Текст книги "Черное облако души"

– Совсем зашилась там со своей уборкой, – недовольно проворчал Никита Кузьмич и, прислонив ёлку к стене, принялся шарить в карманах. Он нашёл ключи, вставил в скважину, повернул. Щенок вертелся у порога, больше в прихожей никого не было. – Ау, Надюш, – позвал Никита Кузьмич, – иди сюда! Посмотри, что я принёс.

Ему никто не ответил.

– Надя, – забеспокоился Никита, – ты там не перетрудилась? Тебе плохо? А, Надюш?

Он торопливо снял обувь и прошёл в гостиную. Надежда Сергеевна лежала посреди комнаты на ковре, неловко подвернув под себя правую ногу. Вокруг ее головы расплывалась темное пятно. Рядом возвышалась стремянка.

– Надя!!! – Никита бросился к супруге, рухнул рядом на колени. – Наденька, что с тобой? Ты упала? Разбилась? Милая, я же говорил! Сейчас, сейчас… – Он повернул ее лицо к себе.

Глаза ее был закрыты, изо рта вытекала струйка крови. Никите стало страшно. Он приложил ухо к груди Надежды Сергеевны и услышал биение сердца – настолько слабое, что казалось, оно вот-вот прервётся и затихнет.

– Слава богу! – Никита Кузьмич осторожно подсунул руку под голову жены. – Слава богу, ты жива! Ты слышишь меня, Надюша? Пожалуйста, открой глаза!

Веки Надежды Сергеевны дрогнули, губы шевельнулись.

– Н-Никита, – прошептала она почти беззвучно. – Никит…

– Милая моя, все будет хорошо. – Он стиснул ее руку. Она была холодной, как лёд. – Я сейчас вызову врачей. Они помогут тебе. Как же ты так умудрилась? Какая неосторожная.

– В-Влада… Она… я не… – Пальцы Надежды Сергеевны выскользнули из Никитиной ладони, голова безвольно склонилась набок.

– Э, ты что? Надя!! Не смей! Смотри на меня, Наденька, пожалуйста! Смотри! – Никита почувствовал, будто стальная рука больно сжимает грудь. Он схватил Надежду Сергеевну за плечи и стал трясти. Та болталась в его руках, словно тряпичная кукла, лицо ее побелело, губы сделались лиловыми. – Господи, Надя, что это?? Что ты наделала? Как быть теперь?

Что-то мокрое и холодное коснулось его руки. Никита вздрогнул и увидел Шоколада. В его чёрных, блестящих глазах была тревога. Никита тяжело поднялся с пола и заходил по комнате, хрипло и шумно дыша. Нужно что-то делать, звонить в «Скорую». Да, конечно, в «Скорую»! Быстрее, быстрее, только бы успеть. Ведь не может быть, чтобы Надя…

Никита Кузьмич застонал и схватился за голову, но тут же отдернул руки и выхватил телефон.

– Ало, «Скорая»! У меня жена… упала с лестницы. Нет, не в доме, в квартире. Какая лестница? Обычная, стремянка. Нет! Нет, она не говорит! Дышит ли? Не знаю, я не знаю!!! Пожалуйста, я прошу вас, скорей, иначе я сойду с ума!

– Успокойтесь, «Скорая» сейчас будет, – произнёс ему в ухо бесстрастный женский голос. – Ждите. – Диспетчер отключился.

Никита Кузьмич снова склонился над женой.

– Надя! Ради всего святого, очнись! Приди в себя, поговори со мной!!

Надежда Сергеевна молчала и не шевелилась. Никита сел рядом с ней на пол, вытер взмокший лоб. Надо ждать. Приедут врачи, помогут, они должны помочь. Это просто кошмарный сон. Сон…

Он очнулся от звонка в дверь, тяжело поднялся с пола и вышел в прихожую. Щелкнул замок. Квартиру тут же наполнили люди.

– Вам лучше выйти в соседнюю комнату, – раздался над его ухом спокойный голос.

– Почему выйти? – растерялся Никита Кузьмич, но чьи-то уверенные руки взяли его за плечи, осторожно развернули и подтолкнули к двери. Он зашёл в спальню и опустился на кровать, следом забежал пёс. До него доносились короткие реплики:

– Дыхания нет.

– Пульс?

– Нет.

– Похоже, поздно. Слишком поздно…

Никита обхватил руками голову и съежился на кровати. Ему казалось, что время застыло, повисло в воздухе, как виснет по углам старого дома паутина. За стеной зловещим шёпотом переговаривались врачи, слов Никита разобрать не мог.

Наконец на пороге возникла фигура в синем комбинезоне. Никита даже не понял, мужчина это или женщина.

– Нам очень жаль. Она умерла.

Никита пошевелил сухими губами, но не смог вымолвить ни слова.

– Скажите, это случилось при вас? – спросила фигура и, подойдя ближе, оказалась девушкой с усталым и красивым лицом.

– Что случилось? – не понял Никита Кузьмич.

– Ну упала она при вас?

– Нет. – Он мотнул головой.

– А дома кто-то был с ней?

– Никого.

– Ясно. Видите ли, мы обязаны в таких случаях вызвать полицию. Они сейчас приедут. Женщину заберут позже, когда следователь разрешит. Потом с вами свяжется агент, расскажет, как действовать.

– Агент? Какой агент? – обалдело переспросил Никита.

– Похоронный агент, – мягко объяснила девушка.

– Таня, поехали, – позвал из прихожей мужской голос.

– Держитесь. – Девушка дотронулась до плеча Никиты и поспешила за дверь.

Через пять минут приехала полиция: двое дюжих молодцов в форме и женщина лет тридцати пяти в штатском.

– Здравствуйте. Майор Петровская, – представилась она низким, прокуренным голосом. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. – Женщина уставила на Никиту Кузьмича холодные и прозрачные глаза. – Вы в состоянии ответить?

Никита Кузьмич сглотнул вставший в горле комок.

– Да, наверное. Не знаю.

– Вам нехорошо? Может быть, нужен врач? – В ее тоне ничего не изменилось, в нем сквозило все то же спокойствие и равнодушие.

– Врач? Нет, врача не надо. Я сам… как-то… – Никита Кузьмич постарался справиться с подступающей дурнотой. Ему ужасно хотелось пить.

– Вам дать воды? – будто угадав его мысли, спросила женщина.

– Да, если можно.

– Можно, отчего же нельзя. – Она крикнула в коридор: – Андрей, принеси воды! И вот что, посмотри, наверняка у них есть валокордин или валерьянка. Накапай капель тридцать.

Один из богатырей мигом принёс чашку, от которой шёл острый запах аниса.

– Вот, пейте.

Никита Кузьмич послушно выпил.

– Теперь вы можете мне ответить?

– Да, могу.

– Как вы думаете, что случилось с вашей женой? Она одна была в квартире?

– Одна. Я ходил за елкой на базар. Надя затеяла уборку к празднику, попросила достать ей стремянку. Наверное, она не удержала равновесие. Когда я пришёл домой, она… она уже лежала…

– Она была мертва? – будничным голосом поинтересовалась Петровская.

– Нет. Она… она ещё была жива.

– Она говорила с вами?

– Она звала меня. Назвала по имени.

– Просто назвала и все?

– Кажется, да. Я не помню. Я был в шоке. – Никита Кузьмич попытался напрячь память, но последние полчаса в его голове превратились в серый, плотный туман, через который невозможно было пробиться голосу разума. – Я правда не помню, – жалобно проговорил он и заплакал.

– Пожалуйста, успокойтесь. – Петровская кинула на него колючий взгляд, в котором не было ни капли сочувствия. – Я понимаю, что вам тяжело. Однако…

– Да что вы понимаете, – с горечью прошептал Никита и вытер слёзы рукавом рубашки.

– Понимаю, – чуть возвысила голос Петровская. – Поверьте, мы каждый день видим и такое, и кое-что пострашнее. Ладно, пойдёмте дальше. Ваша жена назвала вас по имени, и потом отключилась. Что вы предприняли?

– Вызвал «Скорую».

– Полицию не вызывали?

– Нет, только «Скорую».

– Почему не вызвали полицию?

Никита Кузьмич растерялся.

– Я… я не знаю… просто, я был в прострации. Ни о чем не мог думать, кроме того, что Надя… что она умирает. Я думал, может, ей ещё могут помочь… и… зачем полиция, не совсем понимаю…

– Ясно. «Скорая» приехала и вызвала полицию. Верно?

– Да.

– Скажите, кроме вас с супругой, кто-нибудь проживал в квартире?

Никита Кузьмич кивнул и почувствовал, как к горлу подкатывает противная тошнота. Говорить было тяжело.

– Кто? – Цепкий взгляд упёрся в него, точно дуло автомата.

– Девушка. Одна девушка по имени Влада.

– Кто она вам?

– Господи, да какая разница? – Никита закрыл руками лицо.

Ему хотелось лечь на диван, лицом к стене, никого не видеть и не отвечать на эти дурацкие вопросы. Нади нет. Как такое возможно? Ее нет и больше не будет. Ни завтра, ни послезавтра. Никогда…

– Если я спрашиваю, разница есть, – сухо произнесла Петровская. – Кем она вам приходится? Родственница?

Никита Кузьмич, несмотря на своё плачевное состояние, вдруг мысленно содрогнулся. Если он сейчас скажет, что Влада приходится ему внучкой, то придётся признаться в отношениях с Машей, и тогда все, конец! Его затаскают по кабинетам. Никита Кузьмич с опаской глянул на Петровскую. Пойди докажи этой зубастой белоглазой акуле, что у них с Надей не было конфликта по поводу его измен. А где конфликт, там и ссоры, во время которых всякое может случиться. В его памяти свеж был случай с давним институтским другом, Костей Соколовым, который чудом отделался от тюремного срока, примерно так же, по случайности, попав в жернова правоохранительных органов.

– Так кем вам приходится девушка? – слегка повысила голос Петровская.

– Никем. Она снимала у нас комнату.

– Ее фамилия, имя. Где она сейчас?

– Влада. Свиристелкина Влада Леонардовна. Она должна быть на занятиях. Вернётся вечером.

– У вас есть ее номер?

– Да. Вот. – Никита протянул следовательше телефон.

– Позвоните ей, попросите срочно приехать. Не говорите, что случилось. Просто скажите, что нужна ее помощь.

Никита кивнул и нажал на вызов.

– Абонент временно недоступен, – ответил автоответчик.

Он повторил вызов с тем же успехом.

– Ну что? – Женщина смотрела на него с ожиданием.

– Выключен.

– Ну, понятно. – Она хотела что-то ещё добавить, но в это время в комнату заглянул парень в форме.

– Людмила Борисовна.

– Слушаю, Егоров. – Петровская перевела пронзительный взгляд с Никиты на подчиненного.

– Мы сняли записи с камеры наблюдения в подъезде. Сейчас ребята из следственного комитета с ними работают.

– Молодцы. – Петровская сухо кивнула. – Квартиру осмотрели?

– Да. Ничего подозрительного.

– Так. – Следователь снова повернулась к Никите Кузьмичу. – Вот что. Вам придётся проехать с нами. Вы сможете?

– Вы в чем-то… вы меня подозреваете? – Он с трудом заставил себя взглянуть в ее прозрачные ледяные глаза.

Петровская пожала плечами.

– Я пока ни в чем вас не подозреваю, а лишь собираю факты и улики. А вы одевайтесь, машина ждёт внизу. И еще, мы будем вынуждены провести у вас обыск. Ордер я сегодня выпишу.

Никита Кузьмич понял, что спорить бесполезно, и молча кивнул. Он встал с дивана и поплёлся в прихожую, там надел пальто, ботинки, дрожащими руками застегнул пуговицы и вышел вслед за Петровской. Ему помогли сесть в машину. Дверца захлопнулась, автомобиль сорвался с места. Глядя в окно, Никита Кузьмич думал: нужно предупредить Владу, чтобы не проговорилась про их родственные отношения, подыграла ему с версией о квартирантке. Он потихоньку достал телефон и хотел было набрать эсэмэску, но тут же наткнулся на цепкий взгляд майорши.

– Кому вы пишете?

– Никому. Просто… время посмотрел.

Машина затормозила.

– Приехали, – сказала женщина.

Никита Кузьмич послушно вылез и пошёл следом за оперативниками. Его привели в какой-то кабинет, где стояло несколько столов. За одним из них сидел молодой блондин в роговых очках и лейтенантских погонах.

– Посидите пока здесь, – велела Никите следователь. – Я скоро приду.

Никита Кузьмич без сил опустился на стул.

– Воды? – привычно равнодушным тоном поинтересовался блондин.

– Пожалуйста.

Лейтенант наполнил стакан и поставил его на стол перед Никитой Кузьмичом.

– Как ваши фамилия, имя, отчество?

– Авдеев Никита Кузьмич.

– Адрес, год рождения…

Никита отвечал на вопросы, а в мозгу все сильнее свербила тревога. Нужно непременно связаться с Владой, услышать ее голос.

– Можно я позвоню? – перебил он парня.

– Звоните.

Никита снова набрал номер Влады – все тот же «абонент недоступен». Да что ж такое, она никогда не выключает телефон без надобности… Дверь распахнулась, и вошла Петровская.

– Послушайте, – холодно и сухо обратилась она к Никите. – Мы просмотрели запись с камеры. Около пяти часов в подъезд заходила девушка. Высокая, волосы длинные, кудрявые. Наш оперативник прошёлся по квартирам – среди жильцов подъезда такой не числится. В гости эту особу тоже никто не ждал. – Петровская сделала многозначительную паузу и пробуравила Никиту взглядом, от которого ему захотелось провалиться под землю. – Это и есть ваша квартирантка? – грозно вопросила Петровская и, не дожидаясь ответа, пошла в наступление: – Что же это получается? Вы говорили, что она на занятиях, а она, выходит, была дома как раз в тот момент, когда с вашей супругой произошло несчастье?

Никита Кузьмич молчал, ошеломлённый.

– Пожалуйста, ответьте на вопрос, – потребовала Петровская.

– Я… я не знаю, – выдавил наконец Никита Кузьмич. – Это какая-то ошибка! Влада должна быть на занятиях в колледже, это совершенно точно. Она не возвращается оттуда раньше восьми вечера. Я созванивался с ней днём, и она подтвердила, что сегодня также вернётся поздно.

– Никакой ошибки тут быть не может, – холодно отрезала Петровская. – Это и есть ваша девушка Влада.

– Но как она могла там оказаться? – пролепетал Никита Кузьмич. – Когда я пришёл, в квартире было пусто. Ну… в смысле… никого, кроме Нади.

– В этом нет ничего удивительного. – Тонкие губы Петровской дрогнули в подобии улыбки.

У Никиты мороз пошёл по коже.

– Ничего удивительного? Вы… вы хотите сказать, что она… она может становиться невидимкой?

– Невидимкой? Вовсе нет. Те же камеры через пятнадцать минут фиксируют, как она выбегает из подъезда!!

– Не может быть! – вскрикнул Никита Кузьмич. – Это какое-то недоразумение! Я… не…

– Ерунда, – жестко перебила его Петровская. – Ваша квартирантка находилась в квартире в то время, когда с Надеждой Авдеевой произошло несчастье, и она не вызвала врача, не позвонила вам, а скрылась. Вас это не удивляет?

Никита Кузьмич почувствовал, как к горлу подступает удушье, и понял, что сейчас потеряет сознание. Он с силой рванул воротник рубашки. В это время у Петровской зазвонил телефон.

– Да, Андрей, слушаю. Да. Что? Даже так? Ну ясно. Ладно, будем работать. – Она отключила вызов и в упор уставилась на Никиту, жадно хватающего ртом воздух. – Говорите, Свиристелкина? Вы хоть паспорт ее видели? Откуда она взялась у вас в квартире? Явно не через агентство. Договор есть?

– Нет, договора нет. – Никита Кузьмич с трудом перевёл дух. Лоб его покрылся испариной, по спине тек пот. – Мы просто… просто познакомились… в переходе, она там пела. Разговорились. Она сказала… ищет комнату, ну мы с женой и решили, что можем… взять ее к себе, за небольшую плату. – Никита не помнил, что говорил. Руки у него тряслись, язык отяжелел и не слушался.

Петровская молча смотрела на него, и в ее взгляде читалось брезгливое сочувствие.

– В каком переходе она пела? Надеюсь, хоть это вы помните?

– Помню. У метро «Арбатская». А… почему… почему вы все это спрашиваете?

– Почему? – Петровская презрительно хмыкнула. – Да потому, что мы не можем найти ее в базе. Вы, я так понимаю, свою жиличку не регистрировали.

– Нет.

Никита вспомнил, как давно, в самом начале Владиной жизни у них, он предлагал сделать ей временную прописку, но она в ответ беспечно махнула рукой:

– Зачем? В колледже есть общага. Поступлю, там и зарегистрируюсь.

– Нет, – повторил он упавшим голосом. – Она говорила, что зарегистрируется в общежитии колледжа.

– Какой колледж? – тут же поинтересовалась Петровская.

– Джазовый, на Ордынке.

– Сейчас проверим. – Она снова достала телефон: – Андрей. Позвони в джазовый колледж на Ордынке, узнай, числится ли в общежитии Свиристелкина Влада Леонардовна. Вообще все о ней разузнай как можно подробней. Потом зайди.

Трубка в ответ утвердительно крякнула, послышались гудки. Воцарилось напряженное молчание. Петровская придвинула к себе стул и села напротив Никиты. Тот с преувеличенным вниманием принялся разглядывать свои руки. Минут через пять в дверь постучали. Вошёл давешний богатырь, который приносил Никите воду с валерьянкой.

– Нет такой в общежитии, – доложил он Петровской.

– А среди студентов?

Парень покачал головой:

– И среди студентов тоже нет.

– Как нет?? – Никита Кузьмич вскочил со стула. – Как это нет? – выдохнул он прямо в спокойное, бесстрастное лицо следовательши. – Это ложь!! Она же училась там! Ходила на занятия! Проверьте ещё раз! Они могут ошибаться.

– Не могут они ошибаться, – устало, но терпеливо проговорила Петровская. – Успокойтесь. Сядьте, а то вам станет нехорошо. Садитесь. – Она силком усадила Никиту обратно на стул. – К сожалению, это не ложь, такое случается сплошь и рядом. Москва наполнена мошенниками и аферистами. Ваша Свиристелкина – одна из них. Не удивлюсь, если она приложила руку к тому, что ваша супруга свалилась с лестницы.

– Нет!! – Никита отшатнулся от неё и больно ударился о край стола. – Не говорите так! Не надо!! Нет!

Он вдруг понял, что выглядит в высшей степени странно, столь бурно реагируя на то, что квартирантка оказалась обманщицей, и с трудом заставил себя замолчать. В ушах у него шумело так, будто рядом плескалось разбушевавшееся море. Вероятно, вид у него был совсем неважнецкий, потому что Петровская неожиданно смягчилась.

– Ладно, – проговорила она чуть доброжелательней, – на сегодня хватит. Можете ехать домой. Завтра у вас произведут обыск. Если вдруг Свиристелкина объявится или выйдет на связь, тотчас звоните мне. Вот номер. – Она протянула Никите визитку.

Тот трясущейся рукой взял ее и, тяжело поднявшись, вышел из кабинета. В коридоре ему пришлось сесть на банкетку и просидеть минут десять – его продолжало тошнить, в левом боку ощущалась тяжесть. Никита Кузьмич сунул под язык таблетку нитроглицерина и, дождавшись, пока она подействует, заковылял к выходу.

Оказавшись на улице, он первым делом достал телефон и позвонил Владе, но та по-прежнему была вне доступа. Никита вызвал такси и поехал домой. Зайдя в квартиру, он почувствовал, что не может больше сдерживаться, и разрыдался. Шоколад в смятении прыгал рядом, лизал ему руки и лицо, иногда жалобно поскуливая. В углу прихожей сиротливо стояла ёлка, от неё шёл упоительный аромат. Никита Кузьмич проглотил слёзы, откашлялся и набрал номер Куролесова.

– Ну как подарок? – бодро отозвался тот. – Хозяйка довольна?

– Саня, беда. Можешь приехать? Прямо сейчас…

– Что такое? – В голосе Куролесова послышалось беспокойство. – Что случилось, Кузьмич?

– Надя… она… господи, этого не может быть… – Из глаз Никиты снова хлынули слёзы.

– Что с Надеждой Сергеевной? Ей плохо? Она в больнице?

– Она… погибла, Сашка. Упала. С этой чертовой стремянки упала, и прямо головой.

– Да ты что! Ужас какой. Держись, Кузьмич, я еду! Держись!!

Никита Кузьмич отложил телефон и зашёл в комнату. При виде кровавого пятна на паркете ему сделалось нехорошо. Он уцепился за дверь и медленно сполз на пол. В таком виде и нашёл его Куролесов, примчавшийся за десять минут. Он поднял Никиту с пола, раздел, уложил в постель, принёс горячего чая с мёдом.

– Держись, Кузьмич. – Сашка ласково поглаживал друга по руке. – Держись. Ты не должен раскисать. Надежда Сергеевна этого бы не хотела, я уверен. У тебя вон дружок есть. – Куролесов кивнул на щенка, свернувшегося клубком на ковре. – Тебе хворать нельзя. А я рядом буду. Я тебя не оставлю.

Постепенно Никиту стал одолевать сон – Куролесов подмешал в чай успокоительное. Перед его глазами возникало лицо жены: белое, строгое и спокойное. Глаза ее были открыты и смотрели прямо на Никиту. Губы шевелились, будто она хотела что-то сказать, но изо рта не вылетало ни звука.

– Надя! – прошептал Никита и хотел приблизиться к ней, но его тело будто превратилось в чугунную гирю и не сдвигалось с места. – Надя, не уходи! Останься со мной, прошу тебя!

Она медленно покачала головой и, повернувшись, пошла от него в темноту. В этот момент Никита Кузьмич вдруг отчетливо и ясно вспомнил, что сказала жена, прежде, чем покинуть его навеки. Она назвала имя Влады.

11

На следующий день, около полудня, позвонила Петровская. Она сообщила, что допросила музыкантов из перехода. Все они, и саксофонист, и ударник, и скрипач, сказали одно и то же: солистку группы знали под именем Влада, со вчерашнего дня она исчезла и не выходит на связь.

– Свиристелкина не говорила вам, из какого она города? – спросила следователь.

– Нет, – вырвалось у Никиты Кузьмича, прежде чем он успел что-то сообразить.

– Я так и думала. Впрочем, – Петровская сделала многозначительную паузу, – даже если бы она и назвала вам свой родной город, наверняка это была бы неправда. Эх, ну разве можно быть такими доверчивыми?

Она ещё пожурила Никиту, велела проверить, не пропало ли что из ценных вещей, и наказала быть все время на связи, а в случае, если Влада позвонит, тут же сообщить в полицию. На этом их разговор закончился. Ближе к обеду приехали с обыском. Нашли кое-что из одежды Влады в шкафу в кабинете, ее косметичку, тапочки. Основная же часть вещей исчезла, и это говорило о том, что их владелица пропала окончательно и бесповоротно и возвращаться не собирается.

Все время, что шёл обыск, Никита Кузьмич находился в прострации. Так же в полубессознательном состоянии он беседовал по телефону с Петровской. Внезапная смерть жены стала для него сокрушительным ударом. Но ещё более страшным и неожиданным ударом было предательство человека, который успел стать ему ближе всех на свете. Влада, его гордость, красавица и умница, оказалась обманщицей и аферисткой. Мало того – убийцей!! Теперь, после вчерашней ночи, Никита Кузьмич не сомневался, что Петровская права: Влада имеет прямое отношение к смерти несчастной Нади. Что-то произошло между ними, о чем та, умирая, пыталась сказать ему. Но что? Владе нужны были деньги, и она их получила. Неужели этого ей показалось мало? Она нагрянула в квартиру неожиданно, полагая, что Никиты нет дома – ведь он сам сказал ей, что уйдет по делам. Хотела найти ещё деньги? Или надежно припрятанные драгоценности? Конечно, старики почти все время дома, при них по шкафам особо не пошаришь. Очевидно, Надежда Сергеевна что-то заметила, заподозрила ее, и тогда Влада хладнокровно столкнула ее со стремянки. А после ей ничего не оставалось как поспешно скрыться с места преступления. Обокрасть их она так и не успела – из квартиры ничего не пропало.

Никита умом понимал, что должен сдать Владу полиции со всеми потрохами, рассказать про Машу, про свою командировку в М. Возможно, как-то удастся выйти на след преступницы, вычислить, где она прячется. Однако сердце его отказывалось верить в то, что Влада – злодейка, и он продолжал упорно молчать. Слава богу, Петровская ни в чем его не заподозрила, сочтя обычным старым маразматиком, которого проще простого обвести вокруг пальца. И то верно – сколько вокруг таких доверчивых стариков, с готовностью сообщающих мошенникам пин-код от пенсионной карты, впускающих в дом воров под видом соцработников и газовщиков, охотно верящих в то, что стали счастливым обладателем выигрыша в очередном лохотроне. Обо всем этом поведал Никите Кузьмичу разговорчивый помощник Петровской, парень по имени Андрей.

Организацией похорон занялся Куролесов, он же обзвонил родных и друзей. Из Берлина прилетела Алла, одна, без мужа и без Рудольфа. Николай не приехал – сказал по телефону, что накануне сломал ногу на горнолыжном курорте и лежит в гипсе в местной больнице. На кладбище пришла пара соседей, две подруги Надежды Сергеевны, племянница Майя, дочь ее рано умершей сестры, и коллеги Никиты Кузьмича с завода. Майя горько и безутешно рыдала, подруги тихо перешептывались и крестились. Хромов вытирал мокрую физиономию и хмурил густые кустистые брови. Остальные маячили молчаливыми тенями, подходили к Никите с соболезнованиями, подносили цветы к гробу.

На поминках все быстро напились, и даже Куролесов – он за эти дни умотался так, что на ногах не стоял. Только Майя, которая на ушко призналась Никите, что в положении, ничего не пила, оставалась трезвой и продолжала лить слезы по умершей тетке…

Пролетела предновогодняя неделя. Новый год Никита Кузьмич и Шоколад встретили вдвоём. Ёлка, которую так и не распаковали, тихо и печально осыпала в углу свою пахучую хвою. Никита сидел перед портретом Надежды Сергеевны и пил коньяк, закусывая подаренной осетриной, а Шоколад смачно глодал косточку под столом.

Пробили куранты. Никита Кузьмич смахнул набежавшие на глаза слёзы, кряхтя, поднялся из-за стола и, пройдя по коридору, остановился у двери в кабинет. Он постоял немного, кусая губы, затем вошёл. Раскладушка, на которой спала Влада, так и стояла напротив письменного стола. Постель была сбита – оперативники перерыли все, что могло иметь хоть какое-то отношение к подозреваемой. Никита вспомнил, как Влада застилала ее каждое утро, перед тем как уйти в колледж, аккуратно, без единой морщинки и складочки. Он горько усмехнулся: в колледж. Это он, старый дурак, так думал. А куда на самом деле уходила эта подлая обманщица, одному богу известно…

Никита тяжело вздохнул, расправил матрас и одеяло, взбил подушку и покрыл постель покрывалом. Посидел немного, оглядываясь по сторонам… Глупо. Ничего ему здесь не найти – все вещи Влады забрала полиция. Никита втянул носом воздух и почувствовал едва уловимый аромат сирени – так всегда пахли Владины духи. И тут же ему стало невыносимо горько и больно. О чем он думает? Надя мертва, его Надя, женщина, с которой он прожил полвека, которая вырвала его из лап смерти. А он сожалеет о какой-то девке, к тому же причастной к ее гибели! Никита резко поднялся с кровати и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.