Текст книги "Для любви нет преград"

Сьюзен Стивенс
Для любви нет преград

Susan Stephens

ONE SCANDALOUS CHRISTMAS EVE

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. А.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат

Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

One Scandalous Christmas Eve © 2020 by Susan Stephens

© «Центрполиграф», 2022

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2022

Глава 1

Темная тень от вертолета скользнула по земле и ненадолго закрыла солнце. У Джесс Слейтхоум перехватило дыхание. На вертолете красовался логотип: «Акоста Эспанья».

Итак, семейство Акоста вернулось!

Прошли долгие десять лет с тех пор, как Джесс в последний раз встречалась с семьей Акоста из Испании – четырьмя красавцами-братьями и их элегантной сестрой. Они приезжали оценивать нескольких пони на ее семейной ферме в Йоркшире.

Тогда она поцеловала одного из братьев.

Закрыв глаза от этого неловкого воспоминания, Джесс решила, что ей нужно сосредоточиться на сегодняшнем дне. Присутствие семьи Акоста обеспечило бы успех большому семейному мероприятию, которое Джесс организовала, чтобы продемонстрировать пони своего отца. Она надеялась продать хотя бы нескольких из них в попытке предотвратить банкротство и спасти отца от финансовых проблем.

Отец Джесс, Джим Слейтхоум, пользовался уважением местных жителей. Они бросились ему на помощь, когда узнали о бедах, постигших его ферму. Используя каждую копейку своих сбережений, небольшое завещание, доставшееся ей от матери, и неоценимую помощь армии добровольцев, Джесс смогла составить план спасения. Она стала рассылать десятки приглашений в надежде привлечь внимание известных игроков в поло. До того как ее мать умерла, Джим Слейтхоум был тренером и заводчиком пони мирового класса. Убитый горем, он закрылся ото всего мира.

Джесс вспомнила, как сияние богатства и успеха братьев Акоста почти ослепило ее, когда они десять лет назад приехали на ферму, чтобы купить лошадей. Оказавшись наедине с Данте Акостой в конюшне, она внезапно бросилась ему на шею и поцеловала в губы. Он отступил, вздохнув.

Джесс напряглась, когда дверь вертолета распахнулась.

– Джесс…

– Да?

За ее спиной стоял один из деревенских помощников.

– Ты нужна своему отцу в доме. Я думаю, он нервничает из-за своей приветственной речи.

– Не волнуйтесь. Я сейчас приду и порепетирую с ним.

Хорошо, что этот парень отвлек ее внимание от вертолета. Десять лет – большой срок. Сегодня Джесс была высококвалифицированным физиотерапевтом с успешной карьерой, специализирующимся на лечении спортсменов. И вскоре наверняка столкнулась бы лицом к лицу с Данте Акостой. Ведь из-за ее недавнего успеха в восстановлении спортивной команды семья Акоста выбрала Джесс для лечения поврежденной ноги Данте. А это означало, что ей предстоит поездка в Испанию, в сказочное ранчо Данте.

Но сейчас она не хотела об этом думать.

Данте всегда был в поиске новых животных с лучшими родословными.

Помимо игры в поло, разведение пони было его страстью и единственной причиной, благодаря которой он смог выйти из депрессии. Данте постоянно получал сведения от своей команды о любых конкурентах, а также о возможных недостатках потенциальной покупки. На данный момент его интересовала только покупка акций.

Неловко оступившись, он выругался и остановился.

Оглядев прилавки с едой, Данте признал, что кто-то хорошо подготовился к приему гостей. Он не ожидал такого количества людей. То, что великий Эль Лобо, или Волк, как Данте был известен в кругах любителей поло, представал перед сообществом, опираясь на трость, было для него настоящим унижением.

Данте еще раз пробормотал сквозь зубы какое-то проклятие. В наши дни все были папарацци. Его могли сфотографировать с тростью у него дома в Испании точно так же, как и здесь.

Данте приподнял подбородок при звуке ржания молодого жеребца. Он внимательно изучил пони, свободно бегающих по полю. Молодые, крепкие и энергичные, они были идеальны.

Отмахнувшись от помощника, который поспешил ему на помощь, он спросил о Джиме Слейтхоуме, владельце фермы.

– Джим все еще в доме на ферме, – пожал плечами мужчина. – Наверное, повторяет свою речь…

* * *

Данте уже был в пути. У него не было ни малейшего намерения оказаться последним в очереди за добычей. Сделка будет заключена в течение следующего часа или около того, и тогда он уедет отсюда.

А может быть, и не уедет. Ведь покупка новых акций не была единственной причиной, по которой он был здесь.

Однообразие жизни после аварии утомляло его. Данте преждевременно выписался из больницы, поэтому его братья и сестра решили устроить больницу под крышей родного дома. Они знали, что он не пойдет наперекор семье. Акосты были дружны и всегда поддерживали друг друга.

Губы Данте дрогнули в усмешке, когда он подошел к ветхому фермерскому дому с облупившейся краской и кривой крышей. Прошло десять лет с тех пор, как он был здесь. Неужели он найдет здесь ту маленькую проказницу, с которой впервые столкнулся в конюшне? Интересно, она уже вышла замуж?

– Я не могу долго оставаться. Мне нужно вернуться к шатру и следить, чтобы люди были довольны, пока ты не будешь готов произнести свою речь, – объяснила Джесс отцу.

Он не должен был сидеть здесь, на кухне, цедя чай из кружки, когда на улице толпились потенциальные покупатели, ожидающие встречи с ним.

– Все с нетерпением ждут твоего выступления, – восторженно сказала она, подходя к кухонному столу. – Ты можешь это сделать!

Отец Джесс сильно постарел после смерти жены. Сегодня он даже не побрился, а его наряд для такого важного события состоял из случайного сочетания старого твидового пиджака, засаленной кепки и поношенных вельветовых брюк.

Но в этом и заключалось его очарование, напомнила себе Джесс. Джим Слейтхоум раньше был тренером и заводчиком лучших в мире пони для поло, и она была полна решимости снова увидеть его на волне успеха.

Джесс крепко обняла отца и заметила в его глазах слезы.

– Эти пони значат для меня все, Джесс. Я не могу позволить себе продать их.

– Но ты должен это сделать, если хочешь сохранить ферму. Давай, ты справишься.

– Если ты так считаешь… Думаю, мне лучше пойти и привести себя в порядок. Я не подведу тебя, Джесс.

– Я знаю это.

Ее отец быстро поднялся и вышел из кухни. Когда через десять минут он появился вновь, в его внешности ничего не изменилось. Только походка и взгляд стали решительнее.

– Ты права. Я могу это сделать, – твердо заявил он. – Я пойду сам туда. Ты оставайся здесь. Я не хочу, чтобы наши гости думали, что я нуждаюсь в твоей поддержке.

– Хорошая идея.

Джесс как раз убирала чашки, когда дверь кухни открылась.

– Данте!

– Джесс…

Его глубокий, звучный голос с соблазнительным испанским акцентом прокатился по всему пространству кухни. Его глаза были похожи на огромные черные омуты, а рот превратился в прямую жесткую линию. В Данте Акосте не было ничего мягкого или уступчивого.

Данте Акоста был воплощением мужественности. Новые шрамы появились на его лице. Джесс догадалась, что они, должно быть, были получены на поле для игры в поло одновременно с травмой его ноги. Ветер так растрепал его густые черные волосы, что они прилипли к щетине. В правом ухе блестело золотое кольцо.

Перед Джесс стоял человек неистовой страсти и решимости. Она знала из прессы, что у Данте, как и у других членов его команды по поло, была татуировка рычащего волка, выбитая прямо над сердцем. Это был знак его команды по поло. Одного названия было достаточно, чтобы вселить ужас в сердца противников. Лобос по-испански означало «волки» – и они были стаей безжалостных волков. На затылке Данте, под блестящими завитками черных как смоль волос, красовалась еще одна татуировка в виде черепа и скрещенных костей – предупреждение о том, что команда «Лобос» не берет пленных и уверенно ожидает победы в каждом матче.

Джесс отвлек стук. Трость, которую Данте отбросил у двери, упала. Джесс нахмурилась. К настоящему времени он должен был уже перестать хромать. Зачем ему нужна была трость? Неудивительно, что его братья и сестра были обеспокоены. К счастью, они прислали его медицинские заключения, чтобы она ознакомилась с его историей болезни. Если бы Данте не выписался преждевременно из больницы, он мог бы уже отказаться от трости.

– Данте, – вежливо сказала она, протягивая ему руку. – Как приятно снова тебя видеть.

Крепко взяв ее за руки, он привлек ее к себе и стал осматривать, как будто она была потенциальной покупкой, как пони.

– Дай я посмотрю на тебя…

Джесс высвободила руки. Данте Акоста обладал огромной природной силой и обаянием. Он знал это и умело пользовался своими качествами.

Ее руки казались такими маленькими в его руках… Но сейчас было не время соблазняться мужчиной, у которого больше денег, чем у Крёза, а манеры, как у уличного кота. Как это поможет ее отцу? Если и есть что-то, чему она научилась с тех пор, как вернулась домой, чтобы заботиться о своем отце, так это то, что стервятники не дремали и постоянно кружили вокруг них.

– Джесс?

– Извини! Я забываю о хороших манерах. Добро пожаловать на Белл-Фарм. Хочешь выпить? Я полагаю, ты проделал долгий путь.

– Из Испании? Дорога была не особенно утомительной.

– Может, чаю?

– Терпеть не могу чай.

– Может быть, что-нибудь еще?

– А что у тебя есть?

– Все, что хочешь, – весело сказала Джесс.

Неужели ничего не изменилось за десять лет? Неужели она была по-прежнему такой же безрассудной?

– Я уверена, что ты хочешь видеть моего отца, а не меня, – сказала она вежливо. – Хочешь, я отведу тебя к нему?

– В этом нет необходимости, – прищурившись, сказал Данте. – Я найду дорогу.

Данте пробирался сквозь толпу, чтобы добраться до шоу-ринга, если так можно описать наспех убранный загон с шатким забором, маленькая лисица, которую он помнил, превратилась в красивую, сдержанную, хотя довольно серьезную женщину. Он скучал по озорству в глазах Джесс, а также по чрезмерно импульсивному характеру, который побудил ее в нежном семнадцатилетнем возрасте встать на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.

Он вдруг разволновался, вспомнив тот случай.

Сейчас Данте приехал сюда не для того, чтобы тратить время на женщин.

Опираясь на ненавистную трость, он остановился, чтобы поприветствовать других игроков в поло. Джесс пригласила разношерстную толпу: от местных жителей до членов королевской семьи и знаменитостей, а также туристов со всего мира. Высокие мужчины в черных костюмах с наушниками и подозрительными выпуклостями под куртками шли по пятам за известным шейхом.

Сотрудники недавно сообщили Данте, что у фермы серьезные финансовые проблемы. Одно можно было сказать наверняка: Джесс бросила работу и рискнула своей карьерой, чтобы приехать сюда и спасти отца и ферму. Она была необычайно решительна, и он восхищался этим.

Он также ненавидел вопросы без ответов. Если бы Джесс не поцеловала его семнадцать лет назад, кто знал, что могло бы случиться между ними сейчас?

Шатер был уже переполнен. Данте увидел знакомых коневодов, тренеров и игроков, таких, как он сам, которые толкались под носом Джима Слейтхоума. Итак, его ожидала жесткая конкуренция за лучших лошадей.

Он готов был предложить вдвое, втрое больше, чем мог бы любой другой, не чувствуя финансовых затруднений.

В прошлом Джим продал ему неплохие акции, и те лошади, которых он увидел в полевых условиях, наводили на мысль, что Джим на самом деле никогда не отстранялся от дел, а просто ушел в тень, чтобы залечить свои душевные раны.

Желание помочь парню внезапно охватило его. Чтобы отразить конкуренцию, нужно было положить в банк что-то еще. После последнего сообщения от его команды уже назрела идея. Как бы Джесс восприняла предложение, если бы он купил ферму?

Она, очевидно, пожертвовала многим, чтобы присутствовать здесь сегодня. Его команда проинформировала его о деталях. Джесс получила высшую квалификацию физиотерапевта, специализирующегося на спортивных травмах. Ее первая работа была в престижной клинической больнице в Лондоне, но она уволилась, чтобы стать фрилансером. По слухам, добилась успеха. Если она была настолько хороша, насколько предполагала ее репутация, могла бы обеспечить себе бесконечный поток пациентов с полей битвы в поло. Мысль об этих мягких руках, скользящих по его ногам, была…

«За гранью разумного», – строго сказал себе Данте. Он приехал сюда работать.

Глава 2

Ораторскому искусству отца можно было позавидовать. Он выглядел воодушевленным. Может быть, те пара слов, которыми ему удалось переброситься с Данте, послужили напоминанием, что Джим Слейтхоум когда-то был знаменитым заводчиком и станет им снова. Это было самой большой надеждой Джесс, когда она поздравила своего отца и заставила его начать обсуждение пони с потенциальными покупателями.

– Ты потерпи немного, – сказал он. – Я собираюсь поговорить с Данте, пока ты общаешься с гостями. Сделай так, чтобы они были счастливы, пока меня нет. Это важный разговор, Джесс, – добавил он многозначительно.

– Я предпочитаю остаться с тобой. – Она взглянула на Данте и вдруг ощутила страх, что они что-то затевают между собой.

– Это все еще моя ферма, Джесс.

Он прав. Она должна была сделать все возможное, чтобы вернуть отца к успеху.

– Пообещай мне, что не сделаешь ничего глупого, прежде чем мы с тобой все обсудим.

– То есть без тебя мне не стоит идти к гадалке? – хмыкнул отец.

– Туда мы пойдем с тобой вдвоем, – насмешливо парировала Джесс, глядя на часы, чтобы убедиться, что у нее есть время поболтать с гостями.

– Все, иди, – настойчиво сказал отец.

Бросив последний подозрительный взгляд на высокого темноволосого мужчину, стоящего в тени дерева, она поцеловала отца в щеку и сделала, как он сказал.

Когда Джесс вышла из шатра, почувствовала, что похолодало. Или, может быть, она дрожала от напряжения. В этой части Англии все еще было тепло для этого времени года. По случаю аномальной жары Джесс была одета в толстый свитер, пуховый жилет и ватник. Даже летом на болотах может быть холодно.

Сейчас было самое подходящее время, чтобы оценить, как проходит мероприятие, но в ее голове царила страшная суматоха. Когда увидела Данте снова, она как будто перенеслась на десять лет назад, когда Данте только на мгновение ответил на ее поцелуй. В ее жизни появлялись мужчины – конечно, были, ей было почти двадцать семь, – серьезные мужчины, движимые потребностью в образовании или помешанные на своих телефонах; красавчики, единственная цель жизни которых, казалось, состояла в том, чтобы сохранить привлекательную физическую форму, ради которой они сутки напролет торчали в спортзале. Были и странные типы, с которыми было бы разумнее не связываться. Но никто не мог сравниться с человеком, известным всем как Волк.

А теперь он стал еще привлекательнее. И еще более неуловимым. Имея дома по всему миру, Данте Акоста мог появиться где угодно.

Джесс должна была признаться себе в том, что пропасть между ними казалась огромной.

Она снова начала болтать с гостями. Ей надо было отвлечься.

«Скажи это сердцу. Скажи это телу. Скажи это упрямому уму, который упорно отказывался перестать думать о нем».

Извинившись перед гостями, она прошла дальше.

«Что может быть лучше, чем погадать на будущее и отвлечься от Данте Акосты», – усмехнувшись, подумала Джесс и вернулась в дом, чтобы переодеться в костюм гадалки.

Возможно, она сумеет угадать свое собственное будущее. Хотя, конечно, это можно было легко предсказать. Данте Акоста мог исчезнуть из ее жизни снова так же быстро, как недавно появился в ней.

Земля уже затвердела из-за ночных заморозков. Между полем и фермерским домом открывался завораживающий вид на дальний лес. Джесс ненадолго остановилась, чтобы полюбоваться красотой природы и «поговорить» с матерью, как она это часто делала. Ее мать умерла более пяти лет назад, но ее присутствие оставалось постоянным в сердце Джесс.

Она пересмотрела свои обещания – завершить учебу, заботиться о своем отце и следить за тем, чтобы он сохранил ферму. Все ее предки по отцовской линии были земледельцами. Мать внушила Джесс, что у отца не было иной цели в жизни и он нигде не смог бы жить, кроме как на ферме. Поэтому Джесс не могла отступить от своих обещаний.

Она никогда не плакала из-за потери матери. Ее отец плакал достаточно за них обоих, но Джесс держала свое горе глубоко внутри, потому что слезы отца ничего не решали. Ей приходилось ежедневно спасать отца, поэтому она тихо оплакивала свое горе и тщательно следила за счетами. Пока ей удавалось предотвратить финансовую катастрофу, но как долго это будет продолжаться? Хорошая сделка сегодня могла бы отсрочить неизбежное, но она не решит проблему, а это значит, что им, возможно, придется продать часть земли.

Настроение Джесс улучшилось, когда она увидела, сколько людей собралось вокруг ее отца. Он выглядел таким счастливым, когда давал советы и отвечал на вопросы. Джим Слейтхоум вернулся! И важные люди ловили каждое его слово.

Но Данте не было видно. Он потерял интерес к мероприятию? Однако у нее не было времени останавливаться.

Когда Джесс спустилась вниз, переодетая в красочный костюм гадалки, состоящий из объемной юбки до щиколотки, усыпанной бубенцами, и тяжелой шали с бахромой, задрапированной вокруг ее плеч, Данте и ее отец сидели на кухне. То, как двое мужчин замолчали, когда она вошла, сразу же вызвало у нее подозрения. Что они задумали?

От недоверчивого взгляда Данте она смутилась.

– Я вдвойне рад, что пришел, – негромко произнес Данте.

– И мы очень рады, что ты нашел время, чтобы приехать на наше мероприятие, правда, папа? – вежливо ответила она сквозь стиснутые зубы.

Ее отец определенно что-то скрывал. Она знала этот виноватый взгляд.

– Очень приятно снова тебя видеть, – добавила Джесс.

– Приятно? – спросил Данте глубоким, хриплым тоном, от которого по ее телу пробежала дрожь.

Почему отец не помогал ей? Почему она должна справляться с этим мужчиной в одиночку?

– Фартук защищает тебя от котят? – прямо спросил Данте.

– Это часть моего костюма, – сухо ответила она.

Когда она почти потеряла надежду, что ее отец найдет способ ослабить напряжение между ней и Данте, он ожил.

– Давай, – сказал отец, вставая. – Я провожу тебя в палатку для гадания. Возможно, я даже стану одним из твоих первых клиентов.

– Ты читаешь по чайным листьям? – спросил Данте, сдерживая смех.

– Джесс видит будущее в хрустальном шаре. Она умеет гадать. Тебе стоит попробовать.

– А почему бы и нет? – пробормотал Данте, внимательно глядя на Джесс.

Он разозлил ее, но долго злиться на него она была не в состоянии. Данте Акоста был грозной силой природы, которая закручивала ее в свой водоворот, хотела она того или нет.

* * *

Джесс шла впереди своего отца к палатке гадалки. Ее раздражало, что ее тело так восторженно реагировало на Данте. Соски сжались в тугие дерзкие почки, губы припухли, а грудь стала тяжелой. Как будто у нее было мало других проблем!

Отец Джесс действительно верил, что у нее был дар предсказывания, в то время как мать несколько лет назад окрестила ее «Скайлар», сказав, что у Джесс должно быть волшебное имя, которое будет соответствовать ее дару.

Она оглянулась через плечо, прежде чем нырнуть в палатку. Никто не следил за ней.

Впервые у Данте возникли проблемы с концентрацией внимания, когда он заключил сделку с отцом Джесс. Он не мог избавиться от мыслей о Джесс, пока пробирался сквозь толпу, чтобы узнать, что его ждет в будущем.

Ладно, он не верил в предсказания судьбы, но это не мешало ему увидеть Джесс. Десять лет назад он пренебрежительно относился к потенциальным партнерам, если они не удовлетворяли его требовательным критериям. Джесс, с ее лицом, не тронутым косметикой, зачесанными назад волосами и одеждой, пахнущей кошачьей мочой, была настолько далека от его идеала, насколько это было возможно.

Пока она его не поцеловала.

Длинная очередь перед палаткой гадалки остановила его.

Джесс больше не была наивным подростком, она была красивой и интригующей женщиной. Интрига происходила из стальной воли, сверкавшей в ее глазах, хотя ее нежная и хрупкая внешность говорила, казалось бы, об обратном.

Эта же решимость позволила ей спасти ферму. По словам его команды, у Джесс не было никаких средств, кроме скудных сбережений. Она закрыла вклад в банке, чтобы устроить спектакль и спасти отца. Используя уговоры и при необходимости оказывая физиотерапевтические услуги, ей удалось привлечь практически всех жителей деревни.

Данте остановился перед маленькой ярко украшенной палаткой. На транспаранте красовалась многообещающая надпись: «Скайлар Слейте – гадалка для звезд!»

Он купил в ларьке бутылку воды.

– Вода для гадалки, – объявил он, приближаясь к постоянно удлиняющейся очереди перед палаткой Скайлар. – Чтобы она не охрипла, – объяснил он, используя все свое обаяние.

Толпа расступилась, как Красное море, чтобы позволить несчастному хромающему человеку пройти мимо них со своей неуклюжей ношей.

Прибыв к месту назначения, он прислонил трость к стене палатки и, откинув створку двери, наклонил голову и вошел.

– Прошу прощения, – сказала Джесс, скользнув по нему взглядом. – Я позвоню тебе, когда освобожусь.

– О нет, нет, не беспокойся, – ответила женщина, сидевшая за столом напротив Джесс, и поднялась, чтобы уступить Данте место.

– Что ты здесь делаешь? – потребовала ответа Джесс.

Он где угодно узнал бы эти сверкающие глаза и четко очерченные губы. Желание попробовать на вкус совершенство нежной кожи Джесс было непреодолимым.

– Я здесь, чтобы посеребрить твою ладонь и напоить твои губы.

– Ты хочешь, чтобы я тебе погадала?

Поставив бутылку на стол, он порылся в кармане в поисках монет, но его лицо исказилось гримасой боли.

– Тебе лучше сесть, – сказала она. – Где твоя трость?

– Спасибо, что напомнила.

Взгляд, который Джесс бросила на него, сказал ему, что она все понимает. Понимает, чего стоило ему прийти сюда сегодня со своей тростью на глазах у всех этих людей. Некоторое время они внимательно разглядывали друг друга, а затем она взяла его за руку. «Да, она не робкого десятка. Настоящий боец», – подумал он.

– Ты уверен, что хочешь этого? – спросила она.

– Иначе меня бы здесь не было. Почему это тебя удивляет?

– Я не могу поверить, что сеньор Акоста не способен предсказать свое будущее.

– О, я могу. – Он пристально посмотрел на Джесс и был вознагражден, когда она сильно покраснела.

– Ты прошел сюда без очереди! – упрекнула Джесс.

– Да, – согласился он, пожав плечами. Ее волосы сияли, как огонь, в мягком свете лампы, а в ее глазах плескалась вода заросшего ярко-зеленой ряской пруда.

– Перестань на меня пялиться. Я должна изучать тебя, а не наоборот.

– Тогда продолжай.

Джесс протянула руку и тряхнула старой жестяной коробкой из-под печенья, в верхней части которой был разрез.

– Положи сюда свои деньги, эти серебряные монеты, – напомнила она ему.

– Конечно…

Он добавил еще несколько монет к тем, что уже бросил на стол. Она все еще протягивала банку.

– Двадцати будет достаточно.

– Двадцати? – Он удивленно откинул голову.

– Разве ты не можешь себе этого позволить?

Она впервые искренне улыбнулась.

– Каждая копейка идет на благотворительность, – пояснила она. – Ничего из того, что я заработаю в этой палатке, не останется для фермы.

– Тогда ты можешь забрать все мои наличные. – Поднявшись, он полез в задний карман, чтобы вытащить пачку банкнот. Он засунул их все ей в банку. – Оно того стоит.

Но теперь Джесс не думала о гадании.

– Твоя нога, – сказала она с беспокойством. – Ты действительно должен согласиться на лечение. Пожалуйста, не будь упрямым, если тебе предложат соответствующую терапию. Иначе ты можешь остаться с постоянной хромотой.

– Ты увидела это в своем хрустальном шаре? – раздраженно спросил он, снова садясь.

– Мне не нужен хрустальный шар, чтобы увидеть это. Я квалифицированный физиотерапевт. Вот почему я могу сказать тебе со всей ответственностью, что ты не можешь позволить себе расставаться с тростью.

– Что ж, спасибо за совет, Скайлар, – выдохнул он, – но я плачу тебе не за это. Что ты видишь в этом хрустальном шаре?

– Ты очень сложный человек, – ответила она.

Они посмотрели друг на друга, и на несколько мгновений между ними вспыхнул огонь.

– Ты должен вести себя тихо, иначе я не смогу сосредоточиться, – сказала она.

– Это лучшая фраза, которую я когда-либо слышал, – пробормотал Данте, откинувшись на спинку стула.

Но Джесс, похоже, успокоилась и вся ушла в себя, прежде чем наклонить голову и обхватить мяч ладонями. Его пах напрягся при виде тонких пальцев, ласкающих неодушевленный предмет.

Затем Джесс подняла глаза и сделала все в десять раз хуже. Ее зеленые глаза содрали с него кожу прежде, чем она даже заговорила, а затем вдруг воскликнула:

– Ни за что!

Оттолкнув хрустальный шар, она прокричала:

– Сеанс окончен!

– Прошу прощения? – сухо осведомился он. – Я, видимо, что-то пропустил, но только ты, кажется, мне еще ничего не сказала.

Быстро встав, она многозначительно посмотрела на выход.

– Снаружи ждут люди. Спасибо большое за твой взнос, но…

– Но исчезни? – предложил он. – Можно ли так относиться к потенциальному покупателю?

– Если бы ты видел то, что видела я, ты был бы рад уйти.

– То есть у меня нет второго шанса?

– Поверь мне, тебе не нужен второй шанс, – заверила его Джесс.

Он почувствовал дрожь при взгляде на нее, но сразу отбросил пугающие мысли. Никто не мог предсказать будущее. Все это был спектакль.

– Я могу сказать тебе одну вещь, – сказала она. – Как и твоему тезке-волку, тебе следует сбросить свой старый зимний мех, чтобы быть готовым к весне и переменам.

– Какая чепуха!

– Неужели? – спросила она, и ее глаза вспыхнули огнем, когда они снова сфокусировались на его лице. – Или ты боишься столкнуться с тем, что ждет впереди?

– Боюсь? – спросил он с коротким невеселым смехом. – Мы говорим о лечении моей ноги?

– Возможно. Ты должен начать лечение, пока не стало слишком поздно.

– Это то, чем ты занимаешься? – хмыкнул он. – Даешь советы под видом гадания?

Джесс мягко вздохнула.

– Неужели это так ужасно? Иногда это единственный способ услышать и понять то, что людям нужно. Я не причиняю им никакого вреда.

– Я уверен, что нет. Но спасибо тебе большое, мои братья и сестра кое-что для меня устроили, так что тебе не нужно беспокоиться о моей ноге.

– Это хорошие новости, – сказала Джесс.

Он хмыкнул.

– Не заставляй других ждать.

– Будем надеяться, что они вежливее тебя.

Но Джесс сказала это с улыбкой и искренне обеспокоенным взглядом, из-за чего было трудно оставаться сердитым надолго.