Текст книги "Последний вечер встречи"

7

– И раз, и два, и три… Галя, головку подними! – Ярик подошел к девушке, стоящей с краю у станка, и, взяв за подбородок, слегка приподнял ее лицо. – Вот так. А то смотришь в пол, будто десять рублей потеряла.

Девочка робко улыбнулась и бросила на Лисовского взгляд, полный обожания. Шейка ее вытянулась, красивая, гладко причесанная головка с пучком на макушке горделиво поднялась.

– Вот, так-то лучше. – Он удовлетворенно кивнул и тут же стал выговаривать другой гимнастке: – Алла, ну а ты что? Халтуришь? Носок собираешься тянуть или как? Что это за нога? Кочерга какая-то. Слушаем пианистку. – Ярик продирижировал в такт музыке: – И раз, и два, и три…

Он отошел от станка и присел на стул в углу. Девчонки прилежно тянули ножки, старательно улыбались. Пожилая концертмейстерша Анна Дмитриевна играла вальс Шопена, резво порхая по клавишам худыми, нервными пальцами. В просторном зале было уютно, светло, в огромных зеркалах отражались юные балерины, пианистка и сам Ярик, одетый в элегантный спортивный костюм, великолепно сидевший на его стройной фигуре. Он поглядел на свое отражение и улыбнулся. У него с утра было приподнятое настроение.

Как классно все складывается в его в жизни: внешностью и талантом бог не обидел, денег в достатке, бизнес процветает, от желающих учиться нет отбоя. Из всей школьной компании он оказался самым везучим и удачливым. А чему удивляться – Ярик с детства пахал как подорванный, молча терпя насмешки бездельника Влада, мол, только дураки вкалывают по восемь часов в день, а умные люди пиво пьют и, не отходя от бара, делами ворочают.

Ну и где теперь этот деловой мэн? За решеткой. Допился пива, доигрался в свои опасные игры. И Машка доигралась вместе с ним. Лисовский не был столь коварным, чтобы злорадствовать по поводу несчастья, приключившегося с друзьями, – ему было искренне жаль и Куличенко, и Машку. Более того, он готов был пожертвовать на выручку друга кругленькую сумму, если бы она помогла. Но об этом речь пока не шла – следователь доходчиво объяснил Ярику, что Владу отмазаться не удастся и срок он получит ого-го какой…

Однако друзья друзьями, а жизнь-то продолжается. И у него самого все зашибись как здорово… Вот только Вика! Как же заполучить эту капризную кошечку, привыкшую гулять сама по себе? Лисовский хорошо отдавал себе отчет в том, что для полного счастья и удовлетворения ему не хватает лишь Вики в качестве законной супруги. Он прямо видел себя с ней у алтаря – обязательно у алтаря, во время настоящего церковного венчания, в полумраке храма при мерцании свечей, дающих обет хранить друг другу верность до гроба. А вокруг – восхищенные лица гостей.

В последнюю их встречу, три дня назад, у него вышел облом, но Ярик не унывал. Он все равно добьется своего. Окружит ее такой заботой, какая ей не снилась. Осыплет золотом и бриллиантами, увезет за моря и океаны. Средств на это у него хватит – его бизнес только-только набрал обороты, а что-то будет дальше! И сам он еще в отличной форме, может побороться за престижные награды. Нет, Вика точно будет принадлежать ему, даже сомневаться не стоит…

Ярик похлопал в ладоши.

– Хорошо. На сегодня достаточно. Завтра не опаздываем. Всем спасибо. Ариведерчи! – «Ариведерчи» было излюбленным словечком Лисовского.

Девчонки, шепчась и пересмеиваясь, тонкой струйкой потекли в раздевалку. Концертмейстер тоже встала и потянулась, разминая затекшую спину.

– Благодарю вас, – кивнул ей Ярик.

– Не за что, Ярослав Михайлович. Мне завтра быть?

– Нет, завтра можете отдыхать. Мы сами. Всего доброго.

Лисовский дождался, пока зал полностью опустеет, потом включил магнитофон и сделал несколько па, с удовольствием чувствуя, как безоговорочно подчиняется ему гибкое, натренированное тело. Однако тренироваться всерьез ему сегодня не хотелось.

Он переоделся, вышел из зала, спустился вниз, сел в машину и набрал Вику. Та не отвечала. Он повторил вызов еще пару раз. Тот же результат.

– Ладно, – сам себе сказал Лисовский и поехал обедать в свой любимый ресторан.

Оттуда он снова позвонил Вике, написал ей сообщение, вновь позвонил. Ни ответа, ни привета.

– Да что за черт.

Ему почему-то стало тревожно. Он расплатился с официантом, вышел на улицу и, отыскав в справочнике номер Кристины, нажал на вызов. На этот раз трубку взяли сразу же.

– Да, – произнес хриплый и убитый незнакомый голос.

Ярик с удивлением надавил на отбой и проверил набранный номер. Никакой ошибки, все верно. Странно. Он снова позвонил.

– Слушаю, – повторил все тот же голос. Ярослав не мог разобрать, кому он принадлежит, женщине или мужчине.

– Мне бы Кристину, – неуверенно проговорил он.

Трубка всхлипнула.

– Она не может говорить.

– Что случилось? Вы кто? – Тревога Ярика усилилась.

– А ты не узнаешь? Мама я ее. Ты ведь Ярослав, ее одноклассник?

– Да. Одноклассник. Так что с ней такое?

– В больнице Кристиночка, – совладавши с собой, тихо, но без слез, проговорила женщина. – Она… хотела руки на себя наложить. Не вышло, слава богу.

– Господи, что такое вы говорите? – Лисовский замер посреди тротуара, едва не выронив из рук ключи от машины.

– Вот так, – устало ответила трубка.

Он хотел было спросить, по какой причине Кристина, бывшая такой счастливой и довольней жизнью, вдруг решилась на отчаянный поступок. Но почему-то не смог. Слова не шли с языка.

«Потом, – подумал он. – Заеду в больницу, навещу. Все разузнаю».

– Где она лежит? – спросил он мать.

– В Склифосовского. К ней пока нельзя, только родным.

– Хорошо, я попозже приеду. Если что-то будет нужно – звоните. Деньги, продукты…

– Спасибо, – безжизненным голосом поблагодарила женщина и отключилась.

Ярик тут же вновь принялся звонить Вике, но она упорно не желала подходить. В это время раздался встречный вызов.

– Ярослав, это из сервиса. Вы хотели машину пригнать.

– Да, черт, совсем вылетело из головы.

Ярик нервно хлопнул себя по лбу. Он действительно договорился на сегодня с механиком, что тот профилактически осмотрит «Хонду». Ярик над машиной трясся, относился к ней с нежностью, раз в месяц обязательно гонял на сервисное обслуживание. «Может, завтра?» – мелькнуло у него в голове.

Настроение, бывшее с утра таким чудесным, сейчас сильно подпортилось. Ярик почувствовал себя уставшим и вымотанным. Еще бы, с семи утра на ногах. Да еще это известие о Кристине. И Вика куда-то запропастилась…

– А завтра никак нельзя? – спросил он у парня.

– Завтра не могу. Жена в командировку едет, мне с ребенком сидеть.

– Скверно. – Лисовский недовольно нахмурился, секунду подумал и махнул рукой. – Ладно, еду. Сейчас буду.

Он нажал на брелок и залез в салон. Через двадцать минут он был на сервисе. Взяв в автомате двойной эспрессо, Ярик наблюдал, как механик колдует над автомобилем. Параллельно он не переставал набирать Вику.

– Готово, – сказал парень и подошел к Лисовскому.

– Спасибо. – Тот протянул ему деньги. – Все в порядке?

– Да, все нормально. Я еще масла вам залил. Вы молодец, следите за машиной, не то что некоторые. – Механик вдруг широко зевнул и смущенно прикрыл рот рукой. – Спать охота, – объяснил он неловко.

– Мне тоже спать охота, – засмеялся Ярик, – немудрено, погода-то какая.

На улице действительно было пасмурно и шел мокрый снег напополам с дождем.

– Да, погодка та еще, – согласился механик. – Ну удачи вам.

– Спасибо.

Ярик сел за руль и выехал из ангара. Он твердо решил поехать к Вике домой. Пальцы его покрутили колесико магнитолы, нашли любимую новостную волну. Музыку Ярик за рулем слушать не любил, а вот всякие информационные выпуски очень уважал. Машина легко и плавно скользила по шоссе, Ярик с удовлетворением отметил, что недавно обутая зимняя резина делает автомобиль великолепно устойчивым на дороге. Правильно он сделал, что не пожалел денег на самую дорогую.

Он глянул в навигатор – до Викиного дома оставалось не больше пятнадцати минут. Ярик удовлетворенно кивнул, достал из бардачка мятный леденец и бросил его в рот.

8

Пожилой бородатый врач смотрел на Вику усталыми воспаленными глазами.

– Девушка, ну сколько раз повторять. Нельзя к вашей подруге. Нельзя. Она только-только из реанимации.

– Позавчера нельзя, вчера нельзя. – Вика с отчаянием глянула на доктора. – Я третий день прихожу и все не могу к ней попасть. Что же мне делать?

– Послушайте. – Тон бородатого слегка смягчился. – Зачем вам это? Уверяю вас, ей сейчас не до визитов. Честное слово.

– Что ж она там лежит одна-одинешенька? – не сдавалась Вика. – Это же жестоко – оставлять человека без поддержки близких.

– Отчего же без поддержки? С ней родители. Дежурят днем и ночью.

– Почему им можно, а мне нет?

– О господи, ну как вам объяснить? – Врач поморгал красными глазами. – У Кристины Сташук серьезные проблемы с психикой и…

– Ну еще бы, – нетерпеливо перебила Вика. – После такого у кого их не будет…

– Вы не поняли меня. – Бородатый вдруг взглянул на Вику в упор, отчего у той поползли мурашки по спине. – У вашей подруги тяжелое психическое расстройство. Оно… оно может быть неизлечимо.

– Как неизлечимо? – Вика испуганно смотрела на врача.

– Так. Завтра мы переводим ее в психиатрию, там за ней будут наблюдать. И постараются помочь.

– Не может быть, – запинаясь, проговорила Вика. – Как же так? Почему?

– Девушка, вы серьезно полагаете, что здоровый человек добровольно полезет в петлю? – Бородатый доктор смотрел на Вику со снисходительным сочувствием.

– Это я во всем виновата! – в отчаянии прошептала та.

– Вы? Вы-то тут при чем?

– Я должна была догадаться. Она… она слишком спокойно говорила по телефону. И плакать перестала… – Вика потерянно замолчала и опустила голову.

– Э, милая, не говорите глупости. – Рука врача легла ей на плечо. – Если бы все могли предугадать, когда людям в голову взбредет свести счеты с жизнью! Тогда бы самоубийств на свете было бы в два раза меньше. – Он задумчиво потеребил бородку. – Вот что. Мать только что вышла в магазин. Скоро вернется. Идите, посидите с вашей подругой. Чуть-чуть. Но не пугайтесь, если она будет вести себя непривычно. Если что, в коридоре медсестры. Зовите.

Последнее слово особенно напугало Вику. Оно было сказано с такой интонацией, что Вика поняла – бородатый не шутит и не сгущает краски.

На нетвердых ногах она вошла в палату. Кристина лежала у окна. Рядом стояла капельница. Две другие кровати были пусты.

– Привет! – Вика приблизилась и села на облезлый дерматиновый стул.

Кристина ничего не ответила, продолжая смотреть в белый потолок.

– Кристя, эй! – Вика осторожно потормошила ее за плечо. Ноль эмоций. – Кристиночка, милая, ну что ты? Ты меня не узнаешь? Это я, Вика! Подружка твоя. – Вика почувствовала, как из глаз текут слезы.

Кристина продолжала молчать, разглядывая что-то на потолке. Лицо ее, лишенное косметики, бледное в зелень, казалось резко некрасивым. На шее была повязка.

– Кристя, очнись, – молила Вика, уже понимая, что ответа не будет. – Пожалуйста, поговори со мной! Все будет хорошо, вот увидишь. Ты поправишься и выйдешь отсюда. И Олег… он приедет за тобой. Обязательно.

При слове «Олег» лицо Кристины дрогнуло, губы ее скривились, она начала часто и тяжело дышать. Потом резко подняла голову и так же резко опустила ее, затылком ударившись об изголовье кровати. Вика в ужасе вскрикнула. Кристина продолжала биться головой о кровать – мерно, ритмично. Изо рта ее текла кровавая струйка.

Вика закрыла лицо ладонями и закричала. На крик прибежали две медсестры, одна совсем молоденькая, другая пожилая. Они оттеснили Вику от кровати, загородили от нее Кристину своими телами, суетились, что-то говорили друг другу. Молодая выбежала из палаты и через минуту вернулась со шприцом.

Из-за спин медсестер Вика видела, как дергаются Кристинины ноги. Ей стало дурно, и она села на соседнюю кровать. Перед глазами все плыло в зеленом мареве, голоса становились тише и тоньше и почти исчезли.

Она очнулась от едкого и резкого запаха. Перед ней стояла молодая сестричка и совала ей под нос деревянную палочку, обмотанную ватой, издававшую этот отвратительный приторный запах.

– Как вы? – спросила девушка.

– Ничего, – с трудом выдавила Вика.

– Пришлось вам нашатырь дать, а то вы отключились.

– Как она? – Вика кивнула в сторону кровати, на которой лежала Кристина, опасаясь глядеть туда.

– Спит. Долго теперь будет спать. Потом доктор ее осмотрит.

– Она не поранилась?

– Немного. Это не самое страшное.

– А что самое страшное? – вырвалось у Вики, и тут же она невольно закрыла рот ладонью.

Девушка вздохнула.

– Вы идите. Вам тут нечего делать. Идите.

Вика кивнула и пошла к дверям, стараясь не оборачиваться.

9

Она медленно брела по улице и ощущала, будто ей на плечи положили тяжелую бетонную балку. Господи, что ж это творится? Машка мертва, Кристина сошла с ума. Были у нее две подружки, а теперь ни одной. И Куличенко в тюрьме. Не иначе рок какой-то сгустился над их веселой компанией.

Вике вдруг отчаянно захотелось увидеть Ярика, прижаться к его широкой груди, услышать ласковый голос, заплакать, закричать. Пусть делает с ней что хочет, только будет рядом.

Она достала из сумочки телефон. О господи, одиннадцать пропущенных вызовов! И все от Лисовского. Ну да, она же проторчала в больнице с самого утра и до обеда, выключив звук.

Вика набрала номер Ярика.

– Да! – Ей показалось, он дежурил с телефоном у уха.

– Это я, – дрожащим голосом проговорила Вика.

– Вика! Ты… с тобой все в порядке? – В динамике что-то звенело, она слышала Лисовского с трудом.

– Со мной да. А вот Кристя… – Вика не договорила, из глаз ее хлынули слезы.

– Кристя… да… знаю, – глухо произнес Лисовский.

Вика хотела что-то еще сказать, но он опередил ее.

– Вика, девочка… – В его голосе звучало отчаяние, такое явственное даже на расстоянии, что у Вики моментально замерзла спина. – Я ничего не понимаю… машина… она несется сама… не могу сбросить скорость, тормоза не отвечают… Вика, это конец! Береги себя!! – Последние слова он выкрикнул прямо ей в ухо. Раздался щелчок, и стало тихо.

Вика ощутила, как глаза мгновенно высохли, а вместе с этим пересохло в горле.

– Лис, – позвала она шепотом. – Лис, ты где? Ярик, да что ж это… – Вика дрожащими пальцами нажала вызов. – Лис! Возьми трубку! Сейчас же!!! – Она продолжала жалобно шептать, чувствуя, как холод в спине сменяется липким потом.

Гудки. Сначала короткие, затем длинные. Она раз за разом набирала номер, но в ответ – только один и тот же повторяющийся электронный звук.

– Черт бы тебя побрал, Лис. – Слезы текли по Викиному лицу, губам было солоно. – Не смей исчезать! Слышишь?!

Гудки вдруг резко прекратились.

– Слушаю, – произнес мужской голос. Чужой голос.

– П-позовите Ярослава, – хрипло и тихо сказала Вика.

– Ярослав погиб, – спокойно и равнодушно ответила трубка. – Врезался в столб. Вероятно, тормоза были неисправны, он несся на красный свет прямо на пешеходный переход. Свернул и в столб.

– Ярик! – крикнула Вика и не узнала своего голоса. – Я-а-рик!!

Проходившая мимо пожилая женщина с девочкой лет пяти испуганно шарахнулась от нее в сторону.

– Нет, нет, только не это! – Вика сложила руки в мольбе и подняла лицо к небу. – Пожалуйста, нет! Пусть он будет жив. Пожалуйста, я прошу!!

Откуда-то сбоку послышался рев автомобиля. Вика почти машинально обернулась и застыла от ужаса – прямо на нее неслась ярко-красная блестящая машина.

– Мамочка! – пискнула Вика.

Машина с визгом притормозила и проехала в полуметре от нее, окатив грязью из глубокой лужи. Вика без сил села прямо на асфальт. Светлое пальто ее промокло и почернело, лицо было в коричневых брызгах.

– Девушка, что с вами? Вам плохо? – над ней склонился какой-то мужчина в очках. – Может «Скорую» вызвать?

– Не надо «Скорую», – едва слышно проговорила Вика. – Со мной все… все в порядке. Я просто споткнулась.

– Но я же видел, – не унимался очкастый, – видел, как вас только что чуть не сбила машина. Номер не успел записать, а то бы его, гада, быстренько разыскали. А вы вставайте – сейчас не лето, отморозите себе все ваши дамские органы.

Он протянул Вике руку и помог подняться.

– Вам куда? Давайте хоть до метро доведу.

– Спасибо. Я лучше на такси.

Вика почувствовала, как к ней понемногу возвращается способность говорить и действовать.

– Ну хорошо.

Мужчина ушел. Вика вызвала машину. Водитель, пожилой азербайджанец, недовольно покосился на ее замызганное грязью пальто.

– Вы мне весь салон испачкаете.

Вика сделала вид, что не расслышала его слов. Они ехали молча, она машинально смотрела в окно и думала, что ей делать. Ехать к родителям Лисовского? Предложить помощь в организации очередных похорон? Или забиться в свою квартирку, как в уютную нору, и не выходить оттуда три дня, а то и больше? Напиться успокоительных, принять горячий душ…

– Приехали. – Голос шофера вывел ее из раздумий.

Вика вышла из машины. Жутко хотелось курить. Она порылась в сумочке и вытащила пачку «Эссе». Дрожащими пальцами достала сигарету – та оказалась последней. Вика судорожно закурила и пошла к подъезду. Пожалуй, не поедет она к Лисовскому, это будет чересчур для нее. Выпьет горячего чаю с медом и ляжет спать.

Вика уже вынула ключи, и тут поняла, что осталась без курева. Она решительно повернула обратно – в двух шагах от дома находилась «Пятерочка». Вика зашла в магазин, взяла сигареты, сразу две пачки, остановилась на секунду, чтобы положить их в сумку.

В этот момент ей показалось, будто на нее кто-то смотрит. Она обернулась, но рядом никого не было. Только совсем дряхлая согбенная старушка тщательно пересчитывала мелочь в коричневой сморщенной руке.

«Психоз начался», – подумала Вика обреченно. Еще бы ему не начаться, если вокруг нее все мрут как мухи. И саму ее чуть не задавили полчаса назад.

Вика тяжело вздохнула и двинулась к дверям. Едва она сделала шаг, ей опять показалось, что за спиной кто-то есть. Вика могла поклясться, что слышит шаги, идущие за ней след в след. Она снова обернулась. Никого. Нет, так можно рехнуться. Сойти с ума почище бедной Кристины.

Вика почти бегом вышла из магазина. Темнело. С неба противно моросило, дул холодный ветер. Вика поежилась и прибавила ходу. Внезапно она снова услышала шаги за спиной. Теперь они были настолько отчетливыми, что сомнений не оставалось – кто-то шел прямо следом за ней. Вика похолодела и перешла на бег. Преследователь сделал то же самое. Сердце у Вики колотилось в горле. Если она зайдет в подъезд, то этот кто-то зайдет вместе с ней и…

Вика резко остановилась и обернулась. Прямо перед ней стояла фигура, закутанная в плащ. На голове надвинутый до самых глаз капюшон. Вика сдавленно вскрикнула. Фигура обогнула ее и зашагала к соседнему дому.

Вика, тяжело дыша, дотащилась до подъезда. Поднялась в квартиру, открыла дверь, бросила пакет на пол и, дойдя до спальни, упала на кровать, прямо в пальто и грязных сапогах.

Нет, это не могло быть случайностью. Человек в плаще явно преследовал ее. Он был в магазине, просто умело прятался. Он следил за ней! Хотел ее убить!!! И красный автомобиль едва не сбил ее – тоже не случайно…

Она осталась одна. Одна из их школьной компании. Влад, Машка, Кристина, Ярик… месяца не прошло, а их жизнь рухнула под откос. Кто-то методично уничтожает одного за другим школьных заводил. Кто-то неизвестный и всесильный. И началось это с вечера встречи выпускников.

Вика вспомнила, что говорил Лисовский про Куличенко – что он так и не признался в убийстве Машки. Вдруг он не врет, и его действительно каким-то невероятным образом подставили? Убили разом двух зайцев, погубили и Машку, и Влада? А потом и Кристину с Яриком…

Вика вскочила и кинулась к двери. Заперла все замки, прислушалась. Ей показалась – за дверью кто-то есть. Она осторожно заглянула в глазок – площадка была пуста. Вика включила свет во всех комнатах и кухне. Снова закурила, даже не открыв окно. От сапог на ламинате оставались грязные следы. Вика вспотела и поняла, что так и не сняла пальто.

Что делать? Она сходит с ума, и некому даже позвонить. Никого не осталось, она одна на целом свете, беззащитная перед хладнокровными убийцами.

Вика наконец разделась, кое-как вытерла грязные разводы на полу и пошла в душ. Она стояла под горячими струями и мучительно прислушивалась к тому, что делается в коридоре. Ей казалось, что неизвестные проникли в квартиру и по-хозяйски разгуливают по комнатам, ожидая, когда она выйдет к ним из ванной. От этого ее мутило, ноги дрожали, вода казалась обжигающе горячей.

Она завернулась в полотенце и на цыпочках прошмыгнула в спальню. Юркнула под толстое пуховое одеяло, накрылась с головой. Ее трясло от страха. Перед глазами всплывали лица друзей: синее лицо Машки, бескровное – Кристины, багровое – Влада и прекрасное, озаренное любовью, – Ярика. Вика беззвучно рыдала, уткнувшись в подушку. Она не помнила, как уснула.