Текст книги "Только секс или + любовь?"

Вчера Левушкин коллектив отмечал Рождество в ресторане, после чего милый приехал за мной. Вошли в дом, он прислонился к косяку в спальне, я его обняла, и пошел разговор глаз! Я его легонько гладила через брюки по рукам в карманах, а он смотрел и смотрел. Такой взгляд можно ждать всю жизнь! Потом указал на кровать и – вперед… и трижды за ночь был счастлив. Я спрашиваю:

– Как же ты неделю без меня живешь?

– Да, надо расписание установить, – смеется.

И всю ночь просил, чтоб я его обнимала, говорил, как хорошо спать со мной.

И так все было замечательно! В субботу ездили в мол прогуляться, посмотреть на оформление магазинов, послушать волшебную музыку Рождества. А домой приехали, я хотела в лифте приласкаться (у нас традиция на лифт), он засмеялся и отклонился:

– Нет, нет, свобода.

– А, кстати, что значит для тебя свобода?

– Чтоб прийти домой, а тебя там нет!

Я ушла в спальню, чтобы как-то собраться с мыслями, но тут он влетает, сразу стал маленький, несчастный.

– Это тебя не касается, Катюшенька.

– А что я, вообще, тогда здесь делаю?

Очень обидно.

Уж он включил комп и сидел потухший, как мышь, пока я сама не подошла. Уж и трогал меня, и обнимал ненароком, делал то, что я обычно прошу сделать. Вот ведь характер какой!

– Давай не будем обижать друг друга, – говорю я ему.

– Не получится, ты все равно будешь обижаться.

– Так если обижать, то, конечно, буду.

Вечером, когда уже была дома, он позвонил доложить, что ложится спать, а я не преминула уколоть:

– Ну, желаю тебе хорошей ночи, не забудь лечь, раскинуть руки и прокричать: «Ура, свобода, никто мне не мешает!»

– Ну, еще раз скажи! – разозлился он.

На том и пожелали спокойной ночи друг другу.

Как может человек быть таким непоследовательным? В одни сутки излучить столько любви и тут же наговорить обидных гадостей! Если бы мы встречались лишь на почве секса, это было бы понятно, но, когда человек утверждает, что любит, а секс – это дело последнее, непонятно, чему верить.

Тем временем приближался Новый год. Я несколько раз спрашивала Лёву, как мы будем встречать его, на что он недовольно огрызался: «Откуда я знаю?» Такие ответы наводили на мысли, что он еще и не знает, с кем будет в праздничную ночь. Я не понимала его поведение снова. Зачем было мириться, объясняться в горячей любви и даже иметь мысли о женитьбе?

В один из вечеров он достал книжицу с текстами русских песен и романсов, и мы вспоминали нашу юность и молодость. Он начинал читать, потом напевать, вступала я… и так это было мило сердцу! Когда все песни были спеты, Лева перешел к воспоминаниям. Я знала, что обычно все воспоминания у него связаны либо с семьей, либо с бывшими любовницами, просто о себе, о своем восприятии жизни он не распространялся. И теперь он произнес фразу: «Ну, и Маринка как прыгнула на корабле в мою кровать, так до сих пор оттуда не вылазит».

Я заплакала и ушла в спальню. У него был растерянный вид, но это не помешало ему остаться на месте и не кинуться с извинениями. В трудных ситуациях он все время будет прятать голову в песок, тогда я еще не могла в это поверить.

Я не удалила свой профайл из сайта знакомств. Наши вернувшиеся отношения казались зыбкими, и в любую минуту он мог пропасть навсегда – так мне казалось.

Оставалось всего десять дней до новогодней ночи. Старый знакомый из сайта звал в гости в Таиланд, а другой, живший в нашем городе, – в Майями. Веря в примету, как Новый год встретишь, так его и проведешь, я не представляла, что могу сидеть дома одна. Даже в самые худшие, одинокие годы запасные варианты с гостями были всегда. Но теперь я не хотела никаких вариантов, хотела быть только с ним. Кстати, его портрет тоже красовался на сайте, и удалять он его, похоже, не собирался, и таким образом он мог видеть, активна ли я и сколько человек интересовалось моей анкетой.

Однажды он взревел:

– Ты все еще ищешь кого-то на сайте?

– Нет, не ищу, но ведь и ты там.

– Нет, я не там, – парировал он.

Однажды рано утром раздался неожиданный звонок:

– Ну, рассказывай…

Я начинаю щебетать, что вот любуюсь нашими фотографиями и люблю тебя.

– Одного только?

– Конечно, милый, только тебя.

– Не верю, у меня доказательства есть.

– Расскажи мне их, и я развею все сомнения.

– Я вышел в другую комнату, захожу, а ты с другим… проснулся в холодном поту…

Как я смеялась! Потом днем он позвонил и говорит:

– Спать хочу.

– А ты после моего звонка уснул или встал фото смотреть?

– Мы встали!

– Так надо со мной спать, чтобы плохие сны не снились, – опять похохотала я.

Странно, но Лева зациклился на ревности и измене. Говорил, что убьет, если узнает о другом мужчине.

– Так тебя же посадят в тюрьму.

– Ну и что, мне незачем жить, если тебя не будет.

Говорит строго, в глазах страшное выражение – мороз по коже. Никогда я не думала об измене. Как он может об этом говорить, когда я вся до капельки принадлежу лишь ему?

Прочла стихи, они оказались так созвучны моей душе, что я тут же отправила милому.

 
Город проснулся, и вновь суета
Льётся по улицам, словно вода,
Глядя в окошко, я вдруг понимаю,
Как мне сегодня тебя не хватает.
Солнце поднимется чуточку выше,
Краем своим зацепившись за крышу,
Вряд ли оно по лицу угадает,
Как мне ужасно тебя не хватает.
Небо с глубинной своей синевою
Кажется морем и свежей волною,
Странную-странную мысль навевает:
Знаешь, тебя мне опять не хватает.
 

Ну и пусть, что не ответил, главное – прочел и почувствовал меня.

Совсем немного оставалось до Нового года. К празднику я хотела подарить ему перчатки для водителя. Часто утром, садясь в морозную машину, он смеялся, что руки могут примерзнуть к рулю. Перчатки не надевал: они были громоздкими. Я же выбрала из тонкой кожи и с дырочками на косточках, в таких ездят байкеры. Надеялась, что теперь каждое утро он будет чувствовать тепло, которое пришло от меня. Очень беспокоилась, что заказ придет поздно, металась в офис, находившийся за тридевять земель, на такси, но не безрезультатно. 28-го я имела подарок, красиво упакованный в замшевый мешочек.

А Лева готовился к операции на нос. Тихо страдал о последствиях, и тему эту старался в разговорах не поднимать. Я подбадривала и успокаивала его, уговаривала, чтобы он потерпел немного и его многолетние страдания кончатся. В строении его носа были отклонения, и порой он не мог дышать, что его страшно мучило и пугало, думаю. Ведь если человек не сможет дышать, он умрет.

В последний рабочий день перед новогодними праздниками уходила с работы с тяжелым сердцем. Дома чистота, маленькая елочка сверкает огнями и игрушками, как в детстве, в холодильнике много вкусной еды… А что ждет меня дальше – страдания, метания или счастливый праздник, я не представляла.

Дочь уехала в турпоездку, а я приду сейчас домой, сложу рученьки и буду сидеть, ждать у моря погоды? Нет, буду, как Мюнхгаузен, вытягивать себя из тоски и болота сама. Пойду сделаю маникюр, педикюр, может, и настроение поднимется. Но в сумке затрезвонил телефон, и голос Левы спросил:

– Ты где?

– Иду с работы.

– Где именно?

– На первом Брайтоне.

– Стой там.

Голос был неласковый. Не зная, чего ждать, остановилась. Вскоре подъехал он, я села, поехали ко мне домой. На заднем сидении лежали пакеты с вкусно пахнущей едой.

– Какие у нас планы? – отважилась спросить, когда мы уже были рядом с домом.

– Соберись быстро, и едем ко мне!

– Но я хотела сходить сделать маникюр…

– Нет, я не буду ждать.

Я знала, что его переубедить невозможно. Покидала в пакет вечернее платье, туфли, украшения и пошла вслед за пасмурным дружком.

Следующий день мы убирали квартиру, стирали, готовили еду, все практически молча. 31-го он тоже был молчалив и задумчив, не объясняя причины. Продуктов не было, я не знала, что делать. Когда уже стемнело, он надел старую куртку, в которой можно было выгуливать собаку, если бы она была, буркнул: «Пошли!» Оказалось, поехали в магазин. Купил шампанское «Мадам Клико», а я кое-какие овощи, фрукты, и вернулись.

Никак не могла решить, что приготовить на праздничный стол. Лева никудышный едок, он ест медленно и как бы нехотя, только потому, что надо. Лук – не дай бог попадется: то «не буду», это «не буду». Придумала все-таки пару блюд, надеялась, что понравится. Захватила из дома свечи, салфетки красивые, еловую веточку. К полуночи переоделась в длинное вечернее платье, надела серьги, колье, накрыла на стол и позвала Леву. Он лениво оторвался от монитора и прошел в кухню, в майке и спортивных штанах трехсотлетней давности, пузырившихся везде, где только можно.

– С Новым годом, здоровья тебе, – его тост был краток, как удар меча.

Я переминала в душе все плохое и держалась, держалась от слез, от непонятного его поведения, от ненужности самой себя в этой квартире.

– Выглядишь, как королева, – с усмешкой сказал Лева.

«А что – я должна была тоже надеть трусы и майку в новогоднюю ночь?» – хотелось мне задать вопрос.

Мы посмотрели вспышки салюта над Манхеттеном несколько минут и побрели спать, именно спать. Худшего праздника у меня не было.

Первого утром я собрала свои котомки, и мы поехали в Бруклин. Танюша с Сашей, наши горные друзья, пригласили на обед, но Лева отказался: он ехал к детям.

И снова я сама себе говорила: «Катя, дурища ты, глупая, пойми уже раз и навсегда, что вас вместе не существует, есть ты, есть он и его семья – вот такая раскладка. И пусть он сто раз прокричит, недоумевая: «Какой я женатый?» Самый настоящий, только спит с бывшей женой лишь на отдыхе раз в год, а может, и чаще, не нанимать же детектива для проверки!»

Минут через пятнадцать раздался звонок.

– Ты знаешь, я обнаружил в кармане совесть. Может, тебя отвезти?

Это было так необычно, что я сразу не нашлась, что ответить.

– Отвези, только сейчас рано, нужно через полчаса хотя бы.

– О'кей, – туманно ответил он и отключился.

Через двадцать минут я перезвонила и спросила, едет ли он.

– Нет, я уже далеко.

Картина Репина, «приплыли», называется. Зачем звонил, потешил себя добрым поступком и снова карман застегнул? Он у него, наверное, с большой прорехой, куда совесть и высыпается постоянно.

Вызвала такси и поехала в печали. Я еще не догадывалась, что это только цветочки, ягодки ждали меня впереди.

Лениво перезванивались несколько дней, тревога нарастала: когда же его операция? И однажды в ответ на мой повышенный тон он протянул:

– Позвонишь завтра, а я скажу тебе, что операция была сегодня.

Лев не умеет разговаривать обычным языком, его фразы нужно разгадывать и переосмысливать. Это не очень приятная задача: частенько чувствуешь себя беспросветной дурой. Итак, операция уже завтра. Как могла, пожелала не бояться и позвонить мне, как только почувствует себя нормально после наркоза. Вяло обещал, надежды на звонок было мало. В каком госпитале будет лежать, тоже не сказал, надеялся на быструю выписку.

Я вспоминала свой госпиталь, сумеречное состояние, его холодность и отстраненность… А ведь мне так не хватало касания его рук, о губах вообще говорить не приходилось. И теперь я страстно мечтала посидеть у его постели, погладить по руке хотя бы, поцеловать… Надежды были призрачны, лишь сплошные бесплотные мечтания.

Позвонил уже поздно вечером, сказал, что спит все время, последствия неизвестны. Умоляла разрешить приехать – безрезультатно: где лежит, так и не сказал. Я чувствовала себя ненужным довеском, который болтается у него на ноге и мешает шагать. Вспоминала его отношение в первые два месяца, оно не шло ни в какое сравнение с чувствами последних месяцев. Думала о том, что, наверное, остыл и разлюбил, просто был всплеск эмоций после долгой разлуки и все. Хотелось вывернуть свою душу наизнанку, выполоскать в чистой воде, чтобы не осталось там и духа его. Сердце болело в полном смысле этого слова, и лекарства для выздоровления никто еще не придумал.

Через два дня Леву выписали из госпиталя, и дочь увезла к себе домой. Звонил слабым голосом, говорил, что он страшный, весь в повязках. На предложение помочь, варить, кормить, естественно, отказался.

А моя дочь ругала меня каждый день, говорила: «Посмотри, на кого ты стала похожа! Скоро сама упадешь!» Потом договорилась с турагентом и принесла мне путевку в Доменикану на целых десять дней в качестве подарка ко дню рождения, отказаться нельзя. Надеялись, что солнце, теплый океан среди зимы сумеют поправить мое настроение.

В воскресенье Лёву привезли домой, и он позвонил с просьбой приехать (наконец-то!) с утра в понедельник. Я не могла. Это самый напряженный день в офисе, персонал обычно уходит домой с последним пациентом в восемь-девять часов. Пообещала, что попробую отпроситься хотя бы пораньше.

Купила продукты, и уже в шесть вечера была в той светлой дали. Он открыл дверь, и сердце мое съежилось от жалости. Повязка занимала пол-лица, сверкали лишь хмурые неприветливые глаза. Казалось, что здесь меня никто и не ждал. Приготовила ужин – он молчал, от рассказа про операцию отказался, досадливо махнув рукой. Спать мне было предложено на диване в зале.

Он ушел в ванну, слышно было, как сильно высморкался, отчего моя душа ушла в пятки, затем зашумел душ. Вышел уже без повязки и молча ушел в спальню. С отвратительным чувством пятого колеса в телеге потопталась, не понимая, что дальше делать, пожелала «спокойной ночи» и пошла спать на свой одинокий, узкий холостяцкий диван, который раньше знал иные времена.

Утром никто не встал с постели, чтобы проводить меня до двери, она так и осталась незапертой.

– Не нужно приезжать вечером, я уже в порядке, – хмуро буркнул Лёв.

– Ну, конечно, а есть ты что будешь? – воспротивилась я.

Накупила мяса, рыбы, овощей и фруктов и больше похожая на тягловую лошадь понеслась в метро на двухчасовой марафон, еще и с переходом на другую линию.

Дома меня ждал сюрприз: в холодильнике лежали ровно те же самые продукты, словно купленные по одному списку.

– Кто тебе это принес?

– Сам, конечно, – снова неприветливо пробурчал он.

– А что ты на улицу выходил? Тебе нужно лежать.

– Я уже на работе был и заодно купил.

И тон разговора был таков, что возражения не принимались. Я чувствовала себя лишней, уйти в ночь не могла. После ужина Лев ушел в спальню молча, а я осталась сидеть на диване ошарашенная. Да в конце-то концов кем он себя возомнил? Все эти загадки и тайны Мадридского двора достали меня вконец. Я вошла в спальню, присела на краешек со своей стороны постели и сообщила:

– А я еду отдыхать в Доменику через две недели, ты уже совсем окрепнешь.

– Что? – вдруг страшным голосом вскричал он, – это правда?

– Да, дочь купила мне путевку, говорят, я уже похожа на тень.

Он, будто став меньше ростом, со странным облегчением произнес:

– Ну и слава Богу.

Это прозвучало так, словно он рад, что освобождается от меня. С колом в сердце поплелась я спать на свой диван в зале. Его отношение ко мне было хуже некуда, и ждать больше нечего. Нужно набраться сил и прекратить мучения.

Но уже к обеду меня снова потянули за веревочку, как куклу. Он позвонил и сладким голосом из прошлого тихо сказал:

– Катюша, у меня из носа кровь начала капать.

– Сейчас же звони в госпиталь, – приказала я, сразу вспомнив, с каким шумом он высмаркивается. Ведь в носу все еще очень нежно после операции, и такие процедуры явно противопоказаны. Да кто ж меня слушал?

– Ничего, может, пройдет, я в нос ватку заложил.

– Кровь пойдет внутрь, что ты делаешь?

Я не находила себе места. Мы перезванивались каждый час, кровь все капала, он просто менял ватку. Когда ехал домой в машине, кровь хлынула уже ручейком, никакие ватки не помогали. Он испачкался, испугался, но пришел домой и просто лег на диван.

Я звонила, молила и требовала вызывать скорую помощь, он отмалчивался. Я просила, чтобы его хотя бы забрала дочь и увезла в госпиталь сама, – никакой реакции.

Когда мое напряжение достигло предела и я готова была пуститься в двухчасовой путь, он позвонил и сказал, что находится в машине скорой помощи. Дочь сообщила, что скоро подъедет, он оделся и пошел вниз встретить ее. Выйдя из лифта, упал без сознания, и охранник вызвал врачей. Да и немудрено, ведь кровотечение продолжалось уже восемь часов. Так он снова оказался в том же госпитале. На следующий день ему сделали еще одну операцию и уже не отпускали домой.

Я билась раненой птицей, порой казалось, что могу сойти с ума.

Еще через три дня стало понятно, что очередной операции не избежать. Лева испугался не на шутку, чувствовал себя загнанным в угол. Мне приснился сон, что к нему пришла бывшая жена и он пишет завещание, лежа в кровати. В ужасе я проснулась.

Мой сон оказался вещим, приходила жена с сыном, и после этого он вел себя как человек, простившийся с жизнью.

Тихо говорил со слезами в голосе:

– Я боюсь, Катенька.

– Мой родной, я так люблю тебя, я молюсь за тебя, все будет замечательно. Ничего не бойся, у тебя еще сто лет жизни впереди.

Но все когда-то заканчивается. Закончился и срок его пребывания в госпитале. Он не звонил сам, я справлялась о здоровье, и на том разговоры заканчивались.

Не могла дождаться отпуска, хотя надеялась на веселье мало.

Чтобы хоть как-то поднять себе настроение, иногда заходила на сайт знакомств. В один из дней пришло письмо от странного мужчины, анкета без фотографии. Человек говорил, что ищет именно жену, а не даму для развлечений, что он синеглазый и родом из Сибири. Надо же, как по заказу жених. Мы начали вести вялую переписку, я не имела душевных сил на новые чувства. Сказала, что скоро улетаю на отдых, он настаивал на встрече до отпуска. Я подумала, что иногда клин вышибается клином и, может быть, здесь мой душевный корабль обретет свою пристань. Я согласилась. Однако в назначенное время в условленное место он не пришел, сказав, что я просто не нашла его, он возвышался корабельной мачтой. Никаких великанов я не видела, шел дождь. Подходила к двум мужчинам, но они, тут же сориентировавшись, предлагали свои услуги.

– Я тоже очень хочу женщину, – жалобно сказал один из них.

Такого позора я вынести не могла и убежала бегом домой.

Подруга сказала:

– А ты не думаешь, что это Лев тебя проверяет?

– Неужели он способен на такую подлость? – горячилась я.

Я была для него открытой книгой: ни одной тайны, вся нараспашку. Так как он этим похвалиться не мог в силу своего странного характера, вероятно, и судил людей по себе. Может быть, думал, что я с кем-то еще встречаюсь. Я не давала никогда ни малейшего повода, в любой момент готова была бежать, лететь, ехать к нему по первому зову. Какие уж тут встречи!

Следующий день был пятницей и моим последним рабочим днем перед отпуском. Я позвонила Леве в надежде, что он позовет меня к себе, но он разговаривал сухо и отрывисто и встречаться не собирался.

– Я так и уеду, не повидав тебя? – вопрос оказался риторическим.

Я шла по улице и громко ревела, потом зашла в переулок выплакаться. С распухшим носом и красными глазами заявилась домой. Так начинался мой отпуск.

Подруга вычитала в интернете всякие отговоры на милого, я сливала воду и молилась забыть его, но ничего не помогало. Сила воли была сломлена чувствами, как ледоход на реке.

В самолете забилась в уголок у иллюминатора, но рядом села русская пара, которая, как оказалось, летела отдыхать в тот же ресорт. Я возблагодарила Господа за такой подарок и приободрилась.

Курорт встретил жаркой погодой и мелким дождем. Как только вдали показался океан, слезы хлынули из моих глаз, и удержаться не было сил. Я совсем забыла, что все лето мы с Лёвой ездили на океан и теперь себя одну у воды я не представляла. Что же я буду делать целых десять дней? Проливать моря слез? Стало страшно, но что ждало меня впереди, я даже не могла представить.

Место отдыха оказалось прекрасным: милые двухэтажные домики на четыре номера, огромные рестораны, бары, чудесный пляж. Попутчики разместились по соседству в другом доме. Я вошла в номер: прохлада, чистота и покой, красивый интерьер. Почти счастливая, поставила чемодан в шкаф и собралась переодеться с дороги. Мелькнувшая мысль, что, наверное, в таком же номере совсем недавно Лев спал со своей женой, заставила меня поскучнеть. И в то же мгновение я увидела в комнате двух людей. Они ходили, разговаривали, но голосов слышно не было, как будто были за стеклом. Я испугалась до ужаса: подумалось, я сошла с ума. Лев, одетый в майку и спортивные брюки, что-то спрашивал у жены, она отвечала, что-то брала из тумбочки, уносила на балкон, возвращалась… Я тихонько взвыла и метнулась в ванную. Горячо шепча молитву, какую только знала, молилась вернуть душу. Умылась ледяной водой, и после третьего раза прочтения «Отче наш» видения исчезли.

Что было делать? Я совершенно не представляла, как смогу уснуть здесь. Ушла на пляж, потом на ужин, на вечернее представление и пришла в номер после десяти часов. Заходила, страшась вновь увидеть привидения, но, слава Богу, обошлось без них. Приняв теплый душ и прочитав с десяток страниц «Мартина Идена», смогла успокоиться и заснуть.

Итак, нужно было забыть обо всех горестях, отдыхать и набираться жизненных сил. Я сходила в интернет-салон и написала Леве письмо, которое осталось без ответа. На пляже пробовала вязать, чтобы не допускать в голову грустные мысли, но удавалось плохо. Смотрела вокруг на отдыхающих, и это тоже не прибавляло мне энтузиазма. Толстые, кривоногие или худые, как щепки, женщины имели своих мужчин, а я куковала одинокой гармонью, так что было от чего печалиться.

В пятницу во второй половине дня позвонила Леве на работу.

– Здравствуй, Левочка.

– Здравствуйте, – ответил он.

– Это я, Катя, – заторопилась я уточнить, подумав, что он не узнал голос.

Молчание, тишина, значит, узнал, но почему на «вы»?

– Давай я завтра из аэропорта приеду к тебе на такси и сварю тебе, уберусь в квартире.

– Дело в том, что меня не будет дома, – суровым голосом отказывают мне.

– А где же ты будешь? – все еще не веря в ужас происходящего, спрашиваю я.

– Аут, – отрывисто рявкнул он.

Значит, уезжает. Но куда же он может ехать, если он слаб, как ребенок, после перенесенных операций и кровотечения? Честно сказал бы уж: отстань, не хочу тебя видеть. Да, собственно, он и сказал, я вот только не понимаю или не хочу верить в это.

– Извини, что побеспокоила, – ответила я, и черная туча закрыла мой жизненный небосвод.

Выпила рюмку коньяка, обнаруженного в баре, и пошла писать письмо сибиряку. Я боялась теперь за свой разум. Чем же так присушил меня Лев? Чем он лучше других? Совершенно ничем, просто один-единственный раз мое сердце и женская сущность соединились в одно целое. Я любила его и душой, и телом.

Написала сибиряку, что завтра прилетаю и сразу хочу встретиться, так как наступит рабочая неделя и будет не до свиданий. Он согласился, и я назначила встречу. Ревела в аэропорту, в самолете, в такси, с ревом зашла домой.

Дочка испугалась, но, разобравшись, в чем причина, принялась ругать мучителя на чем свет стоит.

Оставалось сорок пять минут до свидания. Мы должны были встретиться у дома напротив, где я могла увидеть претендента в окно.

Зазвонил телефон, меня трясло как в лихорадке.

– С приездом, – голос звучал ласково, как в дальние времена. – Катюша, если бы у меня были силы, я бы забрал тебя к себе, но не могу сейчас, – шелестели долгожданные слова в трубке.

– Левочка, я тебя очень люблю, поправляйся быстрее, – пролепетала наивная я.

– Никаких сюсю-мусю, – прокричала дочь из кухни. – Ты соберешься и пойдешь на свидание. Сколько он может дергать тебя за ниточки, гад такой?

Она выглянула в окно и закричала еще громче:

– Мама, смотри, какой дядька красавец!

Я тоже выглянула из-за шторы. Напротив по тротуару вышагивал высокий кучерявый мужчина, таких я в Бруклине не видела: уж очень хорош!

Ладно, пойду схожу, может, оторвусь от своей тяжелой любви и обрету нормального человека, который не будет управлять мной, как марионеткой.

Позабыв, что на улице февраль, и не успев акклиматизироваться, я надела коротенькую белую курточку, темные брюки и, вытерев слезы, но с распухшим носом отправилась на свидание.

Мы встретились, внешнее впечатление приятное… Что будет дальше?

– Я хочу предупредить вас, что мне не нужна просто связь, ищу человека для жизни, – с первых слов знакомства заявила я. Сказано было резко и достаточно неприветливо.

– Да, да, я тоже ищу жену в свой дом, – заверил новый знакомый, словно и не заметив откровенного напора.

Имя Ричард никак не вязалось с его обликом.

– Вы знаете, из вас Ричард как из меня Магдалина. Как ваше настоящее имя? – спросила я напрямик.

– Ю-юрий, – заикаясь, неуверенно ответил мужчина. На лице было написано смятение.

Похоже, что и Юрия из него не получится. Что ж, остается принять ситуацию как есть. Мужчина слегка прихрамывал, сказал, что недавно из госпиталя, получил травму в аварии.

Он начал уговаривать пойти поужинать в ресторан. Это тоже насторожило: в первую встречу через две минуты общения редко кто приглашает даму на ужин: трата немаленькая. Я нервничала все больше. Пробежавшись по Брайтон-Бич, зашли в «Сковородку». Полумрак, пустота, два посетителя на все кафе, теперь прибавились и мы.

Я не стала выбирать дешевые блюда, щадя платившего, заказала то, что нравилось, он тоже не смотрел на ценники. Стол получился обильным, будто за него расплачивался кто-то другой или хозяин принимал дорогого гостя. Все понятно станет позже.

Здесь я рассмотрела Юрия, глядя прямо в лицо. Да, глаза у него не хуже, чем у моего мучителя: такие же ярко-голубые да еще и с ореолом густых ресниц. Поджарый, высокий, сильные красивые руки – редкий экземпляр. Тем более странно: зачем ему дамочка старше его на три года, если смотреть в анкету сайта знакомств, а если на живую внешность, то и на семь-восемь набежит.

Это не давало мне расслабиться. Чувствовала себя как замороженный до ледяного состояния фрукт.

Я снова высказала свою точку зрения относительно цели знакомства и попросила рассказать о себе. Он туманно начал изъясняться о разводе, совместном доме, который сейчас продают и который поменяет на отдельное жилье. Тоже, как и я, предпочитает жить в доме, а не квартире. Была дочь, но умерла в 17 лет. Говорил бесстрастным голосом, а у меня дрожь по телу. Единственный ребенок ушел за облака, а у него, похоже, уже и сердце не болит.

Я рассказала о себе, о том, что переживаю за сына, который остался в России. И тут он предложил спокойным голосом аферу, которая была дикой для меня.

– А у тебя же у дочери другая фамилия? Ну вот. И пусть они с братом поженятся официально. А потом он приедет сюда, документы получит и разведутся.

– Нет, я аферами никогда в жизни не занималась, – в изумлении от предложенного ответила я.

– А я по натуре авантюрист, мне это нравится, – с улыбкой отвечал претендент.

– Тогда вы точно не сибиряк, там такие не живут.

Он улыбнулся и пожал плечами: мол, думай, как хочешь.

– А когда у вас день рождения? – задала последний вопрос я.

– 25-го марта.

– Интересно… практически тот же день, что и у моего бывшего друга. Слово «бывший» выговаривалось плохо, было чувство, что сдирают повязку с еще не зажившей раны.

Общение не доставило радости, и я заторопилась домой. Холодный февральский воздух схватил нас в объятия.

– Вы извините, холодно, я побегу домой.

– А где ваш дом? – удивился он.

– Там, – я махнула рукой в направлении места нашей встречи и унеслась бегом: акклиматизация давала себя знать.

Дома доложила дочери обстановку, и мы решили, что это очередной аферист. Уснуть и забыть!

Следующим утром позвонил Лева. Я, счастливая от его звонка, начала тараторить, что наконец поняла, чего я боюсь: боюсь, что он сойдется с бывшей женой. Лева прервал меня неожиданным вопросом:

– Как вчера вечер провела?

– Нормально, – ответила я и продолжала что-то говорить.

Он снова задал тот же вопрос, уже с нажимом в голосе.

– Обычный вечер, а почему ты спрашиваешь?

– Да потому, что я знаю, – отрубил он.

Я даже не растерялась и не почувствовала никаких угрызений совести: на мне греха не было.

– Ну, раз имеешь сведения с одной стороны, так послушай теперь другую.

И рассказала всю эту историю и ее цель – потерять его. Эти ужасные слова – «потеряй меня» – Лев говорил мне неоднократно. Если бы я могла!

– Ну-ну, – только и ответил он.

Только теперь до меня дошел смысл происходящего. Значит, он весь его жуткий январь, а может, и раньше, готовил мне проверку на вшивость. Сам одной ногой был в небытии, мне не разрешал с ним видеться, ухаживать за ним да просто быть рядом, а готовил гнусную вещь? Значит, еще и приплатил тому аферисту? Не зря же в ресторан меня водили.

Ужас, кому верить?

Неделю звонков не было. Я молчала тоже.

Наступал день моего рождения. Накануне вечером пришло несколько строчек от Льва, которые ввергли меня в ужас:

«Катя, я старый больной человек. Я не могу взять на себя обязательства и нести ответственность за твою судьбу. Счастливых праздников!»

Мало того, что он практически простился со мной, но решил это сделать в день моего рождения! Садизм какой-то! Ошалевшая от такого письма-поздравления, я настрочила полстраницы ответа. Я писала, что действительно люблю его, но не прошу брать меня в жены. Пройдет совсем немного времени, он выздоровеет, и все равно нужна будет женщина, хотя бы чисто физиологически. Я соглашалась и на эту роль.

Одно дело, когда я хотела его бросить, и совсем другое – когда от меня отказались. Все мои желания бросить его тут же и испарились. Сила нужна женщине, может, только такой, как я, чтоб в узде держали.

День рождения. Девчонки на работе поздравили и сказали, что вид у меня страшней атомной войны. Комплимент «дошла ты, подруга». Весь день провела в напряжении, за пятнадцать минут до окончания рабочего дня ожил телефон.

– Ты во сколько заканчиваешь? – без приветствия и поздравлений, грубо рявкнул Лев.

– Я могу уже уходить.

– Приезжай в Манхеттен, где обычно, я подъеду.

Жизнь зацвела всеми красками сразу, и я ринулась в метро. Приехала раньше его и стояла на перекрестке, дрожа от холода. Одежда на долгое пребывание в статическом положении на морозном ветру рассчитана не была. Минут через двадцать показалась его машина. Встретились.

– Здравствуй, – улыбаясь, поприветствовала я милого.

В ответ взглянули потухшие глаза. Куда-то едем. Молча. Рассматриваю его: бледный, похудевший, ссохшийся.

Жалко его, но и себя жалко тоже.

– Давай заедем в магазин, колготки тебе купим: холод – но, как завтра поедешь? – предлагает Лева. Странное предложение. Но делаю вывод, что меня оставляют на ночь. Наверное, это и был способ дать понять, где буду ночевать, а вовсе не колготки.

– Ничего, ты же до метро меня довезешь.