Текст книги "Пленительная невинность"

Пия встала, чтобы уйти. Когда она проходила мимо, Рафаэль взял ее за руку и ощутил мозоли на кончиках ее пальцев. Сразу вспомнились руки Аллегры с ухоженными ногтями и нежной, словно у младенца, кожей.

– Откуда у вас мозоли? – спросил Рафаэль и провел пальцем по ладони Пии.

– Я могу задать вам тот же вопрос. Я думала, что генеральный директор такой большой компании работает головой, а не руками и носит золотые браслеты.

– Я в первую очередь автоинженер, – пояснил Рафаэль, – и лишь во вторую – директор компании. Я восстанавливаю старинные автомобили в свободное время, которого у меня, увы, немного. А теперь скажите, откуда мозоли у вас.

– Я в свободное время вырезаю деревянные игрушки. Это мое хобби. Я продаю их в онлайн-магазине, который сделал для меня Фрэнк. Наличные деньги никогда не бывают лишними. Благодаря моим ученикам и их родителям о моих работах узнает все больше людей.

При упоминании имени Фрэнка Рафаэль снова почувствовал злость и стиснул зубы. Все больше пазлов вставало на место. Если Пия всех дурачит, он добьется ее ареста. С другой стороны, Джио ведь не зря доверяет ей. Она знает о нем и о Лючии то, что неведомо никому, – по крайней мере, так сказал Джио. Да и сам Рафаэль тоже неплохо умеет разбираться в людях. Ему пришлось научиться этому после самоубийства отца.

«Если Пия ни в чем не виновата, – сказал себе Рафаэль, – то полчища юных холостяков Милана наверняка начнут ухлестывать за ней. Сегодня их смогла удержать на расстоянии лишь моя репутация безжалостного соперника».

– Если мне придется вырезать целый миллион игрушек, чтобы выплатить Джованни долг, я так и поступлю, – заявила Пия.

Тон Рафаэля стал жестче.

– Даже если вы говорите правду, прежде чем позволить вам уйти, я должен буду убедиться, что вы не разбили его сердце.

Пия тихо вздохнула, а Рафаэль подумал: «Понимает ли она, как сильно меня возбуждает? Знает ли, что ее большие глаза смотрят на мужчину так, словно пытаются заглянуть ему в душу?»

– Почему, по-вашему, я согласилась на это нелепое шоу? – Она указала на особняк, окутанный ночными тенями. – Возможно, мне не стоило рассказывать Джио о Фрэнке. Все эти мужчины, которых дедушка пригласил, то, как они толпились вокруг меня… Я не подозревала о намерении Джио найти мне ухажера, пока вы не раскрыли мне глаза на чрезмерное внимание к моей скромной персоне. Разумеется, дедушка тоже считает, что я не могу сама о себе позаботиться.

«С моей стороны было жестоко так над ней издеваться. Это не делает мне чести, – подумал Рафаэль. – Ведь эта женщина и в самом деле обладает редкой притягательностью». Ему тревожно было представлять, как Пия станет общаться с мужчинами, которые видят в ней лишь пропуск в высшее общество.

– А вы действительно можете о себе позаботиться?

– Даже если не могу, меньше всего мне нужна помощь такого человека, как вы, – отрезала она, отступив на шаг.

Рафаэль поднял бровь.

– Такого, как я?

– Фрэнк преподал мне один ценный урок, бросив меня, как только закончились мои деньги. Вы на него похожи: великолепный, уверенный в себе, высокомерный. Женщины в восторге от вас, стоит вам только бросить на них взгляд. А мужчины, желая стать такими же, как вы, стремятся угодить вам. Вы расточаете свое обаяние на каждого встречного, чтобы подчинить людей своей воле. Вы используете мое влечение к вам для того, чтобы поставить меня на место, доказать, что я хуже вас, потому что не так хороша, как вы. Я могу стерпеть ваши беспочвенные обвинения, но вы насмехаетесь надо мной за то, кто я есть. И этого я вам не прощу! Вы считаете меня невзрачной, застенчивой, скучной училкой, которая совершенно не разбирается в мужчинах. – Она перечисляла эти эпитеты так, словно зазубрила их, и внезапно Рафаэль понял, кто внушил ей это, а Пия между тем продолжала: – Сперва вы станете допрашивать меня, чтобы выяснить, говорю ли я вам правду. Затем вы воспользуетесь моей неискушенностью в жизни и убедите Джио, что он прав, когда старается всячески оберегать меня, потому что я слишком наивная, слишком глупенькая и опять найду себе кого-нибудь, похожего на Фрэнка, в этом вашем… королевстве. Мне плевать, верите вы мне или нет. Просто держитесь от меня подальше. Нам ведь не обязательно видеться друг с другом, чтобы вы могли убедиться, что я не обманываю Джио, правда?

Пия расправила изящные плечи. В этот момент она походила на сказочную нимфу. Рафаэль ощущал себя полностью околдованным ею.

«Это была самая искренняя беседа с женщиной за всю мою жизнь, – подумал он. – Что ж, если Пия – мошенница, то обязательно окажется в тюрьме. Но если она и вправду внучка Джио, то в таком случае она для меня – под запретом».

Глава 3

«Держитесь от меня подальше» – эти слова Пии звучали в ушах Рафаэля, пока он обходил особняк, чтобы убедиться, что все гости разъехались, целые и невредимые. Затем он приказал слугам привести в порядок бальный зал и отправляться спать.

Рафаэль не знал, счел ли Джио этот бал успешным, но сам он решил, что все прошло великолепно.

Кем бы ни была Пия, она попросила Рафаэля держаться от нее подальше, потому что его обвинения причинили ей боль. Но еще одна ее фраза не давала ему покоя: «Вы насмехаетесь надо мной за то, кто я есть». Он насмехался над ней за ее наивные взгляды на жизнь? Или потому, что ему претила сияющая в ее глазах невинность? Сам Рафаэль никогда не был таким наивным – жизнь не дала ему такой возможности.

Он уже собирался отправиться в одну из гостевых спален, чтобы переночевать там сегодня, как иногда поступал, но его окликнул Джованни. Нахмурившись, Рафаэль последовал за своим кукловодом в его кабинет и с громким стуком закрыл за собой дверь.

Джованни протянул своему крестнику бокал красного вина и с долгим вздохом опустился на диван.

– Разве ты не должен быть уже в постели? – спросил Рафаэль.

Из-за подвижного и гибкого ума своего покровителя и его склонности к интригам Рафаэль иногда забывал о том, что Джио совсем стар. Сморщенная рука старика заметно дрожала, когда он поднес ко рту бокал с вином.

– Ты слишком взбудоражен, Джованни, это плохо.

– Что ты думаешь о моей новоиспеченной внучке?

Рафаэль пожал плечами.

– Я бы не удивился, если бы выяснилось, что ты заказал ее себе в магазине.

Старик нахмурился.

– Почему?

Рафаэль посмотрел на стакан в своей руке.

– Она слишком отвечает всем твоим представлениям об идеальной внучке. Тебе так не кажется?

– Значит, ты признаешь, что она идеальна?

Рафаэль провел рукой по волосам.

– Я вовсе не это имел в виду. Невинная застенчивая провинциалка-сиротка путешествует через полмира в поисках любовника своей бабушки… Проклятье, Джио! Ты всегда отчаянно хотел иметь ребенка. Тебе нужен кто-то, кого можно любить. Пия – идеальная приманка для того, чтобы играть на твоих чувствах.

– Она совсем не похожа на мою пылкую Лю-чию…

– Да и на своего деда тоже, – добавил Рафаэль.

– Да, Пия – юная и милая. Я чувствую, что ей пришлось нелегко, когда она ухаживала за Лючией. Неудивительно, что она стала легкой добычей того проходимца.

Рафаэль нахмурился.

– Ты хоть проверил законность ее притязаний, прежде чем представить Пию перед всем Миланом как свою наследницу?

Джио тоже свел брови на переносице.

– Я не сомневаюсь, что она внучка Лючии и моя внучка.

– Прости, что не расплакался от умиления.

– Ты стал жестокосердным, Рафаэль. Не доверяешь собственной тени.

– Я реалист. Мне казалось, что после трех браков ты тоже стал смотреть на жизнь трезво и в состоянии заглянуть под маску невинности и хрупкой наивности, – огрызнулся Рафаэль.

Джио в ответ промолчал, задумчиво глядя на собеседника. «Кажется, разговор зашел куда-то не туда», – подумал Рафаэль.

Джованни посмотрел на него поверх края бокала.

– Я наблюдал за тобой и Пией сегодня вечером и слышал кое-что из того, что ты ей сказал. Ты был с ней крайне жесток.

Понимая, что старик прав, Рафаэль побледнел. Он метил в самое больное место Пии – и попал. Рафаэль гордился своей репутацией безжалостного человека, но сегодня почему-то не испытывал ощущения триумфа от своей победы.

– И ты, понимая, что я делаю, не пришел ей на помощь? Джио, в какую игру ты играешь, черт тебя побери?

– Я знал, что ты будешь расспрашивать ее, пытаясь найти слабые места в ее истории. Но я и понятия не имел о том, что ты собираешься с ней танцевать, а затем преследовать ее, пока она от тебя не сбежит. Разве я мог предполагать, что ты утратишь свое легендарное самообладание? Что она сказала тебе в бассейне, когда ты загнал ее в угол?

Рафаэлю стало не по себе, когда он вспомнил, что в тот момент чуть не поцеловал Пию. Если Джио об этом узнает…

– Боже, неужели твои слуги шпионили за нами?

Глаза старика сверкнули довольством.

– Ты был с ней более жесток, чем обычно. Пия тебе нравится. Ты хочешь ее.

Он рассмеялся и хлопнул себя по бедрам. Рафаэль нахмурился. Ему показалось, что Джованни ожидает его реакции.

– Я бы хотел напомнить, что женщина, о которой ты говоришь, – твоя внучка.

– Она «пробила твою защиту» – так это говорится? И тебе это не понравилось. Признайся, она тебя заинтересовала?

– Ты говоришь о ней словно о корове, которую собираешься продать, – попытался уклониться от ответа Рафаэль.

Больше всего ему сейчас хотелось уйти от этого разговора, но сначала он должен был выяснить, что задумал Джованни. Этот старик – единственный, кто понимает, что чувствует Рафаэль в глубине души, под оболочкой бессердечности. Они познакомились еще до того, как Рафаэль ожесточился и стал циником. Джио знал, что Рафаэль не любит казаться хоть немного уязвимым и что крестник считает слабостью необъяснимое влечение к женщине.

– Отвечай на вопрос!

– Меня редко интересуют женщины больше чем на одну ночь, – жестко ответил Рафаэль. – И уж точно меня не привлекают те женщины, которые убегают, едва коснешься их руки.

На мгновение в глазах старика мелькнул гнев, его губы высокомерно изогнулись.

– Не считай ее дешевкой!

– Разве это я считаю ее дешевкой? Скажи мне, Джованни, что для тебя значит то, что она твоя внучка?

– Это значит, что она всегда будет владеть частью моего сердца. Ради нее я сделаю все, что в моих силах. Она унаследует все, чем я владею, включая мои акции в «Вито аутомобилис».

Боже, старик собирался подарить Пии акции, которые Рафаэль так мечтал заполучить сам, чтобы остаться единственным владельцем компании! Столько лет Джио упорно отказывался их ему продать, причем не желал объяснять причину. А еще он не планировал покинуть совет директоров и выйти из состава правления компании. Воистину, этот старик обожал интриговать.

– Значит, теперь все эти акции перейдут в руки женщины, которая, по ее собственному признанию, так отчаянно хотела быть любимой, что поверила нежным словам ничтожества, и не только отдала деньги, которыми владела, но и набрала долгов, потому что боялась потерять своего любовника-проходимца. И эта женщина унаследует твое богатство? Ты хоть знаешь, что сделают с ней все эти стервятники, которые уже начали кружить вокруг нее?

– Именно поэтому я хочу обеспечить ее благополучие. Если завтра я умру, Пия останется одна.

– И поэтому ты разрекламировал ее на весь Милан вместе с размером ее наследства? Уже к завтрашнему утру стервятники налетят, чтобы прибрать к рукам эту легкую добычу.

– Я не рекламировал ее! – На лицо Джио легла тень боли. – Я лишь хотел отпраздновать ее появление в моей жизни. После стольких лет, на протяжении которых я не знал, что случилось с Лючией, я наконец-то обрел внучку. Я хочу защищать ее, подарить ей все, чего она ни пожелает. Эта девочка… Она такая невинная и хрупкая! Неужели ты не дашь мне шанс исправить мои ошибки, откажешь мне в удовольствии показать мою внучку всему миру, найти ей достойного мужчину среди всех этих стервятников?

«Что ж, – подумал Рафаэль. – Я был прав: Джованни решил купить принца для Пии и держать ее под замком вместе со своими акциями. Впрочем, какое мне до этого дело?»

– Как скажешь… Только не давай ей больше денег, пока я не подтвержу, что ее требования обоснованны.

– Поступай как должен, Рафаэль. Кто знает, может, Пия займет мое место в правлении компании.

– Она – учитель начальной школы, а ты хочешь бросить ее в бассейн с акулами, который называется правление «Вито аутомобилис»? Они моментально обдерут мясо с ее костей.

– У Пии будешь ты, чтобы направлять ее и давать ей советы.

Рафаэль отставил бокал и поднялся.

– У меня нет ни времени, ни терпения обучать женщин чему-нибудь. Мне хватает своих проблем с Алиссой и с «Вито аутомобилис». А теперь я ко всему прочему выяснил, что… – Он осекся.

Джованни всегда относился особенно мягкосердечно к своей падчерице, бывшей жене Рафаэля, которая была матерью Алиссы. Поэтому Рафаэль не хотел, чтобы Джио совал нос в его дела. Как не хотел иметь никаких дел с Пией.

– При условии, что ты не подпустишь ее к «Вито аутомобилис», можешь переписать на нее все свое состояние – мне все равно.

Джованни посмотрел вслед своему крестнику, вышедшему из кабинета, и довольно выдохнул. Когда все это закончится, и Рафаэль, и Пия его возненавидят, но ему на это наплевать. Есть только один мужчина на свете, которому он может доверить благополучие своей внучки, как уже доверил ему свою драгоценную компанию.

Глава 4

Желая трусливо сбежать, Пия стояла перед внушительным кабинетом Рафаэля на десятом этаже здания компании «Вито аутомобилис». В приемной сидели два секретаря. Пия поежилась, вспомнив слова, которые бросила Рафаэлю всего десять дней назад: «Держитесь подальше от меня». Теперь он, без сомнения, ее прогонит.

Она еще мучилась сомнениями, когда дверь кабинета распахнулась, и вышел Рафаэль – без пиджака, в белой рубашке с небрежно закатанными рукавами, на его руке сверкали часы «Ролекс».

Под его глазами залегли темные тени, волосы нуждались в стрижке, но все равно Рафаэль был так мучительно великолепен, что у Пии перехватило дыхание.

– Как давно вы меня ждете? – прошил он ее хмурым взглядом.

Секретари вскочили на ноги и что-то затараторили по-итальянски. Пия заставила себя шагнуть вперед.

– Я только что пришла.

Рафаэль пристально оглядел ее буйную шевелюру, летнюю блузку и джинсовые шорты. Казалось, ни одна деталь не ускользнула от его внимательных глаз. В его взгляде Пия снова прочла неудовольствие и еще что-то, что ей не понравилось.

– Входите.

Она крепко сжала ремень сумочки.

– Я по не очень важному делу. Может быть, это вовсе пустяк. – Теперь ее идея показалась Пии нелепой, эпатажной. – Я поговорю с вами как-нибудь потом, когда вам будет удобно.

Едва она повернулась на каблуках, Рафаэль схватил ее за руку, бросил секретарям: «Меня ни для кого нет» – и завел Пию в свой кабинет.

Темный стол из красного дерева занимал центральное место в этой комнате. По одну сторону от него стояли диваны, с другой стороны находилась дверь, ведущая в спальню и душ.

Пия села напротив стола.

Рафаэль закрыл дверь, прислонился к ней и бросил:

– Вам не стоит бродить одной в чужой стране. А вдруг кто-то на вас нападет?

– Беспокоитесь о моей безопасности?

Он закатил глаза, что заставило ее улыбнуться.

– Американская внучка Джованни Вито – настоящая сенсация. Вы – заветная цель для многих преступников.

Пия подумала о том, что этот человек успел ранее наговорить ей гадостей, обиделся на ее присутствие в жизни Джио, и все-таки что-то в его выражении лица говорило о том, что он на самом деле искренне за нее беспокоится. Или, может быть, она уже сама себя обманывает?

Пия вздохнула. Ну почему он хоть на минуту не хочет увидеть ее такой, какая она есть? Рафаэль считает ее лишь интриганкой, которая притворяется внучкой Джованни. С другой стороны, будь иначе, он бы, наверное, даже на нее и не взглянул.

– Я упросила Эмилио подвезти меня до города, потому что он все равно собирался отвезти Джио в гости к сестре.

Взгляд Рафаэля на доли секунды упал на губы Пии. Коленки Пии задрожали.

– К которой из его сестер?

– К старой подлой гарпии Марии.

Рафаэль вскинул бровь. Пия покраснела.

– Это она вбила клин между моей бабушкой и Джованни, наполнила их головы ложью и отравила их зарождающуюся любовь.

– Разве их любовь не должна была противостоять вмешательству Марии, как вы считаете? – с издевкой произнес Рафаэль. – А вместо этого Лючия сбежала за океан, а Джованни трижды женился, пытаясь исцелить разбитое сердце.

– Я знаю, что чувствовала моя бабушка. Она пронесла любовь к Джио через всю жизнь. Если вы еще раз попытаетесь отравить воспоминание об их любви, я вас поколочу.

Рафаэль оттолкнулся от косяка с кошачьей грацией, отчего сердце Пии застучало быстрее.

– Вот как? А Джованни продолжает уверять меня, что вы – нереально милая добрячка, которая любит всех в мире.

Проведя пальцами по краю стола, Пия обошла его, чтобы оказаться подальше от собеседника.

– Обычно я не злопамятна.

– Это предупреждение? – негромко произнес Рафаэль над ее ухом – Пия и не заметила, когда он успел подойти к ней так близко. – Сколько гадостей вы разрешите мне наговорить вам, прежде чем сочтете, что меня нельзя простить?

Она пожала плечами.

– Бабушка значила для меня все. Я не смогу простить того, кто сильно оскорбит ее память. Вот почему, возмущаясь вашим поведением, я одновременно изо всех сил пытаюсь понять, почему вы так себя ведете. – Она вскинула глаза и встретилась с ним взглядом. – Ведь вы любите Джио.

Рафаэль помрачнел и кивнул.

– Да. Он для меня – все. Джованни – единственный, кто когда-либо верил в меня и никогда ни о чем меня не спрашивал. – Голос его переполняли эмоции, в глазах читалась искренность.

Пия затрепетала. Теперь перед ней был настоящий Рафаэль – такой, каким его никто не видел и каким он, скорее всего, становился редко. Такого человека она готова была уважать, и он ей даже нравился.

Пия кашлянула и произнесла:

– Теперь, когда мы поняли, что у нас общая цель…

Его рука резко схватила ее, едва она снова собралась шагнуть в сторону.

– Если не прекратите постоянно бегать от меня, я объясню, почему вы так поступаете.

– Почему? – с вызовом бросила Пия.

– А вы уверены, что хотите знать ответ?

Нет, она не была уверена. Это было слишком опасно. У нее нет причин играть с Рафаэлем в игры, поэтому Пия, промолчав, села на стул. Ее собеседник тут же сел на диван напротив и вытянул перед собой ноги, скрестив их.

– Вы избегаете меня.

– Я избегаю всех мужчин Милана, хоть и не так успешно, как мне хотелось бы.

Рафаэль нахмурился, вертя в длинных пальцах пресс-папье.

– Значит, Джио все еще настроен найти принца для своей идеальной принцессы? Скажите, вы решили позволить Джио купить вам муженька, потому что вам не везет в любви?

Пия встала так резко, что у нее закружилась голова.

– Если вы собираетесь только насмехаться надо мной, я…

Он снова поймал ее за руку и, не дав договорить, бросил на итальянском:

– Извините меня, ладно?

– Считаете, что можете сначала пытаться оскорбить меня, а затем ждете, что я вас прощу, если извинитесь? Меньше всего мне хочется иметь дело с вами. Я пришла сюда лишь потому, что у меня не было выбора, и потому, что, верите вы мне или нет, но я вам доверяю.

Глаза Рафаэля сверкнули. Пия смело выдержала его взгляд. Первым отвернулся Рафаэль, и она почувствовала, что выиграла эту маленькую битву.

Сделав глоток воды, Пия посмотрела на него поверх края стакана.

– Скажите мне, зачем вы пришли? – спросил Рафаэль.

– Вы оказались правы: Джованни устроил бал, намереваясь представить меня подходящим мужчинам. С тех пор у меня нет ни одного спокойного дня. Дедушка таскает меня с вечеринки на вечеринку, с обеда на обед, словно мула, от которого он решил избавиться.

Чувственные губы Рафаэля насмешливо искривились. Пия сердито посмотрела на него.

– Ничего смешного! Я не могу и шагу ступить без того, чтобы рядом не оказался явившийся с визитом внук или сын одного из родственников либо друзей Джио. Этих ухажеров так много, что я даже не могу запомнить их имена. Если я отказываюсь отправиться с одним из них на вечеринку, Джио все равно туда меня притаскивает и оставляет там. Я знаю, и вы знаете, и весь этот проклятый свет знает, что их влечет ко мне вовсе не мое безмерное очарование и моя невероятная личность. Но Джио отказывается это признавать. Он притворяется тугим на ухо, когда я говорю, что половина из этих мужчин – просто…

– Идиоты? – предложил свой вариант Рафаэль.

– С меня достаточно фальшивого внимания, притворных жарких взглядов и преувеличенной хвалы моей несуществующей красоте! Я теперь целыми днями прячусь в глухих уголках дома, чтобы избежать встречи с этими надоедливыми кавалерами.

– Если Джио придет в голову какая-нибудь идея, его никто не в силах остановить. Именно поэтому у него такие натянутые отношения не только со своими тремя бывшими женами, но и с братьями и сестрами.

– Он послушает вас. Он вас почти боготворит. Рафаэль покачал головой.

– Я уже предупреждал Джованни, что так и случится, но он предпочел найти вам… – Он вскинул вверх ладони, словно защищаясь. – Не казните меня. Я всего лишь скажу: почему бы вам самой не попросить его отступиться от его навязчивой идеи?

– Каждый раз, когда я поднимаю этот вопрос, Джио становится слезливым и сентиментальным, начинает говорить об ошибках молодости, которые он совершил, и о том, что не может оставить меня на растерзание таким людям, как Фрэнк. Он постоянно твердит о том, что вот-вот сойдет в могилу А мы – вы и я – останемся одни во всем мире. Вы же знаете, что он чувствует ответственность и за вас тоже.

Рафаэль фыркнул.

– То есть вы понимаете, что ваш дедушка просто шельмец, который вами манипулирует?

– Вы говорите ужасные вещи.

– Но от этого они не становятся менее правдивыми. Джованни будет внушать вам, что Солнце вращается вокруг Земли, пока вы с этим не согласитесь.

Пия потерла лоб. В мозгу словно что-то щелкнуло.

– Погодите! Так вы больше не считаете меня самозванкой?

– Частный сыщик, которого я нанял, сообщил мне, что вы и в самом деле внучка Лючии и Джованни.

* * *

Именно потому Рафаэль не посещал Джио уже четыре дня. Но даже этого времени ему не хватило, чтобы смириться с тем фактом, что Пия действительно внучка Джованни Вито. Он никак не мог убедить себя больше с ней не общаться, хотя среди его знакомых наберется сотня-другая более красивых и элегантных женщин ему под стать, которые не являются внучками его крестного отца.

«Надо это просто переждать, – твердил себе Рафаэль. – Меня влечет к Пии, потому что она для меня в новинку с ее искренностью и невинными взглядами».

Он всегда предпочитал женщин опытных – и в постели и в жизни. И все же, стоило ему увидеть, как Пия стоит перед его кабинетом, – в крови снова вскипело желание. Сегодня она больше походила на учительницу начальной школы в своих очках в черной оправе. Ее волосы были убраны в свободный узел, удерживаемый деревянной палочкой. На Пии была надета свободная цветастая блузка, потертые джинсовые шорты плотно облегали круглые ягодицы и открывали длинные ноги. На лице не было ни капли косметики, и Пия, по идее, должна была казаться простушкой, но Рафаэль уже знал, что под невзрачной внешностью скрывается женщина, которая все остро чувствует. Ему было известно, что если он, снедаемый желанием, прикоснется к ней, то она отреагирует так же страстно.

В летней блузке Пия выглядела еще более хрупкой. Рафаэлю захотелось провести по ее ключице пальцем, затем, может быть, и языком, а после распустить ее волосы, чтобы они упали ей на плечи, медленно снять с нее шорты и скользнуть ладонями по шелковой коже ее бедер…

Рафаэль потер пальцами виски и заставил себя сосредоточиться. Ему некогда терять время.

– Так вы наняли частного детектива, чтобы копаться в моей жизни? – возмущенно спросила Пия.

Он пожал плечами.

– Джио уже обманули три его бывших жены, и он теперь платит им алименты.

Пия встала, обошла журнальный столик, который их разделял, и села на диван, где уже расположился Рафаэль, отодвинувшись от него подальше. Подняв подбородок, она высокомерно посмотрела на него.

– Я жду.

Он усмехнулся.

– Чего?

– А как вы думаете? Конечно, извинений.

– Но вы же сами сказали мне, что не желаете выслушивать мои извинения за то, в чем я не раскаиваюсь.

– Вы самый надменный и неприятный человек из всех, кого я встречала!

– И все-таки скажите мне, что привело вас сюда?

– Прошлой ночью мы сильно поссорились с Джио. Он загнал меня в угол, и я… Я сказала ему что-то ужасное.

Глаза Пии наполнились слезами, и сразу же раздражение Рафаэля сменилось странной нежностью. Он наклонился вперед и коснулся ее крепко сцепленных пальцев. Взгляд его задержался на ее печально сжатых губах.

– Что случилось?

Пия попыталась высвободить руки, и Рафаэль неохотно их отпустил.

– Из всех мужчин, которые преследовали меня, мне больше всего понравился Энцо. Легче было проводить время с ним, чем бегать от всех остальных воздыхателей. Мне нравилось его общество, и две недели мы были почти неразлучны. Энцо добрый, искренний, и он с самого начала признался мне, что…

– Энцо Кастиллаги? – насторожился Рафаэль.

– Он – гей, и сообщил мне об этом уже через пару минут после нашего знакомства. Энцо боится, что его семья отвернется от него, если узнает правду. И его отец Стефано, и Джованни – оба жесткие люди, и, если Энцо честно расскажет им о своей нетрадиционной ориентации, ему придется несладко.

Рафаэль резко выпрямился. Кровь застыла у него в жилах.

– Стефано! Он был там?

Пия кивнула.

– Я и не подозревала, что Джио было так много известно о моей дружбе с Энцо. Вчера днем он неожиданно пригласил Стефано вместе с сыном к нам на обед А после обеда мы… Энцо сделал мне предложение в саду, а Джио и Стефано наблюдали за нами с террасы. Энцо сказал, что я ему нравлюсь, и мы можем пожениться ради удобства друг друга, в качестве временной меры. Это поможет ему избавиться от подозрений родителей, а мне – от навязчивой опеки Джио.

Рафаэль замысловато выругался. Джио решил заключить сделку с отцом Энцо Кастиллаги, хотя знал, как его крестник ненавидит Стефано. И у Рафаэля были на то причины… Что-то тут не так.

У него вскипела кровь при одной только мысли о том, что Пия выйдет замуж за Энцо, и Стефано, воспользовавшись этим, будет интриговать через сына, пытаясь прибрать к рукам «Вито аутомобилис». Что за игру затеял Джованни?

– Рафаэль, на вас лица нет! Вы пугаете меня. Неужели семья Кастиллаги такая плохая?

Усилием воли он заставил себя успокоиться.

– Энцо безвреден, но он полностью подчиняется своему отцу. А вот Стефано…

– Что Стефано? – спросила Пия.

Рафаэль внезапно подумал о том, понимает ли она, что стоит ему склонить голову, и его губы коснутся ее губ. Аромат духов Пии дразнил его ноздри. Проклятый Джованни!

– Так что насчет Стефано?

Рафаэль провел рукой по волосам. Стефано был деловым партнером его отца целых двенадцать лет. Они дружили семьями.

– Мой отец, Стефано и еще один человек сделали вместе несколько рискованных инвестиций. Когда те не оправдали себя, их бизнес развалился. Вот тут-то и оказалось, что Стефано и тот, третий, компаньон внесли в договор пункты, согласно которым по всем долгам должен был отвечать мой отец. Он решил все выплатить. Наша семья разом потеряла и наш дом, и бизнес, и автомобили. Но этих средств оказалось недостаточно.

– А разве ваш отец не мог привлечь бывших компаньонов к ответственности по закону?

Рафаэль не любил говорить о тех временах и о том человеке, которого когда-то считал героем. Воспоминания об отце лишь усиливали горечь в его душе.

– Это было невозможно.

– Вы чего-то недоговариваете. – В ее голосе прозвучала боль. – Ваш отец… Что с ним случилось?

– Он покончил с собой.

Пия крепко сжала ладони Рафаэля. Ее молчание сказало ему больше тысячи слов. Сам не замечая того, он вцепился в ее пальцы, словно в спасательный круг.

– Ваш отец был хорошим человеком? – тихо спросила Пия.

Такой вопрос ему никто еще не задавал.

– Он был трусом, – жестко ответил Рафаэль и вздрогнул, потому что собственные слова причинили ему боль даже спустя многие годы.

– А вы… Сколько лет вам тогда было?

– Семнадцать.

– Вы же не думаете, что…

Он отпрянул, больше не в силах говорить об отце и прошлом.

– Я всем обязан Джованни, но будь я проклят, если позволю Стефано наложить лапу на «Вито аутомобилис»! Так что вы ответили на брачное предложение Энцо?

– Я пожала плечами и отказала ему. Он, конечно, милый, и если бы я сказала ему «да», то избавилась бы от присмотра Джио. И может быть, дедушке и самому от этого стало бы легче. Но узы брака священны.

Рафаэль фыркнул. Пия сердито посмотрела на него.

– Во всяком случае, они священны для меня. Я не могу выйти замуж за Энцо ради общего удобства, как не смогла бы выйти и за вас, Рафаэль, чтобы осчастливить Джио… После того как Стефано с сыном ушли, дедушка сказал мне, что я должна выйти замуж за Энцо, потому что он будет хорошим мужем. Но когда я заявила, что в ближайшем будущем не планирую идти к алтарю, Джио разволновался. Я потребовала прекратить мной манипулировать, а он сказал, что имеет право выбрать для меня мужа, чтобы убедиться, что меня не обманет другой мужчина, как это сделал Фрэнк. Мы еще немного покричали друг на друга. А потом я выпалила, что если он не прекратит давить на меня, я уйду и не вернусь, как это когда-то сделала моя бабушка. – Пия вытерла рукой глаза, но выступившие на них слезы все равно потекли по ее щекам. – Лицо Джио побелело. Он пытался что-то сказать, но не мог. Это не было похоже на обычную вспышку его гнева. Кто-то из слуг вызвал дедушкиного личного врача. Время, которое понадобилось доктору, чтобы приехать, показалось мне вечностью. Я думала… Боже!

Слезы Пии перешли в беззвучные рыдания. Рафаэль обнял ее. Она приникла к нему, словно разом лишилась сил, обхватила его за шею и уткнулась лицом ему в грудь. Горло Рафаэля сжалось от странного чувства.

За Джио он не беспокоился – этот старый шельмец доживет лет до ста, и все это время будет пить кровь у крестника и внучки. Рафаэля потрясло горе, охватившее Пию. Он никогда еще не видел, чтобы кто-то так сильно убивался, а ведь Рафаэль считал, что этой женщине нужны лишь легкие деньги. И внезапно оболочка цинизма словно сползла с его сердца. Спина Пии казалась такой хрупкой под широкими ладонями Рафаэля. Даже сейчас он не мог отвлечься от мысли, что чувствует под своими руками ее нежное тело.

– С Джио ничего не случится, – попытался он ее утешить.

– Но мы же не знаем этого наверняка! Я не могу потерять дедушку! Теперь, когда только-только его нашла… Глядя на него, беспомощно лежащего на кровати, я сразу вспомнила свою бабушку… Не прощу себя, если с Джио что-нибудь случится! И я не позволю ему продолжать за меня волноваться!