Текст книги "Жизнь после смерти"

Возвращение

В Аэропорту нас встретил отец и отвез в новую квартиру. Вася был взволнован и удручен увиденным. В самолете он сидел возле иллюминатора, и при снижении увидел всю «прелесть» Северной природы: море воды, только вышки разбросаны по островам.

– Танюшк, это что такое? Земли совсем нет? Как тут люди живут?

– Вася, не бойся, здесь низина. Повыше к Сургуту и тайга, и земля. А мы на острове живем, весь город намывной.

– Куда я попал? Где мои вещи? – пытался пошутить муж уже в аэропорту.

– Ничего, зятек, привыкнешь, – отец похлопал его по плечу. – Выйдешь на работу, некогда будет ландшафты разглядывать.

Квартира нам очень понравилась. Просторная, с большим коридором и встроенными шкафами. В конце коридора кладовка. В двух комнатах по два окна, и в каждой свой балкон. Только в самой маленькой одно окно и нет балкона. Ее заняли родители. Единственный минус – маленькая кухня. Она была без дверей, и запах пирогов разносился по всей квартире. В большой комнате накрыт стол. Мамка бегает из кухни в комнату с блюдами.

– Мам, да куда нам столько еды? Угомонись уже.

– А как же, голодали целый день. Рассаживайтесь, гости дорогие.

Девчонкам накрали маленький столик как в детском саду. Лиза по-деловому ухаживала за сестрой. А та долго за этим столом не продержалась, немного поклевала и заползла ко мне на колени. Стала оттопыривать футболку, похлопывать по груди:

– Тись, тись, дай, дай!

– Это что ж такое? Она грудь просит? – удивилась мать. – У тебя что, молоко есть?

– Да какое там молоко, так, для баловства. Ей уж годик скоро, она кушает как большая, все подряд.

Я унесла Лидочку в голубую спальню. Докормила и уложила. Отец купил для внучек двухъярусную кровать, а для нас полуторку. Какие все-таки родители замечательные, и квартиру удачно поменяли, и обо всем позаботились. Не у всех такие родители бывают. Мне припомнился случай из детства. У нас в классе была Валя Куликова, так ее папаша как напивался, так гонял их с матерью по двору ночами босиком по снегу, в одних сорочках. Они по соседям прятались, а тот стучал во все двери и орал:

– Выходите, убью!

Страшно вспомнить. И как они с ним жили, с таким извергом?

Лиза тихонько приоткрыла дверь, и шепотом:

– Мам, я тоже спать хочу.

– Ну вот, и ты уморилась. Давай, залезай на второй этаж, укрою тебя получше, и ночник оставлю.

Я вышла из комнаты, отец уже шуршал на кухне, мыл посуду. Мама с Васей убирали со стола.

– Что, уснули? – хором спросили они.

– Мгновенно, устали в дороге.

А мы еще долго сидели за столом, обсуждали дальнейшие планы. Отец рассматривал Васину руку, палец еще не гнулся. Он сходил в кладовку, принес ручной эспандер.

– Вот, носи в кармане, между делом занимайся, разрабатывай. Будешь комиссию проходить, у хирурга руками не размахивай. Обычно они руки не рассматривают, только тело. Будет спрашивать про операции и травмы, ничего не говори, а то не подпишет.

– Слушаюсь, начальник! – пошутил Вася.

Сжал эспандер и вскрикнул:

– Больно!

– Ничего, потихоньку начинай, все получится.

А я испугалась, увидев Васино перекошенное от боли лицо. Вдруг он не пройдет комиссию, что тогда? Куда ему идти работать? Ни механиком, ни слесарем его и подавно не возьмут. Отец понял, что я переживаю и стал меня успокаивать.

– Ты-то что переживаешь? Устроим куда-нибудь твоего мужа, даже если комиссию не пройдет. Уж на крайний случай подогревальщиком в гараж. Это чтоб к выходу на линию весь транспорт был прогрет.

Вася нахмурился, насупился. Было видно. Что он не хочет идти никаким подогревальщиком. Работа – не бей лежачего, и зарплата такая же. А ему алименты платить. Не для этого он сюда переехал и нас перетащил. Все это было написано у него на лице. Муж долго не мог уснуть, все ворочался и вздыхал.

– Вась, подожди ты себя накручивать, я тоже волнуюсь. Не хочется на шее у родителей сидеть, нас ведь четверо. Ты когда к хирургу пойдешь, волнение не показывай, держись бодрячком.

– Ладно, давай спать.

Утром Вася ушел с отцом в контору писать заявление. После обеда он вернулся радостный, закружил меня по комнате.

– Танюшка, ура! Я все прошел.

– Как все? Так быстро?

– Ну да, я и сам не ожидал. Заявление мне сразу подписали, и в 9 часов я уже был в поликлинике, отец на рабочем УАЗике отвез.

– А хирург ничего не спрашивал?

– Да как же не спрашивал, еще как спрашивал. Почему я не по специальности иду.

– А ты что сказал?

– Сказал, что надоело гайки крутить.

– А он что?

– А он: «Ну-ну, давай наводи тень на плетень». И подписал.

– Ну и прекрасно. А ты волновался. Теперь осталось только Лизу в садик устроить.

С завтрашнего дня в Учкомбинат на две недели, надо корочки получить. Здесь с этим строго.

– Что в Сургут поедешь на учебу?

– Да нет, здесь. Девчонки проснутся, гулять пойдем. Сфотографируюсь на личное дело и на корочки. Тетрадку купим, давно я писаниной не занимался.

Вася задорно улыбнулся, подмигнул мне. Он был доволен, все складывается как надо.

– Ну что, хозяйка, давай корми обедом, оголодал я совсем.

Муж двинулся на кухню, увлекая меня за собой. Тут и девчонки проснулись. Зевая и потягиваясь, зашли на кухню. Лида сразу потянулась к моей груди.

– Нет, нет и нет! Ты что, хочешь, чтобы я в Бабу Ягу превратилась? Высосешь меня насмерть. Перед сном тебе давала твою «тись-тись». Чаек попей!

Лида замахала ручонками, заскулила, как кутенок:

– Молекоко дя, молекоко дя!

– Тогда жди, не скули, сейчас вскипячу. Лизок, а ты пока одежки приготовь, сейчас папка пообедает, и гулять пойдем.

– Мам, а когда я в садик пойду?

– Скоро, зайка моя.

– А садик далеко?

– Даже если далеко, попробуем поменять поближе.

– А разве так можно?

Лиза не отставала от меня и теребила за фартук.

– Думаю, что можно. Здесь ведь очень холодно зимой. И чтобы детей не морозить по дороге в садик, идут навстречу и устраивают детей поближе к дому. Все, собирайся, Лизок, папка уже пообедал.

Лиза радостная побежала в комнату, что-то напевая.

– А ты что присосалась? Допивай свое молоко, а то без тебя уйдем. Вот ведь молочный ребенок, других не заставишь пить молоко.

– У-У! – Лидочка быстро дохлебала молоко и бухнула пустую кружку на стол. – Се!

– Эх, ты – се-се. Давай разговаривать учись как люди, чадушко ты мое.

Через две недели муж благополучно сдал экзамены и получил корочки. Всю осень он снабжал нас ягодами, брусникой и клюквой. Пока вышкари монтировали буровую, у него было время пособирать ягоды. Это ему очень нравилось, он всегда с гордостью приносил нам свои дары. Лизу устроили в садик рядом с домом. Она быстро подружилась с ребятами. Отводила ее бабушка, а забирали мы с Лидочкой. Но она обычно была недовольна.

– Ты зачем так рано пришла? Я еще не наигралась.

– Лизок, ты что? Сейчас всех детей заберут родители. Воспитателей нельзя задерживать, они тоже хотят домой к своим деткам. Пойдем, на качелях покатаемся.

– Пойдем.

Во дворе нашего дома качели, девчонки их очень любили. А зимой ходили кататься на горку. Так мы с Лидочкой просидели дома целый год. Меня пытались уговорить отдать ее в садик с двух лет и устроиться на работу. Мотивировали тем, что надо зарабатывать северный стаж. А я не могла перебороть свой страх. Не хотела, чтобы ребенок болел. Но на работу все-таки устроилась в сентябре. Лиза пошла в первый класс, а я в ее школу техслужащей. Мыла полы в коридоре и в спортзале. По вечерам, когда все приходили с работы и было с кем оставить Лидочку, я шла на работу. Конечно, зарплата была очень маленькая, но здоровье ребенка дороже.

Летом родители улетели на юг, им дали путевку в санаторий. А мы затеяли ремонт в голубой комнате. Цвет комнаты решили не менять. Обои купили тоже голубые, только с другим рисунком. Вася застеклил балкон, чтобы зимой в комнате было теплее. Родители вернулись с юга загорелые, отдохнувшие, довольные. Привезли много разных гостинцев: фруктов, ягод, орехов. Они дружно стали нас агитировать:

– Везите девчонок в Анапу. Это детский курорт, там все для детей, качели-карусели, все развлечения. Пляжи песчаные, мелкие. А воздух какой – не надышишься.

– Как я поеду, я же еще отпуск не заработала.

– Ничего, уволишься, а осенью найдем тебе нормальную работу. Сейчас можно взять без содержания до сентября, все равно каникулы, – мать была настроена решительно.

– Ладно, я подумаю.

– Давай думай быстрее, до сентября три недели осталось. Пусть девчонки позагорают, а то все лето солнца не видели.

Вечером, когда все улеглись, мы с Васей долго размышляли, как нам поступить. Муж категорически отказывался ехать.

– Нечего мне делать на этом юге, что я, солнца не видел. Я всю жизнь прожил в теплых краях. На меня еще деньги тратить. Сами справитесь, Лиза уже большая. А я лучше в лес буду ходить за ягодами и грибами.

В Краснодар мы прилетели поздно вечером. Переночевали в Аэропорту в комнате матери и ребенка. Автобус в Анапу уходил утром с привокзальной площади. Добрались без приключений. Девчонкам спасибо, вели себя прекрасно, по-деловому, как взрослые. Не капризничали, вопросами не донимали и не канючили. Все пассажиры удивлялись, что за дети такие послушные.

Возле автовокзала в Анапе толпились местные, предлагали жилье, как и везде в прибрежных городах. Мы устроились на высоком берегу на Пионерской улице, до центра недалеко. Сначала хотела взять курсовки в ближайший санаторий, но потом передумала. Незачем тратить драгоценное время на процедуры. Здесь и так всего достаточно, и морских ванн, и солнечных, и воздушных. Время распланировали максимально плодотворно. До обеда – на море, в обед – сон, потом к вечеру прогулки и игры. Лиза даже ухитрилась прочесть книгу про индейцев, пока Лидочка днем спала. Сама выбрала в книжном магазине, а сестре купила разукрашку и карандаши. На карусели ходили всего два раза, больше им нравилось гулять. Особенно любили ходить на рынок, выбирали сами фрукты и ягоды. Осмотрели все близлежащие достопримечательности. Первым делом, конечно, сходили к маяку. Он необычный – это восьмигранная башня, а прожектор находиться на высоте 43 метра. Маяк – символ Анапы. А возле памятника «Российские ворота» мы даже сфотографировались. Раньше, в 1783 году, на этом месте была турецкая крепость. Но со временем все было разрушено, остались одни ворота да две старинные пушки. А вот в парк «Ореховая роща» мы ходили постоянно. Он больше похож не на парк, а на лес. Кроме ореховых деревьев там растут разные хвойные, цветущие кустарники и клумбы с цветами. В жару прохлада и тенек.

Больше всех достопримечательностей нам понравился археологический музей Горгипия. Там столько всяких древностей: разные монеты, украшения, предметы быта, скульптуры. Лидочке особенно понравилась витрина с украшениями. Она тыкала в них пальчиком:

– Клашата!

А под открытым небом раскопан античный город, ему две тысячи лет. На его месте и построили Анапу. Сохранились фрагменты зданий, мостовых и даже древнего водопровода. В нашей стране это единственный музей под открытым небом. Вот так с пользой для общего развития мы провели время на юге.

В школу Лиза, конечно, опоздала на целую неделю. Нас не ругали, опоздавших много. В конце лета с билетами напряженка.

Я уволилась из школы и устроилась в НГДУ оператором. График работы очень удобный: день/ночь/три выходных. Часто дневная смена выпадала на субботу или воскресенье. Даже если кто-то из девчонок заболевал, можно было обходиться без больничного. Лидочка в садик ходила с неохотой. Когда у меня был выходной день, просила забрать ее пораньше или вообще оставалась дома.

С работой был связан один очень неприятный момент. Через несколько дней после того, как я устроилась, произошла страшная авария на магистральном газопроводе. Видимо, была утечка, в низине вдоль дороги скопился газ, а кто-то из водителей бросил окурок. Рвануло так, что было слышно в городе. Наши цеха за городом. Мы только заступили на смену и разошлись по своим объектам. Земля задрожала, поднялся огромный гриб в месте взрыва. Я оцепенела и долго не могла прийти в себя, пока за мной не прибежал наш мастер. Все уже собрались в операторной, только меня нет. Он побежал меня искать, а я стою как вкопанная и дышать боюсь. Сразу вспомнила тот атомный гриб из детства. Всю смену меня трясло, и я ничего не соображала. Черным дымом заволокло полнеба, даже солнца не было видно. В проезжающих машинах в момент взрыва мгновенно сгорели дотла несколько человек.

Домой после смены я вернулась сама не своя, была в страшном шоке. Сто раз пожалела, что устроилась туда. Хотела сразу уволиться, но потом передумала. Работать где-то надо. А куда я еще устроюсь с таким удобным графиком. Правда, страх не отпускал мое сознание все годы, пока я там работала. Он мертвой хваткой сковал все мои клеточки, и я все время была в напряжении. В течение смены несколько раз меня охватывала дрожь, как будто я находилась под ледяным дождем. Это очень сильно выматывало. Несколько раз после ночной смены мне становилось плохо уже дома, и вызывали «скорую». Фельдшеры, все как один, рекомендовали обратиться к кардиологу. А кардиолог только посмеялась надо мной:

– Такая ты еще молодая, и сердце.

Больше я к врачам не обращалась.

Через несколько лет, когда Лидочка пошла в школу, я все-таки не выдержала и уволилась. Про то, что у меня была остановка сердца во время беременности, я никому из врачей не говорила. Боялась, что начнут таскать по кабинетам, назначат всякие обследования. Да еще, не дай Бог, дадут инвалидность. Тогда не пройду ни одну комиссию. И не видать ни нормальной зарплаты, ни северного стажа. Да и вообще, кому хочется быть инвалидом.

Уволилась я весной, после очередной аварии. Взяла отпуск с последующим увольнением. У Лидочки был выпускной в садике. Я ей сшила белое платье из гипюра. Она была очень счастлива, и каждый вечер примеряла его перед нами, форсила. Лиза закончила пятый класс на одни пятерки. И мы всей семьей улетели на Большую землю.

Сначала решили побыть у бабушки в Тольятти, а потом поехать на Украину к Васиным родным. Муж несколько дней возился в гараже с машиной. Потом объявил, что можем ехать куда пожелаем. Девчонки хором:

– В парк на карусели!

– Ну, в парк, так в парк. Бабушк, а тебя куда свозить?

– Ой, внучек, меня к дедушке на кладбище свози, давно не была.

– Тогда сначала бабушку отвезу.

– Только надо в «Хозтовары» заехать, краски купить памятник подновить.

Бабушка заметалась по кухне, заохала, стала что-то искать по шкафчикам.

– Не чаяла ведь, что кто-то свозит меня. Вот гостинец деду возьму.

Завернула в газетку несколько карамелек. Девчонки запрыгали вокруг бабушки.

– И мы хотим к дедушке.

– Так собирайтесь. Что скачете? Сейчас машину выгоню из гаража, и выходите.

Через несколько минут Вася просигналил у калитки.

У деда на могилке памятник металлический четырехгранный, конусообразный со звездой и портретом. На портрете дед веселый, улыбается. Памятник в нескольких местах облупился. Хорошо, что бабушка догадалась краску купить, и цвет подошел – кирпичный. Вася нашел в машине наждачку и подчистил ошметки краски. Девчонки собрали опавшие прошлогодние листья и ветки. Кладбище в самом лесу, деревья всякие: дубы и березы, сосны и клены. Хорошо здесь, нет такого гнетущего удручающего состояния, как на пустынных кладбищах, где одни кресты. Лес живой, белки бегают по деревьям, только глазки-бусинки сверкают, да хвостики пушистые мелькают. Ежики шуршат в сухой прошлогодней листве, да птички поют в кронах деревьев.

Памятник весь красить не стали, только чуть-чуть подновили. Бабушка была очень довольна:

– Вот спасибо, успокоили мою душу, а то я места себе не находила. Одна бы я не справилась. Слава тебе Господи!

И Вася был доволен, что выполнил бабушкину просьбу.

– Теперь в парк, только бабушку домой отвезем.

С каждым днем становилось все теплей, и мы начали ездить на пляж. Вася учил девчонок плавать. Лидочка очень любила нырять, только пятки над водой сверкали. А Лиза плавала разными стилями. Месяц пролетел незаметно. Муж начал поговаривать, что пора ехать на Украину. А я не хотела брать с собой девчонок, здесь им так хорошо.

– Вась, может быть, родителей дождемся? Пусть девчонки с ними побудут, что их мотать туда-сюда.

Муж нахмурился, вздохнул, но ничего не сказал и вышел во двор. Тут же вернулся с телеграммой в руках.

– Вот, родители завтра прилетают.

В телеграмме коротко: «Встречайте завтра нашим рейсом тчк мы». У меня от сердца отлегло, родители-спасители. Уж как я не хотела тащить детей с собой на Украину. Муж тоже повеселел.

– Поехали на заправку, бак пустой. Заодно и продуктов прикупим.

Самолет прилетел вовремя, задержали только выдачу багажа, сломалась лента транспортера. Пассажиры толпились возле окна выдачи, разбирая свои чемоданы. Родители были хмурые, невеселые. Наверное, устали в дороге. Всю дорогу ехали молча. Я пыталась их разговорить, но безрезультатно. Отец терпел-терпел мои расспросы, потом как рявкнет:

– Танюшк, не донимай!

Я стала теребить мамку, правда, шепотом ей на ухо:

– Мам, ну что случилось?

– Молчи, молчи, давай сначала домой доедем.

Мамка сжала губы, стало понятно, что она больше не вымолвит ни слова. Всю дорогу я терялась в догадках, что же все-таки произошло и почему родители не в духе. Как потом оказалось, того, что произошло, не ожидал никто. Сначала, как и положено при встрече, все обнимались и целовались с внучками и бабушкой. Потом родители сказали, что есть серьезный разговор. Завели нас с Васей в большую комнату, закрыли дверь и никому не велели входить. Отец подал Васе телеграмму, тот ее прочел, молча сунул мне в руки. Схватился за голову обеими руками, присел к столу и замычал, как молодой бычок. В телеграмме несколько слов: «Приезжай за дочерью умерла Наташа». У меня все внутри похолодело, голова закружилась. Я схватилась за отца, боясь упасть. А Вася с надрывом бормотал:

– Как же мне быть? Она меня не помнит совсем, ей годик был, когда мы расстались. А видеться с ней мне не давали.

Тут отец не выдержал:

– Ты давай не раскисай. Думать нечего, забирать надо девчонку.

А Вася захлебывался словами, как будто ему не хватало воздуха:

– А вдруг она не захочет ехать? Я для нее чужой человек.

– Ничего, уговорите. Расскажете ей, как мы живем. Квартира у нас просторная, места всем хватит. Обижать никто не будет, мы ее все ждем. Поезжайте вдвоем, да телеграмму не забудьте. Сезон отпусков, с билетами как всегда проблемы.

Утром отец отвез нас в аэропорт. Возле кассы толпился народ. На наш рейс объявили регистрацию. Муж стал протискиваться к окошку.

– Можно нам на этот рейс?

– На Киев нет билетов, – послышался голос из кассы.

– У нас телеграмма, – Вася ринулся в толпу.

– Давайте быстрее, регистрация идет.

Кассирша забрала паспорта и телеграмму. Немного погодя выкрикнула:

– Завидюк, возьмите свой билет.

– Почему один? А где второй для жены? – возмущенно воскликнул муж.

– Для какой жены? – удивилась кассирша.

– Я вам передал два паспорта.

– Какая же она вам жена? Здесь разные фамилии, – та все не унималась.

Вася начал психовать:

– Вам-то что, посмотрите штампы в паспортах.

– Так бы сразу и сказали, – нервно буркнула кассирша и подала второй билет.

– Может, еще свидетельство о браке принести? Телеграмму верните, нам еще обратно лететь.

Вася разошелся не на шутку, выхватил билеты и паспорта. В толпе уже начали на него шипеть и отталкивать от окошка кассы.

– Вася, не нервничай, пойдем на регистрацию.

Пытаясь успокоить мужа, я стала гладить его по плечу. А он все не успокаивался:

– И кто только берет таких злюк на работу? По блату, наверное, устроилась.

– Ну, все, хватит! Зудишь, как старый дед. Пойдем скорее, пока ты пререкался с кассиршей, уже регистрация почти закончилась.

Вася схватил меня за руку и метнулся к нашей стойке, там осталось всего два человека. Через пять минут объявили посадку на наш самолет.

В Борисполе мы не задержались, багажа у нас не было. Сразу поехали на железнодорожный вокзал. Первым делом купили билет на поезд. Места оказались только сидячие в общем вагоне, но деваться некуда, ехать надо. До отправления целых три часа. Решили покушать в привокзальном ресторане. Там хоть можно с комфортом спокойно посидеть, а не тесниться на вокзальных скамейках. Народу полно, много детей, шумно и душно. На привокзальной площади скамеек мало и все заняты. А в ресторане прохладно, тихо. Только слышно, как диктор объявляет отправление поездов и прибытие для встречающих. Вася был угрюмый и задумчивый, видимо, размышлял о происходящих событиях. Подолгу смотрел в одну точку, но ел с аппетитом. Иногда вскидывал на меня широко раскрытые глаза и вглядывался внимательно, как бы спрашивая: «Зачем тебе чужой ребенок?» Но при этом молчал. Это уж я интуитивно догадывалась, о чем он думает.

Зря я боялась сидячего вагона, думала, места там как в электричке, и ехать целую ночь. Оказалось, что там кресла как в самолете. Можно откинуть спинку и устроиться с комфортом. Нам удалось поспать несколько часов.