Текст книги "Танцующая среди ветров. Книга 3. Счастье"

Глава 25

Последний вопрос всколыхнул ярость, она же и помогла вырваться из затопивших чувств на поверхность действительности. Кто-то железной хваткой удерживал мое бьющееся в истерике тело. Кто-то… Фенрир, пожри его бездна! Я зарычала, заставляя электризоваться вокруг себя воздух. Жалящие молнии сыпались градом на продолжающего удерживать меня демона. Он словно не чувствовал их. А я в противовес не могла даже глубоко вздохнуть от разъедающего душу отчаяния. Как здорово порою ничего не чувствовать. Его слова были такими тихими, удивительно, как я вообще в нынешнем состоянии разобрала их:

– Не надо, милая, ему уже не помочь. Если выбежишь, только подставишься.

– Пусти! Плевать мне на ваши разборки, – кричала я, продолжая извиваться. – Ты понимаешь, что я не смогу теперь без него? Ничего ты не понимаешь! Сволочи, кругом одни скоты, стремящиеся к надуманным идеалам и личным выгодам. Мешали мы вам, а? А отец с мамой мешали? Почему надо обязательно влезть в чужую жизнь и растоптать ее?! Завидно? Самим не дано создать ничего настоящего, так и у других пускай ничего не останется, все разрушить? Сволочи! – я сорвала голос, а он все держал, и не думая отпускать.

Вон же Шанти, шагов двадцать – и смогу обнять.

– Пусти-и-и! – взмолилась я, хрипя и захлебываясь слезами.

– Он мертв, Алиса. Слышишь?

– Да отпусти ты ее, пусть догоняет за гранью. Нам она больше не нужна.

Я не повернулась на голос Анхарта, все не могла отвести взгляда от Шанти. Казалось, еще ничего не кончено, ему можно помочь. Но обжигающий изнутри холод, в том месте, где еще совсем недавно грело пушистое солнышко, подтверждал слова Фенрира.

– Не забывайся! А то и у тебя скоро появится шанс стать бесполезным.

– Прошу прощения, мой лорд.

Фенрир отгородил меня от мира крыльями. Сколько я ни билась, он ни на миг не ослабил хватку, а спрятав, погладил по волосам.

– Мне жаль, – раздался едва различимый шелест над ухом. – Но сейчас туда нельзя, не сейчас. Он мог избежать смерти, видимо, любовь в самом деле лишает рассудка.

Я не слушала и уже даже не дергалась, обмякла и лишь тихонько скулила. Фенрир положил руку мне на горло, перекрывая доступ к воздуху, убрал крылья и угрожающе прорычал:

– Побежишь к своим, когда разрешу, не раньше. Ясно?

Наверное, устроенное удушье взбодрило и заставило мозг встряхнуться. Во всяком случае, указание я восприняла очень четко. Он отпустил, и я кулем свалилась на землю.

– Еще не надоело играть с ней? – пророкотал шагнувший в пентаграмму Темный лорд. – Давай камень! Пора заканчивать эти пляски.

– Выброс силы убьет всех, кто не попадет в защитный контур, – ровным голосом ответил Фенрир. – Там… там остались Дант и Лили.

– Они свой выбор сделали. Помнится, ты – тоже. Думаешь, сметая нашу оборону, они беспокоились за твою жизнь? Мне показалось, предел их мечтаний был добраться именно до тебя.

Эрданур принялся чертить в воздухе символы, которые оставались видимыми магическим зрением. Сплетаясь в узор, они образовывали замысловатую конструкцию, похожую на вписанный в шар выпуклый многоугольник. Фенрир следил за действиями отца, не шевелясь. В этой их ипостаси я плохо понимала испытываемые им эмоции, да и не очень-то и хотелось. Всем существом я стремилась за пределы ловушки, к тому, с кем должна была разделить жизнь, а нам не позволили разделить даже смерть. Вновь взметнувшаяся стена огня по границе звезды не позволяла видеть, что происходит вовне. И мне оставалось лишь отстраненно следить за демонами.

Вязь из символов вокруг Эрданура уплотнилась, и теперь силуэт Темного лорда лишь смутно угадывался. На нас обрушилась странная оглушающая тишина. Словно время замерло перед чем-то решающим и настолько чудовищным, что само мироздание содрогнулось, не веря в правдивость брошенного ему вызова. Тишина давила, искажала восприятие, рождала иллюзию нереальности происходящего. Тем страшнее показался следующий миг, взорвавшийся жутким воем и ослепившим сиянием. Оно окончательно поглотило Темного. Одновременно с этим исчезли скрывающие нас границы звезды, а над головой раскрылся призрачный купол.

Меня грубо толкнули, выводя из оцепенения:

– Не вздумай оглядываться, – негромко произнес Фенрир и вновь пихнул, придавая ускорение.

Я побежала, не веря, что действительно свободна и никому до меня больше нет дела, но у самой черты пентаграммы все же обернулась. Высоченный демон с пылающим взглядом отбросил сломанное тело себе подобного существа. Анхарт упал и застыл в неестественной позе. Фенрир встряхнул руки, достал огненные клинки и шагнул в сверкающий ореол света, присоединяясь к отцу. Его фигура растворилась в созданном Эрдануром пространстве, и я перестала что-либо там различать. Очнулась и, больше не останавливаясь, помчалась туда, где в последний раз видела Шанти.

Чем ближе я приближалась к заветной цели, тем страшнее мне становилось. Краем сознания отмечала, что никто вокруг больше не сражается. И драконы, и демоны обреченно застыли, наблюдая, как издалека на нас надвигается черное, непроглядное нечто. Мрак приближался с огромной скоростью, пожирая все на своем пути, мир под ним стирался, будто карандашный набросок. Когда он подобрался к живым существам, раздались первые душераздирающие крики. Сначала в небе, где парили драконы, затем у земли, где оставались демоны. Резко стемнело, и ориентироваться стало еще сложнее.

Я замедлилась и бездумно брела вперед, уже ни на что не надеясь. Только гадала: успею найти свое погасшее солнце и в последний раз прильнуть к нему, или вызванное Темным лордом явление поглотит раньше? Предсмертные вопли уже попавшихся слились в один страшный хор. Я упрямо переставляла ноги, теперь не чувствуя ничего, кроме пустоты внутри и равнодушного интереса: да или нет? И вдруг Тьма вздрогнула, пошла рябью и ощетинилась, как крысоловка, почти настигшая грызуна, но в последний момент спугнутая собакой. Тьма колыхалась и сопротивлялась, в ней начали образовываться прорехи. Они разрастались, очищая пространство и давая возможность видеть дальше вытянутой руки. Мрак отступал – пусть нехотя, но отступал. Больше никто не заходился в леденящем кровь хрипе.

Я подняла голову и увидела всех тех, кого мечтала отыскать все это время: Альтамус, Фелисан, Лилиан… Шанти. Над будто уснувшим драконом замерла та самая алая драконица, которую я признала, как Антару. Из ее глаз катились крупные слезы. Я со всех ног кинулась к ним, повисла на шее любимого, прижалась к еще теплому боку.

– Чего вы стоите? Неужели с вашими силами и ничего нельзя предпринять?! Исцелите его!

Куда-то делись все слезы, остались только злость и жажда хоть что-нибудь делать. Что угодно, лишь бы не видеть эту скорбную картину, когда сильнейшие существа опустили руки и сдались.

– Алиса, – мне на плечо опустилась рука Альта, – если бы в нем теплилась хоть искорка жизни. Мертвых не лечат.

– Малышка, – теперь заговорил Лис, – я сделал, что мог. Мертвых действительно не возвращают, во всяком случае, не так, как ты хочешь…

Они еще что-то говорили, но я перестала слушать. Любые звуки вокруг потеряли значение, слова – смысл. Сознание все глубже погружалась в отчаяние. Друзья растоптали последние крохотные зерна надежды на чудо. Я не признавалась себе, но до последнего верила, что если выберемся, то они смогут что-нибудь придумать, как-то помочь. Напрасно. Я осталась одна, рядом только колючий ветер, и ничего, что заставило бы хотеть дышать. Уже даже не больно, просто холодно и безразлично. Неизвестно, сколько я так просидела, шепча что-то бессвязное и гладя шершавую кожу своего такого разного счастья. Ехидного и доброго, надменного и понимающего, заносчивого и ласкового, веселого, любящего, заботливого, я знала его всяким и любила любым.

Отстраненно смотрела на суетящихся драконов, они уже приняли очеловеченные ипостаси. Шаэрриан с потемневшим лицом отдавал какие-то распоряжения. Сильный духом, он часто бросал взгляд в нашу сторону, смотрел на не отлипающую от Шанти рыжеволосую женщину и возвращался к обязанностям. Ну да, когда все вокруг идет прахом, всем плевать на твое личное горе, будь добр соответствовать положению и подавать пример остальным. Тем более что сейчас не он один лишился сына. Столько жертв… Остался ли здесь вообще хоть кто-то, кого не коснется горечь утраты?

Резко стихли голоса друзей, которые до этого сливались в один неразборчивый шум. Я вяло отметила, как перед глазами появилось две ноги. Вздохнула: хочу, чтобы меня оставили в покое. Покой – да, это то, что нужно, желательно вечный. Подошедший присел на корточки. Фенрир, тоже уже в своем привычном, больше не пугающем виде. Только глаза потускнели. Раньше в них тлел огонь, то разгораясь сильнее, то прячась на самое дно. Теперь пустота и чернота – так непривычно и странно. Бледный, со слипшимися волосами, весь в крови и с потухшим взглядом, словно и сам только что прогулялся за грань. Вроде все тот же несносный демон, каким я его знала, каким он позволил мне себя узнать, а вроде бы и не он.

– Я принес тебе твою вещь, – хриплый голос, лишенный красок.

– Паршиво выглядишь, – зачем-то поделилась я впечатлениями.

Казалось, из всех присутствующих лишь он сможет меня понять. Не хотелось сочувствующих взглядов, сопереживания и поддержки. В пекло все это! И жалость, и сожаления. А вот какая-нибудь горькая и откровенно мерзкая правда отлично бы вписалась в мой опустевший мир.

– Ты тоже не блещешь, – не остался в долгу демон.

Отвернулась от него и потерлась щекой о почерневшую от запекшейся крови чешую любимого дракона. Интересно, когда они соберутся его у меня забрать, я впаду в истерику? Разум как будто отделился от тела и вяло фиксировал глупые мысли, оторванные от душевных переживаний, подмечал какие-то абсолютно ненужные детали и даже пытался что-то анализировать. По привычке, что ли? Или это такая защитная реакция, чтобы не спятить?

Рядом, легонько покачиваясь из стороны в сторону, с отсутствующим видом сидела мама Шанти. Ее губы что-то беззвучно шептали, слез больше не было. Я закрыла глаза. В груди словно дыра образовалась на том месте, где еще недавно билось сердце. Горячее и живое, а теперь ничего. Даже оплакать не могу свою утрату, будто часть меня, отвечающая за чувства, ушла вместе с Шанти.

– Я оказалась права? – спросила, все так же не глядя на Фенрира.

Честно сказать, ответ не особенно интересовал.

– Да, – это все, что он произнес.

В меня ткнули чем-то прохладным, пришлось разлепить веки. Что там еще? Почему от меня не отстанут? Где они были, когда я ждала и молила о помощи?

– Знаешь, все же советую забрать, мне оно точно без надобности, – Фенрир протянул отобранный ранее камень, похожий на ящерку.

– Мне теперь тоже, – отпихнула его руку.

– Малышка, не глупи, – об меня осторожно потерся большой кот, – это может помочь.

Какая глупость! Единственный, кто может мне помочь, лежит и не дышит, но они и пальцем не пошевелили для его спасения. Наверное, лишь въевшаяся на подсознании привычка доверять иллюзору и уверенность, что все его слова несут смысл, не позволили грубо ответить.

– В общем, оставлю его здесь, – Фенрир положил камень у моих ног, поднялся. – Мне правда жаль, что закончилось именно так.

Ни одной живой эмоции в голосе демона я так и не услышала. Подняла глаза, но увидела лишь его удаляющуюся спину.

– Прости! Пожалуйста, если сможешь… – Лили бросилась за братом, но он остановил и ее саму, и недосказанные слова властным взмахом руки. Раскрыл крылья.

– Не надо, Лил. Не сейчас.

Демоница обхватила себя руками, как если бы сильно замерзла. Откуда-то сверху плавно спустился Дант, перегородив путь Фенриру. Они долго смотрели друг другу в глаза, затем Дант положил руку на плечо брата и что-то тихо произнес. Я не разобрала, но не сомневалась, что также слова извинения. Кому они теперь нужны на пепелище? Когда все, в кого верил и любил, оказались по другую сторону, оставив в одиночестве выбирать свою дорогу и сражаться за свою правду? Дант посторонился, а я крикнула, заставив вздрогнуть Антару:

– Если найдешь, береги лучше, чем я.

Фенрир взмыл в небо, не обернувшись. Мне было достаточно знать, что он услышал и понял. Пройдет еще немало времени, прежде чем он сможет забыть и… думаю, все же простит. Потому что иначе не стал бы в последний раз предупреждать отца: «…там остались Дант и Лили».

– Ты не слушала меня, да? – Фелисан вновь потерся о ногу.

– Наверное, – я бездумно разглядывала черный камень, по странному стечению обстоятельств ставший ключом к двери, ведущей к гибели миров.

Ведь папа хотел совсем не этого, верно? Чего же тогда? Теперь к скорбному собранию присоединился и Шаэрриан. Он обнял Антару, нашептывая ей что-то на ухо. Спустя какое-то время она на меня посмотрела. Когда-то я боялась с ней встречи, а сейчас даже взгляда не отвела. Сейчас уже глупо чего-то бояться. Все самое страшное случилось, и я бы могла посмеяться над своими пустяковыми страхами из прошлого, но веселья не ощущала.

– Бери, – глухо произнес глава Совета. – Рик оставил тебе свою силу, никто не виноват, что судьба распорядилась его даром иначе.

Будто силу можно передавать, как какую-то вещь. Все вокруг тоже слегка помешались?

– Алиса, вспомни, я говорил про твой возросший, но пустой резерв, – подал голос Альт. – Это оно и есть. Она твоя по природе и праву рождения.

– Я уже держала его в руках, – заупрямилась, – ничего особенного. Просто камень.

Раздражала их навязчивая настойчивость. Неужели не понимают, что мне вообще теперь фиолетово и на магию, и на силы, и на их глупые тайны? Зачем нужен весь этот потенциал, когда он не способен вернуть к жизни одно единственное, дорогое тебе существо? Помогла им сверхсила уберечь здесь все от разрушения, спасла кого-нибудь?

– Пока ты была в границах «Кастар танта», он тебя не воспринимал как хозяина, но отдать артефакт можно лишь добровольно.

Я непонимающе посмотрела на Данта, он пояснил сказанное:

– Пентаграмма. Помимо прочего, она защищала камень от самоактивации при контакте с тобой.

– Теперь силы, заключенные в камне, тебя признают, – подтвердил слова демона Шаэрриан. – Я видел однажды эту «ящерку», она действительно твое наследие. Когда Рик сумел отделить силу от своей физической оболочки, я решил, что он обезумел. Но это дало ему возможность затеряться в толпе и позже начать новую жизнь. Я тогда никому не сказал о том, что видел. Хранители ничего не поняли, воды Источника скрыли следы вмешательства, послужив самым надежным схроном. Когда пришло время, и ты стала готова принять эту силу, Источник пришел в движение. Я связал твое существование с неожиданным колыханием силы в обычно спокойных водах, потому и искал. Но разве мог я предвидеть, что он уже нашел тебя? – полный тоски взгляд на «спящего» сына. – Нашел и…

Антара всхлипнула и вцепилась в руку супруга, Шаэрриан замолчал.

– Малышка, ты зря не слушала, – Лис ткнулся влажным носом мне в руку. – Я…

– Давно вы поняли, что Несси обменяла свою жизнь на жизнь новорожденного? – перебила я иллюзора.

– Почти сразу же. Я слишком хорошо знал их обоих, на что они способны, насколько отчаянны. Шаэна сказала, что физическое тело ребенка не могло справиться со своей энергетической копией, потому и погибло. Этого мы ожидали, но вот самой Несси ничего не грозило, и тут такая внезапная смерть. Тогда-то я и заподозрил, что свои силы она вложила в поддержание питательной среды для крошечного сильфида, а Рик сумел стабилизировать получившуюся замкнутую систему. Но это были пустые и слишком смелые предположения, а доказательства… Он бы никогда не признался, у Совета в открытую не спросишь. Старейшины тоже со временем сообразили, но все оставалось настолько засекреченным.

– Вы были правы, – мой голос стал сухим, словно ветер в пятом круге Царства, будто и не мой вовсе. – Во всем, кроме того, что он ее забыл и начал с чистого листа.

Шаэрриан спрятал лицо Антары у себя на груди. И впервые за весь разговор отвел взгляд от тела Шанти и посмотрел на меня прямо.

– Возможно. Теперь не осталось правых: всех уравняла смерть. Когда я тебя встретил, ты четко ощущалась человеком, даже сейчас в тебе трудно заподозрить кого-то иного. Наверное, за столько веков я просто устал верить и из-за боязни ошибиться, добравшись до истины, не захотел смотреть вглубь. Я знал, вернее, предполагал, что он забрал своего ребенка-сильфида, но понятия не имел, удалось ли его спасти и в каком качестве и форме он существует. Я ждал большего от полукровки, а Шайнесс никак не могла быть твоей матерью.

– Меня родила другая женщина. И тем не менее папа сдержал обещание, данное Несси.

Я отвернулась и уткнулась носом в неправильно вывернутое крыло любимого.

Когда он спал, то забавно выворачивал руку…

Новый вздох дался с огромным трудом. Казалось, все, что так и не вырвалось наружу вместе с криком и слезами, скопилось где-то в районе грудины и теперь душит. Я опять перестала замечать и слышать окружающих, выпадая из реальности.

– Алистер! – меня ощутимо куснули за предплечье. – Хватит тонуть, выбирайся! Ты нужна здесь. И прежде всего – ему!

Фелисан гневно топорщил шерсть и сверкал глазами.

– Не ты ли еще недавно трясла всех за грудки, требуя немедленных и решительных действий? Ну!

Кому «ему»? Последнее озадачило: я вопросительно посмотрела на котика.

– Вот так. Есть контакт? Уже язык намозолил объяснять тебе. Слушай внимательно! Я погрузил драконенка в сложной структуры стазис, очень глубокий. Это сохраняет его физическое тело в стадии клинической смерти. Поскольку гибель второй драконьей ипостаси происходит медленнее, есть шанс его вытащить.

Я почти ничего не поняла, но каждой частичкой организма ощутила приток сил, веры, решимости сделать все, что потребуется. Вывернуться наизнанку, но использовать этот шанс. Голова быстро прояснялась, мной завладела жажда действий.

Фелисан продолжал:

– Малышка, сделать это можешь только ты. Потому что только у тебя есть связь с его душой. Так что хватит упрямиться, бери отцовский дар. Сейчас эти силы тебе очень даже понадобятся: энергия, скрытая в артефакте, способна восстановить оборванные связи между ментальным и физическим телами.

– А как я узнаю, что именно делать? Где искать? Как быть?

Теперь пришел страх, что я могу что-то испортить, не понять и упустить призрачную надежду на спасение.

– Доверься себе так же, как поверила в демоненка. Знаешь, если бы ты ему не улыбнулась, вот такому, на стороне врагов, невзирая ни на какие внешние признаки, искренне радуясь и волнуясь за него, не уверен, что он бы сделал тот последний шаг. Он до последнего не хотел выбирать. Именно твоя улыбка перевесила чашу сомнений. Улыбка и упрямая вера в искру света в его душе.

– М-м-м, что? – я озадаченно потрясла головой.

Все смешалось в кучу, я теряла смысл слов иллюзора, раздираемая противоречивыми чувствами.

– Ладно, сейчас у тебя другая задача, просто возьми артефакт. Дальше слушай сердце и тех, кто столько веков тебя берег.

Одновременно и страшась, и желая сделать все возможное, я протянула руку к «ящерке», робко погладила ее, затем крепко прижала к себе и зажмурилась. Покалывание на коже сменилось все нарастающим давлением, будто воздух вокруг уплотнился и решил меня сплющить. Открыла глаза, но ничего не увидела кроме небольшой, ярко светящейся сферы, в которой теперь и находилась. Запахло дождем и цветами: такой знакомый и любимый с детства аромат, теперь я знала, почему. Дышать было трудно, легкие саднило, и лишь мысль, что это должно помочь Шанти, придавала сил не свалиться в обморок.

И верно: на пределе моих возможностей удушье резко прекратилось. Упав на колени, я закашлялась. Слепящая сфера загудела и начала вращаться, ускоряясь с каждой секундой. Не успела я отдышаться, как тело пронзила боль, словно меня протыкали острым прутом, безжалостно ввинчивая в темечко. Стиснула зубы и, видимо, прикусила язык: вкус крови помог удержаться в сознании. Казалось, время перестало существовать, и эта пытка длится уже вечность. Она была, есть и будет, а я навсегда застряла в этом состоянии. Что сфера разрушается от расползающихся по ее поверхности трещин, я поняла, лишь когда вновь смогла вздохнуть полной грудью. Пошатываясь, поднялась на ноги. Оставленный папой камень исчез.

Смазанные тени вокруг, странный мир, больше похожий на первый слой Хаоса. Тогда меня за руку держал Лис, сейчас нет никого. Стоило вспомнить о котишке, как сразу же стало гораздо спокойнее, а в душе поселилась уверенность в правильности происходящего. Я пристальнее вгляделась в обступившую мутную, серую пелену. И чем дольше смотрела, тем отчетливее в ней проступали разноцветные огоньки разной формы и яркости. Чудно. Огоньки трепетали внутри более темных, чем окружающее пространство, силуэтах. Все это походило на то, как если бы густым, хмурым вечером на улицу высыпал народ, закутанный с головы до ног в черное, а в руках каждый держал по разному светляку: свечу, лампу, магический огонек, фонарик, факел, лучину.

Помня, что должна ориентироваться только на собственные ощущения и довериться себе, шагнула вперед. Что же делать дальше? Вскоре я поняла, что за тени меня окружают. Никуда я не переместилась, а как была среди друзей, так и осталась, только нырнула в другой слой восприятия. Прямо передо мной громадным черным утесом возвышалась знакомая фигура, и в ней, как ни больно было это видеть и признавать, огонек не тлел. Совсем. Тогда-то я и сообразила, что к чему. Наверное, вон тот яркий крупный шар насыщенного изумрудного цвета – Фелисан, а рядом, бледнее и белый, – Альтамус. В другое время я бы с интересом рассмотрела всех и каждого, но сейчас внимание сосредоточила на любимом.

Подошла к своему угасшему солнцу, обняла, погладила. Странные ощущения: словно касаешься холодного тумана на реке ранним утром. Прикрыла глаза, стремясь отыскать след нашей связи. Если сильфид еще жив, то я должна его найти. Поначалу ничего не выходило, в голову лезли дурные и горестные мысли. Казалось, все бесполезно, и бесконечное блуждание в пустоте таковым и останется. Разозлилась на себя: какой же я после этого воин? Мне дали возможность все исправить, а я дрожу и лелею собственные страхи. Злость помогла собраться, откинуть лишнее, абстрагироваться от чувств. Даже недодракон обязан, когда требуется, задвигать эмоции куда подальше, оставляя только ясность ума. Шанти так искренне верил в меня.

Спустя вечность я наконец настроилась и ощутила… зов? Знакомый зов, как прежде во снах. Сильфы? Они вернулись? Продолжая обнимать туман – все, что осталось от любимого в этом слое реальности, – я нырнула еще глубже.

Ледяной порыв ветра чуть не сбил с ног. Протянула вперед руку: у тела не осталось четких границ, я обернулась сильфидом. Устремилась вперед в неизвестность, доверяясь внутреннему чутью. Полет, ощущение свободы и непокорности – ветру, судьбе и самой смерти. Я смогу! Обязательно справлюсь.

По мере приближения к цели уверенность в последнем усилилась. Удалось различить тоненькую, почти угасшую нить, как и прежде выходящую из моей груди. Я запретила себе радоваться или на что-либо надеяться – трезвый ум, только он. Главное, я на правильном пути. Пути, в конце которого меня ждали.

Сильфы расступились, пропуская в свой круг. Я озиралась в поисках Шанти, но тщетно.

– Его здесь нет, Алистер Олиан Акатоши, – прозвучал в голове голос.

Я растерялась от подобного обращения, но зацикливаться на такой ерунде, как имена, было некогда.

– Спасибо за помощь! Спасибо за все то время, что были рядом.

Мелодичный смех множества голосов стал ответом.

– Мы не бросаем своих детей, не твоя вина, что ты заблудилась. Тебе дали выбор, и ты его сделала. Рады твоему возвращению.

Я отправила столько благодарности и тепла, сколько смогло наскрести мое обледенелое сердце. Все, что осталось. Попросила:

– Помогите спасти мою пару. Иначе… – запнулась, не зная, как сформулировать.

Как выразить словами, что все, к чему так долго стремился и о чем мечтал, разом потеряло ценность? Зачем мне крылья и небо, зачем свобода и одинокий полет? Сашесси нор…

Они поняли. Проговаривать даже мысленно не потребовалось.

– Сын огненных еще не угас, но его тело не примет обратно вторую сущность.

– Пожалуйста, дайте хотя бы попробовать! Там есть кому помочь, мы постараемся.

– Нельзя играть с пограничными состояниями жизни и смерти. Это раскачивает равновесные силы. У него тоже был выбор.

Думай, Алиса, думай! От твоей убедительности сейчас зависит очень многое. Все мое существо сосредоточилось на единственном желании: Шанти должен жить. Любой ценой. Одно желание и кристальная ясность в голове, никаких лишних эмоций. Ни сожаления, ни страха, ни боли, ни паники. Думай!

– Равновесие. Если для его поддержания нужна плата, могу я предложить что-либо взамен?

В ответ ощутила ироничную усмешку, словно именно этого от меня и ожидали.

– Мы не обмениваем жизни, – строгий и, увы, я это чувствовала, твердый ответ. – У каждого свой путь и перекрестки. Ты шла навстречу мечте, Шантиграан свернул там, где ваши судьбы расходятся.

Как же сильно не хватает умницы иллюзора, он бы помог подобрать верные слова. Подумав о котике, вспомнила наш разговор о выборе дорог. Он говорил, что истина всегда посередине. Значит, между категоричным «нельзя» и очевидным «неправильно» есть нечто, что уравновесит до отчаянного безумия «хочу».

– Ты очень упрямая, маленькая Олиан. И настойчивая.

Ну конечно, разве можно утаить что-то в такой ипостаси, тем более от первородных. Они считывали меня еще раньше, чем я сама успевала осознать свои мысли.

– Я не прошу воскресить и не прошу взять мою жизнь взамен другой. Лишь умоляю помочь отыскать еще не угасшую душу. Ведь его жизнь теплится – вы сами сказали об этом! И я готова внести любую плату, чтобы погасить возмущение сил, которые откликнутся на столь серьезное вмешательство в энергетическом поле. Если я правильно понимаю, сейчас мой резерв полон и соотносится с уровнем мага-универсала.

– Это приемлемый вариант, – пришел ответ спустя время.

Я продолжала сдерживать и давить любые эмоции, спокойно ожидая вердикта. Расчет, аргументы, хладнокровие и спокойствие, не время для слез или радости.

– Стазис не дает телу окончательно закрыть ход для возврата. Если при его снятии вы соедините энергетическую сущность с физической и после этого успеете влить в земную оболочку столько исцеляющей силы, чтобы сильфиду было в чем закрепиться, то это не нарушит законы мироздания. Но готова ли ты расстаться с даром, что получила? Ты исчерпаешь резерв без возможности восстановления.

Наверное, останься я прежней, то рассмеялась бы. Лишиться звания великой ниоры в обмен на право побороться за жизнь любимого? Ответ очевиден. Но сейчас я лишь спокойно ответила, не испытывая сомнений, равно как и ликования:

– Готова.

– Обладая силой отца и душой сильфида, ты сможешь постигнуть все, что дано драконам. Перед тобой откроются двери в любых направлениях знаний и достижений науки. Ты сама сможешь творить то, что при слабом потенциале навсегда останется лишь теорией. Кроме того, дар универсала компенсирует отсутствие у тебя драконьей ипостаси. Ты будешь признана равной и принята Советом Старейшин.

– Мне достаточно того, что прародители берегли меня и признали своим ребенком. Вы приняли в свой круг, научили танцевать среди ветров. Магия и равенство не имеют значения. Мою душу у меня никто не отнимет, а крыльями, будет на то ваша воля, поделится тот, с кем я соединила судьбу.

– Ты искренна и не сомневаешься, – подтвердили мои слова. – Мы дадим тебе шанс, о котором ты просишь.

Даже сейчас я не позволила и тени чувств нарушить отстраненную холодность рассудка. Рано, не время. Контроль.

– Мы не ошиблись в тебе, Алистер Олиан Акатоши, твоя суть – дракон. Шайнесс Олиан Рокнару оплатила свой долг перед Высшими Силами. Доверься себе, ты знаешь, что делать. Теперь только от тебя зависит, достигнешь ли своей заветной цели.

Призрачные фигуры разомкнули круг, пропуская к яркому лучу света. По нему, как по реке, медленно плыла бледная тень, с которой меня соединяла тончайшая энергетическая нить. Все получится!

Я подлетела к своему сокровищу и осторожно пустила по этой нити заряд невероятной силы, полученной в дар от отца. Было сложно сдерживать ее, цедить по капле, чтобы не порвать канал, не позволить ослабевшему сильфиду Шанти захлебнуться в ней. Как тяжелобольного по ложечке кормят легкоусвояемой пищей, так и я вливала в него жизнь, восстанавливая. Мне казалось, проходили минуты, часы, месяцы и даже годы: слишком медленно Шанти возвращался к привычному виду. Я удерживала контроль, не давая прорваться клокочущей внутри силе, следила за маленьким ручейком надежды на призрачное счастье. Счастье, которое я держала в руках, осязала, дышала им, а теперь сражалась за него.

Сложно сказать, сколько времени прошло на самом деле: само понятие «время» в этом слое реальности теряло значение. Постепенно тусклая ниточка вновь налилась золотом, стала толще и как будто прочнее. Бледная тень сильфида тоже замерцала, ощущаясь, как прежде. Что-то внутри меня дрогнуло, пробивая щит, отделивший эмоции от власти чистого разума. И сразу же за этим в лелеемый мной ручеек ворвался энергетический сгусток, натянув окрепшую связь. Я жестко подавила зародившийся ужас от созерцания опасно затрепетавшей нити. Второй раз ошибки не допущу. Вот что значит драконья выдержка, вот где пригодился пресловутый контроль. Иногда разделять чувства и мысли равносильно выживанию. Справлюсь!

И вновь мгновения потекли неисчерпаемым и неизмеримым количеством. Отметила, что мой внутренний огонек потускнел. Значит, медленно, но верно я двигаюсь к цели. Когда в голове прозвучал до слез, до дрожи в сердце родной голос, мне стоило неимоверного усилия удержать щит.

– Лиса? Родная, хвала Высшим, с тобой все в порядке! Ведь предупреждал тебя насчет Фенрира.

Мысленно улыбнулась, запрещая себе при этом что-либо чувствовать. Даже при смерти продолжает меня поучать, мой неисправимый дракошка.