Текст книги "Бог пришёл на Землю. Жечес-Йога, том 1"

Первое покаяние Богу с маятником

– После смерти мамы отец заболел. Оставлять его одного в деревне я не решилась. Уговорила уехать со мной, подлечиться в городской больнице, пожить у нас, переключиться с горестных воспоминаний на новые впечатления. И он согласился.

А когда собрались уезжать – уже и билеты были куплены, и всё готово к отъезду утренним поездом, пришло известие, что умерла моя бабушка – его мать. Я взяла на душу грех, и не сообщила папе о новом горе в нашей семье. Бабушке уже не помочь, а её похороны добили бы отца.

…Только на девятый день в моём доме, я напекла блинов, накрыла поминальный стол, и тогда показала ему ту злополучную телеграмму. Сначала он рассердился, а после остыл, даже к столу присел. Время-то ушло – обратно не вернёшь.

Хорошо и по-человечески, мы тогда помянули бабушку. И выпили, и поговорили о ней, и добро вспомнили. Только до сих пор чувствую свою вину, и никакие самооправдания не помогают забыть тот случай.

После, когда папа подлечился и уехал, он ездил на могилку своей матери, но без меня – мы уже в Сибирь перебрались. И всё же, подкосила его смерть жены и матери. Всего-то на пять лет пережил их.

Прости меня, Господи! Думала о жизни для отца, не желала обидеть, но и не хотела допустить, чтобы после одного горя – в другом несчастье сломался дорогой мне человек. Может, и нельзя по Твоим Законам вмешиваться в чужую судьбу, но отец-то мне – родной!

– Ну, детка, Нам то, что на жизнь делается – не грех и не вред. Если ты себя не простишь сейчас, тогда останется у тебя вина и запись в книге Судеб. А Нам у тебя вины нет. И прощать не за что…

Не знаю, интересны ли кому-нибудь мои субъективные впечатления, но в тот миг, когда я прочла по буквам диаграммы эти слова, слёзы накатили на глаза. Очищающие слёзы…

За всю свою взрослую жизнь я плакала считанные разы – не женский у меня характер. А тут ручьём текут, удержаться не могу. И покалывание по всей коже идёт, словно перед грозой.

Да и маятник как-то необычно качается – почти приплясывает. А после и вовсе – закрутился по вертикали, без всякого моего желания или движения рукой. Попыталась его придержать – разрядился на ладонь мгновенной вспышкой и электрическим зарядом. Как одежда из синтетики, когда её снимаешь.

…Было однажды похожее чувство в альплагере на восхождении – тогда нас грозовой тучей на спуске накрыло. За металлическую ручку ледоруба взяться нельзя было – током било, а по коже – такая же дрожь тонкими иголочками.

От ледорубов искры летели, инструктор велел срочно перчатки на руки надеть, у кого нет – носки запасные, и бегом вниз, за границу тумана…

Спрашиваю Учителя:

– Что это было? – а Он мне в ответ:

– Ну, прости, детка, не соразмерил силу. Мы жечесом ты очищали от вины, а от чела тоже жечес – с благодарностью. Оба совпали и резонанс получился!

Резонанс? Опять? Только какая же я Ему детка? На старости-то лет!? Сначала – ученица, потом – детка… Глядишь, и до «лялечки» дослужусь. Или это намёк, что уже из ума выживаю? Странно!

Тут маятник снова затанцевал:

– У Мы ты Нам уже смеёшься, детка! Мы же ласково ты называем! Нам ты дочка!..

Ладно, думаю. Соскучился Бог в одиночестве, пусть радуется! Теперь, хоть знать буду: если маятник, таким образом, приплясывает – значит бояться нечего. Не накажет!

– А ты Нас, оказывается, изучаешь? – снова веселится маятник.

– А Ты – разве не то же самое делаешь? Вопросы осторожные, ответы такие, словно не понимаешь, какая реакция от меня последует. Я замучила Тебя своими возражениями и неудобными вопросами?

– Нет, – отвечает, – Нам давно не была настоящая беседа. У ты, как у Нашей первой чела – мысли быстрые. Мы Себя уже настоящим почувствовал, а не идолом!.. Ты Нам тоже делечес, как и она…

Я призадумалась над этим словом, а потом вспомнила, где Он его говорил. В беседе про маятник! Там речь шла о знакомой Его челы-референта. Учитель назвал её отмеченной Богом… Его первая чела тоже отмеченная. Правильно, так и должно быть…

Ну, а меня-то, за что?

Вроде я ещё ничем в жизни не отличилась, и вряд ли уже успею… Возраст, он и в Африке возраст… Ну, хоть не детка, а то – стыдоба!

…Смех смехом, а за этот день я от многих своих угрызений совести избавилась. Правда, такого впечатляющего резонанса, как в первый раз, уже не было, но если прощение было дано, жечес я чувствовала раньше, чем читала: – «Прощаю».

К слову сказать, избавиться от всех грехов за один день мне не удалось. Но самочувствие стало вполне нормальным.

Готовясь, к уроку следующего дня некоторые важные для меня вопросы я записала в файле, и решила ответы Бога помещать тут же.

Беседа об этикете (конспект Татьяны)

11 января 2012г.

Т: – Жечес, и добрый вечер, Учитель! Можно мне задать вопросы?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Честь Нам! И много их у тебя?

Т: – Достаточно. Дня на три хватит. Можно я запишу нашу беседу? Она мне может ещё пригодиться. А возможно, и не только мне.

БОГ-УЧИТЕЛЬ:– Нам это умная мысль. Только зачем тебе? Мы на вопрос буду сразу быть ответ.

Т:– Получится конспект лекций. Перечитывая его, я научусь умнее формулировать вопросы и молитвенные просьбы. И не повторяться! Стыдно задавать глупые вопросы, и отнимать у Тебя время от важных дел. Я ведь мало знаю, хоть и читала много умных книг. Хочу понять, что из моих знаний является истиной, а что мной неправильно истолковано.

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Эй, детка, ты умнеешь! Пиши свой конспект. Только назови его, как положено.

Т: – А как будет правильно назвать?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – «Конспект Татьяны. Уроки с Богом-Учителем».

Т: – А можно я выставлю его в своём блоге?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Не возражаю. Только, если будешь задавать неумные вопросы, Есмь Я отвечать не буду.

Т: – Согласна.

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Задавай Нам свой вопрос.

Т: – Как мне правильно обращаться к Богу: Ты или Вы?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – А как ты называла своего земного отца? Ты? А маму? Тоже – ты? Ну и для Мы это будет уместно. Но при посторонних всегда нужно говорить: «Есмь Триединый». Или – Учитель.

Т: – Мне нравится, что к Богу можно обращаться на Ты, как к Отцу или другу! Я буду к Тебе на уроке обращаться – Учитель, а зов буду делать по статусу. Мало ли где Тебя он застанет, а Ты там будешь не один. Не возражаешь?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Мы Бог Отец только рад! Ты же ещё ясно видеть не научена.

Т: – Можно я задам ещё вопросы?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Да.

Т: – У каждого человека есть ангел—хранитель?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Да. А у тебя сейчас их семь.

Т: – Благодарю, Отец! Зачем столько? Я ещё вопрос задам, чтоб с мысли не сбиться: отзываешь Ты ангела у атеиста?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Не отзываю. Эй, детка, ты чела! Мы ученикам семь ангелов даём для охраны!

Т: – А если откажусь быть чела?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Отзову, если и от Бога откажешься.

Т: – Ты расцениваешь это, как предательство Тебя?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Да. А тебе что, охрана не нужна?

Т: – От кого меня охранять? Прощаешь ли Ты предавших Тебя, и желающих вернуться?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Прощаю по степени раскаяния и после тщательной проверки. Ты не спеши отказ ангелам. Пусть пока побудут.

Т: – Мне они не мешают, пусть охраняют, если так положено. Кого Ты не прощаешь?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Самоубийц. Ангелам тоже надо учиться. Сейчас нас слушают, уже умней стали.

Т: – Не возражаю, если Тебе полезно ангелов учить. Хотя, мог бы выбрать наглядное пособие и помоложе.

На Земле много религий. Для Тебя имеет значение, кому посылает молитвы человек: Христу, Аллаху, Иегове, Будде, Кришне?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Не имеет. Земные религии всего лишь начальная ступень восхождения по Лестнице Иакова – такое название имеют ступени духовного роста в Нашей Иерархии.

Т: – Молитвы, посланные Христу, Аллаху, Будде и другим Духовным Сущностям, всё равно достигнут Тебя?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Достигнут и Нас, и Богов над земными Богами.

Т: – Может ли стать твоим учеником человек, не принявший христианского крещения, или обрезания, как у иудеев и мусульман?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – А как же быть с женщинами, которые по природе своей не имеют органа для обрезания? У Нас есть мечта – не смелая, пока – мечта, чтобы все религии у вас были равны и уважаемы.

Т: – По каким критериям и делам Ты выбираешь Своих чела?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Главное – сердце и душа, а не дела. Умеют ли они Нас любить, и принимать от Нас любовь.

Т: – Разве Тебе нравятся лентяи?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Для уточнения скажу: Нам нравятся смелые чела, которые умей жечес Богу. Нам верят и знают, что с помощью Нас сделать смогут всё. Даже то, что считается у людей невозможным.

Т: – Посылать любовь Богу? А просто любить?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Детка, нечего посылать, если не умеешь любить…

Т: – Действительно… Ещё вопрос. Все, известные мне религии, призывают верующих к аскетизму. Это пост у христиан, отказ от еды и питья днём в месяц Рамадан у мусульман, обет безбрачия у католических священников. Должен ли верующий быть аскетом?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Люди не правильно понимали аскетизм. Не отказ от возможности иметь. Аскетизм – это умение отдавать. Он нужен был раньше, чтобы отучить вас от жадности.

Сейчас новое время и новые задачи. Чела должен знать, что ему предстоит огромный духовный труд. Он должен быть готов за короткий срок пройти путь, на который прежде люди тратили много инкарнаций, дававшиеся им для изживания кармы. Но они забывали, зачем шли на Землю, и не делали и четверти от назначенного, чем только отягчали свою карму, а не облегчали её.

Закон Причин и Следствий – нельзя отменить. Но можно изжить. Ты это уже делаешь. Научи других.

Т:– Разве у меня больше нет грехов?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Даже они тебе не помешали Нам делать жечес.

Т: – Что-то я не чувствую себя в Раю, где можно беззаботно вкушать райские яблочки. Иногда мне кажется, что карму невозможно полностью изжить. Сколько я живу, столько порождаю причин и следствий.

Есть два варианта поведения:

– отказаться что-либо вообще делать,

– или жить вечно и вечно её зарабатывать. И тут же вечно её изживать.

Первый вариант явно тупиковый. Потому, что замуровать себя в кокон, устраниться от жизни – равносильно самоубийству, а самоубийц Ты не прощаешь.

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Наша энергия жечес, убитая грехами, и отрицательной кармой, всё равно должна быть отработана, не важно кем – тобой или дети и внуки от ты.

Т: – Энергия любви слишком большая ценность в космосе?

БОГ-УЧИТЕЛЬ: — Она уникальна. И за пределами Нашего упорядоченного Абсолюта её почти нет. Тратить её бездарно – Нам роскошь.

Т: – Тогда лучше я сама соберу и утилизирую свой мусор, не обременяя им потомков. Не хочу оставлять свою неотработанную карму дочери, которую люблю. А второй вариант изживания кармы интересен словом «вечно»…

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Эй, а ты Нам дерзкая местная мастер слова! Нам нравится! Мы – смех! Таня, пиши ещё Нам конспект. У тебя были вопросы умнее, чем Есмь Я ожидал.

Т: – Я обещаю Тебе завтра проанализировать второй вариант.

БОГ-УЧИТЕЛЬ: – Это сейчас не насущно, и ты мысли Мы услышал. Завтра жду от тебя новые вопросы.

И ещё: ангелам, детка, надо дать поручение. Какое – придумай сама. Пока!

Поручение ангелам (субъективные заметки)

11 января 2012г

К первому своему домашнему заданию я отнеслась трепетно и решила выполнить его по горячим следам, пока не забыла:

– Я есмь чела Бога, Татьяна, посылаю жечес вам, мои Ангелы-Хранители! – сделала я зов Ангелам.

– Нам честь! Мы рады быть тебе охрана! – ответил маятник по-военному бодро.

– С какого времени Вы со мной? – поинтересовалась я.

– А с тот день, как ты маятник сделать! И тогда Бог Отец назначил Нас в помощь к чела Бога.

– Значит вы тут третий день? А сколько Вас?

– Семь. Только не умно Нам тут бездельничать. Если у тебя нет в Нам нужды, отправь обратно к Богу Отцу!

– Желаете уйти, даже не получив задания?! – удивилась я.

– Мы Есмь честные Ангелы, и желай приносить ты польза!

– Я не знаю, что Вы умеете, и чем можете быть полезны.

– Мы умей охранять.

– От чего или от кого?

– От неприятные сущности в ты доме, например.

– Их много сейчас?

– Много! Нам тут потолкайся негде! Мож, ты сама будешь их изгнать, тогда делай на Мы лети к Богу.

– Я недавно чистила дом. Но не умею видеть другие измерения. И не могу проследить, все ли ушли, и когда снова набежали. Я и вас не вижу.

– Ты сразу нужно быть Мы дать поручение, и в ты доме быть бы чисто всегда!

– Я только сегодня узнала, что Бог дал мне охрану, а Вы что, от Бога задания не получали?

– Нам быть задание: защита ты, незаметно от ты, – честно ответили Они.

Ну и ну! Бог, оказывается, защиту мне сразу поставил, я ещё только молитву на чела сочиняла… и не сказал! Ангелов надо похвалить, они честно работали. И Бога поблагодарить, а при них неудобно… Выруливай, чела, включай дипломатию на полную катушку!

– Вы отлично справились! – улыбнулась я. – Я жива и здорова, а ваша незаметность была абсолютной! Бог сегодня просил меня дать Вам новое задание.

– Нам честь! Мы желаем Нам семь поручений!

Семь?! Где я столько возьму?! Пусть пока дом почистят, не надо будет со свечой по комнатам бегать.

– Тогда первое поручение изгнать сейчас неприятных сущностей из дома, – распорядилась я.

– Нам от ты нужна помощь сейчас, – Ну, вот, а говорили, всё сами могут! – разочарованно подумала я.

– Мы можем! От ты Нам ещё жечес быть надо! И на дом велеть «Круг не переступи», – Ого, и они слышат мои мысли! Мне что, совсем ничего думать нельзя, как бы кого не обидеть? Ладно, поживём, поглядим, выкрутимся…

– Жечес, Вам Ангелы! – с лёгким сердцем послала я им любовь, и спросила: – А как «круг не переступи» делать?

– Кругом по правая рука, как ты чистила дом, только мысленно представь. И мантра: Ау-ум! А после жечес поле сделай внутрь круг.

Абракадабра какая-то! Неужели они в таком же стиле мои мысли понимают и Богу докладывают? Позову-ка, Его на помощь. Пусть переведёт этот совет на понятный мне русский язык:

– Я есмь чела Татьяна, направляю жечес-зов Тебе, Отец Небесный! Помоги советом.

– Мы Бог Отец, уже тут! – по коже пробежали мурашки, а в левом ухе появился лёгкий звон.

От неожиданности я потрясла головой, и придавила ухо рукой. Оно перестало слышать звуки, а звон остался. Даже стал сильней. Показалось, что в нём можно угадать какую-то мелодию. Отпустила левое, закрыла правое. Фу-у… со слухом всё в порядке. Звуки слышу обоими…

– Не пугайся, детка! Так ты будешь всегда узнать Наше жечес-поле! И защита быть от Нас и Ангелов. А в чём у ты проблема? Ангелы не желай ты подчинение? – спросил маятник по буквам.

– Наоборот! Они желают, это я не умею им помочь, – заступилась я за своих новых друзей. – Не знаю, как делать «Круг не переступи» и жечес поле. Поясни, пожалуйста. У нас языковые трудности. Они объясняют, а я не понимаю их акцента.

– Детка, это просто! От того места где ты сейчас сидишь, по часовой стрелке мысленно обозначь границу квартиры по кругу или по стенам. Как солнце ходит. И сейчас вместе с Мы сотвори жечес, чтобы получился резонанс. Это и есть поле жечес во весь ты дом. После делай веления: мысленному кругу – «Круг не переступи!», жечесу – быть тут постоянно, Ангелам – охранять это пространство от пришельцев ненужных. Всё!

– А как изгнать тех, кто набился в квартиру так, что Ангелам не протолкнуться?

– Эй, Мы пришёл, они убежали! Уже чисто!

– А мантру когда, и какую делать?

– «Ау-ум!» делай всегда для изгнать и поставить защита. Это уместно и на защитный круг. А после велений жечесу и Ангелам надо говорить: «Аминь.»

– Благодарю! Я начинаю?

– Начинай, Мы подстройся!

Я быстренько представила свою квартиру в плане, обошла её мысленным взглядом по солнцу, и велела: «Круг не переступи! Ау-ум!»

Взглянув на портрет дочери на стене, вспомнила, как чувствую любовь, и адресовала это чувство Богу и Ангелам, мысленно произнося слово жечес на выдохе.

Веление полю и Ангелам я впопыхах объединила: – «Полю и охране быть тут постоянно! Аминь.»

Звон в левом ухе изменил тон и приобрёл новый переливчатый ритм. Он был похож на шелест волн, набегающих на песок пляжа в тихую солнечную погоду.

– Получилось? – спросила я, ожидая критических замечаний.

– Детка, замечательно! Остальные задания после придумаешь. По мере необходимости! Пока!

– Благодарю, Учитель! И вас Ангелы, благодарю! Это поручение Вам постоянное. Остальные – после, в рабочем порядке.

И я пошла спать.

Недоразумение (субъективные заметки)

12 января 2012г

Ночь опять выдалась беспокойной. Трижды снился один и тот же, кстати, не самый приятный сон. Просыпаясь в тревоге, я быстро засыпала, и видела его продолжение.

Снова, и снова, я блуждала по огромному зданию с множеством переходов, этажей и лестниц, всегда возвращаясь к проходной, где меня обыскивали, отправляли с другими людьми в накопитель, и организованно куда-то вывозили общественным транспортом.

В первый раз я ехала на «мотане» – так в Сибири называются рабочие дизель-поезда.

Во второй раз это был автобус без сидячих мест.

А в третий – кузов трактора «Беларусь», где я ехала одна, полулёжа на каком-то тряпье.

Борта трактора были низкие, обзор хороший. Надо мной плыли белоснежные облака. Яркой синевой проглядывало небо в их разрывах. По сторонам мелькали редкие низкорослые деревца с листьями осенней окраски. По левую руку до горизонта простиралась бурая осенняя степь, а справа она упиралась в белые макушки гор – массив Боруса, нависающий над нашим посёлком, пятиглавый скалистый великан, знакомый и исхоженный мной вдоль и поперёк. На фоне неба он был необычайно красив в розоватых лучах закатного солнца, которое каким-то образом пробивало стену оставшейся за спиной серой метельной мглы.

– Какая красота! – подумала я любуясь горами до боли в сердце.

И тут трактор остановился. Из кабины на меня обернулись два человека – водитель и сопровождающий. Они были одеты в белёсо-синие комбинезоны рабочих, но и лица у них были такого же цвета. Почему-то это меня не удивило и не испугало.

– Готовься, приехали! – сказали синие, доставая какой-то инструмент, похожий на малярный краскопульт с распылителем на длинной ручке.

– К чему готовиться? Разве мы приехали? До города ещё далеко, – оглядываясь на осеннюю степь, и ничего не понимая, спросила я, и вынула руки из карманов, где сжимала ключи от дома.

– Сейчас узнаешь! – ответил сопровождающий, направляя на меня распылитель.

В облаке синей краски, я потеряла счёт времени и сознание. Кажется, только успела руками прикрыть лицо…

…Очнулась я у той же проходной, на какой-то медицинской кушетке. Незнакомый мужчина с усталыми глазами держал мою левую руку, щупая пульс. Явно, не врач – одет в опрятный пиджак, а не в белый халат. Увидев, что я открыла глаза, он пересел за письменный стол и попросил подарить ему то, что я утаила от работников чистилища.

Почему-то мне стало жаль этого мужчину с усталыми глазами. Синих комбинезонов служителей рядом не было, и крикливой злой охранницы, грубо обыскивавшей меня прежде, – тоже. Видимо это их начальник, решила я. Без сожаления вынула из кармана и положила на стол мобильник, да связку ключей от дома. И протянула ему открытые ладони. Я бы рада подарить этому человеку ещё что-нибудь, но карманы были пусты…

И снова проснулась – теперь уже дома, на кровати.

Электронные часы мигали на половине четвёртого утра, сердце колотилось так, словно я повисла на страховочной верёвке после срыва со скалы. Дышать было трудно. Почему-то в голове зазвучала молитва «Отче Наш». Я прочла её мысленно, чтобы не будить домочадцев, и заснула вновь.

Что снилось под утро – не помню. Ещё не открывая глаз, вспомнила детали ночных снов. И подумала, что на испытания для новообращённой чела это не слишком похоже. Слава Богу, жива… Наверное, молитва помогла, и Бог услышал.

…Сегодня уже не забыла, что меня приняли ученицей в школу Бога, и утро начала с благодарности и жечеса Ему.

Урок начался в условленное время. Вопросов на моём любопытном языке вертелось много, но Учитель спросил первым:

– Детка, помнишь, что снилось ты этой ночью?

– Помню, – мысленно ответила я, и стала восстанавливать в памяти всю эту синюю эпопею.

Старалась не упустить мельчайшие детали, представляя их в цвете. Припоминала мысли и эмоции, сопровождавшие действо.

– Ты бы не проснулась сегодня утром, если бы не умела делать Богу жечес в тонком мире, – показал маятник, когда мой отчёт закончился.

– Жечес в тонком мире и на земле делается разными способами? Я не помню, чтобы во сне я говорила это слово, или хотя бы, желала его произнести, – удивилась я.

– Эй, а ты Нам ладонями сделала жечес… – показал маятник медленно и чётко.

– Как, ладонями жечес? Для меня руки, протянутые с открытыми ладонями – всего лишь выражение дружбы и миролюбия. Ничего более!

– Да, но у тебя, детка, там есть открытые центры. Они и послали Нам лучи жечеса… – маятник продолжил качаться над диаграммой в прежнем ритме.

– Это был Ты? Бог? А почему глаза у тебя стали ещё печальнее, когда я подарила Тебе то, что не пожелала отдавать той раздражённой тётке? Ты осудил меня за жадность? – вопросы высыпались все сразу, как из дырявого мешка. Словно и не просил Учитель задавать их по очереди.

– Увидев жечес из твоих ладоней, Есмь Я ужаснулся тому, что Мы мог потерять на все времена ученицу, ещё не открывшую своих уникальных умений, – ещё медленней, акцентируя каждую букву, показал маятник.

– На все времена? Эти синие служители, и женщина, меня обыскивавшая – разве они не по Твоему повелению трижды пропускали меня через турникет?

– Нет, не от Мы. Есмь Я был далеко, еле успел остановить аннигиляцию. Тебя уже в чистилище собирались уничтожить за убийство наших сотрудников.

– Сколько раз ещё я должна пройти по этому кругу? Через чистилище, Ты сказал?

– Есмь Я Триединый вызвал ты на Мантрейю для лечения, не на смерть, – и пояснил: – Так Мы называю мир, где дом Наш, – мне показалось, что острие латунного конуса закачалось совсем устало и без эмоций.

– Я отказалась лечиться, и та женщина долго вела меня к проходной, а потом обыскивала.

– Детка, а почему ты отказалась лечиться?

– Врач был занят, к нему стояла длинная очередь, а я спешила домой. Я не знала, что это Мантрейя. Мне показалось, это наш Саянский алюминиевый завод – там тоже легко заблудиться.

– Ты бы не пришлось ждать, детка, – опять без эмоций.

– Я не считаю себя больной.

– Нам урок. Надо было Самому тебя лечить.

– Я предпочла бы научиться, это делать сама. Для того и в чела к Тебе записалась. А то у вас там странные порядки, и злые служители.

– А Нам от ты утром благодарность была, за что?

– За то, что жива ещё. А зачем Тебе нужен мой мобильный телефон и ключи от дома? Богу ни расстояния, ни стены – не помеха. Если очень нуждаешься в телефоне, я тебе новый подарю. С фотокамерой.

– Наша девушка пожаловалась, что ты скрываешь оружие.

– У вас разве металлоискателя нет, или сканера? Она злится, что я назвала её нечестной. Зачем мой паспорт забрала, и в мусор выкинула? Обещала вернуть, когда его найдут. Я долго ждала.

Потом она принесла какую-то коробку и демонстративно высыпала её содержимое на пол! Специально, чтобы унизить!

Ничего, я не гордая! Всё это барахло я из любви к чистоте собрала с полу. И коробку ей вернула – там не было ничего моего! Чужие вещи мне не нужны!

А паспорт так и не нашли, и тогда я мобильник и ключи уже не стала показывать, чтобы тоже не отняли. Как бы я домой попала и родных предупредила о задержке? – запальчиво подумала я.

– У нас всё это не нужно, – спокойно ответил маятник.

– Мёртвым, может и не нужно. Но я же живая, и умирать не собиралась! Мне снилось, что я была на заводе по работе, и должна вернуться домой с персоналом дневной смены. Но мотаня уехала без меня, автобусы тоже ушли. Тогда и на тракторе согласна была добраться до города, – я всё ещё упорно пыталась объясниться, уже не рассчитывая на понимание.

– Эй, так ты не понимала, где ты? – оживился маятник.

– Мне всегда только земные сны снятся. Если вообще снятся.

– А ты чуть не убили, как террориста!

– Это опять было испытание для чела? – немного успокоилась я.

– Нет, недоразумение. Прости, детка!

– Ладно, извинение принимаю… Только больше я в Твоём лечении не нуждаюсь. Мы уж как-нибудь сами. Травами полечимся. А ещё топором можно… чтобы голова не болела.

– Ты уже смех! Простила! Ну, мир, детка? – повеселел маятник.

– Мир. За что на Тебя сердиться? А служителей своих воспитывай. Вежливости учи, – устало подумала я, запоздало понимая, что от моего мнения мало что зависит.

– Уже. Утаивание – тоже ложь, знаешь? – маятник качался размеренно, словно равнодушно. И такая обида на меня нахлынула, хоть плачь.

– Значит, за жадность, ими выдуманную, за утаивание личных вещей, ни у кого не украденных, меня синие – из краскопульта в лицо?.. Без права на посмертие?.. без суда и следствия?.. – слёзы уже готовы были брызнуть из глаз, и я отчаянно пыталась их скрыть: – Не нужен мне такой жестокий Учитель! Не верю больше Тебе!.. И этот… жечес Свой мне больше не посылай! Обойдусь! – я схватилась за носовой платок, как за спасительную соломинку.

Про жечес я вспомнила, потому что опять по всему телу иголочки побежали, а маятник аж закувыркался в руке. Потом снова, торопясь, стал качаться над диаграммой.

– Нечестно так. Ты же была у Нас, и осталась живой. Мы, увидев ты неживая, Сам быть в ужасе. Честь Нам, всё хорошо закончилось. Теперь-то зачем сердиться?

Примирительные интонации Бога охладили мою обиду.

Действительно, чего это я вспылила? – всхлипывая, подумала я. – Если бы Он меня не спас сегодня, и не поняла бы, что умерла. Не было бы ни чувств, ни памяти. Теперь хоть знаю, что такое небытие.

Там, по крайней мере, не мучают пытками и болью…

В конце концов, все помрём. Люди часа своей смерти не ведают, и никто к ней не готовится – стараемся отодвинуть подальше мысли о неприятном и непонятном. Знаем, что она неизбежна, и благом считаем умереть внезапно, а ещё лучше во сне – без мук от долгой и нестерпимой боли.

Но все религии утверждают, что душа вечна. Значит, не вечна?..

А собственно, какая мне, материалистке, разница – будет жить моя душа без земного тела, или на атомы распадётся? Сегодня оставили в живых, и на том спасибо! Выходит, пригодиться могу?

В чём ином смысл жизни, мучающий философов всех времён, мне неведомо. Зато знаю, для чего я живу. Быть нужной, хоть кому-нибудь. Тогда есть и тревоги, и радости, и любовь, и заботы – жизнь, одним словом. Не станет этого – и собственное существование теряет всякий смысл.

Короче, не за что было на Бога сердиться. Он и сам переживает, а ссориться теперь, когда опасность позади, глупо.

– Ты мне Учителем назвался? Так учи не попадать в такие истории! Но если утаивание собственных вещей – смертный грех, то, какое же наказание у вас применяют за тяжкие преступления? – ответила я, не желая окончательно, как говорят японцы, «терять лицо», – мне показалось, что маятник закачался обрадовано:

– И Нам ты уже нашла умный вопрос! Мы слышал твои мысли. Нам нравится, что обида не делать ты подозрительной. Ты умеешь слушай здравый смысл. А Наше задание для чела, надеемся, примешь без обид.

Найди Нам к следующему уроку всё, что ты знаешь о карме. Книги, или случаи, или кто тебе об этом рассказывал. Желаем понять: ты действительно о карме не знаешь, или скромничаешь? От этого Нам и здоровье твоё будет, кстати, зависеть.

Пока, детка! Нам понравилась твоя смелость. С Нами редко спорят, а ты – не убоялась!

– Спасибо за урок… – с некоторой долей горечи подумала я, и пошла за складной лестницей. Мне всегда не хватает высоты табуретки, чтобы добраться до книг на верхней полке шкафа.

Механическая работа стала удобным поводом, чтобы поразмышлять наедине с собой.

С этим надо что-то делать… – думала я.

Опять забыла, что мои мысли Богу слышны, и очень рискую… Есть вещи, которые являясь правдой, при неуклюжей откровенности могут обидеть и самого близкого человека.

Но с людьми – проще. Они мысли слышать не умеют. Общение у людей построено на словесном языке, языке жестов и мимики и на эмоциональном фоне. Сначала возникают мысли, потом идёт их анализ и построение фразы, а после произносятся слова с поправкой на эмоции собеседника. Мимику при этом не всякий умеет держать под контролем, а она, между прочим, даёт главную информацию о реакции собеседника.

С представителями неземного разума сложнее. Совершенно не представляю чувств и логики Бога. А ведь очень даже возможно, что они разительно отличаются от моих. Сильные эмоции Он иногда показывает активными движениями маятника. Но какое из них означает радость, а какое гнев?

Ответы я читаю по буквам диаграммы, составляю из них слова и фразы, а с какими чувствами их мне показывают, и не ведаю. У обычного печатного текста есть средства для выражения эмоций в виде порядка слов в предложении и знаков препинания. А здесь надо ещё догадаться, когда закончилось одно слово и началось другое. Пауз между предложениями, похоже, Бог делать, вообще не привык.

Выходит, что пока я не научусь слышать Его мысли, и видеть их эмоциональную окраску, понимать Его не смогу даже приблизительно. Зато сама, как на ладони – каждой своей мыслью и чувством!

А раз так, то самая лучшая защита – доброжелательная вежливость. Вежливость подразумевает строгий контроль и взвешенность каждой фразы… На словесном уровне это мне не доставляет неудобств. С ясельного возраста научена тому, что можно, и что нельзя говорить. Но как это делать на уровне мыслей?

Оказывается, я совершенно не умею их держать в узде!

С другой стороны, если мои мысли слышат в развитии – от начала ассоциативной цепочки и до подведения итога, то всё наглядно, и нет нужды врать. Хорошо ли это? Да. Потому что на ложь у меня всегда не хватало фантазии и памяти. Сказать правду проще – нет необходимости срочно вспоминать, какую версию события я говорила прежде, чтобы самой себе не противоречить. В крайнем случае, можно и промолчать. Или, если хватит находчивости, перевести разговор на другую тему. Но с мыслями такой приём не прокатит. Даже, для того чтобы промолчать, надо подумать – о чём! И что я хочу скрыть!

Честно говоря, нет у меня желания врать Богу, и смысла – тоже! Но голая правда порой бывает жестокой, и может причинить обиду, или острое неприятие. А я по складу своего характера всегда начинаю анализ ситуации с антитезы – то есть с того, что наиболее опасно своими последствиями. И только потом ищу положительные аспекты или компромиссное решение.

Ещё между нами существует языковой барьер, который на этом этапе может искажать смысл фраз. Ну и что? Если Бог на мои честные мысли будет обижаться, то у меня не будет ни доверия Ему, ни веры в Его мудрость и справедливость.

Короче, сейчас от меня требуется выдержка, вежливая доброжелательность, наблюдательность и, по возможности, осторожность в мыслях. Посмотрим, как поведёт себя Бог. Заслужит ли Он мою искренность?