Текст книги "Банда под каблуком"

– Ритка, ты чего? – Леопардовая тетка продолжала наступать, Рита пятилась. Тетка дернулась вперед, желтые короткие волосы упали ей на лицо, она мотнула головой, и тут Рита узнала Вирскую. За несколько месяцев Ленка полностью переродилась, ее бы сейчас и мать родная не узнала, да что там мать, и дети шарахнулись бы прочь или, наоборот, утащили бы домой или еще куда подальше от позора. От Ленки отчетливо разило коньяком и душными «пудровыми» духами, того и другого она употребила внутрь и наружу более чем достаточно.

– Ленка, – Рита выставила руки перед собой, – я тебя не узнала. С ума сойти, как ты изменилась. Как жизнь?

Спросила чисто из вежливости. Вирская с довольным видом щелкнула пальцами и полезла в усыпанную стразами кошелку из черной тряпки. Выкопала оттуда мобильник, тоже весь в кристаллах, и громко, на весь зал, выкрикнула:

– Мяу! Мяу, лапочка! Да, да, я уже тут, жду! Мяу-мяу!

Больше всего Рите хотелось сейчас бежать без оглядки: Вирская явно не в себе, в нее точно демон вселился и фиг знает, что он отколет через секунду. Может, закаркает по-вороньи или заставит Ленку танцевать голой на этой самой карусели. Или еще что похуже. Но путь был отрезан – на карусель ломилась очередная толпа детей, два «пельменя» безуспешно отрывали толстуху от лошади, слышались рев, смех, визг и отчетливые матюки – детки выражений не выбирали. Рита растерялась, Вирская подскочила к ней и взяла под руку.

– Ритка, я так рада тебя видеть! – Она поднялась на носки и чмокнула Риту в щеку. Та отшатнулась и тут заметила, что Ленка, что называется, «поправила губки», причем сделала это где-то в подвале. «Вареники» выглядели устрашающе, да еще и в вишневой помаде, а за висками, почти на линии роста волос виднелись тонкие белые штрихи – следы от подтяжки лица. Ленку мотнуло, она ухватилась за Риту и засмеялась.

– Голова кружится, я тяпнула немножко для храбрости! Интимную эпиляцию иду делать, – прошептала она и закатила глаза. – Говорят, это больно – ужас! Ты делала?

На них уже смотрели: кто весело, с пониманием, кто косо, но Ленка этого не замечала. Мотать ее перестало, и она уверенно топала на каблуках рядом с Ритой. Снова раздалась чудовищная песенка, но Ленка будто ее и не слышала. Дошли кое-как до ближайшей лавки, Ленка рухнула на нее, Рита села на край, чтобы в случае чего сразу бежать, но не к эскалатору на второй этаж, а к выходу, оттуда на вокзал, в электричку и прочь из города, чтобы никогда больше сюда не возвращаться. По-хорошему, уходить надо немедленно, но что-то удерживало ее, да и Ленка вроде как пришла в себя и выглядела вполне прилично.

– Ты как? – выдохнула она Рите в лицо, та отшатнулась.

Ленка села нога на ногу, платье задралось чуть ли не до трусов. Она развалилась, заняв своими костями половину лавки, и принялась рассматривать людей.

– А просто супер-супер-супер гуд, – пропела Вирская, – я нормально, супер-гуд! Хожу на беллиданс, на йогу, скрапбукинг два раза в неделю. Губки вот поправила немного… Чисто для себя, ты не подумай, не для козлов этих. Твари мужики, чтобы им дохнуть всем и разом. Я бы их живыми закапывала и поджигала, а тех, кто вылезет, из автомата бы расстреливала…

– У меня все хорошо, – вежливо сказала Рита. Она еще не верила своим глазам, да и ушам тоже – от той, прежней Ленки не осталось ничего, вот нисколечко, только тень. Правда, тень, так бывает – Рита помнила одну женщину, их бывшую соседку по дому. Она давно переехала, но при встрече Рита здоровалась с ней еще лет двадцать, причем не просто здрасьте-здрасьте, а сердечно, радостно, да еще и остановиться могли, поговорить. И как-то при очередной встрече эта женщина Риту не узнала, она брела, не видя дороги перед собой, очень худая и не похожая на себя, изменились даже черты лица. Рита узнала ее по характерному жесту – та всегда перекидывала сумку с руки на руку одинаково, и та женщина-тень повторила этот жест, и стало понятно, кто идет навстречу. Рите стало до того страшно, что она не решилась поздороваться и спросить, как ее знакомая поживает, и больше ее никогда не видела. Вот сейчас было очень похоже, эта курица-гриль с алыми острыми когтями – не Ленка, просто у нее голос такой-же, и волосы настоящая Вирская и это одержимое чучело поправляют одинаково.

– Фотосессию хочу сделать, – поделилась Ленка, – и в Сети выложить. Пусть эта тварь посмотрит и офигеет.

«Это запросто». – Рита посматривала на выход. У банкоматов было полно народа, две девушки неподалеку раздавали листовки и какие-то мелкие сладости, там уже собиралась толпа, и быстро проскочить через нее вряд ли удастся.

– Отомщу этой тварине, – Ленка вытащила из сумки пачку сигарет, подкинула их на ладони и нехотя бросила обратно. – Кстати, я в суд на Вирского подала, пусть половину квартиры мне отдает. Адвокат говорит, что должно выгореть, а еще лучше, если бы дети несовершеннолетние были, чтобы наверняка. Может, мне родить и сказать, что от него?

Рита собрала все силы в кулак и посмотрела на Ленку. Так и тянуло схватить ее за плечи и вытрясти из нее засевшее внутри чудовище, вернуть прежнюю Вирскую. Та глянула неожиданно трезвым взглядом:

– Ты чего? Я так плохо выгляжу? Я старая, да? На меня уже никто не посмотрит?

И едва не зарыдала, принялась кусать уродливые губы. Рита встала, снова села, Вирская схватила ее за руку.

– Слушай, а пошли в кабак? Напьемся!

– Ленусик, Ленусик, я здесь!

В Ленкино плечо вцепилась пухлая лапа с фиолетовыми когтями. Вирская обернулась, вскочила и принялась целоваться чуть ли не взасос с толстой коротышкой с розовыми волосами, одетой в короткое розовое же платье. Жируха едва доставала Ленке до плеча, той пришлось наклониться, юбка у нее снова задралась.

– Ленусик, я хочу шампанского! После стрижки или сейчас? – Толстуха выпятила губы, встала боком, оттопырив жирный зад, и принялась рассматривать Риту.

– Ты с нами? – Она качнулась вперед всей тушей, Рита отошла назад.

– Нет, мне ехать надо.

Вирская схватила ее за локти, сжала с неожиданной силой.

– Ритка, ну как же так, мы столько не виделись! Ты пропала, не звонишь, никто не звонит, и только встретились, как у тебя какие-то дела…

– К черту дела и к черту мужиков! – заявила толстуха. Два парня, что проходили мимо, глянули на нее, отошли на пару шагов и засмеялись. Вирская показала им вслед неприличный жест, Рита аккуратно высвободилась.

– Мне правда надо идти.

Не идти, а бежать, электричка уйдет через десять минут, а еще надо купить билет, или придется бегать еще и от контролеров. Рита отступала, прикрываясь сумкой, Вирская сделала несколько шагов следом и остановилась.

– Зря, – толстуха потрясла щеками, – ни один мужик не стоит того, чтобы ради него отказываться от подруг. Ты обязательно пожалеешь, и не раз. Пойдем, Ленусик.

– Мяу! – Вирская помахала Рите. – Я позвоню!

– Конечно, – Рита махнула в ответ, – я буду ждать. Пока, девчонки, желаю хорошо провести время.

«Девчонки» под ручку двинули на второй этаж, Рита со всех ног рванула на выход. Промчалась мимо бутика с бельем, с дорогущими «итальянскими» шмотками, и невольно затормозила напротив ювелирного. Там ее родная мать примеряла золотые цепочки, причем сразу несколько, около нее стояли аж два консультанта и активно помогали в выборе. «Прибор для измерения давления теперь выглядит так». Рита побежала на вокзал, в электричку вскочила в последнюю минуту, двери съехались за спиной. Хотела плюнуть на перрон, а пришлось на металлическую, ни в чем неповинную створку – плюнуть и забыть эту чертову дыру на карте мира, забыть и никогда – никогда в жизни, даже под страхом расстрела! – туда не возвращаться.

Пофигист явился ровно в половине третьего, точно под дверью ждал. Рита открыла ему, в квартиру вошел невысокий, полный и очень подвижный мужчинка с огромной залысиной на полголовы и женской задницей. Клиент заметно нервничал и осматривался, только что носом не водил.

– Мне проблемы не нужны, – заявил он с порога, – если что-то пойдет не так, у вас будут неприятности. Большие неприятности.

– Нам не нужны неприятности, – улыбнулась Рита, – проходите и ни о чем не волнуйтесь. Вот сюда.

Пофигист вошел в комнату и застыл на пороге: Олеся в костюме училки сидела на столе и крутила помятый глобус. Увидела «ученика», встала, поманила его к себе и сделала грозную физиономию. Глобус опасно завис над краем стола, Пофигист пошел к Олесе, как под наркозом, на ходу стягивая с себя куртку. Рита подхватила ее с пола, тронула клиента за плечо:

– Тут камеры, аккуратно. Запись длится полчаса, можете включить сами, могу я, по вашему звонку.

– Вы что, останетесь? – Клиент внезапно развернулся и едва не подпрыгнул на месте, Рита успела отойти на пару шагов.

– Нет, ну что вы! – Она едва сдерживала смех, а Пофигист чуть не плакал. – Квартира в вашем распоряжении на три часа, как договаривались. Если вам понадобится больше времени, то позвоните мне. Никто вас не побеспокоит. В кухне есть вино, виски и водка, если захотите. Позвоните перед тем, как будете уходить.

– Сюда иди! – рыкнула Олеся, топнула ногой и показала на стул.

– Сами включите. – Пофигист побрел на зов, Рита запустила запись на планшете и камере, повесила пропахшую хорошей туалетной водой куртку клиента в прихожей и вылетела из квартиры. И едва не сшибла с ног соседку, та как раз выходила в подъезд. «Сука ты», – только что не горело у нее в глазах. Рита вежливо поздоровалась и ретировалась. «Проверилась» по привычке, добежала до своей квартиры и позвонила Глебу.

– Ну что там, процесс пошел?

Фоном слышался недовольный Женин голос, но слов было не разобрать.

– Пошел, пошел. Часа три, а то и больше гуляйте.

– Да хоть до утра, – засмеялся Глеб, – лишь бы эта скотина заплатила.

Заплатила, как миленькая: к одиннадцати вечера на кухонном столе между пустыми бутылками из-под вина и виски лежали деньги. Их было чуть больше, чем договаривались, что-то вроде чаевых. Глобус традиционно валялся под столом, стул перевернут, «учительские» шмотки разбросаны почему-то в ванной. Еще разбили бокал и два стакана да на двери гардеробной появилась свежая глубокая царапина. Других разрушений не было, карта памяти из планшета исчезла. Но в другой камере, маленькой, размером со спичечный коробок, удачно замаскированной на книжной полке, оказалась на месте. Рита просмотрела запись до конца, убрала самый явный бардак, позвонила Глебу. Тот, примчавшись, первым делом потребовал свою долю и побежал проверять оборудование.

– С почином, – Женя сжимала свою долю в кулаке, – новая услуга пользуется спросом.

– Не накаркай, – крикнул из комнаты Глеб, – может, ему не понравится!

Утром в почте Рита обнаружила три письма: одно от Пофигиста с рекомендациями по улучшению сервиса – ему оказалось мало полотенец в ванной. И два от новых клиентов – оба ссылались на того же Пофигиста и интересовались стоимостью и условиями предоставления новой услуги. Одного устраивала любая профессионалка, а второй мысленно видел кино про себя и Барби. Так и написал – чтобы в точности, как кукла, только говорящая. Рита выставила обоим ценник как для Пофигиста и крепко задумалась. Первый заказ закроет Женя, а вот что делать со вторым – пока неясно. Но не отказывать, это точно, однако времени не очень много, всего неделя на подготовку.

И ничего умного в голову не приходило, Рита ни о чем другом думать не могла и начинала психовать. Несколько раз ловила себя на том, что вместо работы смотрит в одну точку – на темный монитор или в окно, где в кленовых листьях изредка мелькала рогатая башка химеры. Ни одна девка не соглашалась на съемку даже по удвоенному ценнику, все кандидатки отпадали, новых не появлялось. «Хоть вакансию вешай». Рита отвлеклась от созерцания по-летнему радостного пейзажа за окном, перевела взгляд на монитор. Там во всю ширь раскинулась пустая таблица формы четырнадцать, отчет предстояло сдать через неделю, и Милютин – можно не сомневаться – уже потирал пухлые лапки, готовясь выискивать косяки и недостатки. «Соберись», – Рита сжала кулаки. Сначала надо убедиться, что с отчетом все в порядке и его сдадут вовремя, а вечером самой еще раз проверить сайты для любителей «клубнички». Ну или постараться убедить клиента, что Барби – это по́шло и глупо, что это прошлый век, и обратить его внимание на иные тренды или на классику. Учительницу или Красную Шапочку, например.

Рита вышла из кабинета и поморщилась – в кабинет откуда-то проник мерзкий запах. Очень похоже на то, будто кто-то, пардон, неделю ноги не мыл и одежду не менял. Юлька в наушниках уткнулась в свои таблицы и сверяла их с первичкой, Анька жевала копченую колбасу из пластикового лотка. Увидела Риту и с куском в зубах спряталась за монитор.

– Анечка, бери пирожные, – Руснакова показала на коробку с профитролями, – девочки, все берите, пожалуйста. Я хочу вас угостить.

Юлька не слышала и возилась с документами, Анька привстала, уставилась на коробку горящими глазами.

– Рита, берите, пожалуйста, – Руснакова встала, села, взяла коробку и принялась совать ее Рите.

– Потом, спасибо. Как отчет?

– Я все сделаю. Жду, когда Юля передаст мне информацию.

Завоняло еще сильнее, точно кран на потолке открыли. Юлька обернулась, демонстративно принюхалась и приподняла одно желтое «ухо».

– Анька, прекрати дерьмо жрать, оно воняет!

– Это не дерьмо, – вскинулась та, – это хорошая дорогая колбаса, сырокопченая.

– Я в сортах дерьма не разбираюсь, – отрезала Юлька, – дома жри что хочешь. Или окно открой.

– Мне холодно, я могу простудиться, это опасно для ребенка!

На улице было хорошо за плюс двадцать, кондиционер не работал. Рита открыла окно, Анька только что не зашипела и потянулась к коробке с пирожными. Руснакова передала профитроли ей, Анька уволокла добычу в нору.

– Справку от врача когда принесешь? – Рита охраняла окно. Стоит отойти, и Анька чисто из вредности задраит его как люк на подлодке. Анька, уже успев метнуть в пасть пару круглых маленьких пирожных, вдруг застыла на месте, покраснела, на глаза у нее выступили слезы.

– Анечка, кушай, кушай, – Руснакова шуршала бумажками, – тебе надо хорошо питаться. Когда я была беременная, я ела много бананов, мне так хотелось бананов, а муж шутил, что я негра рожу.

Она засмеялась, показались ее желтые зубы, очки засверкали. Анька захлюпала носом, слопала еще несколько пирожных и зажала рот ладонями. Боковое зрение Юльку не подвело, она оторвалась от клавиатуры и презрительно скривила губы.

– Обожралась, дура.

– Я беременная, – пробубнила Анька и опрометью вылетела из кабинета. Дверь распахнулась, сквозняк моментально снес на пол кучу бумаг, Юлька чертыхнулась, Руснакова бросилась подбирать их. Пришлось закрыть окно.

– Чем это воняет? – Рита принюхалась. Вонь отлично чувствовалась в воздухе, хоть и стала не такой резкой.

– Понятия не имею, – Юлька наводила порядок на столе. – Который день уже, раньше не было.

– Может, травят крыс или мышей? – предположила Руснакова. – Я, кстати, ничего не чувствую.

– Сводку за прошлую неделю мне дайте.

Рита подошла к Руснаковой, принюхалась, пока та копалась в бумагах. Запах был, но не сильнее, чем в остальном кабинете, и непонятно, где искать источник вони. Если действительно травили мышей или крыс, а их иногда видели на первых этажах и в столовой, то одна тварь запросто могла сдохнуть где-то под плинтусом. Если так, то им придется туго, даже крошечный грызун, разлагаясь, воняет как целое мусорное ведро на солнцепеке. «Плохи дела». Рита для вида просмотрела сводку и вернула ее Руснаковой. Притащилась Анька, бледная и зареванная, плюхнулась на место.

– Полегчало? – поинтересовалась Юлька.

– Не завидуй, – пискнула Анька, – я на тебя посмотрю, когда ты залетишь. Тоже блевать будешь, не сомневайся.

– Девочки, не ссорьтесь, – прогудела Руснакова, – у всех все будет хорошо.

У Риты загудел телефон, и она убежала к себе, закрылась там – пришло сообщение от заказчика. «Девушка мне не нравится, она худая, злая и у нее маленькая грудь. Нужна больше и обязательно натуральная», – писал тот, с кем проблем не ожидалось от слова совсем. Рита чертыхнулась, сжала пальцами виски. «Спокойно, спокойно», – уговаривала она себя. Это не проблема – найти девку с большими сиськами, а вот с Женей, которую только что забраковали, сегодня предстоит разборка. А ведь в планах еще драконы и Барби… Кстати, Жене можно надеть парик, и она запросто справится с драконами.

И тут свалилось еще одно письмо, его даже открывать не хотелось. Накатила вдруг такая злость, что Рита едва не швырнула телефон о стену. Отвернулась к стене, зажала уши, подышала глубоко и решилась. «Не надо драконов и лошадей, можно обычную. Будто он к ней в гости пришел, ну и все такое. Просто девушку, из жизни, не профи», – застенчиво менял все к чертям другой заказчик. Теперь придется искать троих, причем сложнее всего с обычной – не с улицы же ее тащить, в самом деле.

Тренькнул телефон, Рита смотрела на него с ненавистью. Но это оказалась Ирка, вывалила отчет за вчерашний день: охряные скалы, красные черепичные крыши, узенькие улицы меж мощных основательных домов и море сиреневого и фиолетового во всем – от цветов до мороженого. «Это с лавандой, а это с розовыми лепестками, – сообщали подписи под фотками, – а это Руссийон, тут творили импрессионисты и черпали свое вдохновение. Мороженое супер!» Дальше шло фото с огромной керамической цикадой на открытой ладони и веничком из лавандовых веточек. «Завтра едем в аббатство Сеннанк!» – это было последнее сообщение как итог под фотками. Завтра уже давно наступило и скоро перейдет во вчера, Рита опасливо посматривала на телефон, но тот молчал. Решила, что воспользуется сегодня служебным положением и уйдет пораньше – надо все хорошенько обдумать и успокоиться.

Вонь в кабинете стала еще сильнее, Анька тихонько рыдала за монитором, Руснакова раскладывала по плечам свои волосища и смотрела в пустую таблицу. Юлька склонилась над смартфоном и разглядывала цикаду.

– Лаванда хорошо пахнет, – Юлька втянула в себя воздух, поморщилась и брызнула духами вверх и по сторонам, крестом, точно нечистую силу отгоняла.

– До завтра. – Рита почти сбежала с рабочего места и плохо слышала, что ей в спину пожелали Анька и Руснакова. На выходе из банка она едва не столкнулась с женщиной в платье роскошно-фиолетового цвета и вспомнила про Ирку, Прованс и лавандовое мороженое. Мороженое – это очень даже неплохая идея и отлично подойдет, ванильное, например, ну или шоколадное на крайний случай.

Женя предсказуемо психанула, хлопнула крышкой ноута с такой силой, что стол затрясся, и убежала в комнату.

– Отлично, – донеслось оттуда, – теперь мне надо отожраться, оказывается! То я толстая, то худая, то сиськи не те!

– Никто не говорит, что ты толстая, – проворковал Глеб, – не выдумывай. И сиськи нормальные, можешь мне поверить.

– А чего он тогда выделывается? – крикнула из недр квартиры Женя. – Козел какой-то!

Глеб посмотрел на Риту, та развела руками.

– Клиент платит. И может капризничать, сколько влезет.

Глеб вышел в лоджию, вдохнул, потянулся.

– Как раньше все было хорошо и просто, – в пространство пробурчал он, – снял, отправил клиенту, получил бабки. И никаких капризов, никаких закидонов…

– Мы так ничего не заработаем, если будем слушать их бредни! – Женя влетела в кухню, села на табуретку, вскочила. Вернулся Глеб, плюхнулся на свое место и посадил Женю к себе на колени.

– Да, – он положил подбородок ей на плечо, – в самом деле. Тот олень за училку хорошо заплатил, но деньги скоро закончатся. У нас уже очередь, и одному Барби подавай, второму обычная нужна, третьему девка с большими сиськами…

– Натуральными, – вставила Женя, – не силикон. Пятого размера.

– Что делать будешь? – Глеб старался говорить серьезно, но в глазах виднелась насмешка. Рита бросила обертку от мороженого в мусорку и краем глаза заметила, как Глеб с Женей переглянулись.

– Я решу этот вопрос.

Глеб поднял кулак, типа удачи пожелал, Женя фыркнула. Рита вышла в коридор, крикнула от двери:

– Мое предложение в силе, вы хоть сейчас можете идти и делать свой бизнес, как сочтете нужным. Я вас не держу.

Она вышла на площадку, прикрыла дверь, со стороны соседской квартиры щелкнула задвижка и донеслось приглушенное, но отчетливое «курва». Рита сделала вид, что не расслышала и с предосторожностями покинула подъезд. Пока шла к дому, поняла, что поспать сегодня вряд ли получится – предстоит перекопать все сайты и страницы профессионалок, но найти желаемый клиентами типаж. А вот что делать с обычной, пока не представляла. Через три часа серфинга по Сети в глазах рябило от форм, имен, прайсов и ассортимента услуг. Часть телефонов не отвечала, или звонящего отшивал автоответчик. Было уже хорошо за полночь, Рита перешла на двадцатую или двадцать пятую страницу уже чисто из упорства. Вдруг стало холодно аж до дрожи, но не от активизации по причине позднего часа нечистой силы, а от банального сквозняка. Рита закрыла балконную дверь, прошлась по темной квартире, посмотрела в окно. И тут кольнуло – какого черта? Какого черта она теряет время, когда девкам нужны деньги, ведь ради них они раздвигают ноги вместо того, чтобы включить мозги. А раз не дано, то пусть еще постараются получить эти самые вожделенные бумажки с водяными знаками и множеством степеней защиты.

В разделе «Контакты» клиентам предлагался номер, куда можно было направить заявку на оказание «особых услуг», если на сайте не нашлось ничего подходящего. «Нужна девушка для съемки домашнего видео. Натуральная грудь 3–4 размера, не силикон. Оплата наличными». Подумала, исправила на «4–5», поставила телефон на беззвучку и со спокойной душой улеглась спать. Утро принесло шквальный ливень и три сообщения в мессенджер. Тут уже было из кого выбрать, за завтраком Рита просмотрела профили проституток. Одну отвергла сразу, хватило одного вида перекачанных губ и неприлично мохнатых ресниц, хотя остальное подходило по всем параметрам. Вторая очень смахивала на мужика, на фото стояла в профиль, закрыв лицо длинными волосами. Выдающийся бюст первым делом бросался в глаза, но возникли большие сомнения в его натуральности. Оставалась третья девка по кличке Мелисса, миловидная брюнеточка с челкой-пони и пухлыми губками. Губки и челочка начинались со второго фото, на первом Мелисса заходила с козырей, вывалила свои природой данные прелести приблизительно пятого размера. «Неплохо». Рита еще раз просмотрела все фото и потянулась к телефону: настало время обсудить ценник. В этот ранний час Мелисса была уже на работе, ответила моментально и очень удивилась, услышав женский голос.

– Я лесби не делаю, – выдала она вместо «с добрым утром».

– Я не себе, – успокоила ее Рита, – хочу другу подарок сделать. У тебя грудь своя, точно не силикон?

Мелисса хмыкнула.

– Своя, своя. Можешь потрогать, если договоримся.

Разговор грозил затянуться, Рита глянула на часы и решила, что на работу она сегодня опоздает – должны же быть хоть какие-то привилегии у начальства?

– Трогать тебя другой будет, а я буду платить. Свою цену назови.

Мелисса подумала, посопела в трубку, звук был не из приятных. «Вдруг она очень жирная?» – заволновалась Рита. Клиенту это не понравится, хотя должен понимать, что не силиконовые сиськи пятого размера в жизни бывают только у толстух.

– Полтинник, – сказала Мелисса, – и наличными.

– Договорились. – Рита не стала торговаться. Ценник завышен, само собой, но надо соглашаться: если клиенту не понравится Мелисса, то придется искать дальше. А ведь откликнулись всего трое…

– Мне нужно видео с тобой, – сказала Рита. – Сними себя в белье, покрутись перед зеркалом, чтобы все было хорошо видно.

Мысль, что эта Мелисса обросла жиром, не давала покоя.

– На фига, – вдруг разозлилась та, – тебе что, фоток мало?

– За свой полтинник я хочу знать, с кем имею дело. Жду видео.

Рита отбилась и едва успела допить кофе, как в мессенджер прилетело сообщение. На коротком, меньше минуты, ролике брюнетка в черном белье так и этак поворачивалась перед огромным, точно в балетном классе, зеркалом. Полновата, конечно, но не так страшно, как рисовало воображение, а уж бюст и вовсе выше всяких похвал. «Клиент должен быть извращенцем, если не одобрит ее». Рита снова позвонила Мелиссе.

– Ну как, – усмехнулась та, – пойдет?

– Нормально, – сказала Рита.

– Тяжело, но что делать, – вздохнула шлюха, – у меня ипотека на пятнадцать лет, надо платить каждый месяц. Приходится держать себя в форме. Кстати, я беру аванс, гони половину.

Договорились созвониться вечером. Ливень к этому времени уже прекратился, по дороге неслись мутные потоки воды, валялись листья и мелкие ветки. Рита старалась пока не думать, что решилась только половина проблемы и где искать обычную женщину, что вот так запросто (скорее, за деньги) согласится на съемку в порно, совершенно непонятно. «Обычная, обычная». Рита собиралась на работу, вернее, как собиралась: то у окна постоит, то в лоджию выйдет, то перед зеркалом зависнет минут на пять. Потом снова в лоджию и смотрела оттуда вниз на людей, что торопливо бежали по дороге. Среди них были и женщины, разумеется, но сверху было плохо видно. Обычная – на ум приходили лишь «пельмени» с тремя подбородками из электрички да замотанно-злобные кассирши из дешевых супермаркетов. Все они были обычные, но ни одна из них на роль в «кино» не годилась.

– Ему нужна обычная тетка, – Рита уже разговаривала сама с собой в полутемной прихожей и раздумывала, стоит ли надеть плащ или можно и так добежать до банка. Мысль о плаще затмила остальные, Рита трижды хлопнула в ладони, чтобы сосредоточиться, и мысли потекли в другом направлении. «Ставь себя на позицию обычной тетки. Что у тебя за жизнь?»

Это оказалось не очень-то легко, как могло показаться. Рита вышла на крыльцо, открыла зонтик, но спускаться на тротуар не торопилась. Обычная – это та, которую не интересует ничего, кроме еды, шмоток и мужиков, а также своей привлекательности для последних. О существовании других стран обычные тетки в последний раз слышали в школе на уроке географии, информация о наличии других континентов давно выветрилась из головы. Обычные тетки до старости носят одну и ту же стрижку, красятся, как в двадцать лет, толстеют, списывая жир на диабет, множество родов, кормление грудью и широкую кость, а мысль поменьше жрать отвергается на подступах. Как это – меньше жрать, а зачем тогда жить?

– Так, еда тут ни при чем, – Рита ступила-таки на дорожку, обошла широченную лужу и уже примеривалась, как бы миновать завал из веток и листьев чудом уцелевшей во время бури старой березы. Та еще тревожно шумела над головой, но в небе уже появились синие «окна» и росли с каждой минутой. Рита перешагнула мутный ручей, бежавший вдоль бордюра, и пошла дальше. Обычная тетка, что добровольно согласилась бы на съемку в порно, кто она, что видела в жизни? Загулы с дружками и подружками, ранняя беременность, брак по залету, ипотека или жизнь в хрущевке с семьей мужа, измены, ссоры, драки, развод, снова ипотека, но уже в одно лицо. Или, если с жильем повезло, то снова измены, развод – и йога, беллиданс, всякая фигня из картона, интимные стрижки и желание отомстить бывшему козлу, как у Вирской. Как у Вирской. Поделки из бумаги. Восточные танцы. Йога. Ненависть к предавшему ее мужику. Изощренная месть посредством фотосессии с видом на проэпилированные части тела.

Рита уже была на полдороге к банку, остановилась на переходе. Горел красный, машины катились по лужам, брызги летели во все стороны. Рита отступила на шаг, потом еще, еще на один, потом зажегся желтый, и на проезжую часть выскочила жирная приземистая девка с коляской. Раздались гудки, крики, вой тормозов, дура-баба перла танком, не обращая внимания на окружающих. Кто-то из водителей послал ее на три буквы, девка бойко ответила тем же, тут зажегся зеленый, но овца уже перебежала дорогу и толкала коляску на мокрый газон. Рита отвернулась и быстро пошла к дому. Одинокая, недавно разведенная, злая на весь мир курица, одержимая жаждой мести, – прекрасная идея, но придется «поболеть» денек-другой. Скрапбукинг и восточные танцы – это реально дно, может и стошнить, а вот йогу стоит попробовать.

В светлом, полном зеркал зале играла тягучая музыка, пахло потом, дезодорантом и тяжелыми вечерними духами. Сначала Рита грешила на соседку справа, тощую, сутулую, что называется «деревянную» тетку непонятного возраста. Та никак не могла угнездиться на своем коврике, ее корявые конечности вылезали в проход и реально бесили, вот до зубовного скрежета. Рита старалась на тетку не смотреть и понемногу вместе с ковриком смещалась к зеркальной стенке, благо там места еще оставались. Тренер, сухая жилистая особа, коей могло быть и двадцать, и сорок лет, пружинисто прохаживалась вдоль первых рядов и оглядывала группу. Занятие было пробным, бесплатным, и тренер готовилась, входя в образ, – от количества купивших абонемент в самый дорогой в городе фитнесс-клуб зависел ее бонус.

– Итак, девочки, растяжка, – рыкнула тренер аки надзирательница, и девочки от двадцати до пятидесяти и выше дружно принялись задирать ноги и крутиться в положении сидя. Рита повторяла их движения и приглядывалась к соседкам. Две девушки, судя по постоянным перешептываниям, подружки, глаз не спускали с тренера и старательно тянулись руками к носкам ног. Невнятная корявая тетка приползла следом за Ритой и пыхтела рядом, духами почти не воняло, лишь потоками воздуха доносило тяжкий сладкий аромат. Рита еще немного подвинулась, разглядывая группу. Больше всего было пенсионерок, как ни странно, и те делились строго на две категории: одни с точностью повторяли движения тренера и ловили каждое слово «надзирательницы», вторые особо не старались, лишь аккуратно помахивали руками и изображали повороты и наклоны, не забывая с блаженной улыбкой любоваться на себя в зеркало. Недалеко от входа сутулилась на коврике темноволосая девушка с двойным подбородком под пухлой мышиной мордочкой. Она непрестанно делала селфи и больше смотрела в смартфон, чем на тренера. Та жалостливо глянула на девушку и более в ее сторону не поворачивалась.

– Поза плуга! – раздался командный голос. – Это довольно сложная асана, посмотрите, как ее сделаю я!

Все глаза устремились на гибкую хищницу, пенсионерки даже привстали, на них немедленно зашикали остальные, началась тихая, но яростная перепалка. Рита подобралась к девушке, та делала очередное селфи на фоне возбужденной группы. «Мышку» толкнули, смартфон выпал у нее из рук, тот поехал по гладкому полу навстречу Рите. Она подхватила его, отдала хозяйке, «мышка» снисходительно кивнула в ответ и снова принялась фотографироваться. И одновременно выкладывала фото в Сеть, Рита успела заметить подпись под одной из нечетких фоток: «Решила наконец заняться собой, надо вернуть форму». «А она у тебя была, форма?» – Рита пристроилась рядом, и тут в нос ударил тяжелый, резкий запах духов: это воняла оплывшая жиром тетенька со злым и обиженным лицом. Мышиная мордочка сморщилась, показались крупные передние зубки. Рита тоже скривилась.