Текст книги "Ведьмин час"

Дар

– Ах, вот ты где? А ну, пошла домой!

Варька гнала корову, которую она с матерью, искала добрых три часа, излазив вдоль и поперёк всю окрестность вокруг их дома. Корова, как по волшебству появилась на открытом месте.

– Ну, наконец-то! Все ноги уже избила, – жаловалась дочери мать. – Не пойму только, откуда она взялась, мы же с тобой только, что смотрели здесь.

– Да, странно, – протянула Варя.

Держа в руке у таловый прут, она подгоняла блудную скотинушку в сторону дома.

Дом, в котором она жила с матерью и отцом, находился на самом краю улицы. Бревенчатый богатырь смотрелся по-купечески, но сама усадьба оставляла желать лучшего. Покосившийся забор, заросшая малина, которую мать взялась чистить и небольшой обветшалый сарай. Отец Варьки, который постоянно болел, всё же строил планы привести усадьбу в божеский вид. Досталась она им по наследству этой осенью. Жила в нём некогда его родная тётка. А так как детей у нее не было, то дом как-то сам собой перешел к племяннику.

Сама улица была маленькая. Было на ней всего на всего тринадцать дворов. И лежала она параллельно небольшому озеру, находившемуся в ста метрах от противоположно стоящих домов. Те, что стояли огородами к нему, упирались в аккурат к озеру.

Были времена, когда на нём не было и камышинки. Вся округа хорошо просматривалась до самых ближайших берёзовых колков. А теперь, не то что корову, но и человека можно было потерять из вида. Высокий камыш широкими полосами окутал всё озеро. Паханные когда-то поля, по другую сторону улицы, были заброшены и заросли высокой полынью, и только небольшое поле, на которое пригоняли выпасать телят, имело ухоженный вид. Из окон Варькиного дома приятно было смотреть на него и любоваться – всё вокруг было видно, как на ладони. Напротив их дома строений не было и именно в этом месте и появилась из ниоткуда их корова.

Варька, подгоняя корову, увидела, как та шарахнулась в сторону, как будто, что-то или кто-то стеганул её. А перед самой Варькой возникло плавающее пространство. Сквозь него она увидела свою улицу совсем не такой, какой она была сейчас. Картина была печальной – пять домов уже совсем не было, два стояли обгоревшие, а ещё от трёх остались только развалины.

Она засомневалась её ли это улица. Но долго думать не пришлось, кто-то мягко, но настойчиво толкнул её в спину. Она оглянулась. Никого. Колыхающееся рядом пространство в буквальном смысле засосало её во внутрь себя.

Очнулась она, когда корова издала долгое протяжное мычание. Ничего, не помня, она дальше гнала непутёвую домой.

– Ах, ты окаянная, – повторяла Варька любимую фразу её умершей бабушки, легонько похлёстывая корову, доставая прутом её грузные бока.

Что-то беспокоило Варьку, не давая покоя, давило. Она пыталась вспомнить что именно, но не могла. Увидев идущую на встречу мать, обрадовалась.

– Да как же она там очутилась-то? Мы же с тобой вокруг всё осмотрели, – ворчала мать.

Варя только пожала плечами.

В этом году она заканчивала школу. Приятная внешне девушка стояла на распутье выбора профессии. Ей грезилась роль учителя в школе, а то просто детского врача. Иногда разгулявшаяся фантазия доводила её до военной формы и милицейских пагонов. Мать с отцом предложили не торопиться с выбором – обдумать и подготовиться за год к поступлению. Жалко и боязно отпускать дочку далеко в город. Даже и вовсе предлагали остаться в родном селе. В деревне работы и забот хватало, а там и замуж бы вышла за Лёшку Рязанова. Парень он не плохой, с Варькой дружат уже много лет. Прослыли они в деревне женихом и невестой. Да внуков под бок, вот настоящее счастье о котором мечтали её родители. Выбор оставался за Варькой.

– Ты устала? Как-то выглядишь неважно, – спросила её мать.

– Да голова что-то кружиться, – ответила Варя.

– Ну, ничего, сейчас Чернушку загоним, да чая крепенького попьём. Не зря же мы коврижку с тобой пекли. И отец гляди, подойдёт. Закончили, поди, чинить машину Петру.

Варька боком впилась глазами в материну синюю кофту. Там где раньше было посажено пятно, медленно переливалось из тёмно-красного в бело-жёлтые тона находилось нечто – живое существо, живущее своей собственной жизнью. Тут Варька поняла, что она откуда-то знает всё о нём. Ей стало душно.

– Мам, откуда у тебя эта кофта? Ты же её не покупала.

– Да-а-а, – протянула мать. – Тёть Вали, сестры моей. В наследство так сказать.

Потом подумала и грустно добавила:

– На память вещи её кое-какие взяла себе.

– Тебе её надо снять. Лучше сейчас. Пожалуйста, мам, – попросила Варя.

– Да ты чего? Зачем? Прохладно ведь и комары лезут.

– Сними мам, ты от нее болеешь.

– Ну, чего ты, придумываешь дочка.

– На ней находится… – Варька подбирала подходящее слово, которое поняла бы мать. – Ляпа! – неожиданно для себя выпалила Варька.

– Ляпа? Что это? Где находится?

– Вот! – И она ткнула пальцем в пятно на груди.

Мать рассмеялась.

– Ну, Варька, фантазёрка ты у меня. Да это просто пятно. Пробовала вывести, но не получилось. А кофту жалко выкидывать, в ней так удобно и тепло, так бы век и не снимала с себя, жаль старенькая уже.

– Ты хоть знаешь, откуда это пятно? – не унималась Варька.

– Нет, конечно.

– Вот именно, что нет. А я тебе расскажу. Тётя Валя умерла от рака груди. Так?

Мать кивнула.

– Она тоже любила носить эту кофту. Так вот: информация её болезни отпечаталась на это самое место. На это пятно. Когда оно соприкасается с телом, то начинает оживать, как бы просыпается от спячки и старается просочиться во внутренние органы, подпитываясь их энергией. Теперь и ты можешь перенять эту болезнь. – Варька удивилась собственным словам, откуда она могла знать всё это? Что за фантазии?

– Ох, дочка, начиталась ты всякой всячины, – вздохнула мать, грустно глядя на Варю.

Весь следующий день Варька перебирала груду наваленных в кучу вещей посреди комнаты. Мать только посмеивалась над этими причудами дочери. Внимательно просмотрев каждую вещь, даже носки, Варька аккуратно сложила «чистые» на место, а те на которых были ляпы она грудой засунула в печь и чиркнула спичкой. Мать ахнула.

– Ты, что с ума сошла! Варька, что же ты творишь? Нам не под силу купить новые вещи, – мать бегала вокруг печи и причитала.

– А здоровье, тем более не купить, – кричала в ответ ей Варька.

– Ты спятила!

Тут мать вспомнила о своей синей кофте. Побежала в спальню, где та висела на спинке стула, но её там уже не было.

– Где? – запыхавшись, спросила она.

– Там! – Варька показала пальцем в печь, та уже гудела от пламени.

Мать села и заплакала. Сердце у Варьки сжалось от жалости.

– Мама, мамочка… не плачь. Поверь, я не сошла с ума. Очень хочу, чтобы вы с папой жили долго и были здоровы.

– Откуда ты только знаешь, что на них? – устало, проговорила мать.

– Не знаю… Вижу, – задумчиво ответила Варя. – Ну, что, давай теперь посмотрим обувь? – предложила она.

– Господи! – запричитала мать.

***

Варя сама замечала перемены в себе. Куда-то делась легкомысленность и ветреность семнадцатилетней девчонки. Всё чаще она обнаруживала в себе серьёзность. Стала обращать внимание на мелочи, которые в повседневной жизни играли главную роль, а так же на поведение людей. Но самое главное она видела, то чего не видел никто, и от этого она стала попадать в неловкие ситуации.

Вот и сегодня, возвращаясь раньше со школы, она увидела возле соседского дома стоящих людей. Они кучками столпились до самой дороги. В каждой кучке шли свои разговоры. Мужчины разговаривали о посевной, технике и кто хорошо погулял. Женщины о ценах, кто отчего умер и кто чем болеет.

– Мам, у соседей, что кто-то умер? – спросила, зайдя в дом Варя.

– Да, дядя Саша, что-то с лёгкими. Жалко его, молодой ещё, лет на пять всего-то старше отца.

Варька с удивлением посмотрела на мать.

– Как? Я его только что видела и даже поздоровалась. Он там ходит от одних к другим и слушает всё, о чём говорят. Вид у него и, правда, угрюмый.

– Ты меня пугаешь. Как у тебя дела в школе? – спросила мать.

– Со мной всё в полном порядке. В школе всё нормально, – ответила Варя.

– Давай к столу, а то уже стынет. Ешь, да пойду соседа в последний путь провожу.

Мать села рядом к дочери. Смущаясь, она начала говорить о том, что её беспокоит.

– Варя, доченька, я не знаю что с тобой происходит, но ты ради Христа не говори ничего людям. Ведь не поймут, за дурочку тебя примут, они же просто люди, языки длинные, могут тебе всю жизнь искалечить. А, Варь?

Та, смотрела, не отрываясь на мать, и затем отвела взгляд в сторону.

– Хорошо. Я подумаю. Со мной всё хорошо, – хотя в этом она сама последнее время была не уверена. – Мам, я решила, что поступать в этом году буду. Уйду головой в учёбу и всё пройдёт.

Мать радостно кивала головой.

Ночью Варьки снились жители села. Они поочерёдно возникали перед ней и просили помощи. Она бессильная помочь всем сразу, металась по своей кровати пока не проснулась.

«Неужели в нашем селе так много несчастных и больных?» – думала Варька.

Долго она не могла уснуть, перебирая лица увиденные во сне, и так же внезапно она провалилась обратно в сон.

На следующий день отец чинил старую швейную машинку. Она осталась в доме от тётки. Время от времени он тарахтел ею. И вот, наконец, работа была закончена.

– Ну вот, готово! Весь день провозился. Принимай работу мать.

Та радостно засуетилась вокруг машинки, планируя, что собирается шить.

– Не суетись. Сядь, – сказал ей муж. – Сначала я себе сошью чехол для ружья, а то хожу на охоту с завёрнутым в мешке. Срам один, – сплюнул он. – Ну и патронташ надо подновить.

Ночью Варя проснулась от стука машинки.

– Фу ты! – выругалась она. – Не мог утра дождаться.

Вылезать из-под тёплого одеяла ей не хотелось. Решительно собравшись отчитать отца – она села. Звук исчез. Немного посидев, Варька бухнулась головой на подушку и накрыла голову одеялом – млея от тепла и уюта своей мягкой постели – снова закрыла глаза.

Тут опять заработала машинка. Выждав несколько секунд, она соскочила и влетела на большую просторную кухню, где отец, делая машинку, отставил её там до утра. То, что увидела Варька, заставило её онеметь. За машинкой сидела старушка. Она просто нажимала ножную педаль и ласково гладила её рукой. Варя заметила, как слезинки скатывались по дряблым сухим щекам женщины.

И опять, Варя откуда-то знала, кто это и надо ли бояться. Перед ней сидела та самая тётя отца. Она знала привязанность старушки к этой вещи. Ей вдруг стало стыдно, что никто из родных не обратил внимания на эту машинку при жизни старушки.

– Это моя кормилица, – проскрипела она, повернув голову к Варе. – Когда она сломалась, тогда и я умерла…. Передай Витюшки, мою большую благодарность и низкий поклон от тётки Дарьи. Я знаю, ты видишь и слышишь, а то бы и не пришла.

Она встала и, ковыляя по кухне, подошла к стене. Протянула дряблую трясущуюся руку к выключателю и щёлкнула. Свет потух.

Варя, немного постояв в темноте, подошла и включила свет. Старушки уже не было.

В кухню зашёл отец.

– Ты чего тут? – спросил он.

– Воды попить встала, – соврала Варька, зачерпывая кружкой воду из ведра.

– А-а-а … – протянул отец. – А я, покурить. Опять, что-то весь рассыпаюсь. Всё отнимается. Да, когда же болячки закончатся? И откуда, только поналипли?

Постанывая, он уселся перед печкой на маленький оббитый мягким верхом самодельный табурет. Закинул несколько полешек в печь, которые лежали рядом, содрав с одной кору, поджег. Так он часто грел свои больные кости.

Весна в этот год вела себя капризно. То солнце пекло, как летом, то северный ветер старался выветрить всё, что мог.

– Ты ничего не слышал? – спросила его Варя.

– Сейчас?

Варька кивнула.

– Нет. Ничего.

– Да ты, поди, спал? Вот и не слышал.

– Я, спал? Да я уже часа два ворочаюсь от болей. То в животе прихватит, то под копчик как даст-даст, и ноги сразу болят, мочи нет терпеть, – жаловался отец.

– Говоришь, не знаешь, откуда эти болячки? – задумавшись, спросила Варька.

Он только пожал плечами.

– Живу-то, понимаешь ли уже долго, а оно, то там, то сям. Вот и результат.

– Нет пап, погоди. В школе на уроке физкультуры вы играли в футбол. Обуви тогда спортивной у многих не было, и многие играли прямо в кирзовых сапогах – время такое было. Так ведь?

– Так, – кивнул отец.

– И вот в одной из игр, одноклассник сильно пнул не по мячу, а тебе под копчик и сломал его. Вытерпев невыносимую боль, боясь показаться слабаком, ты еле доиграл до конца урока.

Отец с неподдельным удивлением слушал дочь, забыв даже подкурить самокрутку – он вечерами баловал себя самосадом. Так, не отрываясь, и глядел на дочь, держа её во рту.

– Затем ты старался не садиться на него. Так и привык сидеть, то на одном боку, то на другом. Даже сейчас так сидишь. Родителям боялся рассказать, потому, что мать обязательно потащила бы тебя в больницу, а ты до ужаса боялся врачей, особенно уколов. Вот так и пришел к своей болезни ног. И до сих пор боишься обращаться к ним. В твоём опасении есть и доля правды. Если осмелишься на операцию, то неизвестно, как она ещё пройдёт. Чуть не удача и всю нижнюю половину тела может парализовать. Скорей всего навсегда.

– Да уж страхи ты тут мне поописала. Я уж так поковыляю, за то на ногах.

– Насчёт живота, – дальше продолжала Варька. – Когда тебе было три года. Играя на улице, к тебе подбежал телёнок, довольно таки большой. В руках у тебя был муляж гранаты, тебе её принесли старшие братья со школы. И вот ты этой самой гранатой стукнул в лоб этому телку. Тот с перепугу не убежал, а свалил тебя и начал топтать, попадая копытами в живот. Прямо чудо, что ты остался жив.

– Благодаря, соседям, – отозвался отец. – Они, увидели и уже бежали на помощь. Откуда ты всё знаешь? Я же, это никому не рассказывал. Даже матери. Я, конечно, слыхал краем уха, что ты чудная у нас стала, но не до такой же степени.

Варя, стояла и улыбалась. Она любила отца, но побаивалась. Ей всегда казалось, что он очень строг, а вот сейчас она его видела совсем беспомощным, растерянным. Именно теперь она поражалась его духу, самовыдержки и самообладанию.

– Пап! – обратилась она к отцу. – Знаешь, почему я спросила, слыхал ли ты здесь чего?

– Нет, говори Варька, чего слыхала.

– Тебе благодарность и низкий поклон от твоей тётки Дарьи. За машинку. Она её уже испробовала, отвела душу бабулька. Не могу об этом молчать, слово ей дала, что всё на словах тебе передам. Спокойной ночи, пойду.

Она ушла к себе в комнату, зная, что оставляет отца наедине с его тяжелыми воспоминаниями. Но жалеть его было бы хуже.

***

Вся неделя прошла относительно спокойно. После школы Варька быстро шла домой стараясь ни на кого не смотреть и проводить все вечера за учебниками.

Выходной день выдался теплым, и класс Вари решил сходить последний раз все вместе в поход – так называлась прогулка до какого-нибудь ближайшего места возле леса.

Все шли, шутили друг над другом и громко смеялись. Кто-то из мальчишек взял с собой велосипед и на него все дружно сгрузили свои поклажи, в которых лежали разные вкусности.

Варька шла рядом с подругой Катей. Заметив, что при смехе, Катя сильно морщится от боли и прикрывает рукой горло, спросила:

– Что горло болит?

– Угу, – промычала та. – Обидно, в такой день и заболеть. Ох, и замучило оно меня уже.

Послышался визг восторга. Девчонки умиляясь, смотрели на прыгающую лягушку.

– Лягушка! Ух, ты, лягушка, да какая большая! – гудела толпа.

Та медленно прыгала, по уже вылезшей зелёной болотистой траве.

Варька раздвинула ребят и взяла лягушку в руки.

– Фу! Дай посмотреть, – кричали сбоку.

Она не обращая ни на кого внимания, подошла к Кати и сунула лягушку ей в руки.

– Ты чего? – удивилась та.

– Не бойся. Слушай меня. Сожми её обеими руками, а голову засунь себе в открытый рот и глубоко дыши ею минуту-две. Увидишь у тебя сразу перестанет болеть горло. Лягушка возьмёт на себя болезнь. Жалко только, что сдохнет. Тут же.

Катя отбросила лягушку на траву.

– Не буду. Я что похожа на идиотку?

У самой так свербело в горле и ломило под челюстью, что каждое слово ей давалось с трудом. Варя снова поймала лягушку и сунула в руки подруге. Класс, завопил.

– Давай Кать, пробуй. Интересно же. Ну, чего ломаешься, приколемся. Варька, ну ты и гонишь.

– Давай! – настаивала Варя.

Сильно сжав руки подруги, направила лягушку ей в рот. Катя, уставившись в землю, глубоко вдохнула и выдохнула.

– Чувствуешь, как от нее идет ледяной воздух в горло?

Катя кивнула глазами.

– Ну, всё хватит! – Катя, сделав усилие над собой, сделала ещё несколько дыханий и бережно положила лягушку на дорогу. – Посмеялись и ладно, – с обидой произнесла она.

Лягушка быстрыми прыжками стала удирать. Все громко рассмеялись.

– Смотрите! – закричала Катя, показывая пальцем в сторону лягушки. – Смотрите!

Лягушка, проскакав несколько секунд, вдруг перевернулась на спинку, вся выпрямилась, животик её побагравел и, дергаясь, некоторое время в конвульсиях, затихла. Затихли и ребята. Они смотрели, то на сдохшую лягушку, то на Варьку.

– Варюха, ты чё колдунья? – выдавил один из парней. Все уже неотрывно, смотрели на Варьку, сверля её любопытными глазами.

– Дурак, книги надо больше читать, – ответила ему Варька.

– По черной магии? – не унимался тот.

– Народной медицине, – язвительно ответила Варька. – Ну что прошло горло? – спросила она Катю.

Все перевели взгляд на Катю.

– Правда, ребят, это какое-то чудо. Всё прошло. Даже хрипеть перестала. Спасибо подруга.

Варя аккуратно перенесла лягушку на траву. Прошептала над ней что-то и двинулась со всеми ребятами дальше. Эмоций от увиденного, всем хватило на весь день.

В дверь постучали. Затем в проём двери высунулась голова Кати.

– Можно к вам? – спросила Катя.

– Можно, можно, – отозвалась мать Вари, хлопотавшая у кухонного стола.

– Тёть Вер, а Варька дома? Можно к ней?

– Ну, ты что Катюш спрашиваешь, конечно же можно, заходи давай. Позавтракаешь с нами.

– Нет тёть Вер, мне некогда. Мне Варька нужна срочно.

– Как мама? Что-то её не видно сутра, – спросила тетя Вера.

– Заболела очень сильно.

– Ай-я-яй. А что с ней?

– Не знаю.

Из своей комнаты вышла Варька, доплетая свою красивую русою косу.

– Привет. Что за переполох?

– Привет. Варь я ненадолго. Пойдем ко мне, дорогой всё объясню. Тёть Вер вы не переживайте, мы с Варькой до нас сходим.

– Ладно, – равнодушно ответила Варя. – Могу только на час, Лёшка обещал подъехать, на машине покатать.

Катя кивнула.

– Что случилось-то? – спросила она Катю.

Они шли быстрым шагом в сторону её дома.

– Что случилось, а? – догоняя её, ещё раз спросила Варя.

Та стала объяснять, что у нее внезапно заболела мать. Да так сильно, что с трудом поднимается в постели.

– Катька, я же не врач. В больницу её надо срочно, – возмутилась Варя.

– Да я знаю. Она жуть боится врачей. У неё аллергия на многие препараты, так натерпелась уже от медицины. Посмотри Варь её, а? Прошу тебя! Если уж ничего не получиться, тогда в больницу, – умоляла подругу Катя.

Катя жила недалеко от Вари, всего через пять домов. Поэтому пришли они быстро. Когда открыли входную дверь в дом, Варя увидела, как какое-то небольшое лохматое существо юркнуло в комнату, где лежала мать Кати.

Тёть Лена лежала на спине, выпрямив ноги и скрестив руки на груди, от этого она была похожа на покойницу. На ногах у неё сидело небольшого размера, с густой неравномерной шерстью, глазастое существо. Вело оно себя спокойно, уверенное в том, что его не видят. Варя, уставившись в его черные выпуклые глаза, спросила:

– Кто ты? – существо совсем не ожидало такого поворота и слегка заволновалось.

– Варь ты чего? – Катя толкнула подругу в бок. – Вот мама! – она показала в сторону матери.

Варька, молча, усадила Катю на стул, что стоял рядом.

– Ты кто? – ещё раз спросила Варя, существо.

Оно забеспокоилось. Соскочив на свои коротенькие ножки, побежало и спряталось в углу печи. Варя побежала следом, Катя за ней. Подойдя ближе, Варька почувствовала, как оно боится её.

– Ты кто? – настойчиво спросила Варя. – Ты меня понимаешь? Слышишь?

Она протянула руку, чтобы погладить сжавшийся в комок лохматый бугор, но тот весь ощетинился и предупредительно издал шипящий звук. Варя разглядела тонкие полоски губ. На мордочке шерсть была намного короче. При шипении открывались и остренькие как толстые иглы небольшие зубы. Нос был мясистым, и с него ровно свисала и потряхивалась такая же коричневая шерсть. На маленьких коротких руках и ногах выглядывали по четыре пальца с твердыми черными коготками. Варя отдернула руку. Она по-прежнему, пыталась узнать от него что нибудь.

– Не бойся. Я не обижу тебя. Ты живёшь здесь?

От спокойного и ласкового тона, существо немного расслабилось.

– Меня зовут Варя. А тебя как зовут?

– Варь, ты с кем разговариваешь? – спросила Катя, глядя как подруга, разговаривает с пустым углом печи.

– Кать, сядь пожалуйста тихо куда-нибудь, и помолчи. А то, оно боится нас. Сядь, потом всё объясню.

– Ладно, – махнула Катя рукой и поплелась на ближайший табурет, что стоял возле кухонного стола. Взяв со стола булочку и медленно жуя её, она с любопытством следила за подругой.

– Давай поговорим, – умоляла Варя существо. – Я же вижу, ты всё понимаешь. Я не сделаю тебе больно. Можно погладить тебя?

Существо молчало. Но теперь его глаза стали мягче, и жалобно смотрели на Варю. Она опять протянула к нему руку. Теперь шипения не было. Шерсть была теплой и мягкой. Существо стало урчать, как кошка.

– Вот и молодец, – похвалила его Варька. – Ты, наверное, их домовой? – спросила она.

– Кто? – прошептала Катька и тут же заткнула рот булочкой.

Существо встрепенулось и закивало.

– Ты знаешь, что случилось с хозяйкой?

Оно закивало снова.

– Она поправится?

Оно соскочило, и стало хаотически бегать по кухне. Затем опять шлёпнулось в угол. И тут из него клакочащими звуками пошли слова.

– Я грел её ноги. Я грел ноги, – оправдываясь визжал он. – Духи. Дом стоит на дороге. По ней проходят духи. Она будет болеть. Умрёт. Надо уходить. Хозяин умер, хозяйка умрёт, – и замолчал.

– Твой отец умер в этом доме? – спросила она Катю.

Та даже подскочила от неожиданного вопроса.

– Да, в этом. Два года назад. Только и успел здесь три месяца пожить, как дом у Рыбакова купили. А что? Варь, я боюсь.

– Ничего. Ладно, извини.

Она ещё раз ласково погладила существо, поблагодарив за помощь.

– Пойдем, посмотрим твою маму, – обратилась она к Кате.

Мать тихо лежала, иногда от чего-то вздрагивая.

– Кать теперь слушай…

Варька, рассказала всё, что видела и слышала.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я с ума сошла? – спросила она напоследок Катю.

– Нет, не думаю. Правда Варь, как переехали в этот дом, чуть раньше, чем вы в свой, так и началось.

– Что началось?

– Да что. Отец считай сразу слёг и умер. Врачи написали сердце, на самом деле все удивлялись, мужик-то здоровый, рослый. Мать стала болеть часто. Я так вообще по ночам ору.

– Кошмары?

– Ну, да. Да и вообще, как-то здесь…

– Вы срочно должны уехать из этого дома. Куда вот только? Надо быстро, пока не поздно.

– К бабушке! – радостно сообразила Катя.

– Конечно к твоей бабушке. Баб Кати. Это всего лишь соседняя улица.

– Что же с домом станет?

– Не знаю. Пусть стоит. Продавать с таким-то горем нельзя. Ломать? И за это ещё могут наказать духи. А может, и нет. Очистить может только огонь, но сжечь свой дом, это уже будет походить на безумие. Вобщем не знаю я. Катюш, съезжайте сегодня же, а то теть Лена не дай Бог… Мы с Лешкой поможем.

– Спасибо, подруга. А если бабушка не поверит?

– Она у вас старенькая, поверит. Тёть Лена сама у неё на ноги встанет. Беги, подготовь её, только с выражениями аккуратней, старый всё-таки человек.

Вечером Варя с Катей грузили вещи в небольшой грузовичок Алексея. Мать Кати они уже перевезли. Соседи, высунувшись, кто откуда, молча наблюдали погрузку. Мимо шел сосед дядька Василий, поравнявшись с машиной, он спросил ехидно:

– Катерина, вы чего съезжаете? Дом-то продавать будете? А то бы, я купил.

Не любили его все соседи за высокомерный нрав, – Катька была в их числе.

– Обязательно. Вся улица будет только рада, что вы его купите, – ответила она.

– Как хорошо, что завтра выходной, – сказала Кате, Варя. – Домового пойду позову, с собой надо взять, а то обидится. С бабушкиным, думаю подружатся.

Не успела она это сказать, как лохматый комок плюхнулся в груду вещей.

***

Утром Варька проснулась от разговора на кухне. По голосу определила, что говорит Катина мама. Она поспешила туда.

– Здрасте, тёть Лен! Вы уже ходите? – удивилась Варя.

– Здравствуй, дочка! Вот пришла поблагодарить тебя. Проснулась ночью, не пойму, где я. Мать сидит, меня сторожит. Встала, моя Катюшка да рассказала мне обо всем. Я-то, вот чего тебе хочу сказать, когда болела, в бреду-то видела лохматого того. Думала с ума схожу. А оказывается, правда он был. Так ведь Варя?

Варька, молча улыбалась, и кивала головой.

– Существ там всяких видела невиданных, – продолжала тётя Лена. – Прямо сквозь стену шли, ползли. Жуть. Думала в ад уже попала.

– А, как себя сейчас чувствуете? – спросила её Варя.

– Как на свет заново народилась. Так хорошо. Жить хочется. Давно у меня такого не было. Спасибо тебе, а то и я бы представилась в этом доме, а там и Катька… Не приведи Господь, – перекрестилась тетя Лена.

– Вер, а помнишь там семья Рыбакова жила до нас? – продолжала она. – Так ведь тоже мужик помер, как и мой Павел. И девка у них от эпилепсии умерла, прямо во дворе упала весной лицом в лужу, и захлебнулась в приступе. Свят, свят, – опять перекрестилась она.

– Надо бы брату сказать чтобы дом разобрал, чтобы он людей больше не губил, – добавила тётя Лена после затянувшейся паузы.

– Брат может заболеть, если духи заденут. Но жить в нем действительно никто не будет, – вдруг выпалила Варька. – Пойду на завалинке посижу. На солнышке погреюсь, – добавила она и вышла.

– Привет, Варюха! Как дела? Как мать, отец?

Мимо шёл, возвращаясь с охоты, хороший знакомый отца, дядя Коля. На поясе у него висело три утки: касатая, гагара и чирок.

– С удачной охотой вас дядь Коль, – улыбаясь ему и солнышку сказала Варя.

– Да, не шибко-то удачная. Вчера вон, пять штук добыл, – похвалился, он ей.

Варьку, что-то смутило в его добыче. Она встала, и направилась к нему.

– Дядь Коль, подождите. Эту утку есть нельзя, – и она ткнула пальцем в гагару.

– Отчего же? У меня Нинка, ух как вкусно запекает гагару, пальчики оближешь.

– Да, я ела. Мама тоже их вкусно готовит. Но вы на меня не обижайтесь. Я не против гагар, сама их люблю, просто вижу, что эта утка вся в червях. Как будто она уже не свежая. Заболеете дядь Коля. Не ешьте её. Оставьте за дорогой, может вороны склюют.

– Чудная, ты Варька, стала. Я же её, только что подбил, пять патронов выпустил. Ну нет, от уточки не откажусь, уж извини. За один присест три осилю запросто.

– Дядь Коль, – протянула беспомощно Варька в след уходящему односельчанину. – Ладно, – махнула она рукой. – Даст Бог, пронесёт. Мужик здоровый вроде.

Вечером и правда дядя Коля заболел, притом так сильно, что к ним прибежала его жена, и с порога стала орать:

– Ну, Верка, твоя Варька ведьма! Попортила зараза моего мужика. Поел утки-то и слег, даже в туалет подняться не может, глаза все гнилью заволокло. А ну, зови её сюда.

– Ну чего ты орёшь, как малохольная, – говорила ей, мать Вари. – Не могла Варя плохое сделать человеку, дитё она совсем.

– Я же говорила ему, не ешь её, – оправдывалась Варька. – Тёть Нин, да не виновата я. Утка уже не хорошая была. Сказала же…

– А ну, пойдем к нам. Как напортила, так и снимай всё, – не унималась тётка. – Сгубила мужика, кто теперь мне делать в доме всё будет?

– Хорошо, пойдёмте, – спокойно сказала Варя.

– Я с вами, – засуетилась мать Вари.

– Хотя и идти-то не надо. В доме и вылечат, – продолжала говорить Варька.

– Чаво? Кто его лечить-то в выходной день будет, я что ли? – возмущалась тётка Нина.

– Котик ваш. Жалко его только.

– Чего мелешь-то, иди говорю! И ты Верка, поди погляди, до чего мужика довели.

Они зашли в комнату, где лежал дядя Коля.

– Ну, зачем, Нина, зачем ты людей тревожишь. Зря рассказал все тебе. Вер, прости ты меня и её. Совсем сбрендила баба. Варька, это я ей рассказал всё. А она к вам побежала. Прости Христа ради, – тяжело говорил дядя Коля.

– Ничего дядь Коль, всё нормально.

– Давай, убирай порчу девка, – не унималась грозная тётя Нина.

И тут в комнату вбежал котик. Он стал бойко прыгать и играть со шторой. Все оглянулись на Варьку. Та, грустно наблюдала за ним. Затем котёнок прыгнул на кровать больного. Прошелся по краю вдоль туловища дяди Коли, и лёг на ноги. Все молча наблюдали. Прошло минут десять, он спрыгнул. Добежал до стоящего в коридоре трюмо, постоял маленько, и неровным шагом стал медленно идти вперёд. Из комнаты всем было видно, как глаза котика заслезились и выпучились, покрываясь слоем гноя. Он сделал ещё несколько шагов и стал западать на бок, а потом и вовсе упал, дернулся и перестал шевелиться. Все ахнули. Когда повернулись к Николаю он сидел и, выгнувшись смотрел всё собственными глазами.

– Чего это? – спросил он.

– Пойдем, – потянув за рукав мать, сказала Варя.

– Ой, Варька, не обижайся на нас. На меня дуру старую, – причитала тетя Нина. – В толк не возьму, да откуда же ты всё знаешь-то?

– Не знаю. Вижу, – пожала плечами Варька. – Котика похороните, да поблагодарите его за спасение, и у Бога прощение попросите.

Всю ночь Варьку мучили необычные сны. Ей снились какие-то люди. Но почему-то живущие не в её мире, а в своём, но на той же самой земле, что и она. Одеты они были в стального цвета блестящие комбинезоны. На головах крепко прижаты шапочки того же цвета, а лица закрывали маски с продолговатыми отверстиями. Глаза закрывала прозрачная изогнутая пластина. Варька же сидела в удобном кресле, которое само корректировалось под фигуру. Руки и ноги пристёгнуты к подставкам мягкими ремнями, на которых мигая, светились по две-три точки. На голове у неё был одет мягкий обруч, на котором, таких же мигающих точек, было множество. Перед ней сидел один из тех людей и внимательно изучал монитор, считывая заданную им программу.

– У параллельных заблокированы эти зоны мозга. Почему? Уже много человек мы просмотрели в своей передвижной лаборатории, и всё одно и тоже, – говорил он, смотря на бегающие картинки.

– Что ж, ей повезло, – сказал другой. – Подарим девочке зрение. Разблокировать и усилить эти зоны, а те оставить как есть.

– Может не стоит? – спросил другой.

– Из тысячи обследованных разблокировали двум, после наблюдения жизненный тонус людей, общающихся с ними, повысился. Считывание мы провели. Данные записаны. Осталось просмотреть все возрастные категории людей. Произвести сравнение. Просчитать будущее земли, исходя из полученных данных. И составить отчет для Правления.