Текст книги "Узник натуры"

Так странно… не быть свободным, не ощущать легкости души, не быть прозрачным в глубине сердца, а лишь объятьями мрака пытаться верить в свет.

Меня зовут Александра, и я вам покажу, на что может пойти человек, чтобы вернуть себе свободу, данную ему с рождения.

Глава первая

Александра

– Интересно, как высоко могут летать птицы? – подумала я, смотря на них. – Им повезло: ведь им открыт самый красивый пейзаж. Хотя птицы не видят космоса. Иногда мне кажется, что землю могут покинуть только развитые существа. Так оно и есть, ведь это совершил только человек – самое разумное создание планеты.

Сижу и наблюдаю за птицами. Стая летящих голубей облетала вокруг меня, скручивая мое сознание. Я пыталась слиться с объединенными птичками. Их пение, красивый звонкий шум напоминали прошлое. Я вспомнила, как в детстве верила, что люди после смерти перерождаются в животных. Человек уснул навечно, его душа перешла в тело иного существа. Если он прожил жизнь во благо другим, то родился тигром или красивой лошадью, а если был злым, то стал букашкой. Повторное перевоплощение было необратимым в моем крохотном сердце. Переселение души ассоциировалась с бесконечностью жизни.

Но вскоре я поняла, что это бесконечный поток мифов и предположений. Моя вера была похожа на ощущение творческого блаженства, ведь все зависит от наших чувств. Через них определяется твоя истина.

Я улыбнулась, подумав, что детская фантазия очень забавная и может даже в каких-то моментах глубокая.

– Сандра, Сандра! – позвала меня Мария.

Я встала и показалась своей подруге.

– Ты что, прогуливаешь лекцию? – со смехом сказала она.

– Решила пройтись.

– Одна? – огляделась она вокруг, не заметив ни одного студента.

Я не люблю слишком долго находиться в толпе, из-за этого возникает такое ощущение, что ты никто, в тебе царит пустота. А тут, в одиночестве, в окружении птиц, неба, воздуха чувствуешь себя особенной и нужной.

– Да, одна, – пожала я плечами.

– Что, опять в панцире пряталась? – обнимая меня, сказала Мария.

– Это ты на что намекаешь? – я улыбнулась.

– Когда черепаха устает от всего, она просто засовывает голову в панцирь. И ты так же, только вместо панциря ты ныряешь в транс, отключаешься.

Мария, захватив мою руку, повела в сторону университета.

– Куда ты? – спросила я.

– Не я, а мы. Нельзя прогуливать, а то будут большие проблемы, – она показала руками большой круг, дескать, такие могут быть проблемы.

Мы продолжили идти, Мария так спешно тащила меня, будто пытаясь поскорее отдалиться от этого места. По дороге мне стало как-то жутко, я почувствовала, как по коже лезут мурашки. Сама не понимая, в чем дело, я обернулась и увидела за деревом тень, явно человеческую. Остановившись, я пригляделась к дереву.

– Что с тобой? – спросила Мария.

– Там кто-то прячется, – указала я рукой на дерево.

Мария, взглянув в ту сторону, прищурила глаза.

– Там никого нет, – заявила она.

Я снова обернулась, там и вправду никого не было.

– Наверно, показалось.

– Не важно, идем, – сказала Мария, снова потащив меня на лекцию.

Выходя из парка, я продолжала переживать из-за тени, ведь я замечала ее не в первый раз. Все началось еще давно, и не заканчивалось до сих пор. Одурманив себя беспокойством, я не заметила, как оказалась уже за пределами моего университета.

Лекция о классической теории познания была слишком нудной. Из-за Марии я терпела этого бородастого, ярко одетого Зураба Наришвили. Он бесподобный ученый, невообразимый психоаналитик, невероятно умный, но ужасно сложный человек. Такие люди не стандартные, но в глубине души я понимаю, что ключ к этому не сложность, а радикальное отличие от простых людей. Но все же его любили все студенты вуза.

– Причина не всегда ясна. Неосознанные побуждения, мотивы, стремления или желания – это и есть бессознательное, – перебивает мои мысли Зураб Наришвили.

Тема мне показалась интересной.

– Иногда бессознательное выходит на контакт с нами с помощью сна, – он оглядел аудиторию, – наверно, каждый из вас думает, что ночь волшебна, но я раскрою вам секрет. Сон – это не сверхъестественная сила, она не предсказывает будущее, а просто предполагает исход действий в вашей жизни.

Я и так не верила, что сон – гадалка для человека.

– Это звучит абсурдно, – перебил его мой однокурсник. – Вы говорите, что сон не предсказывает будущее, но в то же время твердите, что он раскрывает исход действий. Это не логично, между этими утверждениями разве есть разница?

– Очень правильный вопрос, молодой человек, – он ехидно улыбнулся. – Для начала разберем, что такое исход действий. Он начинается с желания. А желание указывает путь, куда нам нужно идти. Вскоре желание превращается в стремление, а после в достижение. Вот этот весь круг и есть исход действий. Он зависит только от тебя самого. Только ты в силах контролировать его. Когда ты меняешься изнутри, меняется и твое желание, потом стремление и в конце достижение, то есть, меняется и исход действий, – он медленными шагами обходил аудиторию. – А что касается будущего, то оно зависит не только от тебя. Будущее зависит от многих, его определяет не один человек, а вся земля. Сон, то есть бессознательное, не может показать, что творится внутри других людей. Он раскрывает только твою глубину и с помощью твоих качеств предполагает исход твоих действий, – задумавшись, Зураб Наришвили замолчал.

– А, по-моему, контакт с бессознательным уже доказывает, что сон – это сверхъестественная сила, – выкрикнул мой однокурсник.

– Что за глупый вывод? – прокричал другой.

Теперь начался гул, все стали спорить друг с другом. Только я и Мария не принимали участие в этой суматохе.

– Ребята, прошу прекратите шуметь! – заорал лектор.

Студенты не прекращали перекрикивать друг друга. Каждый пытался выговорить свою точку зрения. Лектор, отчаянно ожидавший их успокоения, встал на деревянную ступень кафедры и громко начал топать по ней.

Из-за дикого шума студенты замолкли.

– Во сне наши желания реализуются как и в реальной жизни, наши мысли материализуются, – сказав, он хлопнул ладонями, – а теперь можете идти, лекция окончена.

Студенты сразу начали выходить из аудитории. Мы с Марией в очередной раз были самыми последними. Как только я приблизилась к выходу,, меня позвал Зураб Наришвили. Я к нему лениво подошла.

– Сандра, в субботу ты должна присутствовать на моем сеансе. Возможно, будет тема «психология способностей» или «типы личности», но это не важно, важно то, что ты должна быть там, – сказал мне Зураб Наришвили.

– Из группы только я? – мне стало интересно.

– Только ты.

– Почему только я?

– У тебя высокий потенциал к психологии. Я это чувствую в тебе.

Не буду скромничать, но больше всего в жизни меня всегда привлекала психология.

– Хорошо, я приду, – попрощалась я с лектором и вышла из аудитории.

Мария меня ждала, я оглядела университетский двор и быстро ее нашла.

– Я всегда знала, что наш лектор не ровно дышит к тебе, – пошутила Мария.

– Очень смешно, – закатила я глаза.

Она расцвела улыбкой и обняла меня.

– Обожаю тебя, – прошептала она мне в ухо.

Мария была невысокого роста. Темно-каштановые короткие волосы, длинные густые брови и зеленые глаза. Внешне мы были очень разными, как и характерами. По сравнению с ней я высокая, с темными глазами. Она была яркой, я тихой, она эмоциональной, а я больше флегматичной.

Мы с ней дружим с детства, Мария меня принимает такой, какая я есть. Мое сдержанное и ее напористое поведение сбалансировали наши отношения. Я люблю ее, так же, как она меня, и это залог нашей дружбы.

***

Так быстро стемнело. Меня тянуло домой, будто бы я торопилась поскорее вернуться к себе. В парке было пусто, я скоро зашла в подъезд и нажала кнопку вызова лифта. Вдруг ниоткуда появилась рядом со мной Мария.

– Мария? – не веря собственным глазам, проговорила я.

– Нам нужно спешить, – промолвила она.

Вскоре спустился лифт. Остановился, распахнул двери. Мария зашла внутрь и посмотрела на меня умоляюще, чтобы я последовала за ней.

Я подчинилась ее взгляду, но сама не понимала причины этому. Мне было не по себе, так как я чувствовала, что скоро произойдет что-то страшное.

– Нам на четвертый этаж, мы успеем, – сказала Мария, взяв меня за руку.

Двери закрылись. Теперь мы остались вдвоем в маленьком помещении. Лифт очень медленно поднимался. Мария все бледнела и бледнела, а я вслед за ней. Боясь спросить о ее тревоге, я решалась издать хоть какой-то звук. Вдруг лифт остановился, двери открылись, и перед нами оказалась очередная открытая дверь в квартиру. Внутри она сияла как белая медведица в черном пространстве.

Мы вышли из лифта.

– Чего ты ждешь? Заходи.

Я посмотрела на Марию и покачала головой в знак отказа.

– Нет, я должна подняться к себе домой, – сказала я.

Пользоваться лифтом я не собиралась. Одной ногой я коснулась первой ступени лестницы.

– Ты не успеешь, – она грустно посмотрела на меня.

– Я справлюсь.

Уверенно начала подниматься выше и выше, покидая ее этаж.

Я шла по ступенькам, спеша поскорее оказаться у себя. Когда я поднялась на последний этаж, вместо моего дома я очутилась в другом месте.

Все было так роскошно, богато и красиво. Вместо серых стен –золотые обои с невообразимыми картинами. Везде стояли статуэтки с драгоценными украшениями. В этом месте было много вещей, но в то же время так пусто. Ни окон, ни дверей. Я была в тупике, откуда не убежать.

Мое изумление переходило в подозрение. Мне было жутко от одной мысли, что тут нас двое. Я его не видела, но чувствовала где-то в глубине пространства. Я чуяла его, он был рядом со мной. Его не увидишь глазами, не услышишь ушами, не учуешь носом, а только сердцем почувствуешь присутствие.

И тут он задышал мне в спину.

– Аааарррр… – зарычал он как адское существо.

Я выпрыгнула из постели, вся мокрая от сна. В моей комнате царил только лунный свет, который освещал меня. Мне стало плохо… плохо внутри. Было одиноко, так хотелось уткнуться в кого-то и побороть тревогу.

Не понимаю, мне такие кошмары раньше не снились, я будто бы предчувствовала нечто злое. И я вспомнила лекцию про исход действий, может, и на самом деле произойдут нехорошие вещи, может, мое бессознательное знает об этом и пытается предупредить? Нет, хватит с меня.

Я пошла в душ, включила кран и начала смывать этот дикий сон.

Глава вторая

Александра

Гуляя пешком, я всегда никого не замечала, могла обойти знакомого человека и не поздороваться. Это происходило из-за того, что я любила смотреть на свою тень, шла, глядя вниз, не видя никого. Вскоре привыкла настолько, что это превратилось в привычку.

– Девушка! – молодой человек прокричал.

Я не стала оборачиваться к нему. Для меня занимательнее было рассматривать свою тень. Она менялась размером с каждым моим шагом.

– Девушка, деву… – продолжал он кричать.

Не переставая его игнорировать, я понимала, что, как и все молодые мальчики, он хотел меня подколоть.

– Девушка, осторожно, та…

Не успел он договорить, как на меня обрушился большой шлагбаум. От сильного удара по голове я упала на землю. Растерявшись, я посмотрела наверх и увидела, как бежал ко мне высокий, светловолосый, худой парень. На нем были желтые брюки и красная куртка. От боли я зажмурилась, и когда снова открыла глаза, парень стоял уже совсем рядом.

– Вы не ушиблись?

Он помог мне встать. Я посмотрела на него и увидела, как он улыбался, сдерживая смех.

– Очень смешно, – съязвила я, пытаясь справиться с головокружением.

Его лицо сразу посерьезнело.

– Извини, я не специально, – начал он меня рассматривать с ног до головы. – Можно вам дать совет?

– Что нужно оборачиваться, когда тебя зовут?

– Разве я похож на банального человека? – поднял он одну бровь. – Было бы здорово, если бы вы запоминали людей, – сверкая улыбкой, посмотрел он мне в глаза.

– Вранье, мы не знакомы, – заявила я.

– Верно, – согласился он, – но могли бы быть.

Жалея, что не пошла другой дорогой, где не встретился бы этот дурацкий шлагбаум и этот непонятный мне парень, я поковыляла прочь от него. Голова кружилась, и мне хотелось держаться за что-нибудь, но вокруг было пусто: ни деревьев, ни перил, лишь его рука.

– Давай, я помогу, – предложил он.

Я отрицательно покачала головой.

– Сама доберусь, – ответила я.

Но у меня ничего не выходило. Стоило мне сделать шаг, я сразу теряла равновесие.

– Да что с тобой, нам по одной дороге идти, ведь я учусь там, где и ты, – усмехнулся он.

– Я одна вышла и одна окончу путь.

Он засмеялся, хотя я не пыталась шутить.

– Ты и шага сделать без моей помощи не сможешь, – сказал он уверенно.

Я отстранила его, доказывая, что смогу идти самостоятельно. Голова потихоньку успокаивалась, но недостаточно, чтобы держать равновесие. Вскоре я сдалась, и поддалась слабости.

– Хорошо, можешь помочь мне, – пробормотала я.

– Не знаю, что-то мне расхотелось, – ответил он.

«Что? Надеюсь, он разыгрывает меня!»

Он наклонился очень близко лицом ко мне.

– Шутка, – сказал он.

Мне он показался забавным, и мое раздражение начало потихоньку уходить.

– Ты сказал, что мы учимся в одном университете, но я тебе не говорила, где я учусь, – заявила я.

– Я тебя давно уже знаю, но ты, видимо, меня нет.

– И откуда ты меня знаешь?

– Из университета. Ты меня заинтересовала. Всегда бродила одна, задумчиво и грустно, – он сделал паузу и посмотрел на свои руки. – Знаешь, ведь я художник.

– И ты хочешь меня нарисовать? – спросила я шутя.

– Зачем? Ведь я это сделал уже, – улыбнулся он.

Меня поразили его слова. Неужели меня кто-то рисовал?

– Я люблю рисовать различные выражение лица, – продолжил он, – моя главная цель в картине – это интрига, непонятная деталь, которую нужно разгадать. Рисовать многие умеют, а передавать свои взгляды на мир в рисунке? Думаю, мало кто может.

– Хочу увидеть твои картины.

Парень удивленно обрадовался.

– Они у меня в мастерской.

– Я никуда не спешу. Покажи мне их, – энергично сказала я.

– Но твоя голова? – заботливо спросил он.

Стоило мне только услышать, что я могу увидеть свой первый портрет, головокружение тут же перестало меня беспокоить.

– Я в норме, мне намного лучше, – с улыбкой сказала я.

– Тогда подожди меня, я подгоню свою малышку, – он быстро исчез из виду.

Через несколько минут я услышала громкий шум мотора, и вскоре увидела перед собой безумно рычащий мотоцикл.

– Нет, нет и нет! Я не сяду на эту штуку, – брезгливо указала пальцем я на мотоцикл.

– Ну тогда ты не увидишь мои гениальные творения.

Я понимала, что перед до мной стоял серьезный выбор. Я очень хотела увидеть его картины и в то же время я также не хотела ехать на мотоцикле. Он рычал, как чудовища в фильмах ужасов.

– Да брось, тебе понравится, – начал подбадривать меня художник.

Сделав первый шаг к нему на встречу, я почувствовала ком в горле. На втором шаге задрожали ноги. Третий и четвертый были трудными. А последний – решающим.

Я села позади него.

– Надеюсь, твои картины стоят того, – едва прошептала я ему.

Рррр… мотор ревел, он сильнее поддал газу, и мы поехали по длинной, к счастью пустой, дороге. Он плавными движениями следовал изгибам, подъемам и поворотам. Мои волосы танцевали в воздухе от ветра. Я прижималась к художнику все сильнее и сильнее от страха, что просто свалюсь.

– А-а-а-а-а! – со смехом крикнула я.

– Прогресс налицо! – прокричал в ответ мне художник.

Он был прав, мне чертовски нравился этот экстрим. Было такое ощущение, будто мы летели сквозь время и пространство! Когда он набирал скорость и на полном газу въезжал в щель между автобусом и машиной или, когда он входил со скоростью света в туннель, у меня душа вылетала вон из тела. И это происходило со мной всю дорогу.

– Не слышу поздравлений, – сказала я, вставая с сидения.

Он посмотрел на меня, не поняв, что я имела ввиду.

– Я первый раз в жизни прокатилась на мотоцикле, – сказала я, радуясь.

– А-а… мои поздравления, – ответил он кратко.

Он снял шлем и направился по тропинке. Я шла за ним, не говоря ничего. Художник выглядел очень задумчиво, может, он нервничал, что мне могут не понравиться его картины.

– Знаешь, часто люди не признавали творения великих художников достойными. Люди бывают слепы, и чтобы увидеть то, что хочет передать мастер, нужно время, – начала я подбадривать его.

– Ты это к чему? – спросил он.

Я мило на него посмотрела.

– Если мне не понравятся картины, то это будет моей виной, а не твоей. Значит, я недостаточна глубока, чтобы осмыслить твою работу.

Он засмеялся и посмотрел на меня.

– Договорились, – сказал он, наморщив лоб.

Мы добрались до его мастерской. Это был простой гараж с окнами. Интересная задумка, он умудрился переделать гараж в мастерскую, снаружи выглядело вполне впечатляюще. По периметру мастерской было очень много окон.

– Красиво. Ты сам это придумал?

– Да, люблю простор, ведь мне нечего скрывать. И когда я рисую, мне лучше помогает свет дня, чем лампа.

Я с ним совершенно согласна, природа дает нам вдохновение, и разве стоит заграждать ее дар стенами?

Мы зашли внутрь. Осмотрев помещение, я поняла, что он тот еще неряха. Все было разбросано вокруг: бумаги, краски, кисточки, карандаши, пустые бутылки и какие-то непонятные мне изделия. Но как бы это странно ни звучало, такая обстановка подходила к его интерьеру. Зайдя, человек сразу бы понял, что это мастерская творческого человека.

– Не стесняйся, чувствуй себя, как дома, – сказал мне художник.

Я начала обходить комнату, рассматривая каждую деталь.

– Твои картины лежат на третьем ящике, – он помог мне быстро добраться до них.

– Они? Я думала, будет один рисунок.

Он скромно улыбнулся и вместо меня открыл нужный ящик. Оттуда вынул большой кожаный коричневый чехол и вручил мне его.

– Открывай, – сверкая глазами, сказал он.

Раскрыв чехол, я вытащила из него рисунки. Они оказались намного красивее, чем я ожидала. Мой взглядскользил по узорам моей внешности. Как тонко была изображена моя личность на бумаге! Я будто смотрела на себя со стороны.

– Они превосходные, у тебя талант, – сказала я ему, жадно разглядывая себя.

Но когда я хорошо рассмотрела рисунок, то увидела неприятную деталь. «Что?.. Опять он?.. Ничего не понимаю». Я побледнела, когда заметила на рисунке еще одного человека. Черно-белая картина, показывавшая меня в парке, задумчивую и отстраненную, была пугающей, так как сзади меня стоял тот человек, который мерещился мне постоянно.

– Кто это? – указав пальцам на таинственного парня, спросила я.

– Я не знаю, он просто всегда был рядом с тобой, и я решил его запечатлеть в картине.

Мое лицо начало бледнеть. Меня настораживало, что кто-то за мной следил. Рисунок, который мне дико нравился, начал меня пугать. Сердце забилось, а настроение упало.

– Ты в порядке?

– Да, я просто утомилась сегодняшним днем, – соврала я, – знаешь, я лучше пойду.

– Так скоро? Ты даже не увидела и половины моих картин, – сказал он с уколом обиды.

– Я знаю, извини. В следующий раз, – сказал я и быстро выбежала из мастерской.

– Постой! – крикнул он вслед.

Но не успел меня догнать и остановить. Я ловко покинула его. Когда я оказалась снаружи, начался сильный ливень. Погода была в самый раз, меня всегда успокаивает вода.

Добираясь пешком обратно, я вся промокла до ниточки. Меня тревожил тот незнакомый тип на рисунке. Я не могла уловить логическую цепь событий, не понимала, с чего кому-то надо было меня преследовать. Добираясь мыслями до правды, я вдруг вспомнила, что у меня назначена встреча с Зурабом Наришвили. Посмотрев на часы, я поняла, что опаздываю на сеанс. Я добралась до нужной улицы, нашла здание, где он меня ждал, подправила волосы и зашла внутрь.

Там было около восьми человек. Все они казались моими ровесниками.

– Не люблю непунктуальных людей, – сидя в кресле и куря сигарету, сказал мне профессор.

Я извинилась и села возле него. Мне нравилась комната, в которой мы находились. Было очень уютно, и свечи красиво освещали ее. Все расселись небрежно: кто-то на полу, некоторые на диване, а я предпочла скромное место на стуле.

– Сегодня я собрал вас не зря, – выкурив сигарету, начал профессор, – каждый из вас должен был присутствовать на моем сеансе. Вы мои не простые студенты, ведь я выбрал вас не случайно.

Осмотрев каждого, я не узнала никого. Видимо, все они были не с моего курса.

– Пожалуй, начнем, но мое начало будет без конца, – профессор хотел добавить что-то еще…

– Что? Я не расслышал? Мы будем всю жизнь вас посещать? – перебил его парень с дредами.

Все посмеялись, включая профессора. Дым его сигареты творил молодежную ауру.

– Нет, я лишь открою вам путь, который вы до конца жизни продолжите самостоятельно, – улыбнулся профессор.

Все мы загорелись от его слов. Каждый из присутствующих провел свой день утомленно: без наслаждений, без умиротворения, без ухода в себя. Мы просыпаемся и начинаем день делами, а заканчиваем его в баре с друзьями, который, кроме иллюзий отдыха, ничего не дает. Есть моменты, которые перемещают нас в другую реальность. Такие моменты самые важные для перезагрузки себя.

– Как вы думаете, с чего мы начнем? – спросил нас Зураб Наришвили. – У вас подсказка на глазах, только нужно оглянуться друг на друга.

Все молчали и искали разгадку. Я посмотрела на всех и заметила одну деталь. Все мы были разными и не только внешностью, а сущностью тоже. Это было заметно в мелочах: как каждый из нас пил воду, как одни смеялись, а другие сдерживали себя, как кому-то было просто весело, а некоторые вдохновлялись. И в тот момент меня осенило: «индивидуальность».

– Конечно же «разгадка индивидуальности»! – опередил меня кто-то.

– А может, «психика»? – все посмотрели на сказавшую, подумав: «При чем тут это?» – С этой темы начинается психология! – оправдалась рыжеволосая девушка.

После ее ответа все захотели высказаться. В комнате царил шум, все друг друга хотели переспорить: кто-то кричал «познание», а кто-то «социализация», но только двое были правы: тот, кто первым озвучил правильный ответ, и тот, кто подумал об этом.

– Отражение реальности – это психика, – профессор, начав говорить, заставил всех замолчать, – а что вы думаете об индивидуальности? Как вы понимаете ее?

– Сперва я скажу, что психология – младшая сестра философии, – сказала рыжеволосая девушка, поправив очки, – «индивидуальность» очень обширная тема, ее можно понимать в нескольких значениях.

Было заметно, как она старалась показать себя, что она умная девушка, но у нее это плохо получалась. Профессор остановил ее, наверно, тоже не мог слушать пустое тщеславие.

– Нет. Саломе, опиши своими словами, что для тебя есть индивидуальность? – сказал он ей.

– Характер, нрав, натура, – высокомерно ответила она.

– То есть? – спросил снова профессор.

– Я хочу сказать, что индивидуальность – это то, что мы не можем изменить. Наша природная сущность, какими мы рождаемся. Ведь кто-то милый, кто-то бурный и так далее, характер человека, его вкусы и его качества – всё это означает для меня «индивидуальность».

Он смотрел пару минут на нее молча и потом подошел ко ней, взяв калькулятор.

– Когда я сорок раз нажму на умножение, останови меня, – приказал он.

Профессор нажимал только на две кнопки: «2» и «×». И так до сорока раз. Два умножить на два, два умножить на два, два умно…

– Стоп, – сказала она.

Все жаждали увидеть, что было на экране. Профессор к каждому подошел надменно, чтобы те взглянули. Когда наступил мой черед, я посмотрела на калькулятор. На экране светилась нереально огромное число: «199 023 255 552». Я не поняла, к чему эта цифра была нужна.

– Три поколения рождаются в веке, – продолжил профессор. – Давайте восстановим древо, отсчитав 40 поколений назад, около 1000 лет. Мы получаем такое количество людей, которое превышает число всех живущих ныне на Земле, – держа калькулятор, он поднял руки вверх. – Вот сколько людей родились до нас, и каждый их ген уже в нас. Человек рождается со всеми качествами, мы только выбираем их. И разве может быть это индивидуальностью? Мы все на самом деле одинаковы в характере, манере, качестве, во вкусах и тому подобное, но мистика в том, что мы все равно отличаемся друг от друга.

Он вздохнул и посмотрел на нас. Мы все были в ожидании истины. Я пыталась догадаться самостоятельно, что он имел ввиду, но это выходило в пустую.

– Энергия! То, как мы принимаем ту или иную информацию, то, как мы перевариваем происходящее. Это и есть индивидуальность. Психология называет это «уникальным кодом», а религия говорит: «душа».

Так странно, вроде бы я была так близка к правде и в то же время так далеко от нее. Мне хотелось остаться и послушать продолжение того, чего я еще не знаю. Профессор рассказывал многое, выслушивал каждого. Все настолько казалось интересным, что я и не заметила, как быстро проходил наш сеанс.

Вскоре, когда он был уже окончен, мы, выходя из здания, решили пойти в ближайший бар, чтобы познакомиться поближе друг с другом. Я не отказалась, мне было интересно, что нас связывало, ведь профессор выбрал нас не зря.

Глава третья

Александра

Иногда хочется, чтобы мечта так и оставалась мечтой. Думая об этом, я загружала в машину ружья и прибамбасы для ловушек. С детства я хотела жить в дикой природе, где-то в глубине леса в деревянном доме, с потрясающим видом на горы, наслаждаться особым ароматным воздухом, и чтобы каждый день охотиться, а вечерком зажигать костер. Такая жизнь отшельника в фантазиях кажется желанной. Но я уверена, если бы она осуществилась, была бы совсем иной, уж точно не сказкой.

– Готова, красавица, к охоте? – спросил меня папа.

– Так точно, сэр, – я положила в машину последнюю сумку.

Папа подошел и обнял меня.

– Ммм… твои волосы так вкусно пахнут, – сказал он, уткнувшись носом в мой затылок.

Мой папа – бывший военный, он обожал развлечения, которые были похожи на его прошлую жизнь. Поэтому с младенчества он приучил меня к охоте. Каждый год мы отправлялись в лес. Сама я не любитель охоты, но ради дорогого мне человека я была готова на многие жертвы. Мой папа входил в число тех людей, которые для меня значат многое, намного больше, чем я сама.

Несмотря на его возраст, в растянутой футболке и мешковатых шортах он выглядел намного моложе, чем на самом деле. Когда ты наблюдаешь человека постоянно, на протяжении всей своей жизни, его сложно увидеть объективно, но тот факт, как смотрят на него женщины, всегда показывал то, что мой отец весьма хорош собой.

– Залезай, детка, – папа открыл для меня дверцу машины.

Разместившись и пристегнув ремни безопасности, мы тронулись с места. Я решила как можно скорее включить песни до того, как отец начнет любопытствовать о моей жизни. Только мне стоило дотронуться до кнопки «плей», он тут же выключил магнитофон.

– Как у тебя насчет психологии?

– Лучше не бывает, – ответила я.

– Ок. Может, у тебя какие-то перемены?

Я посмотрела на него с тоской, ведь я знала, к чему он вел этот разговор. С самого начала ему не нравилось то, что я не выбрала медицинский факультет. Служа в Афганистане, он сильно оценил эту профессию, даже чересчур, и я его в этом понимаю. Представляя, что его товарищи или близкие друзья ранены, окровавленные, находятся в госпитале и надеются только на врачей, он испытывал бурю эмоций. Этот кадр из прошлого впечатался в его сознание, бремя спасения жизней лежит на врачах, от них зависит судьба тысяч военных. Это повлияло на него так сильно, что он влюбился в работу врача.

До сих пор у нас остались большие разногласия насчет моей профессии. Он не смог переубедить меня. Может, в далеком будущем я буду жалеть о своем выборе, но я уверена в одном: мне некого будет винить, кроме себя самой. Ошибка, совершенная только тобой, всегда полезнее, чем та, которая сделана другим человеком. Ведь та превращается в ненависть, а своя собственная – в урок.

– Если ты имеешь ввиду, собираюсь ли я перейти на другой факультет, то мой ответ «нет», – ответила я слегка грубо.

– Я не это имел ввиду, детка.

– Неужели, – подняла я брови.

Он посмотрел на меня, поняв, что со мной этот номер не пройдет.

– Ну, может, только чуть-чуть, – признался он, – просто я вижу, как ты из принципа не хочешь делать то, что тебе подходит.

– Папа, человеку всегда подходит то, что ему нравится, и ты это прекрасно знаешь. Ты сам мне это твердил, помнишь?

– Спасать людей, быть героем, бороться со смертью тебе разве не нравится?

Он был прав, это мне нравилась, на втором месте у меня всегда было желание стать врачом, но оно было вторым, а не первым.

– Я не буду менять свое решение. А теперь закрыли тему или я никуда не еду, – предупредила я.

– Ладно, ладно, остынь, – поднял он руку, показывая свое поражение.

Повисло длинное молчание. Мне не хотелось больше говорить, я просто сидела молча и смотрела в окно на зелень парка, который мы проезжали.

– Не бойся менять маршрут в своей жизни, будь смелее, – оборвал тишину папа.

Он просто невыносимый человек, его упрямство меня всегда поражало. Не останови его, он может говорить об этом все время напролет. Лишь бы отстраниться от темы, я решила ему ничего не отвечать.

Мы ехали недолго до дома Марии, я послала ей смс с текстом: «братан приехал, выходи». Пока мы ждали ее, я пересела на заднее сидение, чтобы в дороге быть с ней. Не прошло и нескольких минут, как она появилась. Глядя на нее, как она шла к нашей машине, я вспомнила про рисунок художника, из-за этого мое хорошее настроение превратилась снова в унылое.

– Встречаешь друзей с кислым лицом? – спросила Мария, закрыв за собой дверцу машины.

– Не с той ноги встала, – ответил за меня папа.

– Я знаю, что ей поможет, – она вытащила диск из своей сумки и отдала отцу, – это ей точно поднимет настроение.

Зазвучала моя любимая мелодия, но она все равно меня не успокаивала, мне хотелось рассказать Марии о том рисунке, доказать, что все это время за мной на самом деле кто-то наблюдал, и это не было вспышкой иллюзий. Я подсела к подруге так, чтобы нас не слышал папа.

– Ты не замечала ничего странного последнее время? – прошептала я.

Она посмотрела на меня взволновано.

– Нет, а должна была?

– Помнишь, как мне казался человек, следивший за мной?

– Ну, помню.

– Так это была вовсе не галлюцинация, – начала ей рассказывать о том, как я познакомилась с художником, и о рисунке, на котором зафиксирован тот таинственный человек.

Она слушала меня внимательно, не пропуская ни детали. Когда я закончила, ее лицо выражало изумление.

– Не может быть, – сказала она.

Мне стало намного легче, когда я поделилась своей тревогой. Было такое ощущение, что отныне мне не придется одной выбираться из проблем. Теперь я понимаю, насколько важно иметь друга, ведь без поддержки или без совета намного труднее найти выход.