Текст книги "Как вывести ведьмаков"

– Отпустил бы ты меня, мил-человек, пока по-хорошему прошу, – напомнила о себе Светлолика, и не думавшая напрасно трепыхаться в кольце сильных мужских рук.

А зачем? Борьбе она была вовсе не обучена. На ногу наступить, конечно, могла, но в таких знатных сапогах супостат даже не почувствует удара девичьей пятки. Вот если бы лось наступил, тогда да. Но лося еще дозваться надо. Можно, конечно, попробовать огреть ведьмака корзиной, но с такого расстояния ни замахнуться толком, ни ударить. Курам на смех такой удар. А веселить кого-нибудь у Светлолики настроения не было.

– Интересно, а если по-плохому? – тут же заинтересовался ведьмак.

– Чудные вы, ведьмаки. Разве так ведьму об услуге просят? Даже любой сельский житель знает, что к ней с подношением приходить надобно, а не руками загребущими хватать… – вклинился в перебранку Валсидал, не спешивший, однако, ведьме на помощь, так как, во-первых, прекрасно понимал, что недокормленная нежить супротив ведьмака скорее всего не выстоит, а во-вторых, за данную ведьму и без него есть кому заступиться, пусть они и впрягаются.

И вообще, предыдущих благих порывов вампира девица абсолютно не оценила. Вот пусть и почувствует теперь разницу в общении. «А какая могла упырица получиться…» – тоскливо вздохнул про себя он.

Ведьмак скептично фыркнул. Так уж вышло, что после попадания в Безымянный лес он лишился всего своего имущества разом и поднести кому-то мог разве что кулак под нос. Положительно, местность влияла на него отрицательно, но говорить об этом вслух точно не следовало. Ведьмы народ зловредный. Иногда упрутся, как баран рогами в новые ворота, и, хоть на костер веди, все равно не передумают. Посему действовать следовало осторожно. Вроде и пообещать что-нибудь… потом… когда-нибудь, но не совсем что-то определенное, а если уж расплачиваться придется, всучить ничего не значащую ерунду и невинно заявить, будто его не так поняли. Но и спуску давать не следует. Чтобы руку твердую чувствовала и надуть не пыталась.

– А я и отблагодарю… потом… если захочет, – многозначительно заметил он, из чего Светлолика заключила, что добро ведьмакам делать – себе дороже и провожать куда бы то ни было их вовсе не стоит.

Как бы не зашиб такой спутник в конце пути. Да ну его к лешему, окаянного. Паршиво ему, видите ли! Так пусть сидит и дальше паршивеет в гордом одиночестве, раз ему так нравится.

Глава 2

В это время к дубу вышли вервольфы. Грозная стража местной ведьмы, наводившая трепет как на сельчан, так и на многих лесных обитателей, окружила зарвавшегося ведьмака по всем правилам. Чтобы Алишер не вздумал благополучно сделать ноги (в принципе такое развитие событий устраивало всех, кроме непосредственно ведьмака, но он мог невзначай прихватить с собой ведьму), первыми позади русоволосого встали черная и белая волчицы. Луна и Пантера отрезали ведьмаку пути отступления, и только тогда из чащи показался серый Лютый и обнажил клыки в оскале.

Алишер по достоинству оценил остроту зубов вервольфа, но бежать не стал, понимал: матерый вервольф догонит его, даже особо не вспотев. Шансы скрыться были только верхом, но лошадь благополучно пропала еще ночью. Наверняка ею поужинали местные волки. Жаль, конечно, но зверью счет не предъявишь. К тому же теперь с ним была девушка. Пусть ведьма, но это не значит, что ее стоит бросать на произвол судьбы. В другое время, может, он и метнул бы девчонку в монстра, все равно пропадать, так пусть хоть один спасется, у кого шансы на выживание выше. Но внутренний голос противно шептал, что в Безымянном лесу без проводника не выжить.

«Эх! Пропадаю ни за грош!» – тоскливо подумал ведьмак и бросился на землю, прикрывая собой тонко взвизгнувшую девицу.

Лютый не ожидал от ведьмака такой прыти и растерялся, не зная, что предпринять. Раньше ему приходилось встречаться с этой братией, практически с пеленок натасканной находить и убивать нежить. Приняв заказ, ведьмаки всегда выполняли его, причем любой ценой. Если, конечно, не гибли в процессе охоты. Злые языки поговаривали, будто и в посмертии ведьмаки от своего не отступались и преследовали приговоренную нежить бесплотными духами, жутко завывали, не давая охотиться и отдыхать. Монстры не выдерживали и либо сходили с ума, либо дохли от голода. Но так ли это на самом деле, никто точно не знал. Не знал и матерый вервольф. Поэтому и ходил теперь кругами, опасаясь, что непредсказуемый чужак может поранить ведьму, если начать ее спасение. И от этих сомнений порванное в боях ухо чесалось невыносимо. Сомнения вожака передались и волчицам. Они осторожно, на пузе, подобрались поближе, растерянно тявкая.

Светлолика героического спасения вовсе не оценила. Жесткое падение лицом в траву как-то не входило в ее планы. Да еще и руки ведьмак расцеплять не стал, так что ведьма едва успела повернуть голову набок и только поэтому счастливо избежала перелома носа. Серебряные шипы на куртке ведьмака, служившие отнюдь не украшением, пребольно впились в спину. Корзина отлетела в сторону, ее содержимое рассыпалось, привлекая вездесущих муравьев ароматным духом сырников. На поляну сунулся было мелкий зверек, чтобы попировать, но тут же убрался от греха подальше, решив, что ни одно, даже самое лучшее творожное изделие не стоит собственной жизни.

– Сдурел?! – разъяренно поинтересовалась она у больно припечатавшего ее мужчины, судорожно попыталась выбраться, но острые шипы куртки впились еще больней, заставив передумать.

Спасибо заботливому Евстаху, настоявшему на более плотной одежде, чем простое домотканое платье, иначе шипы воткнулись бы отнюдь не в стеганую душегрею, а сразу распороли бы беззащитную девичью спину. Сейчас же Лика отделается всего лишь несколькими царапинами.

«Хоть в чем-то повезло! – осторожно вздохнула про себя ведьма. – Вечно так… носят некоторые на себе Всевышний знает что, а страдают окружающие».

– Угомонись же, дуреха! Здесь звери… – злобно прошипел ведьмак в ответ и даже слегка прижал голову Светлолики к земле, чтобы своим трепыханием не привлекала излишнего внимания хищников.

Как известно, страх и паника жертвы побуждают хищную тварь кинуться. Напротив, если вести себя разумно, существует мизерный шанс, что не особенно голодный зверь сочтет тебя не очень удобной добычей и просто отправится по своим делам. Правда, в практике Алишера еще ни разу не было случая, чтобы дикий вервольф просто так прошел мимо. Злобные твари жрали все подряд и зачастую разрывали людей на части просто из удовольствия, получаемого от самого процесса.

– Я заметила. Один козел на мне уже лежит, – с чувством заметила Светлолика.

Ее настроение не просто упало ниже уровня погреба, но и стремилось к еще большим отрицательным величинам.

«Все-таки бабы неблагодарный народ, – раздраженно заметил про себя Алишер. – Я ради нее, между прочим, жизнью рискую. А она вместо спасибо козлом обзывается. Дуреха наверняка даже не подозревает, что вон те пушистые зверушки на самом деле вовсе не милые, а очень даже кровожадные существа. И как она с такими умственными способностями протянула в Безымянном лесу? Видимо, действительно блаженных Всевышний бережет…»

Ведьмак, не особо церемонясь, сгреб в пятерню девичьи волосы, сколько в руку влезло, и с силой потянул голову ведьмы вверх, предъявляя Лике скалящиеся звериные морды. Пусть полюбуется.

– Вот этих зверей я имел в виду, – растягивая слова специально для особо непонятливых, прокомментировал он.

Светлолика скрипнула зубами от боли и решила, что убивать ведьмаков сразу при встрече, не задавая им лишних вопросов, не такая уж плохая идея.

– И поэтому надо было возить меня лицом по земле?! – сорвалась на крик она. – Лютый! А ты что стоишь? Стяни этого придурка с меня и выплюнь где-нибудь подальше… Глаза б мои его не видели.

Алишер пораженно замер. Девица точно была сумасшедшей. Ведь никто в своем уме, кроме специально обученных наставников, не додумается командовать дикими вервольфами. Ну, наставники – народ особый. Они обращению с монстрами не один год в Академии четырех стихий учатся, да и все оборотни, которых курировали маги, носили ошейники подчинения, ибо в общении с нежитью на авось надеяться не следовало.

– Ведьмачок-чок-чок… дурачок-чок-чок… – противно запел свесившийся откуда-то сверху из дубовой кроны вампир. – Нашел чем ведьму напугать… Это же ее звери. Она их у магов сперла… Тьфу ты! Освободила, словом.

Пока ведьмак пытался переварить информацию, Лютый примерился так, чтобы не задеть серебряные шипы и не поранить собственную морду, сгреб зубами ворот куртки и рывком запустил Алишера в ближайшие кусты. Светлолика же осталась лежать на земле. Клята, мята, ругана – как замужем побывала.

– Наконец-то, – блаженно вздохнула она, пытаясь определить, насколько пострадало тело от слишком близкого знакомства с ведьмаком.

Она осторожно ощупала себя сначала сзади, потом перевернулась на спину, повторила процедуру и пришла к выводу, что и на сей раз Всевышний миловал. Однако права была шаманка из ее снов, предостерегая свое племя от встречи с ведьмаками. От них один только вред. Светлолика, кряхтя как столетняя бабка, поднялась на ноги, одернула перепачканное травой и землей платье (угораздило же ее надеть сегодня одно из лучших), стянула с себя драную душегрею, оценила ущерб и пригорюнилась. Такие дыры не зашьешь – заплаток выйдет слишком много. Вон какие частые проколы шипы оставили, солнце на просвет видать.

– Через такую душегрею хорошо с вареной картошки воду сливать, – с досадой фыркнула она, прежде чем от души запустить испорченной одеждой в кусты. – Хорошо хоть не меховая.

Меховую было бы еще жальче.

Волею случая душегрея пролетела по широкой дуге и упала ровно на голову притаившегося в кустах ведьмака. Тот даже не подумал шевелиться, хотя от ткани сильно зачесался нос. Но ведьма могла вспомнить о нем и науськать своих зверей. Интересно, как она умудрилась с ними поладить?

Светлолика тем временем заботливо осмотрела Лютого, млевшего от того, что не только оказался полезен, но и получил ее внимание, на предмет ран после общения с ведьмачьими шипами. Не обнаружив даже царапин, вздохнула с облегчением:

– Хвала Всевышнему, ты не пострадал.

Луна и Пантера на брюхе подползли к девушке, Светлолика и их потрепала по лобастым головам, почесала за ушами. Ласковое отношение и оборотням приятно.

– Хорошенькое дело, радоваться, что не пострадал монстр, – не выдержал Алишер. – А мое самочувствие никого не интересует?

– Да кому ты нужен, убийца? – съехидничал вампир, не упустивший случая подразнить ведьмака с безопасного расстояния. – Мы твою наглую физиономию впервые видим. И вообще, где тебя воспитывали? В хлеву? Что за манеры – впервые увидел девицу и тут же хватает ее руками?

Алишер никогда за словом в карман не лез, но в этот раз предпочел промолчать. Благоразумный ведьмак – живой ведьмак. К тому же какой смысл точить лясы с нежитью, которую собираешься убить, ну… или поймать. Хотя с каждой минутой пребывания в Безымянном лесу предать вампира мучительной смерти хотелось все больше и больше.

Разумеется, Валсидал предпочел умолчать о том, что сам при первой встрече пытался запустить клыки в шею ведьмы, а при второй все-таки это сделал. Зачем же показывать посторонним бревно в своем глазу, когда есть шанс вполне безнаказанно пересчитать соломинки в чужом оке.

Светлолика внутренне проклинала себя за излишнюю сентиментальность, стоившую ей не только потери одежды, но и самого ценного – времени. Все еще досадуя на себя, она справедливо сочла долг матери уплаченным. В конце концов, ведьмак просто отпустил Льессу, не убив и не ранив. Что ж. Ее дочь поступит ровно так же: не убьет ведьмака, не ранит и даже зверям своим не скормит. А значит, вполне можно отправляться к лешему.

Лютый внимательно посмотрел на расстроенную девицу, подобрал фляжку с компотом (сырники уже благополучно растащили шустрые муравьи), бросил ее в корзину, торжественно вручил Лике ее скарб, затем развернулся к ней спиной, и вервольфы в три хвоста оббили пыль с ее платья.

– Помощники мои, – умилилась ведьма.

«Положительно, она обращает на них слишком много внимания и любое их действие превозносит до небес, как некое героическое свершение, – хмыкнул про себя Валсидал. – А я, между прочим, тоже нежить, и зубы острые во рту имеются… А она никогда со мной так не воркует… неблагодарная. Наверное, дело в том, что девушкам всегда нравятся пушистые зверушки, и чем они лохматее, тем лучше».

Светлолика, чье платье стало лишь немногим чище (так как пятна травы нужно было застирывать), потеплела душой и, прежде чем уйти окончательно, все-таки снизошла до совета.

– Эй, ты! Ведьмак! – крикнула она громко, заставив некоторых птиц, присевших отдохнуть на ветви дуба, испуганно вспорхнуть.

– Зачем так орать? Я не глухой и контузией не страдаю, – бодро откликнулся Алишер из кустов.

– Только тупой, – вставил свое веское слово вампир, и ведьмак попытался прикинуть, куда можно метнуть пару-тройку серебряных звезд, чтобы сбить разговорчивую нежить на землю, если повезет.

Ну или хотя бы немного подпортить ей жизнь, если не повезет.

Светлолика же на реплики вампира не обратила никакого внимания. Впрочем, оно и понятно. В ее избе лежит не на шутку расхворавшийся жрец, он остро нуждается в помощи, а ведьма и так слишком задержалась. Вступать в лишние перепалки ей было вовсе недосуг.

– Слышишь, ведьмак? Ну вот и славно. Дважды повторять не придется. Ты коли советы чужие принимаешь, так выслушай и мой, не побрезгуй. Ехал бы ты восвояси, пока цел, в относительном уме и убраться в состоянии. Безымянный лес – место особое, не каждому для здоровья его воздух на пользу идет. Ведьмакам, например, он противопоказан.

Алишер невольно поежился. Пугливым он никогда не был, но слова ведьмы прозвучали так весомо, будто кто-то вколотил последний гвоздь в крышку его гроба.

Он упрямо тряхнул головой, разгоняя неприятные ощущения. Да кто она такая, чтобы вот так, походя, угрожать бывалому охотнику на нежить? Не слишком ли много берет на себя лесная отшельница? Ишь вещунья какая выискалась. Да, она приручила оборотней, достижение немалое, если не сказать неслыханное, но это вовсе не повод угрожать боевому ведьмаку.

– А если я не склонен принимать советы и предпочитаю жить своим умом? – на всякий случай уточнил Алишер.

– Что ж. Воля твоя, – ничуть не расстроилась Светлолика: мол, взрослый мальчик, имеет полное право набивать шишки самостоятельно. – Я предупредила, а там уж как сам знаешь.

– Я не уйду без своей команды… и лошадей, – уточнил ведьмак, но ведьмы на поляне уже не было.

– Ушла, – ехидно сообщил Валсидал недоуменно озирающемуся вокруг Алишеру. – Так что условия ставить уже некому, да и, пожалуй, ни к чему. Кстати, раз уж ты все равно помирать собрался, может, пожертвуешь голодному вампиру немного своей крови? Ты все равно не жилец, а у меня шансы вполне имеются.

Алишера передернуло. Из слов нежити выходило, что у самого ведьмака шансов явно нет. Русоволосый упрямо тряхнул головой. «Рано рыть мне могилу, ой рано… Я еще тебя, нежить, переживу и за кадык в тюрьму отконвоирую», – мрачно подумал он.

– Ну так приди и возьми, – многозначительно предложил мужчина, тихонько извлекая серебряную звезду из потайного кармана в рукаве.

Пусть на вампиров давно не охотились и не совсем понятно, как это следует делать, но обычное оружие все равно может навредить нежити, даже если не убьет. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. «Не так уж и плохо», – устало вздохнул про себя ведьмак.

Вампир понял приглашение правильно и сделал неутешительный вывод, что к ужину таким тоном не зовут, да и звезды серебряные просто так пальцами не ощупывают и в руках тихонько не стискивают. Потому спускаться с облюбованных ветвей не стал.

– Ну и сиди здесь как сыч. Эгоист несчастный, – обиженно фыркнул Валсидал и покинул поляну, ловко перепрыгивая с ветки на ветку.

– Чисто обезьян, – презрительно фыркнул ведьмак вслед нежити, но тут же спохватился: – Однако я вновь остался один. Недальновидно было отпускать всех разом.

Но раскаяние слишком запоздало. Исправлять содеянное было так же бесполезно, как горько рыдать над пролитым молоком. Впрочем, отчаиваться тоже было рановато. Алишер прекрасно помнил, в какую сторону удалилась ведьма в компании клыкастых зверей, благоразумно выждал некоторое время, чтобы не столкнуться ненароком с мохнатыми компаньонами, и отправился следом. В конце концов, за его плечами не одна удачная охота на нежить, и читать чьи-то следы днем для него легче легкого.

Но он ошибался. Сделав три круга, Алишер в третий раз вышел к тому же самому дубу на той же самой поляне и затосковал. Без колдовства здесь явно не обошлось. Но кто приложил к его блужданиям свою зловредную руку? Леший или ведьма? Так ли это важно именно сейчас? Срочно требовалась идея, но, к сожалению, мыслей, как выбраться из Безымянного леса, не было. Впрочем, как выжить в этом проклятом, забытом Всевышним месте, тоже непонятно. Наверное, поэтому здесь так вольготно чувствует себя нежить, а у простых людей нет никаких шансов.

Светлолика покинула поляну в состоянии, близком к ярости. С ее точки зрения, ведьмак вел себя странно. Чем именно вызвана такая бурная реакция на предложение помощи, она не знала. Правда, само предложение ведьма толком озвучить не успела, но ведь собиралась, а это уже считается. Зачем же нужно было хватать руками, грубить, валять по земле? Но тем не менее Светлолика вовсе не желала гибели ведьмаку, спасшему когда-то ее мать, а значит, и ее саму. Не останься Льесса жива, не родилась бы и Светлолика. В том, что ведьмаку не выжить в лесу без посторонней помощи, Лика не сомневалась.

«Наверное, когда становятся ведьмаками, повреждаются в уме, – решила она. – Иначе как объяснить странное поведение, да и чрезвычайную жестокость? Носятся по стране как голодные псы: ни жены, ни дома не знают. Только охота на нежить у них на уме. Всем известно: мужчина без семьи как медведь-шатун, что не в пору разбужен да из берлоги на свет белый вылез, вот и ярится почем зря. А о ком такому мужчине заботиться? К кому доброту свою проявлять? В ком его род продолжится? Вот злоба в них и копится, кипит, как в котле бурлящем, и выливается в нападение на одиноких девушек и зверскую порчу их лучшей одежды».

Душегрею, кстати, было безумно жаль. Хотя пару лет вещь считалась утерянной безвозвратно и Лика уже внутренне смирилась с ее потерей, ведь довольно долго свою стеганку не видела, а вот поди ж ты, нашлась. И за одно утро Лика снова к ней душой прикипела. Теперь досада брала, что такая хорошая вещь глупо испорчена.

Ведьмак сказал, что без товарищей лес покидать не хочет и за лошадей переживает. А человек, который любит животных, не совсем пропащий, будь он хоть трижды ведьмак. Это Светлолика точно знала. Значит, что-то хорошее в нем имеется, раз зверей любит.

Вяз Дубрович – леший Безымянного леса – спокойно сидел себе дома и завтракал. Вставал лесной хозяин рано, едва небо раскрашивали первые утренние зарницы, потому завтрак был не только поздний, но и второй по счету. К тому же этой ночью леший творил свою волшбу, запирая лес от чужаков. Ну… и самих чужаков по лесу поводил изрядно, так что и их утомил, да и сам притомился малость.

Расторопная кикимора, проживавшая с лешим на правах подруги, споро накрывала на стол, своевременно подливала горячий чай, настоянный на местном разнотравье, следила, чтобы самовар не остыл. Травки для чая кикимора собирала все лето, заботливо сушила в тени, чтобы сохранить вкус и полезные свойства, смешивала в разных пропорциях, чтобы потом баловать благоверного разнообразием вкусов любимого напитка долгими зимними вечерами, щедро сдабривая питье лесным медом.

Сам Вяз Дубрович восседал во главе стола, накрытого плотной льняной скатертью с вышитыми сноровистыми руками кикиморы замысловатыми растительными узорами по краю. Кикимора хоть и болотного роду-племени, но хозяйкой была справной: умела и шить, и вышивать, и прясть, и ткать, а уж готовила так, что пальчики оближешь да язык проглотишь. Поэтому леший довольно наблюдал за тем, как на столе появляются все новые вкусности, аппетитно исходящие паром, и, предчувствуя сытную трапезу, едва удерживался, чтобы не облизываться.

Светлолика вежливо постучала, как и положено гостье, к тому же незваной и неожиданной. Дверью в жилище лешего служила кора дуба. Скрепленные между собой плетями вечнозеленого плюща пластины легко сдвигались в сторону, открывая просвет между могучими корнями дерева. Материал замечательный, но, с точки зрения ведьмы, слишком уж хрупкий. Поэтому Светлолика благоразумно стучала по стволу, что окружал дверной проем, опасаясь разрушить что-нибудь ненароком. Лишний раз расстраивать лешего не стоило даже ведьме.

– Кого это нелегкая принесла, да еще в такую рань? – не слишком вежливо поинтересовался Вяз Дубрович, не ожидавший столь бесцеремонного вмешательства посторонних в собственную трапезу.

И его вполне можно понять. Леший проживал в чаще леса, и дорогу к его дому знал не каждый, а напороться случайно могли лишь особо везучие, из тех, кому путешествие по коварной топи местного болота равнозначно легкой прогулке солнечным днем по цветущему лугу. Конечно, помимо болота существовали еще ловушки, но их упоминать не стоит. Слишком долго получится.

– И вам здоровым быть, Вяз Дубрович, – ничуть не смутилась подобным приветствием Светлолика.

Чтобы вывести из себя лесную ведьму, нужно что-то посерьезнее грозного вопля через дверь. Хотя Светлолика вполне могла выйти из себя без всякого повода. На то она и ведьма, чтобы иметь скверный характер.

Узрев девушку, невозмутимо шагнувшую в его жилище, леший поперхнулся чаем. Ее визита он точно не ожидал. Суетливая кикимора уронила любимую чашку на пол и даже не заметила.

«Вот девки наглые пошли! К чужим мужьям прямо на дом являются. Нет бы собственных завести, все на чужой каравай рот разевают да зубы точат», – подумала подруга лешего, но вслух свои соображения по поводу появления нежданной гостьи высказывать не спешила.

Она была ревнива, и частые отлучки лешего к незамужней девице под предлогом попить чайку казались ей подозрительными. Однако ссориться с ведьмой или закатывать истерику с битьем посуды благоверному кикимора считала делом глупым, если не пропащим. Неизвестно, чью сторону примет Вяз Дубрович, может статься, вытолкает ревнивицу взашей, наплевав на ее кулинарные таланты. Оно и понятно, других желающих поселиться в доме лешего хоть пруд пруди. Жених он в Безымянном лесу видный, а удаче самой кикиморы откровенно завидуют многие из тех, кто пока не просватан. Ссориться с ведьмой тоже недальновидно. Светлолика молода, но даже при этом жизнь испортить вполне способна. Вон каких зубастых зверюг приручила: натравит таких – мало не покажется. Здесь нужна некая хитрость. В голове кикиморы стал зарождаться план из тех, что позволяют и волков накормить, и овечек сохранить в целости.

– Прости, Светлолика. Не ждал я тебя, – извинился Вяз Дубрович, пытаясь скрыть собственное смущение за кашлем. – А ждал бы, подготовился получше. Хозяйка моя пирогов с грибами напекла бы. Мухоморы у нее особенно удаются. И солит, и жарит отменно, а уж в начинке такие получаются, что пальчики оближешь, если руки перед едой мыла, конечно.

Кикимора польщенно потупилась. Видно, ласковое слово не только кошкам приятно, но и сердце кикиморы смягчить сумеет. Справедливости ради нужно отметить, что мухоморы у хозяйки действительно получались отменные в любом виде. Знала она особый вид, казалось бы, ядовитых грибов и рецепт семейный берегла. Ни того ни другого постороннему уху не доверяла. Сама Светлолика тоже умела мухоморы готовить, причем делала это на порядок лучше, но не сообщать же лешему об этом своей кикиморе. Оставалось только уповать на то, что ведьма поймет высказывание хозяина дома верно и не станет сама своими талантами хвастать.

– Садись за стол с нами, трапезничать будем, – щедро махнул рукой леший, да так, что от широты его жеста чуть посуда на пол не посыпалась. – Отведай, что Всевышний послал. Заодно расскажешь, с чем пожаловать изволила.

Светлолика замялась. С одной стороны, отказывать, когда хозяева любезно предлагают преломить с ними хлеб, невежливо, с другой – дома ждет расхворавшийся не на шутку жрец и время дорого.

Расторопная кикимора быстро поставила на стол еще один прибор, заботливо пододвинула стул, когда Лика наконец решилась сесть.

– Простите, Вяз Дубрович, но я начну сразу с дела, – вздохнула ведьма. – Мне грибы и правда нужны, но из тех, что вы особо выращиваете и не каждому рвать позволяете.

– Зачем же они тебе понадобились? – удивленно осведомился леший и, помня о долге хозяина перед дорогой гостьей, пододвинул к ней блюдо с блинами, начиненными вареньем из лесной ягоды. – Уж не захворала ли, часом? Так чего в таком разе сама явилась? Могла бы кота или домового за снадобьем отрядить, а сама дома в тепле отлежалась бы.

Конечно, Вяз Дубрович отлично знал, что лесная отшельница лечит жителей нескольких окрестных сел, но он так же отчетливо помнил, что сам закрывал лес от посторонних. Его волшбу не так-то просто переплюнуть. Это вам не кабан икнул. Значит, чужаков в лесу быть не должно, кроме тройки ведьмаков, которых леший откровенно прошляпил, к вящей своей досаде. Ну и еще прислужница жреца Марыська просочилась, но то девка бойкая, в лесу не раз бывавшая – выбралась уже небось давно и дома отсыпается. В свое оправдание Вяз мог сказать, что ведьмаки и некоторые женщины – такие неуемные существа, которые без мыла везде пролезут да нос свой любопытный сунут, если зададутся такой целью. А ведьмаки так вообще создания мерзкие, противные природе и Всевышнему. Не станет же ведьма заботиться о здоровье подобных тварей?

– Нет, – покачала головой Лика. – Это Гонорий заболел.

– Жрец? – на всякий случай уточнил Вяз Дубрович, будто окрест Безымянного леса проживал не один носитель подобного имени.

– Жрец, – согласилась Светлолика.

Жреца Вяз Дубровича уважал и против него не имел ничего плохого, хотя долго к служителю Всевышнего присматривался. Гонорий обладал нравом скромным, вел себя к лесу уважительно, зверье не обижал, если зверье не обижало его самого, да и в том случае предпочитал спокойно отсидеться на дереве, если это было возможно, брал ягоды и грибы без жадности, только необходимое, да и к ведьме хорошо относился. Анафеме, как строгий жрец Гнилушек, ее не предавал и ничего не имел против того, что сельчане бегали к Лике за помощью для себя или скота, звали огороды да поля заговаривать на хороший урожай, ну и от вездесущего хрена, конечно. Куда без этого? По всему выходило, что Гонорий – человек, в Хренодерках нужный. Коли помрет ненароком, так, не ровен час, другого пришлют. А будет ли другой служитель Всевышнего столь же терпимым – неизвестно.

– Ну-у-у, для жреца не жалко, – кивнул леший. – Наберем сколько надо, можешь быть спокойна.

Светлолика в положительном ответе и не сомневалась, иначе не стала бы зря ноги бить, когда время дорого. Чем бесполезные прогулки по лесу совершать, предпочла бы поискать решение в записях, оставленных матерью. Глядишь, что-то стоящее, к больному Гонорию применимое, обнаружится. А нет, так хоть совесть чистой останется – до последнего искала, надежды не теряла.

– Я вот еще о чем спросить хотела, Вяз Дубрович… – осторожно начала она не совсем приятный разговор.

Леший удивленно вздернул вверх зеленую кустистую бровь:

– Что? Еще захворал кто-то?

– В некотором роде, – неопределенно ответила Светлолика, так как абсолютно здоровым ведьмака не считала, а его коллег вообще в глаза не видела. – Вяз Дубрович, если мне не изменяет память, вы собирались лес от чужаков закрыть, а вместо этого ведьмаков в Безымянный не только допустили, но и самолично прогулку им устроили, ознакомительного свойства, не иначе. Да такую активную, что пара из них неизвестно куда задевалась, а один в полном изнеможении дуб старый на поляне подпирает и на прохожих девиц кидается. Нервное это у него, наверное.

Леший смущенно закашлялся. Кикимора чуть тарелку не выронила. Мало того что человеческая пигалица явилась в гости незваной, так еще наглость имеет хозяина леса критиковать. Если бы Вяз Дубрович был подогадливее и отлучился бы из-за стола куда-нибудь на минуточку под благовидным предлогом, например, грибочков требуемых нарвать… Уж она бы взяла скалку в руки да пояснила наглой выскочке, как чужих мужиков поучать. Сначала своего пускай заведет да его учит жизни, которой сама, к слову, еще толком и понюхать не успела, по малолетству своему. Уж кикимора не посмотрела б, что наглая девчонка ведьмою числится, всю спесь мигом повыбила бы, научила б уму-разуму. А то все вокруг с ней только носятся, как с писаной торбой. Было бы из-за чего. Только и достоинств в своенравной девице – волос блондинистый да личико смазливое.

Но Вяз из дома не только не вышел, даже на стуле не приподнялся, чем расстроил кикимору. Объяснение с ведьмой откладывалось до лучших времен, вероятно.

– Так ведь ведьмаки, – скрипуче пожал плечами леший. – Чай не за цветами в лес пожаловали, да и для ягод с грибами еще не сезон. Они же охотиться приехали. Вот и пущай себе охотятся… на здоровье. Нам-то что за дело?

Светлолика вздохнула. Действительно, что ей за дело до пришлых ведьмаков? Слышала ведь – те, по чью душу явился хоть один из подобной братии, редко имели шанс продолжить долгую и счастливую жизнь. Впрочем, и сами ведьмаки чаще всего до солидных лет не доживали. Издержки профессии. Недаром говорят: если долго заглядывать в бездну, рано или поздно бездна посмотрит на тебя в ответ.

Может быть, ведьмаки заслужили подобное к себе отношение, только где-то в глубине души Лика ощущала некую неправильность происходящего.

– Ведьмаков нужно вывести, – тихо сказала она.

Очень тихо, но ее слова прозвучали весомо.

– С чего это? – недоверчиво фыркнул леший. – Милосердие чуждо таким, как они. Они убивают без жалости всех, кого считают монстрами, не замечая, что и сами мало чем отличаются от монстров, за которыми охотятся. Будь их воля, они весь Безымянный под корень бы извели. Слава Всевышнему, это не в их силах. Слишком велик лес.

– Согласна. Троим совершить такое не по плечу. Но сколько их собратьев явится в Хренодерки, коли эти не вернутся? – вопросила Светлолика, заставив лешего поперхнуться от неожиданности.

О такой напасти он и не задумывался. А ведь если пораскинуть мозгами немного, становилось понятно, что тройка ведьмаков явилась в лес не сама по себе, ради красот местных да нечисти. И тот, кто их послал, наверняка найдет еще таких же, желающих подзаработать, и снарядит их в поход. Так что ж теперь, убивать всех, кто изволит заявиться в лес?