Текст книги "Кровавый след"

– Генри уверяет, что вам можно доверять, мисс Нельсон, Вики. – Глаза Стюарта под тяжелыми черными бровями были бледно-голубыми, поразительно светлыми. – Вы ведь наверняка понимаете, что у нас начались бы большие неприятности, если бы мир узнал о нашем существовании?

– Понимаю.

И она действительно понимала, поэтому решила не обижаться на вопрос.

– Но кто-то о вас явно знает.

– Да.

Вики понятия не имела, как можно прорычать слово, состоящее из звонкой согласной и гласной, но Стюарту это удалось.

– Здесь есть три человека, которые знают о нашей стае. Пожилой врач из Лондона, местный егерь и напарник Колина.

– Колин – офицер полиции.

Вики не спрашивала, а утверждала. Вервольф, служащий в лондонской полиции, был дивом, которое она вряд ли забудет. Она вытащила из недр своей сумки блокнот и ручку.

– Близнецы – то есть Роза и Питер – упоминали о нем.

У Дональда был скорее смущенный, чем гордый, вид.

– Колин – мой старший сын. Он первым из нас получил то, что вы бы назвали постоянной работой.

– Первый из нас, кто окончил среднюю школу, – сказала Надин. И, увидев выражение лица Вики, добавила: – Обычно мы считаем школу очень… мощным стрессом для наших детей. Большинство из нас бросают учебу при первой же возможности. – Ее губы изогнулись, и Вики могла только предположить, что Надин улыбается. – Проблема в том, что нам усложняют уход из школы и одновременно усложняют пребывание там.

– Мир становится теснее, – тихо сказал Генри. – Вервольфы вынуждены интегрироваться. Рано или поздно их обнаружат.

У него не было сомнений насчет того, как его смертные братья отнеслись бы к вервольфам. Их считали бы животными, если бы вообще позволили им жить. Когда такая мелочь, как цвет кожи, имеет столь большое значение, какие шансы есть у вервольфов?

Вики пришли в голову похожие мысли.

– Что ж, – сказала она тоном, не допускающим возражений, – давайте просто надеяться, что вас обнаружат позже, а не раньше. Я лично поражена, что вам удалось сократить список тех, кто о вас знает, до трех человек.

Стюарт пожал плечами, мышцы перекатились под густыми черными волосами на его груди.

– Мы держимся особняком, а люди очень хорошо умеют верить в то, во что хотят верить.

– И видеть то, что хотят видеть, – добавил Дональд с веселыми морщинками у глаз.

– Или не видеть, – со смешком вставила Мари.

Вервольфы кивнули в знак согласия – в какой бы ипостаси они ни пребывали, – все, кроме Мрака, который заснул, положив подбородок на босую ногу матери.

– А как насчет тех, кто может заподозрить вашу истинную суть? – спросила Вики.

Убийцы почти всегда знакомы с жертвой. В тех случаях, когда они незнакомы, дела, как правило, остаются нераскрытыми.

– Таких нет.

– Прошу прощения?

– Таких нет, – повторил Стюарт. Он, очевидно, верил в то, что говорил, но Вики подумала, что он тешит себя иллюзиями.

Шум справа заставил ее перевести взгляд на двоих, лежащих на полу. Судя по виду Тучи, та хотела возразить.

«А может быть, она хочет прогуляться. Как, черт возьми, я могу это определить?»

– Вы ведь контактируете с людьми. По крайней мере, младшие с ними регулярно контактируют. – Вики обвела рукой обе пары близнецов. – А как насчет других детей в школе? Учителей?

– Мы не перекидываемся в школе, – запротестовала Мари. Дженнифер кивнула в знак согласия, тряхнув рыжими волосами. – Мы не можем перекинуться, когда одеты.

– А поскольку в школе вы в одежде, вы не можете менять облик?

Девочки, казалось, были довольны, что Вики так быстро сообразила.

– …Это, должно быть, вас расстраивает.

Мари пожала плечами.

– Все не так уж плохо.

– Разве вам никогда не хотелось рассказать людям, на что вы способны? Показаться в другой ипостаси?

Рычание Стюарта прозвучало очень громко и очень угрожающе в последовавшей за этими вопросами потрясенной тишине. Девочки смотрели на Вики так, будто она сделала им какое-то непристойное предложение.

– Ладно. Я уже поняла, что нет.

«Нельзя судить их по человеческим меркам. Постарайся это помнить».

– А как насчет задушевных друзей?

По виду Шторма и Тучи невозможно было угадать, что они думают. Мари и Дженнифер выглядели озадаченными.

– Я имею в виду бойфрендов.

Обе девочки сморщили носы с одинаковым отвращением.

– Люди пахнут неправильно, – коротко объяснил Стюарт. – Никаких «задушевных друзей» среди них не бывает.

– Пахнут неправильно? – переспросила Вики.

– Да.

Вики решила оставить эту тему – ей не хотелось в столь поздний час обсуждать аспекты размножения вервольфов. Однако две вещи необходимо было обсудить. Первая все еще вызывала у Вики смущение, и за год без малого работы частным детективом она так и не придумала, как можно сказать об этом не напрямик.

– Насчет моего гонорара…

– Мы сможем расплатиться, – ответил Стюарт и кивнул, когда она назвала сумму.

– Хорошо. – Вики сплела пальцы и мгновение разглядывала их. – Еще вот что. Когда я найду виновника, что будет? Мы не сможем подать на него в суд. Его нельзя по закону привлечь к ответственности за убийство, не выдав существование вашего племени.

Стюарт улыбнулся, и Вики, несмотря на жару, почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Он ответит по нашим законам. По законам стаи.

– Значит, месть?

– А почему нет? Он убил двух членов стаи без всяких причин. Кто имеет больше прав быть судьей и присяжными?

Действительно, кто?

– Нет другого способа остановить убийства, – тихо сказал Генри.

Ему казалось, что понимает колебания Вики, хотя бы теоретически. Сформировавшейся в шестнадцатом веке этике легче смириться со справедливостью, идущей вразрез с законом, чем этике, сформировавшейся в веке двадцатом.

Все дело, как внезапно осознала Вики, сводилось к следующему: чья жизнь имеет бо́льшую ценность – тех, кто находится в этой комнате, или маньяка, совершающего одно убийство за другим? Или группы таких маньяков. Если задать вопрос подобным образом, ответ казался не таким уж сложным.

– Тогда я хотела бы проверить тех трех людей, которых вы внесли в список.

– Мы их проверили… – начал Дональд, но Стюарт перебил:

– Сегодня уже поздно что-либо предпринимать. Мы предоставим вам информацию завтра.

Вики знала, что вервольфы попытались провести собственное расследование после того, как была убита сестра Надин. Ее не удивляло, что они занялись расследованием, но огорчало: как говорил ее опыт, дилетанты только все портили.

– Вы что-нибудь выяснили?

Стюарт вздохнул и провел обеими руками по волосам.

– Только то, что уже знали. Доктор Диксон – очень старый человек, который не предавал нас более сорока лет и вряд ли предаст сейчас. Артур Фортрин уехал на север в конце июля и вернется только на День труда[7]7
  День труда в Канаде, как и в США, празднуется в первый понедельник сентября.


[Закрыть]. А у партнера Колина, Барри, есть и навыки, и возможности для совершения убийства.

Вики постучала ручкой по бумаге.

– Это говорит не в пользу Барри.

– Да, – согласился Стюарт. – Не в пользу.

– Привет, Колин! Подожди минуту…

Колин вздохнул и прислонился к открытой дверце грузовика. Ничего другого ему не оставалось: если бы он запрыгнул внутрь и с ревом умчался в облаке выхлопных газов, это ничему бы не помогло.

Он смотрел, как напарник идет к нему по темной парковке, лавируя между машинами ночной смены. Брови Барри Ву были сведены в букву V, и он очень смахивал на человека, который хочет получить ответы на кое-какие вопросы. Именно такой ситуации Колин пытался избежать.

– Что с тобой, Хиркенс? – Барри Ву резко остановился и свирепо уставился на Колина. Струйка воды стекала по его лицу с мокрых волос, он сердито ее смахнул. – Сначала ты всю смену ведешь себя как отпетый засранец, а потом ускользаешь, пока я в душе, не сказав даже: «До завтра» или «Пошел на хрен».

– Ты мой напарник, Барри, а не мой супруг.

Попытка разрядить напряжение постыдно провалилась. Колин все еще чувствовал запах чужого гнева и сделал все возможное, чтобы не разозлиться в ответ, вовремя подавив зародившееся в глотке рычание.

– Правильно, я твой напарник… Давай оставим в стороне тот факт, что я считал себя твоим другом… И как напарник, я имею право знать, из-за чего тебя так скрутило.

– Это касается только стаи…

– Чушь собачья! Когда это влияет на твою работу… На нашу работу, как сегодня вечером, это и мое дело тоже! Смена с трех до одиннадцати достаточно проблемная и без твоих закидонов.

«Хорошо. Если ты действительно хочешь знать – мы думаем, что ты убил двух членов моей семьи».

Вот только Колин так не думал, не мог так думать, ему приходилось так думать.

Он обыскал шкафчик Барри, багажник его машины, даже быстро обшарил его квартиру, когда однажды вечером они пили пиво после работы. Он не нашел ничего, кроме винтовок, которые, как уже знала стая, имелись у Барри. Никаких признаков того, что он стрелял серебряными пулями. И в лесу нигде не ощущалось его запаха. Если Барри и вправду был дважды убийцей, он не разбрасывал улики где попало. А если убийца не он, Колин не нашел ничего, что могло бы его оправдать.

Он хотел задать напарнику прямой вопрос, но вожак стаи запретил. Разрываясь между законами стаи и новой преданностью, Колин едва держал себя в руках.

Он вскочил в грузовик, захлопнул дверцу и прорычал:

– Послушай, я хочу тебе сказать, но не могу. Просто забей!

Он включил передачу и с визгом шин умчался со стоянки, прекрасно зная, что Барри не оставит его в покое. Он будет снова и снова возвращаться к этому вопросу и рвать его, как Мрак рвал тапку, пока от тапки не оставались только клочья и малыш не понял наконец, из чего она сделана.

Колин не предвкушал завтрашнюю смену. Но до завтрашнего вечера было еще далеко, и, возможно, та крутая женщина-детектив из Торонто, которую Генри Фицрой убедил нанять, сможет что-нибудь придумать.

– Когда я выберусь из города, – сказал Колин своему отражению в зеркале заднего вида, – я долго и с чувством буду выть. Я это заслужил.

Он наблюдал, как Колин возвращается домой.

Даже через оптический прицел было видно, что вервольф в плохом настроении.

Легко держа палец на спусковом крючке, он следил за Колином, пока тот шел от грузовика к дому. Ничто не мешало сделать выстрел, и все же он не смог сильнее нажать на крючок. Он говорил себе, что это слишком опасно, поблизости слишком много других вервольфов, но в глубине души знал, что все дело в полицейской форме. Колину придется умереть в другом своем обличье.

На окнах задвигались тени, свет на кухне погас, дом погрузился во тьму.

Огонь забрал бы многих из них, но он сомневался, что сможет подобраться достаточно близко, чтобы поджечь дом.

Осторожно держась с подветренной стороны, он вернулся к дороге, к своей машине. Старые навыки нашли новое применение. Сегодняшняя разведка дала мало информации и не дала никаких шансов убить, но, подобравшись к дому так близко, он убедился: победа – только вопрос времени.

Однако в доме были гости, о которых следовало подумать. Пока он не выяснит, кто они такие, он ничего против них не предпримет. Он не хотел, чтобы на его совести было убийство невинных людей.

Генри стоял у кровати и смотрел, как спит Вики. Одна ее рука была закинута за голову, другая лежала на животе. Простыня, как и темнота, почти не скрывали ее от взгляда вампира. Он наблюдал за дыханием женщины, слушал ритм ее сердца, следил за тем, как кровеносные жилки пульсируют на запястье и горле. Даже во сне ее жизнь светилась в комнате, как маяк.

Он чувствовал, как нарастает голод. Может, разбудить ее?

Вики спала, слегка приподняв уголки губ, как будто знала какую-то приятную тайну.

Нет. Для одной ночи она уже повидала достаточно странного. Он может подождать.

Легко, очень легко Генри провел пальцем по нежной коже внутренней стороны ее руки и прошептал:

– Завтра.

Проснувшись, Вики не сразу поняла, где она. Солнечный свет заливал ее закрытые веки расплавленным золотом. Как бы красиво это ни выглядело, такого не должно было быть. Окно ее спальни выходило в узкий переулок, и даже если не опустить шторы (а она опускала всегда), комната не могла быть такой солнечной.

Потом Вики вспомнила, что она не дома, и открыла глаза.

Потолок казался голубым пятном с желтым мазком поперек. Потянувшись вправо, она ощупывала прикроватный столик до тех пор, пока не нашла очки. Когда Вики их надела, все стало более четким, хотя потолок мало изменился – он все еще был голубым, а желтым оказался косой луч солнечного света, пробивающийся в щель между тонкими занавесками. Комната, где раньше жила Сильвия, очевидно, находилась в восточной части дома.

Уяснив все это, Вики села – и на секунду запаниковала, увидев что-то черное, растянувшееся в изножье кровати. Потом она поняла, что это Мрак.

Осторожно, чтобы не разбудить малыша, Вики выскользнула из-под простыни и хотела встать, но заметила, что дверь спальни широко открыта. Кровать стояла под таким углом, что любой, кто прошел бы мимо, увидел бы гостью во всей красе. Целиком.

Вики терпеть не могла пижамы. Она взяла с собой футболку в качестве ночнушки, но было так жарко, что она не потрудилась одеться. Она не возражала, чтобы ее увидел Мрак, главным образом потому, что сейчас не думала о нем, как о Дэниеле, но его двоюродные братья, дядя или отец – в особенности отец – совсем другое дело. К тому же она почуяла запах кофе и поняла, что кто-то в доме уже проснулся.

«Что ж, не оставаться же в постели весь день…»

Перепоясав чресла, так сказать, она метнулась к двери и осторожно ее закрыла.

Мрак почесал морду большущей лапой, но не проснулся.

Чувствуя себя значительно увереннее, Вики надела чистое нижнее белье и начала застегивать лифчик.

Нужно будет серьезно поговорить с Мра… с Дэниелом, когда он проснется, поскольку она точно знала, что прошлой ночью закрыла дверь.

Дверь открылась, в комнату вошла Дженнифер, а может быть, Мари. То, что на Вики было больше одежды, чем на девочке, не прибавило первой уверенности.

– Привет. Мама послала посмотреть, проснулись ли вы. Еще очень рано, но тетя Сильвия всегда говорила, что солнце в этой комнате – как будильник. Вы спуститесь прямо сейчас?

– Э-э, да.

– Хорошо. – Девочка покачала головой, глядя на лифчик. – Боже, как я рада, что мне никогда не понадобится эта тряпка.

Она огляделась по сторонам и громко вздохнула.

– Так вот куда подевался коротышка! Если он будет вам надоедать, просто вышвырните его вон.

– Э-э, я так и сделаю.

Вики снова закрыла дверь, как только пушистый хвост длиннолапой волчицы-подростка мелькнул за порогом. Теперь Вики поняла смысл того, что сказал Генри прошлой ночью, когда они вместе поднимались по лестнице: «В стае вервольфов нет понятия личного пространства».

Одевшись в рекордно короткие сроки, она решила обойтись без душа.

Отец Вики ушел из семьи, когда ей было десять лет, и они с матерью остались вдвоем. Если не считать года в университетском кампусе, Вики жила одна с тех пор, как стала взрослой. Что-то ей подсказывало, что тесная семья, в которой она оказалась, довольно быстро истощит ее терпение…

Положив локти на кухонный стол и потягивая очень хороший кофе, она пыталась сделать вид, будто к ней каждое утро за завтраком присоединяется полуголая женщина.

– К виниловым сиденьям прилипаешь, – объяснила Надин, садясь и разглаживая хлопчатобумажную юбку.

Судя по всему, от небрежно намотанной юбки можно было избавиться одним рывком. То, что Стюарт накануне решил отказаться от презренных спортивных штанов, явно послужило сигналом для остальных членов семьи, что можно одеваться по своему усмотрению. Или не одеваться.

Из-за жары на футболке Вики уже остался влажный след, и она решила, что не одеваться – не такая уж плохая идея. Она заметила разбросанные по всему дому предметы одежды, в которые быстро бы облачились, если бы нагрянул посторонний.

– Хотя, если приходят те, кого мы не хотим видеть, – подтвердила Надин, – мы просто остаемся в своих меховых ипостасях и не обращаем внимания на посторонних.

Учитывая размеры «меховых ипостасей», Вики готова была поспорить, что вервольфам нечасто докучают нарушители границ чужой собственности.

С того места, где Вики сидела, через самое большое из трех кухонных окон была видна неряшливая лужайка, обветшалое покосившееся здание (по-видимому, гараж) и скотный двор за ним. Туча и Шторм растянулись под огромной ивой посреди лужайки. Шторм поднял голову, зевнул, не спеша встал, потянулся и энергично встряхнулся; его темно-рыжий мех заиграл бликами на раннем утреннем солнце. Шторм фыркнул на сестру, а когда та не обратила на это внимания, сунул морду ей под подбородок и приподнял ее голову. Туча снова уронила голову, не обращая на брата внимания. Шторм проделал свой трюк снова. На третий раз Туча изогнулась, перекинулась, и девушка Роза схватила морду Шторма обеими руками.

– Дом стоит в конце очень длинной подъездной дорожки, – предвосхитила вопрос Вики Надин. – С дорожки его не видно, к тому же по ней почти никто не ездит, кроме нас да почтальона.

На лужайке Туча, гонясь за братом, дважды обогнула дерево и скрылась из виду. Вики услышала стук когтей по линолеуму, но это всего лишь Мрак спустился на кухню. Он сел перед холодильником, почесался и перекинулся, чтобы открыть дверцу.

– Ма, здесь ничего нет.

– Не держи холодильник открытым, Дэниел.

Он вздохнул, но послушно закрыл дверцу, и Вики поразилась тому, насколько мамины упреки могут быть одинаковыми и у вервольфов, и у людей…

– Если ты проголодался, почему бы тебе не пойти в сарай и не поохотиться на крыс?

…И насколько они могут различаться.

Дэниел снова вздохнул и приподнялся на цыпочки, чтобы прислониться к плечу матери.

– Не знаю, что-то мне сейчас не хочется крыс.

Надин улыбнулась, откинув волосы с его лба.

– Если поймаешь крысу и не захочешь ее съесть, можешь принести добычу мне.

Это, по-видимому, решило все проблемы, потому что уже волчонок Мрак положил передние лапы на колени Надин и лизнул ее перед тем, как выскочить наружу. Вики заметила, что сетчатая дверь без защелки подвешена так, чтобы поворачиваться туда-сюда, поэтому ее легко можно открыть носом или лапой.

– Дети так быстро растут, – задумчиво сказала Надин, быстрым движением поймав в воздухе муху.

На один ужасный миг, все еще помня разговор про крыс, Вики испугалась, что Надин ее проглотит, но женщина только раздавила муху и бросила на пол.

С учетом всех обстоятельств такая неаккуратность показалась Вики наименьшей из проблем. Она прогнала муху, присевшую на край ее кружки, и очень постаралась отмахнуться от своих предубеждений.

«Крысы. Да уж. Если я не поем до заката, может быть, Генри отведет меня в «Макдоналдс».

– У Тучи этой осенью будет первая течка, – продолжила Надин все тем же задумчивым тоном, вытирая руку о юбку, – поэтому Питер скоро уедет.

– Уедет?

На лужайке Мрак следил за развевающимся плюмажем хвоста Шторма.

– Слишком рискованно оставлять его тут. Вероятно, мы отошлем его в начале сентября.

– Но…

– Когда у Тучи начнется течка, Шторм из шкуры вон вылезет, пытаясь до нее добраться. Для всех заинтересованных лиц лучше, когда самцы находятся вдалеке от своих взрослеющих близняшек.

Слегка дрогнувшим голосом Надин добавила:

– Узы между близнецами у нашего народа очень сильны.

– Роза упоминала что-то в этом роде.

Вики провела пальцем по узору на своей кружке, не уверенная, стоит ли говорить о смерти Сильвии. Боль, затуманившая глаза Надин, была настолько личной, что сочувствие могло быть воспринято как вторжение.

Надин постукивала ногтями по столешнице.

– Вервольфы рассматривают смерть как естественный конец жизни, – сказала она, заметив замешательство Вики. – Наш траур своеобразен и длится недолго. Джейсон был моим братом, я скучаю по нему, но с потерей сестры-близняшки я чувствую, что потеряла часть себя.

– Я понимаю.

– Нет, не понимаете. Не можете понять. – Голос Надин перешел в рычание, ее верхняя губа вздернулась, обнажив зубы. – Когда найдете это животное с оружием труса, оно заплатит за мою боль.

Вики поняла, что очень легко забыть, зачем она здесь, увлечься странными обитателями дома и упустить из виду тот факт, что двое из них убиты. Да, некоторые аспекты этого дела слегка необычны, и что с того?

Она поставила кружку, не подозревая, что выражение ее лица почти в точности повторяет выражение лица Надин.

– Тогда мне лучше приступить к делу.

Глава 5

– Почему я не могу пойти? – Дэниел свирепо уставился на Питера. – Ты всегда брал меня с собой, когда отправлялся в другие места.

– Это слишком опасно.

Питер натянул спортивные шорты. Вики старалась на него не смотреть. У нее это не очень хорошо получалось.

– А вдруг человек, который застрелил Серебрянку и Черного, сейчас где-то там?

Дэниел ощерил маленькие острые зубы.

– Тогда я его укушу!

– А он тебя застрелит. Ты не пойдешь.

– Но, Питер…

– Нет.

– Туча? – Дэниел повернулся к сестре.

Та зарычала, и смысл ее ответа был понятен без слов.

– Ну и пожалуйста! – Дэниел бросился на траву. – Но если вы там попадете в беду, не войте, зовя меня на помощь.

Он уткнулся подбородком в сложенные руки. Туча, проходя мимо, пару раз быстро его лизнула, но он только сердито зыркнул в ответ.

Вики пристроилась рядом с Питером, и они втроем направились к заросшей дорожке за сараем.

– Эй, Питер!

Питер обернулся.

– Ей, ки аяки авро!

Слова, сказанные нараспев, практически сочились негодованием шестилетки.

Питер рассмеялся.

– Что он сказал?

– Он сказал, что я спариваюсь с овцами.

Вики не приходило в голову, что у вервольфов есть собственный язык, но теперь она поняла, что это вполне естественно. Звучание слегка напоминало эскимосский… По крайней мере, если верить передачам Пи-би-эс[8]8
  Пи-би-эс (PBS – Public Broadcasting Service) – культурно-просветительный канал США.


[Закрыть], посвященным Арктике; сама Вики никогда не бывала севернее Тандер-Бей[9]9
  Тандер-Бей – город в Канаде, на западе провинции Онтарио.


[Закрыть]. Она сказала об этом Питеру, и тот пнул пучок пожелтевшей травы.

– Я никогда не слышал инуитского языка, но у нас точно такие же проблемы, как у инуитов. Чем больше мы интегрируемся с людьми, тем больше говорим на их языке и теряем свой. Дедушка и бабушка говорили по-голландски, по-английски и по-русски. Отец все еще немного говорит по-голландски, но только тетя Сильвия потрудилась выучить язык вервольфов. – Он вздохнул. – Она учила меня, а я пытаюсь научить Дэниела, но я еще так мало знаю. Подонок, который ее убил, убил мой самый большой шанс сохранить наш язык живым.

– Думаю, ты хороший учитель. – Вики махнула рукой в сторону ивы. – Дэниел явно умеет на нем говорить.

Возможно, не слишком большое утешение, но ничего лучшего она пока предложить не могла.

Питер просиял.

– Верно. Он как маленькая губка, просто все впитывает. А вот Туча, – он попытался схватить свою близняшку за хвост, но она вильнула им и не далась, – Туча научилась говорить только «акайво» и сдалась.

– Акайво, – повторила Вики.

Слово в ее устах прозвучало не так, как в устах Питера, но все же узнаваемо. Отчасти.

– Что это значит?

– Э-э, в основном «удачной охоты». А еще «привет», «до свидания», «как дела» и «давно не виделись».

– Как «алоха».

– Алоха. Ало-ха-а-а. – Питер удлинил второй слог, пока он не задрожал, почти перейдя в вой. – Хорошее слово. Но не одно из наших…

Внезапно Туча навострила уши и прыгнула в кусты. Секунду спустя Питер сунул свои шорты в руки Вики и побежал за сестрой.

Вики проводила взглядом вервольфов, пока их хвосты не исчезли за кустами и сорной травой, и прихлопнула одного из миллиардов комаров, разбуженных ее появлением.

И что теперь? Судя по треску, оборотни все еще гнались за… За кем-то.

– Эй! – окликнула Вики. – Я просто пойду дальше, до конца дорожки. Можем встретиться там.

Ответа не последовало; честно говоря, она его и не ждала. На дорожке было вполне неплохо – не прохладно, но пока и не жарко. Вики посмотрела на часы. 8:40.

– Можете сегодня утром позвонить, куда хотите, – сказала ей раньше Надин, – но, наверное, лучше отправиться в поля и осмотреть место происшествия, пока не слишком жарко. Через пару часов жара станет такой, что здесь никто не проснется, чтобы показать вам нужное место. А по дороге Питер и Роза смогут рассказать все о трех людях, которые с нами знакомы.

Неплохой план. Если бы только Питер и Роза (или Питер и Туча, или даже Шторм и Туча, в каких угодно ипостасях) держались рядом.

Вики отмахнулась от роя комаров, раздавила еще одного о колено и задумалась, все ли в порядке с Генри. По-видимому, вервольфы отвели для него темную комнату, но пока Вики не до конца доверяла их добрым намерениям. Хотя Генри бывал здесь и раньше, и ничего – выжил.

Поправив очки на влажной от пота переносице, она пошла вперед и остановилась в конце дорожки, слегка ошеломленная открывшимся перед ней бескрайним простором.

Вверху простиралось ярко-голубое небо. Под ним за проволочной изгородью лежало поле, а еще дальше, за второй изгородью, – поле побольше. На обоих полях паслись овцы. За ближайшей оградой, всего футах в двадцати отсюда, щипали траву две овцы, в то время как третья взирала на Вики поверх римского носа. Насколько Вики знала, овцы не опасны, но, с другой стороны, она еще никогда не видела их так близко.

– Что ж… – Осторожно прислонившись к изгороди, она сняла клок шерсти с ржавого куска проволоки и покатала между пальцами. – Вы вряд ли что-нибудь видели в ту ночь, когда был убит Джейсон Хиркенс, он же Черный?

Услышав голос, овца закатила глаза и отпрянула, а две другие, продолжая жевать, немного отошли.

– Вот и надейся провести опрос свидетелей, – пробормотала Вики, повернулась и посмотрела на дорожку. – Где, черт возьми, Туча и Пи… Шторм?

Словно в ответ на это оба вервольфа выскочили из кустов и бросились к ней, высунув языки и повиливая хвостами. Туча первой добралась до забора, не останавливаясь, перемахнула через него и бросилась в траву с другой стороны. Шторм, отстав от нее всего на один удар сердца, перекинулся в воздухе, и Питер приземлился рядом с сестрой, присев в весьма человеческой позе. Овцы, очевидно привыкшие к подобным трюкам, едва потрудились на них взглянуть. Вики, не имевшая такой привычки, попыталась сохранить невозмутимое выражение лица и молча протянула Питеру его шорты.

– Старый сурок живет у дороги под грудой кедровых жердей, заготовленных для изгороди. Он быстр и умен, но на этот раз едва успел добраться до своей берлоги. Еще немного – и Туча бы его схватила.

– Вы могли просто перекинуться и разобрать жерди.

Питер покачал головой, вытряхнув из волос клочки папоротника.

– Это было бы нечестно.

– Мы охотимся на него не ради еды, – добавила Роза, растягиваясь в траве. – Если бы мы пустили в ход руки, испортили бы все веселье.

Вики решила не говорить, что сурку в любом случае было не очень весело, перебросила сумку через ограду и медленно через нее перелезла. Если бы ограда была из жердей, ее можно было бы перепрыгнуть с упором, но от проволочной никак не оттолкнуться.

«Кроме того, если я попытаюсь угнаться за парой подростков-оборотней, я, наверное, что-нибудь заработаю. Не их доверие, а травму».

Вики поправила очки.

– Куда теперь?

– К дальней стороне большого пастбища, – показал пальцем Питер. – Там, рядом с лесом.

В лесу могла бы укрыться целая армия убийц.

Вики подобрала сумку. Пора зарабатывать деньги.

– Кому принадлежит лес?

– Он государственный. – Питер пошел впереди, держась у изгороди, Туча – рядом с ним. – Мы не пойдем напрямик через луг, потому что там суягные овцы, их лучше лишний раз не беспокоить. Наш участок доходит вон до тех деревьев, но он граничит с заповедником Фэншоу. – Парень ухмыльнулся. – Мы помогаем поддерживать хорошую форму одному из лучших оленьих стад в округе.

– Не сомневаюсь. Позвольте спросить, благодаря этому вы и познакомились с егерем?

– Ага. Он наткнулся на убитого стаей оленя, понял, что это сделали не собаки, решил, что узнал след волка… Но не смог догадаться, откуда там взялся след босой человеческой ноги. И в результате выследил нас. Он по-настоящему хороший следопыт…

– А вы, то есть стая, не проявили должной осторожности.

Вики по опыту знала, что самодовольство и неосмотрительность помогли раскрыть большинство мировых тайн.

– Да. Но Артур оказался нормальным парнем.

– А мог бы оказаться катастрофой, – заметила Вики.

Питер пожал плечами. Что сделано, то сделано – так считала стая. Они позаботились о том, чтобы подобное никогда не повторилось, и выбросили случай из головы.

– А что насчет доктора?

Вики, наблюдая, как Туча схватила кузнечика, задалась вопросом, отличаются ли вкусовые рецепторы у двух ипостасей вервольфов.

– Доктор Диксон – это стародавняя история, – сообщил Питер, поймал в воздухе высоко подпрыгнувшего кузнечика и сунул в рот.

Вики проглотила подступающую тошноту. Хруст и чавканье заставили ее ярко пережить несообразность такой закуски, в отличие от недавнего разговора про крыс. И одно дело видеть, как Туча такое делает, а другое…

«Что ж, думаю, я нашла ответ на свой вопрос».

Тут Вики заметила выражение лица Питера.

«Маленький засранец съел это нарочно, чтобы выбить меня из колеи!»

Она поправила очки и через пару шагов сняла кузнечика со своих шорт – к счастью, маленького. Давным-давно, на курсе выживания, инструктор рассказал Вики, что многие насекомые съедобны. Хоть бы инструктор ее не разыгрывал.

Разжевать кузнечика было нелегко, но вообще-то он по вкусу немного напоминал мягкий арахис.

Взглянув на лицо Питера, Вики поняла, что старалась не зря. В последний раз она произвела такое впечатление на молодого человека, когда была значительно моложе, а ее мать уехала на выходные.

Майк Селуччи утверждал, что она отчаянно стремится во всем быть первой. Вот уж неправда! Ей просто нравилось сохранять статус-кво и свое положение. И никакой подросток не сможет взять над ней верх…

– Итак… – Она вытащила языком что-то из зуба и быстро проглотила – всему же есть предел. – Ты начал рассказывать о докторе Диксоне.

– Мм, да… – Питер взглянул на нее краешком глаза, но решил не комментировать. – Когда наши дедушка и бабушка эмигрировали из Голландии после войны, бабушка была беременна тетей Сильвией и тетей Надин. Они добрались до Лондона, и тут у бабушки начались схватки. Обычно мы не пользуемся услугами врачей, в таких случаях, если нужно, помогает стая. Я ушел в сарай, когда тетя рожала Дэниела, но Роза осталась и присматривала за ней.

Туча подняла глаза, услышав свое имя, забежала вперед и помочилась у столба забора.

– В общем, в толпе оказался молодой врач, – продолжал Питер. Он раздул ноздри, проходя мимо столба. – Прежде чем дедушка смог унести бабушку, врач настоял, чтобы они оба (и мой отец, которому было тогда лет пять) зашли в его клинику.

Питер хихикнул.

– Ну и потрясение пережил доктор! Как только они остались одни, дедушка перекинулся и чуть не разорвал ему глотку. К счастью для доктора, с тетей Сильвией было что-то не так… Уж не знаю, что именно, но Диксон повел себя как настоящий врач, и дедушка оставил его в живых. С тех пор доктор Диксон занимается всеми нашими медицинскими делами.