Текст книги "И мой сурок со мной. Сказка для детей от 9 до 99 лет"

И мой сурок со мной
Сказка для детей от 9 до 99 лет
Светлана Познякова

Иллюстратор Александра Сергеевна Косячная

© Светлана Познякова, 2017

© Александра Сергеевна Косячная, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-4956-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Иллюстрация Александры Косячной

ПРИСКАЗКА

Сурки в Сан-Франциско не водятся. И в Muir Woods, древнем индейском лесу, не живут. Кроме одного. Смотрите, вон он столбиком стоит: пузо рыжее, по морде будто кто черной краской мазнул, щеки со спины видать, спина тоже справная, да и хвост не подкачал. Лесные белки прозвали сурка Черной Башкой, по-местному, Блэкхэд.

Спросите, как Блэкхэд попал в индейский таинственный лес на берегу океана? Это как раз не тайна. Сурок туда приплыл зайцем. То есть, зайцем он сначала приплыл в Сан-Франциско, а потом автостопом добрался до Мьюирского леса. Что такое десять миль для того, кто уже одолел полглобуса, пересек канадскую границу, а до этого… Нет, решительно, так рассказывать невозможно. Начнем сначала.

ВЕЗЕТ ДУРАЧКАМ

Живут черноголовые сурки на Камчатке. И вот в одной из сурчиных семей оказался дурачок какой-то. С детства этот сурчонок то на ветвях каменной березы качался, то по кедрачу лазил, то на гейзеры таращился, то вокруг Курильского озера бродил. Усядется на берегу, морду к плечу склонит и слушает, о чем лопочут лососи. Ладно, в семье на сурчонка лапой махнули – что с дурачка взять, только плешивый дядюшка Шухер еще пытался воспитывать; диво то, что ни росомаха, ни горностай, ни лиса его не трогали. Везет дурачкам.

Сурчонок вырос, но вместо того, чтобы норы рыть, травой их конопатить, припасы на зиму припасать, за сурчихами ухлестывать, этот блаженный болтал с перелетными птицами или, разинув рот, смотрел на летящие облака. Сядет столбиком, лапы на рыжем пузе сложит и любуется. Или слушает, как шумит океан. От перелетных птиц наш сурок знал, что есть и другая сторона океана, а на другой стороне – край земли. И в том краю сурки в большом почете. Даже собственный день у них есть. Так и называется – День Сурка.

И вот однажды к берегу океана, напротив сопки, где любил сидеть сурок, причалил корабль. Он был ужасно большим, отчаянно пах рыбой, и люди на нем тоже были большие, и сапоги у них были большие, и голоса грубые, как у медведя, который жил в лесу на горе.

Что сделал бы всякий нормальный сурок? Правильно, удрал бы от такой страсти подальше, и детям бы своим запретил к берегу соваться. Но наш дурачок, прячась за камнями и бормоча «я на минуточку, только посмотрю, что там такое…» пополз к опасной громадине. Дурачкам везет. Его никто не заметил, даже когда он вскарабкался на борт и в ужасе и восторге шмыгал по палубе между непонятными железяками, лестницами, сетями. Как только не запутался и не убился! Да что там, он даже не сразу заметил, что корабль отчалил от берега, потому что аккурат в это время пристраивался в камбузе за ларем с картошкой.

На сурчиное счастье рыболовецкий траулер не ушел на много месяцев в море, а через пару дней причалил в Кетчикане, главном рыбном порту Америки. Так сурок оказался на другой стороне океана, на другом краю земли, и назывался этот край Аляска.

ЧТО БЫЛО НА АЛЯСКЕ

Мы с вами как-нибудь выберем пару долгих вечеров, устроимся поудобней в креслах у камина, или на одеялах у костра, и это будет самое место и время для рассказа о сурчиных приключениях на Аляске.

О том, как с он боем прорвался с траулера. Говорят, корабельный кок до сих пор показывает всем желающим искусанную в щепы доску для резки хлеба, которой «еле успел прикрыться от дикой зверюги». Ишь, размечтался, что сурчиного жира натопит и шкурку на шапку пустит.

О том, как Черноголовый подружился с портовыми крысами, и те помогли «нашему другу-камчадалу» спрятаться в туристическом автобусе, идущем в один из национальных парков. Хотя, по чести сказать, вся Аляска – сплошной национальный парк. Красивый, да. Но на бухты, фьорды, горы, ледники и на Камчатке насмотреться можно. А еще на гейзеры и вулканы.

О том, как в лесу Черноголовый встретил местных сурков. И хоть шкуры у них совсем другого цвета, светло-серые, аляскинские мэмиты (так они себя называют) оказались компанейскими и гостеприимными. Особенно одна блондиночка, Джули. От них Черноголовый узнал, что День Сурка не выдумка, а настоящий день, когда сурки предсказывает приход весны11
  Если 2 февраля сурок выглянет из норы и не увидит свою тень, это означает, что зиме скоро конец. Если же сурок увидит свою тень, то он, скорее всего, спрячется обратно в нору, и тогда зима будет продолжаться еще шесть недель. Некоторые штаты заводят собственных сурков, но официально зверек-предсказатель только один – Панксатонский Фил. Он живет на Индюшачьей горке в городке Панксатон, в Пенсильвании.


[Закрыть].

О том, как вместе удирали от Серого Гарри, чуть не попав ему под горячую лапу. Так-то Гарри – нормальный гризли, не хуже других, но в тот день он повздорил с одной медведицей и был сильно не в настроении. Как раз после того, как сурки отдышались и подкрепились, Седой Чак рассказал Черноголовому легенду о призрачном медведе, отце всех медведей, который живет в древнем индейском лесу, где-то на юге, возле города Сан-Франциско. Про тот Мьюирский лес много чего рассказывают. Вроде как в нем останавливается время. Вроде как в нем растут самые высокие деревья на Земле. Их кроны в небесах закрывают собой солнечный свет, и поэтому в лесу вечный сумрак.

Черноголовый сидел столбиком, сложив на рыжем пузе лапы, и слушал, открыв рот. А потом сказал, что должен попасть в тот лес. Дурачок, да ты что, замахали лапами мэмиты, это ж за тысячи миль отсюда, да в том лесу отродясь сурки не водились! Шибко упрашивали его остаться, особенно одна блондиночка, Джули. Но Черноголовый уперся: хочу, и все тут.

Что тут поделать! Взяли мэмиты с Черноголового честное-благородное сурчиное слово, что он вернется, собрали его в путь. Тут, как по заказу, местные егеря в порт собрались. Долго ли спрятаться в джипе ловкому сурку? Успел махнуть на прощание друзьям, а блондиночке Джули даже воздушный поцелуй послал.

В порту Черноголовый скоренько разыскал знакомых крыс, гостинцами из лесу их наделил: орехами, корешками вкусными.

– Вот спасибо тебе! – растрогались крысы, – сколько лет в порту служим, туристам помогает, а гостинцы только ты догадался привезти.

В благодарность крысы пристроили сурка на самый крутой круизный лайнер, идущий вдоль всего берега: от Америки до Канады и снова до Америки, до самого Сан-Франциско. И не просто пристроили, а по классу люкс: в кладовой, где хранились овощи-фрукты. Иллюминатор в ней тоже был, правда под самым потолком, но это пустяк для того, кто с детства по горам и деревьям лазит. Смотри сколько хочешь. И было на что посмотреть! На каскады прыжков и сальто акул-касаток. На то, как громадина кит-горбач выпрыгивает из воды, летит над ней, переворачиваясь в полете брюхом кверху, и рушится вниз, подняв целый океан брызг. Как несутся наперегонки с лайнером лобастые дельфины. Как солнце вечерами растекается по волнам.

НЕУЖЕЛИ ЭТО СОН?

Сурок не умел считать, поэтому не знал, сколько раз опустилось в океан солнце, прежде чем лайнер причалил к берегу в густом тумане. И хотя всю дорогу виды за иллюминатором были сказочно красивы, еда – сказочно вкусной и было ее сказочно много, больше всего сурку хотелось на твердую землю. Он, шатаясь, выбрался из кладовой, ощупью дополз до трапа и спустился со всеми пассажирами. Дурачкам везет: мало того, что на сурка в суматохе и тумане никто не обратил внимания, так и туманный город оказался точнехонько тем самым Сан-Франциско, откуда до таинственного Мьюирского леса лапой подать. Оставалось разузнать дорогу.

Портовые крысы, они и на Аляске и в Сан-Франциско уважение и подношение ценят. Опять же, если ты пришел с приветом от аляскинского корноухого Майнрэда и с кистью наилучшего винограда из запасов «Allure of the Seas»22
  «Очарование моря» – самый большой и шикарный лайнер в мире.


[Закрыть], то сам Рэдминатор, которого даже наглые портовые коты боятся, примет тебя благосклонно. И задача доставки в Muir Woods сурка с понятиями решится еще до того, как будет съедена последняя виноградина. Черноголовый даже растерялся от вопроса: «Какой вид транспорта вы предпочитаете в это время суток?», ответил «быстрый», немедленно приобрел статус «аймаладца!», а через пять минут уже с ветерком ехал по городу в автомобиле размером с автобус. «Тойота Тундра, специально для гостя с севера,» – подмигнул ему Рэдбо, шустрый подручный Рэдминатора, помогая взобраться в открытый кузов.

Сурок улегся на спину, заложил лапы за голову. После темного потолка кладовой снова видеть небо. После бесконечной качки – ровная дорога. Как надоело – вверх-вниз, вверх-вниз. Эй, что это? Вверх-вниз, вверх-вниз. Черноголовому показалось, что он снова в море. Автомобиль взбирается на волну – вверх и несется с нее вниз. Нет, не показалось! Улица и впрямь была, как волны. Или как холмы на родной Камчатке. Ай, да город. Сколько же в нем холмов?33
  Жители никак не могут их сосчитать. По некоторым источникам 43, по некоторым – 48.


[Закрыть]

Иллюстрация Александры Косячной

Автомобиль выехал на мост. Мост был ровный, красный, длинный. Под ним клубился туман, и сурку показалось, что он летит. А, может, ему все это снится? Может, он заснул на берегу бухты, и все это огромное путешествие, и Аляска, и Седой Чак, и блондиночка Джули, и Рэдминатор и этот фантастический город на бесчисленных холмах – сон? И сейчас его ткнет в бок плешивый дядюшка Шухер и начнет читать нотацию, что «пока все работают, как одна команда, ты тут разлегся, никакой пользы от тебя, убыток один». От такого ужаса сурок чуть из автомобиля не выпрыгнул, но мост кончился, и дорога завихрилась серпантином в гору. Через полчаса, соскочив с деревянной дорожки для туристов, Черноголовый с замиранием сердца бежал по древнему индейскому лесу. На следующее утро, когда сурок свистом встречал восход солнца, его приметили белки и немедля окрестили Блэкхэдом. Через три дня Блэкхэд уже раскланивался с лесными жителями, как со старыми знакомыми. А через месяц он встретил Алекса.

ДЕНЬ АЛЕКСА

Алекс был человек-айтишник. Он жил в Сан-Франциско, а в индейский лес приехал погулять. Шел и шел по деревянным дорожкам среди красных гигантов-секвой, переходил по мостикам ручьи, сворачивал куда попало, о своем думал. Ноги Алекса, длинные, тренированные, унесли хозяина высоко по ущелью, в те места, куда туристы не забредают. Далеко, да и страшновато, особенно там, где деревья выворочены из земли неведомой силой.

Алекс остановился перед завалом. Огляделся. Никого, даже голосов не слышно. Вот и хорошо. Когда живешь в городе, где туристов не меньше, чем местных жителей; в городе, где рождаются и разлетаются по миру самые модные и удивительные течения, увлечения и изобретения44
  Хиппи, джинсы, компьютер, айфон – все родом оттуда.


[Закрыть]; в городе, где собрались самые мозговитые, творческие и безбашенные люди, время от времени хочется побыть одному. Никуда не бежать, не спешить, не суетиться. Посидеть, тишину послушать. Как раз подходящее место.

Он сел, привалившись к стволу-исполину. Достал из рюкзака сэндвичи и бутылку свежевыжатого сока. Хорошо! Хм… Хорошо, да не совсем: Алекс почувствовал чей-то взгляд. Посмотрел налево, направо. Никого. Но чувство, что за ним наблюдают, не проходило, наоборот, становилось сильнее. Он встал, обошел дерево, даже спросил: «Эй, кто здесь?» Никого. «Совсем заработался. Ну, да, если в офисе весь день шум-гам-песни-хохмы – нормальная такая рабочая обстановка, то тишины начнешь пугаться запросто. Заодно можно еще индейские легенды о духах этого леса вспомнить. Вроде как людей они не любят. Если честно, есть за что. Люди их леса истребляли, а духи…».

Перед поваленными деревьями зашевелилась земля. Алекс прирос к месту. По спине словно кто-то вел холодным пальцем. Мысли неслись в панике: «Землетрясение, духи, глюки? Бежать!» Но, как в кошмарном сне, ноги стали чужими и не собирались шевелиться. Даже закричать не получалось: горло перехватило, и наружу выходило еле слышное сипенье. Тем временем в земле появилась черная дыра, из дыры показался черный нос, рыжие щеки, блестящие смышленые глаза, черная полоса между рыжих ушей…

Ноги Алекса, наконец, решили, что им делать, и подогнулись, плюхнув своего хозяина на мягкий мох. И голос прорезался.

Ого! Такие слова сурок уже слышал на рыбацком судне. Особенно от кока, когда тот за ним по камбузу гонялся. Но теперь Блэкхэд был не в тесной человечьей железной коробке, а в лесу, полном тайных троп и ходов. И главными здесь был не люди, а тысячелетние деревья, кроты и олени, бурундуки и серые белки, красноголовые дятлы и пятнистые совы, быстрые летучие мыши и неторопливые банановые улитки. И духи древнего леса. И Хозяин.

Поток слов иссяк. Человек и сурок молча смотрели друг на друга. Блэкхэд сидел столбиком, сложив рыжие лапы на рыжем пузе. И старательно принюхивался. Алекс вздохнул, достал из рюкзака яблоко, пошарил в траве, нашел остатки сэндвича, положил перед сурком.

Иллюстрация Александры Косячной

– Ешь! Ну, и напугал же ты меня, парень.

Сурок с аппетитом уплел сэндвич, кусанул яблоко и снова доброжелательно уставился на Алекса.

– Что смотришь? Людей не видел?

– Видел, – сказал сурок. – много раз. Просто, ты первый, кто не хотел меня поймать, а угостил.

Алекс даже не удивился. Говорящий сурок. Ну и что? У них в Силиконовой долине и не такие чудеса творят.

– Меня Алекс зовут.

– А меня здесь зовут Блэкхэд. А вообще я черноголовый сурок с Камчатки.

– А я Сашка из Казахстана. Получается, мы с тобой понаехавшие. Хотя вся Америка – понаехавшие, а Фриско – в особенности. Мы сюда переехали, я еще пацаном был, а ты какими судьбами?

– Я хотел увидеть, что там, за горами, за океаном, а когда про этот лес узнал, шибко сюда захотел попасть.

– Ты с Камчатки пёр сюда!? Блин, а я за десять лет впервые выбрался. И как, нравится?

– С Аляски, – скромно поправил сурок. – Этот лес… он… хочешь, я вас познакомлю?

– Я-то, может, и хочу, – неуверенно сказал Сашка-Алекс, – а лес хочет?

Сурок поскреб за ухом:

– Попробовать-то можно.

– Давай пробовать, – повеселел Алекс.

И они пошли. Но не туристическими дорожками и протоптанными тропами. Сурок вел Алекса своими путями, по высокой траве, между деревьев, растущих так тесно, что их кроны переплетались. Показывал то беличье дупло (надо будет в следующий раз орехов привезти), то кротовый домик, похожий на крохотный вулкан, то норку бурундука (орехов надо будет взять побольше), то черную шерсть, приставшую к узловатой коре дерева (не бойся, Хозяин сейчас далеко). Олененок выскочил из кустов, увидел Алекса, застеснялся и убежал назад, к маме (еще прихватить яблок, и хлеба с солью. Как я это все попру? А, ладно, как-нибудь).

Алекс открывал новый для себя мир и себя в этом мире. В детстве он жил в городе у самых зеленых гор и в горы выбирался частенько, но ни разу один. С компанией было весело, шумно, классно, но горные лесные тропы были просто горными лесными тропами, по которым надо дойти до полянки у речки, сбросить, наконец, тяжелый рюкзак, поставить палатку, развести костер. Можно было еще полазить по лесу, насобирать грибов и земляники, но смысл был именно в компании друзей, которым хорошо вместе, а на природе, среди сосен, елей, берез и того лучше. Сегодня смысл был в другом.

– И как, нравится? – спросил сурок.

– Где-то я этот вопрос уже слышал, – хмыкнул Алекс. – Понимаешь, это… – он обвел взглядом деревья, прислонился спиной к одному из них, – про этот лес нельзя сказать, нравится или нет. Он просто есть, как океан, как воздух, как мы с тобой. Здесь чувствуешь время. Это дерево, – он провел ладонью по шершавой коре, – старше меня раз в тридцать. Оно видело совсем другую землю. Я… нет, не могу объяснить…

– Закрой глаза, – сказал сурок, – не бойся.

Человек закрыл глаза, прислушался. Услышал свое дыхание, услышал шорохи и вздохи леса, голос ручья. Ему чудилось, будто он растет вместе с деревом, тянется вверх, вбирая древнюю силу земли. А, может, и не чудилось.

К выходу из леса шли молча. Вот уже и туристическая дорожка с указателями из-за дерева видна. Алекс присел на корточки, сурок вытянулся столбиком, как раз до колена человеку достал.

– Блэкхэд, слушай… ты мне такой подарок сделал, невероятный. Расскажи кому – не поверят. Сам не верю, – Алекс засмеялся, покачал головой. Ему очень хотелось погладить зверька, но понравится ли это сурку? Это же не домашний избалованный кот, не собака, а вольный житель вольного леса. – А хочешь, я тебе Сан-Франциско покажу? Ты меня с лесом познакомил, давай я тебя познакомлю с городом.

Блэкхэд склонил голову к плечу, черные глаза округлились:

– А что, можно?

– Запросто! Хоть сейчас. Поехали? Сегодня у меня заночуешь, завтра суббота, целый день гулять можем, а вечером я тебя сюда в лучшем виде доставлю.

– Поехали!

Алекс усадил сурка в рюкзак. Не удержавшись, погладил по мягкой спинке. Блэкхэд ничего, не возмутился, даже уши не прижал. Скоренько дошли до парковки на опушке. И вот рюкзак валяется на заднем сиденье, а Блэкхэд устроился на переднем. Впервые сурок ехал не зайцем, а полноправным пассажиром. А что – прикольно!

По дороге Алекс рассказывал, что второго такого города, дружелюбного, веселого, свободного, точно нет на Земле. Сюда, как магнитом притягивает не таких, как все. Тех, кого в приличном обществе считают дурачками какими-то, фриками. Тех, у кого мозги работают не по шаблону, нестандартно, не так, как у всех55
  Эти-то ребята с «не-такими-как-у-всех» мозгами и работают в легендарной Силиконовой долине.


[Закрыть]. «Во Фриско собрались самые башковитые люди со всего мира. Им здесь хорошо: никто не говорит, „это нельзя, так не делают, так не принято“, наоборот, работай в свое удовольствие – полная свобода. Вот они и работают. – Алекс помолчал, глядя, как вырастают перед ними из тумана немногочисленные небоскребы, потом добавил задумчиво, – вся жизнь получается в работе. Люди всю дорогу сидят в своих телефонах, компах, уходят внутрь головы. Перестают жить обычной человеческой жизнью. Получается, что они работают работу, чтобы подготовиться к следующей работе, и так по замкнутому кругу. Какой-то вечный день сурка».

Если до этого у Блэкхэда на кончике языка собралось стотыщ вопросов – что такое телефон и зачем в нем сидеть? Как можно уйти внутрь головы? Если люди не живут человеческой жизнью, то чьей? – но он изо всех сил не перебивал и слушал, то теперь не выдержал:

– Люди живут жизнью сурков? Роют норы, едят траву и корешки, прячутся от хищников, а на зиму укладываются спать в своей норе?

– Ой, прости! – засмеялся Алекс. – Это просто такое выражение, значит, каждый день одно и то же. Сейчас домой приедем, я тебе фильм покажу, после которого так стали говорить66
  Вы тоже обязательно посмотрите, если еще не видели. Фильм так и называется «День сурка».


[Закрыть].

ПРОГУЛКИ ПО ФРИСКО

Конечно, за один день Сан-Франциско не обойдешь и не объедешь. Так что набралось немало дней и ночей, а еще вечеров и ранних утр, когда Алекс и Блэкхэд гуляли по городу. То пешком, то на велике, то в машине. Пешком интересней всего. Правда, чтобы по такому городу гулять: вверх-вниз, вверх-вниз, ввеееерх – вниз, неслабая спортивная подготовка нужна.

Иллюстрация Александры Косячной

Сурок пришел в восторг от кэйбл-кара, старинного трамвая, который цепляется за трос, спрятанный под землей. Трос движется, трамвай едет. Хоть вниз, хоть вверх. Даже по Филберт-стрит, а уж круче этой улицы только настоящие горы. Сурку этот трамвай еще больше полюбился, когда он узнал, что придумал его инженер Эбнер Даблдэй77
  Дело было в 1873 году.


[Закрыть], который шибко пожалел лошадку, везущую вагон с людьми (конка называется) по крутой улице вверх. Вот Эбнер взял и придумал трамвайчик-на-тросе. Такой только в Сан-Франциско есть. Откуда только люди не приезжают, чтобы на нем покататься! Из других городов, даже из других стран.

На этом трамвайчике сурок и Сашка доезжали до Пирса 39, похожего на ярмарку из прошлого. Деревянный теплый настил, по которому хоть босиком ходи! Многие и ходят. Круглая расписная карусель, вокруг множество лавчонок и магазинчиков. Едоков наперебой заманивают кофейни, едальни, рыбные ресторанчики. А в самые знаменитые – креветочный ресторан Bubba Gump и славящийся огромными крабами в сливочно-чесночном соусе Crab House едоки сами в очередь стоят. Но это не главное! Подумаешь, едальни-карусели-магазины. Главное – ко-ти-ки!

Сурок аж засвистел от восторга, когда первый раз увидел десятки деревянных плотиков, на которых благодушно грелись на солнце сотни морских котиков. Коричневых и черных, толстых, гладких, усатых, с лапами-ластами. Лодки бережно огибали плотики, а котики и внимания на них не обращали, валялись, почесывались, терлись носами друг о друга, а то и борьбу устраивали, спихивая соперника в воду. Смешные!

Блэкхэд и Алекс подружились с Джеем Белое Перо, уличным музыкантом, который играл по вечерам рядом с остановкой кэйбл-карс, на углу Маркет-стрит и Пауэлл-стрит. О, это был большой парень, ростом с Алекса, а Алекс у нас под два метра. Но Джей Белое Перо, потомок индейского племени Олони, был вдвое толще Алекса, вот как! Очень большой парень, а голос у него был негромкий и мягкий, а руки, в которых гитара казалась игрушкой, творили с ней чудеса. Джей иногда играл мелодии по заказу публики, но чаще импровизировал.

Иллюстрация Александры Косячной

Удивительной была его музыка. В ней сплетались древние индейские ритмы и ритмы сегодняшнего города, в ней был шум океана, шум леса и шум улиц, в ней была магия. Однажды, когда Блэкхэд уселся столбиком перед сидящим на низеньком стульчике Джеем, Алекс удивился, как похожи большой человек и маленький сурок. У обоих голова склонена к плечу, глаза прикрыты мечтательно, нос вверх. Даже выражение лиц одинаковое.

Алекс хотел их так сфотографировать, но почему-то не стал.

Блэкхэд влюбился в Голден Гейт Парк – зеленый огромный остров в большом городе, где вольготно чувствуют себя люди, звери, птицы, кедры, эвкалипты, кипарисы. Даже японский сад в нем есть. И целая Академия Наук с планетарием. И пруды. И мельницы. И тюльпаны. Будто весь мир в одном месте собрался. Парк старый, ему лет двести. Красивый шибко. Может, даже красивей, чем Камчатка и Аляска. Черноголовый еще не решил.

Painted Ladies, накрашенные дамочки, – так зовут горожане знаменитые на весь мир семь домиков на улице Штайнер, сурка не впечатлили. Да, хорошенькие разноцветные домики, за которыми, как секвойи за цветущим кустарником, тянутся в небо небоскребы. Однако, Долина Гейзеров или гора Мак-Кинли куда как круче.

Кто не слышал про Ломбард-стрит, самую изворотливую улицу в мире! Блэкхэд, когда ее увидел, чуть с Сашкиного плеча не свалился от удивления. Она и на улицу-то не похожа – мультяшный серпантин-аттракцион. Сама шириной только чтобы автомобиль проехал. «Проехал» – сильно сказано. Машины по ней ползут тихонько, а пассажиры знай щелкают из окон фотоаппаратами и мобильниками. По обеим сторонам зеленая изгородь, старательно подстриженная, за изгородью клумбы с цветами и деревья зеленые. И вроде как все это только-только дождем промыло. Смех один, а не улица!

Зато холмы-близняшки Твин Пикс сурка приворожили. Говорят, когда города здесь еще и в помине не было, с этих холмов выслеживали дичь индейские охотники. Блэкхэд тоже представлял себя индейским охотником, когда они с Алексом, устроившись на траве, любовались на город и залив.

Если не было тумана, то хоть картины рисуй: паромы, неторопливо плывущие в гавани; множество белых двухэтажных домов, стоящих бок о бок, точь-в точь, как машины на парковке; а дальше, у залива – небоскребы. Как усы на носу у моржа, сказал о них сурок. Если был ветер, – ух, какой там ветер! – сурок лез Алексу под куртку и высовывал оттуда собственный нос.

Несколько раз под утро они попадали в туман, и дивно было смотреть, как из тумана медленно проступает, проявляется город.

Но самым любимым у человека и сурка стал Край Земли, Lands Ends. Поднимаешься по разрисованной лесенке, и вот оно – место, где заканчивается земля и начинается океан. Слева – парк, где народ играет в гольф, а пройдешь еще чуток по тропинке, и лучшей точки для любования мостом Золотые Ворота не найти. Особенно, на закате. Особенно, в хорошую погоду.

Зато уж если с океана наваливается туман, то это всем туманам туман. «Ежик в тумане сюда на курорт бы ездил, наверное,» – пошутил как-то Алекс, когда они с Блэкхэдом на ощупь и на нюх искали дорогу с Края Земли.