Текст книги "Силы небесные, силы земные"

Глава 7

Несмотря на уговоры Маши, Лия отправилась к родителям. В конце концов, Славку попросить никогда не поздно, если понадобятся его тренированные мускулы. Но сейчас ей требовались мозги. Причем папины.

И, к слову, запасной ключ от ее квартиры.

Мама первой вышла в прихожую, встревоженная.

– Что-то случилось, доченька?

С Лией никогда ничего не случалось – по крайней мере, такова была стандартная версия для мамы, – но та всегда волновалась. А они с папой всегда волновались за нее: сердечница.

Порок сердца выявился, когда она носила Лию, на шестом месяце, и тогда папа стал бояться, что потеряет любимую жену при родах. Все обошлось, но страх не ушел: порок сердца, как бомба замедленного действия, мог убить ее в любой момент. Маме пришлось резко изменить образ жизни, ограничить движение, бросить работу, глотать лекарства… Всего за несколько лет молодая, красивая, хрупкая женщина обрюзгла и постарела. Только ее чудные волосы, светло-русые, тяжелые, остались прежними…

Лия, еще девочкой, часто перебирала старые фотографии и жалела, что никогда не видела маму такой, как на снимках, – красивой и беззаботной. Сколько она себя помнит, мама болела, была бледной, отечной и пахла валерьянкой. Поэтому даже малейшее событие, вроде двойки или вызова родителей в школу за прогул, – все это было между Лией и папой. Маму они берегли сообща.

Собственно, они и были сообщниками. Со-общники во всем, во взглядах, в отношении к миру и своему месту в нем.

Георг (русифицированный вариант от армянского имени Геворг) был чудесным отцом. Он умел идти ей навстречу, часто Лию баловал, но и умел быть честным, не боясь сказать дочери не всегда приятную правду. Именно папа научил ее противостоять жестокому диктату школьной моды, первобытному соперничеству девочек и гормональному самоутверждению мальчиков.

Однажды – Лие было тринадцать, и, как все девочки ее возраста, она была зависима от мнения подружек – он отказал ей в покупке модной юбки. Зарабатывал папа хорошо, вполне мог позволить себе дорогую вещицу, но отказал. А когда Лия, рыдая, обозвала отца скупердяем, он ее повел в кафе-мороженое и там, сидя напротив дочери, объяснил ей… «Это соревнование никому не дано выиграть. Ты купишь модную шмотку, – завтра кто-то придет в еще более модной. Эта гонка ведет в тупик, солнышко. Остановись, не участвуй в ней. Ты, твоя личность не определяется юбкой, правда же? Какая бы вещица на тебе ни была надета – ты всегда та же Лия, та же умница и талантливая девочка. Так ставь на это. На себя ставь! На свои достоинства, на то, что есть ты, а не на тебе… Это единственный беспроигрышный вариант».

Не сразу Лия поняла. Вернее, умом-то поняла, но надо было еще научиться выдерживать насмешки, стать невозмутимой и уверенной в себе… Папа поддерживал ее постоянно, каждый день, на каждом ее шагу. Советовал, как ответить девчонкам или промолчать; отшутиться или резко поставить задиру на место…

Нелегкая была то наука. Но Лия понемногу справилась.

Так что и независимостью своей, и уверенностью в себе – в том числе в своей женственности и красоте – Лия обязана папе. Благодаря ему она чувствовала себя особенной, счастливой и сильной. «Лийка, ты воздушный шарик. Тому, кто захочет тебя удержать, нужно будет сначала дотянуться, чтобы ухватить веревочку…» – часто говорил он.

Но к ее двадцати семи годам таких не нашлось. Были, конечно, ловцы воздушного шарика, да так и не сумели дотянуться. С последним, Игорем, художником, она рассталась по обоюдному согласию. Он сказал что-то вроде: я себя чувствую рядом с тобой жучком, прогрызающим ходы в твоем любимом дереве… Которого ты можешь похоронить в его же норке одним взмахом своей кисти!

Почему он чувствовал себя жучком, Лия не представляла. Она не была ни надменной, ни злоязычной – наоборот, всегда доброжелательна, участлива. Разве только характер немного взрывной… Кавказский темперамент, должно быть.

Лия очень любила списывать на оный темперамент все, что не поддавалось ее управлению, хоть армянкой она была лишь на четверть, по одному из дедушек.

После ее разрыва с Игорем папа сказал фразу, которая Лию ужасно расстроила: «Я иногда жалею, что растил тебя умной, доброй, сильной. Люди боятся таких… Я обрек тебя на одиночество».

«Не смей так говорить! – закричала Лия. – Ты предаешь меня этими словами!»

А сама подумала: «Это ты, папа, умный, добрый и сильный. Ты сформировал мой идеал мужчины, но равного тебе найти трудно… Ох, как трудно!»

– Нет, мамуль, все в порядке, не беспокойся, – ответила Лия, придав голосу беспечность. – Я просто потеряла ключи от своей квартиры, вот и заехала к вам за запасными…

– Ох ты растеряха… А мы вчера смотрели твою передачу! Ты такая умница, доченька!

Мама обняла ее, расцеловала.

– И красавица! – папа появился в прихожей.

Он чуть приподнял брови – это знак вопроса. Лия чуть скосила глаза – это знак ответа. На их с папой языке он переводился как «есть проблема».

– Проходи же, проходи, – разомкнула объятия мама, – я так редко тебя вижу в последнее время…

– Работы много, мам.

Они все вместе выпили чаю, и мама, как водится, пошла прилечь. Лия с отцом остались на кухне.

– Неприятная история, пап, со мной приключилась…

Лия рассказывала тихо, стараясь убрать все эмоции, чтобы до мамы не донеслось ни одной фразы, ни единого восклицания.

– Тот парень, Феликс, прав, солнышко. В полицию нужно обратиться, – выслушав, произнес отец. – В худшем случае они отреагируют так, как тогда. Это противно, но не смертельно.

– А в лучшем? Такой вариант у тебя припасен?

– В лучшем… Возможно, этот человек у них уже на примете, – тяжело ответил он. – Возможно, он уже нападал на других девушек. Поэтому в лучшем варианте ты поможешь полиции поскорее его поймать. Поехали, я с тобой… Ниночка, мы с дочкой пойдем погулять по набережным! – крикнул он в приоткрытую дверь спальни. – Ненадолго, не беспокойся!

По набережным. Они часто гуляли с отцом вдоль Москвы-реки, когда она была маленькая…

В ответ не донеслось ни звука. Лия заглянула в комнату, пропахшую валерианой: мама спала, приоткрыв рот. Сердечные средства имеют седативный эффект, и мама большую часть дня пребывала в дреме…

В полиции что-то неуловимо изменилось за прошедшие годы. Разумеется, не потому, что это было другое отделение в другом районе Москвы, нет. Изменилось не здание – атмосфера. Былая расслабленность исчезла – больше не казалось, будто ты пришла незваной гостьей к чужим людям в их собственный дом, нарушила их покой, и они – деваться некуда! – слушают тебя неохотно и безразлично… Проявляя лишь интерес, отнюдь не уставный, к пикантным подробностям.

Сейчас же люди словно подтянулись, на лицах появилось выражение любезности. Все старались показать, что находятся они на службе. Служат народу то есть. А Лия как раз тот самый народ.

Возможно, все пертурбации с аттестациями тому послужили? Нет, не только, подумала Лия. Такой же процесс происходит в разных сервисах и магазинах: обслуживающий персонал, хоть медленно и с трудом, приучают к мысли, что он здесь для обслуживания клиентов. Посему должен быть внимателен, обязан быть любезен. И это прогресс. Причем не только сферы обслуживания, но сферы сознания, что куда важнее.

«Русский народ ленив и нелюбопытен», это еще Пушкин сказал. А с тех пор и до сих пор эту мысль повторяют на все лады критики национального менталитета. Но Лия замечала то, что, похоже, не увидели оные критики: впервые в истории у людей появилась возможность ощутить, что их доходы зависят напрямую от их манеры общения. Разумеется, не только от нее, но стиль поведения становится потихоньку элементом, влияющим на успех бизнеса или карьеры… Конечно, было бы куда приятнее верить, что любезность есть следствие внутренней культуры, но утопиями Лия никогда не увлекалась. Житейские стимулы надежнее. И уже дают плоды. Вот и полиция наша чуток преобразилась.

– Лия Георгиевна, так вы сможете его описать? – вернул ее к действительности голос полицейского, который записывал показания.

– Простите, задумалась, – улыбнулась она. – Высокий… как минимум на голову выше меня, тонкие усики, такие вот, – она очертила линию вокруг своего рта, – вниз спускаются, и на подбородке тоже тонкая полоска, бородой и не назовешь… Глаза светлые, волосы темные – он был в кепке, но она слетела с него в драке… Больше ничего не смогу добавить. Хотя вот еще: красивый.

– Фоторобот составить сумеете?

– Сомневаюсь. Я близорука, а во время борьбы потеряла линзу, стала видеть хуже. Да и некогда мне было его разглядывать, я думала только о том, как спастись… Если вы понимаете.

– Разумеется, – кивнул мужчина. – Но вы сказали – красивый. Значит, все-таки заметили?

– Красота – это гармония черт. Следовательно, они соразмерны, имеют правильную форму. А ее, эту форму, как раз труднее всего запомнить. Слишком большой или, допустим, кривой нос сам бросается в глаза, тогда как…

– Спасибо, понятно.

Небольшая бригада – два полицейских и эксперт – выехала по адресу Лии. Квартира оказалась заперта (замок защелкивался сам, так что ничего в этом особенного не имелось) и пуста. Помимо следов борьбы, в комнатах был порядок и, похоже, ничего не пропало. Сумочка Лии и ключи валялись в коридоре, где она их выронила, а пакет из плотной бумаги, в котором она принесла домой покупки, размяк в подсыхающей розоватой луже.

Лию попросили проверить сумочку, и она, поставив ее на козетку, открыла.

– Телефон тут… Кошелек… Записная книжка… – Лия вынимала и раскладывала вещи. – Все на месте.

– Проверьте кошелек.

– Сейчас… Нет, он ничего не взял.

– Тем лучше.

Полицейские сделали несколько снимков, эксперт повозился в жиже на полу.

– Нашел волос, но длинный, хозяйкин. Других не вижу. А генетический материал – слюна там, пот, – если и был, то уже всё растворилось в моющих средствах.

Отпечатки искать не стали: преступник их не оставил, коль скоро работал в перчатках, как сказала Лия.

– Пока случаев, похожих на ваш, у нас не было. Точнее, нападения на женщин есть, но под описание вашего насильника никто не подходит.

– Он не мой, – нахмурилась Лия.

– Я имел в виду… это… ваш случай, – сухо исправился офицер. – Надо было сразу обратиться к нам. А впредь советуем вам быть поосторожнее, девушка… Лия Георгиевна.

Папа выглядел расстроенным, когда полиция оставила их одних в квартире Лии.

– Есть все-таки положительная сторона, – утешила его Лия, – у них похожих заявлений не было! Так что это случайность, как я и думала. Я могу спать спокойно, он второй раз ко мне не сунется!

Георг только покачал головой.

Лие показалось, что руки его дрожат сильнее. Зря она втянула отца в эту историю, не следовало! Болезнь Паркинсона у него еще в начальной стадии, но она неизлечима, будет с течением лет только прогрессировать, несмотря на лекарства… И волноваться отцу нельзя, стресс ему противопоказан! А она, как последняя эгоистка, побежала к папе за помощью!

– Папуль, я тебя уверяю, ты тоже можешь спать спокойно!

– Я не хочу, чтобы ты сегодня ночевала у себя. Поехали к нам.

– А мама? Она ведь разволнуется!

– Скажем ей, что… Ну, что у тебя трубу прорвало.

– Маме и этого хватит для приступа.

– Тогда… что у соседей канализацию прорвало, к примеру. А в твоей квартире запах.

Лия рассмеялась.

– Фууу, я сразу представила!.. Не волнуйся, папочка, ничего не случится.

– Тогда давай хотя бы замок сменим!

– Он ведь не взял мои ключи, они так и валялись в коридоре, ты сам видел. Я уверена, этот тип просто под кайфом был. Кокаину нюхнул и отправился на поиски приключений. Больше он не вернется.

– Но почему к тебе? Ты ведь не в центре живешь, где все клубы! А ты сказала, что он красивый и упакованный, – значит, кокаинит в элитных клубах! Так какого черта он приперся на окраину города? В поисках каких приключений?!

– Откуда мне знать? – пожала плечами Лия. – Но ты же сам понимаешь, что приехал он не лично ко мне – просто его занесло по каким-то причинам в мой район, а потом он увидел одинокую девушку… Кокаин очень возбуждает сексуальные желания, говорят. А еще есть экстази, он тоже возбуждает… И всякие другие наркотики, я не разбираюсь.

– В общем так, дочка, – постановил Георг, – либо ты ночуешь у нас, либо мы сейчас же меняем замки.

– Пошли в магазин, – вздохнула Лия.

На самом деле она побаивалась ночевать одна, но, во-первых, твердо решила больше не беспокоить отца, и, во-вторых, понимала, что если эта гнида вернется, то вовсе не обязательно сегодня. Это может случиться в любой ближайший день, и даже через месяц. Так что провести сегодняшнюю ночь у родителей или у Машки – не выход. А надолго переселяться к кому бы то ни было Лия не хотела. Она дорожила собственным пространством, предпочитала спать в своей постели. К тому же смущать своим длительным присутствием никого не собиралась, ни родителей, ни друзей… Но, главное, она уверена… ну, почти уверена… что вчерашнее происшествие – случайность.

Папа поставил новые замки, и они отправились ужинать в ближайший ресторан. За едой говорили о последних ее заказах – Лия всячески избегала темы о ночном происшествии, чтобы отец не принялся вновь ее уговаривать ночевать у них. Она знала, что папа отлично понимает ее уловку, но он тоже сделал вид, что втянулся в профессиональный разговор, и даже поспорил с ней об одной марке мебельного лака.

После ужина Георг проводил дочь до дверей квартиры и, нежно обняв, ушел.

Глава 8

Как ни храбрилась Лия, а все-таки оставаться в квартире одной было страшно. Она закрыла оба замка – они с папой купили дорогие, немецкие, – накинула цепочку. Папа обещал еще поставить задвижку, которая вообще не открывается снаружи, – сегодня ее почему-то в магазине не оказалось, но папа найдет. Тогда Лия будет действительно спокойна. А то все эти замки с гарантией, что их не взломать, не вызывали у нее доверия. Пишут и говорят постоянно, что опытный взломщик откроет и такие в два счета…

Он не придет, не придет! – убеждала она себя. Это случайность, парень уже оклемался и сам небось испугался. За такие дела можно и в тюрьму угодить, между прочим!

…И все же она долго не могла заснуть, прислушиваясь к шорохам. И снова жалела, что не взяла номер Феликса: она бы позвала его ночевать. Он бы приехал – он же рыцарь! И ничего бы не попросил взамен за услугу, даже не намекнул бы… Она бы постелила ему на… Хм, а где бы она постелила? Ее квартира, оказывается, совершенно не приспособлена для дружеских ночевок. Пришлось бы делить с Феликсом свою постель…

Но она бы доверилась ему. Даже если бы он спал рядом, в одной постели.

Мысли о Феликсе отвлекли, успокоили, и Лия наконец заснула.

Утро затопило комнату солнцем, и Лие сразу показалось, что страхи ее глупы, что рассудила она правильно: подвернулась она этой «какашке», как выразилась Машуня, случайно, и больше он к ней не явится. Он, скорей всего, и адрес-то ее не вспомнит! В худшем случае, если он наркоман, то снова станет искать одиноких девушек в позднее время… Других девушек.

А ей урок: никогда-никогда не входить в подъезд с мужчиной. В лифт тоже. Пусть ей неудобно обидеть незнакомого человека, но лучше уж обидеть его, чем он изнасилует ее!

Глава 9

Прошло два дня, но возбуждение его не отпускало. А раз так, то…

В конце концов, он ведь не сексуальный маньяк! Он нарцисс, как сказал один его приятель – по диплому психолог, а ныне бизнесмен. Впрочем, он уже и не бизнесмен: Арсений наказал его за непочтительное высказывание, и теперь бывший психолог и бывший бизнесмен из последних сил отбивается от кредиторов.

Ладно, пусть нарцисс. А из этого следует – как опять же сказал тот неосторожный приятель, – что для удовлетворения своих потребностей он готов на все.

НА ВСЕ. Значит, если он хочет эту девицу, пусть она и кареглаза, – он ее получит. У него нет «пунктиков», он не сексуальный маньяк. Он просто-напросто желает испытать оргазм, как любой мужчина, – это нормально, это природа. До сих пор ему удавалось только с девушками по типу той… Той, которая вызвала его первый оргазм. Но если выйдет с иной, то какая разница? А эту, Лию, он хочет.

Значит, поимеет! Вот и все.

А может… а вдруг это признак его выздоровления? Начало освобождения? Может, отпустит его, наконец, то видение, которое держит его сексуальные желания словно в путах, в смирительной рубашке импотенции? Он ведь не сексуальный маньяк!!! У него просто проблема…

Он и тех не хотел убивать – ему просто нужно было испытать оргазм. Это естественное мужское право. Не его вина, что он способен наслаждаться только так! Будто заклятие кто-то наложил, и неизвестно, как от него избавиться… Ведь позорнее импотенции для мужчины ничего нет.

Он снова вспомнил то явственное ощущение чувственности, которое исходило от Лии. Эта чувственность была неосознанной и оттого невинной, как у ребенка. И тем сильнее возбуждала его. Так сильно, как ни одна женщина до сих пор; так сильно, что он вдруг стал думать о возможности нормального секса с ней! Если получится, то он избавится от заклятия, от своего постыдного недостатка. И тогда он станет действительно без изъяна, без единого!

Нужно ее уговорить. Он должен, должен ее уговорить! Осыплет цветами, драгоценными камнями – чем угодно, что попросит, – только бы согласилась. Она не устоит перед его щедростью. Не сможет устоять! И тогда, если с ней все получится… тогда он сделает ее своей постоянной подружкой и решит навсегда свою тайную постыдную проблему! Может, даже женится на ней. И тем заткнет разговоры за своей спиной!

А если не получится…

Задушить ее он всегда успеет.

Глава 10

Утром Лия оглянулась, выходя из подъезда. Оглянулась она и когда вернулась домой после насыщенного трудового дня. Хоть и не поздний вечер, еще солнце не село, но страх все-таки до конца ее не отпускал, и Лия, стоя у подъезда, внимательно осмотрела ближние окрестности.

Убедившись, что ничего подозрительного нет, она открыла тугую дверь подъезда, ругая себя за трусость. Она перебирала собственные доводы, из которых логично и доходчиво следовало, что этот хмырь больше к ней не сунется, – и бояться нечего!

К тому моменту, как лифт приехал на ее этаж, Лие уже было стыдно за свои малодушные страхи. Она ступила на лестничную клетку и…

В сложной гамме чувств, охвативших ее в тот момент, первым стала оторопь: к ее двери скотчем была прикреплена белоснежная лилия на длинном стебле. А на полу у двери стоял нарядный картонный пакет из ее любимого бутика. Она заглянула в него с некоторой опаской, будто в нем могла оказаться змея или бомба. Но пакет был наполнен доверху разноцветными бутылочками и упаковками: шампунями, мыльцами всех родов, флаконами туалетной воды и тоника для кожи, кремами и лосьонами…

Вторым ее чувством была радость: это знак извинения! Права она была, права, – этот псих напал на нее непреднамеренно! Теперь очухался после наркоты и устыдился. Может, даже испугался, что его полиция поймает, а она, Лия, опознает! Вот и подлизывается!

Она отперла квартиру, внесла пакет и вывалила его содержимое на козетку. Последним выпорхнул небольшой листок бумаги. Лия развернула: «Пытаюсь загладить вину. Прости меня, Лия!» – набрано на компьютере шрифтом с завитушками.

Радость мгновенно улетучилась, на ее место заполз на серых лапах страх. Негодяй, он знает, как ее зовут! Откуда?! Она свое имя не называла! То есть он специально разузнал каким-то образом… И, выходит, интерес к ней вовсе не случаен?

Хотя… Он мог спросить у соседей. Просто для записки – ведь извиняться однозначно лучше, обращаясь к человеку по имени… Похоже, он действительно раскаивается и хочет загладить вину… Поэтому купил в ее любимом бутике…

Стоп! Откуда он знает, что это ее любимый бутик?!

Глупый вопрос. Когда Лия сбежала, он тут остался, пришел в себя, понял, что натворил, и устыдился. Разглядел марку ее косметических средств и решил возместить ущерб…

Ну конечно. Ничего странного в этом нет. Не из-за чего паниковать!

Лия почувствовала облегчение. Хорошая новость для папы. Он обрадуется. Все прояснилось, тревога отменяется!

Глава 11

В старой девятиэтажке, где снимала квартиру Лия, было легко подсматривать за дверью ее квартиры с верхнего пролета лестницы. Там Арсений и спрятался после того, как поставил на коврике у двери подарок и прикрепил лилию к обивке. Он не знал, связано ли имя «Лия» с цветком, но решил, что во всех случаях лилия будет оригинальней, чем банальная роза.

Он видел, как она пришла, как притормозила перед пакетом, растерянная. Осторожно заглянула в него, потом подняла… Ему показалось, что она обрадовалась. Забрав пакет, она вошла к себе. Еще минут через десять снова вышла, отклеила лилию.

Он решил, что большего не увидит, и уже собрался покинуть свой пост, как вдруг из лифта показался мужчина средних лет и позвонил в дверь Лии.

Во внешности мужчины чувствовалась примесь кавказской крови, и он вдруг понял, откуда в лице девушки такая строгая прорисованность черт вкупе с тонкой чувственностью. Это был, без сомнения, ее отец, и в ее жилах тоже текла кровь кавказских племен. Доминикянц… Наверное, армянская фамилия.

Он ощутил, как внутри тела что-то приятно завозилось, заволновалось. Отец. Правильно, у хорошей девочки должен быть папочка! Очень точно попадает в образ: хороший папочка и плохой чужой дядя. Папочка потом будет плакать, а чужой дядя – торжествовать: ведь он разрушил его опеку, выкрал у него любимую дочку! Добыл царевну… Хорошо охраняемую царевну из хорошо охраняемой башни дворца, да…

Стоп. Это из другого, старого сценария. А он сейчас здесь для того, чтоб опробовать новый!

Лия открыла, обняла отца, и дверь за ними захлопнулась. Однако он решил подождать в надежде, что увидит еще что-нибудь интересное. И интуиция его не обманула. Вскоре раздался стук молотка по двери: папочка ставит доченьке новый замок!

Он так и знал, что она сменит замок. Поэтому прошлой ночью не стал брать ее ключи – хотя у него было время, чтобы сделать с них копии и положить обратно.

Вот и отлично, что новый замок. Не то было бы слишком просто, слишком скучно. Уровень сложности повышается, а с ним и адреналин. Поиграть, поохотиться… Это роскошное удовольствие. На такое не жалко ни времени, ни денег!

Стоп! Опять его занесло не туда. Сейчас у него новая игра, и ставки в ней куда выше. Если он выйдет из нее победителем, если девчонка поможет ему, то больше не придется подстегивать себя старыми уловками!

А в новой игре у него две задачи. Одна легкая: завести отношения с Лией. Не было еще ни одной женщины на его пути, которая не мечтала б об этом, так что он справится играючи. И первый ход, очень грамотный, сделан сегодня: подарок как знак извинений.

Вторая задача – самая сложная… потому что она не зависит от его воли и результат ему неподконтролен… Эта задача – получить нормальный секс. Как у всех нормальных мужчин. И прогнать навсегда то видение, которое до сих пор было единственным стимулом для оргазма. Лия должна ему в этом помочь. Она может ему помочь! Она первая женщина, которая вызывает у него столь сильное и столь стойкое желание…

Неожиданно дверь открылась. Отец что-то проверял. Арсений осторожно высунулся: ба, да это не просто замок – это задвижка! Молодец, папаша. Правильно мыслишь. Но зря боишься меня: я намереваюсь твою дочь осыпать подарками. У тебя есть проблемы, папаша? Я их решу. И мамашины решу, если они имеются в наличии. Все ваши проблемы решу, мелочь человеческая, если Лия решит мои. Так что задвижка вам ни к чему.

Пока.

– Лучше бы ты ему вернула этот подарок, – донеслось с нижней площадки.

– Знать бы куда.

– Тогда выброси. Ничего нельзя принимать от насильника. Будь он под кокаином или чем угодно. Это ему не оправдание. Ты, Лия, человек великодушный, но сейчас не великодушие в тебе говорит. Ты стараешься свести к минимуму его вину, потому что тебе страшно. Тебе проще думать, что это случайность, что человек оступился.

– Я и не собираюсь принимать подарок, не волнуйся! Но ты не прав, папа. Разве стал бы насильник приносить извинения? Да еще и пытаться возместить ущерб? Человек явно сожалеет о случившемся!

– Ты забыла, что он был в перчатках? Разве это случайность?

– Ночь стояла ужасно холодная. Я сама пожалела, что перчаток не взяла.

– На все у тебя есть ответ, – недовольно буркнул папа и закрыл дверь.

Арсений быстро спустился вниз и вышел на улицу. Отлично! Лия думает, что он напал на нее под действием кокаина или другого наркотика. Вот и подтвердим эту версию. Убедим девушку, что она права. Женщины страстно любят быть правыми. Ей это польстит.