Текст книги "Скажи мне, дорога… Фэнтези"

Глава 15

«Люди просто не хотят жить счастливо! – размышляла Валя, медленно бредя по первому снегу из школы. – Вот зачем отчим прятал деньги? Зачем врал? Так и не сказал. Мама выгнала его из дома, потом плакала. На следующий день явилась тётя Света и учила маму жизни. Убедила маму простить её брата, а вот меня наказать. И мама её послушала. Быстренько нахлестала меня ремнём и уехала мириться с мужем. А тётя Света опять стала мне втолковывать, что жить надо для себя: «брать с тарелки, всегда только самый большой кусок! Оценивать окружающих, только по тому, чем они тебе могут быть полезны. Избегать добреньких людей – от них неизвестно чего ожидать. А дружить со злыми и наглыми – с ними не пропадёшь. И самой быть такой. А при надобности и по их головам ступать, они за это только больше уважать будут! – Валя остановилась, посмотрела вверх на сыпавшийся снег. – И куда все лезут по этим самым головам? Почему бы просто не жить и радоваться каждому дню? Зачем всё так усложнять? И уже с детства учиться делать гадости. Девчонки, которые были на Люсином дне рождения, теперь рассказывают всем, что я бешеная. Попробовали бы они оказаться на моём месте… А моих врагов жалеют, и взрослые говорят, что они бедные дети. Так что в полку «бедных детей» пополнение. Они теперь «новые бедные дети». Буду звать их НБД, а старых СБД. Они как камни на моей дорогеминус: и так всё плохо, ещё о них запинаюсь.

– Что ещё за дорогаминус? – услышала Валя знакомый голос и радостно обернулась.

– Миша!? А я и не заметила, как стала думать вслух.

Они вместе пошли к Вале домой. По дороге Миша рассказывал, как спорил с Советом, который предлагал выделить Вале Знака постарше и лучше женщину.

– Я принёс тебе книгу по философии. Если бы на моём месте была здесь предложенная кандидатка, то ты, Валентина, сейчас искала бы ей очки и бегала в аптеку.

– Как тебе удалось их убедить? – Валя взяла из рук Миши большую чёрную книгу и раскрыла.

– Я рассказал им о том, что ты любишь путешествовать пешком на дальние расстояния. Лазаешь по крышам и дерёшься с хулиганами. А ещё мои родители поручились за меня. Тогда Совет взял с меня слово, быть хорошим мальчиком и не прогуливать школу. После этого мне официально присвоили звание Знака и выдали жетон-маячок. – Миша вытащил из-за пазухи цепочку, на которой висел маленький металлический квадратик с изображением придорожного указателя, в виде камня с надписями, как в старинных сказках. – По этому жетону-маячку я смогу связаться со своей планетой, если будет нужна помощь. А около межпространственной дыры теперь дежурит патруль.

– Здорово! Я очень рада, что ты теперь Знак!

– Я тоже. А теперь, поскольку я выиграл наш спор, давай рассказывай почему опять меня звала.

– Это не к спеху. Лучше скажи, как твою книгу читать? Здесь на всех страницах только одинаковые чёрные линии.

– Как? Разве ты не видишь буквы и картинки?

– Нет.

– Странно. Я могу читать ваши книги, а ты наши нет… Придётся читать тебе вслух.

– Хорошо. Я готова слушать. – Валя села за стол, положила руки на стол, а голову на руки и вздохнула.

– Валя, почему с каждым разом, как я прилетаю, ты становишься всё бледнее, а круги у тебя под глазами всё больше?

– Не знаю.

– Ты не счастлива?

– Всему этому городу далеко до счастья, как до моря.

– Вот как? – Миша на секунду задумался. – Где твой рюкзачок? Собирайся! – Валя сорвалась с места и быстро собралась. – Купальник надень. Жду на улице.

Через пару минут Валя выскочила на улицу.

– Я готова!

– Хорошо. – Миша закинул рюкзак за спину. – Крепко держись и уткнись в меня. Мы полетим быстрее обычного, можешь задохнуться.

– Ладно… – Валя вдруг почувствовала неловкость и опустила голову.

– Что случилось?

– Мне неловко… И тогда было неловко, когда ты держал меня за талию… и потом, когда мы танцевали. А сейчас говоришь, надо уткнуться в тебя…

Миша выпрямился и заговорил официально-шутливым тоном.

– Валентина! Кто бы мог подумать, что у тебя такие мысли в голове?! Как тебе не стыдно? Я твой Знак, а не соседский парень. Это если бы ты была рыцарем, а я твоими доспехами. – Миша за подбородок поднял лицо Вали. – Представь, что я твой щит от ветра.

– Ладно. А зачем купальник?

– Увидишь. Вот! Из-за тебя и мне неловко стало. Всё это ваши девчоночьи штучки! Мы только время теряем! Ну что ты смеёшься?

– Ты ворчишь как старушка! Может поискать твои очки и в аптеку сбегать?

– Ах так!

Миша подхватил Валю и прижал к себе. Валя взвизгнула и зажмурилась, вцепившись в него.

Глава 16

– Всё. Можешь открыть глаза. Мы прилетели.

Валя не поверила своим глазам. Под ногами был жёлтый блестящий под ярким солнцем песок. С одной стороны, живописный пейзаж из пальм, лиан и других экзотических растений. А с другой – бескрайнее самое настоящее море, с отражающимся в нём акварельным синим небом. От насыщенных красок, слепящего солнца и непривычных умопомрачительных запахов моря и каких-то растений, захватывало дух.

Валя опустилась на песок, потрогала его руками. Потом вскочила, стала бегать, прыгать, кувыркаться и визжать от восторга. Побежала к морю.

– Хоть одежду сними! Вымокнешь! – крикнул ей Миша.

Валя скинула одежду, оставшись в купальнике и сначала осторожно потрогала море, а потом помчалась со всех ног по кромке воды, поднимая брызги и смеясь. Повернувшись, побежала обратно. Подскочила к Мише, поцеловала его в щёку.

– Зачем делаешь то, о чём потом пожалеешь? – нахмурился Миша, скрывая улыбку.

А Валя покувыркавшись ещё на берегу, сначала медленно подкралась, а потом запрыгнула в море и стала плескаться и хохотать.

Глядя на её неистовое веселье, Миша не выдержал и присоединился.

Накупавшись, они растянулись на песке.

– Интересно, а здесь водятся дикие животные? – спросила Валя.

– Если и водились, то от твоих диких криков, мигрировали на соседние острова.

– Всё-таки не понимаю я Робинзона. Почему ему не нравилось жить на острове?

– Кто такой Робинзон?

Валя вкратце рассказала.

– Он ведь был один, – объяснил Миша. – Дикарь конечно скрасил существование, но семью он не заменит.

– Да. Пожалуй, ты прав. Ой!

– Что?

– Мне же ещё за Дашей и Наташей в садик идти!

Валя вскочила и стала быстро собирать одежду и одеваться. Потом нерешительно подошла к уже собравшемуся Мише, и взглянула в глаза. По его глазам, как всегда ничего нельзя было прочесть. Просто чёрные, как безлунная ночь.

– Миша… Ты извини… за поцелуй. Я просто не помню, когда была так счастлива. Я ничего плохого не имела в виду. Просто хотела поделиться радостью.

– Извинения приняты… Ты пойми, Валентина, делать тебя счастливой должен кто-то другой: твои родители или друзья. Ты их должна благодарить. А я всего лишь Знак. Я вернусь домой и буду отчитываться перед Советом о проделанной работе. И поцелуи свои ты будешь дарить какому-нибудь соседскому парню, а я буду охранять твою жизнь ради будущей твоей миссии.

Валя почувствовала, как комок подкатил к горлу.

– Миша, я… я не понимаю тебя… Ты сначала радовался, что Совет разрешил тебе стать моим Знаком, а теперь…

Миша вдруг резко отвернулся. Вале даже показалось, что он смахнул слезу.

– Мне просто… жаль тебя, Валя! Жаль, что люди не ценят тех, кто рядом… а потом теряют навсегда.

Валя подошла ближе и осторожно взяла его за руку. Они минуту постояли молча. Потом Миша повернулся и, подхватив Валю, пулей домчал её до дома.

Оставив дома рюкзак, они пошли в садик за близнецами. По дороге Валя украдкой поглядывала на спутника, пытаясь угадать, что творится в его душе. Ей казалось, что она тоже слышит его боль, но очень тихую, будто он сам себе запретил её чувствовать.

Наверное, о брате переживает, – догадалась девочка.

– Валя, расскажи, что такое дорогаминус, о которой ты размышляла вслух, когда я прилетел? И кто те «камни», о которые ты спотыкаешься?

Девочка рассказала об игре со словами, которую она для себя придумала.

– Ты молодец, что такое придумала. Это тоже философия. А теперь расскажи про камни.

– Ой! Мы уже дошли. В другой раз расскажу.

Близнецы, гулявшие на участке вместе с другими детьми и воспитателями, подбежали к Вале и Мише.

– ГАЛИ! МАТЬ! Я! – вдруг донеслось с соседнего участка. – Гали мать я! – повторила нетрезвая женщина, обращаясь к молоденькой воспитательнице.

– Но как же вы в таком виде… за ребёнком…

– Валентина, веди сестёр домой, – сказал Миша. – Я хочу поговорить с этой «галиматьёй».

– Нет, мы с тобой! – забеспокоилась Валя.

– Мы с тобой! – хором повторили близнецы.

– Ладно.

Миша догнал пошатывающуюся женщину и стал ей объяснять, что она подаёт плохой пример детям и что ей надо привести себя в порядок. Женщина остановилась напротив дома с прогнувшейся крышей и покосившимся забором, вытащила изо рта сигарету и дохнув Мише в лицо, выругалась и, захохотав, стала показывать на него пальцем.

– Жизни меня учить вздумал?! Ха! А где ты раньше, красавчик, был?! – Женщина с ребёнком ушла в дом, оттуда послышался её визг. – Сынок, оставь на опохмел!

– Ещё заработаешь!

Из дома вышли враги Вали.

– Валя! – крикнул Миша. – Отойди с детьми метров на сто и закройте уши!

– Но… Хорошо.

Глава 17

Наступил вечер. За окном давно было темно. Даша и Наташа уже спали. Валя сидела на своей кровати и слушала. Миша сидя за столом при свете настольной лампы, читал книгу по философии.

– Я прочитал тебе одно предложение. Что ты из этого поняла?

– А я думала ты прочитал полкниги, такое это предложение длинное, что пока ты дочитал до конца, я забыла начало.

– Ладно. Я прочитаю тебе главу, а ты своими словами расскажешь, о чём там речь.

Пока Миша читал, Валя вспоминала, как он разговаривал с её врагами: те сразу побледнели, видимо перед ними пронеслась вся их жизнь. И потом так и стояли столбами, пока Валя, Миша и близняшки не свернули на другую улицу.

– Так о чём эта глава?

– Почему эти философы пишут такими длиннющими предложениями?

– Для того чтобы в этих предложениях содержалось ответов на наибольшее число вопросов для самых нетерпеливых и любопытных почемучек.

– А, по-моему, они всем просто морочат голову, и всю эту главу можно уместить в нескольких словах. Я бы написала так: учёные договорились называть Богом явления, которым ещё не нашли объяснения. Они просто поленились придумать новый термин.

– Ну вот, а говоришь, что ничего не понимаешь.

– Миша… А где ты успел нахвататься таких слов, что у хулиганов то что было вместо мозга отключилось?

– Я ведь велел тебе закрыть уши.

– А я говорила тебе, что это очень плохие слова.

– Я лишь говорил с ними на понятном им языке.

– Как скотину бьют палкой? Я читала, что раньше дрессировщики заставляли так животных выполнять трюки. Но потом появились другие дрессировщики, которые лаской добивались гораздо большего.

– К каждому человеку нужен индивидуальный подход. Я пришёл к выводу, что с этими парнями надо поговорить именно так. Ведь ты сорняки на своих грядках выдёргиваешь без всякой жалости.

– Сорняки от такого обращения становятся ещё живучее.

– Похоже ты опять хочешь поспорить?

– А что, давай попробуем их перевоспитать!

– А давай!

– Спорим?

– Спорим!

Они пожали руки и продолжили чтение философии.

Валя вдруг проснулась и открыв глаза, взглянула на часы.

– Ох! Я опаздываю в школу!

Миша уснувший за столом, вскочил.

– Ты опаздываешь? Вот я опаздываю!

– Мне три квартала по раскисшей дороге бежать!

– А мне через космос на другую планету лететь!

– А близнецы?! Мне ещё Дашу и Наташу будить и в садик вести! Миша, ты мне поможешь?!

– Ладно. Ты пока собирайся, а я их буду собирать.

На улице было тепло и первый снег растаяв, разлился огромными топкими лужами, которые отделяли друг от друга островки непролазной грязи. Вдобавок моросил мелкий дождь.

– Ну, теперь точно опоздаем!

– Валя, подожди здесь. Сейчас я отнесу Дашу и Наташу в садик и вернусь за тобой.

Через несколько минут Миша вернулся. Валя ждала у ворот. Она подняла руки, он схватил её за руки, и они полетели над лужами и грязью. Благо было темно. На школьном крылечке он её отпустил, махнул на прощание и исчез в чёрном небе.

Глава 18

Валя возвращалась из школы в прекрасном настроении, даже что-то напевая под нос.

«Не может же всегда быть плохо! – размышляла она. – Какой был бы смысл в жизни, если бы всегда было плохо? Наверное, теперь жизнь наладится. Мама помирится со своим мужем, он больше не станет прятать деньги, и мама будет работать только на одной работе, не будет так уставать и нервничать!»

Калитка оказалась не запертой. Войдя в сени, девочка услышала громкий голос соседки, доносившийся из дома.

– Я бы на твоём месте подумала об интернате. Тебе за ней ведь смотреть некогда, а там её быстро по одной половице ходить научат! Сначала кота своего на моих кур натравливала, а теперь хулиганов на детей натравливает!

– Я с ней поговорю.

– Да зачем она тебе сдалась?! Вон у тебя две красавицы-помощницы подрастают. А у неё ведь ни кожи, ни рожи!

– Да… Вы правы…

– Тьфу! Страшная и глаза как у ведьмы злые! Вон, соседского мальчонку за руку укусила!

Валя подавила в себе желание заскочить в дом и опять сказать соседке всё, что о ней думает. Она вышла на улицу и села на лавочку.

«Что случилось? Только что мир был прекрасен, ещё вчера я была так счастлива. Ещё вчера я чувствовала себя чуть ли не принцессой. А сегодня мама согласилась с соседкой что я уродина».

Рядом на лавочку подсел мальчик с забинтованной рукой.

– Валя, ты пожалуйста не говори никому, что это не ты меня укусила. Отец сказал, если собака хоть раз меня укусит, то он её пристрелит, он ведь охотник, у него ружьё есть.

– Ты хочешь, чтобы твой отец меня пристрелил?

– Нет. Ну пожалуйста.

– Ладно. Не скажу.

– Спасибо! – просиял мальчик и побежал домой через дорогу, прямо по лужам.

– Да! Да! К ней и бегает! – послышался голос соседки, выходившей во двор.

– Вы, наверное, ошиблись… – возразила мама, упавшим голосом.

– Не я одна видела!

Валя оглянулась и увидела во дворе маму со скорбным лицом и соседку, которая вдруг захохотала задрав голову вверх.

Прошло две недели. Земля подмёрзла, снова выпал снег и уже не таял. Снежинки кружились в воздухе. По серому небу медленно плыли рваные облака, сквозь них проглядывало солнце, и тогда каждая снежинка вспыхивала маленькой радугой.

Валя стояла у дома, разговаривая с подружками. Среди них была и Люся. Она вдруг оборвала разговор и побежала. Все оглянулись.

По дороге шёл какой-то мужчина, следом за ним мать Люси.

– Папка! Папка! – радостно закричала Люся и кинулась к мужчине, тот увернулся, и Люся вдвоём с матерью стали его ловить.

– Кто это? – спросила Валя.

Девочки пожали плечами.

– Девчонки! – крикнула Люся. – Помогите его поймать! Это мой новый папка! Папка! Папка, стой!

Любопытные бабки высыпали на улицу с лопатами для уборки снега. Собрались в кучу и стали совещаться и кивать, поглядывая на веселящуюся семейку.

Матери Люси наконец удалось поймать мужчину, и они под ручку ушли домой.

Люся радостная и запыхавшаяся, подбежала к подружкам.

– Кто это? – спросила одна из подруг кивнув в сторону её дома.

– Я же сказала это мой новый папка!

– А… А где старый новый папка? – спросила Валя.

– Который?

– Как это, который?

В ответ Люся посмотрела так, будто её спросили о прошлогоднем снеге, и продолжила прерванный разговор.

– А ещё мне купили вот какие колготки в сеточку. А комбинезон я вам потом покажу.

– А туфли на шпильке или на платформе? – интересовались подружки.

– Это уже не модно. Вы что журналов не читаете?

Глава 19

Вечером мать по пути с работы купила яблок. Валя учуяв аромат фруктов, отложила книжку и пришла на кухню. Взяла яблоко и вспомнила, что на её родине были точно такие же: крупные, ароматные, красно-жёлтые. Вспомнился родной дом.

«Живёт там сейчас кто-то… – подумала Валя. – А дом всё равно нас помнит и ждёт. Как там мои друзья, думают ли обо мне? Оля и Дима, как они там живут?»

Вдруг подошла мать и забрала яблоко.

– Это малышам! А ты на своей родине наелась! Иди снег от ворот откидай! Сидит тут, а к дому не подойти! Что стоишь?! Иди!

Валя вышла на улицу. Стала кидать лёгкий пушистый снег. На небе сквозь плывущие облака, были видны луна и звёзды. Лёгкий ветерок кружил карусель снежинок.

«Мама меня не любит. Ведь ну и что, что я уродина? Другие даже своих детей-инвалидов любят».

Откидав снег от ворот, Валя залезла на крышу сарая. Здесь её не было видно. Села в снег собираясь поплакать. Услышала, как у соседей хлопнула входная дверь.

– Да! – послышался голос соседки. – А подрастут, ещё влюбится в неё!

– Что вы такое говорите?! – возразил голос матери Васи.

– Я видела, он и сейчас на неё засматривается!

– Не может быть! Он же ещё ребёнок!

– Да, с другими девчонками не общается, только с ней! Уж моя Русланка до чего красавица. Вы её косы видели? Внучки моей косы вы видели?! Вот! С мой кулак толщиной! А эта? Ведь ни кожи, ни рожи! Тьфу!

– Зачем вы так?! Валя вполне симпатичная девочка.

– А-а? – ошарашено протянула соседка. – Не слышу я! А вам уезжать отсюда надо, а то влюбится!

– Спасибо за совет, но это мы сами решим. – Мать Васи закрыла за соседкой ворота и ушла в дом.

Валя легла на спину и стала смотреть на мерцающие звёзды. Ветерок прекратился. Серые тени-облака остановились, из них тихо сыпался мягкий снег.

«Я словно в вакууме, – подумала девочка. – Такая тишина. Даже собаки не лают. Мороз крепчает… Интересно, когда мама обо мне вспомнит? И вспомнит ли? Тогда, летом, когда хулиганы заперли меня в чужом сарае – не вспомнила. Но тогда было тепло… Я маме в тягость… Соседка сказала маме, что я уродина… А отец соседского мальчика всё-таки застрелил собаку, она снова его укусила, на этот раз у всех на глазах. Одна только моя мама продолжает верить, что это я его укусила. А ещё ставит мне в пример Люсю. Мечтает, вот бы у неё была такая дочь. И когда встречает мать Люси, говорит ей об этом. А ещё жалуется: за что Бог наказал её мной. И даже не смущается говорить это при Люсе и мне. Как будто я какой-то предмет. Как будто я камень у дороги, о который она споткнулась и порвала любимые туфли. Зачем я родилась? Бывают же такие ненужные люди… Звёзды мигают: дорогаминус, дорогаминус. Дорога минус я…»

Глава 20

Валя с трудом приоткрыла тяжёлые веки, смутно увидела лицо Миши, услышала словно из далека его голос и опять стала проваливаться в сон.

– Валя! Не спи!

– Что? Ты опять хочешь показать мне туман?

– Валя! Ты чуть не умерла! Ну очнись! Открой глаза! Я еле нашёл тебя в снегу на крыше!

– Зачем? Чтобы я выполнила миссию? А когда выполню, ты улетишь?

Не получив ответа, Валя снова открыла глаза. Увидела, что лежит в зале на диване, укрытая несколькими одеялами.

Миша сидел на полу обхватив голову руками и уткнувшись в колени. Плечи его вздрагивали.

– Миша, ты прости меня, я ведь давала слово… Но я очень слабая… Не мучься со мной.

– Валя, это ты меня прости за то, что не могу всегда быть рядом, – ответил Миша, не поднимая головы. – Наверное, ты меня ненавидишь, но я не дам тебе умереть.

– Это из-за миссии? Она так важна?

На кухне закипел чайник. Миша пошёл на кухню, отворачиваясь, чтобы Валя не увидела его лица и сердито ответил:

– Думай как хочешь.

Валя вдруг спохватилась.

– А где мама, отчим и девочки?

– Даша и Наташа спят. Где твои родители не знаю. Их не было, когда я прилетел. – Миша принёс Вале чай. – Что ты сейчас читаешь? Нашла умную книгу, как я велел?

– Думаю, да. Я читаю Шекспира. «Ромео и Джульетта». В комнате на столе, возьми сам почитай.

– Обязательно. Но сначала ты перескажи, о чём там речь.

– Там рассказывается о двух враждующих семьях и о парне и девушке из этих семей, – с воодушевлением начала рассказывать Валя и остановилась.

– И что дальше?

– Я сейчас подумала, ведь мама куда-то ушла с отчимом, а обо мне и не вспомнила. Сама ведь меня послала снег чистить.

– Может они пошли тебя искать? Ходят по твоим подругам, спрашивают.

– Ты так думаешь? Знаешь, я, наверное, пойду их сама поищу!

– Вот ещё! Лучше проверь, не отморозила ли ты себе что-нибудь. Или лучше давай я тебя осмотрю. Пока ты приходила в сознание, я растирал тебе ноги и руки. Надо ещё спину осмотреть. И не вздумай сказать, что тебе опять «неловко»!

– А что будет если я так скажу?

– Я тогда сам попрошу Совет дать тебе другого Знака – женщину! И пускай она тебя осматривает!

Валя поставила кружку с чаем на столик и повернулась спиной. Миша осторожно расстегнул замок на платье.

– Что это? Откуда такой синяк?

Валя вспомнила недавний визит тёти Светы, как та заставляла Валю, чтобы она её, тётю ударила. Получив решительный отказ, женщина пришла в ярость и саданула костылём.

– Я упала. Давай я лучше расскажу, что было дальше в книжке.

Миша застегнул молнию на её платье.

– Это отчим тебя бьёт или хулиганы?

Валя повернулась и встретилась с его обжигающим взглядом.

– Это тётя. Она, по её словам, учит меня быть сильной…

– А как твои родители к этому относятся?

– Мама говорит, чтобы я тётю слушала, и сама её слушается.

– А отчим?

– Ему не до чего нет дела. Лишь бы его не трогали. Я, наверное, зря тебе это рассказала.

– Ты можешь показать, где живёт твоя тётя?

– Нет. Я у неё ни разу не была. А что ты собираешься сделать?

– Поговорить с ней.

– Наверное, это бесполезно. Она мне кажется или ненормальная, или очень несчастливая, а может и то, и другое.

– Это не даёт ей права тебя бить!

– Миша… Скажи, мы с тобой друзья?

– Что?

– Ну… то что ты Знак, а я подопечная, ведь не мешает нам быть друзьями?

– Я об этом не думал. А что?

– Скажи, я уродина?

– Кто тебе такое сказал? – Миша сел рядом на диван. – Ты очень симпатичная девушка. – Валя обняла его. – Нет! Нет! Нет! Ну вот! Ты опять меня поцеловала. Этого нельзя делать.

– Почему?

– Я ведь должен отчитываться перед Советом. Когда там узнали о поцелуе, сказали, что это неслыханно и наказали меня сдачей двойных нормативов. До сих пор всё болит. А один из Знаков стал меня высмеивать, кстати его подопечный недалеко отсюда живёт.

– Серьёзно?! А мы их навестим?

– А для чего, думаешь, я узнавал о том, где он живёт? Но сначала навестим твою тётю.

– Ладно. Ох, что-то мама с отчимом не возвращаются.

– Они взрослые люди.

– Я беспокоюсь. Вдруг что-то случилось.

– Хорошо. Давай прогуляемся, поищем их.

Они пошли вдоль по улице, заглядывая в освещённые окна соседей.

Родители оказались в доме Люси. Четверо взрослых и Люся о чём-то оживлённо разговаривали и хохотали. На столе стояли бутылки с вином. В четыре фужера налили до краёв, а в пятый треть. Люся выпила залпом и сразу раскраснелась. Валя и Миша переглянулись. Миша хотел постучать, но Валя его остановила.

– Они нас не послушают. Вот почему маме так нравится Люся.

– И почему?

– Они общаются на равных. Мечта, а не дочь. Со мной мама никогда так не веселится. И думаю дело здесь не в вине. Когда Люся приходит к нам, она с моей мамой даже взглядами общается, будто у них одинаковые мысли.

– Если бы твоя мама захотела, то у вас тоже были бы одинаковые мысли. Но она не хочет твоих проблем. Ей своих хватает. А с Люсей – это всё равно что приходить в гости, чтобы поиграть с чужими питомцами: черепахами, попугаями. Совсем другое дело, завести своих и заботиться о них.

– Но почему раньше она меня любила, наряжала?

– Раньше у неё не было таких проблем. И раньше ты нравилась всем. Теперь новые соседи тебя за что-то недолюбливают. Думаю, за то, что ты не как все, они тебя не понимают, кто-то боится, а кто-то завидует.

– А ты? Почему ты понимаешь, да ещё лучше меня самой?!

– Мы с тобой связаны. Я чувствую твою боль. Твоя мама тоже чувствует, что творится в твоей душе, но ничем не может помочь. Не в её силах изменить судьбу. Она чувствует свою вину перед тобой, поэтому сердится на тебя. Поверь, ей не нужна Люся. Люся и своей матери не очень нужна… и… тем мужчинам, которых она повстречает в жизни. Они не очень-то будут её уважать.

– Откуда ты знаешь?

– Утром она проснётся и поймёт, что перестала быть наивной девочкой, а стала… на путь развязности и легкомыслия.

– Господи! Откуда ты всё это знаешь?!

– Ещё бы не знать. За твой поцелуй мне в Совете такие лекции прочитали. Сказали, чтобы я не смел к тебе даже прикасаться без особой причины.