Текст книги "Лилия и Леопард"

Сьюзен ВИГГЗ
ЛИЛИЯ И ЛЕОПАРД

С любовью моей сестре Лори и ее мужу Грэми Кросу, «благородному рыцарю»

Пролог

Вестминстер. Январь 1414 года.

Ранд сидел в деревянном чане совершенно обнаженный, а за его спиной возвышался сам король Англии. Юноша нервно вздрогнул и замер, ожидая, когда Генрих V [1]1
  Генрих V – король Англии с 1413 г., сын Генриха IV, основателя династии Ланкастеров на английском престоле.


[Закрыть] окатит его, наконец, ледяной водой.

Они находились в холодной полутемной комнате с каменными стенами. Завыванию ветра снаружи вторили негромкие голоса внутри помещения.

– Я всегда верил, что этот юноша в сражении завоюет право стать рыцарем, – заметил Томас, герцог Кларенский. – Энгуиранд Фицмарк прексрасно проявил себя под Анжу [2]2
  Анжу – английские владения на юге Франции.


[Закрыть]. Он – истинный защитник короля.

– Кроме того, Ранд убил злейшего врага дома Ланкастеров, – добавил Ричард Кортни.

Епископ Нориджа наклонился вперед, так что колеблющееся пламя свечи сделало его похожим на приведение, и доверительно произнес:

– Бог – свидетель, Том, если бы ни Ранд, ты и твой брат, король, оказались бы разрезаны на куски и брошены лоллардами [3]3
  Лолларды – народные проповедники, участники антикатолического крестьянско плебейского движения в Англии и в ряде других стран Западной Европы. (Здесь и далее прим. перевод.)


[Закрыть] в Темзу.

Слушая хвалебные речи, Ранд начал даже гордиться собой, но тут же устыдился этого чувства. А что, собственно говоря, он такого совершил? Раскрыл заговор религиозных фанатиков? Любой мог оказаться на его месте. Видно, судьбе зачем-то было угодно, чтобы именно он, Энгуиранд Фицмарк, бродя в сумерках с арфой в окрестностях Вестминстера, наткнулся на заговорщиков, чуть не обнаружил свое присутствие, но все-таки сумел незамеченным добраться до короля и предупредить его об опасности.

– Готов ли ты, – торжественно произнес король, – смыть следы своей прежней жизни?

Ранд медлил с ответом. В отличие от многих других, которые просто жаждали быть посвященными в рыцари, юноша вовсе не стремился расстаться со своими привязанностями. Ему вспомнились тихие закаты над главной башней Арандела, серебряные звуки арфы в вересках Сассекса, теплая ладонь Джастин в его руке… Господи, сможет ли он забыть Джасси?

В комнате воцарилась тишина. Король ждал.

– Да, Ваша Светлость, – наконец, ответил Ранд.

В то же мгновение поток ледяной воды, освященной епископом, обрушился на юношу, окатив его с головы до ног. Но Ранд даже не шелохнулся, хотя внутренне весь сжался от холода.

Затем вперед выступил Джек Кейд, оруженосец Ранда, неловко держа ножницы в покалеченных руках, и с непочтительной ухмылкой принялся безжалостно кромсать золотистые локоны Фицмарка.

– Такого купания вполне достаточно, чтобы дать обет воздержания, – недовольно ворчал Джек.

Король Генрих сухо кашлянул, и Ранд, с трудом сдержав улыбку, строго сказал слуге:

– Замолчи, Джек, лучше осторожнее обращайся с ножницами: ты меня уже порезал. Этот ритуал – знак того, что я повинуюсь Богу, а не твоей неловкости.

Потом Ранда облачили во все черное – рубашку, плотно облегающие штаны и туфли – цвет смерти должен был напоминать ему, что он – всего лишь временный гость на этой земле.

Поверх надели белую тунику – знак чистоты, а затем – великолепный красный плащ, подчеркивающий благородство рыцаря и его готовность пролить кровь за Бога и своего короля.

Застегивая на Ранде белый пояс, Джек, не удержавшись, с отвращением прошептал:

– Не ослабить ли мне его, Энгуиранд Фицмарк?

Услышав это, Эдвард, дородный герцог Йоркский, весело фыркнув, с притворной строгостью заметил:

– Попридержи язык, негодяй!

Темные глаза короля Генриха гневно сверкнули из-под копны прямых каштановых волос.

– Оставь свои насмешки, кузен! Это Том придумал титул «Незапятнанный» – кроме того… – Генрих внимательно посмотрел на посвящаемого в рыцари юношу. – Я тоже нахожу его очень подходящим. Честное слово, Ранд, интересно узнать: ты родился с таким невинным выражением лица или просто изображаешь святость? Не спеши с ответом. Впереди у нас долгая ночь, мы еще успеем поговорить на эту тему.

Король снисходительно улыбнулся, встретив ошеломленный взгляд Ранда.

– Да-да, – подтвердил Генрих. – Я собираюсь бодрствовать с тобой всю ночь.

Ранд почтительно опустился на одно колено и склонил голову:

– Ваша Светлость, Вы оказываете мне слишком большую честь!

– Посмотрим, Энгуиранд Фицмарк, не изменишь ли ты утром свое мнение.

Король повернулся и решительно направился по извилистым переходам Вестминстера к винтовой лестнице, ведущей в часовню, построенную Генрихом в честь своего отца. Все молча двинулись вслед на ним.

В часовне подле алтаря лежали новые доспехи Ранда, а на самом алтаре красовалась его шпага.

Епископ отслужил мессу, затем нараспев провозгласил:

– Услышь, о Господи, наши молитвы и благослови своей величественной правой рукой шпагу, которую твой слуга жаждет прикрепить к поясу!

Ранд стоял, будучи не в силах оторвать взгляд от подарка короля Генриха. Прикрепить к поясу… Юношу охватило странное волнение, словно предчувствие грядущих испытаний. «Скорее всего, она навеки сделает меня своим узником», – подумал Ранд. Шпага была инкрустирована золотом и, казалось, внимательно смотрела на него огромным сверкающим на рукоятке изумрудным глазом.

Священники постепенно покинули часовню, оставив Ранда перед алтарем. Преклонив колени, юноша старался осмыслить то, что произошло с ним.

Король Генрих опустился неподалеку от него на скамью.

– Я буду подбадривать тебя и уколю шпагой, если желание спать окажется непреодолимым, – и, улыбнувшись, добавил: – Хотя вряд ли ты уснешь в таком положении.

Ранд изо всех сил старался оставаться неподвижным, несмотря на то, что холодные каменные плиты больно впивались в колени: он должен был выдержать и это испытание.

Между тем король откинулся назад, вытянул ноги и окинул внимательным взглядом стоящего перед алтарем юношу.

– А ты великолепно сложен, Ранд Фицмарк. Мой брат, герцог Кларенский, утверждает, что в Анжу ты без лестницы взобрался на зубчатую стену замка. Интересно, каков же твой рост?

Помня о том, что ему следует провести эту ночь в размышлениях, Ранд только опустил глаза и промолчал.

– Ты можешь говорить, – разрешил Генрих. – Я хочу лучше узнать человека, который спас мне жизнь. Ты, действительно, взобрался на стену?

Юноша вспыхнул от смущения.

– Это была самая обычная стена, а не зубчатая. Я совершенно случайно проходил мимо, услышал крики и плач женщины по другую сторону, увидел языки пламени. У меня просто не оставалось времени для поисков лестницы.

– Понимаю. Но все-таки, каков же твой рост?

– Ладонь… нет, скорее, две и шесть футов [4]4
  1 фут – 0,3048 м.


[Закрыть], Ваша Светлость.

– И тебе удалось вытащить из огня женщину? – продолжал расспрашивать король.

Ранд посмотрел на свои сложенные для молитвы руки: на костяшках левой кисти еще сохранились следы ожога.

– Да, Ваша Светлость.

– А кто научил тебя так хорошо владеть оружием?

– Это заслуга моего отца, Ваша Светлость, Марка де Бомануара. Вы же знаете, он – француз и оказался в Англии не по своей воле. В сражении при Сен-Мало [5]5
  Сен-Мало – город на южном побережье Франции.


[Закрыть] его взяли в плен люди графа Арандельского. Отец не смог заплатить за себя выкуп и был заточен в крепость Арандел…

– А потому остался в Англии, прижил себе сына и воспитал его настоящим рыцарем, – с удовлетворением закончил Генрих.

Ранд удивленно взглянул на короля: государь говорил по-французски. Вежливость предписывала отвечать ему на том же языке.

– Да, Ваше Величество, но отец никогда не стремился во что бы то ни стало добиться для меня рыцарства.

– Ты сам заслужил это право, разоблачив заговор лоллардов, – согласился король и с горечью воскликнул: – Проклятые религиозные фанатики!

Уловив боль в его голосе, Ранд осторожно заметил:

– Ваше Величество, я не верю, что Ваш друг, Джон Олдаксл, тоже находился среди заговорщиков, – он усмехнулся. – Уж Олдаксл не дал бы мне улизнуть.

Генрих согласно кивнул.

– Ты прав. Ты… – король осекся и пытливо посмотрел на Ранда. – Бог мой! Да ты ведь говоришь по-французски! – по часовне гулко разнесся его раскатистый смех. – Твой французский так же безупречен, как и твоя репутация. Я вижу в этом перст судьбы!

Ранд ощущал болезненное покалывание в онемевших конечностях, но по-прежнему оставался недвижим. Что же еще уготовил для него молодой король?..

Генрих резко оборвал смех и доверительно наклонился к Ранду: глаза короля горели ярче, чем тоненькие свечки на алтаре.

– У тебя есть земли?

– Нет, Ваша Светлость. Я ведь незаконнорожденный, а земли отца остались под короной Франции.

– Ты обручен?

Ранд медлил с ответом. Они с Джасси давно поклялись друг другу в верности в вересках Сассекса, но окончательно еще ничего не решили…

– Итак? – настаивал король Генрих.

– Еще нет, Ваша Светлость, но есть одна девушка…

– Простолюдинка?

– Она не благородных кровей, но, Ваше Величество, в ней нет ничего от простолюдинки.

Генрих снисходительно улыбнулся.

– Ты говоришь, как настоящий рыцарь. Однако твое будущее теперь находится в моих руках.

Король поднялся и удалился в глубь часовни. Ранд слышал, как он о чем-то совещался со своими приближенными. Ужасное предчувствие ледяным кинжалом пронзило сердце юноши…

* * *

На рассвете Ранд торжественно прошествовал впереди короля и его свиты во внутренний дворик Вестминстера, где должна была состояться церемония вручения оружия. Юношу облачили в кольчугу, кирасу [6]6
  Кираса – металлические латы, надевавшиеся на спину и грудь для защиты от ударов холодным оружием.


[Закрыть] и латные рукавицы, а на голову накинули белое полотнище, с изображенным на нем золотым леопардом Плантагенетов [7]7
  Плантагенеты – английская королевская династия, с 1154 г. предшествующая династии Ланкастеров.


[Закрыть]. Шею Ранда украшал еще один подарок короля Генриха – амулет – стоящий на задних липах леопард и девиз под ним: «A vaillans coeurs impossible» [8]8
  Для храбрых сердец нет ничего невозможного (франц.).


[Закрыть].

Ранду казалось, что все это происходит не с ним, а с кем-то другим… Он был как во сне.

Между тем граф Арандельский прикрепил юноше позолоченные шпоры и растроганно произнес:

– Если бы твой отец мог видеть тебя сейчас, он бы по праву гордился своим сыном!

– Да, – согласился Ранд. – Безусловно, гордился бы.

«Но не Джастин, – подумал он. – Особенно, когда узнает цену этого нового положения».

Позвякивая шпорами, Фицмарк приблизился к королю и протянул руку. Генрих положил на его ладонь обнаженную сверкающую шпагу и торжественно произнес:

– Помни, от этого клинка зависит не только твоя жизнь, но и судьба королевства!

Затем он прикрепил Ранду шпагу с правой стороны, и новоявленный рыцарь преклонил колени перед своим государем.

– Мой друг, – продолжил Генрих. – Это еще не все. Я собираюсь также даровать тебе земли, жену и титул барона.

Сердце Ранда учащенно забилось. Иисус, титул и земли! И жену… Эти слова заставили юношу вздрогнуть.

– Владения барона – Буа-Лонг на реке Сомме в Пикардии [9]9
  Пикардия – область на севере Франции, завоеванная англичанами в ходе Столетней войны (1337-1453).


[Закрыть], – сказал король. – Леди – мадемуазель Беллиан, племянница герцога Бургундского. Ее земли по праву принадлежат Англии. Я провозгласил мадемуазель своей подданной и имею полное право приказать ей вступить в брак. Между Бургундией и мною достигнуто соглашение [10]10
  В начале XV века весь север Франции находился в руках англичан. На их сторону перешел могущественный герцог Бургундский, Жан Бесстрашный.


[Закрыть].

Беллиан… Эта девушка еще была для Ранда безликой, неодушевленной, но звук ее имени пронзил юношу подобно огненной стреле.

Голос государя вывел Ранда из задумчивости.

– Буа-Лонг – мы называем его Лонгвуд – находится в том месте, где наша армия может переправиться через Сомму. Это крайне важно для успешного завоевания французских земель.

С каждой фразой короля все мечты и надежды Ранда развеивались в пух и прах. Генрих продолжал:

– Энгуиранд Фицмарк, у тебя появилось много привилегий, но и не меньше обязанностей, – во взгляде короля сквозила твердая решимость. – Этот брачный союз – моя воля!

Воля государя. На свете не существует ничего более священного, более непреодолимого. Разве можно сравнить это с его обещанием Джасси?!

Ранду казалось, что земля уплывает у него из-под ног. Все существо юноши протестовало против того, чтобы отправиться во враждебную страну и вступить в брак с незнакомкой. Как Ранд Фицмарк, он мог бы уклониться от этого обязательства, но как барон Лонгвуда уже не имел права так поступить. У него просто не было выбора.

Твердо глядя на короля, Ранд произнес:

– Ваша воля будет исполнена, Ваше Величество.

Генрих довольно улыбнулся и низко поклонился, чтобы поцеловать Ранда. Затем он вытащил свою шпагу, коснулся ею плеча юноши и торжественно произнес:

– Встань, Энгуиранд Фицмарк, первый барон Лонгвуда. С этого момента ты – рыцарь!

Глава 1

Буа-Лонг на Сомме, Пикардия. Март 1414 года.

Это была ее первая брачная ночь.

Шумная хмельная толпа проводила невесту до дверей спальни. Лианна какое-то время стояле неподвижно, дожидаясь, пока, наконец, стихнут непристойные песни гостей. Легкий ветерок с реки играл пламенем свечи, и по стенам комнаты плясали огромные причудливые тени.

Девушка нервно собрала на груди тонкую как паутинка накидку и присела в нише у окна. Рассеянно постукивая пальчиком по подбородку, она слушала, как где-то далеко внизу воды Соммы плещутся о каменные стены замка. Пир, танцы, бесконечная череда шумных тостов, фейерверк, произведенный из пушек Шионга, утомили новобрачную, но тем не менее она торжествовала.

Этот союз стал ее самой большой победой. Но не потому, что муж считался красавцем, а он, действительно, очень привлекателен. Дело было даже не в деньгах, которые у него вряд ли водились. Лианна не испытывала к своему супругу каких-то возвышенных чувств, убежденная, что любовь существует только в гипсовых картинках на стенах ее солнечной комнаты.

И все же она ликовала. Брак с Лазарем Мондрагоном, французом, надежно защищал мадемуазель де Буа-Лонг от английского дворянина, который в скором времени должен был прибыть во Францию, чтобы жениться на ней по приказу Генриха V, короля Англии и претендента на французский престол. Жизнь Лианны круто изменилась с тех пор, как король Генрих положил глаз на Буа-Лонг – ворота к французскому королевству.

Ослушавшись приказа английского узурпатора, Лианна вовсе не чувствовала угрызений совести и не дрожала от страха, предвидя последствия своей непокорности, потому что на карту была поставлена независимость Франции.

Лианну вывел из задумчивости какой-то шорох у входа в спальню. Девушка поспешно вскочила на ноги, потом постаралась успокоиться и медленно направилась к двери. В проеме появилась пошатывающаяся фигура девушки. Это оказалась Бонни, ее служанка. Нетвердыми шагами она переступила порог комнаты и остановилась перед своей госпожой.

– Боже мой! – в голосе Лианны слышалось одновременно удивление и раздражение. – Ты только посмотри на себя, Бонни! – воскликнула она.

Девушка криво улыбнулась и залилась густым румянцем.

– Да, взгляните на меня, госпожа! – дохнув винным перегаром, хихикнула Бонни. – Пресвятая Дева! Этот дьявол Роланд порвал мое лучшее платье! – она пьяно качнулась вперед, и ее полные груди едва не выскользнули из корсажа платья.

Лианна покачала головой и, не говоря больше ни слова, направилась к окну. Неожиданно на хорошем личике служанки появилось выражение крайнего изумления.

– Клянусь головой Святого Диониса, вы уже успели приготовиться к ночи!

– Как видишь, Бонни, – сухо произнесла Лианна. – Я знала, что сегодня от тебя будет мало толку.

Девушка виновато переступила с ноги на ногу и опять немного качнулась.

– Вам следовало бы позвать меня.

– Я не настолько бессердечна, чтобы отрывать тебя от… Как ты сказала его зовут? Ах да, Роланд, – усмехнулась Лианна.

– Моя главная обязанность – находиться возле вас, моя госпожа, – настаивала Бонни. – А Роланд готов ждать меня хоть сто лет, – с уверенностью добавила она. – Позвольте, по крайней мере, заняться вашими волосами.

Девушка усадила Лианну на низкую скамеечку и достала расческу из слоновой кости. Распустив волосы своей госпожи, она принялась расчесывать их сверхосторожными движениями пьяного человека.

– Не устану повторять, что это – пряжа ангелов! – воскликнула Бонни, любуясь белокурыми локонами, которые словно шелковистый плащ рассыпались по спине Лианны.

– А я бы с удовольствием подстригла их, – Лианна поморщилась от неосторожного движения служанки. – Недавно Шионг чуть было не подпалил мои волосы во время испытания нового заряда.

– Шионг! – презрительно фыркнула Бонни. – Вы проводите слишком много времени в обществе этого странного китайца. Я ему не доверяю.

– Опять ты наслушалась рассказов охранников, – упрекнула ее Лианна. – Да они просто завидуют ему, потому что знают, что оружие Шионга защитит Буа-Лонг надежнее их шпаг.

– Я ничего не смыслю в защите замков, но зато хорошо знаю, как доставить удовольствие мужчине, – лукаво заметила Бонни. – Сегодня, моя госпожа, вы должны быть леди, а не воином. Возможно, почувствовав себя настоящей женщиной, вы охладеете к занятиям мужчин.

Лианна оставила ее замечание без ответа и оставалась неподвижной, пока служанка втирала благовония. Комнату наполнил нежный аромат лилий. Несмотря на то, что хмель все еще дурманил голову девушки, служанка уверенными привычными движениями наносила едва заметные румяна на губы и щеки Лианны.

Наконец, Бонни отступила и восхищенно сказала:

– Клянусь бородой Святого Уилгефорта! – она поднесла Лианне отполированное металлическое зеркальце. – Вы похожи на принцессу.

Нахмурившись, Лианна с недовольным видом рассматривала свое отражение. Белые одеяния только подчеркивали бледность ее лица, обрамленного длинными локонами. Сегодня девушка казалась еще более высокомерной и неприступной, чем обычно.

– Да как вы можете быть недовольны собой?! – недоумевала Бонни.

Лианна неопределенно пожала плечами и, посмотрев на пышную грудь служанки и ее смелую улыбку, заметила:

– Честно говоря, Бонни, твоя внешность тоже может кому угодно вскружить голову, – она грустно улыбнулась. – Кроме того, красота не защитит наше королевство, да она и не вечна.

– К счастью для вас, моя госпожа, ваша красота со временем становится все ярче. В двадцать один год вы выглядите совсем юной. Очевидно, поэтому не спешите с замужеством? – с лукавством спросила Бонни. – Я уже начала всерьез опасаться, что ваш дядя, герцог Бургундский, только под угрозой шпаги сумеет отправить вас к алтарю! Кстати, он одобрил ваш выбор?

Лианна нервно сглотнула и, помедлив, ответила:

– Мой дядюшка будет просто вне себя от бешенства, когда узнает, что я наделала.

– Да, мне тоже всегда казалось, что он желал бы для вас лучшей партии.

Лианна была согласна с Бонни. Она и сама часто задавалась вопросом, почему дядя Жан никогда не принуждал ее вступать в брак, несмотря на возраст племянницы. Но девушку устраивало это положение вещей. А вот теперь сам король Англии принуждает ее расстаться со своим безмятежным девичеством.

В открытое окно задувал легкий ветерок, донося до Лианны свежесть речной воды и едкий запах пороха. Невеселые мысли девушки были прерваны каким-то шумом снаружи. Бонни поспешно убрала зеркальце.

– Я лучше оставлю вас. Скоро придет ваш муж. Леди… вы должны быть послушны и терпеливы с ним…

Смущенно вспыхнув, Лианна жестом остановила служанку: от всех этих «женских» разговоров ей всегда становилось как-то не по себе.

– Не волнуйся, Бонни, – она подтолкнула девушку к двери. – Можешь быть уверена, я сумею пережить первую брачную ночь. Лучше ступай и разыщи своего Роланда.

Служанка стала торопливо спускаться по узкой винтовой лестнице, ее не нужно было просить дважды.

Лианна опять осталась одна, размышляя о том таинственном, что скоро должно произойти между нею и Лазарем Мондрагоном, чтобы скрепить их брак. С болью в сердце она вспомнила свою мать, утонувшую много лет назад. Леди Ирэн сумела бы подготовить дочь к этой ночи… Лианна рассеянно скользнула взглядом по стене, на которой была изображена молодая женщина, читающая ребенку псалтырь [11]11
  Псалтырь – одна из книг Библии.


[Закрыть]. Девушка снова попыталась воскресить в памяти образ матери, но вспомнила только прохладное прикосновение ее руки к своему лбу, тончайший аромат роз и тихий ласковый голос. «Должно быть, она мне что-то рассказывала», – с грустью подумала Лианна.

Она решительно тряхнула головой. К чему теперь эта ненужная сентиментальность?! Так уж сложилось, что в жизни Лианны не нашлось места прелестным рассказам и милым детским играм. Рано лишившись родителей, девушка старалась все постигать сама, полагаясь только на холодный расчет и свой трезвый ум.

Брак Лианна тоже рассматривала с точки зрения здравого смысла. Это был союз не по любви, а по расчету. Когда к ней прибыл посланник английского короля, а это произошло три недели назад, и передал мадемуазель приказ вступить в брак с новоиспеченным бароном Лонгвуда, Лианна тут же оценила ситуацию и без промедления начала поиски подходящего француза, который бы не испугался ее могущественного дядюшки и женился бы на ней.

Она нашла такого человека в лице Лазаря Мондрагона.

Достаточно нуждающийся в средствах, чтобы соблазниться приданым невесты, и достаточно жадный, чтобы пренебречь герцогом Бургундским, Лазарь как нельзя более соответствовал всем ее требованиям.

Священник замка – старый и дряхлый – не настаивал на длительной церемонии, и дело быстро уладили, с согласия жениха и невесты.

Наконец, дверь распахнулась, и в спальню вошел Лазарь Мондрагон. Смущенно опустив голову, Лианна украдкой рассматривала своего мужа. В свадебном наряде он был просто великолепен, начиная от бархатного капюшона, прикрывающего седеющие волосы, и кончая узконосыми туфлями с серебряными пряжками. Дрожащее пламя свечи озаряло его красивое лицо: точеный нос, острый подбородок и глубоко посаженные черные глаза.

Взяв руку Лианны, Лазарь почтительно коснулся ее сухими губами.

По телу девушки пробежала дрожь, но, быстро овладев собой, она как можно спокойнее спросила:

– В зале все в порядке?

– Да, мой сын Жерве и его жена уже завоевали сердца всей челяди замка. Жерве – рассказами о своих подвигах, а невестка – прелестным пением, – голос Лазаря звенел от переполнявшей его отцовской гордости.

Лианна изучающе посмотрела на Мондрагона, отметив бесконечную усталость в его словно обведенных темными кругами глазах. Перед ней стоял совершенно незнакомый человек, которого она впервые встретила всего шесть дней назад. Он мало чем походил на новобрачного. Но что ж тут удивительного? Лазарь Мондрагон уже несколько лет был вдовцом. Да и разница в возрасте: ей – двадцать один, а ему – сорок шесть, говорила сама за себя. Но он – француз, а для Лйанны это обстоятельство сейчас было самым главным.

Девушка налила в кубок вина и протянула Лазарю.

– Спасибо, Беллиан, – рассеянно сказал он.

– Пожалуйста, Лазарь, называй меня как все в замке!

– Конечно, Лианна, – тут же исправился муж.

Улыбнувшись, Лианна наполнила еще один кубок и подняла его.

– Выпьем за избавление Буа-Лонга от англичан!

Лазарь нахмурился.

– Ты добивалась только этого, не так ли, Лианна? – в его голосе слышалась горечь.

Лианна нежно накрыла ладонью руку мужа.

– Я ведь не притворялась.

Мондрагон отпрянул от нее и резко отвернулся.

– Как же дешево меня купили! – криво усмехнулся он.

– Мы оба были нужны друг другу: и ты, и я. Нечего стыдиться того, что наш брак выгоден нам обоим, – примирительно произнесла Лианна и посмотрела в окно на залитые лунным светом луга. – Мы можем прекрасно устроиться здесь, Лазарь, и объединить свои силы в борьбе против англичан.

Он неторопливо допил вино и повернулся к Лианне.

– Барон Лонгвуд может прибыть во Францию со дня на день и потребовать свою невесту. Интересно, что он предпримет, когда обнаружит, что ты уже замужем?

– О! Скорее всего, трусливо подожмет хвост и вернется в Англию! – легкомысленно ответила девушка.

– А что, если англичанин бросит вызов?

– Мне кажется, барон стар и немощен. Я совершенно не боюсь его.

– Ты ничего не боишься, да, Лианна? – скорее с осуждением, чем с одобрением спросил Лазарь.

Боже мой! Они ведь совершенно не знают друг друга… Очень скоро болтливые обитатели замка расскажут ему, что их госпожа панически боится воды: кошмары, мучившие Лианну в детстве, преследуют ее и теперь.

– Ну что ты, я не такая уж и бесстрашная. Но не собираюсь переживать из-за новоявленного барона Лонгвуда, – произнесла девушка, с отвращением вспомнив его цветистое послание, благоухающее розами и скрепленное печатью с леопардом. – Кстати, я собираюсь приветствовать его новым изобретением Шионга: китаец специально для меня сделал аркебузу [12]12
  Аркебуза – фитильное ружье, заряжавшееся со ствола.


[Закрыть]. Думаю, после такого приема англичанин и сам поспешит убраться восвояси!

– Для тебя это все игра! – неожиданно взорвался Лазарь. – Мы рискуем попасть в немилость к двум самым могущественным людям во всем христианском мире, а ты рассуждаешь о пушках и фейерверках!

Лианна была несколько обескуражена гневом супруга, но решила не продолжать в том же духе.

– Хорошо, не будем больше об этом, – примирительно сказала она. – Ведь сегодня наша первая брачная ночь…

– Я не забыл, – пробормотал Лазарь и налил себе еще вина.

Ситуация становилась очень забавной. Кажется, в таких случаях нервничать полагается невесте?! Лианна с трудом сдержала улыбку. В то время как она воспринимала происходящее вполне прозаично, Лазарь казался смущенным и растерянным.

Лианна решила помочь ему, взяв инициативу на себя.

– Мы связали свои жизни перед Богом, – мягко сказала она, – а теперь нужно скрепить нашу клятву на брачном ложе.

Девушка медленно направилась к кровати, сняла длинную полупрозрачную сорочку и, уже обнаженная, скользнула в пахнущую сухими травами постель. Она в ожидании прислонилась к резной дубовой спинке.

Лазарю ничего не оставалось, как подойти к ней. Но его поведение было более чем странным: откинув полог, он взглянул на Лианну и едва слышно выругался.

– Ты красивая молодая женщина, – мрачно произнес муж.

Девушка недоуменно нахмурилась; эти слова совсем не походили на комплимент, во всяком случае тон, которым они были произнесены.

Лазарь снова выругался и набросил на Лианну покрывало.

– Пришло время все расставить по своим местам. Давай договоримся: я буду только называться твоим мужем.

Лианна не ожидала такого поворота событий и почувствовала себя уязвленной. Десять лет без отца и семнадцать без матери оставили глубокие шрамы в ее сердце. Она искренне надеялась, что этот брак, пусть и не по любви, поможет ей залечить душевные раны и даст то, чего она так долго была лишена. С годами девушка все сильнее страдала от одиночества.

– Но я думала… Ты так боишься короля Генриха или моего дяди?

– Нет. Дело совсем не в этом, – покачал головой Мондрагон.

– Значит, ты находишь меня недостаточно привлекательной? – недоумевала Лианна.

– Да нет же, Лианна! Оставь, пожалуйста, свои расспросы. Ты тут ни при чем. Ты восхитительна! Эти шелковистые волосы, нежная ароматная кожа… Будь я поэтом, я бы воспел твои чудесные серебристые глаза…

Восхищение, звучавшее в голосе мужа, поразило и смутило девушку.

Лазарь нежно провел рукой по ее щеке.

– У тебя лицо мадонны, а тело – богини. Любой мужчина свернет горы, чтобы добиться права обладать тобой!

В комнате повисла напряженная тишина. Слышалось только слабое потрескивание огня свечи и всплески реки за окном.

Лазарь нервно отдернул руку.

– Любой… – он хрипло рассмеялся, – но только не я. Одна из служанок внизу сумеет утолить мою страсть… которую ты разожгла во мне.

Лианна вздрогнула.

– Я ничего не понимаю…

– Этот брак, действительно, совершен по обоюдному согласию, но от нашего союза не должно быть детей.

– Буа-Лонгу нужен наследник, – чуть слышно прошептала девушка. Господи, ей так хотелось ребенка!

– У Буа-Лонга уже есть наследник, – возразил Мондрагон. – Мой сын, Жерве.

Лианна почувствовала, как ледяная рука сжала ее сердце.

– Ты… ты не можешь так поступить со мной! – воскликнула она и порывисто села, прикрывшись покрывалом. – Это мой родовой замок, который защищал мой отец, а еще раньше – наши предки. Я не позволю твоему сыну…

– У тебя нет выбора, Лианна, – мрачно улыбнулся Лазарь. – Признайся, ты ведь считала себя очень умной, обведя вокруг пальца короля Генриха. Но ты упустила из виду одну деталь: я вовсе не пешка в твоей игре за власть. У меня есть своя голова на плечах и сын, который заслуживает большего, чем я могу ему дать. Моя Жизнь кончилась со смертью моей первой жены, а жизнь Жерве только начинается.

– Мой дядя добьется аннулирования этого брака, – не сдавалась Лианна. – Ни ты, ни твой жадный сынок ничего не получите!

Лазарь покачал головой.

– Если ты прогонишь меня, то путь англичанину будет открыт. Твой бургундский дядя дружен с королем Генрихом и вполне может заставить тебя вступить в брак с английским бароном. А кроме того, я не вижу причин для аннулирования нашего брака. Мы – муж и жена перед лицом Бога и Франции.

– Но ты же сам сказал, что это целомудренный союз, – еще не понимая, куда он клонит, сказала Лианна.

– Таким наш брак и останется.

Плавным движением руки Лазарь вытащил нож. Лианна в ужасе соскочила с кровати, придерживая на груди покрывало.

Мондрагон усмехнулся:

– Успокойся, я не собираюсь брать грех на душу, – по-прежнему улыбаясь, он резко провел острием ножа по своей левой ладони и стряхнул на простыню несколько капель крови.

Лианна озадаченно закусила губу. По правде говоря, она до сих пор не понимала, откуда появляется кровь, когда девушку лишают невинности. Это было для нее загадкой.

– Я твой супруг. Что ты теперь скажешь? – произнес Лазарь, убирая нож.

– Ты использовал меня!

Он согласно кивнул.

– Так же, как и ты – меня. Давай не будем больше об этом. Я устал, Лианна, и проведу ночь в другой комнате. Никто ничего не заподозрит. А через несколько дней я перейду в свою спальню.

– Я буду бороться с тобой, Лазарь! Я никогда не позволю Жерве завладеть Буа-Лонгом! – в отчаянии воскликнула Лианна.

Посмотрев на нее долгим взглядом. Мондрагон молча вышел из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь. Порыв ветра потушил свечу, и комната погрузилась в темноту.

Лианна снова забралась в постель, стараясь не касаться пятен крови Лазаря. Долгое время она лежала без сна. Что же за человек был Лазарь Мондрагон? Как он мог так поступить в ее первую брачную ночь?!

Лунный свет падал на пасторали, изображенные на стене. На одной из них рыцарь в богатых доспехах, преклонив колени перед девушкой неземной красоты, смотрел на нее с упоительным восторгом…

– Фантазия художника! – сердито проговорила Лианна. – Идеализированная картина любви!

Но она не могла подавить своего разочарования. Под маской холодного высокомерия в Ли-анне скрывалась капризная мечтательница, которая искренне надеялась найти в Лазаре Монд-рагоне своего утешителя и обожателя. Но, увы, ее надеждам не суждено было осуществиться.

Вместо этого Лианне приходилось с горечью признать, что впереди ее ждет безрадостный бесплодный брак, без малейшего намека на любовь.

Нет, решительно подумала Лианна. Лазарь ошибается, если считает, что она сдастся без боя! Девушка сорвала с пальца обручальное кольцо и торжествующе прошептала:

– Я все еще мадемуазель де Буа-Лонг!

* * *

Священник торопливо отслужил утреннюю мессу, и Лианна, с облегчением вздохнув, поспешила в зал. Там она первым делом прогнала попавшую ей под ноги собаку, потом подозвала к себе служанку.