Текст книги "Простые вещи"

К счастью для Петера, его не было в городе, а к тому времени, когда он вернулся из своего путешествия по материку, я немного успокоилась и перестала злиться. Ну помолвлен мой друг, так разве это беда? Все равно я никогда не собиралась выходить за него замуж.

Когда Петер приехал, я не стала выпытывать у него правду или с торжественным видом ловить на лжи. Тем более следовало быть честной с самой собой: я тоже получала выгоду от нашей странной дружбы. Мне льстила привязанность юного Шефнера, его желание выглядеть лучше в моих глазах. Да и привыкла к тому, что он был рядом, нередко помогая мне в моих проектах. Несмотря на леность и неряшливость Петера в работе, голова у него была светлая, и очень часто именно в спорах с ним я находила правильный ответ. Желая ему помочь и хоть чем-то отплатить, я подтягивала его в учебе и выискивала ошибки уже в его проектах. Петер специализировался на оружейных чарах, а мой дед, как оказалось, был неплохим знатоком этого вопроса и имел дома подходящее оборудование. Поэтому мы с Петером нередко работали у меня дома практически за соседними столами, а вечером обменивались своими успехами. И, к своему стыду, могу сказать, что сейчас дела у него шли гораздо лучше, чем у меня.

– Ты выбрала чертовски сложную тему, – как-то сказал Петер. – Может быть, возьмешься за что-то другое? Твой научный руководитель едва ли будет против.

До сдачи дипломной работы оставалось несколько месяцев, а я так и не смогла создать хотя бы один функционирующий экземпляр артефакта невидимости.

– Неудача – это тоже результат! – заявила я и выбросила очередную глиняную болванку под артефакт. – Мне надоело. Пойдем прошвырнемся по городу.

– Наверное, скоро с небес начнет сыпаться манна, а лев подружится с агнцем, – хмыкнул Петер, легко спрыгивая с рабочего стола, на котором восседал. – Не ожидал услышать на этом свете такого предложения от тебя.

– Мне нужно набраться новых впечатлений. К тому же я хочу забежать в пару антикварных лавок, посмотреть, что привезли. Дед продал одну из моих поделок своему клиенту, и у меня появились деньги.

Уже к концу второго курса я начала работать: сначала по тем образцам, что давал дед, а потом и самостоятельно, со своими артефактами. К концу четвертого курса я не только полностью обеспечивала свои нужды, но и могла откладывать деньги на будущее. Идея приобрести собственный автомобиль со временем только укрепилась.

Весь вечер я таскала за собой несчастного друга, пока у меня не кончились отложенные на покупки деньги. И я согласилась немного отдохнуть и перекусить. В кофейне, куда меня привел Петер, нас явно приняли за парочку. Столик за перегородкой, зажженные свечи… Когда Петеру вздумалось заказать для нас вина, я пнула его по ноге.

– Даже не думай, у нас не свидание!

Мило улыбнувшись официантке, я заказала кофе и пирожные на двоих, решив, что не мешает отблагодарить Петера за терпение. Дело в том, что не все предметы годятся, чтобы стать заготовками для магических артефактов. Вещь должна быть особенная. Напитанная правильными чувствами, а если она прошла долгий путь – то еще и правильными воспоминаниями. Правда, многие предпочитали не брать старые вещи, так как те были капризны к чарам, а создавать артефакт полностью с нуля. Но в антикварных украшениях была своя особенная прелесть, и их долгая жизнь и необычная история позволяли добиться иногда совершенно непредсказуемого, чудного результата.

Сегодня моя добыча – несколько древних монет, чернильница из зеленого стекла и массивное мужское кольцо-печатка с черным агатом. Последнее стоило неимоверно дорого, но я не смогла удержаться, чувствуя, что когда-нибудь сделаю из него по-настоящему мощный артефакт.

Петер немного поворчал, но, получив свои пирожные, вскоре смягчился.

– Знаешь, – сказал он, – как бы ни повернулась наша судьба, я никогда не пожалею, что познакомился с тобой.

Я тепло улыбнулась.

– Не думай о будущем, давай наслаждаться нашими студенческими днями.

Глава 2

Прорыв в моей работе наступил внезапно. К сожалению, вдохновителем был все тот же господин Шефнер, то исчезающий, то появляющийся в моей жизни буквально из ниоткуда. Минуло несколько месяцев с нашей летней встречи. Зимние праздники как раз закончились, последняя сессия у бакалавров артефакторики уже закрылась, и я могла уделить все время своему диплому. Небольшие подвижки у меня были. Так, я наконец разобралась в некоторых механизмах ментального воздействия, которое должен был оказать мой артефакт. Но ни одного рабочего экземпляра на руках у меня не было.

В один из дней, полностью посвященных работе в мастерской, произошла весьма странная встреча. Я лежала вниз головой, закинув ноги на спинку старого прожженного в нескольких местах кресла, которое дед поставил для меня в мастерской в подвале. Когда-то я слышала, что, если кровь приливает к голове, легче думается, а так как мне ничего не помогало, я решила прибегнуть к этому способу. Но, глядя на свои ноги в полосатых чулках и теплые панталоны в горошек, собирающиеся у коленок в миленькие оборки, могла думать только о том, что хорошо бы купить себе какой-то более приличный комплект нижнего белья. Хотя вот чулки меня вполне устраивали…

Двое суток без сна и глинтвейн, который я втихую от дедушки сварила себе на кухне, сделали свое коварное дело, и я так и заснула в столь странной позе с задранными ногами и сбившейся юбкой. А проснулась оттого, что кто-то меня касался. Сначала пробежался пальцами по одной из щиколоток, а затем пощекотал нежную стопу. Я рефлекторно дернула ногой и открыла глаза.

– Я уже второй раз застаю вас спящей. И кстати, хочу сделать комплимент вашим ногам, фрейлейн. Хотя не могу не отметить, что вкуса у вас совершенно нет.

Мартин Шефнер в моей мастерской. Самым беспардонным образом трогает меня за ноги. Наверное, я в аду. Опустив ноги и сев в кресле, чинно расправила на коленях юбку, избегая смотреть магу в глаза.

– Кто вам разрешил вот так врываться в мою мастерскую? – спросила хрипловатым после сна голосом.

Шефнер уселся на подлокотник кресла, с интересом меня разглядывая.

– У вас лицо все красное, – заметил он.

– Кровь прилила.

Установилось несколько неловкое молчание. Я не выдержала первая.

– Вы не ответили на мой вопрос!

– Мастер Вернер сказал, что у вас проблемы с дипломной работой. И что она косвенно связана с менталистикой. Я решил, что, возможно, смогу быть вам полезен. Давайте-ка я посмотрю на ваши безделушки.

Может быть, как мастер я еще не состоялась, но к своему труду относилась со всей серьезностью. Слово «безделушки» царапнуло, заставив поморщиться.

Судя по всему, мой вид был более чем красноречив. Но Мартин Шефнер, вместо того чтобы извиниться за то, что задел мои нежные чувства артефактора, неожиданно обрадовался.

– Вот вы на меня и посмотрели! Так в чем проблема?

– Вы все равно ничего не поймете, – пожала я плечами. – Дело не в ментальной составляющей, как мне думается, а в сложности наложения чар. Никакие не подходят.

– Позвольте мне самому судить.

Я кивнула на стол.

– Смотрите, все ваше.

Шефнер повертел в руках глиняные болванки, покопался в схемах и записях, в которых я отражала все свои неудачные работы. А затем вновь вернулся к образцам, на которых еще оставались обрывки ментальных чар.

– Вот оно! – наконец сказал он торжественно, снимая лабораторные очки. Этот жест и его улыбка напомнили мне Петера. Удивительно, а раньше мне казалось, что между ними нет никакого фамильного сходства.

– И что же? – я подперла подбородок ладонью, скептически глядя на главу СБ. Нет, думаю, человек он умный и менталист отличный, только артефакторика работает абсолютно на других принципах.

– Длина ваших заклинаний… точнее чар. Так ведь у вас говорят? Вы привыкли помещать в достаточно небольшой предмет большой массив чар.

– Так не говорят, – заметила я.

– Не важно, – он отмахнулся. – И судя по вашим формулам, цепочки чар у вас достаточно длинные и сложные. Но ментальная магия не любит… как бы понятнее выразиться… тесноты. Заклинания менталистов всегда гибки, просты и многочисленны. Но при этом связаны друг с другом, как лоскутное одеяло. Поэтому вам нужно, во-первых, отказаться от небольшого материального носителя, во-вторых, сменить рисунок чар.

Лоскутное одеяло… Сравнение Шефнера натолкнуло меня на идею. Нет, она приходила ко мне и раньше, но я отказалась от нее из-за сложности ментальных чар, которые просто рассыпались у меня под рукой. Но если действительно не делать четкой последовательности, а позволить чарам запускаться одновременно, сделав их при этом менее энергоемкими…

– У вас взгляд остекленел. Судя по всему, я вас уже потерял.

Я очнулась и с признательностью посмотрела на Шефнера. Он меня даже раздражать перестал.

– Ах да, если у вас получится с этим артефактом не видимости, то ваше изобретение засекретят.

Благодарная улыбка сползла с моих губ. Светлый ореол вокруг головы Шефнера как-то сразу потух, а лицо с резкими чертами перестало казаться благородным и умным.

– Вы собираетесь прибрать мою работу к своим рукам?

– Либо мы, либо военное министерство. Во втором случае они еще и вас заставят на них работать. А это ведь не то, что вы хотите, София?

Мне отчего-то стало не по себе.

– Д-да.

– Тогда не привлекайте слишком много внимания.

Он предупреждал меня? Предлагал намеренно завалить работу? Но я все равно могу перейти на пятый курс, так как даже мои предварительные расчеты представляли научную ценность. Правда, при этом в глазах преподавателей – да и своих – я так и останусь посредственностью.

Вот только, по словам Шефнера, если у меня все получится, о независимости мне придется забыть. Меня заставят подписать контракт, и будет верхом везения, если он окажется не пожизненным.

– Почему вы мне это говорите?

– Ради вашего дедушки. Он потерял свое здоровье, работая на государственной службе. Вам, София, это совсем ни к чему. Впрочем, в случае принятия вами решения я за вами пригляжу. Вы мне интересны.

Он шагнул ко мне, я же шарахнулась в сторону, ударившись бедром об стол. Больно! Шефнер вскинул темные брови в притворном изумлении.

– Я только хотел пройти. Мне кажется, вам есть о чем подумать в одиночестве.

Поймав на себе удивленный взгляд водителя, редко видевшего своего начальника в добром расположении духа, Мартин перестал улыбаться.

– Домой или на службу, господин Шефнер? – поспешно спросил тот.

– Нет, во дворец. Меня ждет встреча с канцлером.

Густав будет недоволен, узнав, что на Вернера не стоит рассчитывать. Старика давно уже подводило здоровье, и лишь ради своей внучки он продолжал выполнять заказы, которые ему подкидывал Мартин. Но сейчас старый мастер совсем перестал справляться с работой. Мастер Хайнц же, пусть и предан императору, был труслив и ненадежен.

Мысли вновь скакнули к Софии Вернер, девушке с ясными серыми глазами и стройными щиколотками. Она унаследовала способности к артефактной магии от своего гениального деда и могла быть весьма и весьма полезна… Вот только втягивать совсем еще юную девушку в грязные дела не хотелось. Да и старика Вернера это окончательно сведет в могилу.

С другой стороны, если Софи будет продолжать так же светить своими талантами, как сегодня она светила своими ножками в чулках (ах, чудесное зрелище!), то вскоре ее заметит кто-нибудь другой. И если Хайнц слишком самодоволен и высокомерен, чтобы сделать внучку Вернера своей преемницей, то министр Гайне и канцлер наверняка захотят присмотреться к способной чародейке. Чародеев-артефакторов было не так уж и много – довольно редкий дар, которым к тому же весьма непросто овладеть и развить до уровня мастерства. Большинство выпускников только и были что способны клепать стандартные артефакты. Таких мастеров-изобретателей, как Вернер, Хайнц, Морике, мало, и все они были уже стариками. Айзек и Маргрит Лехо, Танас Шварц и Грегор Рейнеке – тоже хороши и все еще в расцвете сил, но никто из них так и не смог воспитать достойных учеников. Если София Вернер и правда сможет создать свой артефакт невидимости, то сразу обратит на себя внимание и станет интересна слишком многим.

«Я должен был удержаться и не давать ей подсказки, – устало подумал Мартин, глядя на усыпанный снегом город, проплывающий за окном автомобиля. – Может, действительно ей лучше выйти замуж за Петера?»

Мысль эта была неприятной. И не из-за того, что придется давать откупные Ланге, чья дочь была помолвлена с Петером. Шефнеры могли себе это позволить. Просто сама идея, что Софи выйдет замуж за его племянника, раздражала Мартина. Он отлично понимал, что девушка интересна ему не только как артефактор, но и сама по себе. Все в ней казалось искушением: живой ум, смелый и честный характер, острый язычок и симпатичное личико, от которого не хотелось отрывать взгляд. Хотя вот совсем недавно получилось – невольно переключив внимание на стройные ноги. Мартин чувствовал себя престарелым извращенцем, но никак не мог выкинуть из памяти то, что увидел, застав Софию в столь странной позе: изящные стопы, узкие щиколотки, аппетитные коленки… Вот бедра, скрытые за пышными панталонами с оборочками, рассмотреть так и не удалось. Но это только усугубляло ситуацию, давая простор для фантазии.

«Я здоровый мужчина, совсем не старый. Физическое влечение и эстетическое удовольствие от созерцания женщин – это вполне естественно, – сердито подумал Мартин и усилием воли выкинул мысли о Софии и ее ногах из своей головы. – Если не засижусь у канцлера до глубокой ночи, заеду к Линде».

Несмотря на то, что в моей голове роились сотни идей о будущем артефакте, необходимых материалов и средств, чтобы их воплотить, у меня не было. Поэтому я выкинула все старые чертежи и тетради в камин и решила приступить к работе завтра. По пути в свою комнату я заметила, что в кабинете деда все еще горит свет. Постучавшись и не дождавшись ответа, заглянула внутрь и увидела, что дед заснул в кресле с книгой на коленях и в очках, которые вот-вот готовы были свалиться с его носа.

– Деда, иди спать, – тихо сказала я, коснувшись его плеча.

Он вздрогнул и открыл глаза. Посмотрел на меня с явной растерянностью.

– Где Мартин? Он был тут.

– Господин Шефнер уже ушел.

– А мы ведь только что с ним разговаривали… – Внезапно дедушка нахмурился. – Ты разве про него знаешь?

– Ты же сам отправил его ко мне в мастерскую, – напомнила я. – Чтобы помочь с проектом.

Дед снял очки и потер лоб.

– Я не мог этого сделать. Меньше всего я хочу, чтобы этот лис крутился вокруг тебя. Он не очень хороший мальчик.

Я улыбнулась. «Не очень хороший мальчик» – весьма необычная характеристика для грозного главы Службы безопасности.

– Ты, наверное, просто забыл, – предположила я.

– Я же сказал, что не стал бы так делать! – резко ответил он, не желая признавать, что память его порой уже подводила. Дед все еще был хорош в работе, но многие из простых вещей начал забывать, а то и путать. Так, недавно он назвал меня именем моей матери, страшно меня перепугав. Эти его приступы накатывали внезапно и так же внезапно проходили. – Видимо, я заснул во время нашего разговора, а Мартин не стал меня будить. И что, ты показывала ему свою работу?

– Это так плохо? – встревожилась я.

Дед тяжело вздохнул.

– Это не тот человек, которому стоит лишний раз попадаться на глаза. Где ты с ним познакомилась?

– У Петера в доме, я же говорила.

– Точно…

– А ты, деда? Вы ведь давно знакомы?

Дед обычно не очень любил говорить о своем прошлом, поэтому я не особо ждала, что он мне ответит, а не отошлет прочь. Но дед внезапно разоткровенничался.

– Я работал на СБ более двадцати лет, ушел туда из военного министерства. Знал хорошо и отца, и старшего брата Мартина, Марка. Поэтому когда мальчик начал работать в конторе после смерти Марка, я старался ему помогать и поддерживать. Ему тогда непросто приходилось. Зато сейчас вон каких высот достиг!

Дед произнес это почти с гордостью, и мне на мгновение подумалось – не стал ли Шефнер когда-то заменой моей матери, которая, как дед считал, предала его, бросив семейное дело?

– А почему ты ушел из СБ?

– Появилась возможность, потому и ушел, – проворчал дед. – Здоровье начало подводить, и Мартин сумел добиться для меня расторжения контракта. Да и ты у меня появилась к тому времени, не мог же я целыми днями пропадать на работе.

Я склонилась и поцеловала деда в сухую испещренную морщинами щеку.

– Чего это ты? – смущенно спросил он, неловко потрепав меня по волосам.

– Просто люблю тебя. И похвастаюсь, у меня прорыв в работе!

Рухнув в соседнее кресло, я начала рассказывать про свою задумку. И хотя дед вроде одобрительно мне кивал, мне показалось, что мой успех его не слишком порадовал. Впрочем, предостеречь меня он не пытался. Вернеры – не те, кого можно испугать или остановить, и в этом я была полностью похожа на своего деда.

Глава 3

На защиту бакалаврских проектов было отведено два дня. Диплом обычно давали всем, кто смог доучиться до четвертого курса, а вот в магистратуру брали лишь тех, кто еще не достиг границы своих возможностей и показал хорошие результаты на защите проекта. Обычно отсекалась треть, а то и половина артефакторов. У бакалавров не было проблем с устройством по профессии, но получить по-настоящему высокие должности они уже не могли. А моей задачей было не только остаться в университете, но и стать лучшей! Не только и не столько ради репутации и отнюдь не из тщеславных побуждений. Я хотела, чтобы о Вернерах вновь заговорили как о лучших артефакторах Грейдорской империи. Это должно было стать моим подарком деду.

Но сомнения, которые заронил в меня Шефнер, мешали спокойно ждать дня защиты. В своей работе я была уверена, а вот в том, стоит ли ее демонстрировать комиссии, уже нет. Тем более что состав экспертов в этом году был неожиданно впечатляющим.

Помимо декана факультета прикладной магии и нашего заведующего кафедрой, профессора Морике, на оценку студенческих выпускных работ приглашались люди со стороны. Больше десяти лет в комиссии сидел мастер Хайнц – придворный артефактор. Почти всегда присутствовали артефакторы из военного министерства, особенно если некоторые студенческие работы представляли для них интерес. В этом году таких дипломников было двое – Петер Шефнер и Лианар Сторманн, работающий над усовершенствованием брони. У последнего успехи хоть и намечались, но работа все же была сыровата. Зато Петер неожиданно для других и вполне ожидаемо для меня, наблюдавшей за всем ходом работы, создал действительно хороший артефакт. Его «глушитель» позволял сделать выстрел из огнестрельного оружия почти в три раза тише и при этом годился как для охотничьих ружей, так и для полицейских револьверов.

И все же это никак не объясняло того, что к комиссии решил присоединиться сам Грегор Рейнеке, главный артефактор министерства, который до студентов обычно не снисходил. Но что еще хуже, своим присутствием на защите почтил артефакторов-бакалавров и глава СБ Мартин Шефнер. Большинство моих сокурсников это жутко волновало – репутация у Шефнера была пугающей. Все винили в его присутствии Петера – дескать, дядя захотел лично посмотреть на успехи племянника. Может быть, так и было, но мне все вспоминался последний наш разговор в мастерской.

Мое выступление назначили на второй день защиты, как и у Петера. Все еще сомневаясь в правильности принятого решения, я пропустила вперед всех своих одногруппников. И когда Петер, сияющий и радостный, выскочил из зала, я успела только обнять его, и тут же секретарь пригласил меня войти. Крепче прижав к груди коробку со своим творением, я смело шагнула за порог, представ перед лучшими артефакторами империи. И Мартином Шефнером, чтоб его…

Стоять перед комиссией оказалось весьма волнительно. Признаюсь, я несколько растерялась, особенно увидев на лицах некоторых членов комиссии скуку. А представитель министерства, Рейнеке, и вовсе смотрел на меня с презрением. Этот не старый еще мастер не считал девушек подходящими для столь сложного искусства, как артефакторика. Впрочем, как и Хайнц, но тот явно мне симпатизировал.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил меня профессор Морике, добродушно улыбаясь.

– София Вернер.

– Вернер? – хмыкнул Рейнеке, придирчиво меня разглядывая. – Родственница Августа Вернера?

– Его внучка, – подсказал Морике. – И одна из сильнейших студентов нашей кафедры за последние несколько лет.

– Старая школа, – кивнул декан понимающе. – Ну что же, чем вы нас порадуете, София?

Я бросила быстрый взгляд на Шефнера, ожидая увидеть в его глазах… насмешку? Одобрение и поддержку? Не знаю. Но он смотрел на меня вполне равнодушно, будто бы не узнавая. Положив перед комиссией свою бакалаврскую диссертацию, я начала:

– Моей задачей было сконструировать артефакт невидимости…

– Оптический камуфляж? Интересно, – тут же прервал меня Рейнеке, даже не взглянув в сторону диссертации.

Интересно ему, как же. Аж глаза злорадством загорелись в ожидании признания моего провала.

– Не совсем. Артефакт работает не на основе оптического обмана, а использует принципы ментальной магии. Фактически он заставляет тех, кто попал под его влияние, забыть о присутствии человека, надевшего мой артефакт.

– Нам удастся это увидеть? – скучающе спросил декан, заглянув в мою диссертацию. – Или ваша работа чисто теоретическая?

– Даже теоретические исследования в этой области весьма ценны, – высказался Мартин Шефнер, и я увидела в его глазах… предупреждение?

Он давал мне возможность пойти на попятную.

Я решительно кивнула сама себе и, поставив на пол коробку, достала из нее артефакт. Первым не выдержал Хайнц, громко прыснув, Рейнеке же и вовсе расхохотался. Декан удивленно посмотрел на профессора Морике, но тот развел руками:

– Сам в первый раз вижу работу студентки Вернер. Не в обиду вам, София, но почему вы выбрали для артефакта невидимости столь… яркую и заметную форму?

Я держала в руках собственноручно связанный шарф, состоящий из множества разноцветных лоскутков, и настолько длинный, что даже обернутый несколько раз вокруг шеи он спускался почти до самых колен.

Напомнив себе о необходимости сохранять спокойствие, я накинула на себя шарф и, отойдя к окну, уселась на подоконник, наслаждаясь разворачивающимся представлением.

– Нынешние студенты такие претенциозные, – заявил Рейнеке, потягиваясь.

– Вы были такими же, Грегор, – заметил профессор Морике, вставая. – Так, давайте сделаем небольшой перерыв и перекусим. Обсуждать оценки студентов лучше в благодушном и сытом состоянии.

– Вы слишком о них печетесь, – сказал декан, перекладывая мою диссертацию к остальным.

Все засобирались, тихо переговариваясь и обмениваясь впечатлениями о студентах. Секретарь покашляла, привлекая внимание руководства.

– Простите, а что насчет студентки Вернер?

– А, та милая светловолосая девушка! – кивнул Хайнц. – Кстати, не помню, чтобы она выступала. Разве она не в группе с вашим племянником, Мартин?

– Именно так, – невозмутимо ответил Шефнер, все еще сидевший на своем месте.

– Так позовите ее! – нетерпеливо сказал Рейнеке.

Секретарь покраснела.

– Она уже указана в протоколе как выступавшая.

– Что за чушь, – пробормотал декан Лигман.

Первым начал догадываться Морике. Он придвинул к себе стопку с диссертациями и, взяв мою папку в руки, сияя, продемонстрировал ее остальным.

– Ментальный артефакт невидимости! Вы понимаете, что это значит?!

Рейнеке нахмурился:

– И что же?

– Он сработал! Полагаю, София сейчас здесь и смеется над нами, стариками, которых так ловко удалось обвести вокруг пальца!

– Допустим, обмануть удалось не всех, – негромко сказал Мартин, подмигнув мне.

Декан, заметив, куда смотрит Шефнер, резко повернулся в мою сторону, провел рукой перед глазами, будто снимая паутину заклинания, и взгляд его прояснился.

– Студентка Вернер! Вы действительно смогли меня сегодня поразить!

В итоге разглядеть меня смогли все, кроме не владеющего магией секретаря.

– Идите сюда, София, – пригласил меня профессор Морике.

Я спрыгнула на пол и направилась к столам комиссии. И тут же обо мне забыли все, кроме ментального мага. Правда, в этот раз не окончательно.

– Тут только что была студентка с артефактом невидимости, куда она делась? – растерянно спросил заведующий кафедрой.

– Точно, была, – согласился профессор Лигман. Вновь взглянул на диссертацию в своих руках и хлопнул себя по лбу. – София Вернер! Ей снова удалось заставить нас забыть о ней?

– Она пришла в движение. Полагаю, в первый раз вы смогли ее увидеть, потому что она долго оставалась в статичном положении, – любезно подсказал Шефнер.

– Вы абсолютно правы.

Я сняла с себя шарф, опасаясь вызвать раздражение у комиссии. Вон, Рейнеке уже недовольно хмурится, раздосадованный, что его смогли дважды обдурить.

– А на вас почему чары не подействовали, господин Шефнер? – резко спросил он.

– Боюсь, чары студентки Вернер не настолько хороши, чтобы подействовать на ментального мага, – снисходительно ответил Шефнер, вызывая раздражение уже у всех. – София, сколько человек одновременно может охватить ваш артефакт?

– Около десяти, но если объекты – маги, то меньше, – призналась я. – И на расстоянии не больше двадцати метров.

– Другие ограничения? – Мастер Рейнеке выхватил шарф у меня из рук и едва ли не начал его обнюхивать.

– Чары нужно запустить магическим импульсом и возобновить не позднее чем через три часа.

В другой конец шарфа плотоядно вцепился Хайнц, и я теперь всерьез опасалась за судьбу своего изделия.

– То есть пользоваться артефактом может не только маг, но действовать самостоятельно он долго не способен. Весьма неудобно, – заметил Шефнер.

– В будущем срок работы можно будет увеличить в разы, – кинулась защищать я любимое детище. – И даже сделать чары самоподдерживающимися!

Во взгляде менталиста отчетливо можно было прочитать: «Ну и дура!», поэтому я поспешно отвернулась от него.

– Не могу понять принцип работы, – пробормотал Рейнеке. – Вроде и похоже на руку мастера Вернера, но чем-то отличается. Почему чары не рассыпаются?

– Фактически это не один артефакт, а несколько соединенных между собой, будто лоскутки. Каждый из таких лоскутков несет свою функцию, – объяснила я. – Такой принцип можно использовать, если надо зачаровать большой и технически сложный объект вроде автомобиля.

Похожие чары я увидела впервые на автомобиле Шефнера, но, судя по неожиданно острому и холодному взгляду Рейнеке, военное министерство знало о подобном стиле и само охотно использовало его. А ведь нам не преподавали ничего подобного, да и дед мне не рассказывал…

– Полагаю, мастер Рейнеке имеет в виду, что никому еще не удавалось проделать подобный трюк с ментальной магией, – пояснил декан. – Какие горизонты это может открыть перед артефакторикой…

– Я не уверен, что артефакт студентки Вернер кто-либо сможет повторить, – сказал профессор Морике. – Мы с Августом учились когда-то вместе, и одной из особенностей его работ было то, что даже наш учитель не мог точно воспроизвести его чары. Август никогда не мог похвастаться большими силами, но зато по тонкости чароплетения ему не было равных. София явно унаследовала способности своего деда, но при этом имеет гораздо больший магический резерв.

Теперь плотоядно смотрели уже на меня – и Хайнц, и Рейнеке. И только взгляд профессора Морике был несколько грустным, будто он уже прощался со мной.

– Вы несколько преувеличиваете… – осторожно заметила я, косясь в сторону двери. Подобного «успеха» я не ожидала, как и такой подставы от своего любимого профессора. А ведь я ходила к нему советоваться, как сделать так, чтобы артефакт не затерялся где-то в подвалах министерства. И Морике убедил меня, что университет будет на моей стороне! Ну да, артефакт, может, и удастся спасти. Но как бы самой не попасть в эти самые подвалы министерства. – Я пойду, да?

– Идите, – благодушно кивнул мне декан. – Так, мы, кажется, хотели устроить небольшой перекус?

Я поспешно выскочила из зала собраний, оставив свой шарф на поживу комиссии. Все равно без меня он работать не будет – не из-за каких-то моих мифических способностей, а из-за защитных чар, снять которые без моей помощи нельзя.

– Ты куда так мчишься? – спросил Петер, увязавшись за мной.

– Подальше отсюда.

– Ты что, завалила защиту?!

Ответить я не успела – меня окликнул мастер Рейнеке. Нам пришлось остановиться.

– Студент Шефнер, оставьте нас, – приказал министерский артефактор.

Петер нехотя отошел, оставив нас наедине.

– Декан Трогар сказал, что вы попросились к нему на стажировку в департамент магических изобретений.

– Так и есть.

Эту идею мне подсказал опять же Морике, хотя я вообще не хотела связываться с официальными структурами. Департамент, по крайней мере, гораздо менее мрачное место, чем военное министерство или СБ. Я многому могла бы там научиться, а по окончании учебы спокойно уйти оттуда и отправиться в свободное плавание.

– Я хотел вам предложить стажироваться у нас.

– У вас не работают женщины-артефакторы, – озвучила я вполне общеизвестный факт.

– Бросьте! – Рейнеке крепко схватил меня за локоть и потащил куда-то за собой. – Пора распрощаться с устаревшими взглядами. Никто ведь не отправит вас на поле сражения! Вы знаете, что ваш дед тоже когда-то вполне успешно с нами сотрудничал? Мне довелось поработать с ним некоторое время, и в благодарность за его покровительство я бы хотел помочь и вам. Департамент изобретений – сборище чудиков и фантазеров, все самое интересное создается совсем в других стенах! Лучшие мастера работают на нас! Когда вы присоединитесь к нам…

Я уперлась ногами в пол, заставив Рейнеке затормозить. Но мою руку он так и не выпустил.

– Отказываюсь, – сказала твердо. – Пожалуйста, отпустите меня. Я очень устала и хочу немного отдохнуть.

– И правда, Грегор, – раздался насмешливый голос. – Отпустите девушку, а то люди дурно о вас подумают.

Впервые я была так рада видеть Шефнера-старшего. И довольно скоро об этом пожалела.

– Студентка Вернер уже подписала договор о сотрудничестве с моей службой, – заявил этот невозможный тип, приятно улыбаясь.

Воспользовавшись тем, что Рейнеке немного растерялся, я высвободилась и отошла в сторону, исподлобья глядя на менталиста.

– Вернер мне сказала, что собирается стажироваться в департаменте, – возразил артефактор. Так что, боюсь, ты что-то напутал, Мартин.

– София тебе так сказала? Боюсь, что она соврала. Я попросил студентку Вернер пока не распространяться о заключенном между нами контракте.

Я открыла было рот, чтобы высказать свое возмущение, но поняла, что просто не могу произнести ни слова. Будто я вовсе забыла, как должна звучать человеческая речь. Проклятый менталист наложил на меня заклинание!