Текст книги "Боги с Родины. 2-я трилогия. 1-я часть 2-й книги. Ритмика"

Глава 7. Статья 105 УК РФ.

Хворост собрав, разжёг костёр, на небольшой поляне, – у утёса, почти, без травяного, нежного покрова. Утёс, цвета – зловещего, кроваво-грязного, под стать событиям, нёс энергетику – огромной тяжести.

Там вскоре, приземлился вертолёт. Забрали лишь Татьяну, она – была, как бы – живая, но впала в кому, от удара.

С ней, улетели сразу. Сказав, – такие, редко выживают, – два-три процента. Будем надеяться. Бывают исключения, но, очень редко.

Амбалы – были мёртвыми, – безжалостно убитыми, как врач, по рации, сказал – полиции.

Удары были, жёсткими, с их жизнью, – не сопоставимыми.

Артёма, сразу же, арестовали, аргументировав – превысил все пределы самообороны.

Ненужно было убивать, а нужно, – в органы их было сдать, ответил на вопрос, – за что? – майор милиции.

Там, осудили бы их, если бы нашли, что виноваты и, посадили бы, возможно. Докажет, кто, что шорты, трусики, сама, с себя сняла. Их не порвали. Майку, сами разорвали, ещё до инцидента.

А ты, всё испоганил, и преступил, Закона грани – не дал властям, раскрыть всю правду, и возвеличить, величество Закон – как норму государства, защиты личности, против преступности.

Возможно, даже, первый попытался, над девушкой той – надругаться, второй, – был ни причём. Он мог, бежать, спасать другого от убийцы и, был убит, как первый, хотя, я повторяю, был тот, не при делах.

Второй был – явно, невиновным.

Пытались убедить Артёма, – согласие, им письменное – добровольно дать – признание с повинной, что он преступник явный, – убийца молодёжи.

Старались, несколько часов. Не получалось. Довольно долго объясняли. – Убил двоих, – отягощение. С признанием, срок меньше.

А так, срок длительный – пообещали, за «Превышению пределов обороны, повлекшей смерть – двоих, несчастных, – статья 108 УК РФ».

– Готовься к шпонке на кичи, там, в изоляции от мира, – среди преступников, тебе быть – долго, пообещал майор, Артёма отправляя, в гадкий отстойник.

– Не зря, пословица в народе существует, – «не зарекайся от тюрьмы и от сумы», – Артём подумал, когда в наручниках, в отстойник, словно преступника опасного, везли.

Затем, отправят в карантин. Придётся, феню вспоминать, советы опытных сидельцев. Хотя, поможет это? Он понял, с предвзятостью был арестован и, вешают, несуществующее на него, словно, нашли преступника, раскрыли дело.

С феней, чуть проще – улица в посёлке, на ней, там часто говорят, слова жаргоном, определяя.

А правил всех, – понятий, практически, не знаю. Туда ведь, не готовился, заранее.

Корячится мне срок большой, как мент сказал. Да хрен с ним! – Виноват, не виноват.

Ведь, Таня в коме! Что может быть, страшнее, более!

– Его, как будто ожидали. Вмиг, наступила тишина. Из камеры, не слышно было вздоха, не то что, звука.

Он поздоровался – я вас приветствую – честной народ и, все, кто, рядом с ними.

В ответ услышал. Отчитайся.

– Рассказывай, как погоняло и, по какой статье? За что? Как жил на воле? Кем был, чем занимался?

– Нет, погоняла у меня. Я первоходка.

Статья 108 УК РФ, вторая часть.

Услышал, – собираются менять на часть вторую статьи 105 УК РФ. – Убийство, с отягощением.

– Двух лиц и более, забыл добавить. Не признают самозащиту, донёсся голос от угла. Так, попросил бы мусора, – за бабки, – статью не изменять.

– Для этого, есть адвокат. Со следаком, якшаться, за падло, мне было. Тот рисовал, что не было. Писака – хренов.

– Во! Как!

– Жил я по жизни, – ровно. Работал, кем придётся, прорабом и подсобником.

Свидетелем, в судах и в следствии, я не был, никогда. Заяв, не составлял, доносов, не подписывал.

Дело имею, небольшое, не знаю, подогреет? Но там, ещё не знают об аресте. Посмотрим. Нужно, написать. Скорей всего, после этапа, когда на зону или крытку, определят, их извещу, чтобы, подогревали.

– Шпонку твоя, возле параши. Другие заняты, пока. Освободится…, может быть, когда…

На, выпей чефирка, устал с дороги. – Ему протягивает кружку арестант, стоящий сбоку.

– А кто ты? Я представился.

Что если, ты хромаешь [9]? И, угощая, сватаешь, в свою компанию?

– Хромаю я – военный.

99
  [9] Хромает – опущенный (феня).


[Закрыть]

– Артём ответил, перебив, – благодарю; я лучше – стоя подожду.

– Не выдержишь.

– Что ж, ласты склею, но предложение, другим оставлю.

– Так! Ботаешь немного? – смеясь, спросил, сидящий мужичок, напротив входа.

Ты сам, откуда?

– Из Ростова. Родом я, – из Перми. Солым, Косинского района. Не местный, не из Крыма.

– Там лес валили мы, недалеко, – в Кордоне, другой услышал голос.

– Я, там не жил. Мать увезла – малого, в Ростов и в Калитву, в посёлок горняков, – Восточный. В нём, многие слова, в обычном разговоре, звучали из жаргона, отсюда, феню знаю я, немного.

– С рябятами, оттуда, – мы топтали зоны, ответил третий. Кто, друзья твои? Их, назови.

Артём назвал ребят, им уважаемых. Одни, играть учили в карты. Другие – драться и блефовать.

Среди тех, много зеков. Были, – рецидивисты. А также – гниды, петухи; – тех мало, вскорости сбегали из посёлка – после отсидки. Дурная слава, сразу же, за ними – приходила, их находила. Спокойно жить им, не давала.

– Ладно, проверим информацию. Бросай баул, шагай по форме.

– Кто смотрит, здесь, – за хатой? – спросил Артём, направившись по камере, на голос.

В углу увидел человека, в спортивном клифте [10], чёрном. На тумбочке стояла кружка с чаем.

1010
  [10] Клифт – костюм (феня)


[Закрыть]

– Кем собираешься, здесь стать? – спросил тот, добродушно.

– А кем, могу быть я, на зоне?

– Большой здесь выбор и, сам знаешь.

– Скорей всего, – надолго. Начну с ШИЗО [11], скорей всего.

1111
  [11] ШИЗО – штрафной изолятор для нарушителей. (феня)


[Закрыть]

– Там поломают.

А мне, один конец. Не лягу у параши.

– По очереди, будешь спать.

Моргнул он угловому и тот, к Артёму подойдя, на шпону показал.

– На пальму [12], не полезу.

1212
  [12] Пальма верхний ярус 2—3 этаж. (феня)


[Закрыть]

– ???

– Ворочаюсь я ночью, костей не соберёте. Не более – второго этажа!

– На третий, тебя не гоним. Иди – знакомиться с мужиками.

Курбан, Динара, Тансылу, Байрак, перепугались, когда Петров им сообщил, – по рации, живыми – девушка с Артёмом, оказались.

Но тот, их успокоил.

– Послал я отмороженных, двоих джигитов, будто – такси, те в лес их завезут и, жертвы вознесут – подземным силам, духу.

Вы девушке второй, скажите, – что ищут их – спасатели, милиция. Что той, наверно, лучше будет, скорей убраться, восвояси.

– Я той промыла голову, мозги и, убедила, – были у неё галлюцинации, Динара успокоила.

– Тем лучше. Если, останется, то, не надолго.

К ней молодёжь пристанет, приопустит, немного устрашая. Не выдержит и, убежит из Крыма, – быстро, пятки засверкают.

Динаре Клеопатра, отвечала. Я подожду немного – результата. Возможно, их найдут – живыми и, станет всё, нормальным. Уедем вместе.

Приехали мы, ненадолго. Пойдут вопросы, разговоры, если одна приеду, – раньше.

Поздно, в дом у дороги, проникли гости, в окна открытые, для воздуха, прохладного.

Встреч, Клеопатра не планировала ночью, тем более, в постели.

Когда, приблизились к ней обнажённой, она не слышала.

Проснувшись, испугалась, – почувствовала, – держат, за руки – насильники, а третий, член вводил, в промежность.

Девушка, громко закричала.

Подушкой, рот закрыли.

Она сопротивлялась. Но сил ей, не хватало. Дышать, подушка не давала. Немного извивалась, будто – подмахивала.

Курбан, к окну, прижавшись, закричал:

– Сейчас же прекратите! В милицию вас сдам!

Не состоявшие насильники, сбежали сразу, а Клеопатра плакала. Она, так сильно испугалась, ведь под подушкой, чуть не задохнулась. Могли ведь, задушить! – Какие гады, сволочи. – Лишь бы оттрахать и убить!

Нет, ни культуры, ни воспитания!

– Я говорил вам, попугать, а не пытаться изнасиловать! – Курбан ругался.

Вдруг, девушка заявит? Тогда, менты её оставят здесь. Нам, этого – не надо.

Нужно, чтобы быстрей, отсюда – убежала.

– Так мы её, не тронули, а просто, попугали.

Нудистки, все, считаю – проститутки, сказал, из тройки – старший.

И, тронули бы, не убыло. Не стала бы писать, та тёлка – заявление. Возможно, показалось, – она меня хотела.

А вдруг? Бывают исключения.

Наутро, дом замкнула Клеопатра, ключи Курбану отдала, его благодарила – сильно, что спас её и, попросила, – дать телеграмму, как появится, любая – информация, о Тане. Даже, плохая.

Сев на автобус, в ужасе уехала, от отдыха такого и, приключений нехороших. Лишь день была на море, познала – много горя. Скорей всего – подругу потеряла, в пещере привалило.

– Хоть бы живой осталась, шептала, как молитву, просьбу к святым и Господу.

Как и хотели, – Петров, Курбан и далее, уехала свидетель и, информация пришла, – другая, нехорошая, – убитыми нашли, джигитов. Дела – Артёма.

Артёма повязали, как – попросил Петров, – за смерть джигитов – отомстили. Пообещали, – максимальный срок впаять и, пока здесь, в Крыму, не на этапе, здоровье, сильно подорвать, чтобы – недолго мучился, – выплёвывая органы, – опущенные и отбитые.

Девчушка в коме. И информации по ней, немного.

Врачи сказали, – вряд ли, вскоре, та, поднимется.

Возможно, даже – никогда.

Если придёт в себя, то, сразу сообщат, но это – меньше двух процентов.

Её не будут – держать долго. Прибор для лёгких – вентиляции, обходится – недёшево и, здесь, особо говорить, не нужно. тем более, не местная она, – туристка из Ростова. Нам, ненужна – в больнице. Забота, – неблагодарная.

Смотрящий, передал Артёму, чтобы тот подошёл.

Тот, выполнил команду.

– Ну как, освоился?

– Трудно, признаюсь, честно, Артём ответил, кося под просточка. Похоже всё, как и на улице, только сложней, намного.

– Не нравятся понятия?

– Я так, не говорил. Привыкну, обтешусь. Везде, свои порядки.

– Смотрю, играешь в нарды. Играешь, хорошо?

– Не очень, Артём соврал. Умею, в них играть, немного. И то, лишь в длинную. Короткую, пока не понимаю. Со временем, наверно, научусь

Он никому не говорил, что в них, давно играет. Может играть, – не думая. Ходить, как камни бросил, сразу.

Он знал, – подставить могут. Зары подточенные под бросок, и со смещённым центром тяжести, подделывают. Так, здесь, неопытных и дурачков, для хохмы, опускают. Уже, при нём, сломали пацана. – Играть, предложено тому, так просто, не под интерес, а выиграл и, закричал – (подлец), я выиграл для общака, – 15 пачек сигарет.

Пацан тот, начал уверять, что не играл, под интерес, а тот накинулся. – Я что, соврал?

Рядом сидел, такой же, – негодяй. Он подтвердил, – да точно, Васька проиграл.

Дали тому два дня. Он начал занимать, искать, где сигареты взять. Никто, не дал, ни денег, ни сигарет, и сделали из пацана, Васька опущенного.

После отбоя, вызвали и, в душевую отвели, где спрашивали, за сигареты.

Наутро, объявил дежурный камеры, – сегодня банный день, и, Васька – пидар, точнее – пидараска.

Артём, сжал зубы. Но чем, ему помочь. На хате, всё сложилось. Такие, – лишние здесь – Васька, он, другие пацаны. Нельзя быть беззаботным и доверчивым, в тюрьме, на зоне, с уголовным миром.

Недавно, перепутав кипятильник, мужик взял, думал – с общака – чай заварить, тот оказался – собственность опущенных, узнав, пошёл к ним – в угол, жить, склонивши голову.

В душе, купающийся рядом зек, Артёма попросил, – возьми у Коня мыло, мне передай.

– Возьмёшь, сам, – рядом, Артём ответил.

Конь мыло стал давать Артёму, но тот не взял. Мыло упало.

– Ты виноват! Из-за тебя! У ну-ка поднимай! – Конь закричал.

Зек и другие, поддержали.

– Сам уронил, сам поднимай, Артём ответил и, ушёл из душа. Его пытались задержать, но оказались на полу, двое тщедушных.

– Ша! Кипиша не будет, строго сказал старик, негромко. Раз не поднял, останешься, без мыла.

Артём дрожал от злости. Понял, всё продолжаются наезды. Нужно воспринять это, – само собой, как разумеющееся. На этом, не закончатся.

Видя, что соглашается, сыграть Артём, с соседом в нарды, пытались затянуть, под интерес. Однажды предложили, – сыграть, на просто так. Ответил, под интерес, на просто так, – неинтересно. Играть не буду, никогда!

Шулер – игрок, любого вывернет и разведёт, надежд, другому, не оставит.

Считают пусть меня они, лишь – начинающим, так я, не попаду в просак и, под подставу, решил Артём – косить под простака, везде, среди подобных, – осуждённых, не осужденных.

– Заканчивают следствие, скоро осудят, предупредил Артёма, смотря строго, в глаза, смотрящий, словно, искал в них, подтверждение – лоха.

Дальше этап, на крытку или зону, смотря, что выберет судья, по приговору.

– Благодарю, за информацию. Я это понимаю. Перевернули с ног на голову.

– За девушку, ты заступился.

– Как бы

– А девушка, – красивая? Стоит, из-за неё, корячиться на зоне?

– Мне нравилась. Недавно познакомились. С подругой прилетела. Друг друга раньше, мало знали, товарищами были.

– И, как она в постели?

– Совсем не знаю. Не поцеловались даже, мы, ни разу.

– Как, странно. Где-то слышал, – она, твоя – любимая.

– Болтают разное, завидовали. Ведь девушка – красивая. Вот и придумывали, что им в голову придёт.

Всем не заткнёшь роток.

– Так просто, к парню прилетела? И, не поцеловала?

– Я, с детства, не любитель – целоваться. Мать удивлялась.

Он раскусил, смысл разговора.

Если она брала, член в рот, он в губы целовал, то с ним, – конец, к опущенным отправят. Он знал, что нужно, ухо здесь, держать, востро, но, что – пытаться, – такими способами, унижать, не мог вообразить. Пришлось, сдержаться.

Смотрящему, почти поверил, ведь принял, без прописки. И, вот – метаморфоза.

Здесь, верить, никому нельзя. Живут – ради себя и, отбывают – сроки, длительные годы.

Для многих ведь – тюрьма, как дом родной.

На воле, можно стать бомжом. А здесь, покормят, пусть – баландой, не нужно думать, где поспать; живи лишь по понятиям, – тебя не тронут, вдобавок, над опущенными, есть возможность, – бояровать, почувствовать себя, блатным, в душе, ведь больше, негде.

Через три дня, смотрящий камеры, ушёл этапом на пятнашку, в колонию батайскую, у Койсуга.

Другой смотрящий, Артёма, ни о чём не спрашивал, но было видно, – искал повод, чтобы придраться.

Артём, всё понял, есть заказ. В суде, продолжат – измываться.

Судья, не заморачивалась долго. Послушав, прокурора и защитника, дала Артёму разрешение – признать вину – убийство, преднамеренное, определила, – по статье 105 УК – пятнадцать лет колонии обычного режима.

Артёму, – гадко было, видеть – явное судилище – как будто, воплотил – убийства план – таксистов, когда везли те, их – несчастные.

Мол, разыграли – преступники подставу, будто, таксист насиловал красавицу, Артём напал, как будто – защищал.

Надеялся, что спишем мы на самооборону?

Мы разобрались. Всё, не так, как он представил, рассказал! Схему – заранее придумал, с целью, единственной – машину отобрать, не заплатить таксистам, за то, что те их отвезли бы к дому.

И, экспертиза показала, что к девушке, никто не проникал.

Она, – как видно, насильнику – предполагаемому, как бы, в глаза воткнула пальцы. отёки у того, большие, от явного проникновения в глазницы, как показала экспертиза.

Естественно, от боли защищаясь, тот, закричал, её ударил.

И тут, вмешался, как задумано, – преступник, ноги ударом, зверским, – сломал, не только шейный позвоночник, и, череп лопнул.

Второй, пытался защитить таксиста, но, также пал.

Удар преступника, был, сильным. – Чуть, голову не оторвал, и, позвоночник, поломал, бедняге. Мгновенно, – жертва, замертво, упал.

Преступник, вызвал скорую, милицию. – Не ожидал, – его сообщница, попала в кому.

А жаль. Сейчас бы, здесь была – осуждена, по этой же статье – 105 УК РФ.

Глава 8. Наколки на коленях, перстень.

– Слов нет, в ответ – скотам, продажным сукам, Артём, переживая, молча, говорил. Готовился к этапу.

Он понимал, что раз заказ был принят, ему ещё – перепадёт, за тех амбалов.

Старался график сна на шпонке, поломать всё время, уступая.

Он понимал, что ночью, и на ждущего, могут напасть, и тёмную исправить. Но, так, не будет – неожиданно, подвох заметит. И, вот, дождался, – ночью, когда улёгся и, будто бы заснул, для вида засопел, услышал шорох, промелькнули тени, залез на третий ярус, зажав рот мужику, чтобы тот не ворчал. Тот, отодвинулся.

Ночь была тёмная. Окошко малое. Глаза хоть выколи, не видно.

Как только, одеяло бросили на шпонку, он прыгнул, тем на головы. Поднялся крик. Включили свет. Лежали – два ублюдка. Один, был – мёртвый. Второй, едва дышал и, ничего не понимал, что говорили.

– Не видел в темноте, Артём оправдывался, перед ментами. Бить стали прутьями, я защищался. Возможно, сами себя били и, одного, забили.

Менты, его забрали, отправили в ШИЗО.

Пытались разузнать, как тёмная происходила. Всё было бесполезно. Ни уговоры, ни угрозы, – не помогали. Как оказалось, беспробудно, все спали. И те, кто в очереди ждали, дремали стоя и, никого не видели. Как крик услышали, включили свет и, то что есть, увидели.

Там до этапа, отсидел. Не мордовали, срок, не добавляли.

Определили – друг друга, арестанты, били – по ошибке. Темно, и – перепутали. Убили, сразу первого, второй, чуть позже, ласты склеил, не донесли, и до больнички. Виновных нет, ведь они – трупы.

С ШИЗО и забирали, До поезда – на автозаке, затем пересадили, в столыпинский вагон. Везде, конвой. Чего-то ждали пять часов, или кого-то.

Ехали медленно. шутили, – мол, наслаждаться красотой природы, – экскурсию нам предоставили, в вагонах тесных, камерах, – не вентилируемых, словно скоту, возможно, хуже. На весь вагон, одна параша. Выводят к той, с конвоем. Когда стояли, – пять часов, была закрытой.

Полезным было то, что смог, немного отоспаться. Был до этапа – на измене, время последнее, – ждал нападения, не высыпался.

Он, будто, оказался в сумрачном лесу, возле утёса, снова, где, как менты, судья, считали – произошло убийство. Во тьме, не мог увидеть – лица их. Шеи тех, были свёрнуты.

В диком лесу, дремучем, – ужас воцарился! Там, впала Таня в кому.

Так горько, что и смерть мне, не страшна – моя, а их, тем более…

Приклеили – убийца, – погоняло. Мне безразличны – взоры их, – косые, недовольные. Почувствовал, – придётся тяжко мне и, будет так – всегда, И, что увидел я уже, – немало, ко мне, предвзятых отношений.

Не помню, как входил в дремучий лес, Настолько сон опутан ложью, Я сбился с верного пути? Вновь, возвратился?

Приблизился к утёсу. – К нему, тот примыкает лес.

Мне сердце сжало ужасом, пробрало дрожью, – увижу Таню, – полумёртвую.

Казалось, она улыбнулась. Тогда вздохнул, свободнее, страх долгий, душа превозмогала, измученная ночью – безысходной.

Путь, с самого начала, не мог закончиться нормально. Я это понимал и, почему-то, влез в машину и, Таню, за собой позвал.

Мой дух, трепещущий, смятенный, сопротивлялся, но я был глух. Вновь вспоминал тот путь, – привёвший к смерти негодяев и, к коме Тани.

Давили грудь, воспоминания, неся печаль, страдания, и после, когда проснулся.

До Симферополя, шли два, тяжёлых дня; от вони, чуть не задохнулся. Ждала колония Артёма – №102, по переулку Элеваторному, Симферополя.

Прошёл без пересылки и, сразу, в двух-недельный карантин, отправлен был с предупреждением, чтобы убийства, не было и, случаев смертельных!

Артём подумал, передали видно, в сопроводиловке – о тёмной, Не захотели, там, светиться.

Отправили – быстрее, с глаз долой.

Мол, – пусть, другие мучатся.

Навряд ли, удержусь, не замочу, очередного гада, полезшего ко мне, за жизнью, по заказу.

Родителям Татьяны сообщили – в больнице Таня, без сознания, – нашла милиция родителей и, Клеопатра, вместе с ними, в Алушту прибыли. Остановились, в доме у Артёма (это не очень далеко) и, от Курбана, информацию узнали – Артёма посадили.

Он и Татьяна, напали на таксистов и, их убили. Если бы, в коме не была Татьяна, то, и её бы посадили. Возможно, всё забудется, как увезут её отсюда. Татары, на них злые. Татарами, таксисты, были.

– Быстрее забирайте, совет я Вам даю. Иначе, здесь она умрёт, в какую-то минуту, – отключат свет или сгорит предохранитель и, аппарат отключится, а вмести с этим, Татьяна, отойдёт, в мир лучший, советовал Курбан, родителям Татьяны.

Родители Татьяны, согласившись, всех «подняли», кто «поднимался». В горздрав и в облздрав – звонили, в столицу, в министерство. Спецрейс, прислали в Симферополь. Туда, врачи сопроводили, на скорой помощи Татьяну, по христиански – перекрестились. – Не взяли грех на душу, не отключили, осталась жива. Отпустили.

Решили, – поместить Татьяну, в мединститут, в горздраве.

Студенты, – кому будут изучать, – в реальности и, докторские, кандидатские, – писать, врачи, преподаватели.

– Убьют, трёх зайцев. И девушка – под наблюдением. И, для студентов и врачей, преподавателей, наглядный экземпляр, в процессе – жизни обеспечения.

Из «воронка» лишь вышел, с этапниками вместе, к ним вышел ДПНК [13], дойдя до дела, осуждённого – Артёма, говорит:

– Убийца прибыл, полгода сразу – ПКТ [14], сидит пусть в яме. На зоне мне такой, не нужен.

1313
  [13] Дежурный помощник начальника колонии. [14] Помещение камерного типа.


[Закрыть]

– За что? – спросил Артём

– За то, что голова твоя, – неуставного образца, понятно? – ответил тот.

– Понятно, Артём ответил, отправился в подвал. Там камеры по 5—6 человек, в них – сыро.

Дней через шесть, начальник вызвал в кабинет Артёма, спросил:

– Раскаялся в убийстве.

– Ответил – нет, Артём, я защищал жену.

– Спросил тебя, не о таксистах, о тех, что в камере убил. Тут пишут, подозрение большое, что это ты был.

– Не знаю. Темно было, Пытались сделать тёмную. Ошиблись видно, спутали меня с собою.

– Понятно. – Ошиблись, видно.

Работать будешь?

– Нет.

– А подбивать на бунты мужиков?

– Нет.

– Как себя вести?

– Нормально, вы сами всё увидите. Давить не будут, первым не полезу. Поменьше – трогайте.

– Заслужишь, тронем, – тот говорит, тут есть проблемы. Заказ получен на тебя. Не смогут опустить, – убьют. Готовься. Есть, где – молиться, с душой своей, проститься.

Но, за тебя авторитеты попросили, чтобы «поднять» из сырости (и из подвала, выпустить).

Я не могу, так сразу выполнить их просьбу. Сиди 15 суток, потом выйдешь.

Знакомство было проще, в карантине.

Он поздоровался, приветствуя сидельцев и, вкратце рассказал: что первоходка; статья 105-ая, часть два; он – из Ростова; по жизни не хромает; пятнашку дали; – не виновен; путь выбрал – отрицалы.

Восприняли спокойно и указали путь к смотрящему, для разговора – обстоятельного, где, как устроится.

Не предлагали – у параши и, опуститься, после такого статьи и, объявления о масти.

– Мы знаем о тебе, убийца, весть, – нашептали, сказал ему, смотрящий. Начну с плохого. Скажу тебе – хреново, твоё дело. Заказ есть на тебя. Не сможем опустить, – убить, придётся.

– Такая, значит доля. Умру – достойно.

– Ты смерти, не боишься?

– С недавних пор, нисколько.

– Сам, как считаешь, много дали?

– Перевернули всё и, посадили, за что, не знаю.

– Кем хочешь стать? Быть – вором или же рогом?

– Вот, поживем – увидим.

Жить буду ровно, масть – жизнь, воры, определят. А тех, я презираю. Работать на хозяина, не стану.

– Заставят. Обломают. Время, покажет.

Хорошее – нам передали воры, что нужно, всё обдумать, побольше разузнать, – пока, тебя не трогать.

Есть информация, – заказ пришёл – от красных сук. Так что, смотри. Сам не садись на чух.

Спасть будешь, на той шпонке, он показал на шпону, через две, после смотрящего. Сам понимаешь, пока что, – безопасную. 2-ой этаж. Понятно. Через два дня, на нижнюю, в том ярусе. Сергей, в барак уходит.

– Я благодарен, за понимание, ему Артём ответил, сдержанно, не показав, что рад, – сможет, спокойно спать, первое время, пока, всё не изменится.

В душе, не доверял он – никому, кроме судьбы, и в этом, прав был, вскоре убедился. Судьба решает многое, не спрашивая никого.

В ночь следующую, вызван был, как объяснил смотрящий, – для разговора правильного.

– Народ, интересуется, – считаешь, лучше мужиков себя? – спросил, невзрачный мужичок, в очках, по-видимому – старший.

Если считаешь, что ты – лучше, обоснуй. Ты, не блатной. Нам, непонятно – это заявление.

Возле него, сидело пятеро, с смотрящим с камеры. Шестой, чуть-чуть поодаль.

– Скорей всего – охранник, Артём подумал. Только, от кого?

Смотрели, злобно на него. Мгновенно, страх, был должен, сбить, его дыхание.

Артём, спокойным оставался. Считал – убьют и, что? Всю жизнь, – бояться? Не буду больше мучиться, и знать – страдание.

– Те, сами по себе. Не лезу ни к кому, в чужой Устав, Артём сказал, с улыбкой наглой.

– Необоснованно, ты – объяснил нам это. Ты лучше или, как они, такой же?

– Другой. Работать, я не стану на хозяина. Сюда загнали невиновного. Это была подстава.

– Подставы в жизни часто. Все их не обоснуешь. Вот и сейчас, придётся – за тебя, работать мужикам. Ты это заслужил? Пока ведь, от тебя нет толка.

А, не боишься, что сломают? В ШИЗО, волки поганые, по беспределу, ведь могут опустить. Что будешь, дальше, делать? Придётся у параши жить.

– Значит умру, там, где сломают. Таким, не стану жить – в углу.

Раз заказали, если выживу, узнаю, мне, всё равно, – кто, почему. Не знаю – как, но, накажу, возможно, всех поубиваю. Им это, не прощу. – Всю жизнь перевернули. Отравили. Что было – отобрали. То, что осталось, – безразлично. Поэтому, я смерти не боюсь и, сам собой останусь.

– Чуть отойди в сторонку. Поговорим немного.

Артём, в сторонку отошёл и, отвернулся. – Судьба решается, он, не волнуется. – Что будет, то и будет. Быстрей «уйду», по фене – ласты склею. Закончится – скорее мытарства. Никто, не вспомнит и, Ника позабудет.

– Я знал его, когда купили химию, откинулся, в очередной раз, с крытки.

– Недолго там ты отдыхал. Коровник, не достроили, – смеялся с расписного, его, старый знакомый. Не от него, там зубы потерял?

– Нет, от другого. И, главное, что были мы, не при делах, нас видите ли, перепутали.

– Так кто он был?

– У тех, за главного, он бойню ту, остановил. Рамсы расставил правильно. Меня не помнит, позабыл. Прошло, лет -много. Если, не испоганился и, косяков не напорол, я за него, пусть станет отрицалой.

Решил сход – за!

– Быть отрицалой, нелегко, надеюсь, понимаешь, сказал Артёму, малорослый человек, со шрамом на лице. Этот путь – раз лишь, выбираешь. Жить, одинаково, придётся – ровно, на зоне и на воле.

– Живи пока. Посмотрим, дальше. Не будем мять бока. Канай на шпонку.

Наколки, можешь, на колени наколоть и перстень, – знаки отрицалы, добавил мужичок, в очках.

– Мы – разрешили. Считай, что повезло. Заказ, пока, не принимаем.

– Благодарю, что поняли. Надеюсь, что не подведу, себя и Вас.

– Канай, с приветом, его послали, с места встречи.

К другому, повернулись.