Текст книги "Леди Стойкость"

3

Я больше не поддамся ни на песни сирены, ни на голос гиены, ни на крокодиловы слезы, ни на волчий вой.

Джордж Чапмен

Дерри шагнул на поляну и увидел, как Теа Хант и ее служанка скрылись в деревьях, в то время как Стабб снимал седло со своей лошади. Подойдя к слуге, он подождал, пока Стабб положит седло на землю, и криво улыбнулся.

– Ну как, хороший денек?

– Да, мой ло… Робин. Давненько не бывал здесь.

– Однако плохо, что вы уже упустили наших пленников.

Стабб суетливо огляделся, потом снова посмотрел на своего хозяина и вытер руки о штаны.

– Они только что были здесь.

Отвесив Стаббу подзатыльник, Дерри побежал к деревьям.

– Они направлялись к тому дереву с расколотым стволом. Ты поищи служанку, а я найду госпожу. И пока не найдешь ее, не возвращайся.

Дерри нырнул в глубь леса снова, разбрасывая в сторону ветки. Он чувствовал огонь в груди, тот самый огонь, который он вынес из Тауэра, тот огонь, который всегда жег его, когда он имел дело с католиками. Он даже был почти доволен, что госпожа Хант убежала.

Ему не очень-то нравилось это поручение – схватить женщину и принудить ее раскрыть тайну. Но, когда она начала бороться с ним, он понял, что она не робкого десятка. Вместо того чтобы рыдать, как сде-лали бы большинство женщин, она действовала. А неплохо бы позабавиться с ней, после того как он закончит это дело.

Прочесывая местность, где он недавно видел Тею Хант, он заметил блеск зеленого платья среди серо-коричневых стволов. Он прислонился к толстому дубу. Девушка подходила все ближе. Он встал у нее на дороге, так что она налетела на него и от неожиданности закричала, затем схватил ее и прижал своим телом к стволу дерева.

– Убегаешь, несмотря на мои предостережения, маленькая папистка.

Его глаза пробежались по ней и наткнулись на блестящую золотую пуговицу. Он вспомнил, кто она такая. Уставясь в ее глаза, он прошептал:

– Непослушная девчонка. Теперь я должен наказать тебя.

Запустив руку в ее волосы, он наклонился к ее рту. Она попыталась увернуться, но он крепко держал ее голову. Он коснулся ее губ и запустил язык между ними. Он почувствовал ее дыхание и немного отодвинулся, чтобы взглянуть на нее. Она дышала часто и прерывисто, кровь схлынула с ее лица, так что ее волосы казались даже темнее обычного. Он ухмыльнулся и прижался к ней бедрами, заставив ее замереть и затаить дыхание.

– Может, разрешить тебе самой выбрать себе наказание? – Она не ответила, и он продолжил:

– Нет, ты права. Я гораздо лучше разбираюсь во всем этом.

Он поймал ее взгляд, когда переместил свой вес. Сжав ее кисти за спиной одной своей рукой, он ухватился за золотую пуговицу, следующую за той, которую он оторвал раньше. Оторвав ее от платья, он увидел, как Теа напряглась и дернулась от него. Несомненно, она пересмотрела свои действия и решила изобразить из себя беспомощную девушку.

– Они тебе больше не понадобятся, – сказал он. Ворот ее платья откинулся, и показался бугорок груди вместе с вырезом нижней сорочки. Она не носила никакого другого белья. В конце концов, она была воспитана при французском дворе.

Надменная, страстная улыбка заиграла на его губах. Кто из них сдастся желанию первым? Он был уверен, что это будет она. Она уже тяжело дышала. Он наклонил голову и прижался губами к тому месту, где начинался холмик ее груди. Она отвернулась, закрыла глаза и закусила губу. Заметив ее реакцию, он поцеловал ее грудь выше, потом горло, лизнул подбородок и зашептал ей в ухо:

– Расскажи мне о пуговицах, и я доставлю тебе еще больше удовольствия, госпожа.

Ее глаза внезапно открылись. Она смотрела на него и, казалось, очнулась от какого-то оцепенения.

– Матерь Божья, спаси меня. Он сумасшедший, ему место в Бедламе.

Не обращая на нее внимания, он продолжал пытку. Он коснулся другой пуговицы. Эта находилась между ее грудей, и Теа скорчилась. Он взял ее, повертел пальцами, с удовольствием наблюдая за ее попытками увернуться от его рук, и затем рванул. Быстро, не останавливаясь, он оторвал следующие три, пока верх ее платья не откинулся совсем. Ее груди вывалились, едва сдерживаемые сорочкой. Сделанная из тончайшего батиста, она почти ничего не скрывала.

Она сопротивлялась, пытаясь ударить его ногой или укусить. Засмеявшись, он отбросил пуговицы в сторону, распахнул свой камзол и прижался к ней так, что чуть не раздавил ее груди своим телом. Она вскрикнула снова, но крик вышел приглушенным, так как, оказалось, она не в состоянии глубоко вдохнуть. Дерри крепко прижимал ее к себе, наслаждаясь ощущением ее груди, вздымающейся от напряжения.

– Вот так-то, госпожа. Ты сдаешься? Нет смысла продолжать борьбу, когда очевидно, что схватка проиграна, да? Давай, расскажи мне об этих пуговицах и о предательском заговоре, и я тебе сделаю такое, о чем ты долго будешь рассказывать своим подружкам.

Он завладел ее губами снова. Они остались закрытыми, и он водил своими губами по ним, бормоча и уговаривая. Она не могла остановить дрожь, которая возникала при каждом его прикосновении. При каждом движении ее бедра скользили по его паху, а его тело так раскалилось, будто его поджаривали обнаженным на вертеле. Когда она возобновила борьбу и чуть не укусила его, он потерял терпение.

– Все еще играешь в невинность, да? Тогда, вероятно, ты должна освободиться еще от чего-нибудь, кроме нескольких пуговиц.

Дерри хотелось закончить эту игру, так как его роль становилась все более невыносимой. Зажав ее запястья одной рукой, он принялся стягивать с нее юбки. При этом она опять отчаянно принялась сопротивляться, хотя могла немногое сделать, будучи пригвожденной к стволу дерева. Его рука скользнула под юбки и нащупала ее ногу в шелковом чулке. Он следил за ее глазами, когда переместил руку вверх по внутренней поверхности ее бедер. Когда он приблизился к их соединению, она завопила, и что-то ударило сзади в его шею.

– Дай Бог, чтоб сгнила твоя подлая душонка.

Дерри повернулся как раз вовремя, чтобы предотвратить следующий удар палкой, которая была в руках у преданной Хобби. Палка уткнулась в его руку. Изрыгая проклятия, он схватил ее, и в этот момент выбежал Стабб и бросился на Хобби.

– Получил, ядовитый морской змей! Двое продолжали бороться, Дерри отбросил палку в сторону и, потирая ушибленное место, повернулся к Тее. Ее не было. Он увидел ее юбки, мелькнувшие впереди за деревьями, посмеялся над ее самообладанием перед лицом более сильного противника и отправился обратно в лагерь. Если она побегает некоторое время, она устанет и быстро сдастся.

Он преследовал ее на лошади менее получаса. Она скрылась в глубине леса, и было очень легко проследить ее путь. Он перескочил через ручеек, который она только что пересекла, и осторожно повел свою лошадь по тропинке, которую она проделала, пробираясь сквозь высокий папоротник. Вдруг он натянул поводья и остановился. След оборвался. Должно быть, она услышала его и затаилась. Ох уж эти женщины. Они абсолютно не имеют понятия об охоте.

Опустив руку на бедро, он обследовал землю. Когда он наклонился ниже, нечто похожее на валун в юбках свалилось на него сверху. Его ноги выпали из стремян, и он потерял равновесие. Теа Хант выпихнула его из седла. Он упал на спину, его голова погрузилась в грязное месиво, и, прежде чем он отдышался, она быстро вскочила в седло. Схватив поводья, она пнула жеребца, и тот двинулся.

– Кровь Господня. – Дерри поднялся на ноги и кинулся на нее.

Проезжая мимо, она выбросила ногу и ударила его в грудь. Он отшатнулся, схватившись за грудь и проклиная ее. Теа удалялась.

– Юпитер!

Он резко свистнул три раза, и лошадь остановилась так внезапно, что женщина чуть не вылетела из седла. Дерри свистнул снова, и Юпитер повернулся на задних ногах. Теа натянула поводья, и вдруг жеребец встал на дыбы. Дерри бросился бежать, она же в это время выпала из седла. Он подоспел как раз в тот момент, когда она приземлилась на плечо, согнулась и осталась лежать без движения лицом вниз.

Бросившись к ней, он поколебался, прежде чем коснулся ее спины, пытаясь нащупать сломанные кости, и таким образом обследовал все ее тело. Переломов не было. Он взял ее на руки и перевернул. Густая грива черных волос скрывала лицо. Он откинул их. Она была без сознания, и выражение ужаса исчезло с ее лица. Прямые брови были чернее чернил по сравнению с бледной кожей лица, и ярко-розовые губы позволяли ощутить это еще сильнее.

– Глупая девчонка, – пробормотал Дерри. Он положил ее на землю, склонил голову и прислушался к сердцебиению. Оно было ровным. Когда он приподнял свою голову, она вздохнула и шевельнулась. Сев на землю, он уперся рукой и прилег рядом. Открыв глаза, она встретила его свирепый взгляд. Она взглянула на него, сначала не осознавая, что произошло. Потом опомнилась, и тогда Дерри снова увидел знакомое выражение ужаса. Она сделала слабую попытку броситься на него и, когда поняла, что все бесполезно, две одинокие слезы выступили под ее ресницами.

– Ну, – огрызнулся Дерри, – остановись, наконец, глупая проклятая девчонка. Прекрати, я сказал.

– Но прежде чем вы… меня… мне необходимо уединиться.

– Что, хочешь снова убежать? Нет, спасибо. Хватит прятаться от меня за деревьями.

– Но… но мне нужно облегчиться!

Дерри посмотрел на ее горящие щеки и закрытые влажные глаза и выругался.

– Тебе просто нужно было уединиться?

Она кивнула, все еще не открывая глаз. Чувствуя себя дураком, Дерри проклинал свою поспешность. Он сгреб свою жертву в охапку. Она закричала, когда поднялась в воздух.

– Не вопи так. Я просто собираюсь поставить тебя на ноги, чтобы ты могла уединиться, как ты этого хочешь.

Он поставил ее перед собой, но она зашаталась, и пришлось подхватить ее снова. Подняв, он перенес ее к Юпитеру, отвязал бутыль с водой от седла и приложил ее к губам Теи. Пока она пила, румянец вернулся к ее щекам. И все же она по-прежнему не могла твердо стоять на ногах. Не говоря ни слова, он взял ее за рукав и повел медленно в заросли папоротника около ручья, который они недавно пересекли.

Посадив ее в самую гущу растительности, он бросил на нее угрожающий взгляд, отошел и повернулся спиной. Он услышал шуршание, потом все затихло.

– Если ты снова убежишь, ты пожалеешь об этом.

Тихий голос около его плеча заставил его вздрогнуть.

– Я не могу больше бежать.

Она прошла мимо него, прихрамывая и придерживая ворот своего платья. Он взглянул на ее прямую спину и изогнутые бедра и почувствовал, что его орудие снова дает о себе знать.

«Дерри, – шепнул он себе, – тебе действительно место в Бедламе».

Он пошел за ней к Юпитеру. Она ждала его, ее руки были крепко сжаты. Он собирался вставить ногу в стремя, когда она заговорила:

– Если вы собираетесь это сделать, то лучше сейчас.

Он выронил поводья. Он отказывался понимать ее и взглянул в ее лицо. Она хмуро посмотрела на него и опустила голову, когда он окинул взглядом ее полуобнаженное тело. Соблазн был велик. Она сдалась? Он посмотрел на ее дрожащие губы.

Эта просьба была высказана от страха. Он услышал вызов, но и не только. Это была мольба освободить ее от мучительного ожидания страданий. Она не просила пощады, только избавления от неопределенности. Только однажды он сталкивался с такой храбростью – в сырых темных камерах Тауэра.

До этого момента он не думал о ней как о заключенной, кем был и он раньше. От этого сравнения он почувствовал себя плохо, так как следом за этим пришло чувство вины. Если она была заключенной, то он в своей роли приближался к Кровавому Боннеру, полоумному епископу, который… лучше не вспоминать об этом.

– Ты хочешь, чтобы я взял тебя сейчас? – спросил он, чтобы выиграть время.

– Я не хочу этого, но…

– Я сам выберу для этого место и время, женщина, – сказал Дерри. Его голос скрипел от раздражения.

Оседлав лошадь, он усадил Тею ее впереди себя. Она прислонилась к лошадиной шее и положила руку на голову. Дерри развернул ее, не обращая внимания на протесты, и притянул к себе так, что ее голова упала на его плечо.

– Никаких возражений. Я не смогу получить за тебя выкуп, если ты умрешь от истощения или оттого, что будешь падать вниз головой пять раз на дню. Ты отдохнешь и успокоишься. Несносная чертовка.

Сначала она замерла и лежала спокойно, как будто ожидала, что он изнасилует ее прямо на спине лошади. Занятная идея, но трудно осуществимая. Вместо этого он снял свой плащ с седла и завернул ее в него. Несмотря на свой страх, она заснула прежде, чем они добрались до лагеря. Дерри соскользнул с лошади, держа ее на руках. Было темно, и горели костры. Стабб привязал служанку к дереву, и она злобно взирала на них, бормоча что-то сквозь толстый кляп.

Его постель была готова. Он положил Тею около огня рядом и как только опустил голову на соломенную подстилку, она открыла глаза.

И снова он увидел ужас в ее взгляде. Внутри него кипела ненависть – ну что она смотрит как пойманная в капкан лиса, окруженная собаками. Надо заканчивать с допросом, так как все это становилось все менее и менее приятным. Можно приступить, пока она еще не совсем очнулась ото сна, по-прежнему напугана и, без сомнения, голодна. Она не ела весь день.

Сделав знак Стаббу, который пересек лагерь и встал около Хобби, он помог госпоже Хант сесть. Она запахнула плащ на своих плечах, ее волосы спутались, и она смотрела на него, не моргая. Он занял место напротив нее, вокруг собрались его люди. Он увидел, как она окинула их взглядом и подобрала под себя ноги, как будто собиралась вскочить, если кто-нибудь из них пошевелится.

Чтобы привлечь ее внимание, он вынул из-за пояса кинжал. Он был из испанской стали, имел двойное лезвие, и на рукоятке золотом был выгравирован узор в виде змей. Опустившись на одно колено, он положил на него руку. Он удерживал острие кинжала на кончике своего пальца, и кинжал сверкал, отражая пламя.

Поглаживая лезвие, он улыбнулся.

– Ну а теперь, госпожа Хант, перейдем к нашему делу.

Она посмотрела на мужчин, потом на него и нахмурилась. Он вложил кинжал в ножны. Из мешочка на поясе достал одну из пуговиц, которые оторвал от ее платья.

– Что это? – спросил он.

Она изумленно уставилась на него, как мелкая рыбешка на лягушку.

– Это, – произнесла она медленно, – пуговица.

– Правда, но это, госпожа Хант, гораздо больше, чем просто пуговица.

Он щелкнул пальцами, и Иниго передал ему полированную деревянную шкатулку. Открыв ее, он показал ей содержимое. Покопавшись внутри, он достал другую пуговицу, такую же, как и первая.

– Ты отрицаешь, что это твои?

Она кивнула, продолжая, смотреть на него.

– У тебя в привычке носить среди своих вещей чужие пуговицы?

– Это подарок.

– Ага!

Она завизжала и отпрыгнула от него, но он схватил ее запястье одной рукой и сунул пуговицу ей под нос.

– Подарок для какого свинячьего выродка?

Она задрожала снова, но он сжал ее запястье еще крепче и встряхнул ее.

– Для кого?

– Для королевы Шотландии.

Он посмотрел на нее внимательно, но она ответила взглядом, как будто ни о чем не подозревая. Его раздражало, что она продолжает реагировать на него как на ненормального. Ведь это она была предателем. Держа пуговицу перед ней, он открыл ее крышку, и показалось углубление, которое он обнаружил, когда Иниго показал ему шкатулку. Внутри лежал туго скрученный клочок бумаги. Снова он сунул пуговицу в лицо госпожи Хант.

Она долго смотрела на нее, потом перевела взгляд на Дерри и заговорила с нотками удивления в голосе:

– Там что-то лежит.

– О мой Бог, – передразнил он ее, – там что-то лежит.

Он услышал хихиканье Иниго и грубый хохот Саймона Живчика. Улыбнувшись ей с издевкой, он закрыл пуговицу.

– Твое злодейство раскрыто. Эти шифровки были предназначены для королевы Шотландии. Ты выдала себя, проговорилась. Проклятая папистка, дрянная девчонка. Что там зашифровано?

Она выдохнула и указала на него.

– Ты не простой разбойник.

Саймон Живчик разразился новым приступом гогота, а Энтони Скорей-скорей замычал. Иниго встал на колени рядом с Дерри и пихнул его локтем в ребра.

– Не обычный разбойник. Ты слышал это? Задница господня, половина шлюх и порядочных женщин в Лондоне знают это.

Дерри сердито посмотрел на Иниго, потом снова повернулся к своей недоумевающей пленнице. Она озиралась вокруг, оглядывая его людей. Она встретилась с ним взглядом, и ему показалось, что ее страх отступил после разоблачения.

– Кто тебе дал эти шифровки, женщина? Он не ожидал, что она широко раскроет глаза, когда он бросил ей обвинение в первый раз: теперь же она вдруг опустила голову. Искренность покинула ее. Она не отвечала.

– Ты кричала на меня весь день. Что же ты остановилась?

По-прежнему ответа не было. Потом она посмотрела на него; глаза, ее золотые глаза отражали пламя.

– Вы назвали свою лошадь Юпитером.

Сначала он подумал, что она тронулась рассудком. Но потом он уловил в ее глазах разум и осуждение. В них не было фанатического поклонения своим идолам. Это была умная, рассудительная женщина, просто до сих пор слишком напуганная неожиданной жестокостью, чтобы мыслить четко. Ему не следовало называть жеребца по имени.

– Откуда, – продолжала она, – невежественный бродяга знает о главном боге древнего Рима?

– Кажется, я где-то слышал это имя, в самом деле. А теперь кончай меня расспрашивать. Здесь вопросы задаю я.

Самое время снова запираться, пока она не задала еще какой-нибудь неудобный для него вопрос. Он подошел к ней, так что она не успела остановить его, и сдернул с нее плащ.

– Я не получил остальных пуговиц.

Она пыталась запахнуть плащ, но он выхватил кинжал и приставил его острое лезвие к ямочке над ее грудью.

– Опусти руки, – сказал он тихо.

Вокруг него сгрудились его люди. Когда она подчинилась, он приподнял складку плаща и откинул ее в сторону. Ее разорванное платье раскрылось, обнажая долину между грудями. Она дрожала. Он поднес кончик лезвия ближе и тот уперся в тонкий батист сорочки. Дерри мягко потянул ее и проговорил:

– Я говорил, что сам выберу время. Двигая кинжал, он еще больше натянул ткань сорочки, так что показались ее груди. Ночные тени не позволяли увидеть их кому-либо еще, так как он сидел прямо напротив. Но один надрез кинжала или легкое движение с ее стороны, и ее обнаженное тело предстанет на обозрение всем.

– Даю тебе один последний шанс, – замурлыкал Дерри, – кто дал тебе эти шифровки?

Девушка трепетала так сильно, что он мог чувствовать это через свой кинжал. Побледнев до такой степени, что, казалось, вот-вот упадет в обморок, она закрыла глаза, когда он прикоснулся к ее сорочке. Он не был удивлен, однако, когда в ответ на его вопрос она покачала головой. Даже содрогаясь всем телом, бледная, как смерть, она была храбра. Он должен выбить из нее эту храбрость.

Продолжая натягивать сорочку, он придвинулся ближе к ней, так близко, что мог видеть розочки ее сосков.

– Итак, госпожа Хант, твое наказание и мое наслаждение начинаются.

4

Я грешен. Господи, мои пороки

Достойны ада: но Бог меня прощает.

Ф. Гревилл, лорд Брук

Теа почувствовала, как натянулась сорочка на ее груди. Несмотря на то, что ее глаза были закрыты, она ощутила внезапно темноту, когда Саваж приблизился и закрыл собою свет от огня. Ее тело не переставало дрожать с тех пор, как он начал забавляться с ней.

Она услышала его голос – спокойный, обманчиво нежный.

– Ты являешься связным, переправляющим послания от английских предателей шотландской королеве. Я знаю это. Я был послан, чтобы предотвратить твою встречу с Марией Стюарт, дабы ты не смогла убедить ее бросить Данли, и чтобы выведать у тебя твои подлые тайны. Давай, милашка. Ты слишком нежная девушка и к тому же совсем неопытна, чтобы играть со мной и выиграть.

Пока он говорил, она отчаянно пыталась побороть свой ужас. Ее втянули в предательский заговор. Бабушка. Бабушка была замешана во всех этих серьезных делах. Ее всегда раздражало, что у ее сына недостает честолюбия, она постоянно внушала ему, что он должен приблизиться ко двору и бороться за теплое место и власть. Бабушка использовала ее без ее ведома.

Эти пуговицы, они были подарены бабушкой. Ей велели преподнести их шотландской королеве лично. Измена. Если этот человек обнаружит, что это дело рук бабушки, ее бросят в Тауэр, будут пытать, возможно, предадут позорной смерти. Боже милостивый, они могут подозревать и ее отца, милого, любимого, рассеянного отца.

Она не могла открыть правду, только не этому человеку. Саваж не был разбойником, во всяком случае, он был не только разбойником. Он служил кому-то могущественному, наиболее вероятно, министру королевы, так как он знал слишком много. Она не могла сказать правду, так как отец и бабушка подвергались риску попасть в его руки.

Казалось, прошло много часов с тех пор, как Саваж держал ее в неподвижности с помощью своего кинжала, на самом деле – всего несколько мгновений, прежде чем он заговорил снова, и она ощутила тепло его руки, касающейся ее груди. Она втянула в себя воздух, когда он приблизил свои губы к ее уху и зашептал:

– Скажи мне то, что мне нужно, Теа, bella, так как, хотя я обладаю отменным мастерством, я сомневаюсь, что, испытав на себе мои таланты, ты получишь удовольствие. Я спрашиваю тебя в последний раз. Кто дал тебе эти шифровки?

Прежде чем отвага покинула ее, она покачала головой. Рука с ее груди поднялась. Теа сморщилась, ссутулившись в ожидании нападения. Она почувствовала, как он отодвинулся назад, но ничего не происходило. Открыв глаза, она обнаружила, что он снова сидит напротив нее. Опустившись на корточки, он запахнул ее платье своим кинжалом и созерцал ее со смущенным лицом.

– Упрямая дрянная девчонка – произнес он лениво. Когда она взглянула на него, он продолжил:

– Иметь дело с упрямой женщиной гораздо хуже, чем приказывать этой компании головорезов. Вот почему я серьезно раздумывал о том, как сломить тебя.

Бросив взгляд через плечо, он крикнул Стаббу.

– Я готов, – отозвался Стабб.

Саваж двинулся к Теа и указал ей на окраину лагеря. На опушке леса она едва смогла разглядеть Хобби, по-прежнему привязанную к дереву с кляпом во рту.

– Да, – сказал Саваж, – предводитель должен знать своих мужчин. – Он обвил руками ее плечи и поцеловал в висок. – Или, как в данном случае, свою женщину.

Он кивнул Стаббу.

Проследовав мимо огня, наполовину скрытого тенями, мужчины встали напротив Хобби. Теа силилась увидеть что-либо за Саважем, но он прижал ее к своему телу и держал в таком положении. Хобби вскрикнула. Теа завизжала и рванулась, пытаясь вырваться из объятий Саважа и броситься к своей служанке. Следующий крик вселил в нее ужас. Теа вцепилась в Саважа, барабаня ему в грудь и пытаясь укусить его. Они боролись, стоя на коленях, когда Хобби закричала в третий раз.

Теа снова пронзительно завизжала, но Саваж бесстрастно сжал ее запястья одной рукой и прижал к своей груди другой. Усмирив, он приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в лицо. Его глаза темно-голубого цвета, как небо при заходе солнца, представляли собой чарующее зрелище. Она взглянула в безжизненную, равнодушную, без какого-либо намека на эмоции голубизну.

– А теперь я спрошу тебя снова, – сказал он, – кто дал тебе шифровки?

Она попыталась выдернуть подбородок, но он держал ее крепко, и ее пронзил жестокий взгляд.

– Я не знаю, – ответила она. Хобби закричала снова, и она дернулась. – Я достала их у ювелира по имени Берд.

– Да?

– Я не знала, что в них послание. Он, должно быть, положил его туда тайно.

– А Лесли Ричмонд?

Ее мысли остановились. Лесли Ричмонд? Лесли Ричмонд был мертв. Он частенько заходил к бабушке – о, Лесли Ричмонд, ленивый щеголь, завсегдатай захудалых таверн. Лесли Ричмонд, должно быть, был одним из заговорщиков, одним из предателей.

Она облизала губы и посмотрела в неумолимые глаза Саважа.

– Д-да, я полагаю, он мог положить шифровки в пуговицы. Именно он рекомендовал мне ювелира Берда. Он даже ходил в лавку со мной.

Ну вот. Она солгала, но это была ложь о мертвом человеке, и она пыталась выгородить бабушку и отца. Поверит ли он ей?

Он изучал ее, шаря взглядом по ее лицу, потом усилил свою хватку так, что Теа еще сильнее вжалась в его тело.

– Это не все, – сказал он, приблизив к ней губы.

– Все.

– Значит, тебе нравится слушать, как кричит твоя служанка?

– Это все!

Казалось, он был повсюду, и от него было невозможно освободиться. Ей захотелось крикнуть так же громко, как кричала Хобби. Она не могла шевельнуться, так велика была его сила по сравнению с ее. Ее мышцы, подрагивали от усталости из-за тщетных попыток бороться с ним. Внезапно ее начало трясти. Глубоко дыша, она подняла на него глаза, и силы покинули ее. Он пристально смотрел на нее, потом сказал что-то, но она не могла услышать его. Его двойники налетели на нее, приземлялись ей на макушку, принимали угрожающие размеры, проникали в ее сознание.

– Теа! – Его хватка ослабла.

Она смотрела на него, шевеля ртом. Как будто кровь начала утекать из ее вен. Ее тело отяжелело. Веки стали свинцовыми. Неожиданно Саваж освободил ее и снова опустил на соломенную подстилку.

– Я не могу… – Почему его голос звучал, как будто он проносился среди деревьев над головой?

Над ней нависло лицо Саважа. Свет пламени превратил его волосы в мерцающий град огней.

– Отдыхай, – сказал он, взяв ее руку и потирая ее. – Я не могу бороться со съежившимся птенцом в полуобморочном состоянии. В этом нет ничего приятного.

Она ударила его свободной рукой.

– Да сгноит Бог твои кишки. Я не в обмороке.

– О, простите меня, госпожа. Ну, тогда вас настолько взволновала моя близость.

– Я поражена вашей возмутительной жестокостью. Где Хобби?

– Пока еще жива. – Он отпустил ее руку. Человек, которого звали Иниго, появился с миской и кружкой и передал их Саважу.

– Я всегда жесток с изменниками, которые стремятся предать Ее Величество и отдать королевство в руки папистов. Давай сюда.

Он подтащил ее за руки, чтобы она села, затем поднес кружку к ее губам. Она начала жадно пить, но он выхватил кружку и всунул в ее руки миску, такую большую, что Теа была вынуждена держать ее обеими руками. Он достал деревянную ложку, погрузил ее в миску и поднес к ее губам. Ложка стукнулась о зубы, пришлось открыть рот. Она проглотила кусок тушеного мяса и, несмотря на непрекращающийся страх, поняла, что очень голодна.

Саваж продолжал кормить ее, пока она не отстранилась. Забрав миску, он дал ей кружку с водой. Когда она попила, он изучающе взглянул на нее. Ее опять охватил страх. Чтобы скрыть его, Теа уткнулась в кружку. Он молчал и по-прежнему медленно продолжал изучать ее. Тревога нарастала.

– Завтра мы едем в Равенсмер, – сказал он спокойно. – Мы доберемся туда после полудня. Умоляю тебя, используй это время, чтобы обдумать свое положение, Теа, bella. Я даю тебе возможность по пути осознать все. Я желаю знать имена всех людей, замешанных в этих грязных заговорах против Ее Величества. Я желаю знать, что содержится в зашифрованных посланиях.

У нее опять пропал дар речи. Подняв на него глаза, она покачала головой.

Он подождал немного, затем встал. Раздвинув ноги, водрузил кулаки на бедра.

– Не верь в мою благосклонность, Теа, bella. Ты видела последнее проявление милосердия. В Равенсмере я добьюсь от тебя правды, или, в противном случае, ты сама будешь умолять, чтобы я выслушал тебя.

Он повернулся и зашагал прочь. Она смотрела, как он идет через лагерь с легкостью и свободой танцора, в то же время в нем чувствовалась сила человека, привыкшего к долгим поездкам верхом. Когда он скрылся в тени, она наконец позволила себе облегченно вздохнуть. Не обращая внимания на усталость, девушка оглядывала лагерь, ища возможность убежать. Этот высокий тощий Иниго наблюдал за ней. Уродливый Стабб тоже был здесь. Хобби то ли спала, то ли была без сознания, и Теа не могла разглядеть с такого расстояния, что с ней.

Один грязный оборванный разбойник приблизился к ней. Она завизжала и рванулась в сторону.

– Ну! Сиди спокойно. – Мужчина схватил ее руку, достал кожаный ремень и связал запястья. Затем, не говоря ни слова, удалился.

Она попыталась освободиться, но ремень сжимал ее руки все туже. А если зубами? В то время как она грызла свои путы, тень закрыла огонь. Над ней стоял Саваж.

– Превращаешься в крысу, да?

Она опустила руки и уставилась на него.

– Я хочу видеть мою служанку.

– Нет. А теперь дай мне свои руки. Глупая девчонка, ты прокусила себе руку до крови. – Он встал на колени и ослабил ремни. Раскачиваясь напротив ее лица, он усмехнулся.

– Ну что, пойдем пройдемся?

Увидев выражение ужаса на ее лице, он нахмурился.

– Задница господня, женщина. Это твой последний шанс ненадолго уединиться, прежде чем мы заснем.

– Ох.

Она попыталась подняться. Он встал и помог ей. Они повторили все то, что проделывали

днем. Он сторожил ее, пока она отошла в кусты. Манипулировать связанными руками было довольно трудно, но ей все же удалось. На этот раз она не пыталась убежать. Если только он схватит ее, он опять будет изводить ее, мучая Хобби. Она вернулась и нашла его, прислонившегося к дереву, похлопывающего кожаным ремнем по своей ноге. Он выпрямился, когда она появилась, и злорадно улыбнулся.

– Наконец-то ты усвоила. Хотя тебе и понадобилось для этого время.

– Я подожду благоприятного случая.

Она прошла мимо него, проигнорировав его ухмылку.

Ее гордость улетучилась, когда она споткнулась о сук. Он скользнул вперед и подхватил ее, прежде чем она упала, поставил на ноги, но не отпускал.

– Ты слишком усложняешь ситуацию, – сказал он, когда они двинулись. – Мы не должны быть врагами. Давай, расскажи мне то, о чем я тебя просил, и я освобожу тебя.

– Я все рассказала.

– Нет, не все. – Он резко остановился и повернул ее лицом к себе. – Я могу быть милосердным, госпожа Хант. Милосердным и дружелюбным. Даже очень дружелюбным.

Он шагнул к ней и дотронулся до нее. Пораженная новым чувством страха, она толкнула его в грудь. Он засмеялся и заключил ее в объятия, а потом… укусил ее за кончик носа.

– Я никогда не видел такой упрямой девчонки. Наслаждайся, Теа, bella.

Он провел губами по ее лбу и спустился ниже, к ее щеке. Разрываясь между страхом и непонятным трепетным возбуждением, она покачала головой. Он продолжал нашептывать ее имя и мягко убеждать. Укутав ее теплой дымкой ласковых слов, он дотронулся до ее губ кончиками пальцев, потом на месте рук появились его губы. Не в состоянии понять до конца, что происходит, Теа покорилась, когда его губы вторглись в ее рот. Его язык проскользнул внутрь. Застигнутая врасплох, она боролась с воспоминаниями о другом мужчине, который касался ее. Но он был не такой, как этот. Она никогда не испытывала ничего подобного.

Его рука проделала путь вниз по ее спине и обняла ягодицы. Он сдавил их, и Теа внезапно открыла глаза. Боже милостивый, она совсем потеряла разум. Отпрянув от его рта, она вырвалась из его объятий. Он усмехнулся и схватил ее снова, на этот раз сжав ее руки за спиной, и начал покусывать ее горло. Потрясенная и испуганная тем, что с ней произошло, Теа с силой наступила на его обутую ногу. Он выругался и отпихнул ее.