвучно общаться с землею и около…
Смотреть вдаль столетий, незримых вокруг,
Лететь в высоте, повторяя движение сокола,
Постигать и мечтать, что постигнув, ты сменишь свой круг…
 

«Я к вам когда-нибудь приду…»

 
Я к вам когда-нибудь приду,
Чуть раньше, или чуть позже
В тонах несобранности дня,
В довесок, что сентябрю негоже.
 
 
Начнем сюжет в неясности теней,
Что мимо, отражаясь бродят,
Забавно, что уже апрель
И с зонтиками люди ходят.
 
 
Чуть-чуть игриво и смешно,
И многоточия не подарок,
Чужая дверь, и мне грешно,
Пилигрима образ жалок.
 
 
На стадии момента лет,
И в отчужденности пародий,
Созерцания людских бед,
Я перехожу в разряд рапсодий.
 
 
Мне дорог мир вокруг меня,
Обособленный и тайный,
Вскружив остатки сентября,
Рассвета снов, довольно странный…
 

«За разговорами – печаль…»

 
За разговорами – печаль,
Возврат к поруганному веку,
Воспоминания уплывают вдаль,
Как тень, похожая на человека.
 
 
Как ясно и туманно,
Находят люди тысячу слов,
Чтоб казаться филигранно,
В добропорядочности скотов.
 
 
Уныло скажет «откровенность»,
В ужимках прежнего кино,
Что всё – вранье, в смысле верность,
И Авель Каина простил давно.
 
 
Назад, в пересудных разговорах,
Стремясь очистить копоть дня,
Я так довольствовался в спорах,
Что Бог, по-прежнему, хранит меня…
 

«Я перевернут весь в пространстве…»

 
Я перевернут весь в пространстве
И вижу все, во все вхожу.
Я – мертвый Дик, я – птица в трансе,
Я – в безвременность лечу.
 
 
Я – полонез оконных рам,
Бемолем я застрял, сквозя,
В осколках стекол, в юбках дам,
Избытком времени разя.
 
 
Не убежал причинный камень
С пращи излюбленно летя,
Причина есть, и есть пергамент,
И тайна есть, и есть дитя.
 
 
Не отдалился черный демон,
Он лишь сейчас ушел в туман,
Безмолвен лес, безмолвен Неман
И затаившийся обман.
 
 
Осколки глаз и дрызг страстей,
Заполненный весенний сад,
Услада есть, но есть ни к ней –
Изменник будет очень рад.
 
 
Не удержать скупые руки,
Что засаднились на ветру,
Что мы творим в моменты скуки? –
Из замка в лес копать нору?
 
 
Я весь погряз в избытках речи
И несуразность вижу дня,
И для ста клинков, для дикой сечи
Законы вольности храня.
 
 
Добезумствовать не буду…
Раздели день, одели тень…
В кафтан, ботфорты и треуху,
Разбив надежду об плетень.
 
 
Раскрепощенно вижу муки,
Извилин стыд и сердца стук;
Я знаю кто придумал звуки
От «до» до «си», сжимая лук.
 
 
Догоревать поможет скука,
Набившись в рот, зевотой дня,
И на бегу борзая сука
Лису иль зайца затравя.
 
 
Когда проникнутым романсом
Ты душу греешь, трепеща,
Надежда есть и добрым шансом
Звезда взойдет, всех нас любя…
 

«Я сравнивал мазки на картине…»

 
Я сравнивал мазки на картине
И узоры в морозном окне,
В полуночном, истерзанном мире
В мысленной страсти, зовущей к тебе.
 
 
Накануне проснулся послушно,
Где и как, осознать не могу,
Век, в котором мне душно,
Изогнулся, продолжив войну.
 
 
А вокруг, в приседанье, все лица
Изумленно, на грани живут,
Где же краски весёлого ситца,
Где же в «сказах» воспетый уют?
 
 
И поймав «мажор» настроения,
Я прищурясь на небо взглянул,
Лучик солнца, презрев чьё – то мнение
Крылом ангела сверху махнул.
 
 
Смёл с глаз мишуру откровений,
Что меняется тысячу раз,
Разрыдался непризнанный гений,
Открывая в себе «третий глаз».
 
 
Я «в миру» может кого – то обидел,
И «котомку судьбы» прихватив,
По дороге, покаясь, всё видел…
По дороге, под названием –«Жизнь»…
 

«Уплывают, уплывают…»

 
Уплывают, уплывают
Уплывают небеса
Не стреноженные кони,
Не подкованы пока.
 
 
Завершает, завершает
Месяц свой полночный путь.
В небе облако растает.
Чьё – то сердце манит грусть.
 
 
Повернули ветром ранним,
Обновили суету,
Поздним утренним советом,
Как поймать свою мечту…
 

«У меня сегодня от грёз…»

 
У меня сегодня от грёз
Вдруг возник аппетит.
Мысли в вихре и проз,
Кто о чём говорит.
 
 
Разбежалось всё небо,
Облака и гульба,
Недоели мы хлеба,
Надоела стрельба.
 
 
Не достался пример,
В тот, что хочется верить
Голых тел беспредел,
И как совесть проверить.
 
 
Надышались с устатку
Одиноких причин.
В жизни все не так гладко
Без сильных мужчин.
 
 
Одолим полустанки
Смело веря судьбе.
Грех выводит за рамки,
И больно душе.
 
 
На дорогу налейте
Цвет машинных огней.
Песню мысленно спойте,
Не спугнув снегирей.
 
 
И попросим все зимы
Заснежиться пургой.
Завалив все причины
Неподвластной рукой.
 
 
Вверх идут облака,
Не добудятся грозы,
А хотелось всегда –
Выплакать в омуте слёзы…
 

«Убегая – убегу…»

 
Убегая – убегу
Застыв в несвойственных порывах.
Я притворяться не могу,
На нервах в раж, на нервах в срывах.
 
 
Заменяя ночью блажь,
Густой помадой весь окрашен,
Саднит печаль, души типаж
Не отдан не твоим, не нашим.
 
 
Разобщено виден спор,
И в разговоре несуразность.
У «воротничков» идет разбор,
В портфелях видно всю их важность.
 
 
Не говори – не надо сна.
В постели разность перемены
И параллель, и долгота
Не скроют общность теоремы.
 
 
Невозвращенный долгий путь,
Слезами мягко отдавался,
Каким он был, и в чем здесь суть
Росой и пеплом покрывался.
 
 
Закат в огне, и горизонт
Разорван в клочья облаками.
Дожди придут – холодный фронт
Овладевают в скуке нами.
 
 
Опять вернется суета
В дома приличного побела
А в небе солнце, в небе «Ра»
В зените радостно зардело.
 

«Сумрачный окрик…»

 
Сумрачный окрик,
Туман словно дым.
Расстилается навзничь,
Без всяких причин.
Созерцания в вечность,
Преисподнии дня,
Нравственность и человечность,
По утверждениям зря.
Листопад ублажая,
Переходит в пургу,
Гроздья льдинками тают,
А я предсказания жду.
 

Верим

 
Верим в благостность лжи,
Верим в пророков и сны,
Верим рассказам жены,
Что у подруг задержали блины,
Верим с лапшой на ушах,
Верим и в стужу, и в зной,
Верим в журавля в небесах,
Верим, хоть волком завой.
Верим с портфелями дядям,
Верим в невинность детей,
Верим натруженным «лядям»,
Что их работа нужней,
Верим хромым переходам,
Верим в достаточность сна,
Верим глухим пароходам,
Опоздавших на получаса.
Верим в столовых обедам,
Верим, что от них не помрём,
Верим докторам и зампредам,
Что относительно все мы живём,
Верим губошлёпам движений,
Верим, сквозь столетья глядя,
Верим множеству мнений,
Верим, что не верить нельзя…
 

«Перекатывал годы шутя…»

 
Перекатывал годы шутя,
Ностальгию дорогами меря,
И невзгодам шептал «от винта»,
Что взлетит, искренне верил.
 
 
Женщин взглядом сражал наповал,
Всё ж мужчина, он умелый охотник,
За деньгами он когти не «рвал»,
Но всегда был отъявленный модник.
 
 
Научился улыбку ценить,
Крепкий чай у костра с анекдотом.
Вольно жить, чем угрюмо свечкой коптить,
Предаваясь мелким заботам.
 

На свете много всякого

 
На свете много всякого,
Напутано и наляпано.
В благочестии ищут щелочки,
Наблудиться, как шальной девочке.
 
 
Люби и будь любимою,
Храни и будь хранимою.
Найти в осколке радужку,
И время рассмешить.
Глазами все помиримся,
Руками все обнимемся.
В лучах сорвём ромашечку,
Чтоб счастье нагадать.
 
 
На свете пути разные,
С перекрестками и соблазнами,
И по кругу и по лестнице,
В ясный полдень и при месяце.
 
 
Люби и будь любимою,
Храни и будь хранимою.
Найди в осколке радужку,
И время рассмешить.
Глазами все помиримся,
Руками все обнимемся.
В лучах сорвём ромашечку,
Чтоб счастье нагадать.
 
 
На свете преданность и ложь
Бывает, вместе не найдешь,
Тогда счастливая «семья»–
Семь – Я!
 
 
Люби и будь любимою,
Храни и будь хранимою.
Найди в осколке радужку,
И время рассмешить.
Глазами все помиримся,
Руками все обнимемся.
В лучах сорвём ромашечку,
Чтоб счастье нагадать.
 

Память

 
С годами теряем мы старых друзей,
На время уходим в разлуку.
Уходим на миг в лунную тень,
Не пожав на прощание руку.
 
 
Не познав по жизни последний костер,
Не успев в траву окунуться,
Богатство не выклянчив – просто был горд,
На судьбу не было времени дуться.
 
 
Нас таскало по свету ветрам напролет,
Нас кидало и к Богу и к черту,
Но жребий уж брошен, и чей здесь черед –
Прислониться к последнему борту?
 
 
Убегающий мир, короткая жизнь:
Не предсказывая судьбу, отзовется.
В заоблачной выси, в заоблачный синь,
Где тонко, там ведь и рвется.
 
 
В накалах страстей, в любимых делах,
На плахе и на галерке –
Все дело в секундах, во временах,
В оврагах и зеленых пригорках.
 
 
Нам достался рубеж, чтоб его преодолеть,
Не сорвавшись…в пропасть в потемках.
Прожить долгую жизнь и не жалеть
Полным фильмом, а не в эпизоде, на съемках.
 
 
Телеграммы оттуда уже не пошлешь,
Обдавая последним приветом
Ничего не придумуя и не солжешь,
Потому, что будешь солнечным светом.
 

Володе

 
Ты портрет Высоцкого не закончил, и вот…
Закончишь картину с натуры,
Там Володя Володе руку пожмет:
«Ну с прибытием, мы все здесь фигуры»…
 
 
       И пойдут тут расспросы: мол, что за народ,
       Как попали сюда, и что там имели…
       Пробежал пред глазами людской хоровод –
       И ангелы тихо запели…
 
 
«Ты пойми, что там есть – здесь это ничто,
Здесь все золото мира в загоне,
Видишь на овцах златое руно
В беззаботно сияющем лоне».
 
 
       «Тот был композитор, а этот – поэт,
       А этот, гулякой с гармошкой,
       А это Шекспир – читает сонет,
       Там Аристотель, с райским лукошком».
 
 
«Нам бы выпить за встречу, да в баньку сходить,
Затопив ее по черно – по белому.
Срок подошел и не надо винить,
Хоть обидно до слез и мне, угорелому».
 
 
       «Я на сорок третьем, тебе сорок три.
       Одногодки считай мы по миру,
       Одногодок здесь много, вон Леннон, Дассен.
       Подойдем и не дрейфь, что к кумиру».
 
 
«Что за очередь спрашиваешь? Это назад.
Не спеши занимать – наслаждайся!
Ведь с Земли угодить можно запросто в ад,
Нам пора к Петру… Решайся…»
 

Три желания

 
Три исполненных желания,
Три коня на общий страх…
Три, вдогонку, утром ранним,
Только три в моих устах.
 
 
       Любовь, вера и надежда –
       Начертать на небе смог,
       Знаю я, что я – невежда,
       И помог мне только бог.
 
 
Три желания, три сознанья –
И отсчет идет от трех:
Три отдельных мирозданья,
Все покроет мрачный мох.
 
 
       Мне условности не надо;
       Не выходит пассажир
       В полустанках, где бравада
       Разжигает местный мир.
 
 
Натерпелись, настрадались,
Надымились в мелочах.
И с ножом в подъездах дрались,
Не поняв себя в речах.
 
 
       Растрезвоним балалайку
       И раскрыв в деревне спор:
       Про вчерашнюю попойку
       И кто всем известный вор.
 
 
Три желания, три познанья –
Все идет от точки три,
Девки ищут три гаданья –
В чисту воду посмотри.
 
 
       Три столетья – лихолетья,
       Александра тоже три,
       Обложили волков сетью,
       Привязав красны флажки.
 
 
Отрастить себе три зуба,
 Пальца три скрутить винтом,
Защитить все то, что любо,
И построить светлый дом.
 
 
       Набежавшие словесы,
       Наперед убогий быт,
       Быстротечные повесы
       И от жизни скупой – стыд.
 
 
Обрели морозно небо –
Сразу что-то зазнобит,
Предположим, что я не был
В поздний час людских обид.
 
 
       Заснежились, закружились
       Письма праведных потерь.
       Отголоски нам приснились
       И открыта ветром дверь.
 
 
Удивительное рядом –
Только словом не спугни.
Снежно-русским зимним садом
Тройку справно ты гони.
 
 
      Растрезвоним оголтело
      Колокольцем удалым;
      Пышет жаром бабье тело,
      Лишь желанием томим.
 
 
Раздосадованы все люди,
Потерявши аппетит.
И все леди, и все блуди –
Все зареваны навзрыд.
 
 
      Не заслужим все прощенья
      Сотни раз нельзя опять,
      Общим мненьем, общим мненьем
      Не пробить в болоте гать.
 
 
Раззадоренные бабы,
Недопивши мужики,
Эх, вы русские забавы,
Матерь вашу в глубь души…
 

«Стираются грани, один ведь конец…»

(к событиям на Майдане)

 
Стираются грани, один ведь конец
И где «Возлюби блаженством сердец»,
Гримаса оскала на череп одета,
Кровь вместо ливня – вампира диета,
Хрустят желваки и ребра хрустят,
Рви горло зубами – потом отомстят
Зрачки наливаются напалмом огня,
«Передний» сражен, вместо меня,
«Долг, совесть и честь» – это слова!
Но и хочется жить – да простит нас молва,
Черным вороном дым над горизонтом,
Прорывается луч с православным крестом
«О, господи, помилуй Украину свою!
И маты и дитов, семью всю мою!»
Пуля снайпера, падла, нашла и меня…
И беркут взмахнул в небо маня,
Как сверху все видно и солнце встаёт,
Бескрайность миров, блаженный полёт…
Лица в белых масках, безрукий орёт,
Сильная боль мне кричать не даёт…
Опять пустота… в тоннеле окошко,
Ползу понемножку…
Сквозь веки дивчина, красивей лица
Не видел, пропела, что стоял до конца…