Текст книги "Красив, богат и не женат"

Глава 4

Низкий мужской голос недовольно прорычал в телефон:

– Мне должны звонить. У вас тридцать секунд.

– Слишком мало времени, – отрезала Аннабел. – Нам нужно спокойно поговорить, иначе я не пойму, что именно вы ищете.

Она не стала тратить время, прося его заполнить вопросник, который шлифовала столько часов. Единственный способ получить информацию – вытащить из него все необходимое.

– Скажем так: хорошая жена в моем представлении способна сидеть в январе на стадионе «Солджер-филд», когда ветер дует с озера с силой тридцать узлов. Сможет накормить спагетти с полдюжины спортсменов, ввалившихся без предупреждения, и пройти восемнадцать лунок на поле для гольфа, не оскандалившись. Чертовски сексуальна, умеет одеваться и смеется над непристойными шутками. Что-то еще?

– Только то, что в наши дни весьма трудно найти женщин, перенесших лоботомию. Но если вы именно этого хотите…

Приглушенное фырканье.

Она так и не поняла, смеется он или взбешен.

– Завтрашнее утро вам подходит? – осведомилась она жизнерадостным тоном одной из тех десятков чирлидеров[11]11
  Члены команды поддержки спортсменов.


[Закрыть], с которыми он встречался в дни своей футбольной молодости.

– Нет.

– Тогда назовите время и место.

В ответ раздался вздох, в котором слышались одновременно обреченность и раздражение.

– Через час я должен встретиться с клиентом в Элмхерсте. Можете поехать туда со мной. Встречаемся у моего офиса в два. И если опоздаете, я уеду без вас.

– Я буду там.

Повесив трубку, Аннабел широко улыбнулась женщине, сидевшей напротив нее за зеленым металлическим садовым столиком.

– Есть!

Гвен Фелпс Бингем отставила стакан с охлажденным чаем.

– Уговорила его заполнить вопросник?

– Что-то в этом роде. Придется допрашивать его в машине по пути в Элмхерст, но это лучше, чем ничего. Я не могу идти дальше, пока не определюсь, чего ему надо.

– Сиськи и выбеленные волосы. Держись и перадай ему привет, – усмехнулась Гвен, устремив взгляд на заросли красоднева, служившие бордюром между двором и переулком позади ее двухквартирного дома в Ригливилле.

– Должна признать… горячий он паренек, если кому-то нравятся грубые крутые парни, но… о, до чего же богат и успешен!

– Я все слышу, – объявил Йен, муж Гвен, просовывая голову в открытую дверь патио. – Аннабел, эта огромная корзина с фруктами не возместит и сотой доли того, что мне пришлось пережить на прошлой неделе.

– Предлагаю сидеть с малышом целый год и не возьму ни единого цента, – поклялась Аннабел.

Гвен погладила свой еще почти плоский живот.

– Ты должен признать, Йен, что возмещение более чем справедливо.

– Ничего я не признаю, – буркнул Йен. – Я видел снимки, и у этого парня еще полно волос на голове.

Йен был необычайно расстроен своей намечавшейся лысиной, но Гвен только головой покачала и, бросив любящий взгляд на мужа, заверила:

– Я вышла за тебя не из-за волос, а из-за мозгов.

– Хит Чампьон был первым на своем курсе, – вставила Аннабел из чистого ехидства. – Так что он определенно не лишен мозгов. Поэтому так увлекся нашей Гвенни.

Но Йен не попался на удочку.

– Не говоря уже о той крошечной детали, что ты представила ее как секс-замену.

– Ничего подобного. Я сказала, что она занимается методами секс-замены. И я читала тезисы ее докторской, так что это чистая правда.

– Странно, но ты забыла упомянуть о том, что сейчас она психолог в начальной школе.

– Учитывая, сколько еще всего я забыла упомянуть, это просто мелочь.

Аннабел познакомилась с Гвен и Йеном сразу после колледжа, когда они снимали квартиры в одном доме. Несмотря на редеющие волосы, внешне Йен очень даже ничего, и Гвен его обожала. Не будь они такой нежно влюбленной парой, Аннабел в голову бы не пришло позаимствовать Гвен на вечер, но Хит загнал ее в угол, и она пошла на отчаянные меры. Хотя у нее было несколько кандидаток, она не была уверена, что кто-то из них одним взглядом собьет его с ног и заставит подписать контракт. И тут она вспомнила о Гвен, женщине, рожденной с тем таинственным геном, который сводил мужчин с ума при первой же встрече.

Йен все еще продолжал дуться.

– Парень богат, преуспевает, да еще и хорош собой.

– И ты тоже, – возразила преданная Гвен, – если не считать богатства, но и это когда-нибудь придет.

Маленькая компания Йена, занимающаяся программным обеспечением, начала наконец приносить прибыль, и именно поэтому они теперь могли себе позволить перебраться в свой первый собственный дом.

Аннабел испытывала один из приступов привычной зависти, которые одолевали ее каждую минуту пребывания в их обществе. Она хотела таких же отношений. Когда-то она считала, что обрела судьбу в лице Роба, чем еще раз доказала, как глупо слушаться велений сердца.

Она поднялась, похлопала Гвен по животу, обняла Йена и чмокнула в щеку. Этот истинный друг не только помог ей в ситуации с Хитом, но и делал для нее сайт в Интернете. Аннабел знала, что без Интернета ей не обойтись, хотя не намеревалась превращать «Идеальную пару» в клуб знакомств по Интернету. Бабуля и слышать об этом ничего не желала.

«Три четверти людей, которые интересуются подобными вещами, либо уже женаты, либо извращенцы, либо сидят в тюрьме».

Бабуля, разумеется, преувеличивала. Аннабел знала несколько пар, которые нашли любовь онлайн, но была уверена, что ни один компьютер в мире не сможет заменить живого человеческого общения.

Она освежила макияж в ванной Гвен, проверила, не запачканы ли короткая юбка хаки и блузка цвета мяты, и отправилась в даунтаун. И добралась до офиса Хита на несколько минут раньше назначенного времени, поэтому рванула через дорогy в «Старбакс», где заказала неоправданно дорогое мокко «фрапуччино»[12]12
  Рецепт изготовления кофе, изобретенный американской компанией «Старбакс кофе компани», подается в одноименных закусочных и кафетериях.


[Закрыть]. Выйдя на улицу, она увидела, как Хит появляется из здания с прижатым к уху сотовым. На нем были очки-консервы, легкая серая тенниска и серые слаксы. Через плечо была небрежно перекинута дорогая спортивная куртка. Таким, как он, следовало бы законом вменить в обязанность носить с собой сердечные дефибрилляторы.

Он шагнул к обочине, где стоял блестящий черный «кадиллак-эскалада», и, даже не поискав ее взглядом, открыл дверцу. Аннабел с упавшим сердцем сообразила, что он уже забыл о ее существовании.

– Подождите! – взвизгнула она, бросившись на мостовую и едва успев увернуться от такси и красного «субару». Клаксоны выли, тормоза визжали, и Чампьон наконец поднял глаза и закрыл сотовый.

– Никогда не видел, чтобы кто-то так здорово обводил противников, с тех пор как Бобби Том Дентон ушел из «Старз» на покой.

– Вы собирались уехать без меня!

– Я вас не видел.

– Вы и не смотрели!

– Задумался. У меня полно дел.

По крайней мере он открыл для нее дверцу и сам сел рядом. Водитель отодвинул переднее кресло, чтобы освободить больше места для пассажиров, и только потом обернулся, чтобы рассмотреть ее. Он показался Аннабел настоящим гигантом и, честно признаться, просто чудовищем. На массивных руках от плеч до запястий темнели татуировки. Наголо выбритая голова, умные прищуренные глазки и кривая улыбка делали его похожим на зловредного двойника Брюса Уиллиса, причем, как ни странно, весьма сексуального. Правда, Аннабел скорее находила его пугающим.

– Куда? – коротко осведомился он.

– Элмхерст. Креншо хочет показать мне свой новый дом, – сообщил Хит.

Аннабел, горячая поклонница «Старз», узнала имя защитника команды.

– «Сокс» ведут со счетом два-один, – сообщил водитель. – Хочешь послушать?

– Да, но, к сожалению, мне нужно кое-чем заняться. Аннабел, это Боди Грей, лучший полузащитник, который никогда не играл за Канзас-Сити.

– Я сам из Аризоны. Играл в тамошней команде за второй состав, – пояснил Боди, выводя микроавтобус на дорогу. – Позже два года гонял мяч за «Стилерз». И в тот день, когда меня продали в «Чифс», врезался на мотоцикле в дорожное ограждение и раздробил кость в ноге.

– Какой ужас! Как же вы это вынесли?

– Всегда что-то теряешь, что-то находишь, верно, босс?

– Это он меня так достает, – ухмыльнулся Хит. Боди продолжал изучать ее в зеркальце заднего обзора.

– Так вы и есть сваха?

– Устроитель браков, – поправил Хит, подхватывая ее стаканчик с мокко «фрапуччино».

– Эй!

Он припал губами к соломинке, и Боди недоверчиво хмыкнул.

– Устроитель браков. Вот как? Именно то, что нужно для босса. Для него любовь и разлука идут рука об руку.

Он свернул влево, на улицу Ласалля.

– Но главная ирония в том, что последняя женщина, с которой он крутил роман, какая-то фифа из офиса мэра, бросила его. Представляете? Ну не смех ли?

Хит зевнул и вытянул ноги. Несмотря на дорогую одежду, его легко было представить в джинсах, вытянутой майке и обшарпанных рабочих сапогах.

Боди снова свернул.

– Она бросила его, потому что он все время ходил от нее налево.

Сердце Аннабел упало.

– Он ей изменял?

– Двадцать четыре часа в сутки. Боди перестроился в другой ряд.

– Постоянно насиловал свой сотовый.

Хит преспокойно тянул «фрапуччино» через соломинку.

– Боди просто завидует, потому что я чего-то добился в жизни, а он все профукал.

С переднего сиденья не донеслось ни звука. Что это за странные отношения между водителем и боссом?!

Зазвонил сотовый. Не тот, по которому Хит говорил несколькими минутами ранее. Тот, что лежал в кармане его куртки. Очевидно, телефонов у него хоть отбавляй.

– Чампьон, – бросил он в трубку.

Аннабел воспользовалась передышкой, чтобы отобрать кофе и припасть к соломинке. В голову пришла неприятная мысль, что она, вполне возможно, глотает сейчас чужую слюну.

– Ресторанный бизнес усеян мертвыми телами великих спортсменов, Рейф. Это твои деньги, а я могу только советовать, но…

Неприятная сторона ее профессии в том, что сама она скорее всего никогда не обретет своего мужчину. Встретив привлекательного холостяка, она не сможет устоять перед искушением превратить его в клиента, а ее личная жизнь всегда останется на втором плане.

Аннабел уставилась на Хита. Просто находиться рядом с таким ярко выраженным мачо и то опасно: слишком велик риск нарушить правила. Он даже пахнет сексуально, как дорогие простыни, хорошее мыло и мускусные феромоны. «Фрапуччино», лившийся в горло, не слишком охлаждал ее жаркие мысли. Приходилось признать грустную правду: она изголодалась по сексу. Два несчастных года с тех пор, как она разорвала помолвку с Робом… Слишком долго, чтобы спать одной.

Прозвучали первые ноты увертюры из «Вильгельма Телля». У Хита хватило наглости нахмуриться, когда она вытащила телефон.

– Алло?

– Аннабел, это мама.

Аннабел так и осела на сиденье, ругая себя за то, что забыла выключить проклятую штуку.

Хит, не прерывая разговора, немедленно отобрал стакан-чикс кофе.

– ..все это вопрос выбора финансовых приоритетов. Как только семья будет обеспечена, можешь попробовать открыть ресторан.

– Я послала формы экспресс-почтой и знаю, что ты все получила. Ты уже их заполнила? – допрашивала Кейт.

– Интересный вопрос, – прочирикала Аннабел. – Давай я перезвоню тебе, и мы все обсудим.

– Нет уж, давай обсудим сейчас.

– Ты просто принц, Рауль, И спасибо за прошлый вечер. Ты был лучшим.

Аннабел поспешно отсоединилась и отключила телефон. Страшно подумать, какие кары ее ждут, но она побеспокоится об этом потом.

Хит закончил разговор и рассматривал ее долларово-зелеными глазами деревенского мальчишки.

– Если программируете сотовый на музыкальный сигнал, выбирайте по крайней мере что-нибудь оригинальное.

– Спасибо за совет. И… – Она показала на стаканчик с кофе. – Вам повезло, что я почти наверняка не больна дифтерией. Но на всякий случай, если появится сыпь, не обессудьте. Говорят, она ужасно чешется.

Уголок его губ пополз вверх.

– Включите кофе в общий счет.

– У вас еще пока нет счета.

Она вспомнила о крытой стоянке, где была снова вынуждена оставить «шерман», поскольку не знала, сколько будет отсутствовать.

– Хотя с сегодняшнего дня я действительно начинаю учитывать все расходы на вас, – заключила она, извлекая вопросник из сумки с тропическим узором. Хит брезгливо поморщился.

– Я уже сказал вам, что ищу.

– Знаю-знаю. «Солджер-филд», сальные шуточки и так далее и тому подобное. Но мне нужно не только это. Скажем, какая возрастная группа вам подходит? И пожалуйста, не говорите: «Девятнадцать, блондинка и с большим бюстом».

– Это мы уже проходили, верно, босс? – вмешался Боди. – Последние десять лет.

Хит намеренно проигнорировал его.

– Я перерос интерес к девятнадцатилеткам. Скажем, от двадцати двух до тридцати. Не старше. Я хочу детей, но не сразу.

Аннабел, которой уже исполнился тридцать один год, сразу ощутила себя древней старухой.

– А если она разведена и уже с детьми?

– Об этом я не подумал.

– А как насчет вероисповедания?

– Только никаких психов и сектанток. В остальном я человек довольно широких взглядов.

Аннабел сделала пометку.

– Станете ли вы встречаться с женщиной, не имеющей университетского диплома?

– Разумеется. Лишь бы она была личностью.

– Какой физический тип предпочитаете? Опишите в трех словах.

– Худая, спортивная и горячая, – сообщил Боди – Он не слишком любит толстозадых.

Аннабел поспешно ввинтила собственный зад в сиденье.

Хит провел пальцем по металлическому браслету часов «ТАГ Хюэр». Такие же купил Адам, когда его официально признали лучшим кардиохирургом Сент-Луиса.

– Гвен Фелпс нет в телефонном справочнике.

– Знаю. А что вам неприятно в женщинах?

– Хочу ее найти.

– Это еще зачем? – спросила Аннабел чуть излишне торопливо. – Она не захотела с вами встречаться.

– Не думаете же вы, что меня так легко отшить?

– Итак, какие недостатки вам неприятны в женщинах?

– Терпеть не могу легкомысленных баб, тех, которые ржут по каждому поводу, выливают на себя флаконы духов и болеют за «Кабз».

Аннабел резко вскинула голову:

– А я люблю «Кабз».

– Сюрприз, сюрприз.

Аннабел благоразумно решила оставить эту тему.

– Ты никогда не встречался с рыжими, – изрек Боди. Рыжий локон Аннабел выбрал именно этот момент, чтобы упасть на щеку.

Хит впился взглядом в шею Боди, на которой татуировка воина маори исчезала под воротничком рубашки.

– Может, следует позволить моему верному слуге ответить на остальные ваши вопросы, поскольку, похоже, у него на все есть ответы.

– Я берегу ее время, – отозвался Боди. – Она приведет тебе рыженькую, а ты устроишь скандал. Ищите женщин, у которых есть класс, Аннабел. Это важнее всего. Из тех утонченных леди, которые учились в пансионах и говорят по-французски. Только смотрите, чтобы все было всерьез. Он за милю чует фальшивку. И любит спортивных женщин.

– Еще бы, – сухо бросила она. – Спортивные, домашние, шикарные, блестящие, с влиятельными связями и патологически покорные. Настоящий бриллиант.

– Вы забыли «горячие», – улыбнулся Хит. – И пораженческие настроения – только для неудачников. Если хотите преуспеть в этом мире, Аннабел, вам необходимо позитивное отношение к окружающим. Первое правило процветающего бизнеса.

– Угу. Как насчет нацеленных на карьеру женщин?

– Не вижу, как это может сработать.

– Но тот тип потенциальных спутниц, который вы описываете, не будет сидеть без дела в ожидании принца. Такая, как она, способна возглавлять большую корпорацию. Разумеется, между показами модельного белья от «Викториаз сикрет».

Хит насмешливо поднял бровь.

– Позитив, Аннабел. Позитив.

– Совершенно верно.

– Деловая женщина, предупрежденная в последний момент, не сможет лететь со мной через всю страну, чтоб развлекать жену клиента.

– Все еще два – один, – объявил Боди, прибавив звук.

Пока мужчины слушали репортаж, Аннабел с тяжелом сердцем изучала свои заметки. Как она собирается искать женщину, которая удовлетворяла бы всем этим критериям? Это невозможно. Но и Порция Пауэрс вряд ли чего-то добьется, потому что подобных женщин не существует в природе.

Что, если Аннабел пойдет другим путем? Найдет женщину, которая действительно нужна Хиту Чампьону, вместо той, какую он себе напридумывал?

Она задумчиво рисовала узоры на полях вопросника. Что служит движущей силой для мужчины, помимо денег и побед? Какой он на самом деле, этот человек, обзаведшийся кучей сотовых телефонов? Кто знает, может, под внешностью лощеного дельца все еще остается тот забитый мальчишка, который, по словам Молли, рос с пьяницей отцом. Она рассказывала также, что он стал рыться в соседском мусоре в поисках вещей на продажу еще до того, как научился читать, и с тех пор продолжает работать, не поднимая головы.

– Как ваше настоящее имя? – неожиданно спросила Аннабел, когда они свернули с Ист-Уэст-Толлуэй на Йорк-роуд.

– А почему вы считаете, что Хит Чампьон – не мое настоящее имя?

– Слишком подозрительное совпадение.

– Кампьоне. «Чемпион» по-итальянски.

Аннабел кивнула, но что-то в его манере отводить взгляд подсказало, что он рассказал далеко не все.

Они направились на север, к пригороду Чикаго Элмхерсту, где жили в основном люди состоятельные. Хит посмотрел в электронную записную книжку.

– Я буду в «Сиенне» завтра вечером в шесть. Приводите следующую кандидатку.

Рука Аннабел, продолжавшая выводить узоры, замерла.

– Почему сейчас?

– Потому что я только сейчас передвинул кое-какие завтрашние встречи.

– Нет, я имела в виду: почему вы решили жениться именно сейчас?

– Потому что сейчас – самое время.

И прежде чем она успела спросить, что это означает, он снова взялся за сотовый.

– Знаю, Рон, положение не из лучших, но знаю также, что ты не хочешь терять классного защитника. Скажи Фэб, что ей придется сделать необходимые распоряжения.

Это же, очевидно, предстоит и Аннабел.

Боди отослал ее в город в такси, оплаченном Хитом. К тому времени как она забрала «шерман» и вернулась домой, было уже начало шестого. Вошла через черный ход, швырнула вещи на кухонный стол, сосновую «книжку», который бабуля купила в восьмидесятых, когда в моду вошел сельский стиль. Кухонная мебель, хоть и древняя, была еще вполне годной, как, например, деревенские стулья с выцветшими полосатыми подушечками на сиденьях. Хотя Аннабел жила здесь уже три месяца, она всегда думала о доме как о бабулином и пока ограничила все переделки тем, что выбросила пыльную гирлянду из виноградной лозы и красную кухонную занавеску с оборочками.

Многие самые счастливые детские воспоминания Аннабел были связаны с этой кухней, особенно летние: июль и август она обычно гостила у бабушки. Та ни разу не смеялась над ее фантазиями, даже когда Аннабел в восемнадцать объявила, что намеревается учиться драматическому искусству и стать знаменитой актрисой. Бабуля горячо поддержала идею. Ей в голову не приходило, что для того, чтобы преуспеть на Бродвее, у Аннабел нет ни красоты, ни таланта.

В дверь позвонили. Аннабел пошла открывать. Много лет назад бабуля переделала гостиную и столовую в приемную и кабинет для брачной конторы. Как и она, Аннабел жила наверху. После смерти бабули Аннабел перекрасила офис, поставила там компьютер и современный письменный стол.

В переднюю дверь был врезан овал из матового стекла, но скощенный край позволял увидеть искаженную фигуру мистера Броницки. Ей очень хотелось затаиться, сделать вид, что она еще не вернулась, но его дом был через дорогу, так что он наверняка видел, как она подъехала. Хотя Уикер-Парк-стрит потеряла большинство престарелых обитателей, разъехавшихся в места поспокойнее, несколько наиболее стойких еще жили в тех домах, где когда-то растили детей. Остальные отправились в дома престарелых, а совсем немногие – в менее дорогие районы. Но все хорошо знали ее бабушку.

– Здравствуйте, мистер Броницки.

– Аннабел!

Невзирая на возраст, старик был строен, высок и имел густые седые брови с мефистофельским разлетом. Правда, волосы давно покинули его голову и теперь росли пучками из ушей, зато одевался он щегольски и всегда носил длинные клетчатые тенниски и начищенные полуботинки, даже в самые жаркие дни.

Глаза под сатанинскими бровями сердито сверкали.

– Вы должны были позвонить мне. Я оставил три сообщения.

– Вы следующий в моем списке, – солгала она. – Меня целый день не было дома.

– Можно подумать, я не знаю! Мечетесь, как курица с отрубленной головой! Мирна старалась сидеть на одном месте, чтобы люди при необходимости всегда могли ее найти.

Он говорил с типичным акцентом истинного уроженца Чикаго и напором человека, всю жизнь водившего грузовик газовой компании. И сейчас грузно, как упрямый бык, протиснулся мимо Аннабел в дом.

– Что вы собираетесь предпринять насчет меня?

– Мистер Броницки, вы заключали соглашение с моей бабушкой.

– Ошибаетесь. Я заключал соглашение с фирмой. «Моя специализация – старший возраст». Или вы забыли девиз вашей бабушки?

Как можно забыть то, что напечатано на дюжинах пожелтевших блокнотов, разбросанных по всему дому?

– Но этот бизнес больше не существует.

– Вздор, чушь и бессмыслица.

Он резким взмахом руки обвел приемную, где Аннабел заменила деревянных гусей, искусственные цветы и жардиньерки на керамические изделия в средиземноморском стиле. И поскольку до сих пор не накопила денег, чтобы убрать старомодные стулья и диваны в чехлах с оборочками и купить новую мебель, раскидала подушки в ярких красных, синих и желтых наволочках с провансальским рисунком, дополняющим свежевыкрашенные стены цвета лютика.

– Можно подумать, дурацкие побрякушки что-то меняют, – проворчал он. – Это все еще брачная контора, и мы с вашей бабушкой подписали контракт. С гарантией.

– Контракт был подписан в восемьдесят девятом, – напомнила она уже не в первый раз.

– Я заплатил двести долларов. Наличными.

– Поскольку вы и миссис Броницки прожили почти пятнадцать лет, думаю, эти расходы себя оправдали.

Вместо ответа он выхватил из кармана потертую бумагу с загнутыми уголками и потряс ею под носом у Аннабел.

– «Удовлетворение гарантировано». Вот что говорится в этом контракте. Ну так вот, я не удовлетворен! Она спятила, и с чем остался я?

– Знаю, вам трудно пришлось, и очень жалею о кончине миссис Броницки.

– Что мне от ваших сожалений? Я не имел даже удовлетворения, когда она была жива.

Аннабел не могла поверить, что спорит с восьмидесятилетним стариком о двухсотдолларовом контракте, подписанном еще во времена правления Рейгана.

– Вы женились на миссис Броницки по доброй воле, – терпеливо напомнила она, сдерживаясь из последних сил.

– Девчонки вроде вас ничего не понимают в желаниях клиента.

– Это не правда, мистер Броницки.

– Мой племянник – адвокат. Я мог бы подать иск.

Она уже хотела посоветовать ему так и сделать, но старик достаточно зловреден, чтобы последовать совету. И что тогда?

– Мистер Броницки, как насчет такого уговора: обещаю что-нибудь поискать.

– Я хочу блондинку.

Аннабел поспешно прикусила губу.

– Заметано.

– И не слишком молодую. Никаких двадцатилетних. Моей внучке двадцать два. Нехорошо будет.

– Вы подумываете…

– Тридцать в самый раз. И чтобы на костях было мясо.

– Что-то еще?

– Католичку.

– Разумеется.

– И порядочную.

Свирепый взгляд неожиданно смягчился.

– Кого-то порядочного… Аннабел невольно улыбнулась.

– Посмотрю, что можно сделать.

Отделавшись наконец от старика, она вспомнила, почему заработала репутацию неудачницы и растяпы. На ней крупными буквами написано «ЛОХУШКА».

Потому что слишком много ее клиентов жили на социальное пособие.