Текст книги "Мумия в меду"

– Я посмотрю, что можно сделать, – ровно ответил Сергей. – Приятного вечера, принц. До встречи.

– О да, вечер будет приятным, – пробормотал мальчишка и, подозвав к себе одного из охранников, начал что-то ему объяснять.

Аристарх Евгеньевич заскучал, наметанный взгляд Сергея отметил недовольную гримасу Барина. Шеф поигрывал золотой маской, исподтишка рассматривая свою правую руку:

– Сережа, ты Виктора Ивановича приглашал? Я хотел бы с ним парой слов переброситься.

– Это было бы опрометчивым решением, – возразил помощник. – Поступила информация, что наши конкуренты заинтересовались геронтологическими исследованиями. Если Виктора попытаются перекупить…

– Понятно, – Аристарх примерил маску, его серые глаза теперь смотрели сквозь золотые прорези. – Надо будет охрану в лаборатории усилить и, вообще, организуй для ученых удобную опытную площадку.

Сергей кивал, запоминая указания.

– И да, вот еще что… Лерку домой потом отвези. Не хочу, чтобы она на ночь оставалась. Она, конечно, дурочка, но вот это вот, – шеф приподнял руку, – не заметить не может.

– Будет исполнено.

Аристарх руку не опустил:

– Знаешь, мне кажется, что она постарела. Да не Лера, болван, – кожа. Прямо на глазах опадает. Надо поближе рассмотреть.

Помощник бросил взгляд на часы:

– После торжественной части можно будет уходить. Может, вызвать медиков?

– Потом сам их в целях сохранения конспирации в бетон закатаешь? Я никому не доверяю, Сереженька, а уж врачам тем более.

Шеф вдохнул:

– Что-то мне невесело, думал, «Пирамиду» открою – до потолка скакать буду, как мальчишка. А ничего, кроме усталости, не ощущаю.

Сергей молчал – в монологи начальства встревать не рекомендовалось.

– На рожи эти уже смотреть не могу, – распалялся Аристарх. – Аристократы, едрить твою налево! А то я не знаю, из каких чуланов они на свет повылазили. Вот этот вот – банкир Толоконников, валютой на рынке в лихие годы торговал, с лохов стружку снимал, а сейчас – чистый тебе английский лорд, или вот…

Помощник молчал, исподволь поглядывая по сторонам, не прислушивается ли кто к начальственным откровениям. Сережа работал на господина Баринова уже семь лет и выступал благодарным слушателем не в первый и даже не в пятьсот первый раз. Однако разговор надо было сворачивать. Судя по многозначительным жестам начальника охраны, присутствие помощника требовалось в другом месте.

Разгоряченная танцами и коктейлями Лерочка оказалась весьма кстати.

– Арик, любовь моя, девчонки спрашивают, когда мы покажем им мумию. Скоро, да?

Шеф взглянул на помощника, Сергей молниеносно извлек свой органайзер:

– Буквально через несколько минут. Аристарх Евгеньевич, пришло время представить публике нашего восточного принца?

Но принц ждать отмашки не стал. Музыка смолкла, погасло верхнее освещение, в неровном факельном свете в центр залы вышел юный Ра-Шу-и-Ки. Мальчик держался с такой уверенностью, что танцующие расступились, освобождая ему место. Черные глаза обвели приглашенных тяжелым взглядом:

– Дамы и господа! Задумывались ли вы, что такое жизнь и для чего мы живем?

Одинокий прожектор высветил лицо мальчишки. Зрители замерли. Сергей невольно восхитился организаторскими способностями маленького обжоры. Всех этих постановочных изысков на репетиции не было.

– Древний египтянин ответил бы на этот вопрос так: я живу для того, чтобы умереть, чтобы через смерть познать новую вечную жизнь.

Тихо, очень тихо вступил барабан. Гулкое «бум-бум» подстраивалось, казалось, под сердцебиение каждого из присутствующих в зале. Мальчишка взмахнул рукой, барабанный бой участился, паркетное солнце, украшающее пол, медленно провернулось, сложило лучи и разъехалось в стороны. Из образовавшегося отверстия величественно поднялся черный помост. Зрители ахнули. Возвышение было похоже на алтарь какого-то древнего божества. Мальчишка в своей долгополой рубахе приблизился к помосту и взошел на первую ступень. Прожектор послушно следовал за ним.

– Слава тебе, сиятельный самодержец, правящий миром Дух беспредельной власти! Атум-Хармахис, жаркий исток восторга в душах людских, Когда в небеса восходишь. Дивная Сущность, склонная к обновленью яркого Диска в лоне твоей Атирис.

В пульсацию барабана вплелась нежная скрипичная мелодия.

Сергею не нужно было заглядывать в органайзер, он и так помнил, что текст, составленный для мальчишки пресс-службой, был совсем другим. Юное дарование должно было поведать об истории Древнего Египта, рассказать несколько расхожих баек про жуков-скарабеев и Анубиса, бога загробного мира. И саркофаг из-за кулис должны были вынести бронзовокожие мускулистые атлеты, заодно прорекламировав услуги «Фитнес-центра», расположенного этажом выше. Но Ра-Шу-и-Ки каким-то образом обставил организаторов и все переиграл, и Сергею это совсем не нравилось. Восточный, черт его дери, принц! Три раза «ха»! Смуглый оборвыш подвизался со своей мумией в соседней губернии, за гроши демонстрируя свою «реликвию» посетителям парка аттракционов. Черт!

Сергей до скрипа сжал челюсти.

Мальчик с радостью согласился на подработку, выдал на-гора жалостливую историю о революционном перевороте в маленькой африканской стране и о том, что является единственным прямым потомком свергнутой королевской династии, вынужденным теперь скитаться вдали от дома, попрощался с коллегами и с улыбкой отправился в новую жизнь. В Славигорске «принца» будто подменили. Капризы и нелепые требования следовали одно за другим. А когда Сергей попытался давить, из потертой котомки юного авантюриста появилась увесистая стопка подтверждающих сертификатов, экспертных заключений и юридически безупречно составленных договоров. Барин, к тому времени уже загоревшийся идеей получить свою личную мумию, осторожные замечания помощника в расчет не принимал. А уж когда Ра-Шу-и-Ки притащил Аристарху Евгеньевичу фолиант восемнадцатого века, в котором описывались удивительные свойства приготовленных из мумий порошков и настоек, Сергей понял, что мальчишка его переиграл.

– Это панацея, Сереженька! – восторженно говорил шеф. – Лекарство от всех болезней и рецепт вечной молодости! Средство Макропулоса! Философский камень!

«Скорее, каннибализм», – обреченно думал Сергей, не смеющий перечить начальству.

А потом мелкий попытался украсть деньги. Электронная транзакция была остановлена в последний момент бдительным начальником финансовой службы. Барин от тревожных новостей отмахнулся:

– Подумаешь, большое дело. Сам, что ли, в детстве не озорничал?

Так Сережа не «озорничал», но возразить было нечего. Начальству импонировала тяга его нового друга к авантюрам. Помощник усилил наблюдение и, когда выяснил, что мальчишка тайно выбирается по ночам и до утра шатается по городу, решил предвосхитить события и просто запер юное криминальное дарование. Современная система охраны – камеры, сканеры, вход и выход по пропускам. До сегодняшнего утра Сергею казалось, что он все предусмотрел.

Ритм ударных ускорился, Ра-Шу-и-Ки стоял на помосте спиной к зрителям.

– Все меркнет перед величием Египетской цивилизации. Узрите же царя древности и падите ниц!

Мальчик, воздев руки, рухнул на колени.

А потом раздался выстрел, и рухнул уже господин Баринов.

Лера

Барин рвал и метал. После покушения его доставили в личные апартаменты. Медики кружились над телом пострадавшего подобно стае стервятников, Лера всхлипывала в углу, а Сергей с начальником службы охраны переминались с ноги на ногу, вытянувшись во фрунт.

– Дуболомы! – орал Баринов, сдергивая аппарат для измерения давления и запуская им в ближайшего медика. – Ничего доверить нельзя! Преступник задержан?

– Никак нет, – по уставу отвечал Никита Петрович. – Ему удалось уйти через лифтовую шахту.

– Идиоты!

– Наши ребята начали преследование, все выходы перекрыты, гостей мы попросили не расходиться.

Аристарх Евгеньевич откинулся на диванную подушку:

– Пошли все вон!

– У него ни царапинки, – шепотом сообщил Лере главный медик. – Будто заговоренный наш хозяин.

Эскулапы потянулись к выходу, прихватив оборудование.

– Как же так, Арик? – Лерочкин стон слегка разрядил обстановку, по крайней мере, перенес внимание Барина с помощников.

Аристарх Евгеньевич посмотрел на девушку, скривился, пожевал губами:

– Иди пока погуляй, красавица. Мы тут с мальчиками поговорим.

– Но это уже третье покушение за последние месяцы! Арик, я боюсь!

Баринов открыл рот, но тут Сережа решил проявить благородство. Он приблизился, потрепал Лерочку по обнаженному плечику и, подав ей руку, сопроводил к двери.

Оказавшись в коридоре, девушка тряхнула головой. Скотина! Бурдюк набитый! Да как он смеет разговаривать с ней в таком тоне? Старикашка!

В стеклянный потолок пентхауса барабанил дождь. Лера прошла к лифту. Ехать домой не хотелось, да и кто ее отпустит сейчас, когда помещения обыскиваются охранниками и уже подъехавшими полицейскими? Теперь придется ждать, пока все возможные свидетели будут допрошены, и Барин соблаговолит дать своим гостям свободу. Процедура была девушке знакома. За то время, которое она состояла в отношениях с Аристархом Евгеньевичем, покушались на него неоднократно. Был уже загадочный отказ тормозов, когда Барин решил сам вести автомобиль на горном серпантине. Лера тогда очень испугалась – она не могла остаться одна. Не так, не сейчас. Старикашка был ей пока нужен. А еще в Арика стреляли. Это произошло во время вечеринки, устроенной на личной яхте господина Баринова. Они как раз маневрировали между островками полноводной Слави, когда раздался хлопок выстрела и на белой сорочке Аристарха Евгеньевича расползлось алое пятно, оказавшееся впоследствии вином из разбитого пулей бокала, но тогда всеми принятое за кровь.

Девушка покачала головой. Кто-то крайне зол на славигорского магната. Кто-то настойчивый и не очень удачливый. Если бы, например, Лера задумала убить Арика, она действовала бы гораздо хитрее. Сначала стала бы его любовницей, затем, пользуясь допуском в ближний круг… А, кстати, что бы она могла сделать? Разве что задушить возлюбленного голыми руками? Оружие на встречу не пронесешь, входы во все места, где проводит время господин Баринов, снабжены воротцами металлоискателей, сумочку осматривает бдительная охрана, да и личный досмотр стал для Леры уже привычной процедурой. Яд? Пожалуй. Но Барин никогда не съест и не выпьет ни капли того, что не было подвергнуто тщательной проверке. Даже личные повара всегда работают под присмотром камер.

Размышлять над способами убийства любовника было забавно, но непрактично. Господин бурдюк еще нужен. Глупых фантазий на тему замужества и пополнение местной аристократии своими отпрысками Лера не имела. В ее планы входило подружить с Аристархом Евгеньевичем еще годика полтора, пока папа закончит свою книжку, а мама, не без помощи «поклонника дочери» вошедшая в ученый совет университета, без спешки переведется в один из зарубежных вузов. Да, семье Козловых от господина Баринова нужны были вовсе не деньги, как мог бы подумать досужий обыватель, а связи, которые он мог предоставить. Какие деньги? Это со стороны может показаться, что ближний круг богатого человека находится под постоянных золотым дождем, а на самом деле чем человек богаче, тем он прижимистее. Ну да, время от времени Лерочка получала от любовника подарки. Но обналичивать их было той еще морокой. Лера, конечно, нашла каналы, по которым можно было сдавать однажды надетые дизайнерские тряпочки в славигорские бутики, но вырученных денег хватало разве что на булавки. К тому же она сразу дала понять Арику, что спит с ним не из-за корысти, а по большой любви. Самое странное, что он, кажется, верил. Верил, что его дряблое пятидесятилетнее тело дарит девятнадцатилетней красавице ни с чем не сравнимое наслаждение. Вот ведь дуралей. Сама Лера свое будущее тоже с родным городом не связывала. Полтора года, максимум – два, и она отправится продолжать образование за рубежом, а уж там найдет для себя и тело помоложе, и дело, которым впоследствии будет заниматься с удовольствием и не особо напрягаясь.

Двери лифта разъехались на VIP-этаже, Лера быстро нажала кнопку закрытия. В зал идти не хотелось. Придется утешать встревоженных подруг, общаться с полицией, хлопать глазами и всхлипывать. Она спустилась гораздо ниже, почти на парковку, и достала из прикрепленного к поясу клатча мобильный. Окно было узким, как бойница, и выходило на холмик, покрытый газонной травой. Девушка порылась в записной книжке, нашла контакт, озаглавленный «Маша-маникюр», и нажала кнопочку вызова. После четвертого гудка ей ответил мужской голос:

– Какие люди, душа моя. На Олимпе неспокойно?

– Записывай, – сказала девушка, не утруждаясь приветствием. – Сегодня во время вечеринки для избранных на Баринова было совершено покушение. Произведенный в зале выстрел поверг в панику весь цвет славигорского бомонда.

– Из чего стреляли? – быстро переспросил мужчина.

– А это предстоит выяснить органам правопорядка.

– Баринов убит?

– Даже не ранен, – хихикнула Лерочка. – И я на сто процентов уверена, что он не захочет огласки. Кстати, преступнику удалось скрыться.

– Ты мне первому позвонила?

– И единственному, Максим. Так что за эксклюзив тебе придется доплатить.

Максим Еськов, журналист «Славигорских ведомостей», своего информатора ценил чрезвычайно, поэтому назвал цифру, заставившую девушку радостно улыбнуться.

– Благодарю, душа моя. Мне нужно срочно отозвать верстку утреннего номера. Если появятся какие-нибудь новости, звони в любое время.

Они попрощались, Лера спрятала мобильный. Исполнять роль внедренного агента ей нравилось. Может быть, именно журналистика и есть ее стезя?

Она прошла по коридору, толкнула фанерную дверь, ведущую в служебные помещения. Ей нужно было вернуться в холл другим путем. Камер слежения в «Пирамиде» было великое множество, и попадаться в зону их видимости не хотелось. Кстати, интересно, как преступнику удалось обойти камеры? Кто он? Один из гостей или неприметный прислужник на празднике? Он предварительно изучил расстановку камер, заблокировал кабинку служебного лифта, чтобы оставить пути к отходу?

До лифта было метров двадцать, когда Лерочка заметила мужчину, сидящего у двери на дощатом ящике.

– Вы кто? – сердце пропустило удар, девушка с ужасом подумала, что совсем одна в этом полутемном коридоре, что, даже если камера, подмигивающая со стены алым глазом, видит ее, помощь придет не сразу и незнакомец успеет…

Но что бы он там ни планировал, действовать не спешил, – вся поза его выражала расслабленное внимание, а черные блестящие глаза смотрели на девушку со спокойным дружелюбием. Он был высоким, это было заметно даже в такой позе, и малоодетым. Бедра незнакомца охватывала только египетская повязка, – Лера вспомнила, что она называется схенти, а плечи – плоские чеканные пластины широких браслетов.

Он не преступник? Тогда кто? Стриптизер, приглашенный на праздник? Это возможно. Кожа мужчины была смуглой и гладкой, фигура мускулистой, но без присущей культуристам избыточности, волосы, густые и черные, глянцевой волной падали на плечи.

– Кто вы? – повторила Лера, убедившись, что немедленно убивать ее не собираются. – Гость?

– Пожалуй, гость, – согласился он густым рокочущим басом, – гость, не желающий попадаться на глаза хозяевам.

– Меня зовут Лера, – сообщила девушка. – И я…

Тут гость встал, и продолжение фразы повисло в воздухе. Таких красивых мужчин Лерочке видеть еще не приходилось. В нем все было прекрасно. И рост его, за два метра, нисколько не мешал изяществу движений. Мышцы под золотистой кожей красиво перекатывались, взгляд девушки скользнул по его груди вниз, к поясу схенти, туда, где заканчивались кубики пресса.

– Время и место?

– Что?

– Я спрашиваю тебя, Лера, как называется это место и в какое время я попал.

Густой мускусный запах коснулся ее ноздрей, Лера сглотнула.

– Хотя, думаю, ваши самоназвания мне ничего не скажут, – продолжил гость. – Тебе знаком Ра-Шу-и-Ки?

– Принц? – девушка опять попыталась сглотнуть, но горло спазматически сжалось. – Он, наверное, наверху, с остальными гостями.

– Принц? – мужчина усмехнулся, обнажив белоснежные зубы. – Позови мне его.

Изящная рука с длинными пальцами коснулась Лерочкиной щеки, девушку будто ударило электрическим разрядом, сердце ухнуло вниз, затем вверх, часто забилось о грудную клетку, ноги ослабли. Лера подумала, что секс с этим человеком должен быть великолепным, самым лучшим в жизни. Интересно, сколько ему лет? Он явно старше ее, но вот насколько? Двадцать пять? Тридцать? А впрочем, плевать, даже если он ровесник революции. Лера хотела его немедленно. Вот прямо на этом ящике. Она облизнула пересохшие губы. Черные глаза незнакомца – как же его все-таки зовут? – блеснули пониманием:

– Иди, милая, скажи принцу, что его ждет дайгон, потом сообщи, где меня можно найти.

– А потом? – Лерочка посмотрела на ящик, испытывая явное томление.

– А потом забудь обо мне, – ласково проговорил дайгон, что бы это ни значило, – и о нашем разговоре тоже забудь.

Она кивнула и пошла к лифту.

Рашук был в зале, сидел у стола с пирожными и при виде Лерочки скривил перемазанные кремом губы:

– Что тебе нужно от меня, женщина?

Лера рассказала и, как только белая рубаха мальчишки скрылась в дверном проеме, обо всем забыла.

Максим переведет на ее счет приятнейшую сумму, день не прошел зря. Остается немножко поизображать скорбь и тревогу, поболтать с подругами, рассказать свою версию событий полиции, и она сможет поехать домой, выпить ванильный кофе у окна, по которому барабанит дождь, выкурить припрятанную ментоловую сигаретку и немножечко подумать о густом, как патока, томлении, которое непонятно почему поселилось внизу живота.

Таисия

Пискнул таймер, таблетка скользнула в сухое горло. На стоянке, по крайней мере в той ее части, которая предназначалась для простых смертных, никого не было. Торговый центр давным-давно закрылся, и только рабочие пчелки вроде меня, не успевшие за восьмичасовой рабочий день покончить с отчетами, могли здесь появиться. А припозднилась я знатно. Голова была тяжелой и просто отказывалась работать, занятая мыслями о том, откуда на моих руках оказались серебряные браслеты. Я делала ошибку за ошибкой, исправлять которые пришлось уже после окончания рабочего времени. Мне в жизни только выборочной амнезии для полного счастья не хватало, честное слово! Где я была? Как оправдалась перед начальством? И как эти чертовы браслеты снять? Они не доставляли никакого неудобства, не сжимали запястья, но кисти рук освобождаться от них не желали. Из чего следовал еще один вопрос: как я вообще их надела?

Я отстегнула велосипед, придерживая его коленом, закрепила на багажнике сверток, поправила на плече рюкзак и перекинула ногу через раму, чтобы начать свое путешествие домой. Время было довольно позднее и, несмотря на обилие фонарного света, у стен «Пирамиды» уже сгущались зловещие тени. Я мягко тронулась, ловя равновесие, и что-то дернуло меня за штанину – видимо, она попала в цепь. Пришлось остановиться и устранять неисправность. Черт! Три тысячи чертей! Штаны, конечно, придется выбросить, металлические зубцы выдрали изрядный кус ткани, да и смазку все равно не отстирать никакими средствами. Колеса заклинило намертво, я опять чертыхнулась и, закинув своего верного коня на плечо, потащила его поближе к угловому фонарю. За углом у другого служебного входа кто-то курил, и запах табачного дыма заставил поморщиться. Работников за перекуры штрафовали нещадно, и немногие страдальцы, еще не расставшиеся с пагубной привычкой, искали укромные уголки, чтобы предаться пороку.

Я бросила на асфальт рюкзак, отвязала багаж, осторожно перевернула велосипед на попа и присела на корточки, выуживая ткань из цепи. За углом пискнул дверной зуммер. Курильщик что-то пробормотал. Слов я не разобрала, да и язык, кажется, был иностранным.

– Хлеб и пиво, – раздался высокий мальчишеский голос.

– То, что ты, мой юный друг, используешь древнее египетское приветствие, почитая тем самым богиню плодородия и пива Изис, похвально.

Интонации были знакомыми. В памяти всплыло «…раннединастические египетские некрополи – Абидос, Саккара, Тархан, они, конечно, дают нам представление о древних обрядах…» Алкоголик дядя Витя? Я же с ним утром в электричке познакомилась. Значит, удалось мужичку в «Пирамиду» просочиться. А что он здесь делает так поздно? Народное гулянье по случаю открытия торгового центра давно закончилось, вечеринка для избранных, о которой сплетничали у нас в кулуарах, скорее всего, тоже.

Вдалеке послышался звук полицейской сирены, поэтому что ответил мальчишка, я не услышала.

– Баринов – наш со всеми потрохами. Я ему расчудесный фокус продемонстрировал. Ты был прав, о, хранитель врат и управитель колесниц, человеки стремятся не просто к бессмертию, а к бессмертию здоровому и полному сил. Ради вечной молодости разлюбезный Аристарх Евгеньевич в лепешку расшибется.

– Молодец, – похвалил собеседника мальчишка. – Работай дальше.

Мне очень хотелось дослушать странный разговор, но на дорожке, ведущей от главного входа, появился мельтешащий свет фонарей, сюда шли полицейские. Что бы ни произошло сегодня в «Пирамиде», я не имела ни малейшего желания потратить вечер и без того нелегкого дня на общение с представителями органов правопорядка. Поэтому я, к этому моменту как раз справившаяся с цепью, быстро надела на плечи рюкзак, подхватила под мышку сверток и тихонько отвела своего железного коня в тень стены, там пробралась за мусорными контейнерами, по асфальтированной тропинке между трансформаторных будок, у одной из которых пришлось немного задержаться, и, уже оседлав велосипед, обогнула холм, спустившись к реке. Меня никто не заметил.

Лишь в электричке я позволила себе расслабиться и подумать о странном разговоре двух странных людей. О неудачном покушении на господина Баринова я услышала только наутро, из утреннего выпуска новостей.

Гроза над поселком началась, когда я уже подъезжала к дому. Зигзаги молний расчертили ночное небо, загрохотал гром. Я едва успела юркнуть в дверь сарая, когда за моей спиной дождь буквально сплошной стеной рухнул на землю. Прикрывшись какой-то ветошью и стремглав добежав до крыльца, я бросила рюкзак в углу, стащила кроссовки и пошла в ванную, оставляя на дощатом полу мокрые следы. Электричества не было, но горячей воды хватило, чтобы принять душ. Завернувшись в махровый халат, я приготовила ужин, благо плита у меня газовая, заварила чай и уселась за кухонный стол, включив ноутбук. Городские новости не обновлялись часа четыре, так что последнее, о чем мог узнать досужий славигорчанин, было то самое народное гулянье в «Пирамиде». Я быстро пробежала глазами статью, полюбовалась яркими фотографиями. Для всех пришедших на праздник в костюме мумии полагались скидочные талоны в супермаркет, поэтому публика креативила изо всех сил и с удовольствием позировала фотографам. Да уж, не представляет себе наш народ, как это выглядит на самом деле. Я вспомнила страшное лицо под полуистлевшими бинтами и передернула плечами. Стоп! Откуда картинка? Откуда госпожа Вереск знает, как выглядит мумия?

Я уставилась в монитор остановившимся невидящим взглядом, рассеянно прокручивая на запястье браслет. Утро, стоянка, вертушка турникета, лифт, а потом – оп-ля! – специалист Вереск на своем рабочем месте.

Потянувшись к столу, я взяла чайную ложку, зачерпнула янтарный мед из стеклянной банки. Ммм… Вкуснотища!

В лифте тоже был мед, рукой в него вляпалась, как сейчас помню. Я облизала ложку и потянулась за добавкой. Браслет звякнул о горлышко банки, со щелчком разъединился, упал на столешницу, я отдернула руку, схватила себя за запястье левой, другой браслет тоже пропал. Что за чертовщина?

Ноутбук выдал сообщение, что заряда батареи хватит ненадолго, а потом экран потух. Одновременно очень близко грохотнуло, а потом, почему-то вослед, а не перед раскатом грома, вспыхнула молния. По коже пронеслась змейка электрических разрядов, наэлектризованные волосы плыли в воздухе над моими плечами, с кончиков пальцев срывались искры.

Бесконечность, бесконечный полет, мириады звезд и миров, я мечусь среди них, я желаю, больше всего желаю найти его, того, кто мне предназначен. Я не знаю, кто он и где, но я найду, уверена, что найду. Защищать, быть рядом, всегда, вечность.

Я сидела, безвольно опустив руки на колени, вокруг меня бушевали электрические вихри, а перед лицом парил нестерпимо яркий фиолетовый шар, из которого на меня внимательно смотрели блестящие черные глаза.

 
– Улягусь я на ложе
И притворюсь больным.
Соседи навестят меня.
Придет возлюбленная с ними
И лекарей сословье посрамит,
В моем недуге зная толк.
 

Эти стихи я знала прекрасно, они даже в школьную программу входили. Что-то там из построчного перевода поэзии Древнего Египта. Удивительно, зачем я принялась их декламировать шаровой молнии. Страшно было просто до чертиков. Не хотелось заканчивать свою жизнь вот так, случайно, не сделав то, что планировала, не закончив начатого. Это несправедливо, в конце концов.

– Я не хочу умирать, – всхлипнув, проговорила я в пространство. – Не так, не сейчас.

Потрескивания разрядов стали громче. Перед тем как зажмуриться и окончательно принять свою судьбу, я успела заметить, что молния мне подмигнула.