Текст книги "Крымский роман"

Поднял ее со своих колен и поставил. Ната держалась за его плечи – ноги у нее слегка дрожали и слушаться пока отказывались.

Ринков поправил чашечку ее лифчика, в горячке объятий сдвинутого вниз, застегнул «молнию» на ее рубашке, тоже неизвестно как и когда расстегнутую, взял нежно руками за голову, поцеловал коротко, приподнял за талию, посадил на полку напротив и почти торжественно пообещал:

– Когда мы будем в первый раз заниматься любовью, мы будем делать это в кровати, в большой кровати. Всю ночь. А если повезет и не отвлекут дела – то и день.

Она молчала, смотрела на него.

– Давай попробуем вино и фрукты, – предложил Антон преувеличенно бодро.

Он встал, достал из своей сумки какой-то замысловатый нож и занялся открыванием бутылки.

Наталья все так же молча наблюдала за его действиями.

Ринков разлил вино, развернул пакеты с фруктами и протянул ей стакан.

Она взяла, подвинулась за стол, ближе к окну.

Они держали стаканы и смотрели друг на друга несколько мгновений, а потом чокнулись и выпили.

Вино оказалось терпким, сладким, настоящим крымским, замечательным.

– Может, ничего еще и не будет, – наконец подала голос она.

– Наталья, ну ты же умная, что ты всякую ерунду городишь? Конечно, будет! Еще как будет! – безапелляционно заявил он.

– Антон, вот мы сейчас приедем: меня встречают, тебя встречают. Тебя встречают?

Он кивнул утвердительно головой.

– Ну вот, каждый сядет в свою машину, и мы разъедемся. У тебя бизнес, у меня родственники…

– Ну и что? По-твоему, это повод, чтобы не встретиться больше? Кстати, скажи мне свой номер телефона. – Он достал сотовый, занес в память номер, который она продиктовала, и нажал кнопку вызова. Через какое-то время у Наты зазвонил телефон. Она, не очень соображая, что делает, подхватилась, достала сотовый и ответила.

– Вообще-то это я звоню, – сказал Антон, нажав на отбой.

– Зачем?

– Затем, что ты так боишься меня, что запросто могла дать другой номер. А теперь скажи мне точный адрес и номер телефона твоей мамы. И запиши мой!

Она продиктовала адрес и телефон, записала его номер, убрала мобильник в сумочку и залпом допила вино в стакане.

– Ух ты! – восхитился Антон. Он налил ей еще вина и стал разламывать на кусочки шоколадку.

– Ты любишь сладкое? – спросила Ната.

– Не очень. Это для тебя.

– Я не люблю сладкое. Я люблю мясо и рыбу, а торты, мороженое, шоколад – это не мое. Бывает, захочется, но крайне редко.

– Девушка, вы полны сюрпризов, я еще не встречал женщин, которые не любят сладкое, – усмехнулся Ринков.

– Ну вот, теперь встретил, – сказала она.

Антон пересел к ней на полку, притянул ее к себе, стал нежно целовать ее лицо: веки, нос, скулы, щеки…

А потом прижал ее голову к своей груди и обнял.

– Я не знаю, чего ты так боишься, хотя догадываюсь, конечно. Ты не бойся так, Ната!

Они посидели, обнявшись, слегка покачиваясь. Антон еще раз нежно поцеловал ее и пересел на прежнее место.

От греха подальше.

– Завтра, может, послезавтра – как дела сложатся – я позвоню, и мы встретимся. И прошу тебя еще раз: не придумывай себе страшилок и всякую ерунду, не думай про то, что «так не бывает», и телефон не отключай. Ладно?

– Ладно. А что у тебя за дела такие, в Крыму? – постаралась переключиться на другую тему Наталья.

– Так, бизнес, ничего особенного, контракт на установку охранных систем. В Крыму такого уровня систем нет, вот мы и будем ставить.

– Неубедительно, – засомневалась Ната. – Здесь же президентская резиденция, президент обожает в ней отдыхать. Да и олигархи местные от него не отстают. Уж у них-то системы любые есть, уверена.

Антон в который раз поразился ее проницательности. Он так ее хотел, что постоянно забывал, какая она умненькая. Впрочем, если б она не была такая умненькая, вряд ли бы он ее так хотел. Нет, хотел бы, но не так сильно. И по-другому…

Черт! Совсем запутался!

– Ну, у президента есть, а для частных лиц – либо в Киеве, либо в Москве. Наш клиент – частное лицо, сам из Москвы, ему так удобней.

Они еще поговорили о работе – и его, и ее – потягивая вино и все время пересиливая себя, чтобы не кинуться целоваться, обниматься, трогать друг друга…

Оказалось, что совсем скоро поезд прибудет в Симферополь, и они заспешили собираться, складывать вещи, по очереди, деликатно выходили из купе, давая возможность друг другу спокойно переодеться.

И вот уже поезд подъезжает к вокзалу Симферополя, все собрано, и они готовы выходить.

Неожиданно, не сговариваясь, они вдруг снова кинулись в объятия.

Вцепились друг в друга совершенно безумно, как будто прощались навсегда!

Наконец Антон нашел в себе силы оторваться от нее, отстранился, потом опять прижал к себе, потерся подбородком о макушку.

– Ну, все, все, Наточка! Все будет хорошо! – И отодвинул ее окончательно, придерживая рукой. – Я приеду к тебе. Не вздумай выключить телефон. Он у тебя оплачен?

– Конечно, оплачен. Не отключу. Вон, меня встречают. – Она показала в окно на перрон, где стояла Вета с детьми, высматривая ее на выходе.

– Пошли, – Антон подхватил ее и свои сумки.

На улице царила жара.

Как только Наталья вышла из вагона, на ней повисли Сашка с Машкой, а через их головы Вета тоже пыталась дотянуться до нее и поцеловать.

Все говорили одновременно, смеялись дети, что-то рассказывали: как доехали, где стоит машина, как чуть не опоздали из-за Димки, который спрятался и его все искали, пока не нашли в шкафу, и ведь умудрился же дверцу закрыть изнутри! Как все хохотали, потом спохватились, и пришлось быстро ехать, чтобы успеть к поезду.

И они чуть не опоздали.

«Слава богу! – подумала Наталья. – А то бы наблюдали «прощание славянки», от Ветки бы ни за что не отвертелась, пришлось бы рассказывать… А что рассказывать?»

Заряжаясь шумным восторгом родных, обнимаясь и целуясь, хохоча вместе с ними, она не выпускала из поля зрения Антона, все еще чувствуя на губах вкус их обжигающего прощального поцелуя…

Его встречал толстенький бодрячок, одетый в легкий летний костюм. Он суетился, забрал у Антона вещи, пухлой ручкой махнул в сторону выхода, пошел вперед и остановился, когда Антон ему что-то сказал.

И Наталья с замиранием сердца увидела, что он идет к ним.

Она вдруг перепугалась ужасно: что он скажет, как поведет себя и что ей говорить, как себя держать?

– Здравствуйте, – солидно и спокойно поздоровался он и представился: – Я – Антон Александрович, попутчик Натальи Александровны. Мы с ней очень подружились. А вы, как я понял, ее сестра, Светлана Александровна, а это – Александр и Мария. Она о вас рассказывала.

– Надеюсь, не выдала наши семейные тайны, мама ей этого не простит! – улыбнулась ему Ветка, и глаза у нее аж загорелись от любопытства.

– Нет, об этом она умолчала, пока, – легко улыбнулся он. – Я надеюсь, мы все еще увидимся. До свидания. Счастливо доехать, – попрощался он со всеми.

– До свидания, Антон Александрович, вам тоже счастливо, – ответила Наталья.

Ну все, теперь ее Ветка живой не отпустит!

«Спасибо, Антоша!»

Он слегка наклонил голову, прощаясь, и пошел вперед.

– Что за музчина? – через «з», с явной подковыркой спросила Вета и восхитилась: – А походочка у него – отпад!

Он действительно очень красиво двигался. При таком мощном теле его походка была на удивление легкой, стремительной.

– Отстань, Ветка, тебе же сказано – попутчик, – проворчала Наталья и потребовала: – Поехали, я есть хочу, к маме хочу, и Димка ждет!

– Да, да. Дети! – тут же принялась деловито руководить Ветка. – Взяли сумочки и понесли!

Сколько себя помнила Ната, Вета всегда обожала цитировать фразы из фильмов, присказки, известные анекдоты и афоризмы.

Это от нее Наталья переняла любовь к цитатам, когда она еще была совсем маленькая. Ветка что-нибудь изрекала, а потом, чтобы объяснить сестре – что и откуда она цитирует, рассказывала весь фильм. Став постарше, Натка очень внимательно запоминала интересные высказывания из кино – ей хотелось перещеголять старшенькую сестрицу.

Но – увы!

Перещеголять не удалось. Вета обладала великолепной памятью.

А вот привычка вставлять любимые фразы из фильмов у Натальи осталась.

Они сидели вчетвером в кафе на набережной, естественно, с Машей и Сашей – куда ж без них-то – хотя время приближалось к девяти вечера.

«Мы – другое поколение, – пояснила Маша их с братом требования, – и будем везде и всюду ходить с вами, нам с вами интереснее, мы же не станем употреблять спиртные напитки!»

Никто и не спорил.

Вета была мудрой матерью и глупостями типа «у детей режим» голову ни себе, ни им не забивала на отдыхе. Когда учеба – они его и сами соблюдают, так как загружены, помимо школы, выше крыши – кружками и секциями. Ну, а отдых есть отдых!

Ребята-то замечательные: умные, веселые, юморные, легкие.

Ужасы подросткового периода – сплюнуть три раза, чтоб не сглазить, – обошли их семью стороной, что со старшим Иваном, что с младшими. Им было хорошо всем вместе. Когда собирались большой семьей, без конца хохотали, хохмили, разыгрывали друг друга. Заводилами были Ната и Вета, а вся семья за ними подтягивалась.

Вот и сейчас они сидели за столиком вчетвером и ели какие-то сложные десерты из мороженого, а Вета с Натой потягивали легкое сухое вино.

Машка изображала в лицах диалог со своим одноклассником, тайно в нее влюбленным, Сашка добавлял комментарии, а сестры хохотали до слез…

Конечно, Вета с мамой у нее все выпытали. Ну естественно!

В первый же вечер.

Уже когда закончилось застолье, поутихла бурная радость первой встречи, были рассказаны все главные новости, ушли родственники и была перемыта посуда.

От Натальи наконец оторвали Димку, который тетку обожал и весь вечер висел на ней – орал баском, если его пытались у нее забрать, – и уложили его спать.

Дети убежали во двор, в свою компанию – догуливать.

А Наталья с Ветой уселись на кухне, пили чай и рассказывали все, что могли доверить только друг другу.

– Так что это был за мужик, у поезда, я что-то не поняла? – начала Вета.

«А я надеялась, пронесет!» – безнадежно вздохнула Ната.

Она начала что-то лепетать о попутчике, неразберихе с билетами в СВ…

Но у Веты была хватка – будь здоров! И с умом у нее все обстояло хорошо.

И Наталья сдалась.

Где-то в середине рассказа на кухню подтянулась мама, которая по обыкновению все слышала у себя в комнате, но пришла поддержать разговор и оказать посильную моральную поддержку младшенькой.

Их мама – уникальная личность: бесконечно добрая и невероятно мудрая.

У нее была такая тяжелая и страшная жизнь, что хватило бы не на один роман. Но, несмотря на все трудности, она всю жизнь оставалась веселой и жизнерадостной. Вокруг нее всегда были люди, к ней тянулись как к солнышку!

Когда Наталья ушла от мужа и примчалась к маме, та, конечно, вытерла ей сопли и слезы, пожалела, приголубила, а потом сказала:

– Наточка, это счастье, что ты от него ушла. Он не плохой – он просто не твой. С твоим чувством долга и ответственности ты бы горбилась на него всю жизнь. Вот ты сейчас себя во всем обвиняешь: что терпела так долго, что ушла, но это пройдет, не скоро, но пройдет. Это не самое страшное, что было в твоей жизни. Ты возвращайся в Москву, разозлись хорошенько на себя, перестань себя жалеть и сделай что-нибудь новое, найди новую работу, новое дело. Я не выгоняю тебя. Но рядом со мной ты будешь себя жалеть, плакать, а там ты окажешься одна, поставленная обстоятельствами, и начнешь быстрее действовать. Ты, когда маленькая была, дралась, только если тебя припирали к стенке, но тогда уж доставалось всем без разбора – больше они тебя, старше или сильнее, неважно. Знай, что у тебя всегда есть мы – я и Вета. Но ты должна сама вылезти из своей беды. А мы поддержим.

Конечно, они ее поддерживали, переживали за нее, готовы были помочь в любую минуту. Но они были далеко, а она была одна в Москве.

Тогда, делая ремонт в квартире, Наталья прокручивала всю свою жизнь в голове.

Она понимала, что развод так выбил ее из седла и опустошил, потому что был последней каплей в череде жизненных трудностей, как вишенка сверху на десерте.

Она вспоминала операцию и приговор врачей, свой первый бизнес и полный обвал, когда партнер сбежал, прихватив с собой все деньги, и ей в одиночку пришлось расплачиваться с долгами.

И отъезд в Москву, чтобы хоть что-то заработать и прокормить себя и родителей, и шесть лет работы на мужа, ну и, конечно – сверху вишенка!

Она тогда не только ремонт делала – она сдирала вместе со старыми обоями с себя старую жизнь, «ремонтировала» себя…

И в этот раз мама, выслушав ее, сказала:

– То, что ты так пугаешься, это понятно – тебя слишком часто и больно предавали. Да еще и неизвестно, что этот мужик собой представляет. Но то, что тебя это так волнует и ты испытываешь сильные чувства к нему, – это прекрасно, значит, ты ожила. А получится или не получится – это как бог даст. Главное, что ты нормально на мужчин стала реагировать. Как там, Вета?

– «Пациент скорее жив, чем мертв!» – подвела итог Вета.

– Натка, пошли в туалет, – прервала ее воспоминания сестра, – хорошее сухое вино имеет обратный эффект, как говорится – «минус попить». Ребята, никуда не отходите, берегите наши телефоны, сумки, а также честь и совесть!.. Натка, перестань дергаться, – по дороге в «заведение» наставляла сестру Вета, – подумаешь, два дня прошло. Тебе мужик сказал: как с делами разберется, так и появится. А не появится, так и хрен с ним – другого найдем. Вон, мы какие умницы да красавицы, «и еще на машинке умеем, и пироги печь».

– Тебе тоже найдем? – усмехнулась Наталья.

– Нет, пожалуй, Левчика оставим. Я к нему привыкла, и деток кормить надо, и любовь, знаете ли, у нас…

– Ладно, оставим.

Они вернулись к столу и обнаружили у Машки с Сашкой какие-то слишком подозрительно хитрые выражения на лицах.

– Так, что натворили? – спросила Вета, уж она-то своих детей знала.

– Почему сразу «натворили»? – возмутился Сашка. – Что мы у тебя, придурки какие-нибудь?

– Тетя Наталья, тебе на сотовый звонил Антон Александрович, ну, тот, который из поезда. Спросил, где ты, я сказала, что вы с мамой в туалете, – доложила Маша.

– Представляешь, какая дура! – вмешался Сашка. – Если б мне сказали, что моя девчонка в туалете, я бы сразу ее со спущенными трусами на унитазе представил. Фу!

– Ничего я не дура, а что я должна была сказать, что они в кустах, что ли?

– Сказала бы, что за вином отошли, – предложил Сашка.

– Еще лучше, что они, алкоголички?! Молчи уже, жених! Какие девочки? Ты вон даже уши не чистишь!

– Что ты пристала к моим ушам? Я сегодня почистил и даже тебе показал.

Хотя у Натальи все сжалось внутри и как-то зазвенело от этой новости, но она не смогла удержаться и рассмеялась вместе с Ветой.

– Так, стоп! – остановила перепалку Вета. – Это все, о чем вы говорили с ним, Маша?

– Я ж рассказываю, а Сашка мешает! Он спросил, где мы находимся, я сказала: на набережной, в кафе, он спросил: в каком, я назвала, он сказал, что перезвонит минут через десять. Слушай, теть Нат, а он классный! – поделилась впечатлением Машка. – Я когда ему про туалет-то сказала, он засмеялся и говорит: «Что же вы, Машенька, так неделикатно, девочки, наверное, расстроятся». Представляешь!

– Представляю, – без энтузиазма ответила Наталья.

– Я же говорила, что он позвонит, – вставила сестра.

– Вета! Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты долдонишь: «Я же говорила!»

– Знаю, а что ты напряглась? Еще ничего не произошло.

– Слушай, а у тебя с ним роман? – спросила Маша, ей было ужасно интересно.

– Какой роман, просто в поезде вместе ехали! – отмахнулась как-то неубедительно Ната.

– Значит, будет, он мне понравился. И чего ему тогда звонить, если не роман?

И тут телефон зазвонил. Все замолчали и уставились на Наталью.

А она смотрела на телефон – определился номер Антона.

– Да! – ответила она.

– Здравствуй! Надеюсь, девочке Маше не досталось за достоверную информацию?

– Здравствуй! Досталось, но только от брата Саши.

– Умный мальчик. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться?

– Я смотрю положительно.

– Тогда прямо сейчас, я уже к вам подхожу.

И она его увидела.

Он шел по набережной по направлению к ним, метрах в двадцати от кафе.

Одет он был в легкий летний костюм и белую рубашку без галстука, и все это ему невероятно шло, и…

И выглядел он офигительно!!!

Или просто она по нему так соскучилась.

Он смотрел только на нее.

У Натальи быстро-быстро забилось сердце.

Она так обрадовалась, она, оказывается, совсем забыла, какой он!

Смотрела, как он к ним подходит, узнавала, радуясь, что снова его видит, и внутри все звенело…

– Добрый вечер, дамы, – поздоровался Антон, потом повернул голову к Саше: – И господа!

– Здравствуйте! – хором ответили Вета и дети.

Наталья молчала, смотря на него.

Он достал из-за спины две большие чайные розы и протянул их Наталье и Свете.

– А мороженое «дитям» мы сейчас закажем, – пообещал Ринков.

Все рассмеялись.

Он пододвинул стул из-за соседнего столика и подсел к ним.

– Я больше не могу мороженое, – простонала Маша.

– А я буду! – Саша был готов на подвиги.

– Девушки, чем вас угостить? Вино? – спросил Антон.

Ему ответила Вета:

– Не надо нас ничем угощать, мы уже сами всем угостились, Антон Александрович. Как ваш бизнес? – почти как светская дама спросила Ветка.

– Бизнес в порядке, двигается. Значит, только мороженое Александру?

– Боже упаси! – веселилась Ветка. Ей ужасно нравилась вся эта ситуация: и как молчит ошарашенная Ната, и как Антон нервничает – но орел, держится молодцом! – Он уже слопал две порции. Это он из вредности.

– Ничего не из вредности! – возбухнул было Сашка, но тут же честно признался: – Но я, наверное, и правда больше не могу!

– Тогда, с вашего позволения, я украду у вас Наталью Александровну?

– Да идите, идите! Гуляйте, а нам домой пора, – махнула рукой Ветка. – А может, она еще и не согласится?

«Что это сестрица разошлась?» – подумала Наталья сердито.

– А я у нее спрошу. Наталья Александровна, вы пойдете со мной прогуляться?

– К морю, – вставила Маша и пояснила: – Здесь, на курорте, если так официально приглашают, то говорят: «прогуляться к морю».

– «После душа Шарко-о я пришел на свиданье, но какой-то пижон вас увел на лима-а-ан», – запел дурным голосом Сашка.

Это был Натальин промах в воспитании – она на днях напела эту старую песенку, и теперь дети вставляли ее везде где надо и уж тем более где не надо.

Все расхохотались, напряжение немного спало.

«Спасибо, Сашка!» – подумал Антон.

– Антон, давайте «пройдемся к морю», – решительно пресекла дальнейший балаган Наталья.

Они встали из-за стола, она чмокнула в щечку Вету и детей, помахала им ручкой.

– До свидания, – попрощался Антон.

– Да, хотелось бы свидания, – Вету было трудно остановить, когда она разрезвится. – Познакомиться, так сказать, поближе. Старшей сестре надо знать, кто ухаживает за младшей!

– И ее племянникам тоже, – добавил Сашка, не отставая от матери.

– Обязательно, – серьезно ответил Антон.

Он взял Нату под руку, и они вышли из кафе.

Антон шел все быстрее и быстрее, почти тащил ее за собой, так что Наталья еле успевала переставлять ноги.

– Мы торопимся? – спросила она.

– Да!

Вот так, просто: «Да» – и все.

Он дошел до темной декоративной арки, украшавшей одно из зданий на набережной, всего в нескольких метрах от кафе, где все еще сидели Ветка с детьми, затащил ее под арку, обнял, отрывая от земли, и принялся целовать.

Наталья сразу перестала дышать, думать, уцепилась за него руками, ногами, повисла на нем и совершенно растворилась в этом поцелуе!

Она забыла, где она, кто и что вокруг, а только узнавала его, как будто не видела много лет и истосковалась в разлуке…

На Ринкова за эти два дня навалилось столько, что продохнуть некогда было.

Информация о перемещениях и делах его «подопечных» поступала к нему из разных источников днем и ночью, по телефону, специально для этого предназначенному.

Он встретился с руководителем оперативной группы, которого давно знал, еще когда работал в отделе, в поезде они ехали в соседних вагонах.

Встречались они, соблюдая все возможные конспиративные предосторожности – «клиент» был ох как непрост!

Обменялись информацией и предположениями по поводу дальнейших совместных действий.

На этот раз Хаким приехал в Крым открыто, не маскируясь, но его группа тщательно конспирировалась. И это было странно – так Хаким еще не работал. Затевалось что-то необычное, дерзкое, быстрое. Что-то очень смелое. И, скорее всего, весьма дорогостоящее, если они так рискуют.

Переполошились все силовики Крыма, они готовы были взять Хакима, посадить, придраться к чему-нибудь и выдворить со своей территории, только б не произошло ничего экстраординарного. Но не могли. Договоренности об этой операции были достигнуты на самом высоком уровне.

Что же они все-таки затевают?

За двое суток они перемещались много раз, причем не вместе, а каждый по разным точкам, что, естественно, усложняло ситуацию и оперативную слежку.

Антон получал информацию постоянно, анализировал, просчитывал.

Он располагал самыми подробными картами Крыма – горы, все известные пещеры, тропинки и проходы, полезные ископаемые, частные хозяйства, санатории и госдачи и множество других объектов.

Он отмечал маршруты «клиентов», пытаясь понять логику их передвижения.

Имелись фотографии всех людей, с которыми встречалась группа Хакима, и оперативные данные по ним, вплоть до шоферов такси и официанток.

Оперативных материалов было столько, что он едва успевал их усваивать.

Но пока ничего не придумал, интуиция молчала.

Одно Ринков понимал и чувствовал потрохами: Хаким готовит нечто такое, чего никогда еще не проворачивал.

Что-то очень дерзкое.

И вот теперь двое из группы Хакима приехали сюда, в этот город, и он за ними. Пора было понаблюдать их вблизи, вживую, как говорится – может, картинка и сложится…

Антон мало спал за эти двое суток, а когда засыпал, видел эротические сны. Просыпаясь, словно выныривая и приходя в себя ото сна, он думал только о Наталье.

Почему, черт возьми, они не встретились в Москве, когда он был не так загружен и можно было заграбастать ее, и сразу забрать к себе жить, и не отпускать от себя!

А еще он думал: как будет объяснять ей эти двое суток своего отсутствия и глухого молчания. Она ведь умная, ей сказочку про «особый бизнес» не скормишь!

Что это за бизнес такой, если нельзя позвонить?!

Ринков не разрешал себе звонить ей, это бы надолго выбило его из дела, он после разговора с нею вообще спать бы не смог, вспоминая ее, слыша ее голос и думая: не бросить ли все к чертовой матери и не съездить ли к ней хотя бы на несколько часов?!

Он волновался, не был уверен, что дозвонится, а если дозвонится, то не пошлет ли она его куда подальше.

Для себя он уже все решил.

А вот ее еще предстояло убедить.

Ему очень помогла ее племянница, разрядив напряжение, и когда он уже шел к кафе, где они сидели, и набирал ее номер, то даже немного надеялся, что опять ответит Маша.

Когда он услышал ее голос и увидел Нату, его словно ударило, сердце заколотилось и жар разлился по всему телу.

Ему захотелось все бросить и забыть, отключиться от всего на свете и затащить ее прямо сейчас в свой номер люкс в частной гостинице на берегу моря, которых здесь становилось все больше с каждым днем.

И пропади все пропадом!

У него в номере имелась кровать огромных размеров, и Антон, посмеиваясь над собой, все приготовил: и сухое красное вино, и цветы. Он даже позвонил и узнал, в какое время можно заказать горячую еду – она же любит мясо. Оказалось – в любое. Еще бы: отель уверенно стремился к мировому уровню обслуживания.

Ринкову понравилась ее сестра, такая же острая на язык, как и Наталья, и ее племянники, не отстающие от сестер. Они помогли ему освоиться и сбить нетерпение, кипевшее в нем, сгладить скованность первого момента знакомства с ними.

Но как только они с Натальей вышли из кафе – все, что он чувствовал, когда скучал по ней, вернулось с удвоенной силой, потому что наконец-то он держал ее за руку, она была совсем рядом: и ее зеленые глаза со смешинкой, и легкий румянец на щеках, и манящие губы, и ее аромат…

И он помчался к первому же темному месту, чтобы поцеловать ее.

Он целовал ее и не мог остановиться!

Он целовал ее, как будто хотел испить ее до дна, обнимал, гладил, прижимал к себе, переводил дух и начинал все сначала…

И все-таки каким-то образом он сумел оторваться от нее. Потом прижал ее к себе и гладил тихонько по спине своей большой рукой.

– Я соскучился по тебе. Ужасно! – хрипло прошептал он.

– А я подумала, что тебе платье мое не понравилось, – таким же хриплым голосом ответила Наталья.

Он засмеялся, он совсем забыл, какая она.

– Пойдем что-нибудь выпьем.

– За встречу? – Наталья даже не слышала, что говорит, она еще вся была там, в их поцелуе…

– Нет, просто выпьем, – усмехнулся Ринков.

Она помолчала, прижимаясь к его груди.

– Если ты все-таки ничего не имеешь против моего платья, то его надо поправить, – предложила серьезно она.

– Да. Поправить надо, – самодовольно подтвердил Антон.

– И еще где-то была роза…

– Да бог с ней, другую купим. – Он предвкушал все то, что ждет их впереди, и немного нервничал. И пытался немного остудить себя, успокоить…

На люди-то надо выходить, а ему пока никак нельзя.

– Нет уж, это очень замечательная роза. Не каждый день мне такие розы дарят.

– Хочешь, буду каждый! – Антон поправлял на ней платье, испытывая очередной прилив мужской гордости. Вот как он ее заводит, она даже не замечает, что с ее одеждой…

– Нет, куда я их девать буду? И вообще кто-то предлагал выпить.

– Да, выпить надо обязательно!

– Куда мы идем?

Ему надо было в конкретное место.

В ресторан, который находился недалеко. Там для них был заказан столик. Вот уже сорок минут те, кто его интересовал, находились в этом ресторане в компании с одним пока непонятным господином.

Антон хотел присмотреться: как говорят «клиенты», как двигаются, какой роли придерживаются, как ведут себя – настроиться на них.

Думая о работе и настраиваясь на нее, он постепенно пришел в себя.

Ну вот, теперь можно и на люди.

Ната нашла свою розу, изрядно помятую, но вполне живую. Антон еще раз легонько поцеловал ее в губы.

– Идем. Тут совсем рядом, – сказал он.

Они шли по набережной, взявшись за руки, как школьники.

Когда метрдотель проводил их к столику, Наталья несколько удивилась его выбору: он находился почему-то в самом неудобном месте – в конце открытой террасы, сразу за которой росла большая магнолия. Ее ветки нависали над столом, еще одно такое же дерево росло сбоку. Таким образом, столик отгораживался от зала естественной беседкой. Ветки магнолии создавали полумрак – рассмотреть того, кто там сидит, было затруднительным, а вот укрывшиеся в этой беседке видели всю террасу и вход в зал.

Они присели, метрдотель зажег свечку на их столике, протянул меню и отошел.

– Мы прячемся от твоей жены или следим за кем-то? – весело поинтересовалась Наталья.

Антон посмотрел на нее, в который раз удивляясь ее проницательности.

И когда он привыкнет?

– Последнее, – совершенно неожиданно для себя самого признался вдруг он. – Я не женат. Был когда-то, по молодости. Очень давно.

– И что же случилось с семейной лодкой?

– Разбилась, как водится. Я тогда только училище окончил. Лейтенант. Сразу женился. Мы были очень молодые. Я на заданиях месяцами, она одна дома. Да и дома-то не было. И денег тоже. Она потерпела полтора года и ушла. Правильно ушла.

– Ты военный?

– Бывший, полковник в отставке.

У Натальи поднялись вопросительно брови, в глазах плеснуло веселье.

– Только попрошу безо всяких – «настоя-я-ящий полковник», – предупредил Ринков.

– Хорошо, – смеясь, согласилась она. – Полковник чего?

– Спецназ. ФСБ, – ответил Антон.

– Ого! И как тебя угораздило?

– Молодой был дурной. На подвиги тянуло.

– И как подвиги? Удались? Родина оценила?

– Родина оценила, а подвиги были рядовыми рабочими буднями. Это неинтересно.

– Так. Значит, мы за кем-то следим? А я, значит, для конспирации?

– Ты – для отдохновения души и тела и всего самого лучшего, что может быть у мужчины! – ответил Антон и, подумав, решился: чего уж теперь: – И немного для конспирации.

– Понятно, – кивнула Наталья, сразу как-то перестав веселиться. – Ринков, ты бы хоть предупредил, что романтическое свидание будет проходить в кустах, я бы одела что-то более камуфлирующее!

Она вдруг расстроилась.

Еще в поезде она догадалась, что у него не просто какой-то там контракт мутный в Крыму, что есть в его командировке нечто таинственное. Он все время был на взводе, как туго закрученная пружина. В нем не было легкой беззаботности человека, едущего отдыхать и по ходу немного поработать, выполняя обычный заказ.

Антон следил за выражением ее лица очень внимательно. Она впервые назвала его по фамилии, и это так замечательно прозвучало, что у него даже холодок пробежал по спине.

Но она была расстроена, это было видно и понятно.

– А за кем мы следим, ты, конечно, не покажешь? – строго спросила она.

– Нет.

– И не расскажешь, по какой причине следим?

– Я просто немного помогаю бывшей конторе, всего лишь анализирую ситуацию, – постарался смягчить напряжение между ними он.

– Ринков, ты же в отставке, вот и сидел бы на печке. Чего ты полез?! – Наталья не могла скрыть, что огорчена.

– Ната, ты чего? Все будет хорошо, я же обещал!

– Ладно, все это, может, и интересно, но малоприятно. Мне надо подумать, как к этому относиться. Я так понимаю, ваши игры только начались?

– Да. Но об этом мы поговорим потом. Ладно? А сейчас давай что-нибудь закажем.

– Мне ничего не хочется. Ни есть, ни пить. Ты себе закажи, а я пока схожу в «дамскую комнату», попудрю, что там надо пудрить, – старательно сдерживая разочарование, сказала она.

Наталья встала, взяла сумочку, Антон поднялся, отодвинул ей стул. Гордой и независимой походкой она прошествовала через террасу в зал.

Он понимал: ей сейчас трудно. Она чувствует, что ее используют, пусть косвенно, но все же. Ринков уже решил, что вопреки всем писаным и неписаным законам и правилам этой работы придется ей кое-что рассказать. Она умница, может, даже подскажет что-то. Вон, как тетку в поезде вычислила! Он ни на минуту не сомневался, что не делает ошибки, принимая такое решение.

За интересующим его столиком тем временем шла оживленная беседа.

Присутствовали «кореец», «латыш» и еще один, уже известный по оперативке Антону, мужчина, отставной морской офицер, который пятнадцать лет назад ушел в отставку с поста адъютанта адмирала, тогда еще Союза. Ему было около шестидесяти лет, сухощавый, по-военному подтянутый.

Что нужно «клиентам» от него? Интересно.

После отставки он осел в Севастополе, имеет трехкомнатную хрущевку и дачный участок. Простой военный пенсионер.