Текст книги "Леди Опасность"

– Милорд…

Он был так близок, что она ощущала на щеке его участившееся дыхание.

– Здесь нет милорда, милая, поэтому не стоит особенно беспокоиться, – сказал он и коснулся губами ее губ.

В душе Лайзы боролись два противоречивых чувства: ей приятно было ощущать прикосновение его губ, они были такими нежными, но разум и инстинкт самосохранения властно требовали остановить его, сделать что-нибудь, чтобы прекратить это. Боже, он сунул свой язык прямо ей в рот! Боже, останови его, останови!

Подтянув ее к себе галстуком еще ближе, он жадно поцеловал ее долгим поцелуем и почувствовал, что эта дрожащая от ужаса женщина вся в его власти. Тело Лайзы совсем обмякло. Он отпустил галстук. Одной рукой он держал ее за затылок, а другой сквозь платье трогал ее бедро. Кровь его вскипела, и он поцеловал ее взасос. Лайза застонала, и ужас окончательно охватил ее.

Боже праведный, как же она допустила все это? Она открыла глаза и подумала, что даже не помнит, когда она успела их закрыть. Схватив горсть мягких черных волос, она сильно дернула за них и в тот же момент рванулась из его объятий. Виконт взвизгнул от боли и одновременно пытался ухватить ее, задержать. Но она уже была вне досягаемости. Прижимая рукой чепец и поправляя его на ходу, она подбежала к двери. Он поднялся с кресла, но тут же остановился, видя, как она открывает дверь и пытается выйти.

– Ты сейчас же возвратишься!

Отрицательно покачав головой, Лайза все же приостановилась.

Выпятив грудь, виконт произнес:

– Ты вынуждаешь меня выгнать тебя.

– Вы дикарь…

– Послушай, милая. Я ведь только что прибыл оттуда, где женщины – большая редкость. Мужчина, который силой не берет то, что хочет, остается там без женщины вообще.

Поправляя свой фартук, Лайза даже открыла рот, услышав это.

– Но сейчас вы не в Америке, милорд. А я защищаюсь так, как это делают в Англии…

– К черту твои умствования!..

Он вдруг, как молния, метнулся к ней, и она опять оказалась в его объятиях. Поймав ее рот, он начал жадно целовать ее опять. Ей показалось, что этот поцелуй длится целую вечность. Затем он прекратил целовать ее, но лишь для того, чтобы прошептать ей:

– Черт побери, милая, забудь об этом глупом твоем достоинстве. Отдайся мне и давай найдем где-нибудь место поудобнее, такое место, где я зажгу все лампы, чтобы наконец-то получше тебя разглядеть.

Сейчас – или будет поздно! Она вся сжалась. И когда он опять приблизился к ее губам, она укусила его. Он вскрикнул, а она толкнула его в грудь изо всех сил. Он упал и, ударившись об дверь, схватился рукой за укушенную губу. А Лайза в тот же момент выбежала в вестибюль, обогнула лестницу и побежала через комнату прислуги к заднему выходу. Спускаясь по лестнице, она прислушивалась, не бежит ли он за ней, и услышала над головой его шаги.

Пробежав через кухню к задней двери и выскочив на улицу, чтобы подняться по черной лестнице к себе в комнату, она вдруг услышала голос виконта:

– Подожди!

Лайза остановилась и повернулась к нему. Он облизывал кровь с нижней губы. К ее удивлению, он улыбался:

– Черт тебя побери! И все же ты очень возбуждаешь меня.

Он глядел на нее без злобы. Лайза расслабилась и перевела дыхание. Он откинул назад упавшую на лоб прядь волос.

– Как ты считаешь, долго ли я смогу терпеть, что женщина отказывает мне?

Лайза покачала головой.

– Вот и я не знаю, – сказал он, оглядывая ее с ног до головы. – Если ты мне откажешь, то я так никогда и не узнаю, что же я упустил. Не убегай больше.

– Лишь только вы дотронетесь до меня, я сразу же закричу и позову мистера Чоука.

Он засмеялся и поставил ногу на ступеньку лестницы.

– Слышите? Я буду кричать, – упавшим голосом сказала она.

– Я знаю, – сказал виконт и спустился еще на одну ступеньку.

Если бы она только могла, она никогда бы не стала убегать от него!

– Я сейчас позову Лавдэя, – испытывая прежний ужас, проговорила Лайза.

Он остановился, и взгляд его стал свирепым.

– Я сейчас так закричу, что меня будет слышно лучше, чем гудок парохода, а Лавдэй уж непременно услышит и увидит вас.

– Ты хитра, маленькая толстушка, – сказал он, опершись рукой на перила лестницы. Он еще раз осмотрел ее с ног до головы и вдруг, повернувшись, стал подниматься вверх.

– На этот раз у тебя это сработало, но в следующий раз тебе ничто не поможет, – сказал он, не поворачиваясь, через плечо.

Он ушел. Лайза ждала, пока не услышала, что внутри дома за виконтом захлопнулась дверь. Она ждала, пока полностью не убедилась, что он не возвратится, затем пошла к себе в комнату и тут же начала собирать вещи. Ей нельзя здесь больше оставаться. Если она останется, то он непременно найдет ее опять. Нет, бежать, бежать из этого дома. Она твердила это, убеждала себя… Но в глубине души понимала, что ей совсем не хотелось уходить отсюда.

7

Лайза налила еще одну чашку чая из китайского чайника. Она сидела за столом и разбирала каракули Тоби с информацией, собранной для нее.

Выглянув из окна в сад, расположенный с противоположной стороны дома, она увидела, как падал снег. Прошлой ночью она очень поздно добралась до «Пеннантса» и потом долго не могла заснуть. Сейчас часы, стоявшие на камине, показывали четыре часа дня, и она вернулась к своему чтению.

Как и ожидалось, тот пансион оказался гнездом проституции. Ходили слухи, что у частых посетителей этого заведения были весьма странные вкусы. Поговаривали также, что управляющий пансионом помогал их удовлетворять, поскольку эти вкусы были присущи и ему. Звали управляющего Франк Фоун.

– Фоун, – повторяла про себя Лайза.

Порывшись среди бумаг на столе, она нашла бумажку, где записала имена из записки в голубом флаконе, и подчеркнула одно из имен.

– Франк Фоун. Боже милосердный, – произнесла Лайза, вскочила из-за стола и стала ходить взад-вперед. – Тоби, Тоби, – позвала она.

Тоби, занимавшийся сейчас подбором группы обслуживающего персонала для банкета у графа, услышав, что его зовут, вошел в комнату.

– Прочти это. Понимаешь, что это значит? – говорила возбужденно Лайза, протягивая ему записку. – Этот человек, кто он там на самом деле, управляющий или сводник, указан в этом списке!

– Все это действительно странно, – произнес Тоби. – Старик Билл, работающий в портовых доках, рассказал, что они обнаружили плавающий «понтон».

– Что-о-о?

– Труп, мисс, труп. Он был найден в реке. Это и был тот самый Франк. Это он.

Схватившись за спинку стула, Лайза смотрела на него, потеряв дар речи.

– Несколько парней, – продолжал Тоби, – видели, как он дрался с каким-то джентльменом. Как видно, Франк напал на него с ножом, но потом он оступился и упал в воду, ударившись головой об опору. Может быть, этот дравшийся с Франком человек сообщил в полицию о его притоне, потому что полицейские устроили там облаву, но не нашли ни одного малыша. Понимаете, никого, кроме постоянных проституток.

– О Господи! – тихо промолвила Лайза. Не понимая, что все это могло бы значить, она опустилась на стул, сложив руки на подоле юбки.

– Тоби, уже так много людей умерло. Уильям Эдвард, Эйри, Стэплтон, а теперь этот Фоун.

– Да, – задумчиво ответил Тоби, разматывая шерстяной шарф. – Лондон – большой город, где живет много людей, и постоянно кто-то умирает, а с такими, как Франк, часто случается подобное.

– Да, но не все же имена содержатся в тайных записках, которые прячут в домах сыновья герцогов.

Тоби расстегнул пуговицы на френче и сказал:

– Вы правы, мисс, и хорошо, что вы убежали оттуда, а то, не дай Бог, с вами случилось бы то, что с этим Фоуном.

– Но я не хочу прекращать свое расследование.

Подняв указательный палец и тяжело вздохнув, Тоби решительно сказал:

– А теперь послушайте меня. Вам самой лучше туда не соваться. Вы наймете детектива, чтобы он занимался дальше этим делом.

– Это слишком дорого, я не могу тратить деньги «Пекнантс» для такого дела. Вспомни, Тоби, ведь здесь работают женщины, которым надо содержать своих детей.

– А я думаю, что дело здесь не только в деньгах… – сказал Тоби.

– А в чем же еще?

Тоби поколебался, но все же решился:

– Все дело в нем. И не смотрите на меня невинными глазками. С тех пор как вы впервые увидели его, вы стали сама не своя. Старого Тоби не проведешь! Я же вижу, что теперь что-то новое написано на вашем лице. Вы думаете о нем, и глаза у вас какие-то туманные. У меня тоже есть дочь, поэтому не думайте, что я не знаю, что означает ваш взгляд. Он явно вам не безразличен как женщине, и вам лучше бы держаться от него подальше, а не то вы закончите так же, как моя Бетти.

– Почему ты так думаешь, Тоби? И вообще, откуда ты все это взял? Откуда у тебя такие мысли?

Но она чувствовала, что слова ее звучат фальшиво, хотя она старалась всячески показать, что его подозрения беспочвенны и смешат ее. Однако остановиться она уже не могла.

– Как ты мог до такого додуматься? Ничего подобного у меня даже в мыслях не было! Кроме того, я разрабатываю новый план…

– О, только не надо больше никаких планов!

Лайза оскорбленно посмотрела на него и произнесла:

– Этот план намного лучше. Знаешь, Тоби, мы не можем прекратить сейчас расследование. Неужели ты не понимаешь? Ведь речь идет о детях!

– Их всего двое, как мы видели, и они остались с той пожилой дамой – мы это тоже видели. Может быть, им и не нужна уже наша помощь.

– Откуда ты знаешь, что эта старуха не такая же сводница? Почему ты думаешь, что она не будет их использовать для тех же целей, что и Франк?

– Знаете, мисс, мне вряд ли удастся вас убедить – вы так хитры и упрямы.

– Ну вот мы и пришли к согласию, – сказала Лайза. Она положила на колени исписанный лист бумаги и сказала:

– Отправь это сразу же. Это письмо моему отцу.

– Боже мой!

– Я придумала, как не упускать из виду виконта Радклиффа и в то же время быть уверенной, что он не будет приставать ко мне.

– Не станете, наверное, носить платье с набивкой?

– Прекрати говорить гадости, Тоби! Я просто собираюсь быть самой собой, и его интерес ко мне пропадет.

Возведя руки к небу, Тоби воскликнул:

– Вы сошли с ума! Вам не следует даже показываться ему на глаза. О женщины! Если гончий пес, такой, как он, обнюхивал вас, когда вы были толстушкой, то его нос приведет его к вам, какой бы худощавой вы ни стали.

– Папа хочет выдать меня замуж, особенно сейчас, когда не стало Уильяма Эдварда. Он хочет внука. Я притворюсь и скажу отцу, что дела в агентстве идут плохо и что вообще я извлекла урок, уйдя из дому. Именно этого ведь и ждет отец от меня. Я скажу, что согласна искать мужа, а затем предложу пригласить Джослина Маршалла к нам домой на обед. Когда отец поймет, что я пытаюсь заарканить сына герцога, он просто умрет от счастья.

– И вы думаете, что виконт приедет к вашему отцу? Маловероятно!

– Он приедет, если папа скажет, что склонен поддержать Эшера Фокса на выборах в Парламент. Виконт с особой любовью относится к мистеру Фоксу и готов на все, лишь бы обеспечить ему политическую карьеру.

Овладев собой, Тоби сказал внешне спокойным голосом:

– Слушайте меня, мисс. Не связывайте себя с ним, уйдите с его пути. Если этот высокопоставленный господин занимается грязными делами, а я думаю, что он занимается ими, то вы будете в постоянной опасности.

Лайза поднялась со стула:

– Если он действительно убил моего брата и занимается грязными делами, о которых ты говоришь, то это ему надо меня бояться.

Прошло уже девять дней с того случая, когда Джослин потерпел фиаско со своей служанкой. Сейчас он сидел за письменным столом в библиотеке и разговаривал с экономкой и Чоуком. Экономка сидела на самом краю стула, оборка ее чепца слегка вздрагивала, потому что сама она тоже вся дрожала. Чоук Стоял рядом с ней с невозмутимым видом, совершенно спокойно выслушивая все распоряжения хозяина, которые тот сейчас давал.

– И поскольку я собираюсь заняться поисками жены, в доме теперь будет намного больше всяких увеселительных мероприятий, – говорил Джослин, и этот разговор доставлял ему удовольствие. – Поэтому мне потребуется больше слуг наверху. Я хочу, чтобы эту новую служанку, Гэмп кажется, сделали служанкой в моей гостиной, а для других работ в доме наняли бы новую.

Чепец экономки вздрагивал. Она переглянулась с Чоуком, и дворецкий, прокашлявшись, сказал:

– До сих пор, ваша светлость, вы доверяли нам самим решать вопросы расстановки прислуги.

Чоук сказал это с небольшим упреком в адрес хозяина.

– Поскольку ваша светлость вечером всегда очень заняты, мы не имели возможности сообщить вам о некоторых делах.

– Что еще за дела?

– Это касается Гэмп, милорд. Она больше не работает у нас, ушла с неделю назад. Она оставила записку, где сообщила, что у нее заболела тетя и она вынуждена уехать к ней.

Уставившись в письма, лежавшие перед ним на столе, Джослин спросил:

– Она уехала? Куда?

– Да, милорд. Я найду ей замену, – сказал Чоук. – Мы не знаем, куда она уехала, но замену мы в ближайшее время подыщем. Я закажу служанку в «Пеннантс доместик эдженси». Эта фирма всегда предлагает подходящих людей…

– Куда, я спросил, она уехала?

– Она не сказала, милорд.

– Хотя это и все равно…

– Но, милорд, если вы так нуждаетесь в новых слугах, мы тотчас займемся наймом.

– Я передумал… Спасибо, Чоук.

Кивнув головой, он встал со стула. Не получив никаких других распоряжений, Чоук и экономка вышли из комнаты.

Когда они ушли, Джослин ударил кулаком по столу:

– Все! К черту!

Не обращая внимания на боль в кулаке, он засунул руки в карманы и взглянул на портрет Джорджа III, висевший на стене рядом с письменным столом. Затем он дернул за шнур, вызывая Лавдэя. Когда камердинер появился, Джослин постукивал пальцем по столу:

– Что ты сделал с ней? – огорошил он вошедшего Лавдэя.

– О ком вы говорите, милорд? – удивился Лавдэй.

– О той толстушке, служанке Гэмп… Это ты ее прогнал?

От удивления у Лавдэя даже поднялись брови, оставив глубокую морщину на лбу. Затем он, выпрямившись, сказал:

– Ах, мы не в силах побороть искушения, а тут мы вдруг обнаруживаем исчезновение мисс Гемп?

– Мы так злы, так злы, Лавдэй, – в тон ему ответил Джослин, – что лучше с нами сейчас не шутить.

– В самом деле, милорд.

– Я-то думал, что она прячется от меня! Где она?

– Я не знаю, милорд. Но, возможно, ее исчезновение – случайность, – сказал Лавдэй. – Я могу быть откровенным?

– Да, конечно, говори.

– С тех пор как вы столкнулись с мисс Гэмп, вашим манерам не хватает определенного… декорума. Вы стали слишком… темпераментны со слугами, что совсем не похоже на ваше обычное дистанцированное поведение, каким вы всегда отличались.

Джослин встал, положив руки на стол, и сказал:

– Мне все равно. Ты считаешь, что я был излишне темпераментным. Но ты узнаешь, что такое настоящий темперамент, если я не найду мисс Гэмп. Мы хотим ее, Лавдэй, и нас не интересует, как мы ее вернем назад.

– В самом деле, милорд?

Виконт вновь опустился на стул.

– Да, да, Лавдэй! Я доведен до отчаяния. Меня везде преследует запах лимона. Я пристал на улице к служанке лорда Ки, потому что я принял ее за Гэмп. Черт побери, эти их головные уборы, эти чертовы чепцы! Они закрывают ими всю голову, так что невозможно ничего разглядеть.

– Это все так вам не к лицу, милорд, – проговорил Лавдэй.

– Я должен найти ее, – сказал Джослин, положив голову на руки и тяжело вздохнув.

– Ваша навязчивая идея найти Гэмп будет служить препятствием в поисках невесты.

Уткнувшись в сложенные на столе руки, как в подушку, Джослин размеренно произнес:

– Я не могу думать ни о чем другом, пока мой эрегированный пенис, подобный скалке у кухарки…

– Милорд!!! – в ужасе вскричал Лавдэй и даже всплеснул руками.

– Извини меня, Лавдэй. Можно подобрать и другие слова, но они будут выражать то же самое.

– Как я уже сказал, милорд, с тех пор как вы познакомились с мисс Гэмп, ваш декорум пал крайне низко, – каким-то деревянным голосом сказал Лавдэй, глядя на Джослина. – С вашего позволения, могу я дать вам совет, милорд? Следует воспользоваться услугами частного сыщика. Он мог бы отыскать местонахождение мисс Гэмп и… связать вас с ней. Когда детектив найдет ее, вы сможете принять ее с благоразумием, столь свойственным вам, в обычной вашей манере.

– Ты очень сообразителен и проницателен, Лавдэй. Можешь пойти в свой магазин редкой книги, который тебе так нравится, и выбрать себе на свое усмотрение несколько книг, затем представишь мне счет, я оплачу его.

– Ваша светлость, вы очень любезны, – сказал Лавдэй, поклонившись. – А сейчас, если я не ошибаюсь, мистер Росс дожидается вас.

– Впусти его.

Джослин сел, поправил галстук и запустил пальцы в волосы.

Ник Росс влетел в библиотеку, размахивая утренним номером газеты. Он плюхнулся на кушетку прямо с ногами и протянул газету Джослину:

– Читал это?

– Нет еще.

– Они нашли неполный список клиентуры Фоуна.

Джослин отвернулся и уставился в окно. За французскими дверьми располагалась терраса, а за ней был виден покрытый снегом сад.

– Мальчик рассказал тебе, сколько их было там?

– Он не хочет об этом говорить. Надо подождать, надо дать ему время, Джос. Не думай об этом. Ты всегда такой мрачный после нашей очередной «увеселительной прогулки». И не утруждайся отрицать это. Я все вижу, – сказал Ник, затем вскочил с кушетки и встал в позу поэта. – Лучше послушай вот это:

Учи тому, что мозг обязан знать

И что лишь сердце может угадать.

Подобное согласье никому

Еще не удавалось сочетать.

Джослин втянул голову в плечи, повернулся и с ужасом вытаращил на Ника глаза:

– Это ведь Шелли?! Ты бы нанял преподавателя английского, а потом уж читал, черт тебя побери!

Не обращая внимания на его слова, положив руку на грудь и глядя в потолок, Ник продекламировал:

Быть или не быть, таков вопрос;

Что благородней духом – покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы…

– Нет, не надо, хватит! – воскликнул Джослин и, подскочив к Нику, прикрыл ему рукой рот. Ник отодвинул его руку.

– Слушай дальше, Джос…

– Пожалуйста, Ник, не надо больше! Гамлета убивают в пьесе. Не делай этого во второй раз.

Ник покраснел и отвернулся от Джослина. Чтобы скрыть обиду, он отошел к камину и стал ворошить угли. Полный раскаяния, Джослин подошел к нему и встал рядом.

– Извини, Ник, старина…

– Мне так хочется учиться хоть чему-нибудь. Я ведь ничего не знаю, никогда нигде не учился, не то что ты – во время учебы проказничал в Итоне и в военной школе.

– Боже, какой же я болван, Ник. Может, я могу тебе как-то помочь восполнить пробелы?

– Нет, ты не можешь мне помочь никак.

Джослин пристально посмотрел на Ника и решил поменять тему разговора на более безобидную. Он сел за стол и стал рассматривать кучу всяких приглашений.

– Отец так рьяно принялся трубить, что его сын продается в качестве жениха… Я получил кучу приглашений утром.

– А я вот никогда не получал ни одного приглашения, – сказал Ник с такой укоризной, что Джослин спросил:

– А ты бы хотел его получить?

Ник с отвращением посмотрел на виконта и сказал:

– Люди вашего круга не то чтобы в свой дом, но даже в свои подсобки меня бы не захотели впустить.

– Ошибаешься, они пригласят тебя, если я этого захочу.

– Нет, Джос, нет. Они все равно не захотят меня видеть, даже если ты соскребешь всю грязь Сент-Джайлза с меня.

– Мы оденем тебя в новый фрак, который прикроет – да и прикрывает! – любую грязь. Мы придумаем легенду о твоем знатном происхождении. Ну, например, что ты дальний родственник какой-нибудь известной шотландской семьи, уехавшей в Америку.

Джослин стал рассматривать присланные приглашения:

– Ну вот, например. Приглашение от мистера Ричарда Эллиота. Сына мясника. Разве можно его не уважить? Он же готов умереть, чтобы только попасть в высший свет. Он все отдаст, лишь бы я принял его приглашение приехать к нему и погостить у него в провинции. Кроме того, он предлагает свою политическую поддержку. Ну, что скажешь?

– Гм…

– Поедем, приятель, – уговаривал Джослин, косо глядя на приглашение. – Мне надо, чтобы ты поддержал меня, я просто могу не выдержать компании этого финансиста и его, не сомневаюсь, придурковатой дочери. Но – есть за что страдать! В конечном счете Эшеру эта поддержка будет полезна.

– Герцог хочет, чтобы ты обратил внимание на внучку мясника? – спросил Ник.

– Конечно же, нет. Отец предупредил меня, чтобы я принимал приглашения только от тех, кто рангом не ниже графа.

– Поэтому ты хочешь сделать ему назло и заставить его блевать… – прокомментировал Ник.

– Так поедешь со мной?

Легкомыслие и веселое настроение вновь вернулись к Нику, и он, улыбнувшись, согласился.

– Никогда нельзя сопротивляться, когда тебя зовут хорошо поразвлечься. Разве я могу отказаться?

– А я собираюсь проучить своего отца, чтобы он не использовал меня в качестве племенного быка, способного лишь к воспроизводству рогатого потомства.

На что Ник сказал:

– Вдвоем, вдвоем

Огонь зажжем.

Кипит котел,

Готов наш стол.