Текст книги "Всё не так просто"

Татьяна Герцик
Все не так просто

Глава первая

Вячеслав привычно припарковал «Вольво» на небольшой придомовой стоянке. Распахнул дверцу, и черный лакированный бок ярко сверкнул под лучами заходящего солнца. Выпрямившись во весь рост, закрыл машину, включил сигнализацию, одновременно помахав рукой охраннику. Пошел по тротуару вдоль дома и тут же кожей ощутил, что за ним кто-то неотступно наблюдает.

Насторожившись, застыл на месте. Чудится или нет ему этот пристальный взгляд? Пытаясь это выяснить, вышел на середину тротуара, откуда хорошо просматривался весь фасад их старого кирпичного дома.

Засунув руки в карманы кожаной куртки и покачиваясь на носках, внимательно оглядел все окна и балконы, но ничего подозрительного не заметил. С досады пнул носком вычищенного до зеркального блеска ботинком большую кучу опавшей листвы, сметенной дворником на край газона. Листья с тихим шорохом разлетелись вокруг. Удивленные бабуси на скамеечке под старым кленом повернулись и укоризненно покачали головами. Вячеслав опомнился и слегка застыдился своей несдержанности.

«Похоже, у меня начинается паранойя. Пора лечиться».

Кривовато усмехнувшись, снова посмотрел по сторонам. Ничего подозрительного. Но ощущение, что кто-то невидимый упорно его рассматривает, не проходило. Ветер подул сильнее, он плотнее запахнул тонкую кожаную куртку и пошел к подъезду. Рассеянно вставил ключ в замочную скважину, и только тогда заметил, что железная дверь не заперта. И какого лешего ее ставили, если толку от нее с гулькин нос?

Чертыхаясь, поднялся к себе на третий этаж. Едва открыв дверь, услыхал требовательный звонок телефона. Нехотя взял трубку.

Не успел открыть рот, что бы сказать «алло», как послышался громкий голос матери:

– Вячеслав! – Мать звала его полным именем с раннего детства, считая, что так разовьются его кармические способности. В свое время начиталась книг о ведизме, карме и йоге. – Ты у нас не был уже больше двух недель. Давай приезжай, мы с отцом ждем. Костя тоже дома. – И, не дожидаясь возражений, прекратила разговор.

Саркастично приподняв одну бровь, сын воззрился на тоненько пикающий аппарат.

– Чудненький монолог! – сказал он телефону с легким недовольством и аккуратно положил трубку. – С кем это она, интересно, говорила? Я не сказал ни слова, вполне можно отговориться, что не туда попала. Ну, да всё к лучшему, хоть поем нормально.

Вышел из квартиры, захлопнул дверь и быстро сбежал по лестнице.

За те десять минут, что он провел в квартире, небо уже потемнело: осенью смеркалось быстро. Вздохнув полной грудью запах опадающей листвы, Вячеслав пошел к оставленной на стоянке машине.

Перед подъездом под единственным на всю округу фонарем стояли и о чем-то горячо спорили две юные девушки, очерченные, как на сцене, ярким кругом голубоватого света. Одну из них, светленькую, Вячеслав несколько раз встречал во дворе, вторая была незнакома. Девушки, не обращая внимания на окружающих, о чем-то негромко спорили.

Чуть замедлив шаг, Вячеслав небрежно бросил им «Добрый вечер». Услышав это стандартное приветствие, светленькая побледнела и молча уставилась на него потрясенными глазами. Эта неадекватная реакция изрядно удивила Вячеслава. Пожав плечами, он со странно стесненным сердцем прошел мимо, сел в машину и уехал. Выруливая на главный городской проспект, сияющий вспышками рекламных огней, печально подумал:

«А девочка хороша, просто красавица. Но я для нее староват. Сколько ей лет – пятнадцать, шестнадцать? А жаль».

Постаравшись выкинуть из головы эту встречу, быстро погнал к родительскому дому.

Оставив машину у подъезда, взбежал на второй этаж и позвонил. Дверь открыла мать. Вера Семеновна была статной, еще красивой женщиной. В роскошном китайском халате из дорогого сине-зеленого переливающегося натурального шелка с вышитыми золотыми драконами, она походила на шамаханскую царицу. Только манеры у нее были не вкрадчивыми, как у восточных властителей, а резкими, даже командирскими. Но это понятно – учительская болезнь. Развивается у двух учителей из трех.

Через полгода ей исполнялось пятьдесят пять, она мечтала выйти на пенсию и нянчить внуков, о чем постоянно напоминала старшему сыну.

Проведя на кухню, она щедрой рукой налила Вячеславу щей из свежей капусты, отрезала солидный кусок домашнего рыбного пирога. Поев, он заскочил к младшему брату, грызшему гранит науки в политехе.

По-свойски подкинув ему несколько тысяч на модернизацию компьютера и сыграв партию в шахматы с отцом, засобирался домой. Вышел в коридор и неосмотрительно попался на глаза матери. Она властно погрозила ему пальцем.

– Вячеслав, когда ты наконец женишься? Ведь тебе уже почти тридцать лет! А дети столько сил требуют! – Она произнесла эти слова с вящим ужасом, будто дряхлый сын был уже одной ногой в могиле и единственное, что ему оставалось – это произвести потомство, пока еще может. – Вон твой одноклассник Витя Селезнев уже второй раз развелся, это он зря, конечно, но ведь успел! И детей у него двое!

Пока мать назидательным тоном перечисляла счастливо женатых и удачно разведенных одноклассников сына, тот потихоньку натягивал куртку, сочувствуя отчаянному желанию матери, но ничего для его реализации предпринимать не собираясь. Проблема была в том, что он не встретил пока ту единственную, с которой захотел бы провести всю оставшуюся жизнь. Вот когда встретит, медлить не станет.

Не отвечая на упреки, чмокнул мать в щеку, пожал на прощанье руки вышедшим проводить его мужчинам и поспешил на улицу.

Ведя машину по пустынным улицам, вдруг вспомнил девочку, глядевшую на него, как на заморскую зверушку. Или, скорее, как на злокозненное привидение из зарубежного ужастика. Саркастично приподнял бровь.

«Что же такого ей обо мне наговорили?» – навязчивая мысль не давала покоя. Это на него было вовсе не похоже. Обычно его не волновали глупые соседские девчонки, но эта его чем-то крепко зацепила. Может быть, глубоким взглядом невозможно синих глаз? Или такой несовременной длинной косой? А возможно, свежестью и невинностью, что дышало всё ее существо?

Старясь избавиться от будоражащих душу раздумий, строго сказал себе, что еще не настолько стар, чтобы заглядываться на недозрелых пустышек, и сосредоточился на дороге. Без приключений доехал до дому, поставил машину на стоянку. Быстро взбежал по ступенькам на свой третий этаж. Вошел в квартиру, привычно посмотрел в большое зеркало, висевшее напротив входа.

«Да, для сегодняшних девочек я уже весьма староват». – Эта навязчивая мысль разозлила и озадачила. Какое ему дело до подрастающего поколения? У него свои заботы, у них – свои. Переоделся, аккуратно убрал одежду в шкаф и включил телевизор.

Тупо глядя в экран, затосковал, и в голову начали приходить разные невеселые мысли. Всплывали знакомые женские лица, миленькие и не очень, но ни на одной память не задержалась, листая их, как картинки в надоевшей книжке.

Но вот перед глазами вновь появилась девочка, смотревшая на него сегодня так серьезно и тревожно, и он невольно вздрогнул. Избавиться от дум о ней не было ни сил, ни желания. Почему она так легла на сердце? Слишком молода и для жены, и для подружки. Но нежное лицо не исчезало. От него веяло чем-то забытым, какими-то странными, пронзительными чувствами, известными в юности, но позабытыми с годами. В душе запела томительная мелодия, зовущая к неизвестным очарованным берегам. Она манила и звала, обещала счастье и негу…

Из призрачной страны его вырвал телефонный звонок. Посмотрев на определитель, Вячеслав широко ухмыльнулся и рывком поднял трубку.

– Привет, Славка! – от насмешливого вопля зазвенело в ушах, и Вячеслав отвел трубку подальше от уха. Чуть слышно чертыхнулся. Опять он попал впросак. Старый школьный друг частенько развлекался подобным образом, а он постоянно об этом забывал.

– Привет!

Поздоровался спокойно, даже не пытаясь ответить тем же. Владимир никогда не был дураком и наверняка предусмотрительно отодвинул трубку подальше от уха.

Друг нравоучительно напомнил:

– Ты помнишь, что в эту субботу сбор нашего бывшего одиннадцатого «Б»?

Вячеслав сокрушенно потряс головой. Еще бы не помнить! Алевтина, староста их класса, несколько раз звонила ему, напоминая дату встречи и требуя неукоснительного появления.

– Помню, конечно.

– Пойдешь?

– Не знаю, что-то не хочется, если честно.

– Правильнее говори – не «не хочется», а «страшновато»!

– Да ладно тебе, адвокат, не придирайся к словам.

Немного помолчав, Владимир с излишней небрежностью предложил:

– Давай вместе пойдем и оборону держать будем вместе. Главное – не разбиваться. А то соблазнят, и не заметим.

Вячеслав призадумался. Совет был актуальным. Они одни из мужской части класса остались не пристроенными, то есть не женатыми, что вознесло их рейтинг в глазах незамужних одноклассниц на недосягаемую высоту. А если добавить сюда и материальную обеспеченность…

Но посмотреть на выросших школьных друзей хотелось, и Вячеслав согласился:

– Договорились. Где встретимся?

Голос друга с явно слышимым облегчением предложил:

– Там у кафешки парковка есть. Подъезжай без пятнадцати, и дальше пойдем уже вместе. Лады?

Задав еще пару малозначащих вопросов, Вячеслав распрощался и закончил разговор. Уже лежа в постели, с недоумением подумал, что Володька не похож сам на себя. Что его гнетет? Никогда тот прежде не волновался из-за каких-то там встреч. С кем же из одноклассников, или, вернее, из одноклассниц, ему хочется встретиться? Перебрал все кандидатуры, но так ничего и не решил. Со всеми они поддерживали ровные приятельские отношения, не переходящие ни во что большее.

Может, Влад рассчитывал повидаться с Настей, с которой просидел за одной партой все время учебы в школе? Но в это верилось с трудом. Настя была не из тех, на кого заглядываются мужчины. А у Володьки от баб всегда отбою не было.

Перебирая варианты, Вячеслав ненароком заснул, изредка негромко вздыхая от пробирающих до самого сердца сновидений.

В субботу долго раздумывал, что надеть. Остановился на темно-сером стандартном костюме. Надел светло-серую рубашку, но галстук повязывать не стал, чтобы не подчеркивать торжественность момента. Это же обычная встреча одноклассников, а не банкет у губернатора. Посмотрев на себя в зеркало, решил, что вполне сойдет.

Выйдя из подъезда, первым делом взглянул на пятачок под фонарем, где в прошлый раз увидел девушку. Там никого не было, и настроение отчего-то испортилось. Опустив голову, пошел к машине, стараясь ни о чем не думать. Вернее, не думать об этой девочке. Зачем ему это?

Через полчаса добрался до своего бывшего микрорайона. Проезжая по знакомым улицам, по которым бегал в детстве, с интересом вертел головой, отмечая изменения. На окраине, где прежде был пустырь, и где он с мальчишками до полуночи гонял мяч, вырос целый городок из новеньких многоэтажек. Вместо полуразвалившегося здания больницы оказалась новая дорога, а дом, в котором он когда-то жил, скрылся за выросшими выше крыши яблонями. Как же давно он здесь не был.

Завидев школу, притормозил, задумчиво рассматривая окна своего класса. Из вестибюля, о чем-то громко галдя, высыпала стайка подростков, и он тронул машину с места, с легкой печалью подсмеиваясь над своим почтенным возрастом. Вполне возможно, та девчонка так же бегает по утрам в школу, не подозревая о его нелепых желаниях.

В условленное время заехал на стоянку, огляделся, высматривая Владимира. Тот на своем Мерседесе подъехал почти следом, припарковав машину прямо за его Вольво.

Друзья вышли, пожали друг другу руки и, пересмеиваясь, как в детстве, вместе пошли в кафе «Радуга», которое их одноклассницы выбрали местом встречи. Оглядев друга, Вячеслав остался доволен своим выбором – Влад тоже был в обыкновенном костюме кофейного цвета с грязно-розовой рубашкой без галстука. Вячеслав такую рубашку бы не выбрал, но Владимир любил рискованные расцветки. Он вообще был слегка позером.

Едва зашли в помещение, как им навстречу тут же бросилась Аля, их бессменный староста. Как они и предполагали, попыталась их разделить, рассадив за разные столики. Но Владимир чуть склонился в ее сторону и умильно попросил:

– Радость моя, не делай этого! Нам столько со Славкой обсудить надо, а времени ну нисколько нет! Помоги, а?! Одна надежда на тебя! Ты же великий организатор!

Вячеслав с невольной завистью отметил, что подобная выспренняя фраза в его устах прозвучала бы откровенной насмешкой, но у Влада получилась в высшей степени уважительной. Растаявшая от комплимента Алевтина тут же пересадила Машку за другой столик и друзья оказались рядом.

Вячеслав с некоторой опаской устроился подле Любашки, наряженной в ярко-вишневое обтягивающее платье. Из-за нежелания обнаружить свою уязвимость с излишним ухарством улыбнулся и налил ей бокал вина из стоящей на столе бутылки. Любашка с благодарностью приняла этот знак внимания, мягко улыбаясь малиновым ртом и томно взглядывая на него из-под густо накрашенных ресниц.

В его душе даже воскресли отзвуки далеких, почти забытых сладковато-мучительных переживаний, вызванных первых любовью. Чтобы очнуться, цинично подумал: как здорово, что она предпочла ему конкурента! Пашка из параллельного «А» был в те годы куда привлекательнее для любой девчонки: красавчик-спортсмен, этакий секс-символ их школы. И к тому же из очень приличной семьи – его отец был главой администрации одного из районов города. Где уж ему, заурядному парню, было тягаться с таким соперником!

Любашка с Пашкой поженились сразу после школы, и, заимев ребенка, разошлись через пару лет. Стандартная, вполне ожидаемая история.

Насколько Вячеслав знал, с тех пор Любаша куковала одна. Яснее ясного, что она решила оживить пылавшие в нем когда-то чувства с весьма далеко идущей целью. Она была вполне ничего, с этим он не спорил: кругленькая, живая, с ярким естественным румянцем на щечках, да только вот подобных миленьких куколок теперь вокруг него крутилось полным-полно, и они его совершенно не привлекали.

Вынырнув из охватившей его пелены воспоминаний, он заметил, что непроницаемо приветливый Владимир сел чересчур близко к Насте Тороповой. Что это, воскресшая привычка? Недаром он просидел с ней за одной партой все свои школьные годы. Знавший дружка как облупленного, Вячеслав видел, как тот с затаенным интересом оглядывает свою соседку, что было совершенно непонятно.

Настя никогда красавицей не была. Скорее наоборот. Длинный нос крючком и узенькие косоватые глазки, непропорциональные широкому рту, ее вовсе не красили. Вячеслав не сомневался, что она до сих пор девственница. Кто на такую позарится? Если только спьяну.

Да и одета на редкость нелепо, в какой-то длинный балахон с детскими завязочками и неуклюжие сапоги на низком каблуке. Наверняка старалась не привлекать к себе внимания, но результат получился обратным, ведь все девчонки вокруг одеты почти кричаще.

Поймав изучающий взгляд друга, Владимир чуть заметно ему подмигнул и вновь повернулся к соседке, отвечая на ее очередной вопрос. Причем наклонился к ней слишком низко, касаясь ее плеча своей грудью. Это было еще терпимо, но когда рука Владимира исподтишка, будто помимо воли владельца, оказалась сверху ладони Насти и нежно ее сжала, Вячеслав не смог спрятать удивления.

Он не мог понять, для чего другу это надо. Если бы Настька хотя бы употребима была, а то ведь откровенная страхолюдина. Но Владимир продолжал вести себя по меньшей мере странно, разговаривая с ней всё более и более горячо. Вячеслав даже осторожно посмотрел вокруг – не заметил ли еще кто подобных дикостей в поведении Владимира, но все были заняты друг другом и по сторонам не глазели.

Налаживая взаимопонимание, Любаша попыталась налить друзьям по стопке коньяка, чтобы разбить кровь, но те дружно отказались, сославшись на оставленных на стоянке железных коней. Обидевшись, она с глумливым смешком заметила:

– Правду говорят, что некоторые мужчины гораздо больше любят свои машины, чем подруг.

На что Владимир с изрядной долей иронии заметил:

– Ну, это зависит от качества машин и подруг. – И бросил многозначительный взгляд на соседку.

Настя с внезапным жаром воскликнула:

– Да это только от мужчин зависит, от их приоритетов… – и изогнула свой большой рот в чуть презрительной гримасе.

Влад со значением посмотрел на Вячеслава – хороший ответ. Теперь, что ни скажи, считаться будет одно: у него неверные приоритеты. С усмешкой посмотрел на соседку, признавая ее незаурядный ум, как делал все годы их школьной жизни.

Зазвучала музыка, все пошли танцевать. Осмелев, парни приглашали тех одноклассниц, что нравились им в годы учебы, и, компенсируя прошлые желания, прижимали к себе гораздо крепче, чем было дозволено когда-то. Девчонки посмеивались, не возражая. Друзья тоже несколько раз танцевали и со своими соседками и с другими одноклассницами, но вели себя скромно, если не считать настойчивых взглядов, кидаемых Владом на Настю.

Вячеслав же во время танца с Любашкой чувствовал себя деревом, на которое повесилась гибкая лиана, до такой степени та обвивалась вокруг него. Это ему не нравилось, но он покорно терпел. Ведь не будешь же укорять девчонку, в которую был когда-то влюблен? Она чувственно заглядывала ему в глаза, но все ее старания были напрасны – он был бы в восторге в те далекие времена, но не сейчас.

После очередного танца с Настей невесть чем разозленный Владимир пригласил миленькую девочку вовсе не из их компании, за что заслужил неодобрительные взгляды всей женской половины их дружного класса и, спасаясь, сбежал на улицу.

Заинтригованный Вячеслав, извинившись перед соседками, вышел следом. Заметив, что следом за ним выскочила Любашка, заполошно спросил у друга:

– Что делать будем? Как спасаться? Ведь придется наших куколок до дому провожать!

Хмурый Влад слегка пожал плечами.

– Что ты так волнуешься? Ну довез до дома, ну ручкой вслед помахал. Не изнасилует же тебя Любашка, в конце-то концов.

Вячеслав брезгливо поморщился от термина, примененного другом. Тот, как настоящий юрист, предпочитал называть вещи своими именами, что не слишком нравилось обычным людям.

К ним подошла Любашка, и, чтобы избавиться от ее слишком навязчивых расспросов, Вячеслав вернулся в кафе. Сверля безмятежную Настю изучающим взором, возвратился и Влад. И тут же принял прежнюю позицию, заставив ее откинуться на спинку своего кресла, чтобы избежать слишком уж тесного контакта.

Посидев еще немного, одноклассники принялись расходиться, прощаясь и записывая координаты друг друга. Как Вячеслав и опасался, Любаша тут же запросилась с ним, умильно заглядывая ему в глаза и изображая маленькую напуганную девочку:

– Уже так темно, я так боюсь…

Этот предлог был откровенно шит белыми нитками – Любашка жила на соседней улице и ей ничто не угрожало. Скрывая недовольство, Вячеслав согласился, и вежливо усадил ее на переднее место в свой Вольво. Саркастически посмотрел на друга, убежденный, что Торопова при малейшем поощрении с удовольствием кинется в Мерседес Владимира.

Обманывая его ожидания, Настя на предложение Влада подвезти ее отказалась, отговариваясь чудесной погодой и тем, что до ее дома каких-то два квартала. И вот тут Владимир поверг друга в настоящий ступор. Обычно сдержанный и ироничный, он буквально зарычал и силой запихнул упрямую девицу в свою машину. Вячеслав нахмурился, недоумевая, что такое с ним приключилось, но тот быстро рванул с места и уехал первым, даже не кивнув оставшимся на прощанье.

Недоумевая, Вячеслав погнал машину к Любашкиному дому, радуясь, что он так близко. Любаша всю дорогу незатейливо щебетала, всеми силами пытаясь напомнить ему непоседливую прелестную девчонку, в которую он был когда-то влюблен. Но он лишь искоса посматривал на пассажирку, досадуя и потихоньку злясь. От той милой девочки не осталось и следа, и сидящая рядом с ним жеманная особа ничем ее не напоминала.

Остановился у ее подъезда, у которого в юности проводил почти все вечера, ожидая ее появления. Видимо, вспомнив то же самое, Любаша с надеждой пригласила:

– Пойдем, кофе попьем. Дома как раз никого нет…

Вячеслав чуть заметно усмехнулся. Вот как, даже тылы обеспечены. Это-то и не понравилось ему больше всего. Она что, за дурочка его держит? Считает, что соблазнить его ничего не стоит? А уж там, как честный человек, он на ней, конечно, женится.

Сухо отказался:

– Извини, но я спешу. Невеста дома ждет. Ну, ты понимаешь…

С ее лица мгновенно сбежала вся краска и она с нескрываемой болью посмотрела на него. Но справилась с собой, и, тихо проговорив:

– Желаю счастья! – быстро забежала в подъезд.

Вячеславу стало не по себе от горестного выражения ее загнанных глаз, но он упрямо заявил себе, что не обязан утешать всех разведенных тоскующих дамочек. Чертыхаясь, с трудом развернулся на пятачке около подъезда и погнал к себе.

Оставил машину на стоянке и неторопливо прошел в дом, чуть ссутулясь от налетающих порывов пронизывающего ветра.

Возле подъезда у него снова появилось осязаемое ощущение назойливой слежки. Намеренно остановившись под самым фонарем, чтобы обзор для подглядывающего стал еще лучше, вытащил из кармана сигареты и закурил, незаметно озираясь по сторонам.

Как обычно, ничего криминального не заметил. Из окон доносились обычные звуки многоквартирного дома – разговоры, музыка, телевизор, но он упорно высматривал своего преследователя, не дающего ему житья уже несколько лет.

Минут через пять неустанного наблюдения на лоджии соседнего подъезда что-то тускло блеснуло, и он встрепенулся, вперив туда пристальный взгляд. Но безуспешно – больше там ничего не двигалось, и он, замерзнув, был вынужден войти в свой подъезд.

Выпив чаю, лег спать, но почти тут же встрепенулся, увидев в полусне лицо милой девчушки, что так часто встречалась ему у подъезда. Огорченно прошептав:

– И что же ты так молода-то, милая?! – уснул, и всю ночь вертелся, видя страстные, бурные и почему-то плохо кончающиеся сны с участием столь приглянувшейся ему особы.