Текст книги "Не зачёркнуто Памятью"

Светлана Зарубина
Не зачёркнуто Памятью

© С. Зарубина, 2020

© Интернациональный Союз писателей, 2020

* * *

Зарубина Светлана Александровна, родилась в г. Юрга Кемеровской области. Педагог, в настоящее время – пенсионерка.

Первые работы о пеших экспедициях по сибирской земле и рассказы об истории становления и развития города появились в местной прессе в 1998 году.

В 2005 году за работу «Между адом… и адом» получила медаль Союза славянских журналистов «Сыны Отечества».

В 2006 году в сборнике материалов научно-практической конференции «Евреи в Сибири» вышла статья об истории польской еврейской семьи 1939-1942 гг.

В 2008 году награждена медалью Януша Корчака за работу «Над Бабьим Яром…».

Между адом и… адом

Человечество собирается завершить тысячелетнюю историю и начать новую – первую человеческую главу. Приятное это чувство – осознавать, что в это развитие и ты внес свою, хотя бы крошечную долю. Смерть – явление естественное: все, что живет, должно умереть, но кто отдает свою жизнь за наше дело, в подвиг превращает он свою смерть.

Мартин Швантес, казнен в феврале 1945 года в застенках Заксенхаузена…

Введение

Эту работу я начала еще в 2005 году в сотрудничестве с детьми и педагогами разных общеобразовательных школ Юрги, а впоследствии к нашей работе присоединились сотрудники одной из городских библиотек города.

Основными участниками этой тяжелой, но очень нужной работы стали ребята тогда еще 5-го «Б» класса школы, где училась моя дочка.

Под руководством классного руководителя Григорьевой Л. А. и в содружестве с ребятами и взрослыми из других школ и детской городской библиотеки № 6 мы собрали богатейший материал одной из самых страшных страничек истории нашего государства.

«Между адом и… адом» – это наше преклонение перед мужеством и героизмом, страданиями и стремлением к жизни, восторг и восхищение людьми, которые поведали нам свои истории жизни.

За 2 года нами была сделана большая работа. Из небытия прошлого были возвращены десятки имен, фамилий, фактов и документов. Но мы решили раздвинуть границы познаний об истории строительства концлагерей и о жизни в них наших героев. Нам стало интересно: где та история жизни и смерти, радости и скорби, что стало с людьми, которые прошли все ужасы фашистских застенков, как отразилась история нашей страны на судьбе этих людей? На эти и многие другие вопросы мы попытались ответить в своей первой работе «Возрожденные из пепла…».

Наши встречи с героями повествования были разными: одних мы заставали дома, других искали на работе, третьих… а третьи – предпочли не общаться с нами. Тяжел груз прожитого, и не их вина, что так все сложилось. Жизнь – удивительная вещь, и поэтому кому, как не им, прошедшим невероятные муки и страдания, знать и понимать это.

Конечно же, на первоначальном этапе работы к нашему желанию восстановить историю жизни в плену бывших малолетних узников, проживающих в настоящее время в нашем городе, отнеслись с недоверием. Но постепенно наши собеседники становились союзниками и помощниками и с огромным удовольствием помогали нам собирать и обрабатывать материалы, несмотря на тяжесть воспоминаний и возраст, многим из них уже ближе к 80.

Наша работа повествует о стремлении к жизни, и мы считаем, что не зря решили продолжить эту тему, потому что наше сегодняшнее – это их прошлое, и эта тема еще долгие годы будет актуальна, своевременна и необходима. Скорее всего, прошло то время, когда подлинную историю своего государства, своего города, своей семьи было стыдно знать. В настоящее время стыдно не знать этого, и поэтому познание своего прошлого, а это, прежде всего, жизнь наших бабушек, дедушек, мам и пап, дает возможность оценить преемственность поколений, это во-первых. Во-вторых, а это покажет время. Поживем, увидим.

Знакомясь с историческим прошлым и нынешними днями наших героев, мы еще раз убедились, как важно место личности в истории, насколько хрупка и нежна человеческая жизнь, насколько интересны и неповторимы жизненные пути каждого отдельно взятого человека. А сколько утрачено документов, имен, фамилий, дат? Многое из утраченного дало бы возможность более точно воспроизвести ту действительность, в которой жили десятки сотен людей, а о многом мы бы знали не понаслышке и имели бы возможность более реально оценивать происшедшее.

Вступление

9 мая 2005 года наша страна отметила 60-летний юбилей Великой Победы. Это был праздник всего народа, независимо от места проживания, возраста и национальности.

За 3 года, 10 месяцев и еще 18 дней война унесла 26 миллионов 452 тысячи жизней. Это официальная цифра погибших на фронтах. А кто посчитал жизни штрафбатников, замученных и заживо закопанных, сожженных и растерзанных собаками в многочисленных фашистских лагерях смерти и гетто Варшавы и Люблино? А кто посчитал мученические смерти младенцев? Ведь, как известно, эти смерти не считали ни фашисты, ни советские руководители.

«Из одного металла льют медь за подвиг и медаль за труд…» Все ли здесь так и на самом деле? Это рассказ о совсем неприметных людях, которые живут рядом с нами. О них мы ничего не знаем. А у каждого из них за спиной – немыслимые испытания, о которых они предпочитают молчать и не считают это подвигом. Как, какой меркой оценить жизнь? И как можно понять то, что после кошмаpa фашистских концлагерей они, уцелевшие и выжившие, оказались в кошмаре советских чисток и ссылок?

Эта повесть написана совместно с членами детского эколого-краеведческого объединения «Ласточка» муниципального учреждения дополнительного образования г. Юрги «Станция юных туристов», учащимися 2-й и 10-й школ совместно с педагогами школы № 10 и работниками детской городской библиотеки-филиала № 6. Мы попытались восстановить события тех лет на основе воспоминаний бывших малолетних узников концлагерей. Большинство из них были совсем крохами или родились в этих нечеловеческих условиях. Их 34, четверо с большим трудом согласились встретиться с нами. Четыре судьбы, четыре совершенно разных человека, но объединяет их одно: все они – дети – узники концлагерей. А пятого, Алексея Николаевича Тумаренко, уже нет в живых. Но остались документы – молчаливые свидетели тихого подвига простого человека. Они не имеют никаких высоких правительственных наград. Они всю жизнь, по приказу родителей, молчали и до сих пор молчат, боятся шевелить старое. И то, что они нам доверились и рассказали о самом сокровенном, сдерживая слезы, дает нам право говорить о том, что память – категория нравственная, и забывать об этом нельзя.

А может, уже пора вернуть им долги за их мученичество и мужество? И тогда, действительно, будет верна фраза «Из одного металла льют медаль за подвиг и медаль за труд…».

А я начинаю

Глава 1. Выбор

Мысль рассказать о бывших малолетних узниках фашистских концлагерей зародилась еще год назад, когда наша страна и многие страны мира праздновали 60-летие Великой Победы над фашистской Германией. В эти праздничные дни прошло множество встреч с бывшими участниками боев и тружениками тыла, но за всеми этими праздничными мероприятиями и чествованиями ветеранов как-то незаметными остались те, кто не по своей воле оказался на временно оккупированной территории, был угнан в Германию в трудовую армию или прошел все ужасы фашистских застенков и остался жив.

Оказалось, что не только в нашем небольшом провинциальном городке, где, кажется, все обо всем и обо всех знают, но и на огромной территории России наши сверстники и взрослые люди практически ничего не ведают об одной из страшнейших страничек истории нашего государства. В течение многих лет это было белым пятном, да и сама историческая память о Второй мировой войне, о преступлениях нацистов с каждым новым поколением отодвигается все дальше и дальше, заслоняется более близкими и, казалось бы, более важными и значимыми событиями.

В последнее время все чаще можно слышать, что война уже давным-давно закончилась и уже хватит воевать и говорить об этом, что есть более важные дела и проблемы. Да об этом не только говорить, кричать надо! Загляните в глаза этих людей. Сколько там боли, немого крика, ведь на их глазах терзали и убивали дорогих и близких людей, а память о том кошмаре жива в их сердцах до сих пор.

Даже спустя 60 лет мы не можем дать ответ на вопрос: за что? Чем дальше уходят от нас события тех лет, тем острее возникает потребность ответить на него… Десятки, сотни тысяч согнанных за колючую проволоку, а потом – расстрелянных, растерзанных собаками и людьми, сожженных в печах крематориев, заживо закопанных в землю… Что же двигало убийцами: страх, ненависть, жадность или же?.. Или же?! Наступило время рассказать об этом.

Освенцим, Маутхаузен, Дахау… Целая индустрия смерти, которая не поддается осмыслению, и поэтому, продолжая тему «Возрожденные из пепла…», мы хотим сегодня рассказать страшную правду лишь о нескольких фашистских застенках, об их истории и о том, с какой целью они строились и сколько человек погибло, было казнено, умерло от побоев, непомерного труда и голода за время их существования.

Мы никак не хотим повергнуть вас всех в ужас от услышанного и увиденного. Цель нашего повествования – рассказать о том, как человеческий ум мог придумать то, что невозможно воспринимать без содрогания и ужаса. А еще показать рисунки, сделанные разными художниками в разное время в разных концлагерях. Сохранились они только благодаря мужеству и стойкости многих и многих людей.

Глава 2. Восставшие из пепла

Летом 1936 года гитлеровцы начали строить концлагерь Заксенхаузен. После завершения строительства здесь предполагалось разместить 10 000 узников, на самом же деле число узников доходило до 60 000. Первыми сюда были доставлены 500 узников из Болотного лагеря Эстервеген. Затем последовали транспорты из Лихтенбурга и Заксенбурга.

Заксенхаузен был школой и центром концлагерной системы. Здесь проходили подготовку эсесовские фюреры и младшие фюреры, занимавшие затем должности комендантов, лагерфюреров, рапортфюреров и блокфюреров в двух тысячах концентрационных лагерей, покрывавших, как паутина, всю Германию и оккупированную фашистами часть Европы. Школа террора создала в концлагере Заксенхаузен атмосферу убийств и смерти.

В Заксенхаузене фашисты опробовали на узниках новые образцы химических и бризантных гранат, новый газ, отравленные пули, средства против сыпного тифа, туберкулеза и эпидемической желтухи. Для этого узников в большинстве случаев заражали микробами этих болезней.

А вот что рассказала нам Лидия Потаповна Автономова. Совсем крошечной она попала вместе с мамой, старшими братом и сестрой за колючую проволоку и прошла все ужасы детского лагеря под городом Бург.

Жили мы под Ленинградом, на станции Володарка, это в 40 км от города. Семья наша была большая: папа, мама и шестеро детей. Я родилась в феврале 1941 года, а спустя три месяца началась война. Папа ушел на фронт, а мама осталась с нами.

Мы оказались на временно оккупированной территории. Начался голод. А в 1943 году в октябре, нас погнали пешком в Германию. Шла мама с нами, с шестерыми. Старшей – одиннадцать, а мне, вот, последней, чуть больше двух. Четверо из детей дошли. Один умер от голода в дороге, второй пропал. Гнали нас через Псков, Гдов до Бурга, там был лагерь. Нас, малышей, отобрали у родителей и поместили в бараки. Кровь у нас брали для раненых фашистских солдат. Мама со старшенькими работала на хлебопекарне, и искали нас, но никто не знал, где мы, живы ли. Как-то удалось узнать, что есть бараки и оттуда слышен детский плач, и наши мамы во время работы жестами друг другу передавали эту новость. Матери пошли туда, потребовали нас показать. Сначала нас не показывали, потом нас показали в маленькое оконце, завернутыми в одеяло. Мамы потребовали нас развернуть. Крик стоял! Отдали нас матерям больными и парализованными. У меня полностью была парализована вся правая сторона, но со временем это отошло, но нога так и до сих пор не двигается.

Голодные, холодные, на пинках, на тычках, плен есть плен. Многие умирали от голода, а нам «повезло»: четверо работали, тем и кормились. Старшие всем делились с младшими, так и осталось с тех пор – заботиться о ближнем.

Выжили! В 1945 году нас освободили, и мы вернулись домой, на пепелище. Папа погиб на фронте, мама всю жизнь так и ждала его, не верила в то, что его больше нет, любила сильно.

Я передвигалась на четвереньках, мама тоже сильно болела. Денег дома не было, а мне требовались витамины и усиленное питание. Часто врачи меня укладывали в гипс, но мне не становилось лучше.

В 1956 году меня в очередной раз привезли на осмотр к профессору, который пообещал поставить меня на ноги. Сделали три операции, и я встала.

До 1961 года я ходила с протезом, это был такой специальный аппарат от самого бедра, а мне уже был 21 год. Платья носить я не могла, постоянно ходила в широких шароварах, как говорится: и детства не было, и юность без радости пролетела.

Алексей Николаевич Тумаренко, бывший узник одного из концлагерей, попавший туда после кровопролитных боев и окружения в самом начале войны. Его воспоминания еще раз говорят о том кошмаре, через который пришлось пройти всем пленникам фашистских застенков.

Родился я в 1912 году марте месяце в деревне Березовка Болотнинского района Новосибирской области в семье крестьянина-бедняка.

В ноябре месяце 1939 года был призван на действительную службу в ряды Советской армии, где прослужил до 1945 года.

Служа в Советской армии, я занимал должность зам. политрука штабной батареи 309-го артиллерийского полка 140-й дивизии. В августе 1941 года во время тяжелых, кровопролитных боев мы попали в окружение в местечке Подвысокое Винницкой области. Пытались несколько раз прорваться к своим, но каждый раз – безуспешно. На наших глазах гибли наши боевые товарищи. Фашисты тоже несли большие потери. Иногда дело доходило до рукопашной. Превосходящими в несколько раз силами фашистам удалось полностью окружить нас и взять в плен. Я попал в немецкий лагерь города Умань Черкасской области. Каждый день был под страхом смерти, издевательств, голода, изнуренные люди, стоны раненых, трупы умерших, их ведь никто не убирал, это очень тяготило всех, кто еще мог двигаться. Меня спасла случайная встреча с женой сослуживца по полку – Евдокией Васильевой. В первые месяцы войны местные жители довольно часто приходили к колючей проволоке в надежде найти своих или вырвать кого-нибудь из фашистских застенков. Первое время фашисты охотно за золото и большие деньги отдавали пленников. Евдокия Васильева назвала меня своим родным братом, и, таким образом, я оказался на свободе на временно оккупированной территории. Фронт был уже далеко, и я, скрыв свое прошлое, устроился на работу агрономом в городе Гайсин, где проработал до 1944 года.

С приближением Советской армии фашисты начали угонять мирных жителей на принудительные работы в Германию. Та же участь грозила мне и моим товарищам. Не дожидаясь этого, я вместе с несколькими жителями Гайсина ушел в лес, где мы дождались прихода Советской армии. После освобождения города я сразу же пришел в военкомат, оттуда был направлен в 159-й Днестровский УР, где принял присягу, получил звание сержанта и пошел в бой. 27 августа 1944 года был тяжело ранен, по возвращении из госпиталя был признан инвалидом II группы и выехал на родину в г. Болотное Новосибирской области.

Страшны испытания, выпавшие на долю узников лагеря Заксенхаузен. Одно из «исследовательских учреждений» протянуло вокруг плаца проверок «трассу для испытания обуви» с девятью различными настилами. На ней фашисты испытывали новые «эрзац-подошвы». Примерно 150 узников должны были ежедневно проходить около 40 километров по настилу из бетона, грубого и мелкого шлака, щебня, гравия, песка, гальки и т. п. Пробежка на длинные дистанции и другие издевательства превращали ходьбу в невыносимые страдания.

Для того чтобы вынудить узников давать показания, отряд гестаповцев особого назначения выдумал в 1944 году гнуснейшую пытку: узникам было приказано ходить и бегать в ботинках, размер которых был на два номера меньше. Чтобы усилить страдания, узникам привязывали на спину наполненные песком мешки весом в 20 килограмм.

Быстрое наступление Советской армии помешало намерению убить всех узников в Заксенхаузене. Поэтому был отдан приказ: перебросить узников на побережье Балтийского моря, погрузить на суда и потопить их. Ранним утром 21 апреля 1945 года узники начали свой марш смерти. Более 30 000 мужчин и молодых людей, распределенных на маршевые колонны по 500 человек каждая, тянулись по дорогам Бранденбурга и Мекленбурга. Лишения на марше и голод требовали ежедневно тяжелых жертв. Тот, кто от усталости валился с ног, подвергался немедленному расстрелу. Лес у местечка Белов в Мекленбурге стал кладбищем для нескольких сотен узников. Но час освобождения был уже близок. В начале мая 1945 года быстро продвигающиеся вперед танковые части Советской армии освободили марширующие колонны узников на дорогах Мекленбурга. В лагере осталось приблизительно 3 000 больных, в том числе 1 400 женщин.

Освенцим – концентрационный лагерь истребления в верхней Силезии (Польша), построенный в 55 километрах от Кракова. Был основан как концлагерь в 1940 году. В 1942 году стал лагерем истребления. За время существования лагеря там было уничтожено свыше 4 миллионов человек. На территории Советского Союза в период Великой Отечественной войны в советских лагерях военнопленных находилось, по предварительным подсчетам, 4 125 982 человек. Сравнению не подлежит.

Из материалов Нюрнбергского процесса: Освенцим. В лагере были организованы специальные больницы, хирургические блоки и лаборатории. Немецкие профессора и врачи производили в них массовые эксперименты над совершенно здоровыми мужчинами, женщинами и детьми.

Из заключенных Освенцимского лагеря также изготавливались анатомические пособия. В 1943 году лагерное начальство передало Анатомическому институту в Страсбурге 115 специально обработанных заключенных с целью пополнения коллекции этого института.

По технической организованности, массовости и жестокости Освенцимский лагерь оставил далеко позади все немецкие лагеря смерти. На его территории имелось 35 специальных складов для вещей и одежды, из которых 29 немцы перед своим отступлением сожгли вместе с находившимися там вещами. В оставшихся 6 складских помещениях было обнаружено 348 820 комплектов верхней и нижней мужской одежды, 836 255 комплектов верхней и нижней женской одежды, 13 964 штуки ковров, а также большое количество детской одежды: рубашки, распашонки, штанишки, пальто, шапочки… На кожевенном заводе Освенцимского лагеря обнаружено 293 тюка запакованных женских волос, общим весом 7 тысяч килограммов. Экспертная комиссия установила, что волосы срезаны со 140 тысяч женщин.

Среди узников этого страшнейшего лагеря были и наши земляки. Среди них – Е. М. Мухина, совсем недавно она ушла из жизни, Н. П. Автономов, который после Освенцима оказался в Бухенвальде и остался в живых только чудом.

А вот что нам поведал Родзевич Павел Михайлович, бывший узник детского лагеря под городом Линс.

Я родился в 1942 году в Киевской области. В июле 1942 года нашу семью перегнали в Линс, где мы до освобождения, это 1945 год, находились в трудовом лагере. Я вместе с сестренкой, ей было всего 2,5 годика, находился в детском лагере, а маму купил фабрикант, это и спасло нас. Мы находились за колючей проволокой, а мама целыми днями работала, а вечером она подбиралась к детскому лагерю, подзывала сестренку и передавала ей капустные листья. Вот этим и кормились. До нас здесь девчата были, старшие. Их прятали, друг другу передавали, чтобы немцы девочек не погубили. Староста об этом знал, но молчал. В детском лагере в основном детдомовцы из Киева были. К концу их почти совсем не осталось. Старшие говорили, что детей забирают, чтобы кровь брать. Дети после этого не возвращались.

Освободили нас в 1945 году. И сразу же загрузили в эшелоны и повезли в Сибирь, в Абагурский лагерь. Сгрузили и оставили на улице под колючей проволокой. До 1946 года шла чистка. Проверяли, потому что все, кто был на территории Германии в концлагерях или трудовых, считались предателями. Потом выдали справку, мы получили документы и уехали в Новокузнецк. Мама пошла работать на пимокатную фабрику пимокатом. Моя мама – замечательный человек! В 8 лет осталась без родителей: отец погиб, а мать пропала, как ушла искать отца, так больше и не вернулась. В 16 лет вышла замуж. Когда началась война, у нее уже было двое детей. Чтобы нас не трогали после чистки, мама перевела нас на фамилию отца – Булах, а нам строго-настрого запретила говорить, что мы были в лагере. Мы молчали, боялись, да и сейчас не говорим об этом.

В Юргу приехали в 1951 году. Я пошел в школу № 6, это было на первом участке. Мне было уже 9 лет, но пребывание в лагере сказалось, поэтому я так поздно пошел в школу, закончил ее в 1959 году, был призван в армию, затем завод, работал в 27-м и 16-м цехах, а в 1992 году вышел на пенсию.

С весны 1942 года начался принудительный угон миллионов молодых людей на работу в Германию. Поскольку добровольная вербовка не дала желаемых результатов, нацисты применили варварские способы захвата людей. Кузьмина Надежда Ивановна, бывшая узница трудового лагеря под г. Эссен, при встрече так рассказывала нам об этом.