Текст книги "Флеш Рояль. Соната для Бетховена"

Глава 5

– Что-то случилось, Максим? – старый гад не отводил от него испытывающего взгляда.

– Ничего особенного, – пожал плечами.

Спокойно. Он должен взвешивать каждое слово, чтобы не спугнуть старого зверя и заставить его сказать больше, чем тот собирается.

Вдруг вспомнилось, как они с Немцем переходили заминированную полосу перед спасительной «зеленкой». Тот все время повторял: «След в след, Макс, ступай четко в мой след».

Теперь идти не за кем, самому придется прокладывать безопасный путь. А за ним след в след теперь пойдет Дина.

– Я не люблю вашу дочь, Игорь Константинович, – Максим старался казаться расслабленным, несмотря на зашкаливающее напряжение, вытягивающее нервы в струны. При этом неотрывно следил за безжизненно застывшим лицом.

– И не люби, – все так же внимательно глядя на него, сказал Бетховен. – На кой она сдалась, твоя любовь? Люби кого хочешь и куда хочешь, дело твое, только в сердце не пускай, лишнее это. Вспомни себя, когда ты ко мне за помощью пришел. Ты тогда пережил трагедию, но ты стал свободен, Максим, и я убежден, ты достиг всего только благодаря тому, что всегда был один. На тебя не было чем надавить, понимаешь, мальчик? Я всегда восхищался твоим умением держать в узде все свои хотелки, а здесь ты как с цепи сорвался. Я давно за тобой наблюдаю, ты с этой своей Диной как с ума сошел. Да, красивая девка, но таких, как она, полный город. От баб ничего, кроме проблем, не бывает. Дети, вот смысл жизни. Баб может еще вагон быть, а дети всегда при тебе. Не надо любить Марго, будь ей мужем. Одно дело делайте. Детей она тебе нарожает, а сам имей кого хочешь, лишь бы она не знала.

Максим выслушал Бетховена, не шелохнувшись, лишь еще крепче вдавил руки в подлокотники. Он чувствовал, что не может позволить себе даже мизинцем шевельнуть.

Одно движение, и бешеная ярость, разрывающая изнутри, вырвется наружу. Тогда этот полутруп, разглагольствующий о смерти его родителей и сестры, захлебнется собственной кровью.

Можно обойтись и без крови. Максим представил, как берет тощую шею в руки – он знает, куда следует надавить, чтобы этот полумертвый подонок закатил глаза, задергался и обмяк в его руках.

Но это не решит проблему. Есть Марго, есть Михаль. Есть целая структура, которую он довольно плохо изучил и, чтобы разобраться в ней, нужно время. А времени у него больше нет.

– Ты, конечно, можешь отказаться, Максим, тебя никто не заставит. Михаль сватался к Марго еще три года назад. Я знаю, что дочка моя ему не нужна, он метит на мое место. Михаль слаб, ему недостает твоей смекалки, он тактик, а ты стратег. Но ты должен понимать, что в таком случае не в моих интересах в дальнейшем удерживать следствие от доследования тех небольших дел, о которых мы с тобой оба хорошо знаем.

Максим сцепил пальцы перед собой и очень постарался, чтобы они не напряглись.

Это уже прямой шантаж: не женишься на доченьке, даем ход всем делам, которые на тебя открывались. А там еще навешают своего и чужого, и сидеть тогда Максу пожизненно. Он выдержал паузу и проследил, чтобы голос звучал твердо и уверенно:

– Я согласен, Игорь Константинович.

– Вот и славно, мальчик, я знал, что мы договоримся, – Бетховен и впрямь выглядел довольным. – А Диану свою отправляй куда-нибудь в другой город, с глаз подальше. Денег ей дай, квартиру купи и пусть там сидит, нос не высовывает. Она же любит учиться? Вот и отправь учиться, чтобы без обратного билета. Себе другую найдешь. На нее Марго сильно взъелась, просила меня, чтобы я сам занялся твоей Дианой, но я решил, ты и без меня справишься. Ты меня пойми, мальчик, я один ее растил, мать Марго давно умерла. Может и разбаловал немного, но отказывать я дочери не могу. И ты не ломай ее. Характер у нее не сахар, с ней ладиком надо.

Конечно, Максим хорошо помнил эту стерву Маргариту. Ломать? Нет, он не станет ее ломать, и воевать со стоящим одной ногой в могиле стариком тоже не станет. Он выждет нужное время, а потом просто их всех уничтожит.

Только прежде ему нужно защитить Дину.

Вышел от Чайковского, на бегу рассчитался за ужин, впрыгнул за руль и через минуту уже летел по вечерним столичным улицам. Набрал номер, Тимур ответил мгновенно.

– Макс? Что-то случилось?

– Тимур, через три, нет, через два с половиной часа ты должен быть на стыковке. Я еду навстречу, контрольный созвон через два часа. Будь один, ствол не забудь.

– Подожди, какая стыковка, ты ничего не говорил. Ты не пьяный, Макс?

– Тимур, мне нужна твоя помощь, – Максим с трудом выталкивал слова. – Ты о Лане слышал?

Короткое отрывистое «Да».

– Если не поможешь, Дина следующая.

– Я уже в машине Макс, через десять минут буду на выезде из города. Через два часа созвон.

Тимур отбился. Макс положил руки на руль. Стрелка спидометра давно переползла за сто километров в час и продолжала медленно ползти дальше, а ему все казалось, что он недостаточно быстро едет.

Он выбросил все мысли из головы. Главное, не думать о Дине, иначе вернется, достанет автомат и перестреляет к чертям Бетховена с доченькой и со всей его свитой. А там или его убьют, или сядет. Сесть придется, Бетховен уже многих из органов прикормил. Впаяют Максу по полной.

Нужно позвонить Дине, иначе она начет волноваться, а ей нельзя ни о чем догадываться. Максим протянул руку к трубке и снова вернул на руль. Говорить как ни в чем ни бывало, зная, что он дальше с ней сделает? Нет, даже его выдержки на это не хватит. Взял трубку и набрал номер.

– Максим! Почему ты так долго не звонил? – радостный голос звенел в трубке. Он сцепил зубы и набрал больше воздуха.

– Дина, я не могу говорить. Мне ненадолго нужно съездить в одно место, там очень плохая связь. Со мной все хорошо, Тимур в курсе.

Голос сразу погрустнел. Он прямо увидел, как она садится на диван, отводит со лба прядь волос и прижимается щекой к трубке.

– Хорошо. Я тебя очень люблю, Макс.

– Я тебя тоже… – и отбросил трубку на сиденье.

Они с Тимуром встретились на первой стыковке, что ближе к городу. Значит, Максим свою часть пути ехал быстрее. Рядом змеилась проселочная дорога, они свернули туда и вышли из машин.

– Все поменялось Тимур, – Макс сунул руки в карманы джинсов и смотрел в сторону, – не так, как мы думали. Я не буду заместителем Михаля после смерти Бетховена. Бетховен хочет, чтобы я занял его место.

– Он тебе сам предложил? – Тимур присвистнул, но не обманулся. – Что он за это запросил?

– Я должен жениться на Марго.

Теперь они оба смотрели в сторону.

– А Дина?

– Марго хочет, чтобы я отправил ее в другой город. Только скажи мне, через сколько дней или часов после ее собьет машина или ее найдут, как Лану…

– Значит, война? – Тимур сорвал травинку и закусил зубами. – Будем воевать, Макс.

– С кем? Бетховен уже почти полностью под ментами. Нас пустят в разработку, и суток не пройдет. Мне Бетховен прямо сказал, мое майское дело не закрыли, а отложили до лучших времен, как и все остальные. Тимур, мы или в расход пойдем, или сядем. Ты тоже, если впишешься за меня.

– Что ты предлагаешь? – он продолжал жевать травинку и вопросительно смотрел на Макса.

Тот повернул голову и посмотрел Тимуру в глаза. И каждое слово давалось с трудом и жгло, как каленое железо.

– Ты должен жениться на ней, Тимур. На Дине.

Повисла тяжелая пауза, лишь сверчки трещали где-то в траве.

– Она меня не любит, – Тимур выбросил травинку и спокойно посмотрел на Максима, – и она не согласится. Я уже звал ее замуж, еще до тебя. Не тащить же мне ее в ЗАГС волоком.

– Мы сделаем так, что согласится. Она не должна уехать, Тимур, Марго только это и надо. Они ее убьют. Но если Дина останется с тобой, под твоей защитой, они ничего не смогут сделать. Ты станешь главным вместо меня. Если для обоих Чайковских моя бывшая девушка просто мелкая помеха, то с женой Багрова им придется считаться.

Тимур долго молчал, а затем заговорил, и в его голосе явно слышался упрек.

– Почему ты так быстро сдался, Макс? Ты даже не пытаешься бороться. У тебя отнимают любимую женщину, а ты… – он сверлил его взглядом и не старался скрыть струящееся презрение. – Или ты не готов отказаться от таких блестящих перспектив? Это же твоя мечта, стать во главе бетховенских!

Опять этот вечный комсомолец Багров со своими идеалами и замашками Супермена! Жаль, что ему тоже нельзя довериться до конца. Если Тимур считает, что Макс променял Дину на место главаря столичной банды, это даже к лучшему. Он и Дине так скажет. Никто не должен знать, для чего ему это место.

Конечно, когда ты с ног до головы закован в железные доспехи и снизу рубишь головы гидре волшебным мечом, у тебя есть шансы. Но если ты наносишь гидре прицельный удар, пролетая вверху на истребителе, вероятность уничтожения противника стопроцентная. Тимур предпочитал доспехи и меч, он – истребитель, и в этом была вся разница. Максим устало потер переносицу.

– И как ты предлагаешь бороться? О том, чтобы бросить наших парней на расправу силовикам, я даже слышать не хочу.

– Забирай ее и уезжайте. Спрячьтесь там, где вас никто не сможет найти и просто живите. Устройся на работу, да хоть охранником, и живи с любимой обычной семьей. Как обычный человек, а не крутой Горец. Плюнь на деньги, на власть, если ты ее по-настоящему любишь. Я бы так и сделал.

– И как долго мы проживем, пока нас не найдут? Год? Или может быть месяц? Или пару дней? – Тимур уже начинал раздражать своим упрямством. – Склоняюсь к паре дней, и знаешь, кого пустят по следу? Тебя, – и добавил жестко, пресекая возмущенные возражения: – Мать твою за город вывезут, день в подвале подержат, и ты найдешь нас быстрее, чем мы успеем разобрать чемоданы.

Тимур уперся руками в капот и избегал смотреть на Максима.

– Послушай, я же не патроны в окопе подавал, – Макс встал рядом, – как и ты. Чайковский знает, если нас возьмет в разработку УБОП, только не такие как этот продажный Яременко, а настоящие менты, мы не только Бетховена сдадим, мы и крышу его подставим. Так что выйти из игры мне просто не дадут, Тимур, не надо обманываться.

Снова повисла гнетущая тишина. Наконец, Тимур развернулся, вперил в Макса тяжелый взгляд и сказал:

– Хорошо, только у меня есть условие. Ты отдаешь мне ее насовсем, по-настоящему, – и глядя на непонимающее лицо Макса, добавил: – Если ты собирался жениться на Марго и спать с Диной за моей спиной, этого не будет. Я женюсь на Дине, у нас будет семья, а ты забудешь о ней и постараешься держаться от моей жены как можно дальше.

– Иначе что? – горько усмехнувшись, спросил Максим.

– Иначе я выхожу из игры и сам буду думать, как ее спрятать от Бетховена.

Максим вдохнул полной грудью. Пахло яблоками, наверное, где-то рядом яблоневый сад.

– Я согласен. Но ты пальцем ее не тронешь против воли. Пока она сама тебя не захочет, ваш брак будет фиктивным.

Тимур зыркнул недобро исподлобья, но затем молча кивнул. Достал пачку сигарет и протянул Максиму.

– Откуда? Ты же не куришь? – тот взял сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

– Курю, когда прижмет. В последний раз курил с полгода назад. А как ты собираешься скормить мою женитьбу Чайковским? Они ведь тоже не идиоты. Кто поверит, что вы заявление подали, к свадьбе готовились, а тут она за меня замуж выходит?

– Поверят. Мы сделаем так, что поверят. Главное, чтобы поверила Дина. Для этого ты сделаешь вот что, – он кратко изложил Тимуру план. И отметил, какое неприкрытое отвращение проявилось на лице Тимура.

– Ну ты и сволочь, Макс, – он даже сплюнул. – Это ж какой извращенный ум надо иметь, чтобы такое придумать!

– Твое дело выполнять, а не благородство изображать. Советчики мне не нужны, а если мне припечет послушать проповедь, пойду в церковь. Так что умолкни.

Докуривали в тишине. Затем попрощались, Тимур направился к машине и на полпути обернулся.

– А ты на Марго правда жениться собрался, или это так, стратегическое отступление?

Максима этот вопрос почему-то разозлил.

– Правда. А почему спрашиваешь?

– Понять пытаюсь, как ты сможешь с ней после Дины…

– Тебя позову, – оборвал его Максим. – Вали давай.

Тимур вырулил с дороги и понесся по трассе. Максим долго смотрел ему вслед. Здесь и осталось-то всего двести километров до города. И до Дины. Макс пролетел за два с лишним часа триста километров, на эти двести хватит меньше полутора часов.

По позвоночнику пробежался холодок. Всего каких-то полтора часа, и он сможет войти в свою спальню. Лечь и прижаться к Дине со спины, отведя в сторону волосы и осторожно вбирая губами нежный шелк ее шеи.

Она такая теплая со сна. Пробормочет что-то и снова притихнет, а он будет просто слушать ее дыхание до самого утра, пока она не откроет глаза. Ловить каждый момент этой щемящей близости.

Как он мог раньше так безмятежно спать рядом с ней? Если бы он знал, что их совместные сны продлятся так недолго, то глаз бы не смыкал, упивался каждым мгновением.

Максим, опершись на капот, смотрел на усыпанное звездами небо. За городом звезды казались больше, небо низко нависало над землей. Он вдруг вспомнил, что такое же небо, полное звезд, было над камнем у морского берега, где они целовались с Диной.

«Ты должна мне доверять», «я буду о тебе заботиться», «я никому тебя не отдам», «я не смогу без тебя жить»…

Что он еще такого не сказал Дине, чтобы теперь нельзя было достать это из закутка памяти и не ткнуть его мордой?

Звездное небо становилось расплывчатым. В последний раз такое небо он видел десять лет назад на похоронах родителей и сестры. Тогда он поклялся, что найдет и отомстит тому, кто подстроил эту аварию.

Отомстил, наивно полагая, что Бетховен исключительно по душевной доброте позволил ему лично расправиться с убийцей своей семьи. На самом деле тот лишь получил в безраздельное пользование даже не человека. Безликого универсального солдата, который теперь не имел права ни на счастье, ни на любовь.

Майское дело – мелочи. То самое, первое убийство – вот крючок, за который держит его Чайковский. И Дина. Макс сделает все, чтобы сберечь свою девочку.

Пусть выходит за Тимура. Багров любит ее, иначе Максим никогда бы на это не пошел. Если Тамерлан может предать Горца, то свою жену он не предаст.

Максим хорошо знал такой тип людей. Такие как он обвязывали себя гранатами и бросались под танки, направляли горящие самолеты во вражеские эшелоны и закрывали собой плюющиеся огнем амбразуры. С ним Дина будет в безопасности. Воронов с Плосковым тоже позаботятся об этом.

А он должен захлопнуть свое сердце, заковать броней, покрыть толстым слоем льда и не вспоминать.

Не вспоминать, как она бросалась ему на шею, встречая дома. Или как перебирала своими длинными пальцами его волосы, а он лежал у нее на коленях и довольно щурился. Или как, не зная, что он наблюдает за ней из-за полуоткрытой двери, пела на кухне арию Мистера Икс. Или как читала, накручивая на палец длинную прядь и отбивалась от приставаний, потому что «там как раз начинается самое интересное». Или как смешно дулась, когда он подшучивал над ней, а он делал это специально, потому что ему нравилось потом лезть к ней с извинениями. А главное, не вспоминать ту синеватую жилку, бьющуюся слева на шее, когда она закидывала голову назад, кусая пальцы…

Небо застлало пеленой, за которой звезд уже совсем не было видно. Максим запрокинул голову, закрыл глаза. И увидел Лану – еще ту, семнадцатилетнюю девочку, в которую когда-то влюбился без памяти, и у которой отняли жизнь. Просто так. Только для того, чтобы Макс не забывал кто он и знал свое место, как цепной дворовой пес.

Откуда-то изнутри, из глубин стал подниматься Горец, которого он старался не выпускать наружу с тех пор, как в его жизнь вошла Дина. Он снова наденет эту маску, и Горец поможет ему, как помогал не один раз. Вместе они отомстят и за Лану, и за Дину.

Максим открыл глаза. Пелена исчезла, небо уже не расплывалось. Четкие мерцающие серебристые точки снова усеивали бесконечный покров, простирающийся до самого горизонта.

Макс сел в машину, развернулся и погнал назад в столицу. Ему нужно вернуться и выспаться, хорошо выспаться – завтра понадобится свежая голова.

Он должен встретиться с Марго, придумать повод и привезти ее в родной город. А дальше предстояло сделать самое тяжелое – предать Дину.

Глава 6

Динка положила возле себя трубку на случай, если Максим вдруг выйдет на связь, а сама уселась в гостиной с книгой. Но читать сегодня не получалось, мысли неизменно возвращались к Максу и предстоящей свадьбе.

Она соскучилась, нужно было столько ему рассказать, а он не звонил уже второй день. И уже второй день два неразговорчивых парня из команды Тимура торчали в машине во дворе, периодически меняясь с такими же молчаливыми товарищами.

Ей не разрешали выходить из дому. Один из парней съездил в магазин и по списку привез нужные продукты.

Тимур отделывался общими фразами, уверял, что с Максом все в порядке, но в груди шевелилось и царапало что-то неясное, тревожное. Динка отложила книгу, поджала колени и уставилась на пустой камин.

В ЗАГСе, на бланке заявления в графе «Присвоить фамилию жене» Максим лично вписал: «Домина». И тогда она впервые осознала, что это все наяву. Она правда станет женой Максима Домина и у них будет одна фамилия.

Макс так и не понял, что ее поразило.

«Мне стоило сделать это на второй день, как я тебя увидел, счастье мое, мы не потеряли бы столько времени. Ты уверена, что тебе нужен муж-тугодум, любимая?»

И она снова зависла от непривычного «муж».

Машка на этот счет была более категорична. Она заявила Дине, что их любовь должна была пройти испытание временем, окрепнуть и закалиться. Теперь свадьба – это лишь логическое завершение тернистого пути их непростой «лав стори».

Динка кивала, соглашалась, а сама знала, что влюбилась в Максима с первого взгляда. И, сделай он ей предложение в самом начале, вышла бы замуж, не задумываясь.

Макс хотел обойтись без свадьбы, но, как обычно что-то прочитав на ее лице, заявил, что ему не принципиально. Пусть будет свадьба, какая ей хочется.

Теперь Дина каждый вечер донимала Макса рассказами, что там они с подругами еще вычитали в очередном журнале. Надо отдать должное, он терпеливо все выслушивал, а под хорошее настроение даже раздавал советы.

На выходных они собирались к маме с бабушкой, Дина должна была познакомить их с Максом. Мама уже начала готовиться, хоть сегодня была только среда, они как раз недавно созванивались.

Максим признался, что волнуется, понравится ли маме или нет, и Динка его успокоила. Если уж того ушастого гоблина, который передает им деньги, мама называет «хороший мальчик», то Максим точно удостоится чего-то лучшего.

В домофон позвонили. Динка посмотрела на экран и удивилась, увидев Тимура. А ему что нужно? Она ему сегодня дважды звонила, и он не говорил, что собирается прийти.

Впустила Тимура в дом и предложила кофе. Она так одичала за эти два дня, что была рада даже его обществу, потому что парни из охраны общаться отказывались категорически.

– Дина, мне нужны документы. Макс говорил, такая зеленая папка, посмотри.

Она быстро нашла нужную папку и вынесла Тимуру. Тот уселся в кухне за столом и принялся просматривать один документ за другим.

– Будешь кофе?

– Если ты тоже со мной выпьешь, – ответил, не отрываясь от листа.

– Тогда я чай.

Дина поставила перед Тимуром чашку с кофе, а сама уселась напротив с большой кружкой чая с лимоном. Тимур пробежал глазами последний документ и озадаченно наморщил лоб.

– Странно, Макс сказал здесь посмотреть. А есть еще похожая папка, может он перепутал и туда положил? Дин, сходи посмотри.

– Больше ничего, – сказала, вернувшись, и отпила из кружки. Какой-то лимон с горечью попался, наверное, слишком толстая шкурка. Больше не надо такие покупать. И не она это покупала, а ее внутридворовая охрана. – Хочешь, сам иди посмотри.

Тимур кивнул и поднялся наверх. Динка почувствовала, как тяжелеют веки и слипаются глаза. Сейчас, она лишь чуточку подремает, а то ужасно клонит в сон. Сложила на стол руки и примостила голову, забравшись с ногами на кухонный диванчик.

Потом сквозь сон показалось, что Тимур берет ее на руки и несет из кухни в коридор, а затем и вовсе уносит из дома. Глупости! Наверное, просто хочет уложить ее в кровать. И с чего она так устала?..

А потом просто стало темно.

* * *

Динка открыла глаза и подумала, что еще спит – обстановка вокруг была незнакомой. Большая комната, освещенная неярким светом ночника. Большая кровать с шелковой кремовой постелью – Макс предпочитал темные тона.

Дина лежала на кровати, прикрытая простыней, и… раздетая. Ну почти. Руки испуганно скользнули по кружеву на бедрах, проверяя. На месте. А вот где все остальное, кто бы ей сказал?

Вдали слышался неясный шум, мужские голоса – кто-то ругался. Эти голоса показались даже знакомыми. Надо бы подняться и выйти посмотреть, что происходит и где она вообще. И одежду свою найти.

Динка приподнялась на локте. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался… Макс? Лицо перекошено, глаза горят, дыхание тяжелое и прерывистое.

Она рывком поднялась и села в кровати. Мигом закружилась голова, а прохладный шелк сполз, обнажив грудь. Непроизвольно прикрылась руками, потому что вслед за Максимом в дверь влетел Тимур. Кстати, тоже голый по пояс.

Может, кто-то объяснит, что за цирк здесь происходит?

– Ты… – сипло выдохнул Макс и дернулся к Динке.

– Не трожь ее, – зарычал Тимур и, схватив Максима за руку, заломил за спину, – она к тебе больше не вернется, я не отпущу.

– Она со мной, понял? – Макс извернулся и так зарядил Тимуру, что тот отлетел к противоположной стене, тут же оттолкнулся и теперь уже впечатал в стенку Макса.

Динка с ужасом следила за происходящим – может, она спит и это какой-то сумасшедший сон? Максим снова дернулся к ней, она невольно подалась к спинке кровати, прикрываясь простыней.

Вид у него был совсем дикий. Дина не сомневалась, что Макс придушит ее, если только Тимур подпустит его ближе. Может, она впадала в летаргический сон и, пока спала, за это время случилось что-то такое, чем можно было объяснить происходящее?

Дина не сомневалась, что это какое-то недоразумение, нужно просто остановиться и все выяснить. Но, судя по совершенно обезумевшим лицам, останавливаться никто не собирался.

Тимур с Максом избивали друг друга с каким-то остервенением, и Динка с изумлением вслушивалась в фразы, звучавшие в коротких промежутках между очередной схваткой.

– Ты с ней, за моей спиной…

– Я люблю ее, и она меня тоже любит… Так разве тебе можно что-то сказать, ты же бешеный? Да она тебя боится!

– Я сам с ней разберусь…

– Ты ее больше пальцем не тронешь, сволочь, понял? Она снова ко мне прибежала, я больше не отдам ее тебе.

– Что?.. Что вы оба несете?.. Макс? Тимур? – в полном отчаянии шептала Динка, прижав к щекам ладони и переводя взгляд с одного на другого.

Но ее голос тонул в злобном рычании, и она совсем умолкла. Только смотрела до рези в глазах на крушащих все вокруг двух озверевших мужчин.

Было понятно, что все представлялось так, будто Максим ударил Дину, причем не в первый раз. Она прибежала искать утешение у Тимура и, судя по ее виду, нашла. Это можно было бы принять за жуткую инсценировку, вот только били мужчины один другого по-настоящему, до крови.

– Максим, как ты мог обидеть такую чудесную девушку? – Динка подняла глаза.

У двери с едва уловимой улыбкой стояла невысокая черноволосая девушка с коротким каре. А это еще кто? Что она здесь делает?

– Не твое дело. Иди отсюда, – прохрипел Макс, вырываясь из захвата Тимура, – я сказал тебе в коридоре ждать.

Но девушка не пошевелилась.

– А ты суров, Горец, – она выглядела заинтересованной. Странно, почему, если ее фактически послали? Или ей нравится такое обращение? Между тем девушка подошла к Максиму и положила ему руку на локоть. – Послушай, оставь их, зачем тебе с женщинами воевать? А Багров нам живой нужен, хватит уже месить друг друга. Было бы из-за кого.

И тот сразу словно выключился, сбросил руку и сделал движение в сторону Динки. Тимур заслонил ее собой, смотреть на обоих было страшно.

– Я только скажу… – Максим отодвинул его с дороги, но тот лишь отошел на полшага.

– Близко не подходи.

– Никакой свадьбы не будет, – чеканя слова, проговорил Максим. – Мне жена-шлюха не нужна.

Вот только смотрел он куда-то в стену, мимо нее. Динка так и продолжала прижимать ладони к щекам. За нее ответил Тимур:

– Вот и хорошо, а теперь вали из моего дома.

Максим развернулся и выскочил из комнаты. Черноволосая девушка, окинув на прощание Динку непонятным взглядом, вышла следом.

Тимур дождался, пока хлопнет входная дверь, и его словно отпустило безумное напряжение. Он подошел к встроенному шкафу, отодвинул створку, взял полотенце и вытер с рук кровь. Промокнул лицо, посмотрел на себя в зеркало, а затем достал оттуда же сложенные стопкой Динины вещи и, не глядя, протянул ей.

– Оденься, Дина, – и вышел из комнаты.

Динка принялась лихорадочно натягивать домашнюю одежду, в которой Тимур забрал ее из дому. Надо бежать, но куда? К Максу нельзя, да и в дом она не попадет. Ключи от квартиры тоже у Максима дома.

Из ванной вышел Тимур. Кровь он смыл, но лицо было все в ссадинах и кровоподтеках. Динка сцепила зубы и бросилась на него, он разве что полотенце успел отбросить.

– Ты гад, Тимур, сволочь, скотина, – она пинала его, царапала и даже попыталась укусить, но он схватил ее за кисти рук и молча удерживал на расстоянии, ожидая, пока она выдохнется.

Она выдохлась, обмякла, и тогда он аккуратно отпустил ее руки. Динка медленно сползла на пол и накрыла руками голову.

– Ты останешься здесь, Дина, – голос Тимура звучал глухо, но твердо, – и ты выйдешь за меня замуж.

– Что? – она издала смешок, потом еще один, а потом смеялась долго, громко, до слез.

Слезы катились по щекам, а она продолжала смеяться, глядя ему в глаза, пока не умолкла, сцепив пальцы перед собой так, что они побелели.

– Успокоилась? Вот и хорошо. Идем, поможешь мне обработать ссадины, – Тимур повернулся спиной и направился в кухню.

Динка бросилась следом и хотела снова наброситься на него, но Тимур развернулся, поймал ее и, глядя в глаза, сказал, четко выговаривая каждое слово:

– Дина, с Максимом у тебя все кончено. Чем быстрее ты это поймешь, тем будет лучше для всех. Он женится на Маргарите, дочке Чайковского, и это не обсуждается. Ты выйдешь замуж за меня, и это тоже не обсуждается. Брак фиктивный, я не вынуждаю тебя спать со мной, но жить со мной тебе придется, – он выпустил ее и пошел дальше. Динка побежала за ним и схватила за руку.

– Как женится, Тимур? Он на мне женится! Мы же заявление подали и платье… – но увидев спокойный, холодный взгляд Тимура, осеклась и выпустила руку. Он прислонился к стене.

– Максим отдал тебя мне, Дина. Бетховен при смерти, он предложил Максиму занять его место и жениться на его дочери. Он просто сделал выбор, или ты думала Макс стал Горцем только из-за того, что его до сих пор не убили? Этот спектакль он и придумал, чтобы Марго поверила, что у него с тобой все. Я не самоубийца, чтобы по своей воле усыплять тебя и увозить из его дома.

Динка глотала слезы и смотрела на Тимура, не смея поверить в то, что слышит.

– Этого не может быть, – еле смогла выдавить, – ты врешь. Вы дрались по-настоящему.

– Давно хотел набить ему рожу, – Тимур отлепился от стены, – не смог отказать себе в этом маленьком удовольствии.

– Я тебе не верю, – Динка решительно взяла со стола телефон и протянула Тимуру. – Набери его, я хочу с ним поговорить.

Тимур молча взял трубку, нажал вызов и, услышав голос Макса, передал ей.

– Макс! Макс! – она закричала, чуть ли не раздавив трубку пальцами. Там стало тихо, а потом чужой, отдающий могильным холодом голос Домина сказал:

– Нам больше не о чем говорить с тобой, Дина. Отдай телефон Тимуру.

Она начала, что-то лепетать, но потом поняла, что Максима на противоположном конце уже нет. Умолкнув, таращилась на кнопки и чувствовала, что потихоньку сходит с ума.

– Может, ему угрожали, Тимур? – она с надеждой вскинулась, но, столкнувшись с отрешенным взглядом Тимура, опустила руки.

Трубка выскользнула, Тимур успел поймать ее почти у самого пола.

– Зачем мне выходить за тебя замуж, Тимур?

– Бетховен распорядился отправить тебя в какую-нибудь глухомань, чтобы ты не путалась под ногами. Как моя жена ты сможешь остаться здесь. Тебя будут охранять, и тебя никто не тронет.

– Разве мне что-то угрожает? – она обхватила себя руками.

– Я просто хочу перестраховаться, – уклончиво ответил Тимур и достал аптечку. – Ну что, ты мне поможешь?

– А тебе это зачем? – тихо спросила, подходя ближе. – Ты же знаешь, что я не люблю тебя.

– Потому что я тебя люблю, Дина. Я хочу, чтобы ты стала моей женой по-настоящему и буду ждать столько, сколько понадобится.

– А если… Если никогда не стану? – внимательно смотрела на упрямо сжатые губы, вертикальную складку на лбу, сведенные на переносице брови.

– Тогда я тебя отпущу, – он открыл аптечку.

Смочил перекисью ватку, приложил наощупь к ранке на скуле и зашипел. Динка подошла и отобрала бутылочку с перекисью.

– Сядь и подними голову.

Тимур терпел, пока она обрабатывала раны и ссадины. Глубоких не было, все же, по лицу он пропустил немного ударов, могло быть и хуже. А когда закончила, Тимур поймал ее руку и поцеловал в ладонь. Дина отдернула руку, как ужаленная.

– Тимур, пожалуйста. Ты же обещал…

– Дина, – он привлек ее к себе, дыша часто и прерывисто, прижавшись щекой к виску, – хочешь, я тебя увезу? Брошу все, к черту, и увезу? Нас никто не найдет, только будь моей, Диночка…

Она осторожно отстранилась, Тимур тоже понял и опустил руки.

– Я никуда не поеду, Тимур. Здесь моя семья, я не могу их бросить.

– А я хочу, чтобы у нас была семья, с тобой. Я хочу тебя, Дина!

Она замолчала и снова обвила себя руками. Тимур устало потер лицо.

– Иди ложись спать. Нам обоим надо отдохнуть.

– Я не буду спать в твоей спальне, Тимур, у тебя есть свободная комната?

Он кивнул и вышел из кухни, указывая, куда ей идти. Еще один командир. Тимур привел ее в небольшую уютную комнату с диваном вместо кровати.

– Здесь останавливается моя мама, когда у меня ночует. А потом я собирался переделать ее в детскую, – сказал, не глядя на нее. – Постель возьмешь в шкафу, там же чистые полотенца. Если нужно, я дам тебе свою футболку, пока не заберу у Макса твои вещи.

В сердце словно всадили нож по самую рукоятку. И провернули несколько раз. Максим сам соберет ее вещи и выставит чемодан из дома за порог. Так же, как выставил Дину из своего сердца и из своей жизни. А она будет жить здесь, в этой чужой квартире, с чужим мужчиной и носить пахнущие этим чужим мужчиной вещи.