Текст книги "Жажда"

Глава 17

Анни смотрела на висевшую на стене картину и думала, что можно было бы сказать о ней и о человеке, которому она принадлежит.

Картина эта занимала центральное место в очень маленьком и тесном кабинете – узкой, увешанной полками комнатке, которая с таким же успехом могла быть какой-нибудь кладовкой либо частью коридора, ведущего в никуда. Полки были сплошь заставлены книгами: учебники, романы, старые, новые – никакой особой системы в их расстановке Анни не уловила. Между книгами были засунуты журналы, папки, какие-то бумаги. Там же, где оставалось место, стояли немногочисленные безделушки и разные пустячки. За каждым из всех этих предметов, небольших и разноплановых, скрывалась, вероятно, какая-то история или, по крайней мере, шутка, но теперь они выцвели на солнце и были покрыты толстым слоем пыли. Напротив полок располагался письменный стол, занимавший остальную часть комнаты. Компьютер в центре него был окружен стопками книг, что все вместе напоминало вид современного города в миниатюре. Вокруг картины на стене висело расписание, настенный ежедневник, несколько открыток, пара пожелтевших газетных вырезок с комиксами. Но все внимание притягивала к себе картина. Анни была уверена, что сделано это было намеренно.

Она была вставлена в изящную, хотя и старую позолоченную раму со сколами. На картине был изображен мужчина, – высокий молодой и красивый, голова откинута назад, подбородок поднят, – который стоял в каком-то зале, отделанном мрамором. Он держался за лацканы пиджака и смотрел вперед с выражением крайнего высокомерия и заносчивости, которое граничило с презрением. Однако при более внимательном рассмотрении можно было увидеть, что это только первое впечатление. Надменность, которая буквально пропитывала его черты, никак не касалась глаз. Они были озорными и насмешливыми. Они говорили, что все это лишь притворство и мужчина в любой момент может разразиться веселым смехом.

Рядом с картиной к стене кнопками была приколота еще одна более скромная иллюстрация. Над землей, с развевающимся за спиной американским флагом, парил Супермен с мощной грудью, могучими руками и в узеньком трико.

У этого человека серьезные проблемы с собственным эго, подумала Анни.

Она уселась между столом и проходом к двери на очень старый деревянный стул, темный и ветхий, с потертой гобеленовой подушкой на сиденье. Он явно не соответствовал обстановке комнаты. Его скорее можно было бы встретить где-нибудь у камина в старинном пабе с деревянными стропилами, чем в функциональном кабинете профессора университета со стенами из бетона и окнами с металлическими ажурными рамами.

Человек, изображенный на картине, сидел напротив Анни за уставленным книгами столом, и это был далеко не супермен. Его нынешняя внешность лучше всяких сколов на золоченой раме, лучше выцветших масляных красок и осевшей на картине пыли красноречиво говорила о том, насколько давно это было написано. Он по-прежнему был высок, но черные волосы сейчас в основном стали седыми, а на висках появились легкие залысины. Надменное и заносчивое выражение лица углубилось и стало постоянным, словно маска, которую он надевал так долго и так часто, что она в конце концов превратилась в истинное его лицо. Впрочем, больше всего изменились как раз его глаза. Вместо веселой насмешливости, изображенной на картине, сейчас в них читались только скука и усталость. А после того как Анни представилась, в них появилась еще и настороженность.

– Вам повезло, что вы меня застали, – сказал он. – Я уже собирался идти домой.

Она улыбнулась.

– Итак, профессор…

– Просто Энтони, пожалуйста, – сказал он, вкрадчиво улыбаясь. – Зачем нам лишние формальности?

– Хорошо.

Найти профессора Энтони Хау было несложно. Анни сделала всего один звонок в университет и поймала его в кабинете. Лекции на сегодня уже закончились, и он проверял студенческие работы. Если она хочет заехать, то он будет здесь еще несколько часов, но в чем, собственно, дело? Однако когда она упомянула Сюзанну Перри, он тут же заявил, что собирается ехать домой. Она предложила приехать к нему туда, но профессор сказал, что у него срочная встреча. Нет проблем, тогда она заедет к нему утром. Она обязательно должна побеседовать с ним. Потому что это важно.

После этого он вздохнул и сдался, поняв, что она не отстанет и для него будет лучше отделаться от нее как можно скорее. И вот Анни здесь.

– Должен сказать, – заметил он, продолжая экспериментировать со своей улыбкой, – что я представлял вас другой.

– Правда? – Анни удивленно приподняла бровь и с трудом сдержалась, чтобы не зевнуть. – Это потому, что я чернокожая?

Он кивнул и только потом сообразил, что она могла подумать.

– О нет, вовсе не потому, что вы… В общем, совсем не из-за этого. Нет. Просто… когда мы говорили по телефону, у меня сложилось о вас совершенно другое впечатление.

– В каком смысле?

Он снова попытался улыбнуться.

– Тогда вы говорили как полицейский. А сейчас, сидя здесь, вполне могли бы сойти за студентку. Вот и все.

Анни вспомнила о том, что произошло с Сюзанной Перри, и порадовалась, что она не студентка. Она вежливо улыбнулась.

Он тоже улыбнулся в ответ.

Он очень старается, подумала она. Быть вежливым, быть непринужденным. Но чая он ей не предложил.

– Кстати, хорошая картина.

Его улыбка стала несколько более искренней.

– Спасибо. Я люблю ее, она немного необычная. Я к ней очень привык. Даже забываю о ней, пока кто-то не напомнит.

– Должно быть, написать ее стоило немалых денег.

Он усмехнулся.

– У меня была подруга, честолюбивая художница. Ей нужны были модели, натура. Так что это мне ничего не стоило. – Ему не удалось скрыть гордость, прозвучавшую в голосе. – Но… – Он взмахнул рукой, словно отгоняя воспоминания. – Все это уже в прошлом.

Анни продолжала смотреть на стену и на этот раз указала на Супермена.

– А как насчет этого парня?

– А-а, этот… – Профессор снова улыбнулся. На этот раз он выглядел как преподаватель, обращающийся к своей аудитории. – Как, по вашему мнению, он должен звучать?

– Не поняла.

– Супермен. Его голос. Как он должен звучать, как вы думаете? Робкий? Застенчивый? Заикающийся?

– Ну, не знаю, – сказала Анни, пытаясь сообразить, к чему он клонит. – Повелительный. Командный. Что-нибудь такое. Американский.

Он кивнул.

– А Кларк Кент?

– Кто?

– Его второе «я» по сюжету этой истории. Кларк Кент. Как разговаривает он?

– Хм… – Анни никогда особо долго не раздумывала. – Как обычный парень?

Энтони Хау кивнул, как будто она только что подтвердила лично им разработанный тезис.

– Вот именно. Если бы он разговаривал, как Супермен, то никогда бы не приспособился, разве не так? Не смог бы работать в «Дейли плэнет». Это не был бы кроткий, тихий Кларк Кент, верно?

– Верно.

Энтони Хау откинулся назад и скрестил руки на груди. Тезис подтвержден.

– Мы меняемся. У нас не один голос. У нас их несколько. В зависимости от того, где мы находимся, с кем говорим, как хотим выглядеть или какое произвести впечатление. Разные голоса для разных ситуаций. – Элегантная улыбка. – Это одна из первых вещей, которым я учу своих студентов. Если вы собираетесь стать логопедом, выясните, какой голос – голос какого человека – вашему пациенту необходимо использовать чаще всего.

Она больше уже не могла сдерживаться. Его высокомерное заявление подтолкнуло ее к этому.

– А каким человеком вы были с Сюзанной Перри?

Выражение его лица, как и манера держаться, тут же изменилось. Губы сжались. Глаза прищурились. Теперь они горели темным, неприятным огнем. Он подался вперед.

В этот момент Анни уже не была уверена, что Сюзанна Перри все выдумывала.

Глава 18

Сообщать людям о смерти близких… Фил ненавидел это больше всего. Это заставляло его думать о своих собственных родителях, Доне и Эйлин. Представлять, каково было бы им, если бы кто-то из его коллег появился на пороге их дома с плохими новостями. А теперь, к тому же, есть еще и Марина. И их дочь Джозефина.

С ее рождением все в его жизни изменилось. Он присутствовал при родах, держал Марину за руку, когда она кричала, выталкивая младенца наружу. Позже он попытался разобраться в противоречивых чувствах, которые тогда испытал. Это был совершенно полярный жизненный опыт. С одной стороны, на свет рождался ребенок, его дочь. Радостное событие, конечно, но в то же время и пугающее. Еще одна жизнь. Огромная ответственность. И еще Марина. Кричащая, извивающаяся от боли. И кровь… Он не ожидал, что при этом будет столько крови. Она хлестала из Марины струей и собралась на простынях в лужу. Ему было больно видеть ее страдания, но еще больше он переживал из-за того, что бессилен ей помочь. А потом появилась девочка. И это оказалось более чем достаточной компенсацией за все пережитые страдания.

Но больше всего на него давила ответственность. Он стал родителем. Отцом. Он обратил внимание, что начал по-другому себя вести. Перестал проскакивать перекрестки на красный свет. Водил машину аккуратнее. Прежде чем переходить улицу, смотрел в обе стороны. Урéзал алкоголь, перестал питаться едой на вынос. Снова начал бегать по утрам. Потому что теперь он был уже не один и даже не вдвоем с Мариной. С ним была его дочь, и он всегда должен быть готов прийти ей на помощь. Потому что, если что-то произойдет с ним или с Мариной, Джозефина могла получить такое же воспитание, какое в свое время получил он. А этого он не пожелал бы никому.

Фил в нерешительности остановился перед домом. С ним были Роза Мартин и Черил Бланд, миниатюрная блондинка из отдела семейных отношений. Ей где-то под тридцать, подумал Фил, но точнее сказать было трудно, поскольку выглядела она явно моложе своих лет. У нее был очень мягкий взгляд. При ее работе это большой плюс, решил он.

Его «ауди» остановилась на усыпанной гравием подъездной дорожке. Сам дом, стоявший обособленно, был украшен декоративной лепкой в виде геральдических лилий и роз. Вдоль дорожки, словно зеленый почетный караул, были расставлены горшки с цветами. По бокам парадного входа с тяжелой деревянной дверью стояли в кадушках кусты благородного лавра.

– И что нас здесь ожидает? – спросил он у Черил.

– Они приятная пара. Приличные люди. Он может начать нервничать и требовать решительных действий, а она поговорит с нами. О Джулии.

Фил кивнул. И снова подумал о Доне и Эйлин.

– У нее есть братья или сестры?

– Есть брат. Работает где-то на Ближнем Востоке. Плавает на супертанкере или что-то в этом роде. – Черил улыбнулась. – Это она мне рассказала.

– Как их зовут?

– Колин и Бренда.

Фил поблагодарил и нажал кнопку звонка.

Им открыла женщина средних лет. Она была в хорошей форме, но очень усталой на вид. Она взглянула на Фила, потом на Розу, и в ее глазах забрезжила надежда. Но потом она увидела Черил Бланд, и надежда угасла.

– Миссис Миллер? – спросил Фил. – Бренда?

Та кивнула. Губы ее шевелились, но слов не было слышно.

– Можно нам войти?

– Что случилось? Что вы собираетесь мне сказать?

Она вцепилась в косяк двери так, что пальцы побелели.

– Думаю, будет лучше, если мы все-таки войдем в дом.

Черил вышла вперед и взяла Бренду Миллер под руку.

Тяжело и часто дыша, хозяйка дома распахнула дверь и отступила в сторону.

Они оказались в гостиной, Фил и Роза шли впереди. Черил Бланд, по-прежнему поддерживая Бренду Миллер под руку, подвела ее к дивану. Черил села, а Бренда отказалась и осталась стоять. Она смотрела на Фила и Розу так, будто только сейчас увидела их.

– Кто…

– Я инспектор Бреннан, а это сержант Мартин.

– Я знаю вас, – сказала Бренда. – Вы главный в этом… – Рот ее открылся. – О господи… вы… о господи…

Полицейские переглянулись. Фил кивнул. Он готов был взять это на себя.

– Миссис Миллер… Бренда… Я должен вам кое-что сказать.

Бренда Миллер задышала еще чаще, грудь ее вздымалась и опадала, рука поднялась к горлу.

– Мы обнаружили тело.

– О господи… о господи…

– Мы пока не можем с уверенностью сказать, что это Джулия, однако у нас есть серьезные основания предполагать это.

Но Бренда Миллер уже не слышала его.

Потому что в этот момент она рухнула, как и весь ее мир.

Глава 19

– Что ж, в общем все прошло, как и ожидалось.

Роза Мартин сидела на верхней ступеньке крыльца перед домом Миллеров с зажатой во рту сигаретой «Силк Кат». Она затягивалась очень глубоко, словно не могла отдышаться после поцелуя всей своей жизни.

Фил закрыл за собой входную дверь и сел рядом.

Бренду Миллер уложили на диван и привели в себя. Черил Бланд сделала чай, а Фил постарался как можно более тактично рассказать о том, что же произошло. Она сидела с отсутствующим выражением на лице, рот ее был безвольно приоткрыт, как у тяжеловеса, у которого все плывет перед глазами после двенадцатираундового поединка.

Роза еще раз затянулась, откинула голову назад и выпустила серый фонтан дыма – искусственное облачко на фоне голубого неба. Потом повернулась к Филу.

– Это было добросовестное расследование.

– Не сомневаюсь в этом.

– Мы сделали все, что могли.

Взгляд ее был жестким, почти злым.

– Я уверен, что так оно и есть.

– У нас не было никаких зацепок. Вообще никаких. Это выглядело так, будто она просто испарилась. Мы перепробовали все. Мы…

Гася сигарету, она с такой силой ткнула окурком в гравий, что фильтр отломился.

– Мы допросим всех еще раз, – сказал Фил. – Ее бывших бойфрендов, коллег по работе, родственников. Всех. Все начнем с начала.

Она кивала, не слыша его слов, а просто ожидая, когда он закончит, чтобы заговорить снова.

– Все с самого начала. Начать с чистого листа, так получается? Вы пришли и забрали у меня дело.

– Теперь все уже работает совершенно по-другому. И вы сами это знаете.

Фил говорил спокойным и ровным тоном, стараясь унять ее раздражение.

– Когда приходит БРТП, все остальные тут же поднимают лапки кверху. Эти славные парни проводят задержание преступника, выставляя нас, простых полицейских Управления уголовных расследований, безмозглыми болванами.

Филу удалось сдержаться после ее слов. Он понимал, что она расстроена и просто ищет, на ком сорвать свою злость.

– Вы сейчас часть команды. И вы нужны нам здесь. Вы нужны мне.

– Конечно.

– Слушайте, отдохните пару часов. Соберитесь с мыслями, успокойтесь. Потому что в таком состоянии нам от вас мало пользы. Да и Джулии Миллер тоже.

Ответить Роза не успела, потому что из-за угла на дорожку, ведущую к дому, торопливым шагом вышли двое мужчин. Один из них шел впереди, другой сзади, сгибаясь под тяжестью видеокамеры.

– Вот черт! – сказал Фил, поднимаясь на ноги.

Роза тоже встала.

– Вы их знаете?

– Это Дейв Терри и Эдриан Макинтайр. Свободные художники. Придурки еще те. Оба.

Роза улыбнулась.

– Это ваша профессиональная оценка?

– Во всех отношениях. Они местные, но продают свои материалы национальным изданиям. Пытаются выдерживать конкуренцию. Там идет борьба за право первыми начать работать в месте, где появляемся мы. Пойдемте.

Фил шагнул навстречу журналистам, преграждая дорогу. Тот, что нес камеру, Эдриан Макинтайр, попытался увернуться и проскочить мимо него. Роза схватила его за руку.

– Тпру, стоять! – приказала она.

– Послушайте, мы просто делаем свою работу, – сказал Дейв Терри. – У нас столько же прав находиться здесь, как и у вас.

– Ничего подобного, – ответил Фил. – У нас еще нет подтверждения, что тело принадлежит Джулии Миллер, так что в настоящий момент ваши докучливые расспросы нужны ее близким меньше всего. Материалов для печати здесь нет.

– Неужели? – сказал Дейв Терри, и на лице его появилась ехидная ухмылка. – Тогда что вы двое тут делаете?

– Останавливаем типов вроде вас, которые докучают беззащитным гражданам, – сказала Роза. – А теперь проваливайте!

– Простите, дорогуша.

Макинтайр вывернулся из рук Розы и оказался у нее за спиной.

– Эй…

Развернувшись, она легко догнала его на дорожке и развернула лицом к себе.

– Уберите от меня руки, а то я подам на вас в суд за нападение…

Макинтайр попытался вырваться, и сумка с камерой соскользнула у него с плеча. Лицо его было искажено злостью.

– Хотите, чтобы я вас арестовала, да? – Роза уже говорила повышенным голосом.

– Уберите от меня свои чертовы руки!

Опустив камеру на землю, он поднял кулаки.

– Роза…

Фил повернулся и направился к ней, но не успел.

Она выхватила из кармана небольшой баллончик со спреем и брызнула Макинтайру в лицо. Он зажал глаза руками и, упав на колени, закричал.

Фил молча смотрел на все это. Роза взглянула на него, глаза ее по-прежнему горели яростью.

– Вы видели, как все это произошло! – закричала она. – Он сам напал на меня. Я защищалась, не выходя за границы необходимой самообороны. Верно?

Терри стоял с открытым ртом. По лицу его блуждала непонятная улыбка, но глаза были стеклянными. Фил видел, что журналист что-то обдумывает. Терри не хуже Фила знал, что сержант Роза Мартин не только превысила свои права, но и потеряла контроль над собой. А это пахло деньгами.

Теперь пришла пора действовать Филу. Он не мог наорать на Розу в присутствии двух репортеров, но и не мог дать им уйти отсюда, чтобы они рассказали всем о случившемся. Он повернулся к Терри.

– Здесь нет материала для прессы, так?

Терри посмотрел на него.

– Так, я спрашиваю?

Тот ехидно хихикнул.

– Неужели? Вы и до сих пор так думаете?

Взгляд Фила стал жестким, тело напряглось, в позе читалась угроза.

– На данный момент вашему напарнику светит обвинение во вторжении на частную территорию и нападении на полицейского при исполнении. А что насчет вас? Хотите к нему присоединиться?

– Здесь нападал только один человек. – В глазах Терри горел злой огонек. Он чувствовал, что нашел даже лучший материал. – Именно об этом и будет написано.

Фил вздохнул.

– Я предупреждаю вас…

Терри рассмеялся.

– Да что вы мне сделаете, офицер? Тоже ударите?

Фил опять вздохнул.

– Ладно, пойдем…

Он схватил Терри и заломил ему руку за спину, одновременно зачитывая его права.

Терри завопил от боли.

– Что… что вы делаете?

– Арестовываю вас. – Фил обернулся к Розе. – Возьмите второго.

Второй раз повторять ей было не нужно. Макинтайр стоял на коленях, тер руками глаза и скулил, дергаясь от боли. Она грубо заломила ему руки за спину и надела наручники.

Они уже готовы были вести журналистов в наручниках в «ауди» Фила, когда входная дверь дома открылась. На пороге стояла Бренда Миллер, из-за ее плеча выглядывала Черил Бланд.

– Что… что здесь происходит? – спросила Бренда. Голос ее был тихим и сухим, словно она пыталась избавиться от навязчивого сна.

– Журналисты, – сказала Роза Мартин. – Хотели превратить вашу жизнь в ад. Мы их остановили!

В ее голосе звучал триумф, который ей не удалось скрыть.

– Моя жизнь и так сплошной ад! – воскликнула Бренда, но голос ее сорвался, захлебнувшись в глухих рыданиях.

Черил Бланд обняла ее за плечи и увела в дом.

Но перед этим успела бросить на Фила взгляд, полный боли и разочарования. Разочарования во всех и во всем. И в нем тоже.

Он не осуждал ее за это. Заталкивая Терри на заднее сиденье, он и сам испытывал то же самое.

Он сел за руль и включил зажигание. Роза устроилась на пассажирском сиденье, ее глаза горели праведным огнем. Она улыбалась. Но у Фила ощущения победы не было. Только гулкая пустота внутри.

Не доверяя себе, Фил всю дорогу до управления молчал. Пытаясь чем-то заполнить образовавшуюся в душе пустоту, он вставил в проигрыватель компакт-диск.

Группа «Давс». «Потерянные души».

Оказалось очень к месту.

Глава 20

В дверь постучали. Возникшее было напряжение спало. Энтони Хау выпрямился и хмуро посмотрел на дверь. Выражение его лица изменилось, и глаза уже не горели темным огнем.

– Войдите, – громко сказал он.

Дверь открылась. На пороге стоял молодой человек, темноволосый, высокий, одетый в форменные студенческие джинсы и футболку со слоганом. Он хотел что-то сказать, но, увидев Анни, осекся.

– Да, Джейк, – сказал Энтони Хау.

Студент в замешательстве переводил взгляд с одного на другого.

– Хм… Мы ведь договаривались о встрече.

– Правда? А я думал, что еще… – Хау посмотрел на часы. – Все правильно. Прости. Еще несколько минут. Это недолго.

Джейк кивнул в сторону коридора:

– Мне подождать там?

– Да, пожалуйста.

Он вышел, прикрыв за собой дверь. Повисшее молчание напоминало тишину внутри сердца: Анни слышала и ощущала, как по ее телу пульсирует кровь.

– Хорошо, – сказал Хау. Лежавшая на столе ручка внезапно настолько привлекла его внимание, что он взял ее и принялся вертеть в руках. – Вы, кажется, упомянули Сюзанну Перри?

Голос его изменился. Стал мягче и уравновешеннее. Он снова взял себя в руки.

– Да.

– А почему? Насколько мне известно, эта тема уже закрыта.

– Возможно и так. – Анни закинула ногу на ногу, заглянула в свой блокнот и подняла ручку, словно собираясь записывать. – Могу я спросить, где вы были вчера вечером?

– Я был… – Он оторвал взгляд от ручки и посмотрел на нее. – А могу я спросить, зачем вам это нужно знать?

– Не могли бы вы просто ответить на мой вопрос? Прошу вас.

Он вздохнул. Анни следила за его глазами. Похоже, он решал, как лучше ответить, какой выбрать тон, какую информацию можно ей дать.

– Я… я был дома.

– Один?

– Да.

– Вы живете один?

– Я… Мы разошлись. Я и моя жена.

– Значит, вчера с вами никого не было?

– Пожалуйста, объясните, в чем дело.

Голос его повысился. Анни продолжала говорить размеренно, спокойно глядя ему в глаза.

– Хорошо. А пока ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.

– Как я уже сказал, я был дома.

– Что вы там делали?

– Я… готовил ужин. Потом немного почитал. Посмотрел телевизор.

– Что вы смотрели?

Он, похоже, растерялся.

– Зачем вам это нужно? Вы что, делаете в отношении меня какие-то субъективные оценки?

– Нет. Просто хочу знать, что вы смотрели по телевизору.

– Мыльную оперу. «Улица Коронации». А потом…

Он запрокинул голову и задумался. Или, подумала Анни, сделал вид, что задумался.

– Не помню точно. Что-то по каналу Би-би-си-4. Какой-то документальный фильм.

– О чем?

– Об искусстве Византии.

– Вы этим интересуетесь?

– Не особенно. Просто шла эта передача, и я… я… Объясните, пожалуйста, к чему вы клоните.

– А что вы делали после этого?

– Выпил виски. Пошел спать. Все, как обычно.

– Ночь тоже прошла, как обычно?

Он кивнул. Анни молчала.

– Меня в чем-то подозревают? И это каким-то образом касается Сюзанны?

При упоминании ее имени в его глазах снова блеснул тот же темный огонь. Мрачный. Злобный, как сказала бы Анни.

– Именно так, – подтвердила она. – Вчера вечером на Сюзанну Перри напали.

Он отпрянул назад, как будто получил физический удар.

– Напали? Где?

– В ее квартире.

– Каким образом?

– Кто-то пробрался в ее спальню, пока она спала.

– Боже мой… – Он снова посмотрел на свою ручку, хотел взять ее в руки, но передумал. – А он… И что там произошло? – Затем практически без паузы, как будто его не интересовал ответ на этот вопрос, он спросил: – Она пострадала?

– Мы так не считаем.

Энтони Хау покачал головой.

– О, дорогая… – Затем его вдруг осенило. Он посмотрел Анни прямо в глаза. – И вы считаете, что это сделал я?

Она не ответила.

В голосе его зазвучала злость.

– Вы думаете, что это сделал я? Я… каким-то образом… проник к ней в квартиру, и… и… Вы думаете, это был я? Думаете, что я способен на такое?

Голос Анни был профессионально спокойным и ровным.

– Мы этого не знаем, мистер Хау. Следов взлома не обнаружено. Кто бы это ни был, Сюзанна должна была его знать. Возможно, у него был свой ключ.

Хау сидел, уставившись в стену, и молчал.

– А поскольку у вас с Сюзанной, скажем так, были особые отношения, я решила, что следует нанести вам визит.

Тишина.

– Что произошло между вами и Сюзанной, мистер Хау?

– Профессор.

– Профессор. – Вот вам и «зачем нам лишние формальности», подумала Анни. – Так что же произошло?

Он вздохнул.

– Она разрушила мой брак. – Голос его был тихим и надломленным. – Я… У нас с ней был роман. Так получилось. – Он посмотрел на Анни. В глазах не было и следа былой злости. Вообще ничего, одна печаль. – Так получилось.

– А как же преследование? Телефонные звонки?

– Все закончилось очень плохо. Враждебность. Взаимные обвинения.

– Но было ли там какое-то…

– Все закончилось очень плохо. Это все, что я могу сказать.

Анни не настаивала.

– Итак, – сказала она, – прошлой ночью вы…

– Я был дома. Всю ночь.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

В голосе его прозвучали горькие нотки.

– Я не знал, что может кто-то для этого понадобиться.

– У вас сохранился ключ от квартиры Сюзанны?

– Во-первых, у меня его никогда и не было.

– Но вы все еще поддерживаете с ней связь?

– Нет.

Он произнес это слишком быстро.

– Но вы ведь…

– Я сказал «нет». Она расстроила мой брак. Предложила свое тело, если я обеспечу ей диплом бакалавра с отличием первого класса. Затем, когда все это поломалось, она пошла в полицию, к вам, и наговорила там кучу лжи. Мне еще повезло, что я не потерял работу. – Он подался вперед, и лицо его снова исказила злость. – Так стал бы я после всего этого поддерживать с ней отношения, как вы думаете?

На его столе, помешав Анни задать следующий вопрос, зазвонил мобильный.

– Простите.

Энтони Хау протянул руку, взял телефон и хотел ответить. Но, взглянув на монитор, внезапно остановился.

Звонки продолжались.

Анни опустила авторучку.

– Не обращайте на меня внимания.

Он по-прежнему смотрел на свой мобильный, глаза его округлились. Руки затряслись.

Анни взглянула на телефон, потом на Хау.

– Я же сказала, не обращайте на меня внимания.

Словно очнувшись от транса, он посмотрел на Анни и перевел взгляд на свой телефон. Потом нажал красную кнопку сброса, и мобильный замолчал.

– Если это что-то важное, можно оставить сообщение. – Он сунул телефон в карман и снова повернулся к ней. – Это все, что я могу сказать. Так что прошу прощения, детектив, но мне нужно работать.

Он взял со стола какую-то бумагу и сделал вид, что внимательно ее читает. Руки его все еще дрожали. Анни встала и вышла из кабинета.

Она прошла мимо студента, терпеливо дожидавшегося за дверью, и направилась по коридору к выходу.

Она видела, что во время звонка высветилось на экране. Там было имя.

Сюзанна.

Кровь гулко пульсировала в ее висках.

Анни вышла из здания на улицу.