Текст книги "Моя лиричная душа"

Татьяна Сергеевна Крестовникова
Моя лиричная душа

© Крестовникова Т.C., 2014

© “Пробел-2000”, 2014

От издателя

Татьяна Крестовникова принадлежит поколению русских людей, которое стало легендой. Её длинная жизнь полна испытаний, огромного труда и необоримого человеческого достоинства. В судьбе автора и её сверстников отражается история России ХХ века. И это не пафос.

Татьяна Сергеевна Крестовникова родилась в 1921 году в семье русских интеллигентов. Отец был архитектором, мать – учёным-микробиологом. Дом в Останкино, построенный по проекту отца, хранил дух скромной дворянской усадьбы, «чеховскую» атмосферу. Не удивительно, что Таня уже в 12 лет начала писать стихи, а в 1939 году, окончив, школу хотела поступить в Литературный институт. Но началась война, которая перевернула судьбу девушки как и судьбы миллионов ее сверстников. Татьяна пошла работать лаборанткой в институт микробиологии имени Мечникова, и медицина стала её призванием.

В 1944 году она поступила в 3-й Медицинский институт, который закончила в 1949 году. Доктор Крестовникова выбрала, пожалуй, самую тяжелую медицинскую специальность. Она стала нейрохирургом и с 1954 года всю свою трудовую жизнь проработала на кафедре нейрохирургии в Мониках (Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М.Ф. Владимирского).

Татьяна Крестовникова всю жизнь писала стихи, но даже не пыталась их публиковать. А старинный дом в Останкино стал центром притяжения для друзей: врачей, учителей, писателей, художников. Все они прошли через войну совсем юными, прямо со школьной скамьи. Но мужество и человечность дали им силы пройти по жизни с достоинством и вдохновением.

Сборник стихов Татьяны Крестовниковой посвящается её друзьям и коллегам.

Вспомним их поимённо:

Ашмарин Александр (1921 г.р.),

Бобров Николай (1922 г.р.),

Воробьёва Галина (1922 г.р.),

Гольдберг Белла (1921 г.р.),

Легасов Геннадий (1921 г.р.),

Марченко Виктор (1926 г.р.),

Марченко Леонид (1922 г.р.),

Марченко Любовь (1923 г.р.),

Парфёнова Мария (1921 г.р.),

Черников Олег (1923 г.р.),

Чибисова Мария (1922 г.р.),

Шумов Терентий (1935 г.р.).

Антонина Черемисина (1927 г.р.)

Москва, сентябрь 2014 г.

Одуванчики мои жёлто-золотые

Не успели распуститься, а уже седые…

Лиричная душа

 
Своя у каждого дорога
И свой у каждого запой,
В моей душе так песен много —
Возьми любую и запой.
Не пью ни водки я, ни рома,
Другие у меня грехи,
И мне одной весьма знакомо
Как можно пить и пить стихи…
И я, земное забывая,
Пишу часами чуть дыша,
Недаром в детстве называли
Меня «лиричная душа»!
Мне рифмы славы не нажили
И не нажили ни гроша,
Тому виной наверно были…
Моя «лиричная душа»!
Смолкают музы в годы войн
И я пошла другим путём:
Мой путь и прям, и беспокоен,
Ведь стала в жизни я врачом.
С гореньем сердца трезво, строго
Желая жизнь спасать от бед
Я хирургической дорогой
Шагаю много, много лет.
Среди несчастий, крови, смерти,
Работая в ночи и днём,
Я не жалею, уж поверьте,
Что я пошла таким путём.
И мало кто об этом знает —
Чем я живу ещё, греша —
Мне очень в жизни помогает
Моя «лиричная душа»!
Переживёт она все боли
И уведет меня мечтой…
И я не знаю лучшей доли,
Чем данный в жизни мне запой.
 

Мои метели

 
Я родилась зимой, от самой колыбели
Я видела снега и слышала всегда,
Как завывали за окном метели
И покрывалось всё блестящим слоем льда.
И оттого с метелью я сдружилась
Она с порывами, как и моя душа,
В безумном танце вихрем закружилась,
Бросает снегом, окна пороша…
 
 
И не в цвету весны, не на восходе
Написано Адамом на ребре,
Ведь каждый раз моя любовь приходит
Кружением метели в декабре…
Так Вы явились вдруг, как наважденье,
Как провиденье, как моя судьба,
Как злой метели вечное круженье,
Как вечная моя борьба.
 

«Сияет солнце весело и ярко…»

 
Сияет солнце весело и ярко,
А ветер ласково вещает о весне,
Безоблачное небо. Стало жарко.
И только я в каком-то скорбном сне.
Зима прошла и вьюги отшумели,
И всюду ручейков звенящий бег,
Но только жалко мне моей метели,
Она растаяла, как этот вешний снег.
 

Весна

 
Вновь весна, и солнце светит ясно,
И капель звенит ручьями с крыш,
Я опять душой желаю страстно,
Только всех желаний не свершишь.
Знать весны чарующая сила
До глубин земли теплом дошла,
Всё вокруг живое разбудила,
Жарким солнцем душу разожгла.
Я желаю счастия земного
По законам данным всем живым,
Я тепла желаю, хоть немного,
Быть желаю с милым, дорогим…
Только он мольбы мои не слышит,
А капель звенит ручьями с крыш,
Только ведь себя не прыгнешь выше,
Как и от себя не убежишь.
 

Тополиный пух

 
Ясный день сияет,
Знойный воздух сух,
И кружась порхает
Тополиный пух.
Ветром вдаль несётся,
Падает, летит…
Сердце ровно бьётся
Вдаль уж не спешит.
Сердце уж не просит —
Знать огонь потух.
Словно дым уносит
Тополиный пух,
Вечное круженье,
Всё белым бело,
Даже сожаленье
Пухом замело.
Кружится и вьётся,
Стало всё седым,
Ветром в даль несётся
Словно белый дым.
 

«Ветер бушует, деревья качаются…»

 
Ветер бушует, деревья качаются,
Всюду потоки воды.
Кажется будто свет уж кончается:
На небе нет ни звезды.
Снежная буря запела, завыла,
Промчалась, свистя и крутясь,
Согнула деревья и в снег их зарыла,
Сбросила листья в грязь.
Как будто то звезды упали, унижены,
Кленовые листья лежат —
Так чувства мои презреньем обижены,
Болью во мне кричат.
 

«Всё холодом сковала осень…»

 
Всё холодом сковала осень,
Мечты погибли, сердце тяжко спит,
Но в глубине оно с тоскою просит
И об умершем жалобно скорбит.
Скорбит и о мечтах нас обманувших,
И о надежде, нынче мертвеце,
О дорогих, о днях минувших,
Скорбит и плачет о конце.
Оно скорбит и об огне горевшем,
Пылавшем и мечтавшем радость дать,
Но только вас нисколько не согревшем,
Он обречён без нужды затухать.
 

«Ничто не радует, не манит…»

 
Ничто не радует, не манит,
Ничто не просит, не зовёт.
Одна тоска, как тяжкий камень,
Одна тоска меня гнетёт.
И всё кругом меня постыло,
И слишком тяжко для меня,
И каждый день грядёт уныло,
На смену будущего дня.
Всё в жизни любит очерёдность,
Порыв придёт на смену сну,
Я погружаюсь в безысходность,
И в безысходности тону.
 

«Всё прошло, и сердце опустело…»

 
Всё прошло, и сердце опустело,
И уж кажется, что ничего не жаль,
Лишь в душе такой осиротелой
Точит, словно мышь, грызёт печаль.
Я бреду, уставшая, без цели,
А куда – не знаю и сама.
Все мечты, как призрак, улетели,
Нет огня, кругом одна лишь тьма.
Серый день ползёт, как червь уныло,
На душе апатия и лень…
Вспомнить всё, ведь сердце не забыло
Прошлое бредёт за мной, как тень.
 

«Утихла буря, солнце светит ярко…»

 
Утихла буря, солнце светит ярко,
И с крыш весенняя капель…
Струится дождь под озарённой аркой,
Утихла и в душе моей метель.
Нет ничего в ней от вчерашней бури,
И от вчерашних моих чёрных дум,
Ясны́, в безоблачной лазури,
И све́тлы мысли, светел ум.
И чувствую одно лишь наслажденье,
И радостно, что я живу, люблю…
И говорю: «Остановись мгновенье!» —
Я в памяти тебя запечатлю.
 

«На машине быстрой…»

 
На машине быстрой
Я во тьме лечу,
Веет воздух чистый
Сзади по плечу.
И дорога вьется
Сбоку, а за ней
Города мелькают
Россыпью огней.
Много, много окон,
Много этажей
Приветливо мерцают
Жизнию своей.
Так бы быстро мчаться,
Да некуда спешить,
Не с кем мне встречаться,
Не с кем мне дружить.
Нету мне успеха
И никто не ждет,
Оттого и ехать
Ещё мне целый год.
 

Ночь в поезде

 
Лишь одна отрада —
Путь до Ленинграда!
И пускай мне счастье не дано,
Надо ли – не надо —
Сажусь до Ленинграда,
С жадностью смотрю-смотрю в окно.
Ели да берёзы, полустанки, дачи,
А кругом и мрачно, и темно.
Нету мне удачи, —
Не умею значит —
Оттого и счастье не дано.
И стучат колёса,
И несут колёса,
И спешат по расписанью в срок.
Проезжаю мимо,
Прямо за откосом —
Маленький Ваш тёмный городок.
Полумрак в вагоне, как и на перроне,
Спят кругом, одна лишь я не сплю.
И стучат колеса на длинном перегоне —
Всё в окно, в окно, смотрю.
 

Ленинград

 
Чем дальше – больше сердце манит,
Хоть родилась я в суетной Москве,
И неуклонно меня тянет
В старинный город на Неве.
Люблю по городу ходить я и смотреть,
Не ведая забот и утомленья,
Чтоб тихо песню про себя сложить и петь
Во славу красоты, искусства, вдохновенья.
Мне нравится прямых проспектов ширина,
Колонны, мостики, ажурные решётки,
Седая и простая старина,
И строгость линий града чётких,
Каналов сеть и лёгкие мосты,
А также бронзовые кони в беге…
Искусства памятник и символ красоты —
Таким ты создан здесь навеки.
 

Родные цветы

 
В приморском парке всё в цвету,
Благоухает сад.
Здесь розы чайные цветут —
Душист их аромат.
Царица роза всех цветов
Мне не заменит кашек,
Мне не заменит васильков,
И беленьких ромашек.
То Родины моей цветы —
Они милей и краше.
Гадаю я свои мечты
По венчикам ромашек.
А голубые васильки —
Простая задушевность —
В них неба синь и синь реки,
Полей моих безбрежность.
И в этой южной стороне
Цветы родного края, —
Дороже стала мне вдвойне
Их красота простая.
Их не забыть и не сменять
Мне на красу чужую —
Как Родину не обменять
Мне на страну другую.
 

Красные маки

 
Поездом мчусь я дорогой на Саки,
Куда не кину свой взор,
Всюду колышатся красные маки,
Словно бескрайний ковер.
Степь без конца, необъятные дали
Красной от маков земли…
Много боёв эти земли видали,
Многих они погребли…
И потому, где гремели атаки,
Пышно поля расцвели,
Каплями крови красные маки
Выходят из недр земли.
Каждой весною они расцветают,
Склоняя головки свои,
Шепчутся маки, о прошлом вещают
Про прежние дни и бои…
Шепчутся маки, головки склоняя,
О славе той боевой…
Красная степь без конца и без края
Чарует своей красотой.
 

«Взлетают в космос спутники-ракеты…»

 
Взлетают в космос спутники-ракеты,
И в даль морей уходят корабли,
Но держат связь с покинутой планетой
Совсем не отрываясь от земли.
И где бы, где бы, не летали,
Не плавали в какой дали,
Хоть человек, машина хоть из стали,
Но снова встреча у родной земли.
И потому, что мы на ней родились,
И умерев, опять в неё сойдём,
Куда бы мы и кем не уносились,
Земля – наше убежище, наш дом.
И где бы мы с мечтами не витали
В какой заоблачной и сказочной дали,
Но только б вечно помнили и знали —
Нельзя нам отрываться от земли.
 

«Давно в мечтах мне это снится…»

 
Давно в мечтах мне это снится:
Машины по шоссе летят,
А на краю его больница
Легла вся в полумраке спать.
В одном окне лишь свет сияет,
Сюда дорога привела,
Хирурги жизни здесь спасают,
Склонившись низко у стола.
Мы все остались на работе,
За часом быстро вторит час,
Без устали в крови и поте,
Вниманье к ране лишь у нас.
Так хорошо работать вместе,
Но вот конец, и снова прочь
Я ухожу одна без вести
В сырую мартовскую ночь.
 

Настроение

 
Больничным иду коридором,
Начинается день трудовой,
Уж час операции скоро,
Склонюсь над больной головой.
Больная в косыночке белой
Ждала уже возле окна,
И голосом тихим, несмело,
Спросила меня она:
«Простите, я вас беспокою,
В сей страшный решающий час,
Скажите, мой доктор, какое
Сейчас настроение у Вас?
Хорошее – будет удача,
А если плохое – то нет,
Я, доктор, волнуюсь и плачу…», —
А я говорю ей в ответ:
«Не надо бояться, больная,
Вы будете крепко так спать,
Мгновенно пройдёт операция,
И вот вы проснётесь опять.
Забудете сразу, что было,
А то ль настроенье, не то
Его, раздеваясь, забыла
На вешалке вместе с пальто».
 

Жизнь хирурга

 
Неважно искренне иль лживо
Все утром задают один вопрос,
Как ночь прошла и все ли живы,
И кто ушёл сегодня на погост…
Что делать каждый день со смертью?
Ведь каждый день мы смотрим ей в глаза,
Хоть и спасаем жизнь не для бессмертья,
Но перед смертью не дрожит слеза.
Совсем не ради денег и наживы
Мы трудимся не покладая рук
И спрашиваем утром: «Все ли живы?», —
А для того чтоб победить недуг.
И каждый день мы как бойцы в сражении
По капле крови, вдоху, сердца стуку
Отстаиваем жизни продолжение,
Превозмогая боль и муку.
 

Баллада о белых халатах

 
Этот дом – больница, яркий свет в палатах…
Для того, чтобы обле́гчить боль,
Трудятся здесь люди – белые халаты,
Каждый с разною судьбой.
Белые халаты, белые халаты,
Каждый с разною судьбой —
Одинаковые, как солдаты,
День и ночь за жизнь ведёте бой.
Белые халаты, вы не автоматы,
Только всё спешите, всё бегом,
И своей вы жизнью очень небогаты
Забываете порой, что есть свой дом.
Всюду вы спешите, обход традиционный,
На машине мчитесь до села.
И часами у стола в операционной
Вы обычные свершаете дела.
Белые халаты, белые халаты, —
Связаны с чужою вы бедой,
Только лишь больные, только лишь палаты,
Некогда заняться вам собой.
Может недоспали, может недоели,
День и ночь за жизнь ведёте бой,
Может и больные порою надоели,
Долг велит вам властвовать собой.
Просят вас больные на вопрос ответить,
Чтобы боль свою немного превозмочь.
Вы больным даёте мудрые советы,
А себе не можете помочь.
Просят вас больные и ругают матом,
А порой глядят на вас с мольбой.
А бывает так – под белым под халатом
Тоже сердце стонет и своя есть боль.
Белые халаты, белые халаты, —
Люди с разною судьбой,
Одинаковые, как солдаты,
День и ночь за жизнь ведёте бой.
 

Памяти Миши

 
Был он белокурый и лицом красивый
И ему бы жить да жить,
Только вот болезнь нас не спросила,
Рак никак не можем победить.
 
 
И рыдает мама в безутешном горе,
Будет помнить только лишь она.
Нам-то что – утешимся мы вскоре,
Но дрожит-дрожит внутри струна…
 
 
Нам-то что, но сердцу больно-больно,
И такая охватила дрожь,
Что причиной смерти стали мы невольно,
Что причиной смерти стал хирурга нож.
 
 
Больно от того, что смерть не победили,
А ведь так хотели победить,
Ведь врачи хотят, чтоб люди жили —
Как всё это маме объяснить?
 
 
Потому сегодня дети стали тише,
Нет сегодня игр и проказ.
Нету с нами больше маленького Миши,
После операции угас…
 

«Поднимает, гонит ветер…»

 
Поднимает, гонит ветер
Белый снег навстречу.
Я иду одна на свете,
Вспоминаю встречу…
И пусть вьётся, завывает —
Не страшна мне вьюга,
Если сердце согревает
Пониманье друга.
Если помнит – не забудет,
Я не одинока,
Хоть тот друг пускай и будет
От меня далёко.
Не страшны мне и напасти,
Не страшны злодеи,
От любви моей и счастья
Сердце молодеет.
Так пускай бушует вьюга
И мороз трескучий,
Полно сердце дружбой друга —
Силою могучей.
 

Новый 1972 год

 
Стихло всё – все толки, кривотолки,
Будит серый день рассвет.
Гаснет, зажигается на ёлке
Разноцветных лампочек букет.
Фиолетовый и красный, и зелёный,
Вдруг зажжётся жёлто-золотой…
Чувствую себя я снова обновлённой,
Жизнь идёт своею чередой.
Утро. Вы идёте по посёлку,
Чтобы на дежурство заступить.
Улицы пусты, в домах огни на ёлках,
Вспыхивает электрическая нить.
Новый год. Я тоже на дежурстве,
Через расстоянья шлю привет.
Гаснет, зажигается к Вам чувство,
И конца любви пока что нет.
 

«Все эти дни живу мечтами…»

 
Все эти дни живу мечтами
С надеждой радостной в груди —
Помочь желаю Вам делами,
Служить Вам верно впереди,
Всю жизнь свою Вам поклоняться,
И обожать Вас и любить,
И плакать с Вами и смеяться,
И жизнь свою Вам посвятить.
 

«Загрустило сердце и заныло снова…»

 
Загрустило сердце и заныло снова,
Душу переполнила печаль —
Мысль моя летит и слово
Через расстоянья к Вам в глухую даль.
Пусть пройду с тоской неразделимой,
Пусть пройду для Вас я стороной,
Только, знаю, вечно мной любимы,
Дорогой мой, нынче Вы больной…
Оттого грущу я, что не в силах
Исцелить и Вашу боль унять,
Не могу шептать я слов Вам милых,
Не могу Вас приласкать, обнять.
Оттого мне грустно, дорогой мой,
Оттого мне тягостно сейчас,
Что для Вас я только лишь «знакомая» —
Ничего не значу я для Вас…
А хотелось Вашу боль умерить,
Тёплым словом, взглядом исцелить
И заставить Вас в любовь поверить
Больше уж какой не может быть.
 

«Дождь идёт, стучит в окно…»

 
Дождь идёт, стучит в окно,
Ширится ненастье…
Вижу ясно лишь одно —
Не даю Вам счастья.
Я хочу, чтоб пробил час,
Чтобы так случилось,
Чтоб в лице, в глазах у Вас
Радость засветилась.
Чтоб поверили Вы мне
В любовь мою большую,
Бескорыстную вполне,
Верную, святую.
Чтобы только лишь тепло
Душу согревало,
Чтобы было Вам светло —
Это ведь немало!
 

«Не ценим мы, что дарит небо —…»

 
Не ценим мы, что дарит небо —
Нам больше, больше всё давай:
Голодный просит корку хлеба,
Бросает сытый каравай.
Так я в мечтах всё умоляла,
Лишь бы на миг увидеть Вас,
Теперь и этого мне мало,
Хоть каждый день я вижу Вас.
Наверно, страсть мне нашептала,
И бесов не могу унять,
Глядеть на Вас уже мне мало,
И даже мало Вас понять.
Но постараюсь все желанья
В себе я стойко победить,
И буду чтить за созиданье,
Что видя Вас, могу любить.
 

«Когда Вы со мною, мне всё нипочем…»

 
Когда Вы со мною, мне всё нипочем,
Согрета я солнца горячим лучом.
Когда Вы со мною, так мне легко,
Взлетела бы в небо я высоко.
Чтоб там в небесах громко песню запеть
К солнцу и звёздам всё выше лететь.
О, как бы хотела я дольше гореть,
Чтоб с песнею звонкой, горя, умереть.
 

«Настанет день, и все исчезнут муки…»

 
Настанет день, и все исчезнут муки,
Утихнет боль, и я смогу забыть,
И отдалясь в очередной разлуке,
Я заново смогу Вас сочинить.
Наверно потому нельзя нам без волнения
И трудно жить нам без своей мечты,
Без божества, без поклонения,
Без истины и без красоты.
Пускай Вы не такой, каким себе рисую,
О ком я думаю, к кому стремлюсь душой.
Не представляю жизнь себе иную,
Пускай я буду жить одной мечтой.
Настанет день и кончится ненастье,
И снова я смогу Вас сочинить —
Нельзя нам в жизни без мечты, без счастья!
И без обмана, видно, не прожить…
 

«Не принимайте только, нет…»

 
Не принимайте только, нет,
Мою любовь, как покушенье
На Ваш очаг, на Ваш обет,
Она дана мне в утешенье.
Она и радость, и мученье —
Оставит в жизни моей след,
Имеющий лишь для меня значенье.
Я знаю, что напрасный бред,
И не к лицу мне увлеченье.
Бесславно, без моих побед —
Придёт на смену отреченье.
 

«Уж много лет я всё в труде и поте…»

 
Уж много лет я всё в труде и поте,
Как ломовая лошадь на работе.
Забыла даже я свой пол,
Работая, как вьючный вол.
Явились Вы и женщиной я стала,
Хоть Вашей мне любви так мало,
На двадцать лет помолодев при этом,
Я стала и хирургом, и поэтом.
 

«И опять сорвалось…»

 
И опять сорвалось,
Скрытая досада,
С Вами не свиделась,
Может так и надо.
И была дорога,
И могла быть встреча,
Только видно Богу
Нет о встрече речи.
 

«Нелёгкую в жизни решаю задачу —…»

 
Нелёгкую в жизни решаю задачу —
Стремлюсь и пылаю, влеченье давлю.
Я Вам улыбаюсь, в душе же я плачу,
И всё оттого, что безумно люблю.
И всё оттого, что сгораю напрасно,
Что надо уйти и на Вас не смотреть.
Известно – шутить с огнём довольно опасно,
Мне так тяжело, что хочу умереть…
Ведь Вам только в тягость моё поклоненье,
Нисколько забота моя не нужна.
От Вас отхожу и жду то мгновенье,
Когда ещё с Вами мне встреча дана.
Нелёгкую в жизни решаю задачу,
Ведь третий лишний – источник всех бед.
И знаю, для Вас ничего я не значу,
Но сердце не слушает мудрый совет…
Лишь только увижу – как вся засияю,
Мне трудно другое решенье найти,
И ради мгновенья я жизнь продлеваю,
Ведь, как от любви, мне от Вас не уйти.
 

«О как бы не было мне тягостно сейчас…»

 
О как бы не было мне тягостно сейчас,
Но только не молю себе успокоенья,
Я не хочу, чтоб тот огонь погас,
Я от него не жажду исцеленья.
Пускай уж жизнь меня терзает и гнетёт,
А в жизни ведь не может быть иначе,
Ведь песню не слагает тот,
Кто не живет, не чувствует, не плачет.
 

«Снова разлука, снова печаль…»

 
Снова разлука, снова печаль,
Мысли уносятся в тёмную даль.
Ночью и днём в сердце моём —
Всегда мы с Вами вдвоём.
Дней убегающих очень мне жаль,
Сердце не камень, сердце не сталь,
Без Вас прожитых дней убитых —
Целая армия, целая свита.
 

«Горит луна лазурным светом…»

 
Горит луна лазурным светом,
Всё освещая серебром,
И сад застыл в сияньи этом,
Заснуло всё и спит кругом.
Блестят кусты, блестит дорога,
Вся освещённая луной,
Я отдала бы в жизни много,
Чтоб только были Вы со мной.
Чтоб сердце сердцу всё сказало,
Душа излилась бы до дна,
Всё, что томило и терзало,
Что знает только лишь она.
 

«Не могло иначе и случиться…»

 
Не могло иначе и случиться,
Чтобы отправляясь в дальний путь,
В Вашу на краю шоссе больницу
Я могла бы и не завернуть.
Как же мимо я могу промчаться,
Если сердце полное огня,
Только продолжает вечно рваться,
Только к Вам несёт оно меня.
Пусть на миг, пускай хоть на мгновенье,
Пусть напрасно чувства берегу,
Только это вечное стремленье
Подавить в себе я не могу.
 

«Расстались. Ни слова. Ни звука…»

 
Расстались. Ни слова. Ни звука.
Глаза говорили одни.
И снова меж нами разлука
Будет зачеркивать дни.
А сердце несётся за Вами,
А сердце в каком-то бегу
Кричит всё одними словами:
«Не могу жить без Вас, не могу!»
 

«Почему опустил ты глаза…»

 
Почему опустил ты глаза,
На меня ты не смеешь взглянуть,
Иль промчалась меж нами гроза,
И сдавило раскаяньем грудь?
Только можно ли радость проклясть,
Испугаться святого огня,
Что не зло и не грязная страсть? —
Так не надо бояться меня,
Я тебе только искренний друг,
Я тебе словно нежная мать,
Что готова, как тысячи слу,г
Об одном о тебе хлопотать.
Чтоб тебе было в жизни светло,
Чтобы радостью был ты согрет,
Чтобы мимо тебя пронесло
Много всяких несчастий и бед…
Не кляни же себя, не кляни,
И напрасно себя не терзай,
Лучше прямо в глаза мне взгляни —
В них увидишь блаженство и рай.